Влияние науки на искусство примеры: Искусство и наука как культурные действия |

Содержание

в Москве состоится лекция профессора ИТМО о «дружбе» Сальвадора Дали с наукой

Один из ведущих экспертов по оптике и Art&Science, профессор Университета ИТМО Сергей Стафеев 6 февраля прочтет лекцию «Сальвадор Дали и наука» в рамках самой масштабной выставки работ испанского художника в России. Докладчик представит примеры гармоничного синтеза науки и искусства, а также принципы взаимного влияния друг на друга этих сфер в XX веке. Подробнее о выставке, научных изысканиях Дали и ярких достижениях коллаборации Art&Science Сергей Стафеев рассказал ITMO.NEWS.

«Сальвадор Дали» в Москве

28 января 2020 года в Центральном выставочном зале «Манеж» открылась выставка «Сальвадор Дали. Магическое искусство», организованная Культурно-историческим фондом «Связь времён» и Музеем Фаберже в партнерстве с Департаментом культуры Москвы, Фондом «Гала-Сальвадор Дали» в Фигерасе и мадридским Национальным музеем «Центр искусств королевы Софии».

На выставке представлено 188 произведений Сальвадора Дали: живопись, рисунки, гравюры и голограммы. Среди работ — такие известные произведения художника, как «Портрет моей сестры» (1925), «Невидимый человек» (1929-32), «Загадочные элементы пейзажа» (1934), «Мягкий автопортрет с жареным беконом» (1941), «Дематериализация под носом у Нерона» (1947), «Максимальная скорость Мадонны Рафаэля» (1954).

Художник и большая наука

Сергей Константинович, расскажите, как вы стали частью проекта, посвященного Сальвадору Дали?

Одним из главных партнеров выставки в Москве является Музей Фаберже, с которым у ИТМО давние связи. Я включился в процесс еще в 2015 году, когда мы с греческими коллегами делали выставку голограмм с сокровищами императорской коллекции яиц Фаберже. Позже, в 2017 году, Музей организовал выставку, посвященную Сальвадору Дали. А так как их заинтересовала именно тема Дали и науки, голограмм, то они обратились к нам. Тогда я впервые прочитал лекцию о взаимоотношениях испанского художника с наукой. В этом году я буду читать этот же материал, но немного расширю его новыми знаниями за прошедшие два года.

А когда вы заинтересовались научными изысканиями Дали?

Секретами старых картин, использованием художниками оптики, камеры-обскура я занимаюсь больше 20 лет. Но на Сальвадоре Дали сконцентрировался именно в 2017 году. Я счастлив, что выпал такой случай, потому что Дали — это уникальный пример художника, который был искренне воодушевлен наукой, его можно сравнить только с Леонардо Да Винчи, который, не зная латыни, интуитивно создавал инженерные конструкции. Дали, в свою очередь, без всяких формул и математики ощущал дискретность квантового пространства и фантастическую ДНК-память живых существ.

Правильно понимаю, что речь идет не столько о художниках-ученых, а о разных специалистах, которые помогают друг другу?

Конечно. В частности, Дали не разбирался в науке достаточно глубоко, чтобы создавать те технологические работы, в том числе в сфере оптики, которые у него есть. Он улавливал идею, тенденцию и вдохновлялся ей, а потом консультировался со специалистами. Есть известная фраза Дали: «До свидания, доктор Фрейд, здравствуйте, доктор Гейзенберг!». Он сотрудничал с румынским математиком Матилой Гикой, который помогал ему соблюсти точность пропорций в картине «Атомная Леда», а также с первооткрывателями двойной спирали ДНК Фрэнсисом Криком и Джеймсом Дьюи Уотсоном. И этот пример не уникален. Ян Вермеер жил на одной улице с основоположником научной микроскопии Левенгуком, который обучил его принципам оптики, но есть и современные Art&Science дуэты. Так, художник Дэвид Хокни регулярно консультируется с профессором Аризонского университета, нашим хорошим другом Чарльзом Фалько.

Как наука влияет на искусство?

Есть треугольник передачи знаний, вершины которого — наука, искусство и технологии. И в какую бы сторону мы его ни вращали, в каждом переходе есть свои нюансы, то самое влияние, которое отражается на прогрессе соседствующей сферы. С одной стороны, революционные научные гипотезы становятся источником вдохновения для художников, но есть и обратное действие, когда фантастические идеи писателей или живописцев реализуются учеными. Например, Юрий Денисюк, который в стенах ИТМО записал первую художественную голограмму, вдохновлялся образом трехмерного пришельца из рассказа Ивана Ефремова. Так же с технологиями: огромное количество современных экспозиций созданы при их участии, и в том числе под влиянием развития технологий, но есть и примеры, когда конструкторы заимствовали идеи у деятелей искусства. Так что это постоянный процесс обмена и синергии.

Какую сверхзадачу вы преследуете, поднимая тему Art&Science на этой выставке?

Доказать людям, что содружество науки и искусства — это не конфликт, а синергия. Многие смотрят на эту дилемму, как на антагонизм физиков и лириков, хотя на самом деле это не так. И моя задача продемонстрировать на примере Дали, его предшественников и последователей, что наоборот только гармоничное взаимодействие левого и правого полушарий, гуманитарного и рационального мышления, строгого знания и интуиции, эмоций способствует созданию фантастических вещей как в литературе, живописи, кино, так и в науке.

