Наука жизнь после смерти: Есть ли права у человека после смерти, обсудили молодые ученые |

Содержание

Жизнь после смерти — Православное видео

Рубрики:

1. СМЫСЛ ЖИЗНИ, Жизнь после смерти

Валентину Романову зрители могли видеть в фильме студии «Радонеж» «Я была в гостях у смерти».

3.4 тыс. 0

Расшифровка видео «Тайна смерти» — видеолекция православного священника Олега Стеняева, подробно рассказывающая о загробной участи души человеческой согласно с преданием Православной…

С незапамятных времен вопрос о жизни после смерти вызывает у человека интерес и трепет. Ни существующие системы верований, ни огромные научные достижения так и не нашли на него ответ. Так что же происходит после смерти? Мистик раскроет вам секрет…

Садхгуру: В йоге мы рассматриваем тело как 5 измерений, или 5 оболочек. Физическое тело известно как Аннамайя Коша. Слово «Анна» означает «еда», поэтому это — тело еды. Следующее тело называется Маномайя Коша, или ментальное тело. Третье называется Пранамайя Коша, что означает «энергетическое тело». Физическое тело, ментальное и энергетическое относятся к физическому измерению жизни. Например, вы ясно осознаете, что лампочка — физическая по своей природе. Электричество и электроны, протекающие по проводу, тоже являются физическими — так же, как и свет, который исходит от лампочки. Все три феномена — физические. Подобно этому, физическое тело является грубым, ментальное тело более тонкое, а праническое — еще более тонкое, но все они имеют физическую природу. Отпечаток кармы присутствует в теле, уме и в энергии. Этот кармический отпечаток, или кармическая структура, — цемент, который удерживает вас в физическом теле.

Следующие два измерения называются Виньянамайя Коша и Анандамайя Коша. Виньянамайя Коша не является физической, но связана с физическим. Вишеш Гнана, или Виньяна, означает «исключительное знание» или «знание того, что находится за пределами чувственного восприятия». Это — эфирное тело, переходное: от физического к нефизическому. Оно ни физическое, ни нефизическое, оно — связь между ними. Анандамайя Коша — это тело Блаженства, оно полностью нефизическое. У него нет собственной формы.

Когда кто-то умирает, мы говорим: «Этого человека больше нет». Это не так. Человек больше не существует таким, каким мы его знали, но он всё ещё существует. Физическое тело разрушится, но ментальное и праническое продолжат своё существование в зависимости от силы кармы. Чтобы найти другую утробу, интенсивность этой кармической структуры должна снизиться: она должна стать пассивной. Если кармическая структура исчерпала себя и ослабла, то она очень легко найдет другое тело.

Если человек завершил свою жизнь и умер спокойно, ожидать не придётся — всё произойдет сразу. Однако, если кармическая структура слишком интенсивна и не выработана, необходимо ее завершить. В таком случае потребуется гораздо больше времени, чтобы найти другое тело. Это то, что вы называете привидениями. Они более доступны для вашего восприятия, потому что имеют более интенсивную кармическую структуру. Вокруг вас бесчисленное множество таких существ, знаете вы это или нет. Но большинство из них вы не почувствуете, потому что их карма растворена. Они просто ждут еще большего растворения, прежде чем смогут найти другое тело.

Это тело является кусочком Земли, который мы постепенно собрали. Всё, что было собрано как тело, мы должны будем отдать обратно, до единого атома. Что касается ума, то в процессе смерти вы теряете разделяющую способность своего интеллекта. Вся собранная информация: тонкое тело и тонкий ум, а также информация, которая называется кармой, программное обеспечение, — всё еще цело, но свободы действий больше нет.

Допустим, сегодня вы читаете, что акции рухнули, и вы потеряли много денег. Но у вас достаточно свободы действий, чтобы решить: «Хорошо, я потерял это, но у меня всё ещё есть то. Всё равно я сегодня буду счастлив!» — и заняться чем-то для собственного счастья.

Но потеряв эту свободу выбора, вы окажетесь в плену навязчивого депрессивного состояния. Тогда вы будете плыть по течению своих склонностей, какими бы вы их ни создали. Поэтому, когда вы теряете своё тело, вы также теряете и разделяющую способность интеллекта. После этого вы функционируете только в соответствии со своими склонностями, куда бы они вас ни подталкивали. Вы зависите от типа программного обеспечения, которое у вас есть.

Поскольку больше нет свободы выбора и разделяющей способности. Это немного напоминает детей: они играют до тех пор, пока не выбьются из сил и не могут больше продолжать, потому что у них не развита различающая способность и они не знают, когда пора остановиться.

После смерти различающая способность отсутствует полностью, её ещё меньше, чем у ребенка. Таким образом, какое бы качество вы ни вложили в ум, оно умножится в миллион раз. Это и есть то, что люди называют раем и адом. Если вы попадаете в приятное состояние существования, это называется раем. Если попадаете в неприятное состояние существования, это называется адом. Это не географические регионы, а эмпирические реальности, через которые проходит жизнь, став бесплотной.

Книги

Художественная литература

Нехудожественная литература

Детская литература

Литература на иностранных языках

Путешествия. Хобби. Досуг

Книги по искусству

Биографии. Мемуары. Публицистика

Комиксы. Манга. Графические романы

Журналы

Печать по требованию

Книги с автографом

Книги в подарок

«Москва» рекомендует

Авторы
•
Серии
•
Издательства
•
Жанр

Антикварные книги

Детская литература

Собрания сочинений

Искусство

История России до 1917 года

Художественная литература. Зарубежная

Художественная литература. Русская

Все тематики

Предварительный заказ

Прием книг на комиссию

Подарки

Книги в подарок

Авторские работы

Бизнес-подарки

Литературные подарки

Миниатюрные издания

Подарки детям

Подарочные ручки

Открытки

Календари

Все тематики подарков

Подарочные сертификаты

Подарочные наборы

Идеи подарков

Услуги

Бонусная программа

Подарочные сертификаты

Доставка по всему миру

Корпоративное обслуживание

Vip-обслуживание

Услуги антикварно-букинистического отдела

Подбор и оформление подарков

Изготовление эксклюзивных изданий

Формирование семейной библиотеки

В 2001 году он произвел фурор сериалом «Офис» о трудовых буднях заштатной конторы одного провинциального городка — казалось бы, что нового здесь можно сказать. Оказалось, достаточно многое. Можно, например, наплевать на все правила хорошего тона — и показать, каким маразмом приходится заниматься людям, пытающимся заработать на хлеб. И ехидничает Джервейс не столько над людьми, сколько над реальностью, которая причудливым образом уродует сознание всех и каждого. С тех пор прошло немало лет, воплощен ряд ярких идей, произнесена самая хлесткая речь в истории кинопремий — и тут Джервейс создает мини-сериал о человеке немного за сорок, который потерял жену и не знает, как дальше жить.

Очередная избитая и затрепанная идея, на первый взгляд. Но ироничному режиссеру, играющему по сценарию своего собственного сочинения роль главного героя, журналиста Тони, в очередной раз удалось совершить маленькое чудо. Эта история рассказана так, что даже у человека, не особенно вникающего в британские культурно-бытовые реалии (к слову сказать, в этом ракурсе работы Джервейса — визуальная энциклопедия на уровне многих научных трудов по социальной антропологии), складывается ощущение абсолютной правдивости и даже некоторой неловкости от того, что он становится свидетелем глубоко интимных переживаний Тони. Таких чувств и эмоций, о которых каждый знает не понаслышке. Но предпочитает игнорировать и сильно не размышлять. И сегодня почти каждый взрослый человек умеет демонстрировать чудеса эквилибристики, уклоняясь и сбегая от собеседника, которого угораздило внезапно закровоточить собственным горем на публике. Потому что все и без слов понятно, — скажут многие. А вот как с этим быть — мало кто ответит.

Весь первый сезон ответ Тони был таков. Пересматривал по сотому разу видеозаписи с ушедшей женой Лизой, женщиной волевой и очень душевной, практически усыновившей своего мужа. Заливал душевную рану щедрыми порциями алкоголя. Ругался со всеми по малейшему поводу, ища при этом поддержки, цеплялся к каждому слову и раз за разом доводил разговоры до абсурда, разбивал в пух и прах все попытки коллег и знакомых как-то проявить участие (безотносительно искренности таких поползновений).

Происходящее на экране терпко-уморительно и интуитивно знакомо и потому не может не вызвать симпатии. А второстепенные персонажи, с которыми Тони сводит работа, острый язык и факт проживания в небольшом городе, где все друг друга знают, представляют собой галерею вневременных образов, неловких, забавных и одинаково неприкаянных, каких какими мы порой являемся только сами себе. Какой-то брошенный, не по возрасту ранимый и на самом деле мягкий Тони всем своим существом продолжает всех изводить, вопрошая, зачем ему жить, почему жизнь вообще продолжается, если Лизы нет.

За истекший год Тони многое переосмыслил. Не проходит и дня без посещения дома престарелых, где доживает свой век потерявший рассудок отец. Тони все так же привязан к своей собаке, единственному существу, связывающему его с Лизой, по-прежнему работает у шурина в местной газете, которую вот-вот закроют, в очередной раз не знает, как подступиться к каким-либо более обязывающим человеческим отношениям, нежели рабоче-приятельские. Но он стал мудрее, спокойнее. Продолжая ходить по кругу, он каким-то образом сумел расширить свой внутренний мир. Не найдя ответа на свои экзистенциальные вопросы вовне, он понял, что другие не менее беспомощны, чем он, и как это часто бывает, такое осознание, тяжелое по началу, действует освобождающе.

Посещая местных жителей, стремящихся похвастаться чем-то заурядным или запредельно мерзким (горячий привет «Лиге джентльменов»), он в кои-то веки перестает раздражаться и видит во всех этих разных историях одно и то же: одиночество, неуверенность, желание поделиться с другими горестями и радостями, а также напомнить себе и другим о том, что они еще живы. Потихоньку Тони начинает демонстрировать все то, за что мир любит британские ромкомы — мягкий юмор и сентиментальность в сочетании с жесточайшим сарказмом и обезоруживающей циничной откровенностью. Последнего хватает с избытком — и Джервейс вновь высмеивает сложившиеся стереотипы, умудряясь гипертрофировать реальность, но не повторяться и не доводить свое увлечение карикатуризированием до предела.

При просмотре этого честного и крайне серьезного по сути произведения зрителя раз за разом настигает смех в неожиданные моменты. По большому счету, многие от себя не ожидают не только такой реакции, но и внутреннего принятия происходящего, в глубине души считая, что до Тони им далеко. Не так уж далеко на самом деле. Сдержать улыбку не получается — ведь все до боли знакомо. Хотя временами очень хочется поверить в то, что это — чужой усвоенный опыт, прочувствованный кем-то другим и где-то удачно подсмотренный.

