Законы науки это: ЗАКОН (в науке) | это… Что такое ЗАКОН (в науке)?

Вариант лекции по социальной философии на тему «Объективные законы и их отражение в философии и в конкретных науках»

скачать

Автор: Гончарук С. И. — подписаться на статьи автора
Журнал: Философия и общество. Выпуск №3/1999 — подписаться на статьи журнала

Категория «закон» как одна из центральных категорий в научном познании формировалась на протяжении всей истории развития философии и науки. Именно она конкретизирует основные философские и общенаучные понятия, что позволяет ей выполнять функции сущностного постижения явлений действительности, раскрывать механизм их строения, функционирования и развития.

Формирование и исследование категории «закон» в философии шло с позиций как материалистической, так и идеалистической философии, что и позволило выявить две его главные ипостаси: отношения самих вещей объективного мира и отношение сознания (мышления) к этому объективному миру. На генезис этих размышлений существенное влияние оказало открытие законов развивавшейся науки, а также периодичность происходивших лунных и солнечных затмений, последовательные смены времен года.

Законы природы, общества и мышления, открытые и сформулированные теми или иными учеными, становятся законами науки, являются одной из форм теоретического знания. На их основе осуществляется переход знания от внешнего, поверхностного к глубинному, существенному, что дает возможность понять механизм связи отдельных сторон действительности, вскрыть тенденции развития процессов и явлений действительности. Выступая центральными, узловыми элементами в структуре научных теорий, законы науки выполняют методологическую роль, поскольку служат основой и ориентиром дальнейших исследований. Следует подчеркнуть особое значение для научного познания законов диалектики, на основе которых разработана и функционирует методология научного познания.

Категория «закон» в материалистической и идеалистической философии рассматривается с противоположных гносеологических оснований. Идеалисты истолковывают законы наук как форму рассудочной деятельности, упорядочивания ощущений и эмпирических данных, как результат временного соглашения ученых либо как мысленное воспроизведение человеком развития абсолютной идеи. Этот взгляд на природу законов науки исходит из общей гносеологической концепции идеалистической философии на познание, которая отрицает отражение действительности в сознании человека.

Материалисты обосновывают наличие объективной основы содержания законов науки. Они исходят из того, что законы и закономерности, отраженные человеческим сознанием, присущи самому объективному миру, в том числе и человеческому обществу, и человеческому мышлению.

Мышление человека в своем отражении с помощью понятий, суждений, умозаключений также подчиняется специфическим законам, не зависящим от воли и желания людей, которые изучаются логикой. Мышление человека подчинено и законам диалектики, изучающей всеобщие законы развития действительности. Признание объективности мысленного содержания законов науки для материалистов связано с признанием материального единства мира и первичности материи по отношению к сознанию. Такого взгляда на природу законов науки требует принцип монизма, а также данные общественно-производственной практики.

Материалистическая философия рассматривает мир как взаимодействующие материальные системы, структурно организованные, функционирующие и развивающиеся во времени и пространстве. Принципы материального единства мира, детерминизма, системности, историзма, развития дают основания для вывода о наличии универсальной закономерности мира, а значит, и объяснения всех явлений и процессов через действие таких закономерностей.

Гегель писал, что «закон есть, таким образом, существенное в явлении; он есть рефлексия последнего в себя»¹, «явление есть закон, как отрицательное… изменчивое существование»², «поэтому закон не потусторонен явлению, но непосредственно присущ последнему; царство законов есть покоящийся образ осуществляющегося или являющегося мира. Но правильнее сказать, что осуществленный мир сам есть царство законов… Осуществление возвращается в закон, как в свое основание»³.

Из сказанного можно сделать вывод, что в понятиях, которые отражают явление, уже схвачена закономерная связь всего со всем, что все едино и взаимозависимо.

Опираясь на диалектическую методологию познания, К. Маркс определяет закон как «внутреннюю и необходимую связь явлений»⁴. Подавляющая часть исследователей категории «закон» выделяет ряд ее существенных черт. Во-первых, закон отражает отношение явлений, сторон явления, элементов, структур системы, существенное отношение.

Категория «закон» отражает устойчивую связь в отношениях. Г. Ф. Гегель справедливо утверждает, что закон есть прочное в явлении. Однако устойчивость закона нельзя понимать как абсолютную. С коренным изменением условий существования явления закономерная связь может изменяться и даже исчезать, переходить в другую, но тоже закономерную связь, выражая тем самым системные перемены. Многие авторы настаивают на признании развития самих закономерных связей. Известно, что с развитием капитализма законы конкуренции вытесняются монопольными отношениями, что связано с концентрацией капиталов. В дальнейшем идет процесс возникновения монополистического капитализма, когда монополии сращиваются с государственной властью, с помощью которой осуществляют экономическое регулирование всех видов материального производства.

Закон есть выражение общего, повторяющегося. Это значит, что он выражает идентичность, единство в различии явлений. Широта оснований общности законов неодинакова. Она определяется количеством многообразия явлений, обладающих общностью существенных, необходимых отношений, а также масштабом, охватывающим пространственно-временную область их действия.

Закон выражает существенные связи и отношения. Закон совпадает с сущностью, как отмечал Г. Ф. Гегель. Явления же текучи, изменчивы, поскольку на них оказывают влияние внешние, случайные связи.

Закон есть необходимая связь явлений. Она внутренне опричинена. Закон, как универсальная связь, есть прежде всего системная зависимость, выражающая целостность систем и их развитие. Необходимость пробивает себе дорогу через массу случайностей, которые присущи ансамблю элементов, характеризующих тип существования явления. Поэтому закон и повторяем в однотипных условиях.

Итак, закон как философская категория обозначает устойчивое, общее, существенное, необходимое, повторяющееся в явлениях. Он тем самым выражает как объективные связи самоорганизации явлений и процессов, так и последовательность их изменения и развития.

Законы науки с гносеологической точки зрения есть отражение в человеческой голове объективных законов бытия и никогда полностью с последними не совпадают.

С логической точки зрения, законы науки есть высказывания о свойствах и отношениях явлений, процессов или предметов действительности. В них фиксируется достигнутый уровень знания, соответствующий данной практике. С развитием практики, открытием новых свойств и связей действительности формулировки законов науки могут быть изменены и дополнены. Сфера их применения может быть либо расширена, либо сужена.

Законы действительности и законы науки не следует ни отождествлять, ни противопоставлять. Законы действительности – это объективные связи и отношения, действующие независимо от сознания людей, с требованиями которых люди должны считаться, если они не желают получить отрицательные последствия своей деятельности. Законы науки – это их отражение в сознании с помощью специальных понятий на основе определенных философских и научных концепций в виде системы утверждений, применения языковых терминов, знаков, формул.

В философской и естественнонаучной литературе часто употребляется и понятие закономерности. Оно отражает те же черты и признаки, что и понятие закона. В этом отношении эти понятия однопорядковые. Вместе с тем в несколько более широком по объему и менее жестком по смыслу понятие закономерности выражает формирование необходимых связей в сложных природных и общественных системах. В этих утверждениях указывается на наличие определенного порядка и последовательности в явлениях объективного мира. Закономерный – значит мерянный законом.

Законы науки открываются в виде гипотез на основе определенных методов и приемов. Важнейшую роль при этом играют процессы абстрагирования, идеализации, формализации, моделирования. Непременными гносеологическими требованиями, предъявляемыми к законам науки, являются адекватность и полнота описания объективной реальности, их интерпретируемость и проверяемость, истинность и достоверность, информативность и простота.

Любой закон науки должен обладать способностью объективно верно описывать всевозможные ситуации в той предметной области, к которой он относится. В этом состоит его адекватность, то есть соответствие объекту описания, а также полнота. Принцип полноты описания ориентирует на необходимость всестороннего описания явления или процесса действительности на основе принятых определений понятий, включенных в формулировку закона науки. При этом учитывается, что полнота описания явления может быть уточнена.

Важной методологической проблемой научного познания является выяснение принципов классификации законов науки, которые отражают самые различные по качеству связи и отношения явлений и процессов действительности. Во-первых, они подразделяются на три группы: законы природы, законы общества и законы мышления. Во-вторых, в зависимости от того, какой круг явлений подчиняется действию тех или иных законов, их можно классифицировать как всеобщие, общие и частные.

Всеобщие законы действуют всегда и во всех без исключения явлениях и процессах мира – в природе, обществе и мышлении. Такими универсально-всеобщими законами являются основные законы диалектики: закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количества в качество, закон отрицания отрицания. К всеобщим относятся и законы связи причины и следствия, необходимости и случайности, возможности и действительности и т. д.

Общими законами являются такие, которые относятся ко всем явлениям одной из ряда областей действительности либо форм движения материи. Их можно рассматривать как нечто общее и идентичное лишь в определенных, а не во всех отношениях. Такими законами являются, например, закон сохранения энергии, биогенетический закон Геккеля – Мюллера, законы классовой борьбы и т. д.

Частные законы действуют в явлениях, относящихся лишь к некоторым объектам или специфическим условиям движения материи – это отдельные законы механики, оптики, электромагнетизма, аэродинамики. В обществе это законы возникновения государственного устройства, изменения форм власти и т. д.

При исследовании закономерностей, относящихся либо к различным формам движения материи, либо к качественно различным ступеням развития одной и той же сложной материальной системы, тоже различают как общие, так и специфические законы.

Специфическими называются законы, которые присущи лишь определенным ступеням развития систем, в отличие от общих, которые характерны для ряда таких ступеней. Они характеризуют специфическую сущность объекта, его отличие от других.

Так специфическими могут быть законы становления определенной общественно-экономической формации – рабовладения, феодального строя, капитализма. Становление государственности в развитии различных народов тоже может проявляться по-особому, то есть специфически. Так, Киевская Русь как новый вид государственного устройства дала пример межплеменной политической организации славян при переходе от родовых отношений к феодальным, минуя рабовладение в его классических формах. При этом реализовывалась внешняя функция государства – защита его территории. В биологии к общим законам относится закон единства ассимиляции и диссимиляции, а к специфическим, например, закон иммунной сопротивляемости организма заболеваниям и др. В механике к общим законам относится закон единства действия и противодействия, а к специфическим – законы механики твердого тела, законы гидродинамики и т. д.

Всеобщие, общие и частные законы, как и общие и специфические, находятся в сложной диалектической взаимосвязи, выражаемой принципом соотносительности всеобщего, общего и единичного, что получило обоснование еще в трудах Г. Ф. Гегеля и было развито К. Марксом и Ф. Энгельсом.

Многокачественность связей, выражающая различные отношения структурных элементов в системах действительности, находит свое выражение в различии законов структуры объектов, их функционирования и развития. В основе такого подхода к типологии законов лежит современный взгляд на мир, учитывающий системность и структурность материи, сохранение любой системой своей качественной определенности благодаря устойчивости ее структуры. Переход системы в новое качество происходит в результате накопления количественных изменений в ней, то есть в результате нарастания напряженности между устойчивостью ее структуры и изменчивостью элементов. Эти переходы связаны с разрешением созревших внутренних противоречий, присущих всем явлениям и процессам объективного мира, которые включены в более широкие системы, элементами которых являются первые.

Законы структуры определяют способ организации элементов в системе, ее строение. Если тот или иной вид связи или зависимости существен и необходим в данной системе, он имеет статус закона ее структуры. К примеру, законом структуры способа производства является единство производительных сил и производственных отношений, товара – потребительная и меновая стоимости, капитала – органический и переменный и т. д. Структуру имеют любое общество на определенной ступени своего развития, классы данного общества, любой социальный процесс. Зная структуру объекта исследования, можно определить его изменения и развитие.

Законы функционирования выражают способ существования систем во времени и пространстве в определенном качестве. Они воспроизводят тип структурных отношений в результате действия на данную систему условий ее бытия, других систем и влияние ее собственных элементов друг на друга, сохраняя динамическую устойчивость систем, процесс их функционирования, эти связи в конечном счете подготавливают качественные сдвиги в их структуре на основе количественных изменений в элементах той или иной структуры. Например, законом функционирования общества как системы является закон производства и расширенного воспроизводства его материальных условий жизни, который и определяет в конечном счете все грядущие перемены в социуме. Специфическим законом функционирования товарного хозяйства является закон спроса и предложения, закон ценообразования, закон денежного обращения и т. д. Законом функционирования живых организмов является обмен веществ.

Законы генезиса и развития – это такие законы, которые характеризуют переходы от одного состояния и порядка взаимоотношений элементов в системе к другому, законы качественных превращений этих систем на основе столкновения в них противоположных сил и тенденций. Это законы движения от одного состояния структуры к другому в пределах либо общей, либо специфической сущности системы. Наиболее общими законами изменения и развития всех систем являются законы диалектики, раскрывающие его источники, форму и направленность. Законом развития в органическом мире является, например, борьба за существование на основе естественного отбора и т. д. К таким законам относятся биологические законы развития популяций, в геологии – законы геобио-генезиса, раскрытые В. И. Вернадским⁵.

В современную социальную философию прочно вошло понятие «устойчивого развития», которое учитывает современные реалии общественных изменений – обострение экологической ситуации, мощный демографический взрыв и вообще нерешенность глобальных проблем. Стихийное развитие, как правило, осуществляет направленные изменения в системах, имеющих определенный вектор, но не цель. Это развитие самой стихии, природы. Устойчивое развитие предполагает существование целеполагающей деятельности, возможность сознательного контроля над процессом эволюционных изменений, их корректировку в соответствии с пониманием отрицательных последствий деятельности общества. Оно имеет цель регулировать отношение общества к природе, способствуя восстановлению и повышению стабильности в метасистеме «природа – человек» и стимулируя положительную динамику внутриобщественных изменений. Крайности конкурентной парадигмы должны уравновешиваться и преодолеваться развитием солидарности и сотрудничества всех социальных групп на основе их общего блага. Это предполагает установление в обществе таких отношений, которые ограничивают социальное неравенство правовым принципом социальной справедливости.

Различные типы детерминации, особенности связи случайного и необходимого, возможного и действительного, неопределенного и определенного, бесконечного и конечного в системах и между ними являются основанием деления законов на динамические и статистические.

Динамические законы выражают строго однозначную обусловленность изменений одних элементов системы другими, то есть наличие между ними абсолютно жесткой детерминации. В основе формулирования динамических законов той или иной науки лежат определенные допущения и идеализации, суть которых состоит в полном отвлечении от случайных отклонений в детерминации, в принципе имеющих место в любой, сколь угодно жесткой системе, ибо нет в природе абсолютно устойчивых и неизменных состояний. Так, законы тяготения, законы динамики, многие биологические, основные общественные законы при всей их определенности, устойчивости и объективности включают в себя иногда момент флюктуации. Классическая механика, например, была строго динамической теорией. Однако в тех или иных обстоятельствах и в ее расчетах вносятся уточнения.

В любых статистических законах зависимости между величинами носят вероятностный, неоднозначный характер. Статистические законы тоже неодинаковы, степень статистичности различна. Большим многообразием вероятностных связей характеризуются сферы социальных отношений.

Переходом от динамической к статистической теории была молекулярно-кинетическая теория газов или статистическая механика, которая исследует поведение системы, состоящей из огромного количества элементов. Закономерности поведения такой системы описываются при помощи понятий классической механики и при помощи новых понятий, в первую очередь понятия вероятности. Статистичность вытекала из массовости элементов, составляющих систему и взаимодействующих друг с другом.

Значительная часть общественных законов также имеет статистический характер. К ним относятся законы демографии, экономической статистики и др. В социальном движении необходимость пробивает себе дорогу через массу случайностей. Поэтому здесь многие законы действуют как тенденции. Однако при учете комплексности и целостности систем действительности их законы могут истолковываться через диалектическое единство жестких и вероятностных связей, где определяющая роль в конечном счете принадлежит связям целостности. Поэтому противопоставление статистических законов динамическим методологически неверно.

Все природные и общественные системы в своем функционировании и развитии подчиняются не одному, а ряду законов. Поэтому отношение сущностей различных порядков, их субординация дают основание различать основные и неосновные законы, главные и неглавные.

Основными являются такие законы, которые выражают сущность данной системы и лежат в ее основании. Они помогают вскрывать источники, побудительные мотивы ее самодвижения и развития, направление тенденций и форму изменения, дают возможность объяснить основание действия других законов системы, зависимость от основных. Основные законы есть в системе любых уровней (хотя они не все открыты).

В системе основных законов диалектики, ее ядром выступает закон единства и борьбы противоположностей, как выражающий источник самодвижения материи и духа.

Основным законом капитализма является получение наибольшей прибыли.

Главными законами или закономерностями являются такие, которые характеризуют этап развития системы либо ее существенные стороны. Количество подобных закономерностей зависит от комплексности и многосторонности объекта, от многоэтапности его генезиса. Любой сложный и долговременный процесс развертывается во времени и пространстве в определенной последовательности, с наращиванием сторон своего проявления. Мировые войны, экономические кризисы, переходные периоды дают нам такого рода примеры.

