Умами что это такое: Что такое умами: тайна пятого вкуса

Что такое умами: тайна пятого вкуса

Мы легко определяем вкус еды. Обычно, чтобы его описать, мы используем четыре базовых вкуса — сладкий, кислый, соленый и горький и описание ароматов — их могут быть тысячи.

Разница между вкусом и ароматом в механизме восприятия. Вкус мы ощущаем с помощью рецепторов языка, а аромат — обонятельной системой в полости носа, когда вдыхаем, «нюхаем» (ортоназально) или пережевываем пищу (ретроназально).

Почувствовать и описать один из четырех базовых вкусов просто. Но как вы опишете вкус помидоров или копченого мяса? Или дело только в особенном аромате? Нет. Существует пятый вкус, который открыли в прошлом столетии, — умами.

Разбираемся, что такое умами и какой он на вкус. Также свой комментарий дал Дмитрий Корюкин, руководитель Академии Бариста и сертифицированный тренер SCA. 

Что такое умами и кто его открыл

В переводе с японского языка «умами» означает «восхитительный вкус» или «приятный пикантный вкус».    

Умами всегда присутствовал в пище наравне с кислым, горьким, сладким и соленым. Однако выделили его только в 1908 году. Это сделал химик Токийского университета Кикунаэ Икеда. Он обнаружил глутамат — аминокислоту, которая присутствует в некоторых блюдах и придает им особый вкус. Икеда научился выделять глутамат и запатентовал глутамат натрия — известный усилитель вкуса.

Также вкус умами дают рибонуклеотиды, которые встречаются во многих видах пищи. Рибонуклеотид натрия тоже является пищевой добавкой для усиления вкуса.

Умами имеет мягкий «белковый», мясной, приятный вкус и долгое послевкусие. Он вызывает обильное слюноотделение. 

Формула глутаминовой кислоты © Wikipedia.org

Глутаминовая кислота, которая содержится в разной пище, придает ей невыраженный вкус умами. Но соли из глутаминовой кислоты — глутаматы — дают более выраженный вкус умами. Чтобы почувствовать этот вкус, нужно их высвободить. Это делают с помощью термической обработки.

Например, сырое мясо не дает вкуса умами, а если сварить — он появится. Также глутаматы высвобождает ферментация — соевый соус, сыр, вяленое мясо обладают вкусом умами. Среди овощей большое количество глутамата содержат грибы, зеленый горошек, кукуруза и помидоры.

Почему умами такой приятный

При взгляде на картинку захотелось есть? Всему виной умами! © unsplash.com

Почему хот-дог с кетчупом и горчицей, чипсы или паста болоньезе так нравятся многим? Потому что пикантность блюда возрастает, когда разные ингредиенты соединяются со вкусом умами. 

Эволюционно люди избегают продукты с горьким вкусом, чтобы не отравиться. А сладкий вкус любят, потому что получают от такой пищи калории и в результате энергию. 

Для склонности к умами тоже есть объяснение. Люди врожденно предпочитают какие-то виды пищи только в приготовленном или выдержанном виде — это основной способ не отравиться. Организм защищает нас от побочных неприятных эффектов, чтобы мы не ели некоторую пищу необработанной. Поэтому мы готовим мясо и рыбу, а не едим их сырыми.

Можно ли почувствовать умами в кофе

Дмитрий Корюкин рассказал о вкусе умами в кофе. © Д. Корюкин

Умами редко встречается во вкусе кофе. В большей степени ноты умами характерны для кенийских сортов. Закономерностей в способе обработки или обжарке, при которых в кофе появляется этот вкус, нет.

Дмитрий Корюкин рассказал, где он находил умами, и в каких случаях он может быть во вкусе кофе.

«Предполагаю, что на это влияет терруар и современные способы обработки, связанные с ферментацией. Во время ферментации больше всего развивается уксусная кислота. За счет этого вкус экспериментального кофе может эволюционировать от приятного до яркого вкуса уксуса. Но в какой-то момент его можно назвать вкусом умами.

Вкус умами можно встретить в некоторых кенийских и колумбийских сортах. Около 5 лет назад у меня был термин для описания вкуса некоторых видов кофе, чаще всего кенийских, — «томатная подлива». Мясной соус с томатами. Это как раз был вкус умами.

