Законы науки: Федеральный закон «О науке и государственной научно-технической политике» от 23.08.1996 N 127-ФЗ (последняя редакция) \ КонсультантПлюс

корреляция с науковедческим знанием (часть 3) – тема научной статьи по философии, этике, религиоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

БИБЛИОСФЕРА, 2015, № 3, с. 8-12

Методология НИР

УДК 002:001.6 ББК 78.00+78.01

ЗАКОНЫ НАУК ДОКУМЕНТО-КОММУНИКАЦИОННОЙ СФЕРЫ: КОРРЕЛЯЦИЯ С НАУКОВЕДЧЕСКИМ ЗНАНИЕМ (ЧАСТЬ 3)

© Е. И. Полтавская, 2015

Научная музыкальная библиотека им. С. И. Танеева Московская государственная консерватория им. П. И. Чайковского 125009, г. Москва, ул. Большая Никитская, 11

В третьей статье, в соответствии с философскими представлениями о научном законе, рассмотрены законы библиопсихологии, законы развития информационного пространства и теоретические законы до-кументивной коммуникологии, объединяющей смежные документо-коммуникационные науки (библиотековедение, библиографоведение, книговедение, архивоведение, музееведение).

Ключевые слова: научный закон, эмпирический и теоретический законы, науки документо-коммуника-ционной сферы, документо-коммуникационные науки, понятие, схема, организация (учреждение), социальный институт.

In accordance with philosophical concepts of a scientific law the third article discusses the laws of bibliopsy-chology, laws of the information space development and theoretical ones of documentative communicology, which unites allied documentary-communication sciences (library science, bibliography science, bibliology, archival science, museology).

Keywords: scientific law, empirical and theoretical law, sciences of documentary-communication sphere, documentary-communication sciences, notion, scheme, organization (institution), social institution.

Особое место среди законов документо-ком-муникационных наук занимают законы библиопсихологии. Влияние слова (и любой знаковой продукции) на человека и общество, считал Н. А. Рубакин, должна изучать специальная дисциплина — библиологическая психология, поэтому естествен интерес к теории Н. А. Рубакина книговедов и библиотековедов, исследующих проблемы чтения.

Библиопсихологическая теория Н. А. Рубакина опиралась на работы философов, психологов, нейрофизиологов, среди которых были В. Гумбольдт, А. Потебня, Р. Семон, И. Тэн. Их законы и основные понятия (энграмма, или запись, след; экфория, или вынесение энграмм из латентного состояния в сознание; мнема, или совокупный поток энграмм-записей и экфорий, который способен накапливаться) легли в основу собственных суждений уче-1

ного и писателя .

1 Закон мнемы Р. Семона (в разъяснении Н. А. Рубакина): «…реальность поставляет организму оригинальные, или первоначальные энграммы, которые в своей совокупности и образуют мнему. <…> В процессе экфорирования … обнаруживается ассоциация энграмм». Закон экфории: «восприятие структуры личности, влияющей на восприятие и оценку текста, зависит от вхождения индивида в ту или иную экологическую и этологическую (наследственную),

По теории Н. А. Рубакина, понимание текста зависит от предыдущего опыта коммуниканта, от его культурной, этнической среды, наследственности, временного и эмоционального «моментов», а знак, текст лишь пробуждают восприятие: «слово, фраза, книга суть не передатчики, а возбудители психических переживаний в каждой индивидуальной мнеме» [1, с. 108]. При этом книга сравнивается

или этническую, среду». Закон В. Гумбольдта — А. По-тебни: «человеческая речь, как и все элементы ее, вплоть до отдельного слова и даже звука или буквы, суть орудия только возбуждения психических переживаний, в соответствии с особенностями той мнемы, в какой они возбуждаются, а не орудия передачи этих переживаний». Закон И. Тэна (закон накопления энграмм): «энграммы, непрерывно притекающие в мнему и обусловливающие собой качественную и количественную сторону экфорий, всегда находятся в функциональной зависимости, во-первых, с расой, во-вторых, с окружающей средой и, в-третьих, с моментом». Закон консонанса и диссонанса эмоций: «печатное, рукописное и устное слово понимаются положительно или отрицательно в зависимости от того, какие эмоции преобладают в читателе или слушателе. Положительные (обоюдно-притягательные) эмоции приводят к оптимуму и к максимуму обоюдного понимания, тогда как отрицательные (отталкивательные) к минимуму и к пессимуму его». Закон Э. Геннекена: «литературное произведение действует только на тех, чьим выражением оно служит» [1, с. 96, 98, 107, 114, 142, 279; 2, с. 15-16].

с реактивом, снарядом: текст инициирует те или иные изменения в индивидуальной мнеме в зависимости от ее морфологического строения, физиологического и психического состояния читателя, его культуры, этнической принадлежности и др. Следовательно, заключает Н. А. Рубакин: «каждый читатель в процессе чтения строит собственную проекцию читаемой книги, в зависимости от качественной и количественной стороны своей мнемы, и эту свою проекцию принимает за качества самой книги и называет ее содержанием читаемого произведения» [1, с. 106]. Отсюда делается вывод, что одно и то же слово действует по-разному на людей потому, что у них несходные мнемы.