По характеру отношения связей структурных элементов, выраженных законами, последние могут быть классифицированы на причинные и непричинные (функциональные).

Причинные законы фиксируют такую необходимую зависимость между явлениями или их сторонами, которая выражает отношение причины и следствия. В этих законах одна группа явлений с необходимостью порождает другую группу. Такого рода законы выражают и обратное влияние следствия на породившую его причину. К примеру, зависимость поля тяготения от гравитационных масс и расстояний между ними, зависимость массы от энергии (Е = мс²), зависимость общественного сознания от общественного бытия, базиса от надстройки и т. д.

Непричинные, или функциональные, формы закона выражают такую взаимообусловленность явлений, когда одно явление непременно сопутствует другому во времени и пространстве. К ним относятся законы функциональных зависимостей или структурных связей. Например, зависимость площади круга от его диаметра, зависимость между радиусом-вектором планеты, проходящим равновеликие площади в равные промежутки времени, и этими площадями (2-й закон Кеплера).

История науки показывает, что ее законы различаются между собой как по способам выражения в них связей, так и по логико-языковым особенностям их формулирования. В связи с этим все законы науки можно разделить на две группы – качественные и количественные.

Пол качественными законами понимаются такие, которые характеризуют связи явлений или их сторон без непосредственного указания их количественных зависимостей. Такие законы обычно выражают устойчивость и целостность системы, причинные и функциональные отношения ее свойств.

К числу качественных законов можно отнести многие законы науки о природе, обществе и мышлении. Среди них биогенетический закон Геккеля – Мюллера, дарвиновский закон естественного отбора при образовании видов, закон классовой борьбы в развитии антагонистических обществ и др., хотя конкретное проявление таких законов связано с определенными количественными характеристиками явлений и процессов действительности.

Количественные законы отражают отношения, фиксируемые в виде количественных зависимостей, обычно выражаемых математически. Характерным признаком этих законов является установление границ переходов одних количественных изменений в другие, а также тех границ, за которыми количественные изменения ведут к коренным качественным, характеризуемым новыми количественными законами изменений. Большая часть законов современной физики, астрономии выражается математически, не исключая при этом качественного содержания явлений.

Различный уровень теоретического обобщения в законах науки и использование при этом тех или иных методов познания является основанием для подразделения законов науки на законы эмпирического и теоретического уровней.

Под законами эмпирического уровня (коротко – эмпирическими законами) понимаются такие законы, которые являются лишь обобщением конкретных наблюдений экспериментального материала, иначе говоря, получаются главным образом индуктивным способом. Такими законами являются многие естественнонаучные законы (например законы физики до этапа их дедуктивного выведения из более общих принципов, охватывающих более широкий круг явлений). Закон Кеплера о движении планет, законы Ома, Бойля–Мариотта и др. были результатом непосредственного обобщения эмпирических данных.

Законы теоретического уровня необходимо предполагают обоснование и раскрытие содержательной сущности явлений, функциональной или причинно-следственной связи ее элементов, структуры исследуемых систем, их многостороннюю зависимость. Такие законы обычно являются ядром теорий, комплексно отражающих исследуемые явления и системы. Законами, сформулированными на логико-теоретическом уровне, являются закон инерции, закон тяготения, некоторые генетические законы, а также законы генезиса общества и др. Никто никогда эмпирически не наблюдал ни стоимости, ни общественно необходимого абстрактного труда, но именно они лежат в основе экономических отношений капиталистического общества.

Рассмотренные нами основные типы законов общи для действительности и ее познания, хотя проявляются всякий раз конкретно, в ткани той или иной области знания, отражающей законы природы, общества и мышления. Законы как стержень научной теории могут выражать собой (а иногда и определять) экстенсивный или интенсивный путь развития познания. С момента разработки научной теории обычно начинается расширение сферы применения ее законов. Логически это выглядит как содержательная их интерпретация и обогащение. Появляются производные теории и законы, но лишь как новые следствия исходных. Это экстенсивный путь познания, где главный (хотя и не единственный) метод познания – дедуктивный. Интенсивный путь познания характеризуется тем, что происходит революция в науке, качественный скачок, открывающий нечто принципиально новое в законах бытия, в методах и логике научного исследования. Могут обнаруживаться такие факты, которые не укладываются в систему законов существующей теории. Обнаруживается недостаточность дедуктивного объяснения этих фактов открытыми законами, что в свою очередь ставит задачу пересмотра оснований ранее имевшихся теоретических представлений, уточнения условий действия ранее открытых законов, формулирования новых закономерных связей и отношений.

В заключение отметим, что каждому историческому периоду в развитии науки свойственны свои специфические идеалы и методологические подходы к осмыслению действительности. Ныне человечество вступает в эпоху осознания своей познавательной деятельности с позиций синергетики, основанной на идеях системности, целостности мира и научного знания, общности закономерностей развития объектов всех уровней материальной и духовной организации. Человечество вырабатывает новый, синергетический сталь мышления, в том числе и на законы науки и их типологию.

1 Гегель Г. Ф. Соч. Т. V. М., 1937. С. 602.

2 Там же. С. 603.

3 Там же. С. 602.

4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. 1. С. 246.

5 См.: Вернадский В. И. Записки натуралиста. М., 1974.

Размещено в разделах

• Авторы

  →

  Гончарук С. И.

• Журналы

  →

  Философия и общество

  →

  Выпуск №3/1999

• Журналы

  →

  Философия и общество

  →

  Индекс статей

законы природы и законы науки — КиберПедия

Сравнительный анализ эпистемологических особенностей закона в классической, неклассической и постнеклассической науке Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Вестник Томского государственного университета Философия. Социология. Политология. 2019. № 48

ОНТОЛОГИЯ, ЭПИСТЕМОЛОГИЯ, ЛОГИКА

УДК 167.6

Б01: 10.17223/1998863Х/48/1

Н.В. Бряник

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ ЗАКОНА В КЛАССИЧЕСКОЙ, НЕКЛАССИЧЕСКОЙ И ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ НАУКЕ

Переход от классической к постнеклассической науке ведет к трансформации смысла законов. Если классическая наука признает естественные, неизменные, включающие динамический и статический аспекты законы, то неклассическая обнаруживает субъектный характер структурных законов, меняющих значение динамики / статики, предвосхищает новую роль времени, что реализуется в постнеклассической науке, раскрывающей через историко-генетические законы эволюцию как самоорганизацию. Ключевые слова: закон науки, классическая / неклассическая / постнеклассическая наука, статические / динамические законы, структурные законы, историко-генетические законы.

В эпистемологии закон рассматривается достаточно абстрактно как особая форма систематизации научного знания, в философии физики (и других отраслей науки) анализ законов погружается в несводимую к общему конкретику. Сравнительный анализ концепций закона, сложившихся на основных стадиях развития науки современного типа, позволяет составить представление о законе как целостном феномене. Подобного рода исследования отсутствуют в отечественной и зарубежной литературе.

Наука современного типа претерпела существенные трансформации, что позволяет фиксировать классическую, неклассическую и постнеклассическую стадии в ее развитии [1, 2].

Трактовка закона классической науки

Наука Нового времени радикально изменила структуру научного мышления — поиск законов становится главной целью исследования. Галилей обнаруживает тождество законов Неба и Земли, и законы механики становятся универсальными. Но это еще не означало признания их объективности. Первая величина классической науки Ньютон заявляет: «…не должно философии… полагать, что мир мог возникнуть из хаоса только по законам природы» [3. С. 305]. Если не по законам природы, то как? А. Койре, исследовавший творчество Ньютона, приходит к выводу, что «вера в вездесущего. бога позволила ему. отказаться от механических объяснений» [4. С. 246]. И в этом он следует ценностным установкам классической науки, которые господствовали до середины XVIII в. Так, идейный противник Ньютона в науке Декарт в трактате «Мир», по сути, подходит к открытию закона сохранения, а фундаментальность его обосновывает, «ссылаясь. на боже-

ственную неизменность, согласно которой бог всегда действует одним и тем же способом» [4. С. 217]. К середине XVIII в., по оценке В.И. Вернадского, наука освобождается от сверхъестественных сил, а законы механики становятся синонимом естественности.

Анализ законов классической науки дает известный идеолог этой науки О. Конт. Подытоживая путь, пройденный наукой к началу XIX в., он выделяет сложившиеся к этому времени признаки законов. Конт вводит понятие «естественные законы». Мы находим у него: «…основной переворот… заключается в повсеместной замене недоступного определения причин. простым исследованием законов, т.е. постоянных отношений, существующих между наблюдаемыми явлениями» [5. С. 12]. Новые структуры мышления позволяют ограничиться законами, которые могут быть сформулированы, если мы располагаем данными наблюдений. Спустя сто лет схожие оценки закона науки дает Л. Витгенштейн. Ложное возвеличивание законов, считает он, связано с неоправданными надеждами на их объяснительную функцию. В этой связи он пишет: «В основе всего современного мировоззрения лежит иллюзия, будто бы так называемые законы природы суть объяснения природных явлений» [6. С. 69]. Признавая описание в качестве функции законов науки, Витгенштейн близок к позиции Конта, для которого «в законах явлений действительно заключается наука» [5. С. 15].

Конт, настаивая на том, что закон есть регулярно повторяющиеся отношения между наблюдаемыми явлениями, вместе с тем критикует позицию эмпиризма: сами по себе факты всего лишь сырой материал для законов. Основоположник позитивной философии, сторонник рациональной природы закона, которая заключается в способности ученых предвидеть на их основе, он утверждает: «. видеть, чтобы предвидеть, изучать то, что есть, и отсюда заключать о том, что должно произойти согласно общему положению о неизменности естественных законов» [Там же]. Неизменность столь же существенный признак законов, как и их естественный характер. Неизменность означает их тождественность для прошлого, настоящего и будущего, что и позволяет предвидеть будущее.

В середине XX в. К. Поппер, решительно настроенный на критику позитивистской традиции, в понимании предсказательной функции закона, по сути, придерживается позиции Конта. По Попперу, наука оправдывает себя тем, что ее теоретические достижения органически связаны с практическими — способностью предсказывать и иметь технические приложения. Законы позволяют выйти за пределы исследованного и экстраполировать их на неизведанное. Отличие его подхода от контовского в том, что Поппера интересует логическое своеобразие предсказания — оно трактуется им как разновидность логического заключения.

Конт отрицает возможность в науке какого-то всеобщего закона: «… нужно открыто признать. прямую невозможность все приводить к единому положительному закону» [Там же. С. 19]. Он признает свои законы для каждого «класса явлений». Таких «главных классов явлений» столько, сколько областей научного знания представлено в его «иерархии наук», которая сама подчиняется так называемому «энциклопедическому закону». Как один из создателей социально-политической науки, особое внимание он уделяет законам «политическим и моральным, так как главная деятельность челове-

чества должна. состоять в беспрерывном улучшении своей собственной индивидуальной или коллективной природы в пределах, указываемых. совокупностью всех реальных законов» [5. С. 22].

Конт производит еще одно значимое разделение законов: «Относительно каждого рода событий в. законах должно. различать два класса, смотря по тому, связывают ли они по подобию события сосуществующие, или — по преемственности — следующие друг за другом. отсюда во всякой реальной науке вытекает основное различие между статической и динамической оценками какого-либо предмета» [Там же. С. 18]. Он вводит концепт статических и динамических законов, устанавливая различие между ними: первые раскрывают аспект сосуществования (пространственный параметр), вторые -аспект следования (временной параметр). В разработанной им социологии эти аспекты предстают как законы социальной статики и социальной динамики.

Итак, классическая наука приходит к признанию приоритетной значимости закона в научном исследовании, который приобретает признаки универсального, неизменного, естественного отношения между регулярно наблюдаемыми явлениями в статическом и динамическом аспектах, обладающего функциями описания и предвидения.

Трактовка закона неклассической науки

Принципиальные отличия неклассической трактовки закона связаны в первую очередь с особенностями эксперимента неклассической науки [7], главная отличительная черта которого — неустранимость влияния субъекта на результаты эксперимента.

Одна из значимых фигур в исследовании данного вопроса — Э. Мах. Высоко оценив философскую позицию Конта, он признал недооценку им психологии, которая заставляет пересмотреть основополагающие представления, в том числе и о законах науки. Суть позиции Маха состоит в признании того, что «по происхождению своему „законы природы» суть ограничения, которые мы предписываем нашим ожиданиям по указаниям опыта» [8. С. 425]. Выходит, законы природы создаются человеком. На этом основании Мах критикует подход, согласно которому закон представляет собой многократно повторенные восприятия, в силу чего он может быть спроецирован на внешний мир и приписан ему. Ведь тогда логично предположить, что «естественный закон мог бы существовать и ранее, чем он был познан человеком» [Там же. С. 426], т.е. существовать до появления человека. Мах квалифицирует подобное предположение как крайний эмпиризм. Ему самому близка позиция умеренного эмпиризма — он постоянно подчеркивает, что законы лишь описывают изучаемый объект и являются наиболее экономным приспособлением мыслей к фактам. Это приспособление заключается в обработке фактов с помощью схем, абстракций и идеализаций. Поэтому всякий закон представляет собой «методическое приспособление» и некое условное построение. Условный характер законов природы обусловлен тем, что человек с его особенной психической конституцией всего лишь часть природы, и эта часть не в состоянии на каждом данном этапе схватить целое. Признание субъективной природы законов не означает для него отождествления этой субъективности с психикой индивидуума — он понимает под ней биологически детерминиро-

ванную психику рода человеческого. Согласно Маху «научный закон имеет значение для всякого нормального человеческого существа и неизменен, доколе его познавательные способности остаются на той же ступени развития» [8. С. 426]. Позитивистская установка в понимании закона ярко выражена в биологизации им функций законов. Раз законы «ограничивают наши ожидания», то они работают на самосохранение рода человеческого. В ограничении человеческих ожиданий и заложена предсказательная функция законов.

А. Эйнштейн — другая важная для неклассической науки фигура. Начав с принятия философской установки Маха, Эйнштейн по ходу работы над общей теорией относительности переосмысливает ее и утверждается на позициях рационалистического реализма [9]. В противовес неизменным естественным законам классической науки Эйнштейн обосновывает зависимость законов от систем координат. Координатные системы он связывает с субъектом-наблюдателем, но цель, которой руководствуется Эйнштейн, — это поиск объективного положения дел, ведь только «тогда мы будем в состоянии применять законы природы в любой системе координат» [10. С. 297].

Статические и динамические законы принципиально значимы для его концепции, но они приобретают новый смысл. Вот его разъяснения на этот счет: «Мир событий может быть описан динамически с помощью картины, изменяющейся во времени и набросанной на фоне трехмерного пространства. Но он может быть также описан посредством статической картины, набросанной на фоне четырехмерного пространственно-временного континуума. .С точки зрения теории относительности статическая картина. более объективна» [Там же. С. 295]. Согласно Эйнштейну классическая физика основана на динамических законах, а релятивистская — на статических. И хотя в теории относительности время учитывается, но все-таки в эйнштейновских идеализациях движение предстает как то, что есть, а не то, что изменяется, — отсюда, правомерность использования понятия статики. Включенность времени в координатные системы позволяет законам науки предсказывать.

Принципиальные новации в понимании закона, обнаруженные Эйнштейном, связаны с открытием поля как особого вида физической реальности, тогда как классические представления базировались на веществе (теле). В рассуждениях ученого мы находим: «Ньютонов закон тяготения связывает движение тела здесь и теперь с действием другого тела в то же самое время на далеком расстоянии. Уравнения Максвелла суть структурные законы. Они связывают события, которые происходят теперь и здесь, с событиями, которые происходят немного позднее и в непосредственном соседстве. Они суть законы, описывающие электромагнитное поле. Наши новые гравитационные уравнения суть также структурные законы, описывающие изменения поля тяготения» [Там же. С. 313]. Если ньютоновские законы — это законы дальнодействия, то структурные законы — это законы близкодействия. Структурные законы, по Эйнштейну, присущи электромагнитным и гравитационным полям. Для него этот признак становится фундаментальным: «. форма структурных законов. требуется от всех физических законов со времени великих достижений теории поля» [Там же. С. 314]. Переходя от «новой физики» к «новой философии», он заявляет цель второй — обосновать справедливость структурных законов везде и всюду.

Эйнштейн приходит к выводу, что природные процессы предстают не в виде разных по качеству форм реальности — вещества и поля, они являют собой реальности одного качества. Ученый задается фундаментальным вопросом о физическом критерии различия поля и вещества. Его ответ таков: «Раньше, когда мы не знали теории относительности, мы пытались бы ответить на этот вопрос следующим образом. Поле представляет энергию, вещество представляет массу. Из теории относительности мы знаем, что вещество представляет собой огромные запасы энергии и что энергия представляет собой вещество. различие между массой и энергией не качественное» [10. С. 315]. На трактовке законов чисто количественное различие между веществом и полем сказывается самым непосредственным образом. Считая разделение физической реальности на два вида искусственным, он рассматривает поле как единственный способ существования физической реальности. Устанавливая математическую эквивалентность массы и энергии, он упраздняет закон сохранения массы вещества, подчиняя его закону сохранения энергии. Тем самым Эйнштейн производит обобщение законов науки.