Вкус умами можно разложить на 3 основных дескриптора: соевый соус, томаты и шампиньоны. По аромату он напоминает мясной бульон. 

Если хотите понять, какой на вкус умами, — купите глутамат натрия и растворите небольшое его количество в теплой воде. Глутамат натрия — это пищевая добавка, которая продается в продуктовом магазине. 

Умами считается негативным дескриптором, если его много во вкусе. То же самое с горьким вкусом. Горечь всегда есть в кофе, и когда ее немного — она делает напиток сбалансированным. Но если этот вкус притягивает к себе внимание, то он портит кофе».

Как найти умами во вкусе кофе?

Чтобы вам было проще запомнить вкус умами, ассоциируйте его со вкусом томатов. © unsplash.com

Умами открыли только в прошлом столетии. В Q-грейдинге до сих пор опираются только на 4 базовых вкуса. Умами крайне редко встречается в кофе и считается негативным дескриптором, если преобладает во вкусе.

Если вы хотите узнать, что такое умами, — разведите глутамат натрия в воде и попробуйте. А для ассоциации вспоминайте вкус шампиньонов, соевого соуса или томатов.

Пятый вкус: что такое умами?

Из школьного курса биологии мы все помним, что вкусовые рецепторы во рту человека могут различать 4 вкуса – горький, сладкий, соленый и кислый. Но относительно недавно все стали говорить о пятом вкусе, доступном для человеческого восприятия. Что же из себя представляет вкус умами, как его можно попробовать и где найти?

Что же такое умами?

Умами – это и есть тот самый пятый вкус. Но вот проблема – описать его словами достаточно проблематично. Если переводить слово «умами» с японского языка, то получится «приятный вкус». И это, пожалуй, самое точное его описание. Умами делает вкус любого блюда насыщеннее, глубже, ярче. Другими словами – лучше и вкуснее.

Наверняка у каждого из вас есть блюдо, которое вы не можете забыть. Уникальный гастрономический опыт, который заставляет вас раз за разом возвращаться в воспоминаниях к тому дню, когда вы впервые испытали это впечатление. Будь то какое-то экзотическое блюдо, которое вы впервые попробовали в путешествии, или картофельное пюре с котлетами, которое приготовила мама – все это объединяет один общий знаменатель, который делает тушеную спаржу и жареное мясо одинаково притягательным.

В начале XX века японский ученый Кикунаэ Икэда решил выяснить, какое же вещество в водорослях делает блюда с ними гораздо вкуснее. Так он открыл хорошо известный нам сегодня глутамат натрия. Уже через два года после своего открытия профессор запатентовал глутамат натрия как пищевую добавку. Она стала называться «адзиномото», что означало «суть вкуса» и поступила в открытую продажу во всем мире.

Где связь между умами и глутаматом натрия?

За вкус умами во многих продуктах отвечает тот самый глутамат натрия или Е621. Почти сотню лет глутамат натрия использовался в пищевой промышленности как усилитель вкуса. Считалось, что у него нет своего собственного вкуса и его действие заключается лишь в увеличении чувствительности рецепторов языка, что и позволяет усиливать вкусовые ощущения.

Но в 2002 году ученые выяснили, что человеческий язык обладает еще одним видом рецепторов — L-глутаматовые рецепторы. Именно они-то и отвечают за распознавание совершенно отдельного вкуса – умами.

Кроме того, что глутамат натрия является искусственной пищевой добавкой, он также содержится в естественном виде в огромном ряде продуктов. Например, глутаматом натрия богаты все ферментированные продукты (сыр, соевый соус, йогурт), овощи (спаржа, помидоры), любое мясо, которое прошло термическую обработку, а также мясной бульон. Никогда не задумывались, почему суп, сваренный на бульоне, вкуснее супа на воде? Все дело в умами.

Глутамат натрия принято называть усилителем вкуса, но это не совсем корректное название. Будет правильнее сказать, что он скорее «обогатитель» вкуса. Хотя в сочетании с некоторыми вкусами, он действительно их усиливает. Взять, например, соевый соус. Глутамат натрия, который выделяется в процессе ферментации значительно усиливает соленый вкус соуса. Поэтому концентрат соевого соуса примерно на 40% соленее, чем это необходимо.