К началу

Экспериментальное искусство: Влияние теории на художественное творчество : Сборник статей. — Москва, 2011

Экспериментальное искусство: Влияние теории на художественное творчество : Сборник статей / Под редакцией О. Личчиарделло, С. Ломбардо, В. Петрова ; Государственный институт искусствознания. — Москва : ГИИ, 2011. — 412 с., ил. — ISBN 978-5-98287-035-3

Коллективная монография, составленная известными отечественными и итальянскими учеными и практиками искусства, посвящена научным основам экспериментов в живописи, музыке, дизайне, литературе. Анализируются исторические прецеденты экспериментирования на материале русского и итальянского футуризма. Рассмотрены современные методологические и методические основания «конструирования» объектов эстетической сферы, обеспечения целостности восприятия таких объектов, «технологии» используемых при этом художественных приемов, а также связанные с эстетическими инновациями проблемы художественного образования.

Для искусствоведов, эстетиков, психологов, культурологов, художников, музыкантов, писателей, студентов старших курсов соответствующих специальностей, а также всех интересующихся проблемами современного искусства.

В. М. Петров

НАУКА И ИСКУССТВО: ЗАЧЕМ ВЗАИМОДЕЙСТВОВАТЬ?

(Вместо предисловия)

Противостояние «двух культур» (имея в виду, прежде всего, науку и искусство, по Ч. Сноу) — либо их союз, интеграция? Каков магистральный путь в их взаимоотношениях? — По этим вопросам до сих пор не достигнуто согласия, и мнения бытуют диаметрально противоположные: от провозглашения принципиального размежевания, «дивергенции» науки и искусства (на том основании, что каждая из этих сфер обладает собственной, и притом весьма важной, спецификой) — до «наведения мостов» между этими сферами, их «конвергенции» (на основании назревшей потребности в культурной интеграции, в достижении гармоничного единства психической жизни человека). Нам представляется более обоснованной вторая точка зрения, — ибо она отвечает целому ряду современных научных подходов: системному, семиотическому, теоретико-информационному и др. Но дело даже не в этом, — а в той ситуации, которая сейчас складывается — и притом весьма стремительно — и в искусстве, и в науке о нем. Суть этой совершенно новой ситуации заключается в том, что с обеих сторон наблюдаются многочисленные попытки перейти к «встречному движению», к сближению былых «антиподов».

В сфере современного искусства стали уже почти рутинными такие направления, как «цифровое искусство» (главным образом в живописи и в музыке), «алгоритмическая эстетика», etc., — словом, использование всевозможных компьютерных технологий для создания художественных произведений. Достаточно привести в качестве «свежего примера» состоявшуюся в декабре 2010 г. в Санкт-Петербурге Международную выставку «Фестиваль удивительных технологий и искусства Yota Space» (финансировавшуюся известной компьютерно-коммуникационной фирмой Yota), на которой четыре этажа огромного выставочного комплекса были заполнены работами творческих групп из многих стран, состоявшими из художников, скульпторов, музыкантов, кинематографистов, программистов, инженеров и др. В основном были представлены произведения так называемого интерактивного искусства — они реализовывались в процессе взаимодействия реципиента (посетителя выставки) — с той пространственной средой, в которую он был погружен, так что в результате активности реципиента (его телодвижений, равно как и управления соответствующими компьютерными программами) на экране появлялись движущиеся красочные изображения, звучала музыка и т.д.

Это можно считать логическим продолжением многочисленных попыток, предпринимавшихся ранее, но, как правило, ограничивавшихся «пассивным восприятием», — обычно реципиенту предлагались уже «готовые» художественные произведения. Так, еще летом 2008 г. нам довелось участвовать в Международной конференции «Мосты между математикой и искусством», которая была организована одноименной международной ассоциацией в г. Леувардене (родине известного голландского художника-авангардиста М. Эсхера; к 110-летию со дня его рождения и была приурочена конференция). На протяжении всех дней работы конференции функционировала художественная выставка, на которой экспонировались преимущественно произведения, созданные компьютерами. О масштабах деятельности, развивающейся в данной сфере, можно судить хотя бы по тому, что один из дней конференции был выделен для ознакомительной поездки по окрестностям города — была организована поездка по семи деревням, в каждой из которых имелась церковь, использовавшаяся в качестве выставочного зала, где были представлены работы двух-трех направлений «компьютерных художников».

Что можно считать общим — в свете интересующих нас проблем — для всех подобных мероприятий? То, что практически во всех случаях речь шла о «чисто технологических» экспериментах — реализациях всевозможных алгоритмов, «проб и ошибок», в лучшем случае — проб и ошибок в выборе определенных уравнений, каковые закладывались в компьютер, чтобы он затем создавал произведения на их основе. (Недаром самый первый, «заглавный» доклад на конференции в Леувардене имел название «Connected Holes» — «Связанные дыры»; он был посвящен сугубо технической задаче — созданию математического аппарата, описывающего полости в сферическом объекте — как произведении скульптуры. ) Практически ни в одном случае создание художественного произведения не базировалось на сколь-либо серьезных психологических моделях восприятия, и потому, как правило, дело ограничивалось «весьма милыми» декоративными объектами, — но не более того.

Казалось бы, искомой «психологической мотивации» можно ожидать в другой ветви «интегративных попыток» — предпринимаемых со стороны науки? — Однако оказывается, что и здесь также научная обоснованность интегративных попыток оставляет желать лучшего.