Представления об особенностях трактовки законов в неклассической науке будут существенно неполны, если не будет привлечена еще одна фигура — А. Эддингтона [11], идеи которого относительно законов целиком вырастают из неклассической науки, но уже в его интерпретации позволяют выйти к постнеклассической науке. Он рассуждает о законах науки не только в контексте событий начала ХХ в., но и с учетом открытий в термодинамике.

Влияние познающего субъекта на природу законов физического мира -одна из двух наиболее важных тем его книги. Он различает собственно физический мир, мир повседневного опыта, а также научный мир, который выстраивается сознанием. Между элементами научного мира и составляющими опыта нет прямой корреляции, считает он, поскольку мышление оказывает «селективное влияние» на выстраиваемый наукой мир, и дает такое пояснение: «Благодаря своей селективной мощи мышление способно соответствовать процессам, происходящим в природе, и это возможно только в рамках закона, модель которого выбрана самим разумом. мышление получает обратно из природы только то, что оно само же и вложило в нее» [Ibid. P. 123].

Эддингтон разделяет законы природы на три группы: идентичные, статистические и трансцендентальные. Двигаясь от законов первой группы, выстроенных на математических идентичностях, он приходит к выводу, что это не подлинные законы самого мира. Оспаривая точку зрения на статистические законы (вторая группа), что они всего лишь способ математической адаптации других законов к практическим проблемам и признавая за этой группой предсказательную функцию, он все-таки заявляет: «. если и есть подлинные законы, контролирующие физический мир, то они должны быть найдены в третьей группе трансцендентальных законов» [Ibidem]. Эта группа законов определяет поведение атомов, электронов и квантов. Поясняя название «трансцендентальные» для этой группы законов, Эддингтон отмечает: «.трансцендентальные законы связаны с тем фактом, что мы больше не возвращаем себе из природы то, что мы сами в нее вложили, а, наконец, сталкиваемся с внутренне присущей природе системой управления» [Ibid. P. 34]. Здесь и совершается прорыв субъективности — понятие «трансценденталь-

ное» в данном случае означает выход за формы активности познающего субъекта.

Вторая важная тема книги Эддингтона связана с делением законов на первичные и вторичные. Суммировав критерии различения этих законов, получаем следующие: первичные законы относятся к индивидуальным предметам и событиям, а вторичные — к их совокупностям; первичные законы запрещают невозможные события, а вторичные — слишком невероятные; первичные законы относятся к классической науке, тогда как вторичные — к тому, что Эддингтон оценивает как неклассическую науку. К классической науке он относит законы не только классической механики, но и релятивистской физики, и квантовой механики. Объединяющим началом этих трех областей физического мира является их отношение к параметру времени. Соответственно, в его концепции неклассическая наука начинается с термодинамики: «Мы должны обратиться к выдающемуся закону — второму закону термодинамики. Он открывает нам новую область знания, а именно учение об организации, которая определяется направлением временного потока и различением обратимых и необратимых процессов» [11. Р. 34].

Признание направления времени — главный критерий отличия вторичных законов. Эддингтон вводит образ «стрелы времени» («Time’s Arrow»). Если исходить из того, что события обратимы, то здесь, по сути, не учитывается направление времени; различия между прошлым и будущим в данном случае сравнимы всего лишь с отличиями плюса от минуса или правого от левого. Поэтому для Эддингтона и новаторские идеи Эйнштейна относятся все-таки к классической установке в физике. Вот что в этой связи он пишет: «В четырехмерном мире, события прошлого и будущего лежат перед нами, как на карте. Эти события обладают собственными пространственными и временными отношениями; но здесь нет указания на то, что они подвержены изменению. И вопрос об их обратимости и необратимости не возникает. Мы видим на карте дорогу из прошлого в будущее и из будущего в прошлое; но ничто не указывает на то, что это дорога с односторонним движением» [Ibidem]. Задаваясь вопросом о том, как эволюционирует Вселенная в целом, Эддингтон заключает: «. универсум подвержен глобальным эволюционным процессам, и, достигнув при этом всего того, что можно было бы достичь, он, скорее, возвращается к хаосу, чем банально совершает повторяющиеся схемы эволюции» [Ibid. Р. 40]. Он называет себя «эволюционистом», противопоставляя свою позицию «мультипликационизму», согласно которому эволюция предстает как процесс бесконечного повторения одного и того же. Переводя позицию эволюционизма в плоскость законов, Эддингтон говорит о «недостаточности первичных законов» и особое место отводит второму началу термодинамики, когда утверждает, что «закон постоянного возрастания энтропии — второй закон термодинамики — занимает высшую позицию среди законов природы» [Ibid. Р. 41]. Энтропию он рассматривает как символическое выражение в научном мире физического закона эволюции, «стрелы времени». В мире повседневного опыта коррелятом физического закона эволюции и энтропии как математического конструкта является процесс становления («Becoming»). И здесь круг его аргументации замыкается — он вновь ссылается на субъекта, но уже субъекта не научного, а повседневного опыта, поясняя: «Если я схватываю понятие существования в силу того, что я

сам существую, то точно так же я схватываю понятие становления, потому что мне самому присущ этот процесс. Все то, что существует и становится, лежит в глубине Эго» [11. С. 49].

Итак, законы неклассической науки связаны с разными аспектами субъективности, новый смысл в них приобретают динамические и статические законы, обнаруживается структурный характер законов, а термодинамика, открывая «стрелу времени», делает шаг в сторону признания исторического характера законов.

Трактовка закона в постнеклассической науке

«Стрела времени» и второй закон термодинамики являются отправными для создания новой концепции закона. У И. Пригожина, одного из творцов постнеклассической науки, основополагающий тезис его концепции формулируется так: «. необратимые процессы столь же реальны, как и обратимые, и не соответствуют дополнительным ограничениям, которые нам приходится налагать на законы, обратимые во времени» [12. С. 11-12]. Он делает из этого философские выводы: «Необратимость привносит неожиданные свойства. При правильном понимании они дают ключ к переходу от существующего (бытия) к возникающему (становлению)» [Там же. С. 18]. Пригожин пользуется понятиями, введенными Эддингтоном, но встраивает их в новую картину мира. Если с философской точки зрения оценить новизну представлений о мире, то в качестве центральных надо назвать идею эволюции как самоорганизации, а также концепцию внутреннего времени. Прототипом новой трактовки закона служат эволюционные процессы в живых и социально-гуманитарных системах. По этому поводу Пригожин пишет: «. физику и химию вводится элемент истории, что до сих пор. было только особенностью наук, изучающих явления, относящиеся к области биологии, социологии и искусства» [13. С. 138].

С позиций эволюционизма история науки представлена им так, что еще в начале XX в. ученые отстаивали статический подход, тогда как уже к середине этого столетия «почти во всех областях науки главенствующую роль играет динамическая точка зрения, учитывающая односторонность времени» [Там же. С. 9-10]. Эволюционный подход в данном случае квалифицируется им как «динамическая точка зрения», а параметр одностороннего времени является критерием эволюции. Как видим, динамические и статические законы приобретают новый смысл, связанный с эволюционной парадигмой. Динамический подход в контексте эволюции, понятой как самоорганизация, можно назвать эволюционно-динамическим. Эволюционно-динамический подход означает, что любая сложная система является историческим объектом.

По оценке Пригожина, в неклассический период науки имеет место субъективистская трактовка «стрелы времени», когда наблюдателю отводится роль активного начала, производящего из своего настоящего разделение на прошлое и будущее. Пригожин, претендуя на концептуальную революцию, вводит понятие «внутреннее время». Конкретизирует его он так: «. необратимость как деятельность, протекающая в пространстве-времени, приводит к изменению его структуры. На смену статического двуединства пространства и времени приходит более динамичное двуединство «овреме-ненного» пространства» [12. С. 253].

Если существующее связано с «опространственным» временем — это внешнее время, то возникающее связано с «овремененным» пространством -это внутреннее время. Концепция внутреннего времени обосновывает асимметрию времени, что приводит к неожиданным выводам в понимании законов. Исследователи отмечают, что «с классической точки зрения (включая квантовую механику) состояния симметричны во времени и развиваются по законам, которые также обладают такой временной симметрией. Теперь нам приходится рассматривать состояния, которые характеризуются нарушением временной симметрии и развиваются по законам с нарушенной временной симметрией» [14. С. 250]. Симметричность времени означает, что открытые в настоящем законы могут быть опрокинуты в прошлое и на их основе можно предвосхищать будущее — законы неизменны, тогда как асимметрия времени нивелирует тождество между прошлым и будущим — они становятся различимыми. Это идет вразрез со всей сложившейся научной традицией Запада, связывающей законы природы с устойчивым, повторяющимся и вневременным.

Особая роль в этой асимметрии принадлежит настоящему. Если симметричное внешнее время графически предстает в виде прямой, где из настоящего, сжатого в точку, время движется по прямой в бесконечное прошлое и бесконечное будущее, то в пригожинской концепции «прошлое отделено от будущего… и настоящее обретает продолжительность» [12. С. 239]. Что собой представляет это несжимаемое в точку настоящее? Пригожин вводит понятие «средний возраст состояния» системы, которое и являет собой внутреннее время. Чтобы снять налет антропоморфности, ассоциирующийся со «средним возрастом состояния», Пригожин пишет: «. мы рассматриваем себя как высокоорганизованную разновидность диссипативных структур и объективно обосновываем различие между прошлым и будущим» [Там же. С. 214]. Тогда начальные условия — это не произвольно выбранное «теперь», а объективно протекающие события в одной из разновидностей систем, по отношению к которой прошлое и будущее также имеют объективный характер. Тем самым в постнеклассической науке развенчиваются разные аспекты субъективности, которые вплетались в трактовку неклассического закона.

Если выразить одним концептом отличительные черты законов пост-неклассической науки, то их можно назвать историко-генетическими законами; они диаметрально противоположны структурным законам неклассической науки.

Предложенный в статье эпистемологический анализ законов науки — это все-таки один из аспектов философского рассмотрения данного феномена, который необходимо дополнить исследованием социокультурных и аксиологических оснований законов для воссоздания реального механизма их открытия в науке.

Так, ценностно-оценочный контекст, в котором конструируются законы постнеклассической науки, связан с отрицанием существования некоего фундаментального уровня знаний, к которому в конечном счете можно было бы все свести, с признанием плюрализма интерпретационных моделей как математического, так и содержательного характера, а также принципиальной незавершенности этого конструирования в силу того, что законы прошлого и будущего асимметричны. Если учесть при этом, что детерминированный

хаос, как разновидность причинности постнеклассической науки, коррелирует с управляемым хаосом социальных процессов, а социально-гуманитарные системы становятся прототипом для исследования закономерностей любых динамических систем, то важность указанного контекста, дополняющего эпистемологический анализ, становится очевидной. Аргументированное изложение данного вопроса — тема следующей статьи автора.

Литература

1. Черникова И.В. Постнеклассическая наука и философия процесса. Томск : НТЛ, 2007.

252 с.

2. Бряник Н.В. Наука современного типа и ее этапные трансформации: философский анализ // Уральская философская школа: 50 лет — 50 имен: сб. науч. тр. / под ред. Л.М. Андрюхи-ной, Л.А. Мясниковой, В.А. Лоскутова, В.В. Скоробогацкого. Екатеринбург, 2016. 668 с. С. 212-225.

3. Ньютон И. Оптика, или Трактат об отражениях, преломлениях, изгибаниях и цветах света / пер. с англ. С.И. Вавилова. М. : Гостехиздат, 1954. 365 с.

4. Койре А. Очерки истории философской мысли : О влиянии философских концепций на развитие научных теорий / пер. с фр. Я.А. Ляткера. М. : Прогресс, 1985. 288 с.

5. Конт О. Дух позитивной философии: слово о положительном мышлении / пер. с фр. И.А. Шапиро. М. : Либроком, 2012. 76 с.

6. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1 / пер. с нем. М.С. Козловой, Ю.А. Асеева. М., 1994. С. 1-75.

7. Бряник Н.В. Эпистемологические особенности неклассического эксперимента // Эпистемология и философия науки. 2012. № 1 (31). С. 108-125.

8. Мах Э. Познание и заблуждение: Очерки по психологии исследования / пер. с нем. Г. Котляра. М. : БИНОМ. Лаборатория знаний, 2003. 456 с.

9. Холтон Дж. Мах, Эйнштейн и поиск реальности / пер. с англ. В.С. Кирсанов // Хол-тон Дж. Тематический анализ науки. М., 1981. 384 с. С. 73-119.

10. Эйнштейн А. Поле и относительность / пер. с англ. С.Г. Суворова // Эйнштейн А. Физика и реальность : сб. ст. М., 1965. 360 с. С. 275-320.

11. Eddington A.S. The Nature of the Physical World. Cambridge : Cambridge University Press, 2008. 188 p.

12. Пригожин И. От существующего к возникающему: время и сложность в физических науках / пер. с англ. Ю.А. Данилова. М. : Наука, 1985. 327 с.

13. Пригожин И. Введение в термодинамику необратимых процессов / пер. с англ. В. В. Михайлова. Ижевск : НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2001. 160 с.

14. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. Введение / пер. с англ. В.Ф. Пастушен-ко. М. : Наука, 1977. 342 с.

Nadezda V. Bryanik, Ural Federal University named after the First President of Russia B.N. Yeltsin (Yekaterinburg, Russian Federation).

E-mail: [email protected]

Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosoftya. Sotsiologiya. Politologiya — Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2019. 48. pp. 5-14.

DOI: 10.17223/1998863Х/48/1

THE COMPARATIVE ANALYSIS OF EPISTEMOLOGICAL DISTINCTIONS BETWEEN LAWS IN CLASSICAL, NON-CLASSICAL AND POST-NON-CLASSICAL SCIENCE

Keywords: science law; classical / non-classical / post-non-classical science; static / dynamic laws; structural laws; historical and genetic laws.

The author admits that the laws of science represent a distinctive feature of the contemporary type of science which developed through classical, non-classical and post-non-classical stages. This article is the first attempt in Russian and foreign epistemology to give a comparative analysis of distinctive features of science laws for these stages. The empirical material of the article is investigations of the contemporary type of science law made by scientists (such as Isaac Newton, René Descartes, Ernst Mach, Albert Einstein, Arthur Eddington, Ilya Prigogine, and others) and by those who analyse

14

Н.В. EPMHUK

science laws from a philosophical position (such as Auguste Comte, Alexander Koyre, Ludwig Wittgenstein, Karl Popper). The results of the study are the following. Classical science comes to a recognition of the law’s priority meaning in a scientific research, which acquires features of a universal, immutable and natural relation between observable phenomena in their static and dynamic aspects, and which possesses a foresight function. Laws of non-classical science relate with different aspects of subjectivity. Einstein gave a new meaning to static and dynamic laws; he introduced the concept of a structural law. Based on thermodynamics, Eddington discovered the time’s arrow; when making a distinction between primary and secondary laws, he came to recognise the historical character of laws. The distinctive features of post-non-classical science laws can be verbalised as historical and genetic laws. This type of laws relates to the idea of internal time opposite to the idea of external time, the latter being the foundation of classical and non-classical science. Internal time as an «average age of a state» of any system transforms it into a historical structure, so laws tell us how a system occurs and what its sources are as well as how and into what it will transform. The historical and genetic character of post-non-classical science laws is directly opposite to the structural laws of non-classical science, like the internal is opposite to the external.

References

1. Chernikova, I.V. (2007) Postneklassicheskaya nauka i filosofiya protsessa [Postnonclassical science and the philosophy of the process]. Tomsk: NTL.

2. Bryanik, N.V. (2016) Nauka sovremennogo tipa i ee etapnye transformatsii: filosofskiy analiz [The science of the modern type and stages of its transformations: the philosophical analysis]. In: Loskutova, V.A., Skorobogatskiy, V.V. et al. (eds) Ural’skaya filosofskaya shkola: 50 let — 50 imen [Ural Philosophical School: 50 years — 50 names]. Ekaterinburg: Ural Institute of Management, Branch RANEPA. pp. 212-225.

3. Newton, I. (1954) Optika, ili Traktat ob otrazheniyakh, prelomleniyakh, izgibaniyakh i tsvetakh sveta [Optics, or Treatise on reflections, refractions, bendings and colors of light]. Translated from English by S.I. Vavilov. Moscow: Gostekhizdat.

4. Koyre, A. (1985) Ocherki istorii filosofskoy mysli: O vliyanii filosofskikh kontseptsiy na razvi-tie nauchnykh teoriy [Essays on the History of Philosophical Thought: On the Influence of Philosophical Concepts on the Development of Scientific Theories]. Translated from French by A. Lyatker. Moscow: Progress.