Глутамат натрия – это что-то вредное, да?

Да, доверия к глутамату натрия в Украине совсем немного. Очень многие потребители просто не понимают, в угоду чего необходимо жертвовать натуральностью продуктов и зачем нужно усиливать вкус какого-либо блюда. Это усугубляется еще и тем, что про умами как о пятом вкусе в Украине говорить не принято. Но это не значит, что глутамат натрия каким-то образом вредит организму. Как мы уже сказали, глутамат содержится и в натуральных продуктах, так что же теперь нам не есть шпинат или помидоры из-за этого?

Более того, глутамат натрия не имеет рекомендуемой суточной нормы для человека, в то время как суточная норма соли для взрослого человека не должна превышать 15 грамм, а норма сахара – не более 52 грамм.

Исследования на крысах показали, что у глутамата есть смертельная доза: 16 грамм на 1 кг веса. Элементарные подсчеты нам подсказывают, что взрослому человеку, который весит, скажем, 70 кг, необходимо съесть более 1 кг глутамата натрия. Учитывая, что концентрация пищевой добавки составляет от 0,1 до 0,3% от массы продукта, это вряд ли является посильной задачей. А уж блюдо, в составе которого более 0,3% глутамата натрия будет просто невозможно съесть – на вкус оно будет просто отвратительным, как, впрочем, и без добавки.

Так что не стоит бояться глутамата натрия и отказывать себе в удовольствии насладиться вкусом умами, который содержится в огромном количестве продуктов. Несмотря на свое пугающее название, глутамат натрия – совершенно безвредная добавка, которая никак не повредит вашему здоровью.

Что такое разум? | Psychology Today

Пока я сижу здесь, размышляя о том, что написать, что именно заставляет меня размышлять? Откуда берутся мысли? Каким образом трехфунтовая масса серого вещества, которой является мой мозг, порождает чувственный опыт ощущений и мыслей? Иногда кажется совершенно немыслимым, чтобы вода материальных процессов могла породить вино сознания. В самом деле, эта головоломка настолько известна, что у нее даже есть название… (не)известная проблема разум-мозг (или разум-тело). Неспособность достичь согласованного решения проблемы разума и тела (MB) остается сердцевиной психологии и ее сложностями как фрагментированной дисциплины. Моя цель здесь — кратко объяснить, как единая теория психологии (UT) решает проблему МБ.

Прежде всего нам нужно разобраться в том, что большинство людей имеют в виду, когда используют термин «разум». Что именно они имеют в виду? В просторечии разум чаще всего относится к местонахождению человеческого сознания, думающе-чувствующему «я», которое кажется агентной каузальной силой, которая каким-то образом связана с телом, но также кажется отделимой от него. Идея жизни после смерти интуитивно правдоподобна для очень многих, потому что наша ментальная жизнь кажется настолько отличной от наших тел, что мы можем представить, что наши души существуют еще долго после того, как наши тела разложатся. Это приводит к дуализму здравого смысла, который является неотъемлемой частью многих религиозных мировоззрений.

UT предполагает, что существуют некоторые семантические проблемы, относящиеся к системе человеческого самосознания как к «разуму». Одна из причин этого связана с тем, что Фрейд «открыл» более века назад и что сейчас хорошо известно современным психологам (см., например, книгу Тима Уилсона « незнакомцев для самих себя »): сознание представляет собой лишь небольшую часть психических процессов. . Таким образом, сознание и разум не являются синонимами. Мы должны понимать, что проблема МБ должна быть либо проблемой сознания-мозга-тела, либо проблемой сознания-разума-мозга-тела.

Признание необходимости отделения разума от сознания является одним из ключей к решению проблем. Какова же тогда связь между разумом и сознанием? UT говорит нам, что мы можем обратиться к когнитивной революции в психологии, чтобы обосновать наш ответ. Когнитивная революция родилась как смесь теории информации, искусственного интеллекта и кибернетики. Это породило вычислительную теорию разума, которая действительно предлагает решение большой части головоломки. Вычислительная теория разума утверждает, что нервная система является системой обработки информации. Он работает, переводя изменения в теле и окружающей среде на язык нервных импульсов, которые представляют отношения между животными и окружающей средой.