Однако далее утверждается, что «слово, которое мы читаем или слышим, не имеет никакого содержания, кроме того, которое мы в него вкладываем в процессе чтения или слушания» [1, с. 106].

С таким утверждением трудно согласиться полностью: нельзя забывать, что конструирование мира, создание его проекций происходит лишь при совместном общении, в социальных практиках (влияние индивидуального и социального на речь, слово подчеркивал В. Гумбольдт), а не только индивидуально. Поэтому неизбежна корректировка индивидуальных мнений и совместное их уточнение. Главное, у каждого предмета (вещи, явления, процесса) есть сущность, которая остается неизменной при любом изменении, пока предмет остается самим собой. Поэтому инвариантное представление о предмете надо отличать от субъективного о нем представления, которое возникает у разных, воспринимающих его, людей. Представление о сущности предмета дает схема понятия; а субъективные наслоения вместе с сущностным ядром понятия составляют концепт. Подчеркнем: действительно, у каждого индивида возникают свои эмоции от слова, но в понятие предмета (тем более в научное понятие) эмоции не входят, понятие неперсонально, оно логически выражает связи элементов в предмете. Эмоциональное восприятие предмета включает его концепт; именно концепт есть субъективное схватывание содержания предмета [3, с. 306-307].

Законы библиопсихологии — это результат конструктивистского подхода к пониманию процесса восприятия текста (коммуниката) читателем (коммуникантом): знание понимается как интерпретация. При этом сам Н. А. Рубакин не употреблял термин «конструктивизм», который получил распространение в психологии лишь в 1950-е гг., но мыслил в рамках этого научного подхода. Психолог и методолог деятельностного подхода А. А. Леонтьев, говоря об идеях Н. А. Рубакина, подчеркивал, что тот «предвосхитил теорию массовой коммуникации», его работа представляет «исторический интерес» и по проблематике психологии чтения

может служить «своего рода путеводителем» [4, с. 12-13].

Законы Н. А. Рубакина следует отнести к эмпирическим законам: предметом исследования служат переживания, эмоции; для обоснования зависимостей используются обильный экспериментальный материал, схемы, таблицы; строится новый понятийный аппарат; сформулированные законы являются частью его теории, рассматривающей чтение как психический процесс и объясняющей определенные изменения в психике читателя: формулировки законов утверждают некоторые факты реальности.

Опираясь на базовые философские законы, информационный и системный подходы, Т. Ф. Берестова сформулировала законы развития информационного пространства в целом. При рассмотрении генезиса информационного процесса в социуме была выявлена зависимость информационных барьеров и «новых видов информации, социальных институтов и технологий» друг от друга и сформулированы законы: 1) «при преодолении информационных барьеров (препятствий) возникновение новых видов информации, социальных институтов и технологий неизбежно»; 2) «каждый новый вид информации наследует функции предшествующего вида и обладает собственной сущностной функцией»; 3) «метаморфизм информационных явлений проявляется на всех уровнях информационного пространства, и это обусловлено их единым общим генетическим основанием — первичной информацией и ее свойствами» [5, с. 6; 6, с. 15-19; 7, с. 32-47].

Предложенные Т. Ф. Берестовой законы относятся к межотраслевым научным законам, которые справедливы для всех наук документо-коммуника-ционной сферы. Они сформулированы на основе логического осмысления свойств информационных явлений, но без построения явных теоретических конструктов, которые принято считать критерием теоретического закона в точных науках. Поэтому с точки зрения естествознания научные законы развития информационного пространства должны бы относиться к эмпирическим.

Однако в гуманитарных науках теоретические конструкты имеют свою специфику, они как бы «сплавлены» (по образному выражению В. С. Сте-пина) с объясняемыми фактами, при этом факты выстроены в определенной логике (например, нарративные схемы). Зачастую теоретические конструкты в гуманитарных науках неправомерно отождествляют с эмпирическим описанием, игнорируя то «обстоятельство, что один и тот же набор фактов и один и тот же фрагмент истории может быть представлен в различных реконструкциях» [8, с. 41].

«Срединное», «переходное» положение социально-гуманитарных наук в общенаучном знании

(между естественными науками, где оперируют мысленными конструктами различной степени абстрактности, и гуманитарными науками) позволяет квалифицировать законы информационного пространства, предложенные Т. Ф. Берестовой, и третий закон документологии Ю. Н. Столярова (см. статью 2) как теоретические, характерные для гуманитарных наук. Также необходимо отметить, что авторы этих законов оперируют интеллектуальным конструктом информация, а реальные предметы, соответствующие термину «информация», как известно, не найдены.

Возможно ли сформулировать в науках доку-менто-коммуникационной сферы теоретические законы, типичные для естествознания? Напомним, что в естественных науках теории и гипотезы представляют собой взаимосогласованные конструкты -фундаментальную теоретическую схему (термин В. С. Степина), законы взаимосвязи в которой можно представить в виде формул.

