Первая атомная бомба в мире: История создания первой атомной бомбы в истории человечества. 1938 год

Укрощение термояда. Как Советский Союз создал и испытал первую в мире водородную бомбу

Как Советский Союз создал и испытал первую в мире водородную бомбу

Август навсегда войдет в историю как «ядерный месяц». 6 и 9 августа 1945 года США сбросили на Хиросиму и Нагасаки первые атомные бомбы. Четыре года спустя, 29 августа 1949 года, подобное оружие испытали в СССР. 12 августа 1953 года Советский Союз провел испытание своей первой термоядерной бомбы. И хотя первенство в испытании подобного оружия осталось за Соединенными Штатами, взрыв на Семипалатинском полигоне всерьез напугал «вероятного противника»: СССР сумел сконструировать и испытать бомбу, пригодную к доставке к месту назначения на серийных дальних бомбардировщиках. А еще через десять лет, 5 августа 1963 года, СССР, США и Великобритания подписали в Москве первый «антиядерный» договор.

«Россия делает сама»

Монополия Соединенных Штатов на обладание атомным оружием длилась недолго, всего четыре года. Если бы наша страна не была настолько измотана Второй мировой войной, возможно, паритет был восстановлен еще быстрее. Ведь первые сведения об американском атомном проекте советская разведка сумела добыть еще в 1941 году, а с 1942-го был налажен стабильный канал их поступления непосредственно от участников разработки. С учетом того, что еще накануне войны в СССР над тематикой деления ядерных материалов работала целая плеяда ученых, а первый проект советской атомной бомбы появился еще в 1940 году благодаря Фрицу Ланге.

Стремясь компенсировать отставание от США в сфере создания собственного атомного оружия, Советский Союз в первые послевоенные годы взял мощнейший разбег. Да, проект знаменитой РДС-1 – первой испытанной советской атомной бомбы (аббревиатуру «изделия» в шутку расшифровывали как «Россия делает сама») – во многом был повторением американского. Решение идти этим путем принималось не от хорошей жизни: атомный паритет требовалось восстановить как можно скорее, в противном случае был риск получить Третью мировую войну почти сразу после Второй. О том, что бывшие союзники по Антигитлеровской коалиции прорабатывают подобные планы, Москва узнала от членов знаменитой «Кембриджской пятерки» в победном 1945-м, так что следовало спешить.

Сумев создать собственную атомную бомбу, советские ученые немедленно перешли к работам по ее совершенствованию и усилению, а затем взялись и за разработку более мощного вида оружия – термоядерного. Насколько спешно велись эти работы, можно судить по такому примечательному факту. Первая советская термоядерная бомба – РДС-6с, пригодная для доставки к цели на стратегическом бомбардировщике, – испытана 12 августа 1953 года. А одиннадцать дней спустя на том же Семипалатинском полигоне в испытательных целях сбросили с бомбардировщика Ту-16 первую отечественную серийную атомную бомбу РДС-4.

Догнать «Иви Майка»

Чем термоядерная бомба отличается от атомной? В первую очередь тем, что в атомной бомбе взрывной эффект достигается за счет ускоренной цепной реакции деления, а в термоядерной – напротив, за счет сверхбыстрой взрывной реакции термоядерного синтеза. С точки зрения теории термоядерное устройство можно сделать сколь угодно мощным даже в рамках относительно небольшого «изделия» (что позднее и доказал Советский Союз, испытав свою Царь-бомбу). А водородным это оружие называют потому, что в качестве горючего для термоядерного синтеза используется изотоп водорода – дейтерий.

Над созданием термоядерного оружия и СССР, и США начали работать практически одновременно, не прекращая работ по созданию серийных атомных бомб. За счет имевшегося преимущества в опыте американцам удалось разработать свое первое термоядерное устройство – «Иви Майк» – на год раньше, чем это сделали советские ученые. Правда, эта конструкция совершенно не была похожа на пригодный к практическому использованию ядерный боеприпас. «Иви Майк» был высотой в три с лишним человеческих роста, что абсолютно исключало возможность его доставки к цели хоть каким-нибудь носителем, кроме транспортного корабля. Впрочем, США и не рассматривали первое термоядерное устройство как боевое – оно создавалось исключительно в испытательных целях. Его взрыв 1 ноября 1952 года доказал работоспособность избранной американскими учеными «двухступенчатой» схемы, при которой сначала срабатывала обычная атомная бомба, взрыв которой сжимал термоядерное топливо и поджигал его. В «холодной войне» начался новый этап.