Вычислительная теория разума стала огромным прорывом, потому что она впервые позволяет нам концептуально отделить разум от тела-мозга. Как? Потому что теперь мы можем представить «ум» как поток информации через нервную систему, и этот поток информации можно концептуально отделить от биофизической материи, из которой состоит нервная система. Чтобы увидеть, как мы можем рассматривать отделение информации от самой нервной системы, подумайте о книге. Массу книги, ее температуру и другие физические размеры теперь можно считать приблизительно схожими с мозгом. Затем подумайте об информационном содержании (т. е. об истории, которую рассказывает или утверждает книга). В вычислительной теории это сродни разуму. Таким образом, разум — это информация, созданная и обработанная нервной системой.

Хотя когнитивная революция была большим шагом вперед, возникли проблемы. Отчасти это было связано с тем, что теперь, когда разум можно было концептуально отделить от мозга с относительной легкостью, исследователи увлеклись моделями бестелесных или искусственных алгоритмических процессоров, которые имели мало связи с другими элементами психических явлений, такими как сознательный опыт, культура, открытое поведение или мозг. Проблема заключалась в том, что эти модели были очень далеки от системы человеческого разума и мозга. Благодаря представлению на макроуровне и способности ассимилировать и интегрировать ключевые точки зрения УТ позволяет нам опираться на центральное понимание когнитивной революции и одновременно связывать его обратно с мозгом, эволюцией, человеческими действиями/поведенческой наукой и культурой. .

Но какая связь между нейролингвистической обработкой информации и сознанием? Сознание есть «переживаемый» информационный поток. Я вернусь к тому, почему опытный в кавычках. А пока позвольте мне отметить, насколько модели познания с двойной обработкой (одна быстрая, автоматическая, ассоциативная, рефлексивная, перцептивная, эмоциональная, а другая, более медленная, вербальная, аналитическая) соответствуют нашему сознательному опыту. Учтите, что хотя наш сознательный опыт кажется единым, тем не менее, легко провести дихотомию. Одним из аспектов нашего сознания является наш опыт осознания первого порядка. Видеть красный цвет, быть голодным, чувствовать страх. Эти невербальные, перцептивные, мотивационные, эмоционально переживаемые гештальты являются чувственными элементами сознания, которые некоторые называют квалиа . Они отличаются по своему характеру от других очагов сознательного осознания, встречающихся только у людей, которые представляют собой второй уровень сознательного осознания. Это позиция рефлексирующего рассказчика, человеческого Я, оправдывающего свои действия языком.

Теория поведенческих инвестиций обеспечивает концептуальную основу для обработки нейроинформации и разумного уровня сознания. BIT говорит нам, что нервная система — это вычислительная система управления, которая направляет действия в зависимости от инвестиционной ценности и соотношения затрат и выгод. Удовольствие и боль — это функциональное решение природы для сетевых восприятий, мотивов и процедур действий вместе, чтобы стимулировать поведенческие ориентиры в сторону выгод и издержек или от них. Гипотеза обоснования говорит нам, что обработка лингвистической информации функционально организована в системы обоснования.

Наконец, известный физик Ричард Фейнман однажды сказал, что если вы действительно хотите показать, что понимаете, как что-то работает, постройте это. И именно здесь мы можем четко обозначить пределы наших знаний о сознании. Я поставил опытный в кавычки ранее, потому что никто не знает, как спроектировать поток информации в эмерджентные состояния опыта от первого лица (то есть разума). Инженерная проблема сознания остается великой загадкой.

Изображение Facebook: Y Photo Studio/Shutterstock

Изображение LinkedIn: Ranta Images/Shutterstock

Понимание разума | Факультет психологии

Разум, который думает о наших мыслях, — это совершенно особое место. Но отличается ли он от мозга? Есть ли на самом деле душа, направляющая наши мысли, или они полностью определяются результатом нашей биологии? Может ли эта мышь, бегущая по вашему саду, думать о глубоких мыслях, или люди действительно особенные?

До того, как появилась когнитивная наука, до того, как появилась нейробиология — даже до того, как появилась биология — гуманитарии бились над этими вопросами. Традиционно исследователи философии сознания на Западе придерживались одной или другой стороны вопроса о разуме и теле.