Формулирование теоретических законов, подобных законам естествознания, оказывается возможным в смежных документо-коммуникацион-ных науках (библиотековедение, библиографове-дение, книговедение, архивоведение, музееведение) вследствие составленных схем понятий, означающих объекты перечисленных наук. Так, при конкретизации понятия «библиотека» выявлены понятия: «библиотека — организация (учреждение)» и «библиотека — социальный институт»; составлены их схемы, выражающие их сущность. Интерпретация данных понятий как систем, выяснение соотношения между ними позволяют осознать фундаментальную теоретическую схему, отражающую структуру реальных социальных объединений, понять закономерности существования и выразить их в научных законах [9].

Схемы понятий «организация (учреждение)» (персонал — средства производства — продукт труда) и «социальный институт» (производитель -потребитель), составленные на основе реальных определений из необходимых и соразмерных элементов, представляют собой формальную запись процесса или деятельности, в результате которых создается та или иная социальная общность, социальная система. Схемы понятий этих социальных объединений выражают общие связи и отношения; это те же формулы, которые надо уметь составлять и интерпретировать.

Иными словами, категориальная схема подобного объекта (библиотеки, архива, музея, информационного центра и т. п.) в социально-гуманитарных науках выполняет роль математической формулы. В схеме «свернуто» определенное знание о сущностной функции социальной системы, о необходимых и достаточных элементах, составляющих структуру системы.

Метафорически можно сказать, что структура системы хранит информацию. В. В. Миронов отмечает: «Поскольку устойчивая и повторяющаяся связь есть не что иное, как закон, то структура системы есть некоторая совокупность законов, определяющих связь элементов в системе, превращая ее в единое целое (курсив наш. — Прим. Е. П.)» [10, с. 462].

Каждый закон, подчеркивает В. С. Готт, выражает порядок, «регулярность в пространственном расположении явлений и их следовании друг за другом во времени» [11, с. 396]. Так, законы строения кристаллических решеток выражают одинаковость структур; химические законы — тип взаимодействия (соединения, замещения, обмена и т. д.). В реальной дефиниции социального института также говорится об устойчивом и необходимом социальном взаимодействии-обмене между двумя разными субъектами, а повторяемость, регулярность, необходимость устойчивых существенных связей между элементами структуры и есть закон.

Схема понятия выступает как выражение закона формирования явления, закона однозначной детерминации, поскольку «одна совокупность факторов с неизбежностью вызывает другую» [12, с. 271]. Так, появление субъекта спроса неизменно приводит к возникновению субъекта предложения.

Проанализировав сформулированную дефиницию социального института («социальный институт — это устойчивое и необходимое социальное взаимодействие-обмен между созидателем некоего продукта (материальной или нематериальной природы) и его потребителем»), приходим к выводу общего дефинитивного закона структуры социального института: «во всяком социальном институте обязательно взаимодействуют минимум два субъекта: субъект предложения (производитель, созидатель) и субъект спроса (потребитель)». В каком бы месте или в какой бы временной эпохе ни находился рассматриваемый конкретный социальный институт, условием его существования является наличие двух разных субъектов (созидателя и потребителя), между которыми осуществляется существенное и необходимое социальное взаимодействие-обмен материальным или нематериальным продуктом. Таким образом, существует пространственная и временная симметрия действия закона строения социального института. Можно утверждать, что закон структуры социального института является общим для всех наук, где основные понятия означают объекты, обладающие структурой производитель — потребитель.

Методологическое значение этого закона для библиотековедения, библиографоведения, книговедения заключается в том, что он позволяет уточнить основные понятия, обозначающие объекты, осознать их категориальную структуру, понять де-

персонализацию в системе библиотека — социальный институт (и подобных ему в библиографическом социальном институте, книжное дело — социальный институт и др.), постичь суть принципиальных различий с библиотекой-учреждением (и другими учреждениями), получить основания для конвергенции и систематизации наук, обособления смежных наук в группе родственных, разрешить кажущиеся противоречия в понятийном аппарате (подтвердить правильность модели «библиотека Столярова» и соответствие ее понятию «библиотека — социальный институт», необходимость в ней элемента «средства производства, или материально-техническая база» и отсутствие «управленческого ядра»).

Закон структуры социального института, показывая сущность данной социальной системы, позволяет разобраться в других теориях социального института. Так, А. В. Соколов, рассматривая социальный институт (на примере библиотечного и библиографического социальных институтов), представляет его в виде системы из элементов практика — образование — управление — наука -специальная коммуникация [13, с. 70; 14]. Обратим внимание: сущность каждого из названных элементов (кроме «специальной коммуникации», которая есть собственно связь между элементами, и «управления», которое присутствует в организации / учреждении, но не относится к сущности социального института) выражается схемой производитель (деятель) — потребитель. Предложенные А. В. Соколовым схемы библиотечного и библиографического социальных институтов показывают не сущность самого социального института, а комплекс разных социальных институтов, обеспечивающий коммуникацию документа потребителю, взаимосвязь социальных институтов.

Однако если необходимо показать принципиальную сущность социального института, которая есть отражение закона его образования, то следует рассматривать объект в виде изолированной системы, построенной только из необходимых и достаточных элементов, связь которых выражает единственную важнейшую функцию системы. Теоретическое знание для того и пользуется мысленными конструктами, чтобы понять, выявить инвариант рассматриваемого явления, различив его с сопутствующими (выполняющими роль эпифеноменов) и не оказывающими влияния на сущность рассматриваемого явления. Так, наука, образование, профессиональная пресса, улучшая качество подготовки специалистов, занятых в библиотечной работе, и способствуя их эффективной работе, не изменяют сущность феномена библиотеки.