Информация о работах американцев над термоядерной бомбой и ее испытании поступала в Советский Союз очень оперативно: над ее добычей работал специальный отдел научно-технической разведки в структуре внешней разведки НКВД. Первые точные данные об этих работах поступили от разведчиков еще в 1947 году, а годом позже пошли уже точные сведения, содержавшие в том числе информацию о некоторых конструктивных решениях и полученных результатах экспериментов. С учетом того, что в СССР теоретическая возможность создания термоядерной бомбы исследовалась с середины 1945 года, эти данные лишь ускорили появление советского устройства подобного типа. И 26 февраля 1950 года Совет Министров СССР принимает секретное постановление, которым задаются сроки и условия создания отечественной термоядерной бомбы. Она должна была быть готова и испытана в 1954 году.

Сахаровская «слойка»

Поскольку все основные теоретические исследования уже были проведены, к практическим работам приступили немедленно. Весной того же 1950 года решено было приступить к практическим работам. Группа создателей будущей термоядерной бомбы, в том числе такие крупные ученые, как Юрий Романов, Андрей Сахаров и Игорь Тамм, переехали в Арзамас-16 (нынешний Саров), в КБ-11 (нынешний Всероссийский НИИ экспериментальной физики) – главную кузницу атомного оружия. Здесь им удалось в течение всего трех с небольшим лет проработать и создать практически применимую схему советского термоядерного оружия. Ее назвали «Слойкой» (отсюда «с» в названии бомбы РДС-6с), поскольку термоядерное горючее – дейтерий – Андрей Сахаров предложил окружить ураном-238, собрав несколько таких «слоев». При этом устройство получалось такого размера, что его можно было использовать в виде обыкновенной бомбы. Это не просто ставило СССР наравне с Америкой по обладанию современным оружием массового поражения, но и выводило в лидеры термоядерной гонки.

Устройство было готово к началу лета 1953 года, но дату испытаний назначили не сразу. Прежде провели своего рода «репетицию» этих испытаний, просчитав все аспекты теоретически и прикинув, какие условия понадобятся, чтобы посмотреть на термоядерную бомбу в реальности. После этого полученные выводы и заключения проверила государственная комиссия во главе с директором Института атомной энергии Игорем Курчатовым. И лишь тогда была названа дата испытаний: 12 августа 1953 года.

Местом проведения испытаний стал Семипалатинский испытательный ядерный полигон, он же 2-й Государственный центральный научно-исследовательский испытательный полигон, или просто «двойка» – на жаргоне всех, кто имел отношение к созданию атомного оружия. Созданный в 1949 году, он на протяжении шести лет был единственным в СССР местом для испытания всех «изделий», начиная с РДС-1, пока не появился полигон на Новой Земле. Но в 1953 году альтернативы Семипалатинску не было, и подготовку к взрыву РДС-6с начали здесь летом 1953 года.

Термоядерное «изделие» решили не сбрасывать с самолета, а подорвать в статическом состоянии на стальной башне на высоте 30 метров от земли. Там же провели и его окончательную сборку, поскольку никто не знал, как поведет себя заряд во время транспортировки на полигон. Подготовку к испытаниям закончили вечером 11 августа 1953 года. Помимо сборки РДС-6с, подготовка включала в себя и размещение на испытательном участке измерительной и исследовательской аппаратуры, возведение небольшого настоящего городка и установку военной техники – полутора десятков самолетов, семи танков, семнадцати орудий и минометов.

Отказаться от взрывов

Команда на подрыв поступила с пульта управления в 7.30 утра 12 августа. Как вспоминали позднее участники испытаний, их поразило, насколько ярким был свет от взрыва: он резал глаза даже через специальные темные очки. Удивил их и внешний вид ядерного гриба: его ножка была куда толще, чем от первых советских атомных бомб. Мощность взрыва РДС-6с составила 400 килотонн в тротиловом эквиваленте – почти в 20 раз больше, чем у РДС-1. Заряд мог бы стереть с лица земли город радиусом восемь километров, а на полигоне уничтожил все объекты, расположенные на опытном участке.

Анализ результатов испытания показал, что «слойка» оказалась удачным решением, но для создания более мощных термоядерных зарядов необходима другая конструкция. И она довольно быстро была создана. Уже 22 ноября 1955 года там же, на Семипалатинском полигоне, испытали «изделие» РДС-37, собранное по двухступенчатому принципу: урановое ядро и сердечник из дейтерида лития-6. Участники разработки этой конструкции ее принцип часто называют «атомным обжатием», поскольку урановое ядро в момент взрыва сначала сильно сжимает, а потом поджигает термоядерное горючее.