В самом деле, Международная ассоциация эмпирической эстетики (созданная еще в 1967 г. и объединяющая исследователей, изучающих искусство с позиций целого ряда наук — психологии, социологии, физиологии, математики, etc.) проводит свои регулярные конгрессы каждые два года, и все эти конгрессы сопровождаются выставками художественного творчества ученых — членов названной ассоциации. (Последний из таких конгрессов проходил в Дрездене в августе 2010 г.) Многие исследователи искусства действительно сами занимаются художественным творчеством (так что в 2002 г. специальный выпуск журнала «Bulletin of Psychology and the Arts» был посвящен «исповедям» исследователей, описывавших свои творческие процессы). Но и здесь мы опять-таки видим, в лучшем случае — сугубо хаотические попытки более или менее рациональной мотивировки художественного творчества (порой также с элементами интерактивности), — но отнюдь не подлинную мотивацию такового, обоснованную строго научно.

Итак, несмотря на то, что задача интеграции науки, и художественного творчества, по-видимому, уже назрела, уже «почти на подходе», ее решение еще только ищется. И имеет смысл посодействовать этому поиску, «подтолкнуть» его в должном направлении. Это и стало одной из причин появления настоящего издания (которое, мы надеемся, в будущем станет регулярным). Значит, намерения составителей данного сборника в чем-то аналогичны намерениям издательства Springer, которое несколько десятилетий назад основало серию междисциплинарных изданий под общей «шапкой» синергетики, сгруппировало вокруг этих изданий достойный научный актив и тем самым фактически инициировало эту новую область междисциплинарных исследований.

Основной пафос настоящего издания (и, надеемся, будущих изданий также) — способствовать художественному творчеству, осознанно базирующемуся на научной теории, и в первую очередь на научной психологии, т.е. на модельном представлении процессов, составляющих восприятие искусства. Творческие попытки такого рода пока чрезвычайно редки, и мы стремились собрать их буквально по крупицам. И точно так же мы стремились найти исследования, подготавливающие почву для подобных попыток, ибо искомый вид художественного творчества не может существовать без надлежащей «артподготовки» (т.е. подготовки средств искусства, имеющих осознанную научную базу). Это — «ближний круг» интересующих нас проблем. Наконец, имеется и «круг дальний», который составляют, с одной стороны, работы более общего характера (представляющие теоретико-методологическую и историческую базу интересующего нас вида исследований), а с другой стороны, наоборот, характера скорее прикладного — связанные с воспитанием новых поколений творческой интеллигенции, которым, вполне возможно, предстоит создавать в будущем «научно-обоснованное искусство».

* * *

Настоящий сборник состоит из четырех частей и построен по принципу постепенной конкретизации — приближения к проблематике непосредственно творческого процесса, после чего происходит переход к проблемам воспитания активных участников интересующей нас творческой деятельности.

В первой части — «Общие проблемы теории и истории экспериментального искусства» — основное внимание уделено вопросам взаимоотношений между различными ветвями современного гуманитарного знания, ибо от этих взаимоотношений может зависеть будущее развитие данной научно-творческой области. К этой проблематике тяготеет первая из статей A. С. Мигунова, а также статьи Н.А. Хренова и Луиджи Пальярини. Три статьи (Л. Р. Пчелкиной, М. Н. Афасижева и А. С. Мигунова) посвящены историческим прецедентам интересующих нас попыток — в России, Франции и Италии.

Часть вторая — «Методологическое и методическое обеспечение экспериментов в искусстве» — посвящена вопросам, связанным с подготовкой эмпирической базы для «онаученного» художественного творчества: в области живописи (статья B. Ф. Петренко и Е. А. Коротченко), дизайна (статья Стефано Мастандреа) и музыки (Н. Б. Зубарева и П. А. Куличкин). А в статье В. М. Петрова рассматривается общая задача для всех видов искусства: как обеспечить целостность восприятия художественного произведения.

Непосредственно созданным на научной основе произведениям экспериментального искусства посвящена третья часть книги — «Современное искусство: опыт „онаученного“ экспериментаторства». Здесь рассматриваются примеры «осознанного строительства» объектов живописи (статьи Мириам Мироллы и Серджио Ломбардо), литературы (статьи Джулиано Ломбардо и В. М. Петрова) и музыки (В. В. Афанасьев).

В последней, четвертой части — «Теория творчества: проблемы психологии и педагогики» — обсуждаются эмпирические данные, касающиеся формирования творческой интеллигенции для интересующих нас видов художественного творчества (статьи Л. Л. Дорфмана, статья Орацио Личчиарделло с соавторами, а также Марии Элвиры Де Кароли с соавторами).

* * *

В данном сборнике представлены статьи итальянских и российских авторов — участников Российско-итальянского научного проекта, относящегося к самым разным аспектам художественной жизни современного общества. То, что именно для двух названных стран характерны интенсивные исследования в данной области, — отнюдь не удивительно: ведь на то имеются соответствующие историко-культурные предпосылки — «интегративные» традиции эпохи Возрождения в Италии, склонность русской культуры к «всеохватности» (по Н. А. Бердяеву). А кроме того, в начале XX в. эти страны обнаружили удивительно сходные художественные тенденции: только в них зародился футуризм (как попытка «осознанно», «одним прыжком» догнать другие страны, ушедшие вперед по линии социокультурного развития). Думается, это сходство читатель увидит и на страницах данного издания.