Дуалисты сказали бы, что разум будет функционировать точно так же, независимо от того, есть у него тело или нет. Дуалисты говорят, что — это , что-то особенное в уме — это не просто невероятно интересная и сложная машина. Деревья, столы и бильярдные шары можно объяснить с помощью физики и биологии, но вам нужно добавить что-то дополнительное, какое-то нефизическое свойство, чтобы объяснить человеческое сознание.

С другой стороны — физикалисты. Большинство современных философов по-прежнему находят физикалистское объяснение более убедительным: психические явления имеют физиологическую или нейрофизиологическую основу. Однако даже это простое утверждение вызывает больше вопросов. Например, если физикализм характеризуется как все физическое, что означает «физическое»? Это не может означать осязаемый, поскольку гравитация — это физическая сила, но ее нельзя потрогать; скорее, говорит профессор философии Карен Беннетт, это означает, что «все объясняется или создается теми вещами, о которых говорят физики». Физики могут нечасто обсуждать стулья, но стулья полностью состоят из тех вещей, о которых говорит физика, таких как атомы и молекулы.

«Поведение стула объясняется поведением крошечных кусочков; существование стула зависит от существования более мелких частей — более фундаментального уровня реальности», — объясняет она. Ее нынешний книжный проект «Придумывая вещи» рассматривает отношения, посредством которых более фундаментальные вещи определяют или порождают менее фундаментальные вещи, и то, к чему в конечном итоге приводят эти фундаментальные рассуждения.

Даже среди физикалистов есть две основные школы мысли, говорит доцент философии Уильям Старр.

Функционалисты говорят, что разум — это то, что делает мозг, а это процедурный взгляд. Одни и те же мыслительные процессы могут происходить в очень разных физических средах; инопланетянин с совершенно другой биологией все еще обладал бы способностью мыслить. Теоретики идентичности, с другой стороны, подчеркивают, что разум — это мозг, и это все, что в нем есть, — говорит Старр.

Но как вытащить веру и мысль из куска мозга?

«Это особенно сложная версия вопроса о том, как обычные объекты среднего размера возникают в результате взаимодействия атомов и молекул», — объясняет Беннетт. «Люди могут видеть, что если бы вы были достаточно умны и обладали всей необходимой информацией об атомах и электронах, вы могли бы понять, как они становятся автомобилем. Но людей особенно озадачивает то, как физические процессы действительно могут объяснять и генерировать сознательный опыт». 0003

«Я сам склоняюсь к мнению, что в случае с сознанием это не более загадочно, чем в любом другом», — добавляет Беннетт.

Но Лоран Дюбрей, профессор романоведения и сравнительного литературоведения, говорит, что «какой бы ни была ваша позиция по поводу дуализма или физикализма, разум — это больше, чем мозг. Ментальные операции не только «распространяются» за пределы нервной системы и передаются книгам, предметам или компьютерам, но они также происходят «вовне», особенно когда мы общаемся на одном языке». И там, где нейробиологи ищут общие черты в мозге, таким образом характеризуя познание как повторяемую, выполняемую задачу, Дюбрей говорит, что бывают ситуации, когда мы приписываем вещам изменчивые значения, которых они обычно не имеют, и создаем новые идеи. По его словам, чтобы понять это, требуется нечто большее, чем просто когнитивная структура.

Головоломки сознания

Философы обращаются к интересующим нас вопросам, для которых не существует специализированной — обычно эмпирической — методологии, говорит Дерк Перебум, профессор философии и этики Сьюзан Линн Сейдж и председатель Стэнфордского университета Х. Тейлора ’50. Школа. В психологии два из тех вопросов, на которые обращается философия, заключаются в следующем: какова правильная модель для познания и как мы объясняем сознание?

«Философия играет здесь важную роль, разрабатывая модели для объяснения этих вопросов», — говорит Перебум.

В последние годы тема сознания привлекла значительное внимание. Это знакомое явление, самая интимная вещь, которую мы переживаем, — что все выглядит определенным образом и воспринимается нами определенным образом. Тем не менее, со времен Зигмунда Фрейда стало общепринятым считать, что под нашим сознанием происходит множество подсознательных или бессознательных процессов. Как отмечает Перебум, возможно, вы не осознаете своего гнева на отца, но эффект от него все же есть.