Отображая логику построения понятия «социальный институт», мы отображаем и логику построения реальной социальной системы, т. е. закон

структуры социального института, что не отменяет возможности группирования реальных социальных общностей по отраслям знания, изучения их в комплексе. Ведь «задачей научной теории является раскрытие сущности явлений; сущность и научный закон — понятия однопорядковые: познавая скрытую сущность явления, теоретик открывает закон, ибо логически корректная формулировка сущности явления — это и есть научный закон (курсив наш. — Прим. Е. П.)» [15, с. 9]. Отметим: закон структуры социального института относится к законам, выражающим объективную закономерность образования социального института, независимую от сознания отдельных людей.

На основе схемы «социального института» сформулируем законы в смежных документо-коммуни-кационных науках: «всякое учреждение культуры, регулярно и гарантированно предоставляющее документ обществу в пользование по определенным нормам и правилам, выполняет функции социального института» (закон 1). Поскольку этот закон раскрывает причину возникновения социального института, назовем его законом генезиса документо-коммуникационного социального института.

Сформулируем закон, раскрывающий элементный состав системы документо-коммуникацион-ный социальный институт (закон структуры до-кументо-коммуникационного социального института): «каждый социальный институт, осуществляющий коммуникацию документа, необходимо содержит минимум четыре взаимосвязанных и функционально специализированных элемента докумен-тист — документ — средства производства документа — контингент пользователей, из которых первые три элемента составляют подсистему производителя документа» (закон 2).

Эти качественные законы основаны на устойчивой функциональной зависимости — причинной связи появления одного из видов социального института (содержащего как элемент организацию). В силу необратимости причинной связи за причиной всегда идет следствие. Так, учреждение, стабильно и регулярно обслуживающее потребителя, -это причина появления и возобновления социального института (который является следствием). При этом кванторы всеобщности (всякое и каждый) показывают универсальность этих законов в области коммуникации документа.

Если функциональная зависимость является одновременно и причинной связью, то она характеризует «процесс развития системы, появление одних признаков в зависимости от наличия других» [12, с. 419]. Функциональная связь организация (учреждение) — потребитель есть одновременно и причинная связь появления социального института. При предоставлении продукта труда потребителю происходит процесс развития системы

организация (учреждение): «получая» качественно новый элемент, система преобразуется и приобретает новое качество социального института. При появлении устойчивой, необходимой, существенной связи между производителем и потребителем (причина) возникает социальный институт (следствие).

Связь между производителем и потребителем в идеале относится к однозначной детерминации, поэтому можно сформулировать закон связи между производителем и потребителем документа: «потребность в документе вызывает возникновение системы производства (в виде организаций / учреждений или их личных форм) и развитие ее в систему обмена» (закон 3).

Заметим: при формулировании дефинитивных законов предполагается идеализированный обмен, т. е. допускается, что спрос равен предложению (ведь схема показывает правило, по которому предмет может быть создан, она позволяет понять феномен).

Итак, выявление сущностных связей в явлении, в том числе в социальных объединениях, позволяет понять, объяснить объективные закономерности и выразить их в научных законах.

В науках документо-коммуникационной сферы — типичных социально-гуманитарных науках -возможно открытие объективных закономерностей и формулирование эмпирических законов, социальных тенденций, теоретических законов, характерных для гуманитарных наук, и теоретических законов, присущих естествознанию.

Научные законы документивной коммунико-логии (библиотековедение, библиографоведение, книговедение, архивоведение, музееведение) сформулированы на основе сущностных взаимосвязей в социальных системах организация (учреждение) и социальный институт. Эти законы вскрывают необходимые отношения между внутренними состояниями объектов смежных документо-коммуни-кационных наук, определяя их устойчивость и развитие. Законы документивной коммуникологии относятся к межотраслевым законам, на основе которых можно сформулировать отраслевые законы. Это законы теоретические, так как сформулированы они на основе построения схем понятий — интеллектуальных конструктов, подобных формулам естественных наук. Формулирование теоретических законов, позволяющих постичь сущность явления, особенно важно для документо-коммуникационных

наук, которые находятся в начале осознания изучаемых объективных закономерностей с помощью

моделей, теоретических конструктов, схем.

Литература

1. Рубакин Н. А. Библиологическая психология. — М. : Акад. проект ; Трикста, 2006. — 800 с.

2. Столяров Ю. Н. О закономерностях функционирования документокоммуникационной системы (отклик на статью А. В. Соколова) // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. -2009. — № 2. — С. 15-22.

3. Неретина С. С. Концепт // Новая философская энциклопедия : в 4 т. — М., 2010. — Т. 2. — С. 306-307.

4. Леонтьев А. А. О Рубакине : предисл. к изд. 1977 г. // Библиологическая психология / Н. А. Рубакин. — М., 2006. — С. 10-13.

5. Берестова Т. Ф. Свойства информации как потенциал ее иерархичного функционирования и видового многообразия // Научно-техническая информация. Серия 1, Организация и методика информационной работы. — 2013. — № 3. — С. 1-7.

