Научно популярный: Нон-фикшн и научно-популярная литература, или что почитать в отпуске — Book Friends Club

Нон-фикшн и научно-популярная литература, или что почитать в отпуске — Book Friends Club

Что почитать в отпуске? Предлагаем вам подборку научно-популярной литературы и книг нон-фикшн, среди которых есть как книжные новинки 2017 года, только изданные и мало знакомые читателю, так и бестселлеры, входящие в топ продаж.

1. Карл Саган «Миллиарды и миллиарды». М.: Альпина нон-фикшн, 2017

Это последняя книга известного ученого и популяризатора науки Карла Сагана. В свойственной ему доходчивой и наглядной манере Саган показывает, как знания в области естественных наук и математики применяются в нашей повседневной жизни, а также рассматривает важнейшие проблемы, связанные с окружающей средой и будущим человечества. Сфера его интересов широка и разнообразна: он легко переходит от вопроса изобретения шахмат к возможности жизни на Марсе, от истоков нашего пристрастия к футболу к взаимоотношениям между США и Россией, от глобального потепления к дебатам о праве женщины на аборт. В последнем эссе, которое автор писал, борясь со смертельным недугом, представлены его откровения относительно любви к семье и личного отношения к смерти и Богу.

2. Александр Соколов «Ученые скрывают. Мифы XXI века». М.: Альпина-нон-фикшн, 2017

Официальные историки нас обманывают: в древности существовали цивилизации гораздо более могущественные, чем наша. Доказано, что египтяне не могли построить пирамиды, древние британцы не сами воздвигли Стоунхендж, а человек — продукт генной инженерии инопланетян. Люди жили на Земле сотни миллионов лет назад. Основным двигателем эволюции наших предков была радиация. Пить молоко и есть злаки нельзя — ведь люди каменного века питались исключительно сырым мясом.
Стоит ли верить этим утверждениям? Почему в эпоху, когда генетика, ядерная физика и медицина достигли небывалых высот, лженаука чувствует себя прекрасно, а ученые стонут от засилья воинствующих дилетантов? Как правильно бороться с мракобесием, уберечь себя от псевдонаучной макулатуры и самим не ступить на тропу «альтернативщиков»? На эти и другие актуальные вопросы в своей книге иронично и увлекательно отвечает главный редактор портала АНТРОПОГЕНЕЗ. РУ Александр Соколов.

3. Сергей Дробышевский «Достающее звено» («Книга 1. Обезьяны и все-все-все», «Книга 2. Люди»)
М.: АСТ, Corpus, 2017

Кто был непосредственным предком человека? Как выглядит цепь, на конце которой находится Homosapiens, и все ли ее звенья на месте? Почему некоторые ископаемые находки оказываются не тем, чем кажутся поначалу? И почему разумными стали именно гоминиды, а не другие млекопитающие? Двухтомник ведущего российского антрополога Станислава Дробышевского «Достающее звено» проливает свет на многие тайны прошлого.

Первая книга —»Обезьяны и все-все-все» — посвящена тем, кто внес вклад в формирование нашего вида задолго до того, как мы встали на ноги, расправили плечи и отрастили мозг.

Во второй книге ведущий российский антрополог Станислав Дробышевский рассказывает о древних людях, о том, сколько, чего и как мы от них унаследовали, – и о том, в кого можем превратиться в будущем.

4. Михаил Лабковский «Хочу и буду: принять себя, полюбить жизнь и почувствовать себя счастливым». М.: Альпина Паблишер, 2017.

«Так вот, эта книга именно про то, КАК перерасти свои страхи, тревоги, комплексы и стать счастливым. Но для этого нужно две вещи: решить изменить свою жизнь и не бояться этого».

Михаил Лабковский

Психолог Михаил Лабковский абсолютно уверен, что человек может и имеет право быть счастливым и делать только то, что он хочет. Его книга о том, как понять себя, обрести гармонию и научиться радоваться жизни. Автор исследует причины, препятствующие психически здоровому образу жизни: откуда в нас осознанные и бессознательные тревоги, страхи, неумение слушать себя и строить отношения с другими людьми?

Отличительная черта подхода Лабковского — в конкретике. На любой самый сложный вопрос он всегда дает предельно доходчивый ответ. Его за- явления и советы настолько радикальны, что многим приходится сначала пережить удивление, если не шок. В рекомендациях автор не прячется за об- текаемыми формулировками, а четко называет причины проблем. И самое главное, что он знает, как эту проблему решить — без копания в детских психотравмах и пристального анализа вашего прошлого. Если у человека есть знание и желание, то изменить себя и свою жизнь к лучшему вполне реально.

Цель любой работы психолога — личное счастье и благополучие его паци- ента. Цель издания этой книги — личное счастье каждого, кто ее прочитает.