Зигмунд Фрейд

Но незападные философы подошли к вопросу о сознании совершенно по-разному, отмечает Йосеф Вашингтон ’16. Как он узнал из курса, который он прошел с Лоуренсом МакКри, профессором азиатских исследований, «некоторые деятели индийской философии утверждали, что самоощущение, которое мы называем сознанием, рассматривается скорее как свидетель, чем как действующее лицо — мы больше свидетели». к сознательному опыту, чем на самом деле агенты, которые заставляют вещи происходить».

Последняя книга Перебума «Свобода воли, свобода действий и смысл жизни» исследовала этот вопрос, вытекающий из проблемы сознания, вопрос о свободе воли. «Если наши умы — это просто физические вещи, то наши умы управляются тем, из чего они состоят, что определяется правилами физики, так есть ли место для свободного выбора?» — спрашивает Перебум.

Как он объясняет, если предыдущие события делают последующие события неизбежными, то возвращение во времени, то, какой была вселенная до вашего рождения, фиксирует все ваши выборы и действия. Все наши действия были бы обусловлены причинно-следственными связями. Будет ли в таком случае правильным обвинять и наказывать людей за их неправильный выбор, или считать людей свободными и возлагать на них моральную ответственность будет ошибкой?

«Если детерминизм подтвердится завтра, тогда вы будете знать, что мозг действительно работает как компьютер, что это всего лишь система входных данных с определенными фиксированными выходными данными, и впоследствии вам придется признать, что у нас есть никакой свободы воли», — объясняет Эмма Логевалл, 17 лет, студентка курса Pereboom Topics in Philosophy of Mind: Free Will в этом семестре.

Думаю, Следовательно?

Новая книга Дюбрея «Интеллектуальное пространство» посвящена различию между мышлением и мышлением. Он говорит, что в нашем сознании происходит процесс, который обходит когнитивную структуру, и которую он называет «мышлением». Его обширные исследования в области экспериментальной психологии, литературы и философии привели его к выводу, что «мы говорим больше, чем думаем; мы думаем больше, чем говорим».

Но является ли мышление полностью нейронным процессом? Одно направление исследований в области философии разума, «воплощенное познание», исследует, как наше решение проблем извлекает выгоду из того факта, что у нас есть тела и определенные характеристики нашего окружения, доступные нам для проработки наших мыслей и выполнения определенных видов вычислений. .

«Попытка понять разум и то, что он делает, как этот изолированный компьютер, застрявший в нашем черепе, может быть искажающей идеей», — указывает Старр, приводя пример людей, которые используют свои пальцы для счета. «Очень важно понять, как разум использует тело и физическую среду для мышления».

Воображение Марии и Ее Язык

Философы часто используют мысленные эксперименты для изучения идей; в одном из самых известных участвует персонаж по имени Мэри:

Мэри — блестящий ученый будущего, живущий в комнате, в которой есть только оттенки черного, белого и серого. Мэри узнала все, что нужно знать о физическом функционировании мира; она знает все о том, как работает ощущение с нейрофизиологической точки зрения. Но может ли она знать все, что можно знать о человеческом разуме, благодаря знанию всего физического, что нужно знать?

Однажды Мэри неожиданно выходит из комнаты и сталкивается с красным помидором. И она узнает то, чего не знала раньше, а именно, что значит иметь «красное» ощущение.

Кто-то скажет, что этот знаменитый мысленный эксперимент учит нас тому, что существуют истины об опыте, которые нельзя узнать, зная все физические истины. Но является ли цвет физическим восприятием? Или это основано на языке, как показали некоторые?

Из исследований мы знаем, что язык работает не полностью, — говорит Дюбрей. Когда вы переводите поэзию на несколько языков, это не одно и то же. «Долгое время в науке людей интересовало, как язык может стабилизировать смысл, но в гуманитарных науках людей также интересует, как язык дестабилизирует смысл», — отмечает он.

Только за последние 30 или около того лет язык стал темой когнитивной науки. До этого, говорит Дюбрей, «язык можно было свести к синтаксическим структурам, и считалось, что он лишь внешне отличается от того, что вы думаете, поэтому не было возможности изучать язык как абстрактное движение в уме. Но большинство гуманистов сказали бы, что то, что вы говорите, не совпадает с тем, что вы думаете».