6. Берестова Т. Ф. О законах и закономерностях в информационной и документально-коммуникационной сферах // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. — 2009. — № 1. — С. 15-19.

7. Берестова Т. Ф. Законы формирования структуры информационного пространства и функции информации // Библиография. — 2009. — № 5. — С. 32-47.

8. Стёпин В. С. Генезис социально-гуманитарных наук (философский и методологический аспекты) // Вопросы философии. — 2004. — № 3. — С. 37-43.

9. Полтавская Е. И. Схематизация понятий как метод исследования: документо-коммуникационный аспект. -Челябинск : Челяб. гос. акад. культуры и искусств, 2014. — 312 с.

10. Миронов В. В. Фундаментальные свойства бытия // Философия. — М., 2009. — С. 460-521.

11. Готт В. С. Эвристическое значение принципа единства симметрии и асимметрии (с сокращениями) // Неизбежность нелинейного мира. К 100-летию со дня рождения В. С. Готта. — М., 2012. — С. 349-414.

12. Мелюхин С. Т. Избранные труды. Наследие и современность. В 3 т. Т. 2. Философская онтология. — М. : Изд. С. А. Савин, 2010. — 455 с.

13. Соколов А. В. Парадигма О. П. Коршунова. Статья первая. Понятие библиографической парадигмы // Научные и технические библиотеки. — 2014. — № 4. -С. 70-77.

14. Соколов А. В. Пути преодоления кризиса // Библиотекарь. — 1990. — № 11. — С. 35-42.

15. Соколов А. В. Детерминизм и деонтология в Документной коммуникационной системе // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. — 2008. — № 4. — С. 6-34.

Материал поступил в редакцию 03.08.2014 г.

Сведения об авторе: Полтавская Елена Игоревна — кандидат педагогических наук, заведующий отделом хранения, тел.: (495) 629-14-75, e-mail: [email protected]

Федеральный закон от 23 августа 1996 г. №127 «О науке и государственной научно-технической политике»

23 августа 1996 года N 127-ФЗ

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН

О НАУКЕ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ

Принят

Государственной Думой

12 июля 1996 года

 

Одобрен

Советом Федерации

7 августа 1996 года

 

(в ред. Федеральных законов

от 19.07.1998 N 111-ФЗ, от 17.12.1998 N 189-ФЗ,

от 03.01.2000 N 41-ФЗ, от 29.12.2000 N 168-ФЗ,

от 22.08.2004 N 122-ФЗ, от 30.06.2005 N 76-ФЗ,

от 31.12.2005 N 199-ФЗ, от 04.12.2006 N 202-ФЗ,

от 01.12.2007 N 308-ФЗ, от 23.07.2008 N 160-ФЗ,

от 30.12.2008 N 309-ФЗ, от 10.02.2009 N 18-ФЗ,

от 02.08.2009 N 217-ФЗ, от 27.12.2009 N 358-ФЗ,

от 08.05.2010 N 83-ФЗ, от 27.07.2010 N 198-ФЗ,

от 01.03.2011 N 22-ФЗ, от 19.07.2011 N 248-ФЗ,

от 20.07.2011 N 249-ФЗ, от 21.07.2011 N 254-ФЗ,

от 06.11.2011 N 291-ФЗ, от 03.12.2011 N 385-ФЗ,

от 28.07.2012 N 135-ФЗ, от 03.12.2012 N 240-ФЗ,

от 07.05.2013 N 93-ФЗ,

с изм., внесенными Федеральными законами

от 27.12.2000 N 150-ФЗ, от 30.12.2001 N 194-ФЗ,

от 24.12.2002 N 176-ФЗ, от 23.12.2003 N 186-ФЗ)

Настоящий Федеральный закон регулирует отношения между субъектами научной и (или) научно-технической деятельности, органами государственной власти и потребителями научной и (или) научно-технической продукции (работ и услуг), в том числе по предоставлению государственной поддержки инновационной деятельности.

(в ред. Федерального закона от 21.07.2011 N 254-ФЗ)

 

Глава I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

 

Статья 1. Законодательство о науке и государственной научно-технической политике

Законодательство о науке и государственной научно-технической политике состоит из настоящего Федерального закона и принимаемых в соответствии с ним законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, а также законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации.

 

Статья 2. Основные понятия, применяемые в настоящем Федеральном законе

Научная (научно-исследовательская) деятельность (далее — научная деятельность) — деятельность, направленная на получение и применение новых знаний, в том числе:

фундаментальные научные исследования — экспериментальная или теоретическая деятельность, направленная на получение новых знаний об основных закономерностях строения, функционирования и развития человека, общества, окружающей среды;

(в ред. Федерального закона от 30.12.2008 N 309-ФЗ)

прикладные научные исследования — исследования, направленные преимущественно на применение новых знаний для достижения практических целей и решения конкретных задач.

Научно-техническая деятельность — деятельность, направленная на получение, применение новых знаний для решения технологических, инженерных, экономических, социальных, гуманитарных и иных проблем, обеспечения функционирования науки, техники и производства как единой системы.

Экспериментальные разработки — деятельность, которая основана на знаниях, приобретенных в результате проведения научных исследований или на основе практического опыта, и направлена на сохранение жизни и здоровья человека, создание новых материалов, продуктов, процессов, устройств, услуг, систем или методов и их дальнейшее совершенствование.