5. Дэвид Маккалоу «Братья Райт. Люди, которые научили мир летать». М.: Альпина нон-фикшн, 2017

В начале ХХ века человечество охватила «летная лихорадка» — страстное стремление воплотить, наконец, в жизнь многовековую мечту об управляемом полете. Правительства США и стран Европы тратили огромные суммы на программы по созданию первого летательного аппарата с мотором. А в это время в небольшом американском городке в штате Огайо два сына местного епископа на собственные небольшие средства строили свою летающую машину. История о том, как скромные владельцы велосипедной мастерской, не окончившие даже колледжа, сконструировали и испытали первый в мире управляемый самолет, рассказанная лауреатом Пулитцеровской премии, обладателем Национальной книжной премии США Дэвидом Маккаллоу.

Орвилл и Уилбур Райт заинтересовались полетами после знакомства с детской французской игрушкой, похожей на «вертолет» с двумя пропеллерами и резиновой лентой. Любопытство, пытливость ума, чтение книг и страсть к полетам помогли братьям Райт сконструировать первый управляемый самолет.

Из книги, полной биографических и исторических подробностей, читатель узнает, как братья Райт наблюдали за птицами и почему этот опыт оказался необходимым при испытании первых планеров в неприметном Китти Хок на Внешних отмелях, как неудачи только подтолкнули к окончательной решимости летать и как четыре полета на «Флайере» в декабре 1903 года изменили ход истории человечества.

6. Алексей Леонов «Время первых. Судьба моя — я сам…» М.: АСТ, 2017

В этой книге космонавт Алексей Леонов раскрывает все тайны космонавтики, знаменитого противостояния СССР и США, о том, как впервые в истории человечества вышел в открытый космос. Это невероятно частные и искренние мемуары о тяжелой, но интересной работе, о становлении характера и о том, что в жизни каждого есть место подвигу.

Великая эпоха и великие люди!

7. Джон Гриддин «В поисках кота Шрёдингера. Квантовая физика и реальность». М.: Рипол Классик, 2017

Книга знаменитого британского автора Джона Гриббина «В поисках кота Шредингера», принесшая ему известность, считается одной из лучших популяризации современной физики.
Без квантовой теории невозможно существование современной науки, без нее не было бы атомного оружия, телевидения, компьютеров, молекулярной биологии, современной генетики и многих других неотъемлемых компонентов современной жизни. Джон Гриббин рассказывает историю всей квантовой механики, повествует об атоме, радиации, путешествиях во времени и рождении Вселенной. Книга ставит вопрос: «Что есть реальность?» — и приходит к самым неожиданным выводам. Показывается вся удивительность, странность и парадоксальность следствий, которые вытекают из применения квантовой теории. Предназначено для широкого круга читателей, интересующихся современной наукой.

8. Кандель Эрик «В поисках памяти: Возникновение новой науки о человеческой психике». М.: АСТ, Corpus, 2017

В этой книге, посвященной истории возникновения и развития науки о биологической основе человеческой психики, Эрик Кандель разъясняет революционные достижения современной биологии и проливает свет на то, как бихевиоризм, когнитивная психология и молекулярная биология породили новую науку. Книга начинается с воспоминаний о детстве в оккупированной нацистами Вене и описывает научную карьеру Канделя, от его раннего увлечения историей и психоанализом до новаторских работ в области изучения клеточных и молекулярных механизмов памяти, за которые он удостоился Нобелевской премии. Эта книга — о поиске биологических основ человеческой памяти.

9. Саймон Сингх, Эдзард Эрнст «Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием». М.: АСТ, Corpus, 2016

Помогают ли иглоукалывание, гомеопатия, хиропрактика и траволечение справляться с болезнями? Кто прав: критики, считающие эти методы своего рода шаманством и мошенничеством, или матери, доверяющие им здоровье своих детей? Книга известного британского популяризатора науки Саймона Сингха и профессора Эксетерского университета Эдзарда Эрнста посвящена нетрадиционной медицине. Опираясь на результаты многочисленных научных исследований, авторы разбираются, какие из ее методов эффективны, а какие — нет, к каким прибегать безопасно, а к каким — рискованно.

10. Фил Найт «Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем». М.: Э, 2016

Nike — один из самых узнаваемых мировых брендов. Создатель компании — Фил Найт — один из богатейших людей, хотя еще в юности он не мог себе позволить купить кроссовки Adidas.

50 лет назад студент Орегонского университета и бегун на средние дистанции Фил Найт занял у отца 50 баксов и начал перепродавать кроссовки из Японии. Сегодня годовой оборот компании Nike составляет 30 миллиардов долларов. А пара найков найдется в шкафу у каждого — от президента до подростка.