1969 год. В кардиореанимации срабатывает сигнал тревоги. На мониторе, показывающем электрокардиограмму пациента с инфарктом миокарда – ровная линия. У него остановка сердца. Две медсестры спешат к пациенту, который уже ни на что не реагирует, и быстро задвигают шторы вокруг его койки. Одна сестра приступает к сердечно-легочной реанимации (СЛР), другая кладет маску на лицо пациента и подает кислород. Третья медсестра торопливо подвозит «реанимационную тележку» с дефибриллятором. Он заряжен, на «утюги» нанесен гель, грудь пациента обнажена, весь медицинский персонал убрал руки от пациента и его кровати, проводится дефибрилляция. В грудь пациента подается электрический разряд. Никакого эффекта. Массаж сердца и искусственное дыхание возобновляют, после консультации с врачом в капельницу вводят дополнительный медикамент. Затем дефибрилляцию проводят во второй раз. На этот раз сердечный ритм восстанавливается, и чуть больше чем через минуту, проведя в состоянии беспамятства примерно четыре минуты, пациент приходит в себя – к огромному облегчению медсестер и присутствующего врача.

Успешной реанимации радовались все – кроме пациента. Несмотря на то что его вернули к жизни, он, ко всеобщему изумлению, был крайне разочарован. Он говорил что-то о туннеле, разных цветах, свете, прекрасном пейзаже и музыке. И был чрезвычайно взволнован. Термина «околосмертный опыт» (ОСО) в то время еще не существовало, и я никогда не слышал, чтобы люди вспоминали период остановки собственного сердца. Во время учебы я узнал, что такие воспоминания, в сущности, совершенно невозможны: быть без сознания означает не осознавать ничего, и это относится к пациентам с остановкой сердца или в состоянии комы. В такие моменты невозможно ни сознавать, ни запоминать что-либо, так как функционирование мозга полностью прекращается. В случае остановки сердца пациент находится без сознания, не дышит, у него отсутствуют пульс и давление.

Первые отделения кардиореанимации в нидерландских больницах были открыты в 1966 году, когда массаж сердца, применение кислорода и дефибрилляцию признали эффективными мерами в случае остановки сердца у пациентов. Остановка сердца была и остается наиболее распространенной причиной смерти пациентов с острым инфарктом миокарда: в США один человек умирает от нее каждую минуту, в Великобритании – примерно один каждые две минуты. В Нидерландах от остановки сердца умирает около 40 тысяч человек в год. С тех пор как началось внедрение современных методик реанимации и создание отделений кардиореанимации, смертность в результате остановки сердца резко снизилась, и в наши дни выживание пациентов, несмотря на остановку сердца, – нередкое явление.

Работая кардиологом, я почти ежедневно сталкивался со смертью. Невозможно быть врачом и не размышлять об эмоциональных, философских и физиологических аспектах жизни и смерти. Но особую актуальность такие размышления приобретают лишь после того, как смерть одного из членов семьи отражается на самом враче. В моем случае это произошло, когда моя мать умерла в возрасте шестидесяти двух лет, а мой брат – в сорок один год.

Хоть я и навсегда запомнил успешно реанимированного в 1969 году пациента и его воспоминания о периоде остановки сердца, применения этому опыту не находилось – вплоть до 1986 года, когда я прочел книгу Джорджа Ритчи «Возвращение из завтра» (George Ritchie, Return from Tomorrow) [1]. Будучи студентом-медиком, в 1943 году Ритчи заболел двусторонней пневмонией и пережил клиническую смерть. В то время такие антибиотики, как пенициллин, еще не получили широкого применения. После сильного повышения температуры и ощущения сдавленности в груди он скончался – прекратилось дыхание, остановился пульс. Врач объявил его мертвым и накрыл простыней. Но присутствовавшего при этом медбрата так взволновала смерть студента-медика, что он сумел уговорить врача сделать пациенту инъекцию адреналина в грудь, в область сердца, – совершенно нетипичная процедура для тех времен. Пробыв «мертвым» более девяти минут, Джордж Ритчи пришел в себя, чем потряс врача и медбрата. Оказалось, что пока он лежал без чувств и его объявили мертвым, он приобрел чрезвычайно яркий опыт, о котором вспоминал с великим множеством подробностей. Поначалу он вообще не решался рассказывать о нем. Позднее он написал книгу о том, что происходило с ним в эти девять минут. Закончив учебу, он стал психологом и упоминал о своем опыте во время лекций, которые читал студентам-медикам. Одним из студентов, посещающих эти лекции, был Реймонд Моуди (Муди), которого настолько заинтриговали эти рассказы, что он занялся исследованиями впечатлений, сопровождающих ситуации, связанные с угрозой для жизни. В 1975 году он написал книгу «Жизнь после жизни» (Life After Life), которая стала мировым бестселлером. В этой книге Моуди впервые ввел в обращение термин «околосмертный опыт» (ОСО) [2].

После прочтения книги Ритчи я не переставал задаваться вопросом, как можно испытывать проявления сознания во время остановки сердца и часто ли случается такое. В 1986 году я начал методично расспрашивать всех своих амбулаторных пациентов, подвергшихся процедуре реанимации, сохранились ли у них воспоминания о периоде остановки сердца. И, к своему немалому удивлению, всего за два года я собрал двенадцать описаний подобного околосмертного опыта, расспросив более пятидесяти пациентов, переживших остановку сердца. После первого случая в 1969 году слышать о других подобных рассказах мне не доводилось. Я и не расспрашивал о них, так как не был к ним готов. Но теперь все, что я услышал от пациентов, пробудило во мне любопытство. Ведь согласно современной медицине, осознавать что-либо невозможно, когда прекращается сердцебиение.

Во время остановки сердца пациенты находятся в состоянии клинической смерти. По определению клиническая смерть – это период потери сознания, вызванный отсутствием поступления кислорода в мозг ввиду прекращения кровообращения, дыхания или того и другого. Без проведения реанимации клеткам мозга всего за пять-десять минут наносится необратимый ущерб, и пациент почти всегда умирает даже в случае последующего восстановления сердечного ритма.

Для меня все началось с любопытства – с постановки вопросов, с поисков объяснений для конкретных объективных результатов и субъективных впечатлений. По мере того как я узнавал все больше об околосмертном опыте, передо мной вставал ряд основополагающих вопросов. ОСО – особое состояние сознания, возникающее при неотвратимо близкой – или уже свершившейся – физической, психологической или эмоциональной смерти. Как и почему возникает ОСО? Откуда берется содержание ОСО? Почему ОСО приводит к таким кардинальным переменам в жизни человека? Принять часть ответов на эти вопросы я не мог, потому что они казались неполными, неверными или необоснованными. Я вырос в научной атмосфере, где меня учили, что для всего существует упрощенное и материалистическое объяснение. И до того момента я всегда принимал этот тезис как неоспоримую истину.

Углубившись в изучение личных, психологических, социальных и научных аспектов ОСО, я обнаружил, что и другие распространенные вопросы приобрели для меня большое значение: кто я? Зачем я здесь? Каково происхождение моей жизни? Когда и как закончится моя жизнь? Что означает для меня смерть? Продолжится ли моя жизнь после смерти? Во все времена, в условиях каждой культуры, на каждом жизненном этапе – в том числе во время рождения детей или внуков, при столкновениях со смертью, в случае других серьезных кризисов – люди задаются этими фундаментальными вопросами вновь и вновь. Возможно, и вам случалось размышлять над ними. Однако удовлетворяющие нас ответы мы получаем редко. Что бы ни происходило в нашей жизни, какими бы ни были наши успехи или разочарования, каких бы вершин славы, власти или богатства мы ни достигли, смерть остается неизбежной. Все, что нас окружает, в не столь отдаленном будущем погибнет. Рождение и смерть – реалии каждой без исключения секунды нашей жизни, так как наши тела претерпевают постоянный процесс отмирания и обновления.

Некоторые ученые убеждены, что вопросов, на которые невозможно дать ответы, не существует, – в отличие от неверно сформулированных вопросов. В 2005 году в специальном юбилейном выпуске журнала Science был опубликован список из 125 вопросов, на которые ученые до настоящего времени не сумели ответить [3]. Первый по значению из вопросов, оставшихся без ответа: «Из чего сделана Вселенная?» Следующий за ним: «Какова биологическая основа сознания?» Второй вопрос мне хотелось бы сформулировать иначе: есть ли вообще у сознания биологическая основа? Кроме того, мы можем различить временные и вневременные аспекты нашего сознания. В итоге напрашивается следующий вопрос: можно ли говорить о начале нашего сознания и закончится ли оно когда-нибудь?

Для того чтобы ответить на эти вопросы, нам требуется более четкое представление о взаимосвязи между работой мозга и сознанием. Понадобится выяснить, есть ли какие-либо признаки того, что сознание может проявляться во время сна, под общим наркозом, в коме, при смерти мозга, клинической смерти, в процессе умирания и, наконец, после подтвержденной смерти. Если на какие-либо из этих вопросов можно ответить утвердительно, нам следует постараться найти научные объяснения и проанализировать связь между работой мозга и сознанием в этих ситуациях. При этом возникает еще ряд вопросов, которые будут рассмотрены в данной книге:

• В некоторых случаях признаки сознания проявляются под общим наркозом. Как может быть, что иногда пациенты, находившиеся под общим наркозом, впоследствии в точности описывают то, что было сказано или даже сделано в их присутствии, как правило, в тот момент, когда в ходе операции возникли проблемы?

• Можно ли говорить о сознании, если человек пребывает в коме? В недавней статье, опубликованной в Science, рассматривались научные свидетельства осознанного восприятия у пациента в вегетативном состоянии [4]. Так называется один из видов комы со спонтанным дыханием и рефлексами ствола головного мозга. Исследования мозга показали, что, когда такой пациентке предлагали выполнить определенные действия, к примеру, сыграть в теннис или обойти вокруг ее дома, приборы фиксировали изменения, идентичные изменениям у здорового участника-добровольца, выполняющего такие же указания. Это означает, что выявленные изменения можно объяснить лишь исходя из предположения, что пациентка, несмотря на ее вегетативное состояние, не только понимала словесные указания, но и следовала им. Исследования продемонстрировали, что у пациентки в коме присутствовало сознательное восприятие и ее самой, и ее окружения, но из-за повреждения мозга она была не в состоянии сообщать свои мысли и чувства непосредственно внешнему миру. В своей книге Uit coma («Из комы») Элисон Корталс Алтес также рассказывает о том, как видела медицинский персонал и родственников в палате реанимации и возле нее за те три недели, которые она провела в коме после серьезной дорожной аварии [5].