Государственная научно-техническая политика — составная часть социально-экономической политики, которая выражает отношение государства к научной и научно-технической деятельности, определяет цели, направления, формы деятельности органов государственной власти Российской Федерации в области науки, техники и реализации достижений науки и техники.

Научный и (или) научно-технический результат — продукт научной и (или) научно-технической деятельности, содержащий новые знания или решения и зафиксированный на любом информационном носителе.

Научная и (или) научно-техническая продукция — научный и (или) научно-технический результат, в том числе результат интеллектуальной деятельности, предназначенный для реализации.

Гранты — денежные и иные средства, передаваемые безвозмездно и безвозвратно гражданами и юридическими лицами, в том числе иностранными гражданами и иностранными юридическими лицами, а также международными организациями, получившими право на предоставление грантов на территории Российской Федерации в установленном Правительством Российской Федерации порядке, на осуществление конкретных научных, научно-технических программ и проектов, инновационных проектов, проведение конкретных научных исследований на условиях, предусмотренных грантодателями.

(в ред. Федерального закона от 20. 07.2011 N 249-ФЗ)

Коммерциализация научных и (или) научно-технических результатов — деятельность по вовлечению в экономический оборот научных и (или) научно-технических результатов.

(часть восьмая введена Федеральным законом от 21.07.2011 N 254-ФЗ)

Инновации — введенный в употребление новый или значительно улучшенный продукт (товар, услуга) или процесс, новый метод продаж или новый организационный метод в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних связях.

(часть девятая введена Федеральным законом от 21.07.2011 N 254-ФЗ)

Инновационный проект — комплекс направленных на достижение экономического эффекта мероприятий по осуществлению инноваций, в том числе по коммерциализации научных и (или) научно-технических результатов.

(часть десятая введена Федеральным законом от 21.07.2011 N 254-ФЗ)

Инновационная инфраструктура — совокупность организаций, способствующих реализации инновационных проектов, включая предоставление управленческих, материально-технических, финансовых, информационных, кадровых, консультационных и организационных услуг.

(часть одиннадцатая введена Федеральным законом от 21.07.2011 N 254-ФЗ)

Инновационная деятельность — деятельность (включая научную, технологическую, организационную, финансовую и коммерческую деятельность), направленная на реализацию инновационных проектов, а также на создание инновационной инфраструктуры и обеспечение ее деятельности.

(часть двенадцатая введена Федеральным законом от 21.07.2011 N 254-ФЗ)

 

Полный текст документа — в приложении.

• Федеральный закон от 23 августа 1996 г. №127 «О науке и государственной научно-технической политике»

Физические законы жизни и смерти «исторических тел» / Наука / Независимая газета

Тэги: политика, экономика, власть, финансы, мироустройство, общество, сша, ес, европа

США находятся сейчас в весьма драматичном положении передачи власти от евроамериканцев к афроамериканцам. Фото Reuters

На 1/6 части суши, называемой белой, малой и великой Русью, сегодня идут процессы, которые только на первый взгляд кажутся абсолютно турбулентными. То есть принципиально непредсказуемыми. Но оказывается, все или по крайней мере большинство этих процессов вполне предсказуемы с точки зрения физической естественно-научной логики.

Волновая «механика» жизни

Рациональным умом, да к тому же обильно сдобренным искусственным интеллектом, понять, что творится в мире, невозможно, поскольку он живет помимо нашей воли.

Первым с точки зрения науки этим заинтересовался в середине XIX века выдающийся русский хирург, ученый-анатом, естествоиспытатель профессор Николай Пирогов. Именно он обратил внимание на отсутствие связи размеров животных с длительностью их жизни. Такая нелогичная «механика» жизни не была понятна науке.

Первые проблески понимания проблемы появились лишь в конце XX века, когда автору вместе с членом-корреспондентом РАН Юрием Батуриным и космонавтом Александром Серебровым удалось найти статистически значимую связь размеров природных образований с временем их жизни. Вот краткие результаты. Мировая общественная жизнь волнообразно изменяется каждые 140 лет.

Последняя волна началась с великой депрессии в 1926 году, вершины достигла в период пандемии COVID-19 в 2020 году, а в 2066 году подойдет к своему естественному завершению. Локомотивом прогресса в XX веке оказались США. Они построили глобальный мир на вершине своей 240-летней сверхдлинной волны в 1991 году. В 2016 году Америка подошла к своему «смутному времени». Европа же, возродившаяся в 1453 году, после гибели Византии, к 2013 году завершила свой сверхдлинный 560-летний путь и начала лихорадочно искать новое историческое лицо.

Россия после катастрофического поражения от Запада в 1991 году сегодня подошла к вершине пассионарности, как эту фазу развития общества характеризовал историк и географ Лев Гумилев. Поэтому в условиях глобального кризиса Запада она вынуждена сегодня, как и 105 лет назад, в феврале 1917 года, начать с чистого листа новую всемирную перестройку. Только на сей раз не социалистическую, а структурно-социальную и энергетическую.

Чтобы получить хотя бы приблизительное представление об этой перестройке, нам нужно вначале понять, что такое… человечество.