Фил Найт — человек-загадка, он редко дает интервью. Эта книга — исповедь о создании компании, которой удалось подарить мечту миллионам людей.

Nike давно перестала ассоциироваться только с кроссовками. Это идеология, образ жизни, система ценностей. Эта книга расскажет, как все начиналось:

· Что стало с официанткой, нарисовавшей логотип за 30 долларов?

· Как авиаинженер из NASA придумал знаменитые Air Max?

· Какова связь между вафельницей и инновационной рифлёной подошвой?

И сотни других грустных, поучительных, порой дурацких и невероятно откровенных рассказов из жизни компании, покорившей мир.

Что Такое Научно-популярная Статья? — МФЦ Челябинской области

Научно—публицистическая статья – это исследовательская работа, характеризующаяся сочетанием научного и публицистического стилей.

Научно—популярная литература — литературные произведения о науке, научных достижениях и об учёных, предназначенные для широкого круга читателей. Научно—популярная литература рассчитана как на специалистов из других областей знания, так и на малоподготовленных читателей, в том числе, детей и подростков.

Цель научно-популярной статьи — с помощью публицистического стиля информировать обычного читателя, при чем сделать это так, что бы материал вызвал эмоции. Язык в научно-популярной статье максимально упрощен для большего понимания его аудиторией.

Что означает научно популярная статья?

Отдельный вид научной публикации — научная статья, которая должна содержать краткий но доступный отчет о проведенном исследовании и объективное обсуждение его значения.

Как доказать что это научно популярный текст?

Учитывая все вышеизложенные факты, можно определить научно—популярный тип текста как текст, который в рамках собственно научного стиля наряду со своей основной задачей передачи логической информации, имеет еще и функцию популяризации научного знания в доступной для читателя-неспециалиста форме, для чего широко

Что такое научно популярный стиль текста?

Научно—популярный подстиль — – одна из стилистико речевых разновидностей науч. Научно-популярная литература — Научно популярная литература литературные произведения о науке, научных достижениях и об учёных, предназначенные для широкого круга читателей.

Какой текст научно популярный?

Понятие «научно—популярный текст» -это научная концепция в «обычном» оформлении для среднестатистических читателей. Научно-популярные тексты направлены на популяризацию достижений научной мысли и реализацию актуальных прагматических коммуникативных задач.

Что значит Научно популярный рассказ?

Научно-популярная литература — литературные произведения о науке, научных достижениях и об учёных, предназначенные для широкого круга читателей. Научно-популярная литература рассчитана как на специалистов из других областей знания, так и на малоподготовленных читателей, в том числе, детей и подростков.

Что такое научно популярное издание?

научно—популярное издание — Издание, содержащее сведения о теоретических и (или) экспериментальных исследованиях в области науки, культуры и техники, изложенные в форме, доступной читателю неспециалисту.

Как доказать что текст научно публицистический?

Признаки научного стиля: обезличивание речи, отсутствие лишней эмоциональности, использование речевых клише. Научно—публицистический стиль добавляет в тексты эмоциональность и выразительность, но от использования терминов не отходит. Научный стиль строгий, объективный, логичный и лишенный образности.

Чем отличается научно популярный текст?

236]. М. Н. Кожина отмечает, что многие стилевые черты научной речи сохраняются, хотя научно—популярные тексты отличаются простотой изложения сообщаемых научных знаний, экспрессивностью и образностью речи, рядом других своеобразных черт.

Как доказать что это научный стиль речи?

Среди черт научного стиля прежде всего выделяются такие:

Преобладание существительных, прилагательных и наречий над глаголами, и, как следствие, — статичный, медленно читаемый и трудный для восприятия текст. Логичность и тезисность изложения. Обилие вводных слов, сложные конструкции предложений с массой приточных.

Какие признаки у научного стиля речи?

Для научного стиля характерны следующие стилеобразующие черты:

• монологичность
• обобщенно-отвлеченный характер изложения
• подчеркнутая логичность
• строгая последовательность изложения
• смысловая точность
• информативная насыщенность
• объективность изложения
• безобразность

Что характерно для научно популярного стиля?

научно—популярный (очерк и др.). Отличительная черта собственно научного стиля — академическое изложение, адресованное специалистам. Признаки данного подстиля – точность передаваемой информации, убедительность аргументации, логическая последовательность изложения, лаконичность.

Как понять что это публицистический стиль?

Публицистический стиль служит для воздействия на людей через СМИ (газеты, журналы, телевидение, афиши, буклеты). Он характеризуется наличием общественно-политической лексики, логичностью, эмоциональностью, оценочностью, побудительностью.

Какие книги являются научно популярными?