• Можно ли по-прежнему вести речь о сознании, имея в виду человека, у которого выявлена смерть мозга? В своей книге Droomvlucht in coma («Полеты во сне в состоянии комы») Ян Керкхоффс рассказывает о своем опыте сознания, полученном уже после того, как нейрохирурги объявили, что его мозг мертв ввиду осложнений при операции на мозге. Лишь по той причине, что его родные отказались дать согласие на донорство органов, он смог написать о своем опыте – уже после того, как он, ко всеобщему удивлению, пришел в себя, проведя три недели в коме [6].

• Равнозначна ли клиническая смерть потере сознания? Во многих сообщениях об ОСО, рассмотренных в этой книге, предполагается, что во время остановки сердца, то есть в период клинической смерти, люди могут ощущать на удивление ясное состояние сознания.

Могут ли исследования околосмертного опыта дать нам некоторое представление о том, что происходит с сознанием, когда человек признан мертвым? Начать следует с изучения ответов на вопрос о том, может ли ощущаться сознание после смерти, и если да, то каким образом. Как можно предположить, что происходит с нашим сознанием, когда мы умираем? И откуда берутся наши представления о смерти? Почему нам хочется больше узнать о ней, о том, что означает быть мертвым?

Столкновение со смертью вызывает насущные вопросы, так как сама тема смерти остается табуированной в нашем обществе. Однако умирать ежедневно – это нормально для людей. Сегодня, пока вы читаете эти строки, в США умирает около 6925 человек (в Нидерландах – 375 человек, в Великобритании – 1400 человек). Это означает, что ежегодно в США умирает более 2 миллионов 530 тысяч человек (155 тысяч – в Нидерландах, 509 тысяч – в Великобритании). Во всем мире каждый год умирает более 70 миллионов человек. Но поскольку общемировая рождаемость превосходит смертность, население планеты продолжает расти. В среднем каждый день в США рождается около 11 тысяч младенцев (в Нидерландах – 515, в Великобритании – 1600). Умирать – так же нормально, как и рождаться. Однако смерть изгнана из нашего общества. Люди все чаще умирают в больницах и домах престарелых, хотя большинство предпочитает покидать этот мир у себя дома или в хосписе.

Что такое смерть, что есть жизнь, и что происходит, когда я мертв? Почему большинство людей так боятся смерти? Ведь смерть способна стать избавлением от тяжелой болезни. Почему врачи зачастую воспринимают смерть пациента как свою собственную неудачу? Потому что пациент теряет жизнь? Почему людям больше не позволяется «просто» умирать от тяжелых, неизлечимых болезней, – вместо этого их подключают к аппарату искусственного дыхания, ставят капельницы и кормят через трубочки? Почему даже пациенты с терминальными стадиями злокачественных опухолей делают выбор в пользу химиотерапии, способной ненадолго продлить им жизнь, но далеко не всегда улучшить ее качество? Почему первым нашим побуждением оказывается продление жизни и отдаление смерти любой ценой? Все дело в боязни смерти? И этот страх проистекает из неведения, непонимания, что может означать смерть? Верны ли вообще наши представления о смерти? Действительно ли смерть – всему конец?

Даже при подготовке медиков почти не уделяется внимание тому, какой может быть смерть. К моменту выпуска большинство врачей почти не задумываются о ней. На протяжении всей жизни каждую секунду отмирает 500 тысяч клеток организма – то есть 30 миллионов в минуту, 50 миллиардов каждый день. Все эти клетки ежедневно заменяются, почти полное обновление организма человека происходит каждые два года. Следовательно, смерть клеток и физическая смерть – не одно и то же. При жизни наш организм меняется постоянно, каждую секунду. Но мы не чувствуем и не осознаем этого. Как мы объясняем целостность этого непрерывно меняющегося организма? Клетки – строительный материал, такой же, как материалы, из которых строятся здания, но кто разрабатывает проект, ведет планирование и координирует действия при таком строительстве? Отнюдь не строительный материал. Отсюда следует очевидный вопрос: чем объясняется это строительство и координация действий постоянно меняющегося организма каждую секунду?

Все организмы на биохимическом и физиологическом уровне функционируют одинаково, вместе с тем все люди разные. Причина этого различия – не только физическая. У людей разный характер, чувства, настроения, уровень интеллекта, интересы, мысли, потребности. Сознание играет в этих различиях ключевую роль. Возникает вопрос: равнозначны ли мы, человеческие существа, нашим телам, или мы обладаем телами?

Чуть более 50 % населения Нидерландов сравнительно твердо уверено в том, что смерть – конец всему. Эти люди убеждены, что смерть наших тел знаменует конец нашей личности, наших мыслей и наших воспоминаний и что со смертью заканчивается наше сознание. Для сравнения: примерно 40–50 % нидерландского населения верит в ту или иную форму жизни после смерти. В США примерно 72–74 % населения (в том числе 67 % мужчин и 76 % женщин) верит в жизнь после смерти. В Великобритании в загробную жизнь верит около 58 % населения [7]. Однако многие люди не задаются вопросом, являются ли правильными их представления о смерти – пока не осознают собственную смертность после утраты родственника или близкого друга в результате серьезной аварии или тяжелой болезни.

Путем изучения того, что было передумано и написано о смерти на всем протяжении истории, – во все времена, в условиях разных культур и регионов, – можно составить иное, более полное представление о смерти. Однако той же цели можно достичь и другим способом – обратившись к недавним научным исследованиям околосмертного опыта. Свидетельства показали, что после ОСО большинство людей утрачивает всякий страх перед смертью. Им по собственному опыту известно, что смерть – отнюдь не конец всего и что жизнь тем или иным образом продолжается. Пережив ОСО, один пациент писал мне:

По мнению людей, переживших ОСО, смерть – не что иное, как другой способ существования и обладания усовершенствованным сознанием с раздвинутыми границами, находящимся сразу повсюду, поскольку оно больше не привязано к конкретному телу.

Согласно специалисту по философии науки Илье Масо, большинство ученых пользуются научным методом, основанным на материалистиских, механистических и редукционистских допущениях. Этот метод привлекает основной объем финансирования, достигает самых поразительных результатов и, как принято считать, его придерживаются самые блистательные умы. Чем сильнее взгляды отклоняются от этой материалистской парадигмы, тем ниже их статус и тем хуже их обеспеченность деньгами. И действительно, по опыту нам известно, что верхним эшелонам исследовательской иерархии достается непропорционально большой процент финансирования, в то время как состоянием, потребностями, проблемами людей занимаются на самом деле нижние эшелоны. Истинная наука не придерживается одних только материалистских и, следовательно, ограничивающих гипотез – она открыта новым и поначалу необъяснимым данным, приветствует задачу поиска объясняющих теорий. Масо говорит об инклюзивной науке, допускающей идеи, которые более совместимы с нашими попытками изучения субъективных аспектов мира и нас самих, нежели позволительно в наше время материалистскими ограничениями [8].

Принятие на себя обязательства распознавать и описывать всю реальность всего, что существует, всего, что имеет место. Прежде всего наука должна быть всесторонней и всеобъемлющей. Она обязана принимать в пределы своей юрисдикции даже то, что не в состоянии понять или объяснить, то, для чего не существует теории, то, что нельзя измерить, прогнозировать, контролировать или упорядочить. Ей следует принимать даже противоречия, нелогичности и загадки, неопределенные, двойственные, архаичные, безотчетные и все прочие аспекты существования, которые трудно передать. В лучшем случае наука совершенно открыта и ничего не исключает. В ней нет «вступительных требований» [9].

Американский специалист в области философии науки Томас Кун утверждал, что большинство ученых до сих пор стремятся увязать теорию и факты с общепринятой (материалистской) парадигмой, которую он описывает как, по сути дела, собрание догматов, использующихся учеными [10]. Все результаты исследований, которые невозможно объяснить путем превалирующего мировоззрения, признаются «аномалиями», поскольку они ставят под угрозу существующую парадигму и бросают вызов ожиданиям, которые она порождает. Нет нужды упоминать о том, что такие аномалии с самого начала обходят вниманием, ими пренебрегают, их отвергают как искажения или даже высмеивают. К подобным аномалиям относится и околосмертный опыт. Аномалии предоставляют шанс пересмотреть существующие научные теории или заменить их новыми представлениями, действительно предлагающими объяснение. Однако редко случается, чтобы новые концепции принимались и с воодушевлением признавались, если они не соответствуют преобладающей материалистской парадигме. По-прежнему справедливы слова психиатра Яна Стивенсона: «Как говорится, ничто не причиняет столько беспокойства, как новая идея, и по-моему, это особенно верно в сфере науки».

Большинство специалистов, занятых исследованиями сознания, в том числе нейробиологов, психологов, психиатров и философов, до сих пор придерживаются мнения, согласно которому существует материалистское и редукционистское объяснение для сознания. Известный философ Дэниел Деннет наряду со многими другими считает, что сознание – не что иное, как материя, и что наш субъективный опыт восприятия нашего сознания как чего-то сугубо личного и отличающегося от сознания любого другого человека, – всего лишь иллюзия [11]. Согласно этим ученым, сознание возникает полностью из материи, составляющей наш мозг. Будь это правдой, тогда весь наш сознательный опыт был бы не чем иным, как проявлением действия машины, управляемой классическими законами физики и химии, а наше поведение – неизбежным результатом активности нервных клеток нашего мозга. Разумеется, представление о том, что все субъективные мысли и чувства порождены только жизнедеятельностью мозга, означает также, что свобода воли – иллюзия. Эта точка зрения имеет колоссальные последствия для таких концепций, как моральная ответственность и свобода личности.

Компании, занимающиеся криогенной консервацией тел, пока существуют только в России и США, однако людей, для которых криогенное замораживание — часть их жизненного плана, становится все больше по всему миру, и, в частности, в Британии.

Технология замораживания человеческого тела или отдельных его частей называется крионикой и в определенной степени уже используется в современной медицине для замораживания и хранения при ультранизких температурах кровяных клеток, костного мозга, спермы или эмбрионов.

Директор хранилища тканей и клеток в Бристольском университете Джон Армитадж полагает, что в науке невозможно что-то предсказать со стопроцентной вероятностью, однако пока существует мало указаний на то, что подобные вещи действительно станут реальностью.

Барри Фуллер, профессор хирургии и криоконсервации из лондонского Университетского колледжа говорит, что первый шаг в этом направлении — это продемонстрировать на практике, что человеческие органы могут быть подвержены криостазу для последующей их пересадки, однако в настоящий момент для этого нет подходящего оборудования.

«Именно поэтому мы вынуждены говорить, что пока у нас нет объективных свидетельств того, что человеческое тело может «пережить» криоконсервацию настолько, что все его клетки будут нормально функционировать после разморозки», — поясняет ученый.