Но в дальнейшем мы надеемся привлечь к участию в подобных изданиях исследователей из других стран, — если, как мы надеемся, опыт подобного объединения «под одной крышей» ученых и художников — окажется плодотворным и успешным.

Составитель считает своим приятным долгом выразить искреннюю признательность всем состоявшимся участникам этой «безумной попытки» (фактически — «создать алгеброй гармонию»), а также всем многочисленным участникам несостоявшимся, — но создававшим тот «фон», без которого невозможно никакое продвижение ни в научной, ни в художественной сферах.

Москва, февраль 2011 г.

В. М. Петров. Приемы, обеспечивающие единство произведения искусства: классификация, основанная на информационном подходе (Vladimir M. Petrov. Devices providing the integrity of works of art: classification based on the information approach).. 192

Часть III. Современное искусство: опыт «онаученного» экспериментаторства

Мириам Миролла. Современное итальянское экспериментальное искусство: приемы визуального воздействия (Miriam Mirolla. Contemporary Italian experimental art: devices of visual subtraction).. 222

Серджио Ломбардо. От корней эвентуализма в 1960-х — к стохастическому и «роботическому» искусству (Sergio Lombardo. From the roots of eventualism in 1960 to stochastic paintings and robotic art).. 233

Джулиано Ломбардо. Алгоритмическая композиция и автоматическое творчество (Giuliano Lombardo. Algorithmic composition and automatic creativity).. 260

В. В. Афанасьев. Звуко-цветовые музыкальные структуры (Valentin Afanasiev. Sound-colour musical structures).. 268

В. М. Петров. О конструктивном концептуализме в поэзии: исповедь «изобретателя» и пример «внедренного изобретения».. 295

Часть IV. Теория творчества: проблемы психологии и педагогики

Л. Я. Дорфман. О потоке метаиндивидуального сознания композитора.. 312

Л. Я. Дорфман. Творчество композитора в метаиндивидуальном интерьере. . 335

Орацио Личчиарделло, Мария Элвира де Кароли, Клаудиа Кастильоне, Элизабета Сагоне. Что такое «творчество»? Исследование репрезентативности в творчестве учителей (Orazio Licciardello, Maria Elvira de Caroli, Claudia Castiglione, Elisabetta Sagone. What is “creativity”? A study on representation and assessment of creativity expressed by teachers).. 388

Мария Элвира де Кароли, Орацио Личчиарделло, Элизабета Сагоне. Дивергентное мышление и формы коллекций в процессе развития (Maria Elvira de Caroli, Orazio Licciardello, Elisabetta Sagone. Divergent thinking and shape collections in developmental age).. 401

Наши авторы.. 409

Примеры страниц

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 41,8 МБ).

Все авторские права на данный материал сохраняются за правообладателем. Электронная версия публикуется исключительно для использования в информационных, научных, учебных или культурных целях. Любое коммерческое использование запрещено. В случае возникновения вопросов в сфере авторских прав пишите по адресу [email protected].

Воздействие через искусство и науку

Многие из нас ценят удивительные научные открытия, расширяющие границы наших знаний и раскрывающие секреты нашего мира. Многие из нас также ценят красивую прозу, иллюстрации, скульптуры и другие художественные произведения, захватывающие наше воображение. В обоих случаях мир получает что-то новое — новую идею, новый взгляд на мир или, может быть, новое вдохновение для вашей собственной работы.

Так почему же мы часто изображаем искусство и науку как противоположные стороны спектра? Почему люди считают себя «человеком искусства», а не «человеком науки»?

Мы пригласили Стефани Файн Сасс, основательницу The Plenary, обсудить другую точку зрения: вместо того, чтобы рассматривать искусство и науку как отдельные сущности, почему бы не работать вместе ? В то время, когда ученые сталкиваются с трудностями в надлежащем информировании общественности по вопросам, связанным с изменением климата, расовым неравенством, здравоохранением и т. д., традиционные представления о том, что наука объективна и прямолинейна, не помогают изменить ход разговора. Развивая отношения между искусством и наукой, мы можем создать что-то новое, что позволит миру исследовать наши социальные проблемы увлекательным и информативным способом.

Стеф описывает изображение Кристин Лью диаграммы Венна «Искусство и наука», где у них, кажется, больше общего, чем можно было бы ожидать.

Как мы поощряем эти отношения? Частью построения этих связей является понимание того, что искусство и наука могут быть не такими разными, как предполагают люди. В своем выступлении Стеф отметила несколько сходств:

Эксперименты. Точно так же, как ученый проводит эксперименты по сбору данных, художник экспериментирует с различными материалами и способами выражения для достижения желаемого результата.
Творчество. Ученые, как и художники, должны мыслить нестандартно, чтобы понять, почему их система действует определенным образом, или разработать эксперимент, полностью отвечающий на их вопрос.
Открытость. Многие люди думают, что искусство открыто для интерпретации, но на переднем крае науки ученые спорят о том, какие выводы могут быть подтверждены доказательствами.
Использование в качестве линзы для наблюдения за нашим миром. Искусство и наука предлагают множество точек зрения, которые мы могли бы интегрировать в наши коллективные знания. Точно так же, как два художника могут по-разному рассматривать один и тот же объект, микробиолог и биолог растений могут по-разному рассматривать одно и то же заболевание растений.

Итак, искусство и наука не кажутся такими уж разными. Что теперь? Мы можем развивать отношения между искусством и наукой. Стеф проиллюстрировала три разных примера, возникших в результате союза науки и искусства.

Insight and Catalyst

Как искусство может формировать запросы?