Новинки

• Живой мозг Дэвид Иглмен О мозге — величайшей технологии на планете
• Основы реальности Фрэнк Вильчек
• Бесконечная сила Стивен Строгац
• Физика и жизнь Элен Черски
• Эволюция красоты Ричард Прам
• Экономист под прикрытием Тим Харфорд, Елизавета Пономарева (переводчик)
• Искусство статистики Дэвид Шпигельхалтер

Как пишется слово научно популярный?

Значение: -ая, -ое. Знакомящий в общедоступной форме с достижениями науки и техники.

Как определить научный стиль текста?

Научный стиль характеризуется логической последовательностью изложения, упорядоченной системой связи между частями высказывания, стремлением авторов к точности, сжатости, однозначности при сохранении насыщенности содержания.

Что такое научно-публицистическая статья?

• Научно-публицистическая статья – это исследовательская работа, характеризующаяся сочетанием научного и публицистического стилей. По сути, такая публикация характеризуется более свободной формой подачи материала, понятийный аппарат ориентирован на более широкую аудиторию.

Что такое основа научной статьи?

• Основа научной статьи заключается в значимости работы, актуальности поставленной цели и задач, а также научной новизне. Создание научной статьи – это процесс, требующий не только четкого соблюдения правил относительно содержания и оформления текста работы, но и логического изложения материала и грамотности.

Popular Science — Викисловарь

Содержание

• 1 Английский
  • 1.1 Существительное
    • 1.1.1 Синонимы
    • 1.1.2 Переводы

Английский[править]

Английский В Википедии есть статья на тему:

популярная наука

Википедия

Существительное[править]

популярная наука (

3 неисчисляемое)

1. Интерпретация науки, предназначенная для широкой аудитории, а не для других ученых или студентов.

   • 1920 , Эдвард Карпентер, Языческие и христианские верования: их происхождение и значение , стр. 36:

     стороны, и таким образом могли устанавливать даты и создавать для пользы народных масс мифы и легенды, которые были в определенном смысле объяснениями порядка Природы и своего рода « популярной наукой ».

2. (атрибут) Из или имеющий отношение к науке, но направленный на обычных людей, а не на ученых; предназначен для общего потребления.

   Он был опубликован в научно-популярном журнале .

   • 2016 , Бегонья Беллес-Фортуньо, «Популярно-научные статьи против научных статей: инструмент для медицинского образования», в Пилар Ордоньес-Лопес, Нурия Эдо-Марса, редакторы, Медицинский дискурс на профессиональном уровне, Академические и популярные настройки , Bristol: Multilingual Matters, → ISBN , страницы 55–78:

     наука статья.

Синонимы

Переводы[править]

научная интерпретация

научно-популярных или связанных с ними

Получаем ли мы настоящее из популярной науки?

Шон Кэрролл — один из лучших ученых-писателей в бизнесе. Он образец писателя, который полностью понимает свой предмет и может объяснить его ясно и заискивающе авторитетно. Физик превращает понятия в своей области в прозу, которая заставляет таких читателей, как я, думать, что мы можем понять возникновение пространства-времени и квантовой механики и объяснить их друзьям за обедом. Что я и сделал, отчасти благодаря двум книгам Кэрролла.0199 Общая картина и Что-то глубоко скрытое .

ХОРОШИЙ СПОРТ: Шон Кэрролл говорит, что его цель — углубить знания людей о мире природы, объясняя ключевые математические уравнения, аналогична тому, что он делал в своей личной жизни, в частности, узнавая больше о покере и баскетболе. «Когда вы смотрите, как люди играют в баскетбол или покер, вы спрашиваете: «Почему они только что это сделали?» Обычно для этого есть веская причина. И знание этой причины дает новые идеи».

У Кэрролла есть удачная фраза для его подхода к описанию «мира на его глубочайшем уровне», и это «поэтический натурализм». Он перенял фразу поэтессы Мюриэль Рукейзер, написавшей: «Вселенная состоит из историй, а не из атомов». На протяжении всей своей карьеры, в течение многих лет в качестве профессора-исследователя в Калифорнийском технологическом институте, а теперь профессора натурфилософии в Университете Джона Хопкинса, 55-летний Кэрролл рассказывал истории об устроении мира природы — поэтичные в том, насколько они правдивы.