Что происходит с телами тех, кто решил после смерти подвергнуть себя криоконсервации? Прежде всего, надо действовать незамедлительно, для чего в Британии, например, существует специальная группа волонтеров из некоммерческой организации Cryonics UK, которая замораживает тело и организует его перевозку в ту страну, где оно будет храниться.

Когда тело попадает в хранилище, его наполняют криопротекторным раствором (вроде антифриза), чтобы предотвратить возникновение ледяных кристаллов, которые могут образовать трещины и повреждения. Затем, поместив тело в жидкий азот, температуру постепенно понижают до крайне низкой, минус 130С.

Крисси де Риваз из английского графства Корнуолл, как и ее муж Джон, накопила 28 тыс. фунтов (около 35 тыс. долларов), чтобы ее тело было заморожено после смерти. Вместе с оплатой перевозки их тел в США общая стоимость этой процедуры составляет для них обоих 65 тыс. фунтов (80 тыс. долларов).

«Идея пришла в голову моему мужу, — объясняет 76-летняя Крисси. — Он об этом много говорил, а я поначалу думала: фу, ужас какой, не хотела ничего знать об этом. Но он мне дал почитать кое-что на эту тему, и, когда я вникла, то подумала, что это не так уж ужасно. На самом деле они очень заботливо обходятся со своими пациентами. Это все началось 25 лет назад, и я с тех пор подписалась».

«Я не вижу никаких причин, почему меня надо в печку отправлять, а мысль о том, чтобы быть закопанной, меня не привлекает, так почему бы не воспользоваться возможностью вернуться, — говорит она. — Я знаю, что шансы невелики, но сколько бы ты ни жил, все равно покажется мало, так что разве это не прекрасно — снова пожить?»

«Надеюсь, что они смогут оживить Джона, а иначе у меня [после оживления] не будет никого из знакомых. Но если нет, то я думаю, что мне все равно будет интересно жить — просто из чистого любопытства. Мы так много интересуемся историей и археологией, а интерес к будущему будет еще сильнее».

Что происходит, когда мы умираем? Примерно 10% людей, у которых остановилось сердце, сообщают об околосмертных переживаниях (ОСП). Истории об огнях, туннелях и близких передавались — и отбрасывались — с древних времен. Но когда пациенты доктора Грейсона начали описывать события, которые он не мог просто игнорировать, он начал расследование. В После Брюс Грейсон делится трансформационными уроками, которые он усвоил за четыре десятилетия исследований.

В этой книге д-р Грейсон предлагает нам подумать о том, чему могут научить нас околосмертные переживания об отношениях между нашим мозгом и нашим разумом, расширяя наше понимание сознания и того, что значит быть человеком. Заказать книгу

Когда Рэнди Шифер был госпитализирован в марте 2020 года с COVID-19, его шансы на выживание не выглядело хорошо. После почти месяца медикаментозной комы он выкарабкался, но опыт, который он пережил в бессознательном состоянии, навсегда изменил его. Рэнди рассказывает о своей клинической смерти, а психиатр доктор Брюс Грейсон рассказывает о том, что он узнал за 50 лет изучения того, что происходит, когда люди близки к смерти.

Умираешь только один раз. Но можно сблизиться несколько раз. Брюс Грейсон никогда не отличался особой духовностью, но после опроса тысяч людей, переживших околосмертный опыт, он изменил свое мнение о жизни после смерти. Его новая книга называется « После: Доктор исследует, что околосмертные переживания говорят о жизни и за ее пределами ». (июнь 2021 г.)

СЛЕДОВАНИЕ ТРЕНДУ с МАЙКЛОМ КОВЕЛОМ . Брюс Грейсон рассказывает о своем пути к переосмыслению природы смерти, жизни и непрерывности сознания. Случаи замечательных переживаний на пороге смерти известны с древних времен, а сегодня их описывают 10% людей, у которых остановилось сердце. Медицина обычно игнорировала эти «околосмертные переживания», считая их «уловками мозга» или принятием желаемого за действительное. Грейсон начал расследование после того, как его пациенты начали описывать события, которые он не мог игнорировать.

Брюс Грейсон дал интервью в программе «От побережья до побережья»: Популярный радиоведущий Джордж Нури взял интервью у доктора Брюса Грейсона о его исследовании околосмертных переживаний. «Почти каждый переживший, с которым я разговаривал, говорил, что больше не боится смерти после своего предсмертного опыта», — Брюс Грейсон Опыты смерти. Ранай Моран и Ди Энн Филлипс исследуют околосмертные переживания с ведущими экспертами доктором Брюсом Грейсоном и доктором Гэри Хабермасом. Более подробную информацию по этой теме можно найти в книге доктора Грейсона « After » и « Beyond Death » доктора Хабермаса.

WUNC/Народная аптека: Как Ожидание смерти меняет жизнь людей. Люди, которые сообщают об опыте клинической смерти, часто обнаруживают, что их жизнь изменилась мгновенно и навсегда, с новыми ценностями и отсутствием страха смерти. Ведущими являются Джо и Терри Грэдон, доктор философии.

Что околосмертные переживания говорят о нашем мозге и наших убеждениях – The State of Things, Общественное радио Северной Каролины, WUNC, ведущий Фрэнк Стасио. В 2017 году доктор Брюс Грейсон рассказал о своем исследовании околосмертных переживаний в программе NPR The State of Things . Ведущий Фрэнк Стасио взял интервью у доктора Грейсона о его исследовании околосмертных переживаний вместе со Сьюзан Амсден, руководителем группы Международной ассоциации исследований околосмертных состояний в Дареме, Северная Каролина.

Послушайте доктора Брюса Грейсона в радиоинтервью на Общественном радио Миннесоты — Проблеск загробной жизни через околосмертные переживания . 6 апреля 2015 года доктор Брюс Грейсон дал интервью в прямом эфире на радиостанции MPR вместе с журналистом Гидеоном Личфилдом. Г-н Личфилд написал статью об околосмертных переживаниях, которая появилась в «The Atlantic Magazine», под названием « Наука околосмертных переживаний — эмпирическое исследование контактов с загробной жизнью ».

Слушайте автора Марка Гобера (Книга: Конец перевернутому мышлению ж) интервью доктора Брюса Грейсона в его подкасте « Где мой разум » на тему предсмертных переживаний. Это очень проницательное и подробное интервью с доктором Грейсоном (август 2019 г.). Слушайте: Эпизод 5: Околосмертные переживания

В этом сегменте доктор Брюс Грейсон берет интервью у нашего уважаемого коллеги доктора Дина Рэдина из Института ноэтических наук (www. noetic.org). ). Они обсуждают природу и масштабы околосмертных переживаний в этом подробном интервью, которое настоятельно рекомендуется (октябрь 2014 г.). Слушайте: Доктор Брюс Грейсон об околосмертных переживаниях. Беседовал с доктором Дином Рэдином из IONS.

Журналист Гидеон Личфилд написал статью об опыте клинической смерти, которая появилась в апрельском выпуске The Atlantic Magazine 9 за 2015 г.0009 , под названием: Наука околосмертных переживаний — эмпирическое исследование контактов с загробной жизнью .

U Журнал выпускников VA, лето 2007 г. . Эта статья посвящена исследованию околосмертных переживаний, проводимому доктором Брюсом Грейсоном в UVA DOPS. Читайте: «Измененные состояния: ученые анализируют околосмертный опыт» Ли Грейвса.

Джо Пайк не ожидал в тот день спасти женщину. Он пошел в банк так же, как все ходят в банк, и вернулся к своему джипу. Поэтому, когда Изабель Роланд, одинокая молодая кассирша, которая помогала ему, выходит из банка по пути на обед, Джо оказывается рядом, когда двое мужчин похищают ее. Джо преследует их, и двое мужчин арестованы. Но вместо того, чтобы положить конец драме, аресты — это только начало проблем для Джо и Иззи.

Добро пожаловать в самое бурное лето 20 века. На дворе 1969 год, и для семьи Левиных времена меняются. Каждый год дети с нетерпением ждут возможности провести лето в историческом доме своей бабушки в центре Нантакета. Но, как и многое другое в Америке, здесь все по-другому.

На беззаконных, засушливых землях Аризонской территории в 1893 году разворачиваются две необыкновенные жизни. Нора — непоколебимая пограничница, ожидающая возвращения мужчин в своей жизни — своего мужа, отправившегося на поиски воды для выжженного дома, и старших сыновей, исчезнувших после бурной ссоры. Нора ждет своего часа со своим младшим сыном, который убежден, что таинственный зверь бродит по земле вокруг их дома.

В сонном приморском городке штата Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом спустя почти год после гибели ее мужа в автокатастрофе. Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, и Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих самых страшных кошмарах, называют «улюлюканьем»: он больше не может бросать прямо и, что еще хуже, он не может понять почему.

Кэсси Хэнвелл родилась для чрезвычайных ситуаций. Как одна из немногих женщин-пожарных в своей пожарной части в Техасе, она повидала их немало и отлично справляется с чужими трагедиями. Но когда ее отчужденная и больная мать просит ее разрушить свою жизнь и переехать в Бостон, это чрезвычайное положение, которого Кэсси никогда не ожидала. Жесткая бостонская пожарная часть старой школы настолько отличается от старой работы Кэсси, насколько это возможно. Дедовщина, нехватка финансирования и плохие условия означают, что пожарные не очень рады видеть в бригаде «женщину».

Стоун Баррингтон получает столь необходимый отдых и расслабление под солнцем Флориды, когда с неба падает беда — буквально. Заинтригованный подозрительными обстоятельствами этого события, Стоун объединяет усилия с остроумным и привлекательным местным детективом для расследования. Но они сталкиваются с проблемой: улики продолжают исчезать.

Одним прекрасным сентябрьским днем трое мужчин собираются на Мартас-Винъярд, друзья с тех пор, как встретились в колледже примерно в 60-х годах. Они не могли быть более разными ни тогда, ни даже сегодня: Линкольн был брокером по коммерческой недвижимости, Тедди — издателем крошечной прессы, а Микки — музыкантом не по возрасту. Но у каждого человека есть свои секреты, в дополнение к монументальной тайне, над которой никто из них не переставал ломать голову со времен Дня поминовения на выходных прямо здесь, на Винограднике, в 1971: исчезновение женщины, которую любил каждый из них — Джейси Кэллоуэй.

Агент ФБР Дрекс Истон неустанно преследует одну цель: перехитрить мошенника, когда-то известного как Уэстон Грэм. За последние 30 лет Уэстон сменил множество имен и бесчисленное количество маскировок, что позволило ему выманить восемь богатых женщин из своего состояния до того, как они бесследно исчезли, их семьи остались без ответов, а власти — без зацепок. Единственная общая черта среди жертв: новый человек в их жизни, который также исчез, не оставив после себя никаких свидетельств своего существования… кроме одного подписного обычая.