5. Comte, O. (2012) Dukh pozitivnoy filosofii: slovo o polozhitel’nom myshlenii [The Spirit of Positive Philosophy: The Word about Positive Thinking]. Translated from French by I. A. Shapiro. Moscow: Librokom.

6. Wittgenstein L. (1994) Filosofskie raboty [Philosophical Works]. Translated from German by M.S. Kozlova and Yu.A. Aseeva. Moscow: Gnozis.

7. Bryanik, N.V. (2012) Epistemologicheskie osobennosti neklassicheskogo eksperimenta [Epis-temological Features of Nonclassical Experiment]. Epistemologiya i filosofiya nauki — Epistemology and Philosophy of Science. 1(31). pp. 108-125.

8. Mach, E. (2003) Poznanie i zabluzhdenie: Ocherki po psikhologii issledovaniya [Cognition and Delusion: Essays on the Psychology of Research]. Translated from German by G. Kotlyar. Moscow: BINOM. Laboratoriya znaniy.

9. Holton, J. (1981) Tematicheskiy analiz nauki [Thematic Analysis in Science]. Translated from English by V.S. Kirsanov. Moscow: Progress.

10. Einstein, A. (1965) Fizika i real’nost’ [Physics and Reality]. Translated from German by S.G. Suvorov. Moscow: Nauka.

11. Eddington, A.S. (2008) The Nature of the Physical World. Cambridge: Cambridge University

Press.

12. Prigogine, I. (1985) Ot sushchestvuyushchego k voznikayushchemu: vremya i slozhnost’ v fizicheskikh naukakh [From Being to Becoming: Time and Complexity in the Physical Sciences]. Translated from English by Yu.A. Danilov. Moscow: Nauka.

13. Prigogine, I. (2001) Vvedenie v termodinamiku neobratimykhprotsessov [Introduction to the Thermodynamics of Irreversible Processes]. Translated from English by V.V. Mikhailov. Izhevsk: Regulyarnaya i khaoticheskaya dinamika.

14. Nikolis, G. & Prigogine, I. (1977) Poznanie slozhnogo. Vvedenie [Exploring Complexity. Introduction]. Translated from English by V.F. Pastushenko. Moscow: Nauka.

Законы развития | Мнения | Известия

Закон о науке обсуждается с 2014 года. Однако до сих пор согласованной позиции власти и научного сообщества не сформировано. В момент запуска нацпроекта «Наука» остаются не решенными фундаментальные вопросы ее организации в России.

Несомненно, в недрах властных структур идет работа по подготовке возможных вариантов законопроекта, но Минобрнауки не спешит вынести на суд ученых свои соображения по этому вопросу. Законодательство этой сферы совершенствуется темпами, явно недостаточными для обеспечения ускоренного развития научно-технологического комплекса страны, преодоления отставания, о чем говорил президент во многих своих выступлениях.

Очевидно, что адаптация научно-технологического комплекса страны к современным реалиям — это главный фактор как успешной реализации национальных проектов, так и устойчивого социально-экономического развития, и поддержания необходимого уровня обороны и безопасности.

По-видимому, решение этой задачи требует пересмотра государственной научно-технической политики, до настоящего времени ориентированной на ресурсное развитие экономики, а также научного законодательства. Проблема заключается в том, что к настоящему времени научная политика носит фрагментарный характер. Она ориентирована на прорывные достижения в ограниченных технологических секторах. Ее реализация регламентируется значительным количеством законов и подзаконных актов, а управление осуществляется из нескольких центров.

Для отдельных видов научной, научно-технической и инновационной деятельности, которая осуществляется в разных научных учреждениях («Сколково», «Роснано», наукограды, РНФ, НИЦ и др.) приняты специальные законы. В ряде случаев они дали положительный эффект, однако создать целостную законодательную систему пока не удалось.

Каким же должен быть новый закон о науке?

Представляется, что структурно новое научное регулирование должно выглядеть следующим образом: базовый закон, определяющий основные положения госполитики, и специальные акты, регламентирующие отдельные виды деятельности. Этот подход был поддержан комитетом по образованию и науке Госдумы в ходе обсуждений летом 2018 года.

При этом при разработке законодательства необходимо отойти от так называемых международных стандартов по организации науки, поскольку их просто не существует: организация научной деятельности в США, Германии, Франции, Китае существенно различается.

Так, например, в США научные исследования в основном проводятся в университетах и национальных лабораториях. В Германии основными институциональными структурами являются четыре научных общества: Макса Планка, Гельмгольца, Фраунгофера и Лейбница. Во Франции ключевую роль играет Национальный фонд научных исследований (SNRF), в Китае – Китайская академия наук. При этом надо заметить, что европейские страны и КНР во многом заимствовали опыт СССР.

Но особенностью организации науки за рубежом является высокое участие бизнеса в финансировании исследований и разработок, которое составляет примерно 60–70% от общего бюджета этой сферы. В России же ситуация обратная: основной объем научных исследований финансируется из бюджетных источников.

Чтобы достичь желаемых результатов, необходимо прежде всего изменить отношение к науке: она должна быть законодательно определена не как услуга, к которой ее относят в настоящее время, а как ведущая производительная сила, обеспечивающая развитие страны и ее безопасность. Особо должна быть выделена роль фундаментальной науки как системообразующего института развития нации, ответственность за поддержку которого берет на себя государство.

Формирование и реализация государственной научно-технической политики с 1996 года законодательно закреплены за Минобрнауки. Очевидно, что этот подход себя исчерпал, поскольку по истечении более чем 20 лет приходится говорить о технологическом отставании. По-видимому, эти функции следует разделить, передав формирование научно-технической и инновационной политики президентским структурам, а реализацию — отдельному органу исполнительной власти.

Также необходимо восстановить научную аспирантуру и воссоздать единую систему аттестации, поручив это либо правительству страны, либо Российской академии наук как высшему экспертному сообществу.

Среди специальных законов, требующих первоочередной разработки и принятия, — закон о Российской академии наук. Он должен восстанавливать ее как ведущую научную организацию страны, отвечающую за развитие фундаментальной науки, а также проводящую прогнозные исследования, экспертизу важнейших государственных решений и программ, осуществляющую подготовку кадров высшей квалификации.

В планах правительства предусмотрено внесение в конце года законопроекта о научной деятельности на рассмотрение Госдумы. Обычно этому предшествуют публичные обсуждения. Так что, возможно, мы увидим новый вариант закона в начале этого лета.

Автор — член-корреспондент РАН, заместитель президента РАН

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

как законы науки управляют миром и как мы об этом узнали» онлайн полностью📖 — Скотт Бембенек — MyBook.

Что выбрать

Библиотека

Подписка

📖Книги

🎧Аудиокниги

👌Бесплатные книги

🔥Новинки

❤️Топ книг

🎙Топ аудиокниг

🎙Загрузи свой подкаст

📖Книги

🎧Аудиокниги

👌Бесплатные книги

🔥Новинки

❤️Топ книг

🎙Топ аудиокниг

🎙Загрузи свой подкаст

org/BreadcrumbList»>
1. Главная
2. Библиотека
3. ⭐️Скотт Бембенек
4. 📚«Механизм Вселенной: как законы науки управляют миром и как мы об этом узнали»
5. Читать

Скотт Бембенек

Механизм Вселенной: как законы науки управляют миром и как мы об этом узнали

© Scott Bembenek 2017

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2019

Предисловие

Я работал над «финальной версией» этого манускрипта, «в последний раз» пробегая глазами по тексту (я много раз говорил себе это и почему-то каждый верил своим словам), и вздыхал; и в этот раз мне удалось. Началом тернистого пути к написанию моей первой научно-популярной книги, или, как я ее называю, «научной истории», стал короткий разговор с моим другом. Друг рассказал мне о чем-то за авторством популярного писателя, что они прочитали. Я был заинтригован – не столько самой темой (честно, я забыл и писателя, и произведение), а скорее тем, насколько это взволновало моего друга. Будем честны: у большинства людей наука не часто вызывает интерес.

Поскольку я и сам ученый, мне было исключительно приятно увидеть восторг моего друга; я захотел и сам дарить другим моменты научных озарений.

Кроме того, современная научно-популярная литература не приняла или просто проигнорировала многие заслуживающие внимания научные открытия, и это я также хотел бы осветить в своей работе.

Предисловие

Эти размышления и заставили меня написать научно-популярную книгу. Таким образом, в августе 2009 года я отправился в свое путешествие. Сперва я думал, что смогу закончить этот проект за два года. Однако за следующие два года произошло множество вещей. Мою левую руку парализовало в результате несчастного случая на тренировке по боевым искусствам, но я все равно продолжал писать, до операции и во время почти двухлетнего восстановления после нее, хотя и гораздо медленнее. Я женился и участвовал в четырех церемониях (две проходили в Сан-Диего, одна в Висконсине и одна в Китае). Взял больше обязанностей на работе (я все еще работаю на основной работе). Потерял маму. И стал отцом. Конечно, все эти факторы, несомненно, замедляли мою работу, но все равно они не были главными причинами.

У меня было определенное видение этой книги, и я отказался издавать ее, пока не реализую задуманное. Вместе с моим обсессивно-компульсивным расстройством и долей перфекционизма это привело к тому, что срок работы значительно вырос. Тем не менее я думаю, что это стоило того (надеюсь, и вы тоже так считаете).

Насколько я вижу, главный камень преткновения популярности науки – ее подача. Часто ее преподносят очень сухо, даже скучно. Многие из вас посещали такие уроки в школе, смотрели такие видео, слушали такие беседы… и я тоже. Очевидно, для меня (и других ученых) такие вещи не были помехой – в конце концов, мы стали учеными. Несомненно, и мы порой находили некоторые вещи скучными (да, ученые тоже люди), в то время как другие аспекты были поистине захватывающим. Для меня итог таков: наука – это моя страсть.

Предисловие

Мое увлечение наукой началось в совсем юном возрасте, примерно в 5 лет. Тогда «наукой» считались эксперименты над насекомыми и различными садовыми земноводными (исключительно гуманные!), проводимые с помощью разобранных электроприборов. Я и правда никогда не забуду, как во втором классе я пришел в нашу (очень маленькую) школьную библиотеку, чтобы прочитать книгу о том, что такое электричество и как оно работает. Совершенно обескураженный библиотекарь поинтересовался: «Может, лучше почитаешь книгу с интересной историей?», на что я ответил: «Неа».

Большую часть моего детства я страдал от довольно тяжелых форм аллергии и астмы, из-за которых пропустил много школьных уроков. Вот как выглядела моя академическая жизнь в то время: я оставался дома, мама брала мою домашнюю работу у учителей, и я делал ее из дома – такое домашнее обучение, если угодно. Я помню, что всегда работал с удвоенной силой, когда доходило до точных наук и математики. Наверное, можно сказать, что наука помогала мне в трудные школьные годы, предоставив перспективы во взрослой жизни – и с тех пор оставалась со мной.

Как видите, я уже довольно долго занимаюсь наукой, официально – с 1997 года, когда я получил кандидатскую степень в теоретической химической физике. Как я и сказал, я стал ученым, потому что к этому у меня была страсть. Меня привлекает то, как она позволяет видеть мир, как она помогает вам понять его и размышлять о нем. Я считаю, что эта уникальная перспектива открыта для всех, неважно, ученый вы или нет.

Моя цель в этой книге проста: сделать главные аспекты физики и химии более понятными для читателя и, таким образом, вызвать интерес к науке – или, еще лучше, желание заняться ей. Я часто слышу, что наука не для всех. Несомненно, не у всех возникнет такое влечение к науке, как у меня, но я все еще думаю, что науке есть что предложить каждому. Короче говоря, эта книга – моя попытка помочь вам отыскать в науке нечто для себя.

Благодарности

Создание книги – не «приключение» для одиночки. Этот нелегкий путь помогают пройти друзья и семья – люди, которым я бы хотел выразить благодарность.

Я хотел бы благодарить свою маму, которая вынесла бесчисленные «научные эксперименты» (также известные как «проект недели»), когда я был ребенком. Благодаря им я мог вовсю наслаждаться моим увлечением – наукой.

Я хотел бы выразить благодарность моей дорогой Софии. Я только-только начал писать эту книгу, когда мы встретились. Она поддерживала меня в течение всей работы и помогла закончить книгу, чтобы поскорее увидеть ее. Я бесконечно благодарен.

Несколько человек прочитали различные версии этой рукописи и дали на нее превосходную обратную связь: Захари Бахман, Элизабет Нгуен, Рути Шварцберг, Николас Эвергэйтс, Фрэнк Акс, Джесс Беренс и Скотт П. Браун. Я хотел бы выразить особую благодарность Эрику Шиптону за время, потраченное на критический обзор научных аспектов рукописи. Наконец, я благодарю тех, кто поддерживал меня все эти годы, в частности Джима Даля, Робба Хэнкинса, Марти Дженкинса и Кэйси Чеа.

Введение

Эта книга не учебник, поэтому ее изложение – не единое целое. В конце глав вы не найдете задачи и упражнения; нет там и строгих выводов, ссылки на них я оставляю в библиографии. Книга написана как «научная история». Я описываю истории научных открытий и биографии ученых, чтобы превратить реальную науку на всем ее пути в увлекательный рассказ. Это позволит вам познакомиться с «ключевыми игроками» истории науки, с тем, с чем они боролись в свое время (лично и с научной точки зрения), и с сегодняшним подходом к научным феноменам.

Книга разделена на четыре основных части:

• энергия;

• энтропия;

• атомы;

• квантовая механика.

Я выбрал именно их, потому что, на мой взгляд, это наиболее важные (если не самыми важные) темы физики с химией. Если вы понимаете их, то можете далеко пойти в науке. Они также и самые интересные, по моему скромному мнению.

Введение

Эти четыре ключевых темы очень глубокие, и я разделил их на части и главы, чтобы сделать материал очень доступным. Вы не обязаны начинать с первой темы; читайте откуда хотите. Однако я рекомендовал бы закончить одну тему, перед тем как перейти к другой. Дело в том, что каждая часть (в основном) самодостаточна, но при этом связана с другими темами, затронутыми в книге. Таким образом, вы можете подробно разобраться в каждой конкретной теме отдельно и углубить свои знания, изучив ее связь с другими главами. Для тех из вас, кто хочет знать только «формальные области» физики и химии, которые затрагивает книга – это классическая механика, термодинамика, статистическая механика, кинетическая теория, квантовая механика, и многое другое.

Вы заметите, что в моей книге множество сносок. Сколько бы материала я ни охватывал, всегда хочется подробнее обсудить некоторые темы. В этом случае я решил, что дополнения будут уместнее в качестве сноски, а не основного текста. Информация в сносках дает не только простор для обсуждения, но и больше деталей. В некоторых случаях этот материал в сравнении с основным текстом более современный, так что он принесет чуть больше удовлетворения научным энтузиастам и опытным ученым.

Хорошо, давайте говорить о слоне в комнате или, скорее, о книге. Во всей книге я привожу несколько уравнений, в основном в главах ближе к концу книги. Честно говоря, я сомневался, стоит ли вообще вставлять какие бы то ни было уравнения. Действительно, редактор книги Стивена Хокинга предупреждал его, что каждое уравнение, которое он включит в «Краткую историю времени», вдвое снизит количество читателей. В конце концов Хокинг включил в книгу одно единственное уравнение. Откровенно говоря, я написал текст так, чтобы он превосходно читался самостоятельно, безо всяких уравнений. Почему же тогда я все-таки включил их в повествование? Мною двигало желание проиллюстрировать, как математика и наука дополняют друг друга – вместе они часто обеспечивают наилучшее объяснение физических явлений. Ричард Фейнман красноречиво говорит об этом в «Характере физических законов»:

Введение

«Если вы хотите узнать природу, оценить ее, необходимо понять язык, на котором она говорит (Прим. авт.  – математику). Она излагает информацию только в одной форме; мы не настолько высокомерны, чтобы требовать ее измениться, дабы мы обратили на нее внимание».

Тем не менее не стесняйтесь пропускать любое из них или даже все уравнения – вы не многое потеряете – если они тяготят вас.

Таким образом, если вы ищете интересную книгу, наполненную фактами из истории развития науки, биографиями и, собственно, наукой, то эта книга для вас. Даже если вы не очень подкованы в науке, вы сможете разобраться в некоторых областях физики и химии. Если же вы искушенный исследователь, эта книга поможет вам переосмыслить уже знакомые темы или узнать нечто новое (особенно, если вы будете обращать внимание на дополнительную информацию в сносках). В конце концов, перед вами хорошая «научная история», которая, надеюсь, не оставит вас равнодушными.

Скотт Бембенек

(осень 2016)

Часть 1

Первое начало: энергия

Глава 1

Ничто не дается даром
Сохранение работы

Важно понимать, что сегодня физика не может дать объяснение тому, что такое энергия… Ее абстрактность заключается в том, что она не объясняет нам причины или механизм действия своих формул.