Вот почему последняя книга Кэрролла, Величайшие идеи во Вселенной: пространство, время и движение — первая из трех книг, посвященных законам вселенной, — потрясает. Это обнажает тревогу, скрывающуюся под поверхностью популярной науки, а именно: мы никогда не получим полной картины. И почему бы нет? Потому что нам не хватает математики. В Величайшие идеи во Вселенной Кэрролл намеревается исправить наши своенравные знания. Вы можете прочитать все слова об общей теории относительности Эйнштейна, о том, как масса и энергия вызывают искривление пространства-времени, пишет Кэрролл, «но пока вы не поймете это уравнение, вы не поймете по-настоящему теорию Эйнштейна»: 

Кэрролл дополняет относительно короткую книгу терпеливыми и убедительными объяснениями символов уравнения и стоящих за ними понятий. Понимание, конечно, сложно для таких читателей, как я, без математического образования. Но Кэрролл, как он объяснил в нашем недавнем интервью, не устрашен. Он уверен, что появятся хорошие читатели, если не следующие лауреаты Филдсовской медали, новообращенные в исчисление. Что меня больше всего потрясло в новой книге, так это то, что в ней, казалось бы, в отличие от поэтического натурализма Кэрролла, подразумевается, что читатели никогда не смогут понять мир на его глубочайшем уровне только из прозы. Кэрролл раскрывал брешь в научно-популярной миссии, и мне не терпелось спросить его об этом.

Давайте начнем с первого предложения Величайшие идеи во Вселенной : «Моя мечта — жить в мире, где большинство людей имеют информированные и страстные взгляды на современную физику». Это очень замечательная мечта, Шон.

Ну, я профессиональный физик, но у меня есть и более широкие интеллектуальные интересы. Я немного завидую людям в других областях, чью работу могут со знанием дела обсуждать люди, не относящиеся к их собственным дисциплинам, будь то экономика, биология или история. Но есть барьер в физике и математике. То, как мы говорим о том, что мы делаем, неспециалистам ограничено в отличие от других областей. Моя стратегия состоит в том, чтобы стиснуть зубы и научить людей уравнениям.

Вы пишете: «Можно читать книги, ходить на лекции, смотреть видео, слушать подкасты. Хорошая новость заключается в том, что у нас есть живая экосистема таких ресурсов, и можно многому научиться, хотя и несколько случайным образом. Но, в конце концов, вы понимаете, что не получаете настоящих вещей». Что такое настоящий материал?

Настоящие вещи точны, строги, ясны, недвусмысленны. На практике это означает, что она принимает форму уравнений. Это также означает, что это не аллегория или аналогия. Он просто говорит то, что говорит.

Моя предыдущая книга, Что-то глубоко скрытое , была о квантовой механике и многомировой интерпретации квантовой механики. Всякий раз, когда вы измеряете небольшую квантовую систему, в разных мирах становятся реальными разные результаты. Существуют различные возражения против этой точки зрения и различные аргументы в ее пользу. Некоторые из возражений являются совершенно хорошими возражениями. Я понимаю. Я не думаю, что они являются окончательными, но я понимаю, почему вы делаете это возражение.

На другие возражения я ответил: «Нет, ты не понимаешь». Одним из возражений было: «Откуда берется энергия? Откуда берется энергия, когда вы создаете все эти вселенные?» Это не тот вопрос, который задал бы любой, кто разбирается в уравнениях. Если вы не понимаете уравнений и говорите только об образах, интуиции и метафорах, этот вопрос никуда не исчезнет.

Настоящие вещи точны, строги, ясны, недвусмысленны. Он принимает форму уравнений.

Есть и другие примеры, такие как теорема Нётер, идея о том, что если в природе существует симметрия, то существует сохраняющаяся величина. Как вы получаете такие ответы? Есть набор вещей, которые совершенно ясны, когда вы знаете математику, и совершенно неясны, когда вы этого не знаете. Я чувствую себя виноватым, если меня заставляют сказать: «Заткнись и слушай уравнения». Я никогда не хочу этого делать. Я хочу дать объяснение.

Я довольно хорошо понимаю понятия из физики, когда читаю таких хороших научных писателей, как вы. Но что я упускаю, если не понимаю математику?

Вы упускаете различные значения и коннотации слов. Я писал книги без уравнений. Я все за это. Но всякий раз, когда вы используете аналогию, возникает проблема, потому что аналогия сопровождается нежелательными последствиями. Кто-то говорит, что расширяющаяся Вселенная подобна воздушному шару, на поверхности которого нарисованы маленькие точки галактик. Вы можете спросить: «Во что это расширяется?» Ответ в том, что он ни во что не расширяется. Вы можете ответить: «Но воздушный шар должен во что-то расширяться». Нет, воздушный шар — это просто аналогия. «Хорошо, точки расширяются. Означает ли это, что галактики расширяются?» Нет, галактики не расширяются. Вот что я имею в виду: эта аналогия не дает вам реальной информации о расширении Вселенной.

Всегда ли аналогии в математике не работают?