Подобная схема позволяла увеличивать мощность взрыва практически без ограничений. Довольно скоро это было доказано на практике, когда 30 октября 1961 года Советский Союз испытал на Новоземельском полигоне Царь-бомбу – термоядерную бомбу мощностью 50 мегатонн. Это была половинная мощность боеприпаса, разработанного учеными под руководством Андрея Сахарова, но даже при ней взрывная волна трижды обошла Земной шар.

А два года спустя в Москве был заключен первый в мировой истории договор, касающийся ограничений в сфере разработки ядерного оружия – «Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой». 5 августа 1963 года под ним поставили подписи представители СССР, США и Великобритании. Его логическим продолжением стал заключенный в 1996 году Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Но он пока так и не вступил в силу: из 44 стран-участниц «ядерного клуба», чьи подписи сделают документ действительным, три – Северная Корея, Индия и Пакистан – его не подписали.

УКРАЛИ ЛИ РУССКИЕ АТОМНУЮ БОМБУ?

История создания советской атомной бомбы стала в последние годы предметом острых дискуссий. Однако российские физики — создатели ядерного оружия — вынуждены были хранить молчание. Наконец ситуация изменилась — свидетельствуют Ю.Харитон, академик, патриарх российских физиков-атомщиков, с первых дней и до конца 1992 года возглавлявший научный коллектив легендарного Арзама-
са-16, города разработчиков ядерного оружия, и Ю. Смирнов, кандидат физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Российского научного центра «Курчатовский институт», в 60-е годы работавший в группе А.Сахарова в том же Арзамасе-16.

Наиболее острая дискуссия развернулась, пожалуй, по вопросу о том, какое реальное значение для советских физиков-атомщиков имели добытые разведкой материалы за рубежом. Ее накал связан с тем, что вдруг «заговорившие» некоторые представители русской разведки, участвующие в сороковые годы в получении материалов по атомной тематике, но далекие, однако, от технических тонкостей и действительного положения вещей в ядерных центрах, дали, к сожалению, субъективную и сильно искаженную картину. К тому же за рубежом, и прежде всего в США, еще в 50-е годы получила широкое хождение легенда о том, что советские ядерщики украли секреты или в лучшем случае скопировали то, что уже осуществили Соединенные Штаты.

Возможное значение шпионажа для советского атомного проекта стали обсуждать в Соединенных Штатах задолго до того, как выявились конкретные факты утечки американских ядерных секретов. После взрыва в Аламогордо в 1945 году даже высказывались суждения, что публикации по атомной тематике в открытой печати и шпионаж не будут иметь для России решающего значения, поскольку объем работ фатнастически велик и слишком изощренны научно-технические методы, необходимые для создания атомной бомбы.

Американцы понимали, что решающее значение на этом этапе приобрела не столько информация, сколько профессиональное мастерство и создание совершенно нового гигантского научно-технического потенциала. Быть может, именно вследствие недооценки возможностей России в США уже в 1945 году появилась примечательная и довольно информативная книга Г.Смита «Атомная энергия для военных целей». Она тут же была переведена и издана в Советском Союзе.

После ареста в Великобритании в 1950 году Клауса Фукса, помогавшего стране Советов на добровольной идейной основе, и суда над ним значение шпионажа для советской атомной программы сразу подверглось в США кардинальной переоценке.

В этом смысле показательны слова бывшего заместителя директора ЦРУ Р. Клайна: «Я убежден в том, что… проникновение разведки в американские атомные секреты было всеобъемлющим. Все делалось с высочайшим профессионализмом. Подавляющее большинство американцев сначала даже не догадывалось о том, что происходит. Только в 50-е годы люди начали узнавать правду».

И, явно впадая в крайность, Р.Клайн добавил: «…Я думаю, что Советский Союз благодаря материалам, которые добыли в Лос-Аламосе шпионы, выиграл около 5 лет. Я говорю о сроках создания атомного оружия».

Бывшие резиденты советской разведки, получившие возможность рассказать о своей работе, стали, к сожалению, утверждать, что для первой советской атомной бомбы, как и для первой водородной, ими была получена такая документация, по которой нашим ученым якобы прямо можно было делать эти бомбы. В действительности разведчики формально правы лишь в отношении схемы первой испытанной советской атомной бомбы, однако в отношении водородной — такое мнение является абсолютно ошибочным.