Исследование Старра посвящено тому, как нам удается использовать язык для достижения цели. «Я вижу в этом один из самых захватывающих способов понять, как работает разум, который не может быть достигнут без серьезного изучения того, как взаимодействуют язык, разум и мир», — говорит Старр. «Например, я не хочу знать, как работает этот класс лингвистических конструкций, я хочу знать, как они используются в популяции и что это говорит нам о разуме и значении».

Старр использует использование языка и общение как окно в специальные психологические и социальные способности людей. Один из аспектов, на котором он сосредоточился, — это человеческая способность рассуждать о том, чего не существует; как то, что могло бы быть, так и последствия того, что могло бы быть.

«Если попытаться научно объяснить, чем мы занимаемся, всплывет много загадок, — говорит Старр. «Создание целого отдельного мира и представление отношений между различными возможными событиями в этих мирах требует значительных вычислительных ресурсов. Большая часть моей работы связана с изучением моделей, разработанных в области психологии и искусственного интеллекта, и привлечением их к философским и гуманистическим вопросам».

Язык, несомненно, является отличительной чертой человеческого вида; Гибкость и безграничная выразительность наших языковых способностей уникальны для биологического мира, как отмечает Мортен Кристиансен, профессор психологии и соруководитель программы когнитивных наук, в своей готовящейся к изданию книге «Создание языка: интеграция эволюции, усвоения и обработки». », в соавторстве с Ником Чейтером. В Лаборатории когнитивной неврологии в Корнелле Кристиансен стремится дать исчерпывающий отчет об эволюции, приобретении и обработке языка. Хотя его подход является научным, он использует такие методы, как нейровизуализация, отслеживание взгляда, эксперименты по статистическому обучению, психолингвистические исследования и компьютерное моделирование, он отмечает, что гуманитарные науки также предлагают ключевое понимание разума. Язык, пишет он, «является продуктом культурной эволюции и поэтому может быть полностью понят только благодаря сотрудничеству между гуманитарными, социальными и естественными науками».

Разум через литературу

Одним из подходов к пониманию языка и того, как он формируется (или был сформирован) разумом, является изучение литературы. Нынешнее исследование Дюбрейля находится на пересечении когнитивной науки и поэзии, на том, что он называет ментальным опытом поэзии: как поэзия читается и понимается в уме и как литература выходит за рамки простого познания. «Художественный текст — это сложная динамическая система, и у нас нет инструментов в экспериментальной науке, чтобы полностью решить эту проблему прямо сейчас», — говорит он.

Как пишет Дюбрей в статье с диакритическими знаками , «То, что происходит с нами со стихами, бросает вызов нашим представлениям о познании. Это красноречиво показывает, что в мышлении есть нечто большее, чем правила и операции, но также и то, что такое излишество может происходить — и пускать под откос — только из рутины, шаблонов и автоматизации».

Кристиансен и Дюбрей планируют совместно вести семинар, посвященный разуму, культурной эволюции и проявлениям разума в поэзии и литературе как результату культурной эволюции, а также как реакции на нее.

Видеть значит верить – нет

Николас Силинс, доцент философии, исследует разум с помощью вопросов, связанных с восприятием, опираясь на области философии, науку о видении и теорию вероятности, чтобы ответить, как именно мы учимся из наших визуальные переживания мира.

«То, как вы видите мир, может напрямую свидетельствовать о том, что мир таков, каким он кажется», — говорит Силиньш. «Подумайте о том, как, когда у вас сильная головная боль, вы можете перейти прямо от боли к обоснованному убеждению, что вам больно. Сравните это с использованием теста на выбросы, чтобы сформировать мнение о рейтинге выбросов дизельного автомобиля Volkswagen, где вам нужно полагаться на убеждение, что неисправное устройство не сработало во время теста, чтобы сфальсифицировать результат».

Вопреки давней скептической традиции в философии, Силиньш отстаивает точку зрения, согласно которой наши визуальные переживания подобны боли, а не тесту на выбросы: они могут напрямую обосновывать наши представления о внешнем мире без необходимости полагаться на дополнительные убеждения. Некоторые из наших представлений о внешнем мире могут быть законно приняты в качестве основы для дальнейшего исследования, не зависящего от самих дальнейших убеждений.