Природное явление человечества

Задумываться о мире людей как природном явлении стали сравнительно недавно, около 100 лет назад. В начале XX века историк Василий Ключевской предложил идею аналогии развития «исторических» и органических тел природы. Академик Владимир Вернадский обнаружил существование «размыслительной» сферы жизни на Земле (ноосфера) наряду с биологической (биосфера).

Потом, в 1950-х годах, были фантастические для современников (поскольку они противоречили второму началу термодинамики) опыты советского биохимика и химика Бориса Белоусова по созданию физико-химической модели жизни. В 1960-х появилась сугубо физическая – и поэтому удивительная для гуманитариев – турбулентная модель изменчивости финансового рынка выдающегося математика, академика Андрея Колмогорова. Фактически эта модель говорила о едином механизме развития природы и жизни.

Еще 20 лет спустя член-корреспондент РАН Юрий Батурин начал разрабатывать гипотезу турбулентного «ледохода истории». Последовавшие вслед за этим совместные исследования автора с А. Соловьяновым, А. Серебровым, П. Алексеевым, А. Клепачем привели к появлению гипотезы социально-экономической турбулентности, или, коротко, физики жизни.

Крупные социальные перевороты, согласно этой гипотезе, происходят в России раз в 75–80 лет (достаточно вспомнить в этой связи историю Советской России 1917–1991 годов). Мировая же хозяйственная жизнь, протекающая на всем земном шаре (сухопутные размеры которого в шесть раз превышают территорию России), радикально изменяется, как отмечалось выше, раз в 140 лет (как, например, в период между Великой французской буржуазной революцией 1789 года и Великой депрессией 1929 года). В Китае и США, в силу их практически одинаковых размеров (в два раза меньших, чем у России), длинные волны экономики измеряются 60 годами, а сверхдлинные – 240–300 годами. Жизненный цикл европейского хозяйства оценивается 35 годами, а, например, Украины – 24 годами.

С точки зрения традиционной науки эти знания о физике жизни достаточно «еретичны». И это не позволяет в полной мере ими воспользоваться. Точно так же, как европейцам – принять 140 лет назад революционные идеи статистической физики Больцмана, генетики Менделя и коммунизма Маркса. Для этого в разных сферах общественной жизни потребовалось от 35 до 70 лет.

«Историческое тело» России

В России европейская экономическая мысль сплелась с безумными для современников философскими и научно-техническими идеями Константина Циолковского и привела к материализации на 74 года «призрака коммунизма», выведшего советского человека в космос.

«Умом Россию не понять…» К такому странному для просвещенной Европы XIX века выводу Федора Тютчева привела его дипломатическая практика. А вот раскрыть детали, объясняющие, например, почему «русский мужик долго запрягает, но быстро едет», мы можем, только опираясь на гипотезу физики жизни. Если через эту физическую оптику посмотреть на нашу жизнь, то можно лишь поразиться силе предвидения Тютчева, написавшего в 1861 году, что «в Россию можно только верить». Поскольку Россия, будучи самым близким к космосу по климатическим условиям испытательным полигоном человечества («берегом Вселенной» по Александру Чижевскому, постоянно воспроизводящим русского человека), живет сегодня не столько искусственным интеллектом, сколько по законам природы.

Ее «историческое тело», как и биологические тела природы, стремится сохранять свою целостность. Только в цельности может существовать жизнь в любых ее проявлениях. В Москве, например, в период пика пандемии в 2020 году рассматривался вопрос о закрытии метро как источника массового заражения. Проект был отвергнут, поскольку специалисты пришли к выводу, что восстановить его работу после остановки будет так же трудно, как и жизнь человека после клинической смерти.

Рассмотренная таким физическим образом историческая активность России показывает, что ее новая, 80-летняя, волна жизни начавшаяся вместе с XXI веком, будет подниматься по крайней мере до 2060-х годов. Если же отсчитать 80 лет назад, то мы окажемся в похожей критической точке нашей истории – начале Сталинградской битвы с фашизмом.

Однако история деяний человечества в отличие от истории его духа не повторяется, поскольку изменяется вместе с политическим ландшафтом планеты. Сегодня его определяют, помимо России, США, Европа, Китай и Украина.

Афроамериканские штаты

По законам жизни «исторических тел», США, бывшие в 1942 году нашим союзником, превратились сегодня в противника. Но противник этот находится сейчас в весьма драматичном положении передачи власти от евроамериканцев к афроамериканцам. К чему это может привести, показывает история ЮАР, об опыте этой страны по одностороннему освобождению от ядерного оружия рассказывал своим коллегам в Физическом институте Российской академии наук известный американский физик Фримен Дайсон. Белые хозяева ЮАР после этого, как известно, постепенно начали либо покидать страну, либо опускаться вплоть до уровня черных рабов.

Хорошо представляя по работам Дэвида Фридмана (США) и Герхарда Менша (ФРГ), посвященным волновой макроэкономике, такую возможность, американцы начали готовить ответный «украинский кризис – 2021». Вначале – с перестройки сознания населения России и Украины (Аллен Даллес: «Человека легко обмануть фактами, если он не знает тенденции»). А в 1991 году перешли и к физической подготовке войны с Россией, первую репетицию которой 14 лет назад провели с помощью Грузии.