Если попытаться провести идеальные аналогии, то да. Нет никаких причин, по которым такие вещи, как расширение Вселенной или коллапс волновой функции, должны иметь аналогию с чем-либо в нашем повседневном опыте. Это другое царство. Это область, о которой мы не знали тысячи лет назад, когда был изобретен язык.

Бывают случаи, когда я говорю о геометрии пространства и говорю: «Смотрите, вот формула. Он работает в любом количестве измерений. Не имеет значения, является ли пространство трехмерным, четырехмерным или пятимерным. Если вы получите уравнение, концепция ясна». Если вы не понимаете уравнения, как вы визуализируете 10-мерное пространство-время? Ответ: нет. Вам нужно уравнение, которое говорит вам, как ведет себя пространство-время.

Я признаю, что не имея математического образования, я боролся с уравнениями в Величайшие идеи во Вселенной , несмотря на ваши плавные объяснения символов и их значения. Однако я получил хорошее представление о том, как в физике устанавливаются универсальные принципы. Вселенная имеет основополагающее поведение, независимо от ситуации — так говорит математика.

Рад это слышать. И тому есть много примеров. Например, когда Вселенная расширяется, свет смещается в красную сторону. Далекие галактики смещены в красную сторону. Существовала ранняя теория, конкурирующая с этой идеей, «теория усталого света», идея о том, что свет просто устает. Нет, это не так. Откуда вы знаете? Вот уравнение, которое говорит о том, что делает свет. Свет может распространяться сам по себе, согласно своему уравнению. Это естественно.

В науке мы выдвигаем гипотезы и строим теории, пытаясь подогнать данные. Данные приходят, и мы пытаемся сделать из них модель. И когда нам это удается, как это удалось Эйнштейну, уравнения намного умнее нас. Уравнения, которые работают, могут быть экстраполированы далеко за пределы того, что мы ожидали.

Сам Эйнштейн ничего не знал о Большом взрыве, но его уравнение знало. И это просто бесконечно прекрасно. Вот почему физика — хоть я и стараюсь быть экуменистом — самая удивительная наука: эти маленькие идеи, которые мы придумываем в наших офисах, правильно описывают то, что происходило миллиарды лет назад и на расстоянии миллиардов световых лет от нас. И это возможно только благодаря уравнениям.

Итак, нужно ли нам понимать язык математики, прежде чем мы сможем прикоснуться к основополагающим истинам о Вселенной?

Да, я думаю, это правда. Но я хотел бы подчеркнуть, что это континуум, а не да или нет. Когда кто-то говорит, что А в квадрате плюс В в квадрате равно С в квадрате (теорема Пифагора), большинство людей не возражают против этого. Они понимают. Если вы видите прямоугольный треугольник, а на линиях нарисованы А, В и С, а С — это гипотенуза, и вы знаете, что такое квадрат, и вы знаете, что такое плюс, вы не будете с этим бороться. . Чтобы перейти оттуда к уравнению Эйнштейна, нужно определить степень, а не вид. И разным людям будет комфортно преодолевать разные расстояния, но делать вид, что это непреодолимый барьер, — ошибка.

Я ценю ваши слова о получении «настоящих вещей». Знание углубляет нашу признательность. Однажды я путешествовал с волчьим биологом в Монтане, и я всегда помню, что она сказала мне в лесу: «Если ты не разбираешься в экологии, природа — это просто декорации». Вы говорите что-то подобное о физике? Вы можете смотреть на ночное небо и восхищаться. Но это просто декорации, если вы не знаете, что видите. Вы согласны?

Полностью согласен. У меня был подобный опыт, но с геологами, а не с биологами-волками. Если вы идете по горам с геологом, это совсем другой опыт. Если вы обедаете с отличным шеф-поваром, это совершенно другой опыт. Есть глубина понимания, если вы идете на концерт с композитором или музыковедом.

Я был на концертах с композиторами и музыковедами, и это невероятный опыт, когда они описывают то, что мы услышали. Хотя я также был на концертах с людьми, которые не хотят объяснений, только опыт.

Правильно. Это не для всех. И ни один человек, каким бы амбициозным он ни был, не может быть экспертом во всем. Так что, надеюсь, у всех есть какие-то удовольствия, которыми они наслаждаются только на поверхностном уровне. Я так отношусь к классической музыке. У меня нет глубокого понимания этого, но мне это нравится. У меня немного более глубокое понимание джаза, но я не могу сказать вам, в каком режиме кто-то импровизировал во время своего соло. И это нормально.

Единственная причина, по которой мы это делаем, заключается в том, что люди — любопытные существа и хотят понять.