Как учёные, мы быстро сужаем границы нашего исследования, чтобы оно соответствовало «правилам», установленным стандартными протоколами нашей области, и должны убедить других в том, что наш проект стоит того, чтобы продолжить его, чтобы получить финансирование. Это ограничивает нас конечным числом возможных вариантов. Нери Оксман, адъюнкт-профессор медиа-искусств и наук в медиа-лаборатории Массачусетского технологического института, является одним из примеров ученого, который нашел способ вырваться из типичного стереотипа ученого и использовать искусство для решения некоторых своих научных вопросов. Она ввела термин Экология материалов , чтобы описать ее направление работы, которое рассматривает расчеты, изготовление и сам материал как неотъемлемые аспекты дизайна. При таком подходе продукты и здания создаются с учетом биологических факторов и проектируются в цифровом виде Природой, с ней и для нее. Ее работа не только исследует возможности живых систем, но и помогает изобретать новые технологии, которые могут синтезировать материалы.

Другим примером ведущего исследования искусства является работа Theaster Gates. Он занимается социальными вопросами расы и культуры в Чикаго, одном из самых изолированных городов США. Он превращает недвижимость в бедных общинах чернокожих в Чикаго в широко известные студии и выставочные площади, что привлекает внимание многих социологов, изучающих экономическое развитие и возрождение общества. Способность Гейтса использовать творческий сектор для социальных изменений в этих областях помогает социологам переосмыслить роль, которую может играть искусство, вместо того, чтобы думать об искусстве как об инструменте джентрификации и стимулировании городского развития.

Обогащение и обмен

Как искусство может стимулировать инновации?

Распечатанные на 3D-принтере терракотовые леса для стимулирования роста коралловых рифов в действии. Источник: https://mymodernmet.com/coral-reef-terra-cotta-tiles/

Художники работают с широким спектром медиа, и, как Нери Оксман, художники изобретают новые медиа, которые также могут быть полезны ученым. Стеф привела очень наглядный пример того, как это происходит. Архитекторы и ученые из Института морских наук имени Свайра в Гонконге совместно разработали терракотовую плитку, напечатанную на 3D-принтере, которая изменит правила игры, чтобы стимулировать рост коралловых рифов в районах, где популяции кораллов были уничтожены загрязнением. Конструкция обеспечивает кораллу множество щелей для роста, а сама терракота является многообещающим экологически чистым материалом.

Стеф также очень любит доктора Даниэле Форести, сотрудника Бранко Вайса в лаборатории доктора Дженнифер А. Льюис в Гарварде. Даниэле вырос, любя возиться с вещами — его научная любознательность была сосредоточена больше на том, что возможно, чем на том, что правда. Он пошел в инженерию, чтобы исследовать, как создаются «вещи» и как с этими «вещами» возиться. Будучи инженером-механиком, он использовал науку как свою песочницу и сосредоточил свою работу на мастерстве. В конце концов он обнаружил, как использовать звуковые волны для перемещения жидкости по воздуху. С этим изобретением он сотрудничал с экспертом по 3D-печати, чтобы улучшить текущую технологию 3D-печати. Его история иллюстрирует другой взгляд на науку: речь не всегда идет об исследовании вопрос столько, сколько исследование открытие .

Доступ и усиление

Как искусство может побуждать к действию?

Многие научные коммуникаторы уже знакомы с этой взаимосвязью. Как нам взять науку и сделать ее а) доступной для широкой публики и б) убедить людей в необходимости коллективных действий? Есть много способов сделать это как в изобразительном, так и в невизуальном искусстве. Стеф подчеркнула многие из них в своем выступлении.

Восход Земли, фотография Уильяма Андерса, на которой Земля видна с Луны. С Луны Земля кажется маленькой. Источник: https://www.nasa.gov/

Одно из самых влиятельных изображений всех времен — « Восход Земли » Уильяма Андерса — простая фотография Земли с Луны. Земля кажется такой маленькой по сравнению с Луной, окруженной тьмой. Прекрасные водовороты Земли и ярко-голубой океан создают мерцающую жемчужину на просторах космоса. Для меня это заставляет меня думать, что мы живем в уникальном месте, месте, которое я хотел бы сохранить уникальным. Есть ли лучший способ убедить людей в том, что нам нужно заботиться о нашей планете, чем признание ее красоты?

Интерактивные демонстрации также являются интересным способом проиллюстрировать действительно большую проблему. Возможно, вы знакомы с Parable of the Polygons Ви Харта и Ники Кейса (но если нет, посмотрите интерактивную демонстрацию). Используя простой художественный стиль в интерактивном пользовательском формате, пользователь узнает о том, как всего лишь намек на индивидуальную предвзятость может изменить весь состав населения. Позволяя пользователю настраивать симуляцию для экспериментов с различными уровнями индивидуальных предубеждений, пользователь узнает, насколько большую разницу могут иметь индивидуальные предубеждения. В целом, это заставляет вас задуматься о своих собственных предубеждениях и о том, сколько усилий нам нужно приложить, чтобы изменить мир, который уже разделен индивидуальными предубеждениями.

Многие наши участники и подписчики прислали замечательные работы в рамках нашего конкурса SciArt. Эти произведения искусства так много говорят о нашем мире и о том, как важно быть ученым. Мы надеемся, что все, кто создает произведения искусства на научную тематику, продолжат это делать!