Она была с ног до головы покрыта дорогой шерстью и пледом, вроде того, что можно было увидеть в бутике Burberry в Harrods. У нее была кожаная сумка для книг, а не нейлоновый рюкзак. Ее лакированные балетки были блестящими и яркими. Она была приличной, новенькой, скромной. Но было в ней кое-что еще… В эксклюзивной частной школе в Швейцарии тайна окружает личность красивой темноволосой девушки, которая каждое утро прибывает в кортеже, достойном главы государства. Говорят, что она дочь богатого международного бизнесмена.

Когда Элвуда Кертиса, темнокожего мальчика, выросшего в 1960-х годах в Таллахасси, несправедливо приговаривают к исправительному учреждению для несовершеннолетних под названием Никелевая академия, он оказывается в ловушке в гротескной комнате ужасов. Единственное спасение Элвуда — его дружба с товарищем-правонарушителем Тернером, которая крепнет, несмотря на убежденность Тернера в том, что Элвуд безнадежно наивен, что мир извращен и что единственный способ выжить — это строить планы и избегать неприятностей.

На дворе 1949 год. Когда ветеран войны Алоизиус Арчер выходит из тюрьмы Кардерок, его отправляют в Пока-Сити на условно-досрочное освобождение с коротким списком разрешений и гораздо более длинным списком запретов: регулярно отчитываться перед офицером по условно-досрочному освобождению, не Не ходи в бары, уж точно не пей алкоголь, найди работу и никогда не общайся с распутными женщинами. Маленький городок быстро оказывается более сложным и опасным, чем годы службы Арчера на войне или его время в тюрьме.

Бывший офицер полиции Кэсси Дьюэлл пытается начать все сначала со своей собственной частной детективной фирмой. Виновная в том, что она не видела своего сына и измученная ночами в засаде, Кэсси, тем не менее, справляется… пока старый друг не просит об одолжении: она хочет, чтобы Кэсси помогла оправдать человека, обвиняемого в нападении на молодую девушку из влиятельной семьи. Вопреки собственному здравому смыслу, Кэсси соглашается. Но в стране Большого Неба в Монтане извращенная семейная верность так же глубока, как и связи с землей, и в этой истории всегда есть что-то большее.

Гостиница в Глостере стоит одиноко на скалистом берегу. Его уединение подходит бывшему детективу бостонской полиции Биллу Робинсону, начинающему владельцу и трактирщику. Пока дюжина жильцов платит арендную плату, Робинсон не задает никаких вопросов. Как и шериф Клейтон Спирс, живущий на втором этаже. Затем появляется Митчелл Клайн с новым смертельно опасным способом ведения бизнеса. Его команда местных убийц нарушает законы, торгует наркотиками и совершает насилие у дверей гостиницы.

Когда она натыкается на объявление, она ищет что-то совершенно другое. Но это кажется слишком хорошей возможностью, чтобы ее упустить — должность няни с проживанием и ошеломляюще щедрой зарплатой. И когда Роуэн Кейн приезжает в Heatherbrae House, она поражена — роскошным «умным» домом, оснащенным всеми современными удобствами, красивым шотландским нагорьем и этой идеальной семьей. Чего она не знает, так это того, что она вступает в кошмар, который закончится смертью ребенка, а она сама окажется в тюрьме в ожидании суда за убийство.

В течение многих лет слухи о «Болотной девочке» не давали покоя Баркли Коув, тихому городку на побережье Северной Каролины. Так в конце 1969 года, когда красавца Чейза Эндрюса находят мертвым, местные жители сразу подозревают Кию Кларк, так называемую Болотную девушку. Но Кия не то, что говорят. Чувствительная и умная, она годами выживала в одиночестве в болоте, которое называет своим домом, находя друзей среди чаек и уроки в песке.

Почему джин-тоник был любимым коктейлем британских колонистов в Индии и Африке? Чем Starbucks обязана своему мировому господству? Что защищало жизнь пап на протяжении тысячелетий? Почему Шотландия передала свой суверенитет Англии? Что было секретным оружием Джорджа Вашингтона во время американской революции? Ответом на все эти и многие другие вопросы является комар. Благодаря неожиданным открытиям и стремительному повествованию, The Mosquito – это необыкновенная нерассказанная история о господстве комаров в истории человечества.

Возможно, самая знаменитая и почитаемая писательница нашего времени дарит нам новую коллекцию документальной литературы — богатое собрание ее эссе, речей и размышлений об обществе, культуре и искусстве за четыре десятилетия.

Однажды Лори Готлиб становится терапевтом, который помогает пациентам в своей практике в Лос-Анджелесе. Следующий кризис заставляет ее мир рушиться. Входит Венделл, причудливый, но опытный терапевт, в чей кабинет она внезапно попадает. С его лысеющей головой, кардиганом и брюками цвета хаки он, кажется, пришел прямо из Центрального кастинга Терапевта. И все же он окажется совсем не таким.

Так же, как Стив Колл рассказал историю глобализации через ExxonMobil, а Эндрю Росс Соркин рассказал историю избытка Уолл-стрит до Too Big to Fail , Kochland Кристофера Леонарда использует необычный рассказ о том, как крупнейшая частная компания в мире стала такой большой, чтобы рассказать историю современной корпоративной Америки.

Несвобода прессы – это не просто очередная книга о прессе. [Левин] показывает, как те, кому сегодня доверено сообщать новости, разрушают свободу прессы изнутри — не действиями государственных чиновников, а собственным отказом от репортерской честности и объективной журналистики. Обладая глубоким историческим фоном, которым славятся его книги, Левин приглашает вас в путешествие по ранней американской патриотической прессе, которая с гордостью продвигала принципы, изложенные в Декларации независимости и Конституции.

Дэвид Эпштейн изучил самых успешных в мире спортсменов, художников, музыкантов, изобретателей, прогнозистов и ученых. Он обнаружил, что в большинстве областей — особенно в сложных и непредсказуемых — универсалы, а не специалисты, стремятся преуспеть. Универсалы часто поздно находят свой путь и жонглируют многими интересами, а не сосредотачиваются на одном. Они также более креативны, более гибки и способны устанавливать связи, которые их более специализированные сверстники не видят.

Джиа Толентино — несравненный голос своего поколения, борющийся с конфликтами, противоречиями и кардинальными изменениями, которые определяют нас и наше время. Теперь, в этом ослепительном сборнике из девяти совершенно оригинальных эссе, написанных с редким сочетанием подачи и резкости, остроумия и бесстрашия, она углубляется в силы, искажающие наше видение, демонстрируя беспрецедентную стилистическую мощь и критическую ловкость.

Texas Flood предоставляет чистую правду о Стиви Рэе Вогане от тех, кто знал его лучше всего: его брата Джимми, его товарищей по группе Double Trouble Томми Шеннона, Криса Лейтона и Риз Винанс, а также многих других близких друзей, членов семьи, подруг, коллеги-музыканты, менеджеры и члены экипажа.

Номер один New York Times Бестселлер лауреата Пулитцеровской премии историка Дэвида Маккалоу заново открывает важную главу в американской истории, которая «сегодня актуальна как никогда» ( The Wall Street Journal ) — заселение Северо-Западной территории отважными первопроходцами, преодолевшими невероятные трудности, чтобы построить сообщество, основанное на идеалах, которые определят нашу страну.

В пригороде Индианы мы встречаем Лину, домохозяйку и мать двоих детей, чей брак спустя десять лет потерял свою страсть. Изголодавшись по привязанности, Лина ежедневно борется с приступами паники и, воссоединившись со старым увлечением через социальные сети, заводит роман, который быстро становится всепоглощающим. В Северной Дакоте мы встречаем Мэгги, 17-летнюю ученицу средней школы, у которой якобы есть тайные физические отношения с ее красивым женатым учителем английского языка; последующий уголовный процесс перевернет их тихое сообщество с ног на голову.

В своих мемуарах, содержащих глубокие размышления и завораживающее повествование, Мишель Обама приглашает слушателей в свой мир, рассказывая об опыте, сформировавшем ее — от детства в южной части Чикаго до лет, когда она была руководителем, уравновешивая требования материнство и работа в ее время, проведенное на самом известном в мире адресе. С безошибочной честностью и живым остроумием она описывает свои триумфы и разочарования, как публичные, так и личные, рассказывая полную историю своей жизни — своими словами и на своих условиях.

В Как быть антирасистом Кенди проводит слушателей через расширяющийся круг антирасистских идей — от самых основных концепций до дальновидных возможностей — которые помогут слушателям ясно увидеть все формы расизма, понять их ядовитые последствия и бороться с ними. их в наших системах и в нас самих.

Исследования Джима Б. Такера, доктора медицины, и его наставника, покойного Яна Стивенсона, доктора медицины, были одной из первых вещей, которые я обнаружил в своих поисках. Такер — детский психиатр и профессор отделения перцептивных исследований Университета Вирджинии, который изучает детей и воспоминания о прошлых жизнях. После того, как дети рассказывают о своих воспоминаниях о жизни в прошлом, Такер и его команда продолжают проверять, можно ли проверить утверждения ребенка. В некоторых случаях они оказались поразительно точными.

Например, был случай, когда у ребенка были особые воспоминания о его отряде во время Второй мировой войны. Он встретил товарищей по этому отряду, которые теперь были стариками, и некоторые из его воспоминаний о них оказались точными. Был еще один, который опознал и встретил детей своей прошлой жизни, которые теперь стали взрослыми. В течение 20 лет своих исследований Такер нашел много детей, которые узнавали старых членов семьи, делились воспоминаниями и имели сильную эмоциональную связь с предыдущими жизнями.

Именно последовательность в этих рассказах действительно повлияла на меня: у детей были эти воспоминания примерно до 6 или 7 лет, затем они имели тенденцию забывать. Они не помнили, что были рыцарями или принцессами, как ребенок, придумывающий фантазию. Они вспомнили мелочи, которые мы действительно ценим в жизни: любимую собачку, горячий шоколад у бабушки или маленькую кондитерскую в их квартале. Воспоминания были обыденными — в лучшем смысле.

До того, как я потерял отца, я никогда не считал медиумов чем-то большим, чем вздор. В лучшем случае это были добросердечные люди, обманутые верой в то, что они могут общаться с мертвыми. В худшем случае они были хищниками, охотящимися на отчаявшихся и скорбящих.

Однако я изменил свое мнение, когда наткнулся на исследование Джули Бейшель, доктора философии, в Исследовательском центре Уиндбриджа, который она основала вместе со своим мужем Марком Боккуцци. Бейшель — одна из самых нелюбимых людей, каких только можно себе представить: она отказалась от прибыльной карьеры в фармакологии, чтобы исследовать и проверять способности экстрасенсорных медиумов.