В печати появились и сбивающие с толку публикации, в которых, в частности, приводятся неверно интерпретируемые слова выдающегося участника советского атомного проекта И.К.Кикоина о том, что материалы разведки по разрабатывающейся в 40-е годы в США водородной бомбе (оказавшиеся технически несостоятельными!) «представляют большой интерес». Следует иметь в виду, что Кикоин непосредственно с разработкой и конструированием ядерного оружия связан не был.

Обсуждая роль разведки, нужно учитывать два обстоятельства. С одной стороны, советские разведчики, охотясь за атомными секретами, добились блестящего результата. Более того, успехом явилось и то, что в 40-е годы разведка завладела материалами, показавшими, как в тот период американские ученые представляли себе реализацию идеи по созданию водородной бомбы. Хотя те первые результаты американских физиков оказались ошибочными, успех разведки был бесспорен.

С другой стороны, очень важно понимать, какую роль в действительности сыграли разведданные для решения конкретных задач советского атомного проекта. Здесь решающее слово может принадлежать только специалистам. С этой точки зрения полученные разведкой материалы по водородной бомбе для советских ученых оказались абсолютно бесполезными.

Как бы убедительно ни выглядела информация, полученная разведкой, она требовала тщательной проверки. Естественно, советские специалисты затратили немало усилий и времени, прежде чем сделали заключение о степени технической достоверности и состоятельности материалов, пришедших из-за рубежа. Даже поэтому заявление некоторых «атомных» разведчиков о том, что советским ученым, занятым разработкой ядерного оружия, оставалось будто бы лишь «производить пересчеты», очень далеки от действительности.

Казалось бы, теперь существует очень простой и эффективный способ положить конец дискуссии о значении материалов, полученных разведкой, для советского атомного проекта: достаточно сопоставить добытые материалы с конкретными этапами воплощения этого проекта и опубликовать результаты. Но тогда пришлось бы сделать всеобщим достоянием деликатные технические подробности, относящиеся к ядерному оружию. А это запрещено международным Договором о его нераспространении.

Однако специалисты в области ядерного оружия даже при весьма ограниченной общедоступной информации в состоянии дать объективную оценку уровня самостоятельности тех или иных результатов, полученных советскими атомщиками. Исходным пунктом здесь являются предвоенные работы российских физиков.

Задолго до получения какой-либо информации от разведчиков Я.Зельдович и Ю.Харитон провели расчеты по условиям осуществления разветвленной цепной реакции деления урана в реакторе. В качестве замедлителей нейтронов они предложили использовать тяжелую воду и углерод.

В те же предвоенные годы Г.Флеров и Л.Русинов экспериментально получили важные результаты по определению ключевого параметра цепной реакции — числа вторичных нейтронов, возникающих при делении ядер урана. В ряду фундаментальных достижений того периода было и открытие Г.Флеровым и К.Петржакомсамопроизвольного деления урана.

Кроме того, Зельдович и Харитон выяснили условия возникновения ядерного взрыва и оценили его разрушительную мощь. Позднее, в 1941 году, они же совместно с И.Гуревичем получили приближенное значение критической массы урана-235.

Дело зашло так далеко, что уже в 1940 году директор Института химической физики академик Н.Н.Семенов направил в свой наркомат (по-нынешнему — министерство) письмо о необходимости развития комплекса работ по созданию ядерного оружия. Эта инициатива осталась незамеченной. Тем не менее, успехи советских физиков были настолько впечатляющими, что несмотря на бушевавшую войну, летом 1944 года великий датский физик Нильс Бор в секретной записке президенту США Рузвельту отмечал: «…на основании предвоенных работ русских физиков естественно предположить, что ядерные проблемы окажутся в центре их интересов».

И в самом деле, решением Государственного комитета обороны советскому атомному проекту был дан старт уже в феврале 1943 года. Пройдет шесть с половиной лет, и, к изумлению научной и политической элиты США, надеявшейся на долголетие своей атомной монополии, истерзанный войной Советский Союз произведет первое испытание ядерного оружия.

В 1984 году один из самых ярких участников атомного проекта академик Я.Зельдович напишет: «Известно удивление ученых США, когда пробы воздуха показали, что в августе 1949 года их ядерная монополия кончилась… Удивление в США было бы меньше, если бы они читали наши работы предвоенных лет, опубликованные на русском языке. Речь идет при этом не только о работах по цепному делению урана. Наука о взрыве и теория детонации также являются необходимой частью тех знаний, без которых нельзя решить проблему».