Ричард Фейнман, американский физик (1918–1988)

У всех нас есть базовые представления об энергии. Мы знаем, что разные ее формы влияют на нашу жизнь: мы используем газ, чтобы ездить на машинах, электричество питает телевизоры, тостеры, холодильники, электропечи и другие приборы, как и батарейки в наших камерах, пульты управления, мобильные телефоны; и этот список можно продолжать и продолжать. Проще говоря, энергия – это фундаментальное физическое свойство каждой системы. Таким образом, она во многом напоминает другие физические свойства, которые мы используем при описании той или иной системы, например температуру, давление или плотность. Сама же система может представлять собой что угодно: машину, движущуюся по автостраде, чашку горячего кофе или Тихий океан. Мы можем обоснованно говорить об энергии системы, а иногда даже определять ее.

Премиум

(7 оценок)

Скотт Бембенек

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Механизм Вселенной: как законы науки управляют миром и как мы об этом узнали», автора Скотт Бембенек. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанру «Научно-популярная литература». Произведение затрагивает такие темы, как «познание мира», «квантовая физика». Книга «Механизм Вселенной: как законы науки управляют миром и как мы об этом узнали» была написана в 2017 и издана в 2020 году. Приятного чтения!

О проекте

Что такое MyBook

Правовая информация

Правообладателям

Документация

Помощь

О подписке

Купить подписку

Бесплатные книги

Подарить подписку

Как оплатить

Ввести подарочный код

Библиотека для компаний

Настройки

Другие проекты

Издать свою книгу

MyBook: Истории

Председатель профильного комитета назвал важнейшие законы 2020 года в сфере образования и науки

Пандемия законотворчеству не помеха

«Комитет, как и Государственная Дума в целом, в нынешнем
году работал довольно в сложных условиях. Приходилось большое количество
мероприятий проводить онлайн. Выездные мероприятия, естественно, были все
отменены. Но тем не менее законопроектная работа велась достаточно интенсивно — были приняты важные законы, которые совершенствуют нашу образовательную
систему», — сообщил он.

Традиционно
в осеннюю сессию Комитет работал над бюджетом образовательной сферы. «И здесь позитивные подвижки налицо. Принимался антикризисный пакет, в котором
были и серьезные вопросы, связанные с образованием в этой экстренной ситуации,
регламентировались некоторые вопросы, связанные с дистанционным образованием», — рассказал Вячеслав Никонов

Никонов
Вячеслав Алексеевич

Депутат Государственной Думы избран в составе федерального списка кандидатов, выдвинутого Всероссийской политической партией «ЕДИНАЯ РОССИЯ»
.

Воспитательный компонент

Из числа законопроектов, ставших законами в 2020 году,
парламентарий выделил прежде всего президентский законопроект о воспитании, о воспитательной работе.  

«Сейчас образование — это уже не просто обучение, но воспитание и обучение. И возвращение воспитательного компонента мне представляется
исключительно важным. Закон является логическим продолжением и развитием
государственной политики в области воспитания, закрепляет на законодательном
уровне механизмы организации воспитания в основном федеральном законе сферы
образования», — отметил Председатель Комитета.

Питание школьников

«Далее я бы обозначил закон о бесплатном горячем питании для
младшеклассников, внесенный в ГД председателями обеих палат парламента и руководителями всех думских фракций, — продолжил Вячеслав Никонов. — Законом предусматривается, что все ученики начальной школы в государственных и муниципальных
образовательных организациях обеспечиваются не менее одного раза в день
бесплатным горячим питанием. Он исключительно важен, уже активно реализуется и позволяет повысить уровень социальной защищенности семей и укрепить здоровье
наших детей».

Целевое обучение и предельный возраст ректоров

Изменениями в статьи 71.1 и 108 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» уточнены правила приема на целевое обучение
в вузы. «К сожалению, целевой прием в вузах часто используется для того, чтобы
принять нужных абитуриентов, не набравших большое количество баллов по ЕГЭ. И сейчас вводится целевое обучение, которое предполагает оформление серьезных
договорных обязательств между обучающимся, образовательной организацией и работодателем», — пояснил Вячеслав Никонов.

Изменения внесены в Трудовой кодекс в части установления
предельного возраста для руководителей и заместителей руководителей бюджетных
образовательных организаций высшего образования и научных организаций, а также
руководителей их филиалов. «Вопрос, связанный с созданием нового института
президента высших учебных заведений и повышение предельного возраста для
занятия ректорской должности до 70 лет волновал практически всю нашу сферу
высшего образования», — отметил Вячеслав Никонов.

Студенты и аспирантура

Если говорить о вопросах, связанных со студенческой средой,
то прежде всего Вячеслав Никонов выделил законы о допуске студентов старших курсов
педагогических вузов к преподавательской деятельности и о возможности для
иностранных студентов подрабатывать, чего они были лишены, в отличие от студентов — граждан России.

В отношении аспирантуры принят большой законопроект, который
отрегулировал многие вопросы подготовки кадров высшей квалификации, продолжил Вячеслав Никонов. «Введено понятие научной аспирантуры, чего добивались очень многие
научные организации, Российская академия наук, установлены критерии окончания
аспирантуры, связанные уже с подготовкой к защите диссертации на соискание
ученой степени кандидата наук», — пояснил он.

Закон для науки

«В области научной деятельности я бы отметил закон, который
позволяет научным организациям, осуществляющим высокорисковые проекты, делать
это с большей уверенностью. Речь идет о поощрении инновационных проектов, в которых возможны (и часто так бывает) неудачи. Если раньше за это могла
последовать очень серьезная ответственность, теперь мы в известной степени
позволили научным организациям экспериментировать», — сказал Вячеслав Никонов.

Проект о дистанте всесторонне обсудят

По словам Вячеслава Никонова, в центре внимания Комитета в 2021 году
будет совершенствование качества профессионального образования (на март
запланированы парламентские слушания на эту тему), а также вопросы, связанные с учебной нагрузкой в системе общего образования. «Ясно, что нагрузка и на преподавателей, и на учащихся — это тема, которой надо серьезно заниматься. Мы
обратим внимание на проблемы подготовки кадров для высокотехнологичных отраслей
нашей экономики. Внесен и в первом чтении уже принят законопроект о просветительской деятельности, что заставит нас всерьез заняться решением о том, что понимать под просветительской деятельностью. Возможно, мы будем
стараться выйти на какой‑то общий законопроект, связанный с просветительской
деятельностью в целом», — рассказал Председатель Комитета.

Еще одна тема – государственная регламентация контроля и надзора в сфере образовательных отношений. «Проблема, которая связана с дебюрократизацией образовательного процесса. Образовательные организации,
отдельные педагоги перегружены разными формами отчетности, проверками. И эти
вопросы мы держим на контроле постоянно. В апреле обсудим их в ходе круглого
стола», — сказал Вячеслав Никонов.

Также на весну запланирован круглый стол по законодательной
регламентации просветительской деятельности.

«Естественно, сейчас на первый план выходит тема, связанная
с электронным обучением и дистанционным образованием. «Было отложено
рассмотрение законопроекта, вызвавшего достаточно серьезный резонанс,
обеспокоенность со стороны общественности. Мы займемся его дополнительным
изучением в формате слушаний и специального тематического вопроса на нашем
комитете», — сообщил парламентарий.

Парламентский контроль

Кроме того, депутаты проанализируют, как исполняется
программа научно-технологического развития Российской Федерации и рекомендации
больших парламентских слушаний 2019 года, которые еще не в полной мере
выполнены и касаются общего образования. «Мы посмотрим, как реализуются те
рекомендации, которые были высказаны по итогам «правительственного часа» с Министром науки и высшего образования Валерием Фальковым. И ежегодно в Государственную Думу
представляется доклад Правительства о состоянии образования в нашей стране, мы
в весеннюю сессию его обсуждаем и даем соответствующие рекомендации
Правительству», — заключил Вячеслав Никонов.

Законы науки — от Бога

Законы природы были открыты в результате обширных научных исследований — сбора множества доказательств, которые неизменно приводят к одному заключению. Они по определению являются заключительным утверждением, сделанным на основе научных данных, и, следовательно, соответствуют правилу логики, известному как Закон Рациональности (Ruby, 1960, стр. 126-127). Если что-то и можно назвать «научным», так это законы науки, и придерживаться точки зрения или теории, противоречащих законам науки, по определению иррационально, поскольку такая теория противоречила бы научным данным.

Законы науки объясняют, как все работает в природе во все времена — без исключения. Словарь научных и технических терминов McGraw-Hill определяет научный закон как «закономерность, которая применима ко всем членам широкого класса явлений» (2003, стр. 1182, жирный шрифт добавлен). Обратите внимание, что авторы используют слово «все», а не «некоторые» или даже «большинство». В законе науки нет исключений. Везде, где закон применим, он признан применимым без исключений.

Эволюционисты всем сердцем поддерживают законы науки. Геолог-эволюционист Роберт Хейзен, научный сотрудник Геофизической лаборатории Института Карнеги в Вашингтоне, получивший степень доктора философии. из Гарварда, в своей серии лекций о происхождении жизни, заявляет: «В этой серии лекций я делаю предположение, что жизнь возникла [т. с естественными законами химии и физики » (Hazen, 2005, жирный шрифт добавлен). Даже по такому необоснованному постулату, как постулирование происхождения жизни из неживого, — суждение, которое бросает вызов всем научным доказательствам обратного, — эволюционисты не желают прибегать к тому, чтобы называть такое явление исключением законов природа. Ведь нет исключений из законов. Вместо этого они надеются, без каких-либо доказательств, что их заявления окажутся в соответствии с некоторыми неуловимыми, до сих пор не обнаруженными научными доказательствами в будущем, которые будут «полностью согласовываться с законами природы». [ПРИМЕЧАНИЕ: Такой подход эквивалентен отбрасыванию груды свидетельств существования гравитации для разработки теории, утверждающей, что завтра все человечество начнет подниматься с поверхности Земли. Наука уже высказалась по этому поводу, и постулировать такую ​​теорию было бы ненаучно. Это противоречило бы научным данным. Точно так же наука уже говорила о существовании жизни из неживого и показала, что абиогенез

7 не встречается в природе

в соответствии с законом биогенеза (см. Миллер, 2012), или, по словам Хазена, абиогенез полностью несовместим с «естественными законами химии и физики». И все же он, наряду со всеми атеистическими эволюционистами, продолжает продвигать эволюционную теорию, несмотря на это решающее доказательство обратного. эволюция.

Ричард Докинз, всемирно известный биолог-эволюционист и профессор зоологии Оксфордского университета, также выразил свою поддержку законам природы. Предполагая (без доказательств) возможность жизни в космическом пространстве, он сказал: «Но этот высший разум сам по себе должен был возникнуть в результате какого-то в конечном счете объяснимого процесса. Он не мог возникнуть спонтанно» (Stein and Miller, 2008). Докинз признает, что жизнь не могла возникнуть из неживого. Но почему? Потому что это противоречило бы хорошо известному и уважаемому закону науки, основанному на множестве научных данных и не имеющему исключений: закону биогенеза. Конечно, эволюция, с которой Докинз всем сердцем согласен, требует абиогенеза, что противоречит Закону Биогенеза. Однако заметьте, что Докинз настолько уважает законы природы, что не может заставить себя сознательно и открыто признать, что его теория требует нарушения этого закона. Самообман может быть сильным наркотиком.

Известный атеист, физик-теоретик и космолог из Кембриджского университета Стивен Хокинг также высоко чтит законы науки. В 2011 году он вел шоу на канале Discovery Channel под названием «Любопытство: создал ли Бог Вселенную?» В этом шоу он сказал:

[T] он Вселенная — это машина, управляемая принципами или законами — законами, которые могут быть поняты человеческим разумом. Я считаю, что открытие этих законов было величайшим достижением человечества… Но что действительно важно, так это то, что эти физические законы, кроме того, что они неизменны , универсальны. Они применимы не только к полету мяча, но и к движению планеты и всего остального во Вселенной. В отличие от законов, созданных людьми, законы природы невозможно нарушить . Вот почему они так сильны («Любопытство…», 2011 г., жирный шрифт добавлен).

Согласно Хокингу, законы природы существуют, они нерушимы (т.е. без исключения) и распространяются на всю Вселенную, а не только на Землю.

Опять же, атеистическое эволюционное сообщество верит в существование и высоко уважает законы науки (т. е. когда эти законы совпадают с точками зрения эволюционистов) и не желает сознательно отрицать их или противоречить им. К сожалению, они это делают, и часто , когда речь заходит об их любимых атеистических теориях происхождения. Но это допущение эволюционного сообщества представляет большую проблему для атеизма. Гуманист Мартин Гарднер сказал:

Представьте себе, что физики наконец открыли все основные волны и их частицы, все основные законы и объединили все в одно уравнение. Затем мы можем спросить: «Почему это уравнение?» Сейчас модно предполагать, что Большой взрыв был вызван случайной квантовой флуктуацией в вакууме, лишенном пространства и времени. Но, конечно, такой вакуум далеко не ничто. Для колебаний должны существовать квантовые законы. И почему существуют квантовые законы? … Невозможно избежать сверхпоследних вопросов: почему существует что-то, а не ничто, и почему это нечто устроено так, как оно есть? (2000 г. , стр. 303, жирный шрифт добавлен).

Даже если бы космология Большого Взрыва была верна (а это не так), у вас все равно не может быть закона без автора законов. В статье «Любопытство: создал ли Бог Вселенную?» Хокинг смело заявляет, что все во Вселенной можно объяснить атеистической эволюцией без нужды в Боге. Это неверно, как мы обсуждали в другом месте (например, Miller, 2011), но обратите внимание, что Хокинг даже сам не верит в это утверждение. Он сказал: «Сотворил ли Бог квантовые законы, которые позволили произойти Большому взрыву? Короче говоря, нужен ли нам бог, чтобы все это устроить так, чтобы произошел Большой взрыв?» («Любопытство…»). Он не дал ответа на эти важные вопросы, даже не попытался. И он не один. Ни один атеист не может дать адекватного ответа на эти вопросы.

Выдающийся атеист, физик-теоретик, космолог и астробиолог из Аризонского государственного университета Пол Дэвис отметил уклонение Хокинга от этого вопроса в «обсуждении за круглым столом» на Discovery Channel после «Curiosity» под названием « Вопрос о творении: разговор о любопытстве». Что касается Хокинга, Дэвис сказал:

В сериале Стивен Хокинг очень, очень близок к тому, чтобы сказать: «Откуда взялись законы физики? Вот где мы могли бы найти своего рода Бога». А потом отступает и не возвращается к теме… Вы должны знать, откуда берутся эти законы. Вот где кроется загадка — в законах («Вопрос о сотворении…», 2011).

В своей книге « Великий замысел » Хокинг пытается (и терпит неудачу) представить способ, которым Вселенная могла бы сотворить себя из ничего в соответствии с законами природы без Бога — невозможная концепция, безусловно. Он говорит: «Поскольку существует такой закон, как гравитация, вселенная может и будет создавать себя из ничего» (2010, стр. 180). Конечно, даже если бы такое было возможно (а это не так), он не объясняет, откуда взялся закон всемирного тяготения. Более рациональным утверждением было бы следующее: «Поскольку существует такой закон, как гравитация, Вселенная должна быть создана Богом».

Так же, как факты говорят о том, что не может быть стихотворения без поэта, отпечатка пальца без пальца или материального следствия без причины, закон должен быть кем-то написан. Но атеистическое сообщество не верит в «Кого-то», Кто один мог написать законы природы. Итак, атеист стоит в темном тумане иррациональности, придерживаясь точки зрения, противоречащей очевидности. Однако христианин не сомневается в существовании законов природы. Они не создают проблем или несоответствий с моделью Творения. Задолго до того, как законы термодинамики были официально сформулированы в 1850-х годах, и задолго до того, как закон биогенеза был официально доказан Луи Пастером в 1864 году, законы науки были высечены на камне и установлены для управления Вселенной Существом, в котором мы живем. полагать. Вспомните несколько последних глав книги Иова, где Бог начал речь, смиряя Иова осознанием того, что знания Иова и понимание устройства Вселенной были крайне недостаточны по сравнению со всеведением и всемогуществом Всемогущего Бога. Два смиренных вопроса, над которыми Бог попросил Иова подумать, были: «Знаешь ли ты таинства [«законы» — NIV] небес? Можешь ли ты установить их владычество [«правление» — ESV] над землей?» (Иов 38:33). Это были риторические вопросы, и очевидный ответ Иова был: «Нет, сэр». Он не мог даже знал всех законов, тем более не мог он понять их, и еще менее мог он написать их и установить их власть над Землей. Только Высшее Существо, превосходящее естественную Вселенную, могло бы сделать такое.

Согласно модели Творения и в соответствии с фактами, Высшим Существом является Бог Библии, Который создал все во Вселенной всего за шесть буквальных дней всего несколько тысяч лет назад. По словам 19автор песен 19-го века Лоуэлл Мейсон: «Хвала Господу, ибо Он сказал; миры Его могучий голос повиновался; законы, которые никогда не будут нарушены, для их руководства Он создал. Аллилуйя! Аминь» (Ховард, 1977, № 427).