Она и команда из Уиндбриджа провели исследования с десятками медиумов, заявивших права, с пятикратной слепотой (пятью уровнями ослепления, препятствующими любой передаче сенсорной информации). Другими словами, они не могли обмануть. Им не сообщали имя и личность человека, которого они «читали», поэтому они не могли заранее найти их в Google. Многие из показаний медиума были сделаны по телефону, поэтому они не могли получить информацию по мимике, языку тела или внешнему виду человека. Несмотря на это, некоторые медиумы были поразительно точными — до 90% переданной информации верны.

Я должен был убедиться в этом сам, поэтому я получил несколько собственных показаний медиума. Конечно, некоторые были такими, как я и ожидал: очень общие, ничего доказательного. Но некоторые меня поразили. Они знали то, чего не могли знать, например, имена моего отца, обеих моих бабушек. Они знали, что моя кошка только что умерла, что моя мама делает на работе и другую очень конкретную информацию.

Этот мощный опыт привел меня к тому, что я начал дружить с медиумами, стал волонтером в организации, которая тестирует и сертифицирует медиумов под названием Forever Family Foundation, и даже посещал курсы по развитию способностей медиума. С годами я пришел к выводу, что часть медиумов действительно каким-то образом общается с умершими.

Несколько врачей в настоящее время изучают людей, которые были клинически мертвы, возрождены, а затем испытали то, что называется ОСП — околосмертный опыт, в котором они могли бы «увидеть свет», быть встреченными их умершими близкими, выплывают из своего тела, а позже повторяют разговоры или события, которые произошли с другой стороны.

Брюс Грейсон, доктор медицинских наук, почетный профессор психиатрии и нейроповеденческих наук Университета Вирджинии, и Сэм Парниа, доктор медицинских наук, адъюнкт-профессор медицинского факультета Нью-Йоркского университета, — два доктора, которые мне особенно понравились.

Они оба обнаружили, что некоторые из этих околосмертных переживаний поддаются проверке, поскольку люди возвращаются с точной информацией. Например, иногда человек, переживший предсмертный опыт, видел умершего близкого человека, у которого было сообщение для живого человека, которое не имело смысла для пережившего ОСП, но которое понимал живой человек.

Есть также некоторые сходства в сообщениях об околосмертных переживаниях: Многим людям говорят существа — либо их умершие близкие, либо высшие существа, такие как наставники, — что они должны вернуться к жизни, потому что их время не пришло. Некоторым предоставляется выбор вернуться или нет. Большинство из них говорят, что, хотя этот опыт был трансформирующим, его невозможно описать по-настоящему, как объяснить зрение слепому.

Большинство людей, перенесших околосмертные переживания, возвращаются глубоко измененными. Их гораздо меньше интересует материальный мир и зарабатывание денег, и они часто заявляют, что цель жизни — помогать другим и любить. Они больше не боятся смерти. Согласно последующим исследованиям, это длится годами после ОСП.

Я нахожу очень обнадеживающим наличие научно-ориентированных исследовательских групп в крупных университетах, критически изучающих доказательства загробной жизни и экстрасенсорных способностей. Исследование, которым я поделился, — лишь малая часть того, что оказалось для меня глубоко изменившим мировоззрение и глубоко исцеляющим. Да, я скучаю по папе каждый день, но мысль о том, что он рядом со мной, и что я снова увижу его, приносит мне надежду, радость и удовлетворение. Я тот, кто действует на основе серьезных исследований и доказательств, а не веры или убеждений. И я так рада, что нашла его.

Они могут летать сквозь стены или кружить над планетами, превращаться в чистый свет или встречать давно умерших родственников. У многих есть блаженные переживания вселенской любви. Большинство не хочет возвращаться к жизни. Когда они это делают, они часто наделены особыми способностями: они могут предсказывать будущее или интуитивно понимать мысли людей.

Если это звучит как фильм «Коматозники» или научно-фантастический роман Дж. Г. Балларда, то это не так. Это свидетельства людей, переживших околосмертный опыт (ОСП) и вернувшихся с другой стороны, чтобы рассказать об этом.

Здесь она рассказывает о том, как достижения в области медицины позволяют нам воскрешать мертвых, почему научные и религиозные сообщества враждебно относятся к идее околосмертных переживаний и как британский регулировщик вернулся из мертвых со способностью предсказывать фондовый рынок. .

Идея пришла мне в голову бывшей первой леди Барбаре Буш, чья собственная дочь умерла в хосписе в возрасте четырех лет. Один из моих лучших друзей умирал от рака. Нам обоим было тогда по 32 [года], и я не мог смириться с этим. Я боялся смерти, и я боялся ее смерти. Поэтому я решил начать работать в хосписе, чтобы побороть страх смерти.

Все, кого реанимировали с помощью СЛР, сердечно-легочной реанимации, а нас все больше и больше, — это бывшие мертвецы. Мы ходим каждый божий день среди ранее мертвых. Смерть больше не является просто прекращением дыхания, сердцебиения или даже деятельности ствола мозга. В наши дни люди могут быть мертвы до часа и вернуться к нам с воспоминаниями. В книге я называю их «путешественниками смерти».

Один ученый, с которым вы разговаривали, предполагает, что околосмертные переживания могут быть просто результатом выключения мозга, подобно компьютеру, — что, например, яркий свет, часто видимый в конце туннеля, вызван потерей крови или гипоксией, недостатком кислород. Как вы противостоите этим аргументам?

Проблема с объяснением отсутствия кислорода заключается в том, что при недостатке кислорода наши воспоминания размыты, а иногда и вовсе отсутствуют. Чем меньше у вас кислорода, тем меньше вы помните. Но люди, которые умерли и помнят свои предсмертные путешествия, описывают вещи очень ясно, лаконично и структурированно. Недостаток кислорода означал бы, что вы почти ничего не помните.

Тони Чикориа — нейрохирург из северной части штата Нью-Йорк. Когда-то он был таким же, как и все мы. Он верил, что смерть есть смерть, и это был конец. Потом его ударила молния. Он был на пикнике со своей семьей, разговаривал с матерью по телефону, когда в телефон ударила молния. Следующее, что он помнил, это то, что он лежал на земле и говорил себе: «О, Боже мой, я мертв».

Затем он поднимался по лестнице, не идя пешком. Он превратился в молнию синего света и сумел пройти сквозь здание. Он летал сквозь стены и видел, как его маленькие дети раскрашивали лица. Сразу после этого он почувствовал, как кто-то ударил его в грудь.

Это область, в которой необходимо провести гораздо больше научных исследований: мозг, возможно, и я подчеркиваю «возможно», не единственная область сознания. Что даже когда мозг отключен, в некоторых случаях сознание продолжает существовать. Один из врачей, у которого я брал интервью, кардиолог из Голландии, считает, что сознание может существовать вечно. Таким образом, постулат среди некоторых ученых состоит в том, что мозг — не единственный очаг мысли, что очень интересно.

Я называю ученых, которые занимаются исследованиями путешествий смерти, «Галилеями», потому что, как и сам Галилей, которого преследовала Инквизиция за объяснение его теорий о Вселенной, ученые, занимающиеся исследованием того, что происходит после смерти, также подвергаются преследованиям. . Им отказывают в должности. Им говорят, что они низшие ученые и врачи. Над ними издеваются. Энтони Чикориа, человек, которого ударила молния, не рассказывал никому из своих коллег-хирургов о своем опыте около 20 лет.

Это действительно хороший вопрос. Я думаю, что научное сообщество очень похоже на меня. Журналисты, как правило, не очень религиозны, мы, как правило, не очень доверчивы и склонны верить в худший из возможных сценариев, который в данном случае ни о чем. Научное сообщество очень материалистично. Если вы этого не видите и не можете измерить, этого не существует.

Когда я выступал в NIH [Национальных институтах здравоохранения], я разговаривал с ведущим там неврологом. Я спросил: «Вы занимаетесь исследованием того, что раньше называлось околосмертным опытом?» Он посмотрел на меня как на сумасшедшего. Он сказал: «Почему? Это что-нибудь лечит?»

Я думаю, что религия, как и наука, любит полагаться на все, что было сделано раньше. Если твой дед во что-то верил, то и ты хочешь в это верить. Если ученые, которые были до вас, хотят во что-то верить, то вы в это верите. Потому что варианты для тех, кто отклонится, очень страшны.

Большинство опрошенных мной людей развелись. Это не редкость среди смертных путешественников. Вы возвращаетесь и рассказываете своему мужу, любовнику или жене, что произошло, а они смотрят на вас как на сумасшедшего. Очень страшно вернуться и сказать: «Я помню, что случилось после смерти».

Христианская церковь или иудейская вера, о чем бы мы ни говорили, также имеют очень специфические взгляды на то, что должна включать в себя жизнь после смерти. Все, с кем я беседовал, отклонялись от традиционных богословских взглядов. Они не обязательно видели ангелов. Они не парят в небесах. Это не какая-то радостная область вселенной. Это гораздо сложнее — и интереснее — чем это.

Это мне рассказал монах, который утонул, а потом вернулся. Очевидно, у него был большой опыт общения с людьми, которые доверяли ему и признавались. Я думаю, это потому, что женщины очень самокритичны. Мы очень требовательны к себе. Ничто никогда не бывает достаточно хорошим о нас. Мы недостаточно умны. Мы недостаточно красивы. Посмотрите, что мы делаем со своим телом и лицом во имя совершенства! И я думаю, что это относится и к нашим шансам попасть, если хотите, на небеса.

Мне было совсем не важно верить. Я журналист. Я не думаю: «Я действительно надеюсь, что есть жизнь после смерти». Ведь вначале я был наоборот — не хотел верить. Да, смерть была источником ужаса. Для меня худшее, что могло случиться, — это небытие. Я бы предпочел услышать, что сатана ждет меня, чем узнать, что ничего нет. Но я был абсолютно уверен, что после смерти ничего не было, что занавес опускается, и все. Акт III. Закончилось. Сцена черная.

И когда я впервые отважился заняться этой странной областью исследований, я был почти уверен, как вы и сказали, что все это результат кислородного голодания и что это галлюцинации. Только после того, как я обнаружил, что это не может быть результатом кислородного голодания, и это не были галлюцинации, я понял, что должен изменить свои взгляды. Это очень трудно сделать, особенно когда вы уже вышли из подросткового возраста. Но каждое доказательство, каждый человек, с которым я беседовал, заставили меня изменить свои взгляды. Это было то, что я сделал довольно неохотно и с большой долей скептицизма.