Соединенные Штаты приступили к работе над атомной бомбой, опасаясь, что обладающая превосходным научным потенциалом фашистская Германия может первой овладеть атомным оружием. Объединив усилия лучших физиков Старого и Нового Света, Америка стала энергично создавать небывалые по масштабу атомные лаборатории и заводы-гиганты.

Успех был достигнут благодаря совершенной координации усилий науки, промышленности, правительства и щедрому финансированию. Процветающие Соединенные Штаты Америки, к территории которых враг даже не прикоснулся, превратили свой атомный проект в интернациональное мероприятие. Наряду с американскими физиками они сумели привлечь к его реализации знаменитостей из Германии, Италии, Венгрии, Великобритании и других стран, знаменитостей, по разным причинам оказавшихся за океаном.

Советский Союз, прервавший свои работы по атомной тематике из-за нападения гитлеровской Германии, был вынужден в середине войны вновь вернуться к ним. Причина заключалась не только в опасности появления атомной бомбы у противника. Мощным толчком явилось и сообщение разведки о глубоко засекреченных усилиях по созданию атомного оружия в Соединенных Штатах Америки, которые по союзническому договору должны были делиться с СССР информацией об этих исследованиях.

Первый атомный взрыв и особенно демонстративное применение американцами атомного оружия в Японии советское правительство истолковало как атомный шантаж против СССР, как угрозу развязывания новой, еще более страшной и опустошительной войны. Кстати, в последнее время обоснованность такого толкования приобрела дополнительную убедительность. Агентство по национальной безопасности США рассекретило разведывательные донесения, относящиеся к концу второй мировой войны. Среди них особый интерес вызвали материалы, согласно которым еще в мае 1945 года американская разведка пришла к выводу: Япония в отчаянном положении и, скорее всего, готова сдаться в ближайшее время. Как заключил в связи с этим американский историк Г.Алперовиц, «атомная бомбардировка была излишней». Он добавил также, что, когда принималось решение об использовании атомной бомбы против Японии, политические соображения взяли верх над военными.

Советский Союз был истощен жестокой войной. Погибли десятки миллионов человек, оказались разрушенными более 30 000 промышленных предприятий, около 1700 городов и 70 тысяч деревень. А страна должны была в кратчайшие сроки повторить тот же рывок и тот же гигантский объем работ, который был, по заключению некоторых экспертов США, «даже для американской промышленности сопряжен с большими трудностями».

В 1948 году, примерно за год до испытания советской атомной бомбы, эти эксперты заявляли: за время войны «диспропорция между исследователями по атомной энергии в США и СССР значительно увеличилась»; «советское промышленное строительство все еще находится в веке кирки и мотыги» и перегружено работами по восстановлению трети промышленности.

Они понимали также, что некоторые немецкие физики, вывезенные после разгрома Германии в СССР, не окажут существенной помощи, поскольку, по словам американцев, немцы «достигли небольших успехов в секретных научных исследованиях по атомной физике в военные годы».

Американцы надеялись, что обладание единственным экземпляром атомной бомбы, каким бы путем она ни появилась у России, задачи не решало. Настоящее оружие страна приобретает, когда она в состоянии создать свой арсенал.

Но задача была решена! Квалификация советских ученых-физиков и других специалистов, приоритетное внимание к работам по атомному проекту как к государственной задаче наипервейшей важности, концентрация усилий огромной страны — все это в сочетании с патриотическим порывом сотен тысяч занятых в проекте людей позволило совершить чудо.

Участники невероятной гонки помнят, что все работали тогда с огромным напряжением. И единственной мыслью было — лишь бы успеть!

Вряд ли широко известно, что осенью 1988 года, находясь в США, А. Д.Сахаров сказал, обращаясь к создателю американской водородной бомбы Э.Теллеру на приеме в честь этого замечательного американского физика: «Я и все, кто вместе со мной работал, были абсолютно убеждены в жизненной необходимости нашей работы, в ее исключительной важности… То, что мы делали, было на самом деле большой трагедией, отражающей трагичность всей ситуации в мире, где для того, чтобы сохранить мир, необходимо делать такие страшные, ужасные вещи».

Да, действительно благодаря разведке из США в руки советских ученых-атомщиков попала схема атомной бомбы. Специалистам пришлось немало потрудиться, прежде чем стало окончательно ясно, что схема не есть дезинформация.