«Вопрос о сотворении: разговор о любопытстве» (2011), Discovery Channel , 7 августа.

«Любопытство: создал ли Бог Вселенную?» (2011), Discovery Channel , 7 августа.

Гарднер, Мартин (2000), Были ли у Адама и Евы пупки? (Нью-Йорк: WW Norton).

Хокинг, Стивен (2010), The Grand Design (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Bantam Books).

Хазен, Роберт (2005), Origins of Life (Шантийи, Вирджиния: The Teaching Company).

Ховард, Альтон (1977), «Хвала Господу», Песни Церкви (Западный Монро, Луизиана: Howard Publishing).

Словарь научных и технических терминов McGraw-Hill (2003), опубл. MD Licker (Нью-Йорк: McGraw-Hill), шестое издание.

Миллер, Джефф  (2011), «Обзор канала Discovery «Любопытство: создал ли Бог Вселенную?»», Reason & Revelation , 31[10]:98-107, https://apologeticspress .org/apPubPage.aspx?pub=1&issue=1004&article=1687.

Миллер, Джефф (2012), «Закон биогенеза», Reason & Revelation , 32[1]:2-11, январь, https://apologeticspress.org/apPubPage.aspx?pub=1&issue=1018&article =1722.

Руби, Лайонел (1960), Логика: введение (Чикаго, Иллинойс: Дж. Б. Липпинкотт).

Штейн, Бен и Кевин Миллер (2008 г. ), Исключено: разведка запрещена (Premise Media).

Опубликовано

2 декабря 2012 г.

ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ И ОТКАЗ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: Мы рады предоставить разрешение на частичное или полное воспроизведение этой статьи при условии соблюдения наших условий.

Условия воспроизведения→

Нарушение законов науки — Источник

Профессор инженерных наук получает грант Национального научного фонда на исследование временной и пространственной симметрии

По
Тони Фицпатрик

15 августа 2016 г.

ПОДЕЛИТЬСЯ

В спортивном мире считается, что рекорды устанавливаются для того, чтобы их бить, но в мире науки и техники считается, что законы существуют для того, чтобы их нарушать.

«Чтобы раздвинуть границы науки и техники, вам нужно нарушить старые законы, чтобы открыть новые идеи, сценарии, структуры и возможности», — сказал Лан Ян, профессор электротехники и систем Эдвина Х. и Флоренс Г. Скиннер. Инженерное дело в Школе инженерии и прикладных наук Вашингтонского университета в Сент-Луисе.

Ян является главным исследователем четырехлетнего гранта в размере 2 миллионов долларов от Национального научного фонда (NSF), в рамках которого она будет наблюдать за отменой двух почтенных физических законов: симметрии обращения времени и взаимности.

Ян

Многопрофильные сотрудники Янга из Стэнфордского университета, Университета Миннесоты и Университета Висконсин-Мэдисон и Уэслианского университета. Команда, которую она возглавляет, будет изучать новые способы распространения световых волн в технологиях следующего поколения, которые повлияют на здравоохранение, вычисления, обработку информации и коммуникационные приложения.

Программа NSF, которая управляет грантом, — это программа NSF Emerging Frontiers in Research and Innovation (EFRI), которая обеспечивает критически важную стратегическую поддержку фундаментальных открытий на переднем крае инженерных исследований и образования. Эти инвестиции представляют собой преобразующие возможности, потенциально ведущие к новым областям фундаментальных или прикладных исследований; новые отрасли или возможности, которые приводят к лидерству страны; и/или значительный прогресс в удовлетворении общепризнанной национальной потребности или крупной задачи.

В этом году NSF присудил 15 наград EFRI из 86 команд, участвующих в соревновании.

Ян и ее команда исследуют нарушение невзаимности и симметрии обращения времени в новых физических системах. Она объясняет симметрию обращения времени с точки зрения просмотра фильма от начала до конца, а затем перемотки его с конца на начало. В симметрии обращения времени то, что посеешь, то и пожнешь — нет принципиальной разницы между движением вперед и назад во времени. Точно так же взаимность предполагает возврат из одной точки в другую и обратно. Например, в оптическом волокне, которое используется для дальней связи, свет может распространяться как в прямом, так и в обратном направлении.

«Мы хотим нарушить естественное состояние, чтобы найти неожиданные явления или действия», — сказал Ян. «В большинстве физических систем у нас есть симметрия обращения времени и взаимность. Что мы ищем, так это новые способы работы со светом и звуком, чтобы мы могли создавать системные структуры с новой функциональностью, обеспечиваемой невзаимностью волнового переноса и нарушенной инвариантностью к обращению времени. Для этого мы должны нарушить старые законы».

Уже существует ряд невзаимных структур, например, в электронных схемах и материаловедении. Прекрасным примером является электронный диод: в этой структуре ток может течь в одном направлении, но блокируется в другом, поэтому он асимметричен.

«Наша междисциплинарная группа будет использовать дополнительные стратегии для исследования временной и пространственной симметрии в многоразмерных фотонных системах», — сказал Ян. «Мы намерены нарушить симметрию обращения времени и вызвать невзаимный перенос света. Эти два явления лежат в основе некоторых из наиболее важных современных устройств, от наноразмерных диодов интегральной электроники до наноразмерных изоляторов и циркуляторов в волоконно-оптических сетях».

В проекте EFRI есть три направления, связанные с моделированием; анализ дизайна и контроля; и изготовление, тестирование и определение характеристик. Ян и ее команда инженеров-электриков, материаловедов, физиков и математиков будут использовать математические инструменты и явления, такие как магнетизм, чтобы сломать старое и открыть новое. Членами команды являются Дженнифер Дионн, выпускница инженерного факультета Вашингтонского университета из Стэнфордского университета; Цампикос Коттос из Уэслианского университета; Мо Ли из Миннесотского университета; и Цзунфу Ю из Университета Висконсин-Мэдисон.

Кроме того, команда Янга разработает различные образовательные программы для учащихся разного уровня. Члены команды будут взаимодействовать со студентами и аспирантами своих и других учебных заведений на сложных онлайн-семинарах, курсах и в виртуальной лаборатории по нанофотонике.

«Ключевая цель исследовательской программы EFRI — расширить охват недостаточно представленных групп из средних школ, общественных колледжей и учреждений, обслуживающих меньшинств, для создания новых образовательных и общественных ресурсов для продвижения научных, технологических и инженерных концепций и знаний», — сказал Ян. .

С тех пор как Ян поступил на факультет Вашингтонского университета, его карьера основывалась на поразительных открытиях в области управления светом и поведения на наноуровне. Она сделала знаковые и часто парадоксальные открытия, которые привели к пониманию переноса света, потерь энергии и хаоса, а также взаимодействий света и материи в наноразмерных и микромасштабных оптических системах, таких как лазеры и волоконная оптика, основа компьютерной индустрии.

Школа инженерии и прикладных наук концентрирует интеллектуальные усилия с помощью новой парадигмы конвергенции и опирается на сильные стороны, особенно применительно к медицине и здравоохранению, энергетике и окружающей среде, предпринимательству и безопасности.

С 90 штатных сотрудников и 40 дополнительных штатных преподавателей, 1 300 студентов бакалавриата, более 900 аспирантов и более 23 000 выпускников, мы работаем над тем, чтобы максимально использовать наши партнерские отношения с академическими и отраслевыми партнерами — по дисциплинам и по всему миру — для внести свой вклад в решение величайших глобальных проблем 21 века.

15 важных законов физики

Физические законы играют решающую роль в науке и считаются фундаментальными. Многие законы физики построены после различных исследований, а некоторые являются модификацией существующих законов и теоретических исследований. В этой статье рассматриваются важные законы физики, которые помогут при подготовке к различным экзаменам.

Шиха Гоял
Обновлено:
8 апреля 2019 г. 18:33 IST

Физические законы — это выводы, сделанные на основе многолетних научных наблюдений и экспериментов, которые повторяются снова и снова в различных условиях, чтобы прийти к предположениям, которые могут быть приняты во всем мире. Мы все знаем, что наш мир работает на некоторых принципах, и эти принципы нарисованы нашими учеными в виде определенных физических законов.

Важные законы физики
1. Принцип Архимеда
Принцип был открыт в 3 веке до н.э. греческим математиком. Архимед. В нем говорится, что когда тело частично или полностью погружено в жидкость, оно испытывает восходящую тягу, равную весу вытесненной им жидкости, т. е. его кажущаяся потеря веса равна весу вытесненной жидкости.
2. Закон Авагадро
В 1811 году он был открыт итальянским ученым Анедеосом Авагадро. Этот закон гласит, что в равных объемах всех газов при одинаковых условиях температуры и давления содержится одинаковое число молекул.
3. Закон Ома
Он гласит, что ток, проходящий через проводник между двумя точками, прямо пропорционален разности потенциалов между двумя точками при условии, что физическое состояние, температура и т. д. проводника не меняются.

Знаете ли вы, почему масло и вода не смешиваются?
4. Законы Ньютона (1642-1727)

Источник: www.hannibalphysics.wikispaces.com
Закон всемирного тяготения: Объекты притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной произведению масс объектов и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. Следовательно, для объектов на земле или около нее масса земли намного больше, чем масса объекта, и поэтому гравитационная сила между ними заставляет объекты падать на землю. Вот почему свинец и перо падают с одинаковой скоростью в вакууме.
Первый закон движения Ньютона
Тело продолжает оставаться в состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения, за исключением случаев, когда оно вынуждено внешними приложенными силами изменить это состояние. Его также называют законом инерции.
Второй закон движения Ньютона
Скорость изменения импульса пропорциональна приложенной силе и происходит в направлении прямой линии, по которой действует сила. Другими словами, «Сила равна массе, умноженной на ускорение».
Третий закон движения Ньютона
Каждому действию есть равное и противоположное противодействие. По этому принципу ощущается отдача при нажатии на спусковой крючок ружья.
Закон охлаждения Ньютона
Скорость, с которой тело охлаждается или отдает свое тепло окружающей среде, пропорциональна превышению средней температуры тела над температурой окружающей среды при условии, что это превышение температуры не слишком велико.

5. Закон Кулона (1738-1806)
Сила между двумя электрическими зарядами уменьшается до четверти своего прежнего значения, когда расстояние между ними удваивается. Единица электрического заряда в системе СИ, кулон, названа в честь Шарля Огюстена де Кулона, установившего этот закон.
6. Закон Стефана (1835-1883)
Полная энергия, излучаемая черным телом, равна четвертой степени его абсолютной температуры.

Почему лопнувший шар издает звук при уколе иглой?
7. Закон Паскаля (1623-1662)
— Когда к жидкости прикладывается давление, изменение давления передается каждой части жидкости без потерь. Гидравлические машины, такие как гидравлический пресс, работают по этому принципу.
— Атмосферное давление уменьшается с увеличением высоты. Единицей давления в системе СИ является паскаль, названный в честь Паскаля, установившего этот закон.
8. Закон Гука (1635-1703)
Этот закон гласит, что удлинение пружины пропорционально ее растяжению. Удвоение напряжения приводит к удвоению величины растяжения.
9. Принцип Бернулли
Он утверждает, что по мере увеличения скорости движущейся жидкости, жидкости или газа давление внутри жидкости уменьшается. Аэродинамическая подъемная сила на крыле самолета также частично объясняется этим принципом.
10. Закон Бойля
Он утверждает, что при постоянной температуре объем данной массы газа изменяется обратно пропорционально давлению газа.

11. Закон Чарльза
Он гласит, что при неизменном давлении объем данной массы газа увеличивается или уменьшается на 1/273 часть его объема при 0 градусов Цельсия на каждый градус Цельсия повышения или понижения его температуры.
12. Закон Кеплера
Каждая планета обращается вокруг Солнца по эллиптической орбите с Солнцем в одном из фокусов. Прямая линия, соединяющая Солнце и планету, заметает равные площади через равные промежутки. Квадраты периодов обращения планет пропорциональны кубам их среднего расстояния от Солнца.
13. Закон сохранения энергии
Он гласит, что энергия не может быть ни создана, ни уничтожена, но может быть преобразована из одной формы в другую. Поскольку энергия не может быть создана или уничтожена, количество энергии, присутствующей во Вселенной, всегда остается постоянным.
14. Эффект Тиндаля
Рассеяние света очень мелкими частицами, взвешенными в газе или жидкости.
15. Закон Грэма
Он гласит, что скорости диффузии газов обратно пропорциональны квадратным корням из их плотностей при одинаковых условиях температуры и давления.

Список основных разделов физики

Общие науки Полный учебный материал

Получите последние общие знания и текущие события со всей Индии и мира для всех конкурсных экзаменов.

खेलें हर किस्म के रोमांच से भ выполнительный
Физика

Эконометрика как афера

• Предыдущая глава

  903:00

• Следующая глава

Использование эконометрических методов (количественное определение экономики в целом) привело к иллюзии существования законов экономики, законов, управляющих поведением лиц, принимающих решения, и участников рынка. Законы отражают знания, многократно проверенные и никогда не фальсифицируемые. Законы обобщают и объясняют факты, установленные экспериментами или формальным наблюдением, и они проверяются на основе их способности предсказывать результаты будущих экспериментов. Это не характеристики так называемых «экономических законов». Это не помешало некоторым экономистам и специалистам по эконометрике называть даже паритет покупательной способности «законом», хотя это гипотеза слабого теоретического правдоподобия и ограниченных подтверждающих доказательств, не говоря уже о том, что ей не хватает универсальности. Эконометрика — это не наука, потому что экономика — это не наука, и, в отличие от экономистов и эконометриков, ученые более скромны в сообщении о своих выводах.

toggle"}»>

• Передний вопрос

  • Авторские права

  • Содержание

  • Предисловие

• Природа и эволюция эконометрики

• Компоненты, функции и связанные дисциплины

  903:00

• Эконометрика как наука

• Законы экономики и науки

• Эконометрический анализ: лазейки и недостатки

• Критика эконометрики: Кейнс, Лимер, Лукас и австрийцы

  903:00

• Жаркое регрессии как афера

• Коинтеграционный анализ: принципы и заблуждения

• Коинтеграционный анализ: приложения и иллюстрации

  903:00

• Чувствительность и нечувствительность эмпирических результатов

• Фиаско прогнозирования

• Заключительные мысли

  903:00

• Назад Материя

  • использованная литература

Отправить этот контент по электронной почте

Скопируйте эту ссылку или нажмите ниже, чтобы отправить ее другу по электронной почте

Отправить этот контент по электронной почте

или скопируйте ссылку напрямую:

https://www. elgaronline.com/view/9781785369940/chapter04.xhtml

Ссылка не скопирована. Ваш текущий браузер может не поддерживать копирование с помощью этой кнопки.

Ссылка успешно скопирована

Что такое закон природы?

Один из центральных вопросов философии науки заключается в том, при каких условиях можно сказать, что научный закон был окончательно установлен, и существуют ли подобные условия, которые позволили бы нам заключить, что закон был окончательно установлен. опроверг . На протяжении всей истории философии науки в ответ на эти вопросы предлагалось множество различных ответов. В этом эссе я рассмотрю взгляды Карнапа, Поппера и Лакатоса, а затем попытаюсь защитить один из этих взглядов как наиболее адекватное понимание научного закона.

· · ·

Согласно Рудольфу Карнапу, законы науки представляют собой не что иное, как утверждения, максимально точно выражающие повторения или закономерности, которые мы наблюдаем в природе (Карнап, 15). Он пишет, что

«Если известная закономерность наблюдается во все времена и во всех местах без исключения, то эта закономерность выражается в виде «всеобщего закона». (15)

Карнап осторожно проводит различие между универсальными законами и статистическими законами. Статистические законы имеют вид «Спелые яблоки обычно красные». (15) С другой стороны, универсальные законы принимают следующую логическую форму:

(х) (Рх > Qх)

Это можно перевести как: для всех x, если x обладает свойством P, то x будет обладать свойством Q. В терминах Карнапа:

«Если «х» обозначает любое материальное тело, то закон гласит, что для любого материального тела х, если х обладает свойством Р, оно также обладает свойством Q». (15)

Это понимание универсального закона является тем, что порождает центральный вопрос, который Карнап хочет исследовать:

«Что дает нам право перейти от непосредственного наблюдения фактов к закону, выражающему известные закономерности природы?» (17)

Карнап пишет, что

«Наука начинается с непосредственных наблюдений за единичными фактами. Ничего другого не наблюдается. Непосредственно закономерность не наблюдается. Только при сравнении многих наблюдений друг с другом обнаруживаются закономерности. Эти закономерности выражаются утверждениями, называемыми «законами».