Работа Стеф с The Plenary сочетает в себе различные области научных исследований с принципами искусства и дизайна для создания совместного, творческого и интерактивного опыта для зрителей. Их миссия состоит в том, чтобы переосмыслить то, как мы узнаем о самых важных вещах. Например, их флагманская художественная выставка It’s Only Human сосредоточен на человеческих предубеждениях. Они также собрали профили и истории разных ученых в своем проекте «Я ученый ».

Нам не терпится узнать, что Стеф и The Plenary планируют дальше, но пока мы надеемся, что выступление Стеф вдохновило вас на то, как вы могли бы начать укреплять отношения между наукой и искусством.

Джессика Трин — аспирант Калифорнийского университета в Дэвисе. Чтобы узнать больше о научной коммуникационной группе «Science Says» Калифорнийского университета в Дэвисе, подпишитесь на нас в Twitter @SciSays.

Если вам интересно узнать больше о науке и искусстве, перейдите по ссылкам ниже:

Пленарное заседание: https://theplenary.co/

Проекты Нери Оксман: https://www. media.mit.edu/people/neri/projects/

Проекты Theaster Gates: https://www. theastergates.com/projects

Статья из терракоты, напечатанная на 3D-принтере: https://mymodernmet.com/ коралловый риф-терракотовая плитка/

Репортаж Даниэле Форести на Я ученый : https://www.iamascientist.info/daniele-foresti

Работа Томаса Сарацено по архитектуре паутины: https://studiotomassaraceno.org/

Притча о многоугольниках: https://ncase .me/polygons/

Материалы SciArt: https://davissciencesays.ucdavis.edu/news/and-winner

В теме: Искусство вдохновляет науку

Текст: Питер Тепе | Раздел: Об «Искусстве и науке»

Аннотация: Может ли искусство вдохновлять науку? Питер Тепе утверждает, что может, и приводит примеры именно такого влияния. При этом он обнаруживает, что имеет дело с созвездиями, в которых определенные формы искусства оказывают влияние на определенные формы науки. Космическое искусство, например, часто поощряет мотивацию астронавтов, а также космических исследователей и инженеров.

Примечание переводчика

В английском языке термин «наука» обычно относится к естественным наукам. Однако в этой статье он используется как прямой перевод немецкого термина «Wissenschaft», который охватывает не только естественные науки, но также социальные и гуманитарные науки. То же самое касается немецкого термина «Wissenschaftler», который включает в себя не только ученых-естествоиспытателей, но также академиков и исследователей. Таким образом, академические дисциплины, такие как Kunstwissenschaften (переведенные в этой статье как «изучение искусства») и Rechtswissenschaften (переведенные как «правовые исследования»), также упоминаются как «науки» для целей этой статьи.

Фон

Выставка ART INSPIRATION SCIENCE [KUNST INSPIRATION WISSENSCHAFT] открылась 19.10.2018. Название представляет собой сжатую версию первоначального предложения Томаса Шёнауэра «Наука вдохновляет искусство — искусство вдохновляет науку». В панельной дискуссии , сопровождавшей выставку (29. 11.2018), мы лишь вкратце затронули тему «Наука вдохновляет искусство», поскольку бесспорно, что многие художники в своей художественной практике опираются на различные научные теории/методы/результаты. Биоискусство, если назвать один представительный пример, является широко распространенной формой искусства, связанного с наукой.

Мы больше сосредоточились на теме « Искусство вдохновляет науку» из-за двусмысленности, окружающей ее; возможно, вопрос о том, существует ли вообще эта связь, уже разделяет мнения. Если утверждается, что такая связь действительно существует, следует привести подробные примеры того, как наука вдохновляется искусством, исходя из собственного опыта. Цель панельной дискуссии состояла в том, чтобы собрать идеи и свободно обсудить их, чтобы прийти к первоначальным результатам, которые вдохновляют на дальнейшие размышления. В этой ж/к статье я подробно рассказываю о своей подготовке к этому обсуждению.

Прежде чем мы начнем, обратите внимание на слово «вдохновение». Вопрос «Может ли искусство вдохновлять науку (и если да, то как)?» интерпретировался в панельной дискуссии — и интерпретируется в моей статье — в общих чертах. Это похоже на вопросы «Может ли искусство влиять на науку?» и «Может ли искусство повлиять на науку?». Уточнения терминологии следует рассматривать там, где это необходимо, и они принципиально полезны.

Изменение центрального вопроса

Если ответить на вопрос «Может ли искусство вдохновлять/влиять на науку? Может ли это повлиять на это?» с «да» у нас остаются утверждения, которые каким-то образом определяют влияние искусств вообще на науки вообще. Однако до сих пор я встречал только расстановки, в которых определенные формы искусства оказывают влияние на определенные формы науки. Сказав это, я не отвергаю идею о том, что искусства в целом могли иметь общее влияние на науки вообще. Поэтому я предлагаю не начинать с более широкого вопроса «Могут ли искусства вообще вдохновлять/влиять на науки вообще? », а скорее с более конкретным вопросом «Могут ли определенных форм искусства вдохновлять/влиять на определенных форм науки?». Если есть жизнеспособные ответы на этот вопрос, только тогда мы можем вернуться к более широкому вопросу и рассмотреть, оказывают ли искусства вообще влияние на науки вообще , что выходит за рамки ограниченных и специфических влияний. Я думаю, что не стоит начинать с более широкого вопроса, так как это заведет нас в тупик.