И, чтобы максимально исключить какие-либо неожиданности, для первого испытания было решено применить именно ее. Это был самый быстрый и самый надежный способ показать, что у Союза тоже есть атомное оружие. Таким образом, принятое решение являлось не столько техническим, сколько политическим. Более эффективные конструкции, которые уже тогда виделись советским физикам, могли подождать. Они и отрабатывались в последующие годы.

К примеру, уже следующая советская атомная бомба получилась более чем в два раза мощнее первой, сделанной наподобие американской. Ее диаметр был существенно меньше копии американской бомбы, и она было почти в два раза легче. Важно отметить, что проработки этого более совершенного варианта бомбы имели весьма ясные очертания уже к 1949 году. Ныне макеты этих двух атомных бомб, одна из которых была сделана по американской схеме, а другая создана на основе собственных разработок и исследований и испытана в 1951 году, стоят рядом в Музее ядерного оружия Арзамаса-16.

Но американскую схему заряда предпочли использовать не только потому, что сокращалось время для подготовки первого советского атомного взрыва. Не менее важно было, что успех первого испытания снижал непомерный психологический пресс, в условиях которого работали физики. Ведь к 1949 году атомные исследования и, прежде всего, строительство гигантских атомных объектов широко развернулись в СССР. Были вовлечены колоссальные энергетические, технические и людские ресурсы. Сталин распорядился: «Предоставим Курчатову неограниченные кредиты, но будем контролировать».

После испытаний первого советского водородного заряда 12 августа 1953 года американцы сразу заключили по анализам проб воздуха из атмосферы, что «это был взрыв термоядерной бомбы, но изготовленной из материалов, отличных от тех, которые были применены американцами в 1952 году».

Действительно, США в ноябре 1952 года первыми произвели термоядерный взрыв. Но это был взрыв огромного, с двухэтажный дом, наземного лабораторного сооружения. В США этот эксперимент явился только промежуточным шагом на пути к созданию водородной бомбы. Советские физики обошлись без такого промежуточного и очень дорогостоящего опыта.

А первым в мире реальным водородным зарядом, уже готовым к применению в качестве бомбы и содержавшим термоядерное оружие в виде твердого химического соединения, как раз и стал заря, испытанный в СССР 12 августа 1953 года. Он имел габариты первой американской атомной бомбы, но в 20 раз превосходил ее по мощности.

Это стало выдающимся приоритетным достижение советских физиков, и особенно А.Д.Сахарова и В.Л.Гинзбурга. Достижением, которое признается ныне и их коллегами из США. ничего подобного в качестве термоядерного оружия в Соединенных Штатах на тот период времени не было.

С советским достижением 1953 года не могут отождествляться ни американские опыты с малым количеством трития и дейтерия, относящиеся к 1951 году, ни уже упомянутый взрыв 1952 года, для которого использовалось термоядерное горючее в сжиженном состоянии при температуре, близкой к абсолютному нулю.

После столь знаменательного события в американских публикациях пятидесятых годов появилось признание: «Ситуация, которой так долго опасался Вашингтон, стала теперь очевидной. Первенство в состязании за «абсолютное оружие» уже принадлежало другой стороне».

Успех советских физиков в создании водородной бомбы в 1953 году был настолько значительным, что Академия наук СССР осенью того же 1953 года вместе с А. Д.Сахаровым избрала в свои ряды целую плеяду ученых, усилиями которых успех был обеспечен. Как известно, подобного «отклика» после атомного взрыва с СССР в 1949 году со стороны Академии наук не последовало.

Related video

Таковы были первые шаги при создании русского ядерного оружия. Но захватывающие события развернулись и в дальнейшем, когда ядерная гонка между США и СССР набрала максимальные обороты.

Историческая пресса | Хиросима: первая атомная бомба

6 августа 1945 года, на заключительном этапе Второй мировой войны, Соединенные Штаты (с согласия Соединенного Королевства, как это предусмотрено в Квебекском соглашении) сбросили первую в мире развернутую атомную бомбу над японского города Хиросима, мгновенно убив более 80 000 человек и ранив, обезобразив и отравив еще десятки тысяч.

Три дня спустя на город Нагасаки была сброшена вторая атомная бомба, в результате чего погибло около 40 000 человек. В течение нескольких месяцев после нападения еще сотни тысяч умрут медленной и мучительной смертью в результате ожогов и радиационного отравления, усугубляемых болезнями и недоеданием из-за того, что выжившие остались без необходимых ресурсов для сельскохозяйственных угодий и продуктов питания.