То, что я пытался сделать как журналист, было просто записать то, что, по словам этих людей, произошло. Все, что я знаю, это то, что я сообщил, что когда ты умрешь, это еще не конец. Дело продолжается. Это, по-моему, странно. Но это правда.

Нет! Ничто не заставляет меня хотеть умереть! Но это заставило меня меньше бояться смерти. Хотя это был долгий процесс. После первых 20 или 30 интервью я все еще боялся смерти. Все эти люди рассказывали мне то, во что я никогда не верил. Но постепенно я пришел к выводу, что то, что они говорили, было правдой. Так что теперь я немного меньше боюсь смерти.

[Смеется] Британский авиадиспетчер заставляет меня смеяться. Он сказал человеку, у которого я брал интервью, британскому нейропсихиатру по имени доктор Фенвик, что у него был опыт смерти. Как ни странно, в результате этого смертельного опыта он стал потрясающе выбирать акции. [Смеется]

Обычно эти силы связаны с перцептивными способностями, [такими как] способность знать, что думают другие люди, способность знать, что произойдет дальше. Так что они обычно менее материалистичны, чем силы этого джентльмена. [Смеется] Но, эй, что бы ни волновало вас.

ОСП, конечно, не то же самое, что опыт полной смерти. Как правило, это короткие эпизоды, длящиеся не более часа и часто в условиях стационара. Никто, насколько я знаю, не вернулся из мертвых спустя долгое время и не сказал нам об этом. Знаем ли мы больше, чем раньше, о том, что на самом деле произойдет, когда мы умрем?

То, что сейчас происходит, революционно. Если бы вы сказали кому-нибудь сто лет назад, что он может умереть на час, а потом вернуться и рассказать вам, что произошло, это было бы из области теологии или философии. Но теперь это в сфере реального мира.

Совершенно верно, что мы не знаем, что происходит, скажем, через шесть дней после смерти. Все, что мы знаем сейчас — и это одна из причин, по которой я считаю, что ученым важно исследовать гораздо больше, — это то, что происходит в течение часа.

Другие, потому что National Geographic издает книгу, сказали: «О, National Geographic! Тогда это должно быть правдой». [Смеется] Мои друзья-религиозные журналисты сказали: «Слава Богу, что ты это делаешь. Ты всегда был таким скептиком и циником».

Один из случаев, которые я описываю, связан с известным психологом Карлом Юнгом, который умер от сердечного приступа в возрасте 60 лет. В конце концов он был возрожден и вернулся, подробно описывая, как он видел вселенную.

У одного из людей, с которыми я беседовала, был похожий опыт. И это чертовски потрясло меня, потому что это тот опыт, который я хотел бы получить. Как радость космонавта. Ты там. Вы можете двигаться к планетам или от планет. Вы можете видеть Землю. Это великолепно. Это интересно. И это ничего не стоит.

Представьте себе комнату, полностью изолированную от внешнего мира. Эта комната настолько тщательно запечатана и защищена, что никакие инструменты или сигналы любого рода не могут проникнуть через ее стены, чтобы получить информацию о том, что находится внутри. Время от времени какой-нибудь счастливчик случайно попадает в эту комнату. Им дается время исследовать содержимое комнаты до их удовлетворения, но когда они уходят, единственная информация, которую они могут взять с собой, — это их воспоминания о том, чему они были свидетелями. Они вообще не могут нести никаких вещественных доказательств.

Большинство из нас согласится с тем, что если достаточное количество людей войдет в эту комнату и достаточное количество из них выйдет из нее, соглашаясь с тем, что находится внутри, их совместные показания оправдают остальных из нас в вере в то, что в комнате было то, о чем они говорили. , даже при отсутствии вещественных доказательств. Действительно, если бы содержимое комнаты было довольно странным — скажем, если бы его содержимое казалось противоречащим общепринятым законам физики, — нам могло бы понадобиться особенно большое количество свидетельств особенно высококвалифицированных исследователей, чтобы убедить нас в том, что содержимое комнаты действительно было таким странным, как сообщалось.

Но если бы достаточно надежных наблюдателей ушли, убежденные, что содержимое комнаты противоречит принятым законам физики, то мы имели бы право полагаться на их показания и принять их мнение о содержимом комнаты как наше собственное. На самом деле, это очень похоже на то, что мы делаем, когда полагаемся на опубликованные свидетельства ученых о результатах новаторских экспериментов.

В своей новой книге « Почему очевидно существует загробная жизнь » подающий надежды шведский философ Йенс Амбертс утверждает, что жизнь после смерти эквивалентна этой плотно закрытой комнате, но тем не менее у нас есть огромное количество надежных свидетелей, которые исследовали эту комнату и сообщили о ней. их подавляющее согласие в том, что наше сознание действительно переживает смерть. Существование загробной жизни — это эмпирический вопрос, говорит Амбертс, и вес имеющихся свидетельств настолько велик, что делает жизнь после смерти «эмпирически достоверной». Если существование загробной жизни широко не признается, это результат невежества, иррациональности или того и другого.

Свидетельства, на которые ссылается Амбертс, — это показания людей, переживших околосмертные переживания (ОСП). Это люди, которые временно умирают или приближаются к смерти и после возрождения описывают необычные переживания, такие как вылет из своего тела, наблюдение за происходящим сверху, встречу с умершими близкими или другими духовными существами и переживание прекрасного, светлого… наполненное царство, где они узнали (или вспомнили) удивительно много о своей жизни и ее отношении к остальной вселенной. Амбертс основывает свой аргумент в пользу существования загробной жизни на четырех хорошо установленных и непротиворечивых фактах об этих переживаниях и тех, кто их пережил. (Я немного изменил порядок его посылок ниже для простоты изложения.)

Во-первых, существует тот факт, что десятилетия исследований околосмертных переживаний не выявили никаких психологических, физиологических или социологических признаков, которые бы предсказывали, вернется ли кто-то, кто был близок к смерти, с памятью об ОСП, или каких-либо признаков, которые предсказывали бы, насколько глубоки их переживания. НДЭ будет. Важно отметить, что околосмертных переживаний случаются не только с людьми, которые ранее верили в загробную жизнь

0 . Скорее, «процент неуловимых, глубоких и глубоких переживших ОСП, которые не были уверены или скептически относились к существованию загробной жизни до своего ОСП… примерно такой же, как процент людей, которые не уверены или скептически относятся к существованию ОСП». загробной жизни населения в целом» (Амбертс, 2022, стр. 23).

Во-вторых, подавляющее большинство тех, кто пережил околосмертные переживания, убеждаются в существовании загробной жизни, независимо от их прежнего скептицизма по этому поводу. До ОСП процент людей, веривших в жизнь после смерти, колебался от 22 до 38 процентов, в зависимости от исследования. После околосмертных переживаний от 76 до 100 процентов этих же людей верят в жизнь после смерти (van Lommel, 2010, стр. 55). Статистика, собранная исследователем ОСП Джеффри Лонгом, показывает, что чем «глубже» ОСО (согласно шкале Грейсона), тем выше процент тех, кто уходит с уверенностью в существовании загробной жизни. Среди тех, у кого был самый глубокий опыт (25–32 балла по шкале Грейсона), 100 % согласились с утверждением: «Загробная жизнь определенно существует» (Амбертс, 2022, стр. 120).

В-третьих, пережившие ОСП часто сообщают, что их ОСП было более реальным, чем повседневная жизнь . И снова, чем глубже ОСП, тем преобладает восприятие ОСП как «более реального, чем реальное». В качестве примера того, о чем сообщают околосмертные переживания, рассмотрим свидетельство, которое Амбертс цитирует от женщины, которая до своего опыта была атеисткой. Она сообщает: «В ту минуту, когда я как бы «проснулась» на этом склоне холма на небесах, я поняла, что это было более реальным, чем любое время, которое я когда-либо проводила здесь, на Земле… И я сразу же поняла, что мое время здесь было на самом деле всего лишь сон… Он реален для нас, когда мы в нем, но как только я оказался там… я назову его «рай»… я понял, что это более реально, это казалось более реальным, и это имело для меня гораздо больше смысла, чем что-либо еще. здесь… На небесах это так ясно, так реально, так рационально, так логично, но в то же время эмоционально и любяще. Я сразу понял, что это реально, а это нет. Немедленно.» (We Don’t Die Radio; Амбертс, 2022, стр. 65)

Другой НСПер говорит: «Это похоже на жизнь в двухмерном черно-белом мире здесь, по сравнению с многоцветным, мультисенсорным погружением в виртуальную реальность там… [После возвращения даже рассветы] какое-то время были уродливыми» (Шаман-Оукс; Амбертс, 2022, стр. 68). Художник, переживший ОСП, объясняет: «В спектре видимого света есть три первичных, три вторичных и шесть третичных цветов. Здесь [во время ОСП] я видел спектр видимого света, по крайней мере, с 80 новыми основными цветами» (Williams, 2019; Amberts, 2022, стр. 67).

Амбертс подробно описывает, почему восприятие околосмертных переживаний как «более реальных, чем настоящие» дает сильное эпистемическое обоснование их фактической реальности. Он указывает, что все, что у нас есть, чтобы убедить нас в реальности нашего нормального, повседневного мира , — это его «феноменологическая связность, рациональность, структура, детализация, эпистемическое качество и непротиворечивость» (Amberts, 2022, p. 97). ). ОСП сообщают, что загробная жизнь, которую они переживают, имеет на больше этих качеств, чем наша обычная жизнь, поэтому, если у нас есть основания полагать, что мир, который мы сейчас переживаем, реален, у переживших ОСП может быть еще больше таких оснований полагать, что мир ОСП это реально.

Последняя предпосылка, изложенная Амбертсом, заключается в том, что миллионы людей — «вероятно, даже десятки миллионов людей», — говорит он, — пережили околосмертные переживания. На самом деле цифры Амбертса слишком скромны. Опросы населения в целом в различных западных странах показывают, что от 4 до 15 процентов из них сообщают об ОСП (Gallup & Proctor, 1982; Knoblauch, Schmied & Schnettler, 2001; Perera, Padmasekara & Belanti, 2005). Экстраполируя на мир в целом, это будет означать, что где-то от 320 миллионов до 1,2 миллиарда человек во всем мире пережили околосмертные переживания. Это ужасно много людей, в том числе ужасно много бывших скептиков, которые на собственном ярком опыте убедились в реальности загробной жизни.