Поэтому я сужаю вопрос, чтобы конкретно обратиться к вдохновению/влиянию, которое определенные формы искусства оказывают на определенные формы науки. Основываясь на текущем состоянии моих исследований, которое может измениться с помощью убедительных примеров и веских аргументов, я различаю пять типов.

Новые разработки в области искусства влияют на изучение искусства [Kunstwissenschaften]

Тип 1. Во-первых, я рассматриваю изучение искусства в более широком смысле. Он включает в себя изучение: литературы, театра, музыки, изобразительного искусства и кино. Новые разработки в области искусства, например, современные тенденции в литературе, рано или поздно заставят ученых в соответствующей дисциплине (в данном случае литературоведов) изучить их более подробно различными способами. Этот тип «Искусство вдохновляет науку» не требует дальнейшего обсуждения; это бесспорно.

Что касается центрального вопроса, то здесь речь идет о том, что новые направления в литературе влияют и оказывают влияние на литературоведение, а также на некоторые другие дисциплины, которые также имеют дело с современными направлениями в искусстве, такие как история. Дело , а не в том, что искусства вообще влияют на науки вообще.

Новые разработки в области искусства влияют на юридические исследования [Rechtswissenschaften]

Тип 2. На втором этапе, вдохновленном Питером Линеном из Академии наук, гуманитарных наук и искусств Северного Рейна-Вестфалии, я сосредотачиваюсь на праве и юридических исследованиях, так как здесь существует аналогичная связь: новые разработки в форме искусства иногда ведут к юридическим проблемам, которые рано или поздно волнуют и ученых-правоведов. В этом контексте художников может стимулировать закон. Подумайте, например, об авторских правах на произведения искусства в цифровых медиа. Этот тип «Искусство вдохновляет науку» также не требует дальнейшего обсуждения; это бесспорно. Точно так же эта сфера не связана с искусством в целом влияние на науки в целом.

В следующих размышлениях я исключаю типов 1 и 2 и задаюсь вопросом, могут ли определенные формы искусства оказывать влияние на такие науки, как математика, физика, химия, биология, психология, социальные науки, экономика или философия. Я считаю это главным вопросом по теме «Искусство вдохновляет науку». Есть как минимум три формы такого специфического воздействия/влияния/вдохновения.

Произведения определенного вида искусства могут мотивировать ученых

Тип 3. Я опираюсь на пример, приведенный художником-космонавтом Детлевом ван Равенсвай в w/k интервью с художником . Космическое искусство или астрономическое искусство ориентируется на исследования в области астрономии и физики, а также на современное состояние развития космических технологий. Космические художники стремятся идти в ногу с научными и техническими знаниями в своих художественных работах, следуя реалистичной художественной программе.

Детлев ван Равенсвай: Туристическая станция (2008 г.). Фото: Детлев ван Равенсуай.

По опыту ван Равенсвей, космическое искусство во многих случаях поощряло мотивацию астронавтов, космических исследователей и инженеров. Это потому, что если определенный вид искусства (здесь: космическое искусство) волнует ученых, инженеров и т. д., занимающихся теми же явлениями, то этот энтузиазм может положительно сказаться на мотивации этих ученых, инженеров и т. д. рисование еще не существующей, но планируемой космической станции, например, может вдохновить этих людей на достижение их амбициозных целей. Подводя итог: определенный вид искусства может мотивировать определенных ученых (а также инженеров и т. д., работающих с ними в сотрудничестве).

Существование типов 1 и 2 бесспорно; в них нет ничего удивительного. Тип 3, однако, немного более неожиданный. Эта форма «Искусство вдохновляет науку» отличается от типов 1 и 2.

Чтобы уточнить теоретические объяснения типа 3: , если художник и ученый имеют дело с одними и теми же темами, и если их основные предположения, ценности и цели в affinity , тогда восхищение произведением искусства, проистекающее из этого контекста, может подтверждать, а также высвобождать дополнительную энергию для направления исследований ученого . Таким образом, искусство определенного рода может поддерживать и укреплять определенную научную приверженность — оно может повышать мотивацию ученых-единомышленников.

Тип 3, тоже не об искусстве вообще влияние на науку вообще (в этом отношении он соответствует типам 1 и 2 ). Это также подтверждается тем фактом, что многие ученые имеют мало или вообще никакого отношения к космическому искусству — оно их не привлекает. Я приписываю это безразличие к космическому искусству, которое может доходить до неприятия, в основном тем фактом, что основные предположения, ценности и цели этих ученых не сходны с таковыми у космических художников; их системы убеждений в своих основных аспектах не совпадают.

Произведения определенного вида искусства могут служить источником идей

Тип 4. Представьте себе следующую ситуацию: в одной научно-технической группе целью является создание новых самолетов. Прочитав научно-фантастический роман, один из членов этой группы сталкивается с сумасшедшим самолетом. В результате их мышление (и, следовательно, мышление всей группы) может принять новое направление; теперь они пытаются на самом деле произвести самолет — или, по крайней мере, аналогичный.

В более общем плане, если художники и ученые имеют дело с одними и теми же темами и если их мотивы во многом совпадают, то идея, сформулированная в произведении искусства, может вдохновить ученых на то, чтобы ухватиться за эту идею и использовать научные средства для ее воплощения в жизнь. В частности, искусство определенного рода может выступать источником идей — особенно для практических проектов — для ученых-единомышленников. В основном это относится к художникам, которые имеют дело с возможностями будущего развития и представляют потенциальные сценарии (писатели-фантасты — лишь один из примеров). Визионерское искусство может оказывать вдохновляющее и стимулирующее воздействие на определенные области науки/технологии.