Хотя Япония безоговорочно капитулировала перед союзниками 15 августа 1945 года, роль бомбардировок в капитуляции и их этическое оправдание до сих пор обсуждаются. Они остаются единственным в истории применением ядерного оружия для ведения войны.

Манхэттенский проект

Когда президент США Франклин Д. Рузвельт умер 12 апреля 1945 года и его сменил Гарри С. Трумэн, новый президент ничего не знал о «Манхэттенском проекте», чрезвычайно дорогой и очень секретной программе, возглавляемой американцами. разработать ядерную бомбу. Проект был настолько секретным, что Рузвельт не сообщил Трумэну, тогдашнему вице-президенту, о его существовании, а военный министр Генри Стимсон только проинформировал Трумэна о новом разрушительном оружии, разрабатываемом физиками в Нью-Мексико. 0011 после он был приведен к присяге.

Во время переговоров о послевоенном урегулировании на Потсдамской конференции в июле 1945 года президент Трумэн был проинформирован об успехе операции «Троица», об успешном взрыве первой атомной бомбы в пустыне на Аламогордо. Хотя бомба в Нью-Мексико сработала, последствия взрыва ядерного устройства были неизвестны и все еще находились ученые, верившие в возможность неостановимой цепной реакции в атмосфере, не говоря уже о том, что опасность последствий радиации оставалась загадка.

К моменту испытания Тринити Германия уже потерпела поражение от союзников в Европе, но Япония поклялась сражаться до победного конца на Тихом океане. Шесть месяцев стратегических и интенсивных бомбардировок 37 японских городов мало что сделали для того, чтобы сломить режим императора Хирохито, и Япония решительно проигнорировала требования о безоговорочной капитуляции. С одной стороны, использование атомной бомбы вынудит Японию сдаться, положив конец войне, тем более что в качестве альтернативы вторжение союзников на материковую часть Японии может привести к потере миллиона или более военнослужащих союзников. С другой стороны, потери среди японского гражданского населения будут огромными. Трумэн столкнулся с незавидным решением, которое изменит не только будущее войны, но, возможно, и все военное будущее. В надежде поскорее положить конец войне, Трумэн решил, что бомба — единственный выход.

«Мы знали, что мир уже не будет прежним. Кто-то смеялся, кто-то плакал. Большинство людей молчало. Я вспомнил строчку из индуистского писания: «Теперь я стал Смертью, разрушителем миров». Полагаю, мы все так или иначе думали об этом».
Дж. Роберт Оппенгеймер, присутствовавший при испытании бомбы Тринити

Пятеро членов наземного экипажа и командир миссии Пол Тиббетс (в центре) перед Enola Gay, самолетом, сбросившим бомбу «Малыш» на Хиросиму.

«Малыш» в бомбоубежище на острове Тиниан перед погрузкой на Enola Gay

Атомное облако над Хиросимой, снятое хвостовым стрелком Enola Gay сержантом. Джордж Р. Кэрон

«Малыш»

Первой целью бомбардировки была Хиросима, порт и промышленный город с населением чуть более 350 000 человек, а также место расположения крупного военного штаба. Во второй половине дня в понедельник, 5 августа, 1945 10-футовый цилиндр весом 4440 кг был загружен в бомбоотсек модифицированного бомбардировщика B-29, названного Enola Gay (в честь матери его пилота, полковника Пола Тиббетса). Этот цилиндр был бомбой с ураном-235 под кодовым названием «Малыш». На следующий день в 2:45 полковник Тиббетс поднял Enola Gay с взлетно-посадочной полосы на базе США на острове Тиниан в Тихом океане. К B29 присоединились еще две «суперкрепости» с фотографами и наблюдателями над Иводзимой ( The Great Artiste и тогда еще безымянный самолет , позже названный Necessary Evil ) и в 06:07 три самолета взяли курс на Хиросиму. К 8:15 они были над городом и с высоты чуть более 31 000 футов «Малыш» покинул бомболюк Enola Gay . Потребовалось немногим более 44 секунд, чтобы бомба упала и взорвалась на высоте около 1900 футов над городом с громким грохотом и ослепляющей вспышкой. С пугающей скоростью начал быстро подниматься светящийся огненный шар, который продолжал расширяться в огромное грибовидное облако высотой почти 30 000 футов. В центре огненного шара температура составляла около 300 000 градусов по Цельсию, а температура поверхности достигала почти 7 000 градусов по Цельсию. Почти пять квадратных миль города были разрушены; более 80 000 человек, четверть населения Хиросимы, были убиты мгновенно, а 62 000 зданий были разрушены. Эти смерти были вызваны чистой силой тепла и взрыва от вспышки и взрыва, но в долгосрочной перспективе многие другие умрут в результате излучения, невидимого, неразборчивого убийцы.