Хотя, безусловно, есть места, где аргумент Амбертса можно было бы расширить (например, путем включения некоторой литературы по философии свидетельских показаний, а также более подробное обсуждение актуальности большого процента людей, которые временно умирают, но не помнят, что имели ОСП), основной вывод, который он извлекает из своих четырех посылок, убедителен:

существования загробной жизни или идеи о том, что околосмертные переживания являются или могут свидетельствовать о загробной жизни, какой мы можем быть сейчас, и по крайней мере некоторые из них также разделяли интенсивность этого скептицизма, и по крайней мере некоторые из них также разделяли те оправдания, которые мы может думать или чувствовать, что у нас есть для этого скептицизма. И тем не менее, околосмертные переживания основательно и обоснованно убедили их в том, что действительно существует загробная жизнь для эмпирически самоочевидных и более реальных, чем реальные, атрибутов опыта. (Амбертс, 2022, стр. 134)

Если большое количество людей, столь же рациональных, знающих и скептически настроенных, как и мы, убедились на личном опыте в том, что загробная жизнь существует — и ни один из таких людей, переживших глубокие околосмертные переживания, не остался неубежденным, — разве это не иррационально для нас? игнорировать их показания?

Амбертс утверждает, что это так, и что нам пора проснуться от нашего настойчивого утверждения, что «мы никак не можем знать», существует ли загробная жизнь или нет. Сотни миллионов людей побывали в этой комнате, и они согласны, что там что-то есть.

Эй, ты когда-нибудь чуть не УМЕР? Вы когда-нибудь чуть не умерли так сильно, что парили над своим телом, а потом видели туннель со светом в конце, а потом вы на минуту отправились на небеса, и Иисус посмотрел на вас и сказал: «Продолжайте в том же духе». дома», а затем вы снова оказались в своем теле здесь, на Земле? И подтвердило ли это ваше существовавшее убеждение, что после неизбежной смерти наших телесных форм нас действительно ждет другой мир?

Ну, это был просто ваш мозг, страдающий от кислородного голодания, отчаянно запускающий нейроны и наполняющий ваше тело эндорфинами в попытке сохранить вам жизнь, и, к сожалению, нет ни рая, ни ада, и когда мы умрем, мы все сгнием в земля.

Шучу! Я этого не знаю. Никто этого не знает! Но я, по сути, осветил обе стороны этого «спора». Вы можете честно пропустить оставшуюся часть этого видео, если хотите, на самом деле нет никаких других реальных научных доказательств того, что «околосмертный опыт» (ОСП) — это что-то иное, кроме этого. С одной стороны, у нас есть люди, у которых было психоделическое путешествие, изменившее их жизнь, а с другой стороны, у нас есть ученые, которые указывают, что нет никаких других доказательств того, что это было что-то другое.

Меня интересует все это прямо сейчас благодаря статье, которую я только что прочитал в Business Insider, в которой, по сути, просто описывается панель, которую «журналист» видел на South by Southwest, в которой два «ученых» описывают свою работу над околосмертными переживаниями. Если вы смотрите это на YouTube вместо того, чтобы читать стенограмму, просто знайте, что в этом предложении много кавычек.

«Учеными», о которых идет речь, являются Джим Такер и Дженнифер Ким Пенберти, два психолога из Университета Вирджинии (UVA), которые «изучают» околосмертные переживания, исходя из предположения, что они описывают выход души из тела, и анекдотических отчетов. детей, говорящих, что они реинкарнированные существа.

В такого рода паранормальных исследованиях нет ничего нового: люди, которые верят в существование души и загробной жизни, веками пытались найти эмпирические доказательства своих убеждений. И после всех этих столетий им буквально нечего показать, кроме жутких историй. В то время как другие области реальной науки ускорили темпы своих открытий за последние несколько десятилетий, парапсихологи, такие как Такер и Пенберти, на самом деле просто сидят здесь в 2022 году, повторяя в точности то же самое, что говорили их предшественники в 1919 году.85: на самом деле причина, по которой этим людям платят за переработку 50-летних тезисов, заключается в том, что парень, который изобрел ксерокс, был спиритуалистом и дзен-буддистом, верившим в реинкарнацию, а в 1968 году он умер от сердечного приступа и оставил UVA миллион долларов при условии, что они создадут отдел для изучения возможности жизни после смерти, которым будет руководить Ян Стивенсон.

Стивенсон был настоящим шарлатаном скептиков: он был не просто сумасшедшим; он серьезно относился к своему безумию, путешествуя по миру и исчерпывающе собирая истории малышей, которые утверждали, что они были другими людьми в другой жизни, сравнивая их с записями недавно умерших, чтобы «решить» вопрос о том, кем дети были раньше.

Стивенсон действительно придумал несколько отличных историй, например, о мальчике из Бейрута, который «рассказал, что был 25-летним механиком, выброшенным насмерть из мчащейся машины на прибрежной дороге. По словам многочисленных свидетелей, мальчик сообщил имя водителя, точное место аварии, имена сестер, родителей и двоюродных братьев механика, а также людей, с которыми он охотился — все это, как оказалось, соответствовало жизни человек, умерший за несколько лет до рождения мальчика и не имевший явной связи с семьей мальчика».

Вау, жутко! Только… Стивенсон не говорил ни на одном из языков людей, у которых он брал интервью, поэтому он полагался на переводчиков. Они были в культурах, где реинкарнация принималась более или менее как факт, так что даже если вовлеченные люди не лгут сознательно, есть очень большая вероятность, что они неправильно запоминали вещи, вкладывали слова в уста малышей и сочиняли истории. звучат более впечатляюще, чем они были. И, конечно же, есть люди, которые сознательно лгали, например, один переводчик, который даже Стивенсон признал, что он был нечестен, но все же утверждал, что историям можно доверять (его издатель не согласился и отказался из-за этого).

Нет ни одной истории, собранной Стивенсоном, которую нельзя было бы лучше объяснить как смесь совпадений, преувеличений и/или прямого мошенничества (со стороны испытуемых и переводчиков, если не самого Стивенсона). Но действительно неудобных абейлистских и гомофобных последствий убеждений Стивенсона очень много: если маленькая девочка рассказала историю о том, что когда-то была мальчиком, а теперь отказывается носить традиционно «девчачью» одежду и отзывается только на имя «Ричард», Стивенсон предположил, что это потому, что раньше она была мужчиной по имени Ричард. Если у ребенка было изуродованное лицо, он предполагал, что это потому, что в прошлой жизни он был человеком, который выстрелил себе в лицо. По словам Стивенсона, любая болезнь, расстройство или причуда личности могут быть объяснены насилием в прошлой жизни. Это грубо. Например, представьте, что мы отмахиваемся от серьезных врожденных дефектов как неизбежный результат прошлой жизни, а не как расстройство, основанное на генетике или окружающей среде, которое мы можем предотвратить или облегчить. Представьте себе ребенка, отказывающегося от пола, присвоенного ему при рождении, и использующего гипноз прошлой жизни, чтобы «исправить» его. Фу.

Протеже Стивенсона, Такер и Пенбарти, делают то же самое в своих «исследованиях», некритически принимая истории детей, которые утверждают, что являются реинкарнацией других. Они также говорят об околосмертных переживаниях как о еще одном «доказательстве» загробной жизни, и опять же, нет ничего нового под солнцем: люди говорят, что парили над своим телом в операционной и слышали каждый разговор врачей и медсестер, там — это некоторые часто переживаемые подробности у людей, переживающих околосмертные переживания, такие как старый «свет в конце туннеля», и они разговаривают с умершими близкими. Все это старые новости, и всему этому есть не паранормальные объяснения: несколько исследований показали, что люди, которые «парят над своим телом и видят все, что происходит», не могут идентифицировать игральную карту, оставленную на виду, или изображение на компьютер отображается в комнате. Люди под анестезией, которые никоим образом не находятся «при смерти», сообщают о подобных вещах, часто будучи в состоянии слышать, что говорят в комнате, находясь «под наркозом». Ученые могут воссоздать околосмертный опыт случайных людей, используя галлюциногены, такие как кетамин, или даже бросая их в центрифугу. Нет абсолютно никаких доказательств того, что этот феномен является чем-то иным, кроме как результатом сильного стресса мозга.

Мне очень жаль сообщать обо всем этом по нескольким причинам: во-первых, потому что все это уже было разоблачено несколько десятилетий назад. Придумай что-нибудь новенькое! Или, по крайней мере, перестаньте лезть в основные источники новостей. Во-вторых, потому что UVA до сих пор тратит деньги на это шарлатанство, и студенты, которые платят за обучение, должны быть в ярости.

Жизнь после смерти — Православное видео

Жизнь после смерти — что происходит после смерти?

Книга «Сознание за пределами жизни. Наука о жизни после смерти» Ломмель П в

«Жизнь после смерти»: история о горе, беспомощности и надежде

Читать онлайн «Сознание за пределами жизни. Наука о жизни после смерти», Пим ван Ломмель – ЛитРес

Околосмертный опыт в больнице

Вопросы о функциях мозга и сознании

Есть ли сознание после смерти?

Роль науки в изучении сознания

Жизнь после смерти: что происходит с телом при криоконсервации

Медиа — ОСП — Отдел исследований восприятия

После: Доктор исследует, что предсмертные переживания говорят о жизни и за ее пределами

Реальны ли околосмертные переживания? Вот что говорит наука.

Есть ли загробная жизнь? Вот что он видел, пока был «мертвым»

Околосмертные переживания — это просто сны или галлюцинации?

Как почти смерть убивает человека, которым ты когда-то был

РАДИО/ПОДКАСТЫ

Сара МакКоннел, ведущая программы «

Журнал и новостные статьи

Аудиокнига недоступна | Audible.com

Что могло быть причиной этого?

Проблемы с качеством звука

Возможно, издатель потерял права

Устаревшая ссылка

Готовы к отличному прослушиванию? Выберите из этого списка фаворитов слушателей.

Опасный человек

Лето 69-го

отличная история

Внутренний

Я старался,

Хоумран

Здесь нет пламени

Контрабанда

Шансы есть…

Аутфокс

Новая девушка

Опасный человек

Лето 69-го

отличная история

Внутренний

Я старался,

Хоумран

Здесь нет пламени

Контрабанда

Шансы есть…

Аутфокс

Новая девушка

Одно доброе дело

Горькие корни

Гостиница

Отличная Книга!!!!

Поворот ключа

Комар

Освежающие мысли

Кохланд

Диапазон

Хитрое зеркало

Техасское наводнение

Пионеры

Три женщины

Стать

Я оплакиваю потерю, и это исследование убедило меня в загробной жизни

Исследование памяти прошлых жизней в Университете Вирджинии.

Испытания психического медиума в Институте Виндбриджа.

Реклама

Исследование околосмертного опыта в Университете Вирджинии и Нью-Йоркском университете.

Итог.

Реклама

Как современная медицина заново изобретает смерть

Существует ли загробная жизнь?

Четыре факта об околосмертных переживаниях (ОСП)

Почему даже у скептически настроенных людей, не переживших ОСП, есть основания принимать существование загробной жизни

(Отсутствие) научных доказательств жизни после смерти – Skepchick