Но в тех вещах, в которых я разбираюсь, характер удовольствия, несомненно, другой. Вот почему я продолжаю возиться с уравнениями. Отчасти я забиваю голову уравнениями, чтобы люди не чувствовали себя обманутыми, когда получают Величайшие идеи во Вселенной . Я не скрываю, что там много уравнений. Но я очень стараюсь объяснить принципы, лежащие в их основе. Я не просто говорю, вот что такое производная. Я говорю, вот как работает физика в парадигме Лапласа, где у вас есть положения и скорости всего, и вы можете предсказывать будущее. Почему вы должны уметь предсказывать будущее по положению и скорости всего? Это то, что можно понять.

Я не настаиваю на том, чтобы все стали экспертами в области физики. Что я пытаюсь сделать, так это открыть дверь для людей, которые не хотят становиться профессиональными физиками, но хотят лучше понимать вещи. Я не думаю, что между физиками и нефизиками должна быть жесткая стена.

Не все ученые согласны, верно? Несмотря на то, что я занимаюсь научно-популярным бизнесом, я уважаю ученых, которые хотят оставаться в своих лабораториях, делать свою работу и не чувствовать необходимости объяснять ее широкой публике. Вы сталкивались с такими учеными?

Конечно.

Что вы им скажете?

У меня очень стабильная линия. Я не думаю, что каждый ученый обязан объяснять себя всему миру. Я действительно думаю, что каждая научная область обязана объяснять себя всему миру. У меня проблемы не с людьми, которые не хотят делать это сами, а с людьми, которые не ценят, когда это делают их коллеги. Они должны быть чрезвычайно благодарны, если они не хотят выступать перед публикой, а кто-то другой хочет. Это снимает с них огромное бремя.

В таких областях, как моя, где мы думаем о темной материи и рождении Вселенной, нет практического, технологического или экономического применения. Единственная причина, по которой мы это делаем, заключается в том, что люди — любопытные существа и хотят понять. Если мы проведем исследование и что-то поймем и никому не скажем, какой в ​​этом смысл? Почему нас должно поддерживать общество? Поэтому я думаю, что попытка объяснить публике, что мы делаем, чрезвычайно ценна.

Был ли в вашей карьере момент «Дорога в Дамаск», когда вы поняли, что хотите объяснить людям физику?

Не совсем так. Я всегда хотел объяснить это людям. Я физик, технически, но также и философ. Моя работа сейчас больше связана с размышлениями, пониманием, обменом информацией и обучением, чем с предметом физики. Радость, которую я всегда испытывал в физике, заключалась не только в понимании новых вещей, но и в том, чтобы говорить о них и объяснять их другим людям. И ценю хорошие объяснения, которые я мог получить от других людей. Знаете ли вы знаменитую страницу-посвящение учебника по общей теории относительности, 9?0199 Гравитация , авторы Мизнер, Торн и Уиллер?

Нет, не знаю.

Я только что распаковал его здесь, в моем новом офисе. Это 1000 страниц. Он известен как телефонная книга. Вот посвящение. «Мы посвящаем эту книгу нашим согражданам, которые из любви к истине берут от своих нужд налоги и дары и время от времени посылают кого-нибудь из себя в качестве преданного слуги, чтобы продвигать поиски в тайны и дивные простоты. этой странной и прекрасной вселенной, нашего дома».

Вот идея. Нас поддерживает общество. Мы не ставим еду на стол или что-то в этом роде. Но в здоровом обществе достаточно ресурсов, чтобы иметь и музыкантов, и художников, и ученых. Некоторые ученые имеют прямую экономическую, ощутимую выгоду. Некоторые этого не делают. Некоторые из нас ближе к музыкантам и художникам. И поэтому мы должны отдавать как поле. Это абсолютно центральная часть усилий.

Вы великий общественный защитник науки от лжеученых, умных дизайнеров, религиозных деятелей — всего парада. В мои более циничные моменты я задаюсь вопросом: зачем беспокоиться?

Это правда, что есть много людей, которые приняли решение. Самая тесная корреляция — сколько им лет? Вы не дотянетесь до людей определенного возраста. Но вы достигаете молодежи. Они еще не затвердевшие. Я не считаю себя прозелитистом или спорщиком. Я просто хочу помочь людям понять и позволить им составить собственное мнение. И хорошая новость заключается в том, что как только вы это сделаете, они часто пойдут в правильном направлении.

Являются ли наука и религия «непересекающимися магистериями», как считал Стивен Джей Гулд?

 Я никоим образом не верю в непересекающиеся магистерии. Я думаю, что эти магистерии серьезно пересекаются. Существуют способы осмысления мира и того, из чего он сделан, как он работает, какова его цель, которые принадлежат и науке, и религии, и духовности. В некоторых местах они пересекаются. И не пересекайтесь с другими. Религия — это более широкий набор идей, касающихся морали, общества и поведения, о которых наука ничего не говорит. Но религия также говорит кое-что о природе реальности. И науке тоже есть что сказать по этому поводу.