Можем ли мы когда-нибудь быть полностью уверены, что закон будет действовать всегда и везде? С точки зрения Карнапа, мы не можем. В большинстве случаев законы могут быть проверены только кумулятивными наблюдениями . Рассуждения его таковы: он пишет, что «Закон о мире гласит, что в каждом частном случае, в любом месте и во всякое время, если верно одно, совершенно верно другое». (18) Отсюда следует бесконечное число возможных случаев, в которых этот закон должен выполняться. Однако ни один закон никогда не проверялся бесконечное число раз. У нас есть конечное количество наблюдений, в которых закон соблюдался. Из этих конечных наблюдений мы обобщаем , предсказываем и ожидаем, что закон останется постоянным в будущих наблюдениях. Тем не менее, если существует бесконечный диапазон случаев, которые должен охватывать закон, то «никакое конечное число наблюдений, каким бы большим оно ни было, не может сделать «универсальный» закон достоверным». (18) Таким образом, по мнению Карнапа, мы никогда не сможем прийти к полной проверке научного закона, они могут быть подтверждены только повторными наблюдениями за соблюдением закона.

Хотя научный закон никогда не может быть полностью проверен, тем не менее, его можно окончательно опровергнуть . Достаточно найти единственный контрпример, чтобы опровергнуть научную теорию. Он пишет, что

«если закон говорит, что каждый объект, являющийся Р, также является Q, и мы находим объект, который является Р, а не Q, закон опровергается». (18)

Так

«Опровергнуть закон легко; чрезвычайно трудно найти сильное подтверждение». (18)

Согласно Карлу Попперу, проверку или подтверждение теорий можно легко найти, если просто сделать свою теорию достаточно всеобъемлющей . Пытаясь ответить на центральный вопрос о том, могут ли теории и законы быть окончательно установлены или опровергнуты, Поппер исследует три известные так называемые «научные теории», используя свой критерий фальсифицируемости: теорию истории Маркса, психоанализ Фрейда и теорию Альфреда Адлера. «индивидуальная психология». Взгляд Поппера на науку основан на его наблюдении, что практически любой наблюдаемый факт может быть объяснен любой теорией, которую мы хотим защищать, если сделать ее достаточно расплывчатой ​​и широкой. Попперу казалось, что «мир полон подтверждений теории. Что бы ни происходило, это всегда подтверждалось». (5) Казалось странным (и подозрительным), что два очень разных примера человеческого поведения могут быть одинаково легко объяснены сторонниками теории, подобной теории Адлера. Пример Поппера — это мужчина, который толкает ребенка в воду с намерением утопить его; и у человека, который жертвует своей жизнью, пытаясь спасти ребенка. Что показалось Попперу странным, так это то, что согласно теории Фрейда

«первый человек страдал от вытеснения (скажем, какого-то компонента своего Эдипова комплекса), а второй достиг сублимации». и что у Адлера «первый человек страдал от чувства неполноценности (порождая, возможно, потребность доказать себе, что он осмелился совершить какое-то преступление), и второй человек (потребность которого состояла в том, чтобы доказать самому себе, что он осмелился спасти ребенок).» (6)

Он продолжает

, «именно тот факт, что они всегда подходили, что они всегда подтверждались, составлял в глазах их поклонников сильнейший аргумент в пользу этих теорий. До меня начало доходить, что эта кажущаяся сила на самом деле была их слабостью». (6)

В отличие от того, что Карнап полагался на подтверждение как на источник эпистемологической уверенности в научной теории, Поппер делает акцент на роли

.0005 фальсификация вместо . Для Поппера признаком хорошей, продуктивной теории является теория, делающая смелые предсказания, которые, по крайней мере в принципе, опровержимы . Что отличает теорию относительности Эйнштейна от социальных теорий, которые критикует Поппер, так это элемент риска , связанный с прогнозами, которые делает теория. Поппер пишет, что

«Если наблюдение показывает, что предсказанный эффект определенно отсутствует, то теория просто опровергается. Теория несовместима с некоторыми возможными результатами наблюдений — фактически с результатами, которых ожидали бы все до Эйнштейна». (6-7)

Тогда Поппер не слишком озабочен проверкой теорий, он думает, что такие проверки обходятся дешево и легко. Что его больше всего интересует, так это создание теорий, которые делают предсказаний , рискованных предсказаний. Хорошая научная теория должна также запрещать возникновение определенных положений дел. Если теория совместима со всеми возможными комбинациями событий, то она объясняет слишком многое. Хорошая теория должна быть в состоянии сказать нам не только то, что имеет место, но обязательно то, что может быть , а не . Таким образом, правильный метод развития науки состоит в проверке теорий. Однако под проверкой теории Поппер подразумевает попытку опровергнуть ее. Поскольку подтверждения легко найти, если мы позволим проверяемости просто означать нахождение таких подтверждений, то практически каждая теория может быть подтверждена. Поэтому мы должны попытаться фальсифицировать теорий.

· · ·

Как и Поппер, Лакатос отвергает идею о том, что научные теории можно обосновать просто путем накопления примеров выполнения определенных законов и их обобщения. Однако, в отличие от Поппера, Лакатос отвергает идею о том, что научная теория или закон когда-либо могут быть полностью обоснованы.0005 фальсифицировано . Лакатос считает, что такой «догматический фальсификационизм» основывается на двух ложных предположениях:

Что «существует естественная психологическая граница между теоретическими или спекулятивными положениями и фактическими (основными) положениями о другом».

И тот

«Если предложение удовлетворяет психологическому критерию фактичности или наблюдения, то оно истинно». (173)

Лакатос считает, что оба предположения неверны. Во-первых, Лакатос указывает, что не существует такого понятия, как «чистое» и «прямое» наблюдение. Наблюдения Галилея не были чистыми наблюдениями без посторонней помощи, которые затем привели к опровержению его аристотелевских критиков; это были скорее его «наблюдения» в свете его оптической теории , противостоящей аристотелевским наблюдениям в свете их теории неба . Таким образом, Лакатос пишет, что «нет естественной границы между наблюдательными и теоретическими положениями…» (173)

Главный аргумент Лакатоса против фальсификационизма таков: нет (или, по крайней мере, немного) хорошо установленных научных теорий , запрещающих любое наблюдаемое положение дел. . Лакатос утверждает, что любой умный ученый, используя дополнительные вспомогательные гипотезы, сможет спасти излюбленную теорию от фальсификации. Лакатос считает, что это

«конкретная теория вместе с (некоторым) пунктом, который может быть опровергнут. Но такое опровержение не имеет значения для конкретной проверяемой теории, потому что, заменив оговорку при прочих равных условиях другой, конкретная теория всегда может быть сохранена, что бы ни говорили проверки». (175)

Еще один аргумент, который Лакатос выдвигает против фальсификационизма, заключается в том, что вероятностные теории в принципе неопровержимы , поскольку «никакая конечная выборка не может опровергнуть универсальную вероятностную теорию». (175)

Решение Лакатоса состоит в том, чтобы принять то, что он называет «изощренным методологическим фальсификационизмом». Под этим баннером

«теория является «приемлемой» или «научной» только в том случае, если она подтверждает избыточное эмпирическое содержание по сравнению с ее предшественницей (или соперником), то есть только если она ведет к открытию новых фактов». (182)

Основная идея изощренного методологического фальсификационизма состоит в том, что

«никакой эксперимент, отчет об эксперименте, заявление о наблюдении или хорошо подтвержденная низкоуровневая фальсифицирующая гипотеза сами по себе не могут привести к фальсификации… фальсификация невозможна до появления лучшей теории». (184)

С этой точки зрения, ни проверки, ни фальсификации занимают центральное место, а скорее подтверждающих случаев избыточной информации. Теории не «опровергаются» в наивном смысле решающего эксперимента, показывающего какой-то фатальный изъян в теории, а теории заменяются более совершенными теориями , которые могут включать так называемые аномалии неспециальным образом . Решающее различие между взглядами Лакатоса и взглядами Поппера состоит в том, что попперовский фальсификационизм называет

«для замены фальсифицированных гипотез лучшей, изощренный фальсификационизм подчеркивает безотлагательность замены любой гипотезы лучшей».

Кажется, что метод Лакатоша является наиболее строгим из трех и может объяснить сложность научного прогресса более реалистично, чем конфирмационные взгляды Карнапа или наивный фальсификационизм попперианства. Аргументы Лакатоса против наивного фальсификационизма кажутся решающими. Если научный закон просто описывает то, что должно иметь место в «идеальных условиях», то любое наблюдение, которое не соответствует ожидаемому результату, может быть просто истолковано как случай, в котором эти идеальные условия не были соблюдены посредством привлечения многочисленных вспомогательных гипотез. . Таким образом, теория «идеальных условий» остается нетронутой, в то время как рассматриваемое наблюдение рассматривается как «загрязненное» какой-то внешней силой. Это можно сделать до тошноты, поскольку трудно представить себе какую-либо часть нашей Вселенной, создающую идеальные условия для какого-либо реального типа интересного научного закона. С другой стороны, точка зрения Лакатоса рассматривает научное предприятие как процесс конкурирующих теорий, едва ли какая-либо из них может быть фальсифицирована в отдельности с помощью какого-либо «решающего эксперимента», а оценивается, скорее, по достоинствам их объяснительной области и тому, как они могут приспосабливаться к противоречивым данным. Попперовский фальсификационизм также становится жертвой нападок Дюгема на важнейшие эксперименты в науке. Если научная теория T1 может быть выдвинута только путем принятия родительских теорий A1, A2 и A3, а T1 делает предсказание h2, которое не сбывается, то попперианец скажет, что мы должны отвергнуть T1. Дюгем, с другой стороны, правильно указывает, что угрозе подвергается не только Т1, но скорее соединение Т1, А1, А2 и А3. Рассматриваемая теория плюс леса, на которых она покоится, фальсифицированы. Чего фальсификация не может сделать, так это указать, в чем заключается проблема. Поппер утверждал, что хороший ученый должен отвергнуть теорию и двигаться дальше. Если аргументы Дюгема верны, то соединение теорий должно быть отвергнуто, но это не пойдет на пользу науке. Возможно проблема кроется в А1, а А2 и А3 в порядке. Пожалуй, единственное, что необходимо, это заменить A1 на A1+. При фальсификационизме отбрасывается все здание. Лучшим подходом было бы пересмотреть рассматриваемые теории и найти, в чем заключается проблема, изолировав индивидуума.0005 компонентов структуры и поиск слабых сторон в тех фоновых предположениях и теоретических обязательствах, которые информируют и придают форму всему зданию.

Андрес Руис имеет степень магистра философии и работает над своим MSW с целью стать лицензированным клиническим социальным работником, специализирующимся на психическом здоровье. Он пишет о философии и психологии.

Процитированные работы

Карнап, Рудольф. «Ценность законов: объяснение и предсказание». Философские основы физики. 15-33. Веб.

Лакатос, Имре. «Фальсификация и методология научно-исследовательских программ». Валидация научных знаний. 170-196. Веб.

Поппер, Карл. «Наука: предположения и опровержения». Философия науки: центральные вопросы. Нью-Йорк: WW Нортон и компания, 1998. 3–10. Веб.

Законы природы нельзя нарушить, но можно ли их определить?

В оригинальном Star Trek , когда звездолет «Энтерпрайз» стремительно мчится вниз во внешнюю атмосферу звезды, капитан Джеймс Т. Кирк приказывает лейтенанту Монтгомери Скотту немедленно перезапустить двигатели и вывести корабль в безопасное место. Скотти отвечает, что не может этого сделать. Дело не в том, что он отказывается подчиняться приказу капитана или в том, что он не знает, как так быстро перезапустить двигатели. Дело в том, что он знает, что это невозможно. «Я не могу изменить законы физики, — объясняет он.

Мы все понимаем точку зрения Скотти (хотя «Энтерпрайзу» каким-то образом удается сбежать). Он не может нарушить законы природы. Ничто не может. Законы природы ограничивают то, что может произойти. Они сильнее законов любой страны, потому что их невозможно нарушить. Если закон природы гласит, например, что ни один объект не может быть ускорен из состояния покоя выше скорости света, то дело не только в том, что такие ускорения никогда не происходят. Они не могут возникнуть.

Есть много вещей, которые на самом деле никогда не происходят, но могли бы произойти, если бы их возникновение не нарушало никаких законов природы. Например, если взять пример у философа Ганса Райхенбаха (189 г.1-1953), возможно, за всю историю Вселенной никогда не было и не будет золотого куба размером более одной мили с каждой стороны. Такой большой золотой куб невозможен. Просто оказывается, что его никогда не существует. Это похоже на последовательность ходов, разрешенных правилами шахмат, но никогда не имевших место за всю историю шахмат. Напротив, если закон природы гласит, что энергия никогда не создается и не уничтожается, то общая энергия во Вселенной не может измениться. Законы природы управляют миром подобно тому, как правила игры в шахматы определяют, что разрешено, а что запрещено во время игры в шахматы, по аналогии, проведенной биологом Т.Г. Хаксли (1825-1899 гг.).5).

На уроках естествознания мы все узнали несколько примеров того, что ученые в настоящее время считают (или когда-то считали) законами природы. Некоторые из этих предполагаемых законов названы в честь известных ученых (например, Роберта Бойля и Исаака Ньютона). Некоторые обычно называют «законами» (такими как законы движения и гравитации), в то время как другие обычно называют «принципами» (такими как принцип Архимеда и принцип Бернулли), «правилами» (такими как правило Борна и правило Хунда). «аксиомы» (например, аксиомы квантовой механики) или «уравнения» (например, уравнения Максвелла).

Законы природы во многом отличаются друг от друга. Одни законы относятся к общей структуре пространства-времени, другие — к конкретным обитателям пространства-времени (например, закон о том, что золото не ржавеет). Некоторые законы связывают причины с их следствиями (как закон Кулона связывает электрические заряды с электрическими силами, которые они вызывают). Но другие законы (например, закон сохранения энергии или принципы пространственно-временной симметрии) не определяют следствия какой-либо конкретной причины. Некоторые законы связаны с вероятностями (например, закон, определяющий период полураспада некоторого радиоактивного изотопа). И некоторые законы в настоящее время не открыты, хотя я не могу привести вам пример ни одного из них! (Под «законами природы» я подразумеваю подлинные законов природы, которые наука стремится открыть, а не то, что ученые в настоящее время считают законами природы). их. невозможно их сломать. Объект должен подчиняться законам природы. В этом отношении закон природы отличается от того, что все золотые кубики меньше кубической мили, от того, что все яблоки, висящие сейчас на моей яблоне, созрели, и от других так называемых «случайностей». Хотя этот факт о золотых кубах так же универсален, всеобщ и без исключений, как любой закон, он не является необходимым. Это могло быть ложным. Не является неизбежным или неизбежным тот факт, что все золотые кубы меньше кубической мили. Просто так получается.

Но хотя все эти прописные истины о законах природы звучат правдоподобно и знакомо, они также неточны и метафоричны. Очевидно, что законы природы не «управляют» Вселенной так, как правила игры в шахматы управляют игрой в шахматы. Шахматисты знают правила и сознательно им следуют, тогда как неодушевленные предметы не знают законов природы и не имеют намерений.

Чтобы 4 было простым числом, требуется больше, чем просто нарушение законов природы

Кроме того, существует множество вещей, которые мы бы назвали (в данном разговорном контексте) «невозможными», но которые не нарушают законов природы. Я не могу пожелать вам «Доброе утро» по-фински, потому что я не говорю по-фински, если взять пример у философа Дэвида Льюиса (1941–2001). Но мой поступок не нарушил бы закон природы: я мог бы выучить финский язык. Моя машина не может разогнаться с 0 до 60 миль в час менее чем за 5 секунд, но эта невозможность не то же самое, что и невозможность моего автомобиля разогнаться с 0 до сверхсветовой скорости. Теперь мы используем законы природы, чтобы помочь нам понять вид невозможности, которая, как предполагается, отличает законы природы. Мы ходим по тесному кругу, а не определяем, что делает факт квалифицированным как закон, а не как случайность.

Кроме того, хотя в акциденциях отсутствует та необходимость, которой обладают законы природы, есть и другие факты, обладающие той же необходимостью, которой обладают законы, но не являющиеся законами, или, точнее, они не являются просто законами. В то время как случайности слишком слабы , чтобы быть законами, потому что было бы слишком легко сделать их ложными, некоторые другие факты слишком сильны, чтобы быть просто законами, потому что их труднее нарушить, чем даже сами законы. Например, тот факт, что все предметы либо содержат некоторое количество золота, либо не содержат золота, является фактом, имеющим даже большую необходимость, чем закон природы. Это все еще факт даже в 9Вселенная 0005 Star Trek , где законы природы другие (поскольку космические корабли обычно разгоняются до скорости, превышающей скорость света). Точно так же невозможно, чтобы 4 было простым числом даже во вселенной Star Trek . Это потребует большего, чем просто нарушение законов природы.

Законы природы, таким образом, находятся где-то между случайными фактами (в которых отсутствует необходимость законов) и фактами, обладающими более сильным разнообразием необходимости, чем законы. Законы отличаются разнообразием необходимости, которая отличает законы. Но мы должны поступить еще лучше, если хотим понять, что такое закон природы.