Тип 4 также существует в другом варианте. Я возвращаюсь к примеру, приведенному ван Равенсвей:

«Около 20 лет назад астроном Майкл Мейджор открыл первую экзопланету, которая вращается вокруг другой звезды в нашей галактике. Однако десятилетия назад художники-астрономы уже рисовали сцены таких планетных систем. На этих картинах также были показаны экзопланеты, проходящие перед «звездным стеклом». Таким образом, определенные произведения астрономического искусства могут вдохновить космических исследователей на разработку теорий об экзопланетах».

Если эти утверждения выдержат проверку, то существует второй вариант тип 4 . Некоторые ученые задаются тогда вопросом: «Существует ли на самом деле то, что представлено в космическом искусстве?» Таким образом, некоторые произведения космического искусства подталкивают этих ученых к тому, чтобы с помощью конкретных научных средств доказать, что экзопланеты действительно существуют.

Детлев ван Равенсвай: Галактика над экзопланетой (2014). Фото: Детлев ван Равенсуай.

Таким образом, искусство определенного рода может вдохновлять новые идеи для науки определенного рода, которые затем реализуются научными (и, конечно, техническими) средствами. Есть два варианта:

Тип 4а. Определенный вид искусства (например, научно-фантастический роман) дает ученым новые идеи для продуктов (например, для нового самолета)

Тип 4b. Определенная форма искусства (например, космическая графика, изображающая экзопланету) дает ученым новую идею о том, что что-то подобное действительно может существовать, мотивируя этих ученых пытаться доказать его существование научными средствами.

Тип 4 не указывает, что статья вообще влияет на науку вообще тоже.

Произведения определенного вида искусства могут помочь в финансировании научно-исследовательских проектов

Тип 5. Если мы интерпретируем выражение «Искусство вдохновляет науку» как «искусство оказывает влияние на науку», то мы должны рассмотреть другое созвездие . Определенный вид искусства может поддержать определенных ученых в финансировании научных исследований — я имею в виду, в частности, масштабные научно-технические проекты. Такие крупные проекты, например, в области космических полетов, чрезвычайно дороги; их реализация потребует привлечения больших денег. Художники, которые поддерживают такие проекты (художники, фотографы, режиссеры и т. д.), могут своими работами помочь собрать деньги, необходимые для данного крупного проекта. Однако, в отличие от типы 3 и 4, это около потенциальных доноров (а не ученых ) вдохновленных определенным видом искусства.

Вполне могут быть и другие специфические формы «Искусство вдохновляет науку»; Я буду продолжать добавлять любые соответствующие предложения к теоретической концепции. В то время как типов 1 и 2 бесспорны, типов 3, 4 и 5 указывают на созвездия, которые не существуют или существуют лишь маргинально в общественном сознании: искусство как мотиватор, искусство как источник идей — для новых продуктов, с одной стороны, для научного взаимодействия с экзистенциальными предположениями, с другой — и искусства как помощника в поиске спонсоров для более крупных проектов.

Могут ли произведения искусства влиять на развитие очень сложных научных теорий?

В принципе нетрудно понять, что произведения космического искусства, изображающие экзопланеты, могут натолкнуть физиков, астрономов и других ученых на размышления о том, существуют ли экзопланеты на самом деле. Затем этот вопрос существования рассматривается в рамках теоретической структуры, установленной в этих дисциплинах. Но могут ли произведения искусства также влиять на развитие/продвижение таких теорий?

Представим на минуту художника, работа которого ориентирована на определенные формы современной физики, а также приобрела некоторые специальные знания благодаря чтению и личным контактам. Маловероятно, что такой художник может непосредственно способствовать развитию очень сложных физических теорий (а также их критической оценке) своими работами. Любой, кто предполагает такую «сильную» форму вдохновения, обязан привести аргументы, подтверждающие их теорию. На нынешнем уровне знаний я в первую очередь считаю вдохновения/влияния/воздействия, лежащие в основе ниже построение весьма сложных теорий — искусство как мотиватор, а также искусство как источник идей (описано выше). Оба вдохновения происходят в рамках некоторых весьма общих теорий (например, физических), которые широко распространены среди специалистов.

Рецепция искусства может способствовать развитию новой теории

Наконец, я прихожу к вопросу «Как ученый пришел к основным идеям своей новой теории?». Разнообразные факторы могут положительно влиять на генерацию идей. В ряде случаев рецепция художественного феномена, безусловно, может способствовать развитию новой теории. Это не означает, что соответствующее произведение уже изложило рассматриваемую теорию, а скорее то, что мы должны рассматривать процесс следующего рода: после многих лет работы новая теория начала кристаллизоваться, но некоторые элементы еще не изучены. успешно интегрирован. Встреча с определенным произведением искусства, обладающим соответствующими качествами, может вызвать зажигательную идею, которая делает возможным эти последние шаги. «Искусство вдохновляет науку» применимо именно к этому контексту.

Было бы здорово, если бы обсуждение на тему «Искусство вдохновляет науку» могло бы состояться в w/k, возможно, для дальнейшего развития идей, представленных здесь. Я хотел бы поблагодарить редакторов Тилля Бёдекера, Ирену Даум, Питера Линена и Маркуса Шренка за то, что они поделились со мной своими идеями по этой теме при подготовке панельной дискуссии.