В каких конкретных местах пересекаются наука и религия?

Почему существует Вселенная? Почему есть что-то, а не ничего? Научный ответ или даже современный философский ответ может быть таким: «На этот вопрос не должно быть никакого ответа». Но это не то, что вам скажут религиозные аргументы. Они скажут: «Нет, нам нужно объяснение». Существует принцип достаточного основания, следуя Лейбницу и так далее. Это просто совсем другое.

Я говорю это своим коллегам, потому что современным физикам и философам странно молчать о религии, особенно физикам и философам, которые работают в области фундаментальной метафизики, онтологии, квантовой механики или пространства-времени. В этих областях, как я уже сказал, мы не создаем лучший смартфон. Мы не лечим рак. Что общего у нас с повседневной жизнью людей? Ну, это фундаментальная природа реальности. И то, что мир прекрасно работает как система, подчиняющаяся законам, без какой-либо поддержки со стороны чего-то сверхъестественного. Гораздо легче понять естественный отбор или происхождение Вселенной при Большом Взрыве, когда вы понимаете науку. И это может повлиять на ваши взгляды на потребность в Боге.

Кто был первым хорошим научно-популярным писателем по физике?

Мы находимся в особой ситуации, когда одного из пионеров звали Галилей. Я имею в виду, что великие популярные сочинения по физике были изобретением физики, и Галилей был действительно хорош в этом. Даже Эйнштейн был довольно хорош в объяснении вещей. А потом появились такие люди, как Ричард Фейнман, Джордж Гамов и, в другом смысле, Карл Саган. Так что у нас всегда была такая традиция. Нам не нужно было изобретать это, но нам нужно напомнить, что это важно, и это нужно заново открыть и оценить.

В чем ошибается популярная наука?

Как и все популярное или медиа, оно может сделать сенсацию. Он хочет, чтобы все было самым последним и лучшим. Мир изменился сейчас с Интернетом. Но раньше считалось, что если вы хотите написать что-то, что поможет объяснить какую-то концепцию, вам понадобится новостной крючок, чтобы объяснить это. Зачем кому-то интересоваться наукой, если только что-то не произошло? И я такой: ну, относительность по-прежнему верна, даже если в последнее время ничего не произошло.

В научной журналистике есть что-то особенное, чего нет в другой журналистике.

Существует экосистема, к которой исследователи хотят привлечь внимание. Они хотят получить грантовые деньги. В их университетах есть отделы по связям со СМИ. Они хотят преувеличивать то, что они делают. И журналист, естественно, должен в какой-то степени доверять тому, что говорят эксперты. Но вы должны сверяться с людьми, которые не занимаются исследованием, и вы должны серьезно относиться к их предупреждениям.

Я очень верю в научные статьи и научную журналистику. Как я уже сказал, я не думаю, что каждый ученый должен посвящать свои усилия популяризации. Я думаю, что некоторые должны, но почти у каждого ученого есть какая-то интересная работа, которой они занимаются.

Таким образом, хорошим журналистам предстоит многое сделать, чтобы подумать о том, что интересного происходит, а не только о том, что делает самый харизматичный ученый. И они должны сделать это объяснимым, понятным и рассказать часть человеческой истории. Я очень верю в человеческую историю. Это то, что следует подчеркнуть.

Но ты должен сбалансировать это. Это побеждает цель, если это просто человеческая история. В научной журналистике есть что-то особенное, чего нет в журналистике знаменитостей. Еще одна особенность научной журналистики заключается в том, что ученый может что-то объяснить, а работа журналиста или писателя — перевести это. Этот перевод, как мы говорили, часто включает в себя либо аналогии, либо экстраполяцию. И ошибиться можно. Так что для меня научная журналистика, в большей степени, чем политическая журналистика или журналистика о знаменитостях, должна быть взад и вперед.

Я помню, как впервые увидел, что о моей собственной работе пишут, когда я был аспирантом. Я работал над проектом, можно ли построить машину времени в упрощенном трехмерном пространстве-времени. Журналисты поговорили с нами и правильно поняли. В какой-то момент в статье они упомянули закрытую вселенную. И редактор, пытаясь внести ясность, добавил строчку: «Замкнутая вселенная — это та, которая будет расширяться, а затем схлопываться». Но это не так в трехмерном пространстве-времени. Это верно в четырехмерном пространстве-времени. Они не проконсультировались с ученым, прежде чем вставить его.

Журналисты — профессионалы в написании и объяснении. Ученые – это профессионалы, занимающиеся наукой. Таким образом, между ними должна быть совместная работа, которая отличается от отчетов по экономике или политологии.