Философы не стремятся открывать законы природы. Это работа для ученых. Целью философов является выяснить, какие вещи открывают ученые, когда открывают законы природы. Цель философа не в том, чтобы помогать ученым выполнять их работу. Вместо этого цель философа состоит в том, чтобы лучше понять работу, которую выполняют ученые. Например, когда ученые объясняют, почему что-то происходит, обращаясь к открытому ими закону природы, что делает этот закон способным ответить на такой вопрос «Почему?»? Понять научное понимание — это задача философии науки.

Конечно, достичь такого философского понимания может быть непросто, и я прошу вас проявить терпение, пока я шаг за шагом веду вас к пониманию того, что такое закон природы. Я надеюсь, что в качестве полезного побочного продукта вам также понравится наблюдать за тем, как философ использует несколько кусочков логики (перечисляя мистера Спока!) для решения вопроса «Что такое закон природы?» Подождите: я надеюсь, вы найдете окончательный результат должен быть элегантным и ярким.

Чтобы начать понимать многообразие необходимости, отличающее законы природы (которую для простоты я буду называть «естественной необходимостью»), давайте раскроем необходимость законов с точки зрения того факта, что законы не только истинны, но и все равно было бы верным при различных гипотетических обстоятельствах. Например, поскольку существует закон, согласно которому ни один объект не может быть ускорен из состояния покоя выше скорости света, этот предел космической скорости все равно не был бы нарушен, даже если бы Стэнфордский линейный ускоритель был запущен на полную мощность. С другой стороны, поскольку то, что все яблоки на моем дереве сейчас созрели, это просто случайность, эта закономерность была бы нарушена, если бы, например, прошлой весной погода была намного прохладнее.

Я только что сравнил два «кондиционала» (то есть два утверждения «если-то»), которые констатируют факты о том, что произошло бы при различных обстоятельствах, которые на самом деле не произошли, — то есть два «контрфактических» кондиционала. Мы часто утверждаем контрфактические условные предложения, например: «Если бы я сегодня пошел на рынок, я бы купил кварту молока» (Что я сегодня пошел на рынок — ложность в позиции «если» условного предложения — является «контрфактическим антецедентом».) Законы, обладающие естественной необходимостью, все равно были бы истинными, даже если бы другие вещи были иными, тогда как случайность менее устойчива к контрфактическим антецедентам.

Несчастный случай инвариантен (то есть все равно был бы истинным) при некоторых контрфактических антецедентах. Например, все яблоки на моем дереве все еще были бы спелыми, даже если бы сегодня утром я был одет в красную рубашку. Но акциденция, по-видимому, в некотором отношении менее инвариантна, чем закон. В конце концов, мы используем законы, чтобы выяснить, что произойдет, если мы будем следовать различным возможным направлениям действий — например, что произойдет с ускорением объекта, если мы удвоим массу объекта или удвоим силу, действующую на объект. Мы можем полагаться на законы, чтобы сказать нам, что произошло бы при различных гипотетических обстоятельствах, потому что законы инвариантны (то есть остались бы верными) при этих обстоятельствах.

Несмотря ни на что, законы все равно были бы в силе. (Как говорит Скотти, ничто не может нарушить законы физики)

Конечно, мы можем найти каких-то контрфактических антецедентов, при которых законы не являются инвариантными. Очевидно, что законы не оставались бы по-прежнему истинными при контрфактических антецедентах, с которыми законы логически несовместимы (то есть при антецедентах, противоречащих законам). Например, законы были бы другими, если бы объект был ускорен из состояния покоя до скорости, превышающей скорость света. Но, по-видимому, законы все равно сохранялись бы при любом контрфактическом антецеденте, логически согласующемся со всеми законами. Какие бы обстоятельства, допускаемые законами, ни возникали, законы все равно имели бы силу. (Как говорит Скотти, ничто не может нарушить законы физики.) Напротив, для любого несчастного случая существует некоторое гипотетическое обстоятельство, которое разрешено законами и при котором этот несчастный случай все равно не имел бы места. Ведь если случайно р , то не- р (т. е. что р ложно) есть обстоятельство, которое разрешено законами и при котором р еще не имело бы места.

Я буду использовать строчные буквы для утверждений, которые не ссылаются на законность, необходимость, контрфактические условные выражения и т. д. — то, что я буду называть «субномическими» утверждениями. (Например, p может быть утверждением, что все изумруды зеленые, но p не может означать «Это закон, согласно которому все изумруды зеленые».) Мы пришли к следующему предложению, позволяющему отличить законы от случайностей. : m является законом тогда и только тогда, когда m по-прежнему было бы истинным, если бы p было истинным, для любого p , логически согласующегося со всеми фактами n (вместе взятыми), где n является законом.

Давайте вернемся назад и посмотрим, что это значит. Это предложение фиксирует важное различие между законами и случайностями в их устойчивости, то есть в диапазоне их инвариантности по отношению к контрфактическим антецедентам. Однако это предложение мало что нам говорит. Это потому, что законы появляются в нем на обе стороны «если и только если». Предложение выделяет законы по их инвариантности относительно определенного диапазона контрфактических антецедентов p , но этот диапазон антецедентов, в свою очередь, выделяется законами. (Оно состоит из антецедентов, которые логически согласуются с законами.) Следовательно, это предложение не может сказать нам, что именно делает m законом.

Это предложение также не может сказать нам, что делает законы такими важными . Инвариантность законов по отношению к определенному диапазону контрфактических антецедентов, который упоминается в предложении, делает законы особенными только в том случае, если в наличии этого конкретного диапазона инвариантности уже есть что-то особенное. Но законы определяют этот диапазон. Таким образом, если нет предшествующей независимой причины, по которой этот конкретный диапазон контрфактических антецедентов является особенным, то инвариантность законов по отношению к этим антецедентам не делает законы особенными. Они просто имеют определенный диапазон инвариантности (точно так же, как данная случайность имеет некоторый диапазон инвариантности).

Короче говоря, нам пока не удалось избежать замкнутого круга, который сковывал наши первоначальные мысли об особой разновидности законов. Но мы добились прогресса: теперь мы точно видим, какую проблему нам предстоит преодолеть!

Есть способ решить эту проблему. Наше предположение сводилось к тому, что законы образуют набор истин, которые все еще сохранялись бы при каждом антецеденте, с которым этот набор логически непротиворечив. Напротив, возьмем набор, содержащий именно логические последствия аварии, что все золотые кубики меньше кубической мили. Членов этого набора , а не , все инвариантны относительно каждого антецедента, который логически согласуется с членами этого множества. Например, если бы очень богатый человек захотел построить золотой куб, превышающий кубическую милю, то такой куб вполне мог бы существовать, и поэтому не все золотые кубы были бы меньше кубической мили. Тем не менее, предшествующее p утверждение о том, что очень богатый человек хочет построить такой куб, логически согласуется (то есть не противоречит) с тем, что все золотые кубы меньше кубической мили.

Давайте зафиксируем эту идею, определив, что означает набор фактов, который можно квалифицировать как «стабильный». Предположим, мы говорим о (непустом) множестве 𝚪 (гамма) субномических истин, которое «замкнуто» в логическом смысле. (Другими словами, набор содержит все субномические логические следствия своих элементов.) 𝚪 является «стабильным» тогда и только тогда, когда для каждого элемента m из 𝚪 и для любого p , логически совместимого с элементами 𝚪, м еще бы держался если бы р выдержал. Короче говоря, множество истин является «стабильным» ровно тогда, когда все его члены сохраняли бы свою устойчивость при любом контрфактическом антецеденте, с которым они все логически непротиворечивы.

В отличие от нашего предыдущего предложения, стабильность не использует законы для выбора соответствующего диапазона гипотетических антецедентов. Стабильность позволяет избежать привилегии диапазона контрфактических антецедентов, которые логически согласуются с законами. Скорее, каждый набор истин выбирает для себя диапазон контрфактических антецедентов, при которых он должен быть инвариантным, чтобы его можно было квалифицировать как устойчивый. Таким образом, тот факт, что законы образуют стабильный набор, является достижением, которым законы могут «хвастаться», не предполагая, что уже есть что-то особенное в том, чтобы быть законом.

Если бы цена на сталь была другой, двигатель мог бы быть другим. Этот волновой эффект распространяется бесконечно

В отличие от набора, содержащего все и только законы, рассмотрим набор, содержащий все и только тот факт, что все золотые кубики меньше кубической мили (вместе с его логическими последствиями). Этот набор нестабилен: все его элементы логически согласуются с тем, что какой-то очень богатый человек хочет золотой куб больше кубической мили, и все же (как мы видели ранее) не все члены набора инвариантны относительно этого гипотетического антецедента.

Давайте посмотрим на другой пример. Возьмем аварию g (для «газа»): всякий раз, когда определенный автомобиль находится на сухой ровной дороге, его ускорение определяется определенной функцией того, насколько сильно нажата педаль газа. Если бы в какой-то момент педаль газа была нажата чуть сильнее, то г все равно удержались бы. Может ли стабильный набор включать г ? Такой набор должен также включать в себя тот факт, что автомобиль имеет четырехцилиндровый двигатель, так как если бы двигатель использовал шесть цилиндров, г , возможно, еще не выдержал. (Поскольку множество включает в себя тот факт, что автомобиль имеет четырехцилиндровый двигатель, контрфактическое предположение, что двигатель имеет шесть цилиндров, логически несовместимо с набором, поэтому множество не должно быть инвариантным по отношению к этому предположению, чтобы быть стабильным.) Но поскольку набор включает описание двигателя автомобиля, его стабильность также требует, чтобы он включал описание завода по производству двигателей, поскольку, если бы этот завод был другим, двигатель мог бы быть другим. Если бы цена на сталь была другой, двигатель мог бы быть другим. И так далее.

Этот волновой эффект распространяется бесконечно. Возьмем следующий антецедент (который, возможно, упомянул бы только философ!): либо г были ложными, либо существовал золотой куб больше кубической мили. Сохраняется ли г при этом антецеденте? Не в каждом разговорном контексте. Этот контрфактический антецедент противопоставляет инвариантность g инвариантности факта о золотых кубиках. Это не тот случай, когда г всегда более устойчивы. Следовательно, чтобы быть стабильным, набор, включающий г должен также включать тот факт, что все золотые кубы меньше кубической мили (что делает набор логически несовместимым с упомянутым антецедентом, и поэтому набор не должен быть инвариантным относительно этого антецедента, чтобы быть стабильным). Стабильное множество, включающее g , должно включать в себя даже такой далекий от g факт, как факт о золотых кубиках. Единственный набор, содержащий г , который может быть стабильным, — это набор из всех субномических истин. (Назовем его «максимальным» набором.)

Любое немаксимальное множество субномических истин, содержащих случайность, нестабильно. Теперь мы нашли способ понять, что заставляет истину квалифицироваться как закон, а не случайность: закон принадлежит немаксимальному стабильному множеству. Никакое множество, содержащее акциденцию, не является устойчивым (за исключением, быть может, максимального множества , , учитывая, что диапазон антецедентов, при которых он должен быть инвариантным, чтобы быть стабильным, не включает никаких ложных антецедентов, так как никакая ложность логически не согласуется с все члены этого множества).

Ранее мы видели, что субномические факты, являющиеся законами, следует отличать от двух других видов субномических фактов. С одной стороны, аварии легче нарушить, чем законы. В отличие от случайностей законы обладают естественной необходимостью. С другой стороны, некоторые факты даже более необходимы (их труднее нарушить), чем законы, например тот факт, что все объекты либо содержат немного золота, либо не содержат золота. Такой факт обладает еще более сильной разновидностью необходимости, чем естественная необходимость. (Давайте назовем это «широко логической» необходимостью.) Размышляя о законах природы с точки зрения стабильности, мы можем понять, чем законы отличаются как от случайностей, так и от широко логической необходимости.

Исследуем, существуют ли другие немаксимальные устойчивые множества, кроме множества законов. Рассмотрим множество всех и только субномических истин, обладающих широкой логической необходимостью. Он включает в себя истины математики и логики. Этот набор стабилен, поскольку все его элементы по-прежнему сохранялись бы при любой широкой логической возможности. Например, 2 плюс 3 все равно равнялось бы 5, даже если бы существовал золотой куб размером больше кубической мили — и даже если бы существовали средства ускорения объекта из состояния покоя до сверхсветовой скорости.

Есть хороший небольшой аргумент, показывающий, что для любых двух стабильных множеств одно из них должно полностью содержать другое. Наборы стойл, сколько бы их ни было, должны помещаться один в другой, как серия матрешек. Стратегия аргумента состоит в том, чтобы рассмотреть контрфактический антецедент, подобный тому, что включает в себя г (относительно педали газа) и факт о золотых кубиках, а именно антецедент, противопоставляющий инвариантность двух наборов друг другу. Вот как обстоят дела.

Во-первых, предположим, что есть два стабильных набора, 𝚪 и 𝚺 (сигма), где ни один набор не помещается полностью внутри другого. В частности, предположим, что t принадлежит 𝚪, но не 𝚺, а s принадлежит 𝚺, но не 𝚪. Теперь мы можем показать, что это предположение должно быть ложным, поскольку оно приводит к противоречию. (Готов? Ну вот…)

Начнем с 𝚪. Поскольку s не является членом 𝚪, контрфактический антецедент не- s логически согласуется с 𝚪, и, следовательно, так же является контрфактический антецедент (не- с или нет- t ). Следовательно, поскольку 𝚪 стабильно, как мы предполагали, каждый элемент 𝚪 все равно был бы истинным, если бы (не- s или не- t ) было истинным. В частности, t все равно было бы истинным, если бы (не- s или не- t ) было истинным. Итак, t и (не- s или не- t ) были бы истинными, если бы (не- s или не- t ) было истинным. Следовательно, если (не- с или не- t ) было бы истинным, то не- s было бы истинным; s было бы ложным.

Законы природы могут объяснить, почему что-то не произошло, обнаружив, что это не может произойти

Теперь мы можем сделать аналогичный аргумент относительно 𝚺. Поскольку t не является членом 𝚺, контрфактический антецедент не- t логически согласуется с 𝚺, и, следовательно, так же является контрфактический антецедент (не- s или не- т ). Следовательно, поскольку 𝚺 стабильно, как мы предполагали, ни один член 𝚺 не был бы ложным, если бы (не- s или не- t ) было истинным. В частности, это не тот случай, когда s было бы ложным, если бы (не- s или не- t ) было истинным. Но теперь мы пришли к противоречию с результатом, полученным в конце предыдущего абзаца. Таким образом, мы доказали, что исходное предположение невозможно: не может быть двух стабильных множеств, 𝚪 и 𝚺, из которых ни одно полностью не помещается внутри другого.

Мы только что продемонстрировали, что устойчивые множества должны формировать вложенную иерархию. Есть по крайней мере три члена этой иерархии: истины с широко логической необходимостью (наименьшая из трех), множество законов (которое также содержит все широко логические необходимости) и максимальное множество (содержащее все второстепенные). номические истины). Не существует стабильных множеств, больших, чем множество законов, но меньших, чем максимальное множество, поскольку любое такое множество должно было бы содержать акциденции, но мы уже видели, что никакое множество, содержащее акциденции (кроме максимального множества), не является устойчивым.

Теперь мы можем понять, что делает естественные законы необходимыми и чем их разновидность необходимости отличается от логической необходимости в широком смысле. Согласно определению «стабильности», все члены стабильного множества по-прежнему удерживались бы при любом субномическом контрфактическом антецеденте, с которым они все логически непротиворечивы. То есть членов стабильного множества все еще сохранялись бы при любом субномическом контрфактическом антецеденте, при котором они могли бы (т. е. без противоречия) все все еще сохранялись. Другими словами, члены стабильной группы коллективно настолько устойчивы к субномическим контрфактуальным антецедентам, насколько они могли бы быть коллективно. их максимально устойчивый. Вот что делает их необходимыми .

Существует взаимно однозначное соответствие между немаксимальными стабильными множествами и многообразиями необходимости. Меньшее стабильное множество связано с более сильным разнообразием необходимости, потому что диапазон антецедентов, при которых члены меньшего стабильного множества инвариантны, в связи с устойчивостью этого набора шире, чем диапазон антецедентов, при которых инвариантны члены большего стабильного множества. , в связи с устойчивостью этого множества. Стабильность, связанная с большей неизменностью, соответствует более сильному разнообразию необходимости, то есть большей неизбежности.

Ученые открывают законы природы, получая доказательства того, что некоторые кажущиеся закономерности не только никогда не нарушаются, но и не могут быть нарушены. Например, когда все изобретательные попытки создать вечный двигатель оказались безуспешными, ученые пришли к выводу, что такая машина невозможна, что сохранение энергии — это естественный закон, правило игры природы, а не случайность. Делая этот вывод, ученые использовали различные контрфактические условия, например, что, даже если бы они попробовали другую схему, им не удалось бы создать вечный двигатель. То, что создать такую ​​машину невозможно (поскольку сохранение энергии является законом природы), объясняет, почему ученые терпели неудачу каждый раз, когда пытались ее создать.

Законы природы являются важными научными открытиями.