Текущий проект аспиранта Лу Тэна изучает эпистемологические последствия «когнитивного проникновения». Она заинтересована в разработке взгляда на то, когда перцептивные переживания являются и не являются доказательно ценными, опираясь на текущие психологические исследования.

«Мы склонны думать, что перцептивные переживания говорят нам о внешнем мире, не подвергаясь влиянию нашего собственного разума, — говорит Тэн. «Однако недавние эмпирические исследования показывают, что это неправда: наши убеждения, ожидания и другие психические состояния могут причинно влиять на то, что мы переживаем».

Но если наше восприятие иногда является результатом нашего предшествующего отношения к миру, а не является нейтральным зеркалом мира, это может поставить под сомнение способность нашего восприятия оправдывать наши убеждения, говорит Силиньш. Например, рентгенологу может быть хорошо видеть на рентгеновском снимке больше, чем пациенту, но для человека с расовыми предубеждениями может быть трагедией видеть в кошельке пистолет.

Пример когнитивного проникновения: несмотря на то, что изображения одинаково светлые, человек с афроамериканскими чертами лица кажется нам темнее, учитывая наши ожидания.

Силинс и его соавтор Сюзанна Сигел (Гарвард) исследуют, как предпосылки могут повлиять на восприятие, в рамках месячного курса NEH для преподавателей колледжей и университетов этим летом, в котором примут участие представители философии, истории искусства и английского языка. Они будут сосредоточены на последствиях любого такого влияния на то, как мы воспринимаем мир, включая искусство и даже еду и вино, с акцентом на последствиях того, как мы должны действовать и во что мы должны верить, и на вопросе, насколько мы можем в конечном итоге доверять нашему восприятию?

Разум и машина

Технологические метафоры всегда использовались для объяснения разума: Джон Локк описал разум младенца как чистый лист; Фрейд сравнивал разум с гидравлической и электромагнитной системами. Текущая любимая метафора состоит в том, что разум — это компьютер.

Джон Хейл, адъюнкт-профессор лингвистики, работает в области компьютерной лингвистики, являющейся частью междисциплинарного предприятия когнитивной науки, и занимается объяснением уникальных способностей разума использовать язык с точки зрения конкретных алгоритмов, структур данных и компьютерных архитектур. Чтобы прийти к этим объяснениям, он сочетает формальные методы логики и вероятности с эмпирическими данными лингвистики, психолингвистики и визуализации мозга.

«В когнитивной науке разум рассматривается как компьютер, — говорит Хейл. «Если мы думаем о понимании языка как о программе, которая работает в мозгу, мы можем интерпретировать изображения мозга как моментальные снимки выполнения этой программы».

небольшая работа по искусственному интеллекту или психологии, которая не связана с большими, сложными философскими вопросами, может объяснить, почему его курс «Разум и машины» так популярен.С момента его создания курс вырос с 15 студентов до 70; за семестр поступили студенты из всех колледжей университета.0003

Курс исследует такие вопросы, как правдоподобие вычислений клетками мозга и может ли компьютер когда-либо иметь разум, убеждения, эмоции и сознательный опыт. «Одна вещь, которая делает класс интересным для преподавания, — это продолжающиеся технологические инновации, которые приводят к созданию машин и программного обеспечения, которые предыдущие ученые не могли себе представить», — говорит Старр.

После прохождения курса «Разум и машины» Йосеф Вашингтон ’16 думал о вопросах, касающихся социальной справедливости и развития искусственного интеллекта: если мы можем создать что-то сознательное и рациональное, предоставляем ли мы этому сознанию такие же права как люди? Вашингтон отмечает, что даже назвать такое сознание «искусственным» разумный компьютер может воспринять как микроагрессию — что делает его интеллект менее реальным, чем наш?

22 февраля Колледж искусств и наук собрал преподавателей, работающих над философией сознания, на панели «Большие идеи» в рамках празднования «Новый век гуманитарных наук». Мероприятие проходило в семейном атриуме Гроос в Кларман-холле, и в нем приняли участие Беннетт, Кристиансен и Дюбрей. Приблизительно 100 человек приняли участие в оживленных вопросах и ответах после презентаций трех участников дискуссии об их исследованиях.

Эта функция является частью проекта «Новый век гуманитарных наук» «Большие идеи», направленного на изучение широких современных тем в гуманитарных науках.