Последствия атомной бомбардировки Хиросимы, вид из госпиталя Красного Креста (правительство США)

Купол Генбаку в Хиросиме, который позже стал Мемориалом мира в Хиросиме, после бомбардировки (Сигэо Хаяси)

Фотография последствий Хиросимы, содержащая записи пилота Enola Gay полковника Пола Тиббетса (веб-сайт ресурсов ВМС США по связям с общественностью)

Последствия

Непосредственными последствиями бомбардировки было невероятное число погибших: сотни тысяч японцев практически испарились за считанные секунды, когда ядерная ударная волна пронеслась по городу. Более поздние расследования пришли к выводу, что любой, кто находился в пределах примерно 3 квадратных миль от эпицентра, был бы убит мгновенно, а те, кто находился в пределах 9,5 квадратных миль, вероятно, стали жертвами, многие из которых позже скончались от тяжелых травм. Даже в десяти милях от эпицентра бомба привела к гибели людей. Здания были превращены в руины, и почти половина земли, считавшейся пригодной для использования, до нападения превратилась в пепел, в результате чего город стал неузнаваемым.

В 1945 году очень немногие люди имели реальное представление о долгосрочных последствиях взрыва атомной бомбы. Многие считали, что, поскольку бомба взорвалась над землей, а не при ударе, радиация поднимется вверх вместе с грибовидным облаком. В результате этого неправильного представления всего через несколько дней после того, как бомба взорвалась, спасатели и научные группы по всему городу не обращали внимания на потенциальный вред, который может постичь их позже. В течение нескольких месяцев после бомбардировок, помимо обширных ожогов, у многих выживших появились загадочные симптомы: лихорадка, хроническая усталость, рвота, диарея, аномалии крови, выпадение волос. Эти симптомы были названы лечащими врачами «лучевой болезнью» и «острым лучевым синдромом». Более 90 % ожогов пострадавших были «вспышечными», вызванными тепловой энергией, выделяемой взрывной волной, остальные — «пламенными» ожогами в результате воспламенения предметов и охвата людей. Ожоги часто были смертельными, поскольку радиация ослабляет иммунную систему, оставляя жертв уязвимыми для инфекции. Большинство городских больниц располагались в районе разрушенной Хиросимы, жертвами стали более 90% городского медицинского персонала. Несмотря на то, что были созданы импровизированные пункты оказания помощи, основных медицинских принадлежностей, постельных принадлежностей и обученного персонала не хватало — к тому времени, когда медицинская помощь прибывала, часто было слишком поздно, и многих нельзя было спасти.

В последующие месяцы и годы также стали проявляться долгосрочные эффекты. По оценкам, в первые четыре месяца после сброса бомбы на Хиросиму еще 25 000 человек умерли от радиационного отравления, а в течение следующего десятилетия увеличилось количество случаев рака, особенно лейкемии. У выживших, « хибакуша» (буквально переводится как «люди, пострадавшие от взрыва»), шрамы неизбежно были как физическими, так и психическими. Хотя хибакуша теперь получают особое государственное социальное обеспечение и общественное внимание, многие годы они и их дети подвергались стигматизации.

Тем не менее, несмотря на самые ужасные обстоятельства и выдающиеся акты мужества и проявления находчивости, Хиросима почти сразу же начала восстанавливать свое сообщество. Для города, который буквально был стерт с лица земли, требовалось восстановление во всех смыслах — физически, эмоционально и психологически. Реконструкция шла медленно, но благодаря гражданским усилиям и с некоторой помощью извне новый город восстал из пепла. Хотя события того рокового дня 19 августа45 продолжают бросать тень на Хиросиму, и вряд ли каждый полностью избежит своей разрушительной истории, преображенный город, который существует сегодня, является городом мира и процветания.

Олеандр (нериум) является официальным цветком города Хиросима, потому что он первым зацвел после взрыва атомной бомбы в 1945 году.

Хиросима в 2006 году, с Мемориалом мира в Хиросиме на переднем плане ( Хироцугу Мори )

Вас также может заинтересовать:

• Адрес Рузвельта Перл-Харбор
• Пять великих битв в истории
• Четыре ключевых события в истории британского ядерного оружия

Первая атомная бомба взорвана