Западная Европа, возродившаяся 569 лет назад, после гибели в 1453 году Византии, вначале подарила миру науку. Затем, используя эту науку, превратила многие страны в колонии. Потом развязала две мировых войны, погубившие миллионы жизней… Сегодня европейские элиты очень хорошо понимают, что после этого может произойти с ними. Поэтому они и поставили два черных креста Украине, пытаясь отодвинуть подальше свой финал.

Эти кресты хорошо видны при сопоставлении скоростей роста экономики и населения Украины. В первом ее длинном (по терминологии Н. Кондратьева) 24-летнем цикле 1990–2014 годов рост экономики сопровождался катастрофическим сокращением населения. Но еще большим падением он характеризовался во втором цикле, после 2014 года. Оценки, которые можно сделать на основе статистических данных, предоставляемых Украиной в СНГ, говорят, что потеря одного гражданина этой страны сопровождалась в 1990–2014 годах увеличением ВВП в среднем на 50 тыс. гривен. После госпереворота 2014 года увеличение этого индикатора составило 600 тыс. гривен.

Сотовый политический мир XXI века

Премию за свое хитроумие в виде отсрочки на несколько лет распада по сценарию ЮАР американцы получат. Но только для того, чтобы потом на равных с Ираном, Китаем, Индией и другими странами бороться за достойное место в единственно возможном с физической точки зрения сотовом глобальном мироустройстве.

Мир к такой сотовой в географическом смысле структуре двигает природа «социальных облаков», которые тем более долговечны, чем больше их размеры. Вытекающее из этой физики непреодолимое стремление человечества к самосохранению и принудит нас к устойчивой диверсификации мирового хозяйства по естественному для природы сотовому принципу.

Сегодня в Украине происходит самая жесткая фаза отделения России от Запада. О подобном варианте развития мировой экономики предупреждал на своих лекциях в России в 2009 году известный бельгийский экономист Бернар Лиетар. Он полагал, что распад финансовой системы на три валютные зоны – «новый доллар», юань и «евро с рублем» – станет неизбежным следствием сохранения ссудного процента. По нашему мнению, с этой фазы и начинается сегодня сотовая структуризация глобального мира.

Как долго она продолжится и к каким последствиям приведет, показывает исторический опыт и вихревая логика глобализации. Основанные на ней оценки говорят, что первый рубикон кризиса в Украине будет пройден 12 апреля, а остаточная хаотизация продлится еще около двух лет. Формирование же трехвалютной зоны мировой экономики займет не менее 9 лет, до 2031 года.

А вот устойчивый «ансамбль 15 глобальных держав», как их назвал в 2010 году экономист Андрей Клепач, сформируется в результате глобальной перестройки лишь в 2048–2052 годах.

Законы науки реферат по философии | Сочинения Философия

Скачай Законы науки реферат по философии и еще Сочинения в формате PDF Философия только на Docsity! МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ МГИЭМ (Технический университет) Реферат по курсу «Философия» на тему: «Законы науки, способы их открытия и обоснования». Исполнитель: студент гр. М8-01 Гаврилов С.В. Руководитель: Метлов В.И. Москва 1999 г. План: 1. Законы и их роль в научном исследовании 2. Логико-гносеологический анализ понятия «научный закон» 3. Эмпирические и теоретические законы 4. Динамические и статистические законы 5. Методы эмпирического исследования 5.1 Наблюдение 5.1.1 Основные функции наблюдения 5.2 Эксперимент 6. Гипотеза и индуктивные методы исследования 6.1 Гипотеза как форма научного познания 6. 2 Гипотетико-дедуктивный метод 6.3 Математическая гипотеза 7. Роль законов в научном объяснении и предсказании 8. Общая структура научного объяснения 8.1 Дедуктивная модель научного объяснения 8.2 Индуктивная модель объяснения 8.3 Научное предсказание 2 0 0 1 Fнесущест венных факторов исследуемого процесса и выделить свойства и факторы 0 0 1 Fсущественные, основные, определя ющие ход процесса. Действительно, интуитивно мы 0 0 1 Fвпол не можем допустить, что расстояние, пройденное 0 0 1 Fпадаю щим телом, зависит от его массы, скорости, а может быть, даже и температуры. Однако физический опыт не подтверждает эти предположения. 0 0 1 FВопрос о том, какие факторы оказывают существен ное влияние на ход процесса, а от 0 0 1 Fкаких можно абстраги роваться, представляет весьма сложную проблему. Ее решение 0 0 1 Fсвязано с выдвижением гипотез и их последую щей проверкой. Рассуждая абстрактно, можно допустить бесконечное множество гипотез, в которых учитывалось бы влияние самых различных факторов на процесс. Ясно, однако, что проверить все их экспериментально нет 0 0 1 Fни какой практической возможности. Возвращаясь к закону свободного падения, мы видим, что движение падающего тела всегда происходит единообразным путем и зависит прежде всего от времени. Но в формуле закона 0 01 Fвстре чаются также начальный путь, пройденный телом S0, и его начальная скорость V0, 0 0 1 Fкоторые представляют фик сированные величины, или параметры. 0 01 F Они характеризу ют первоначальное состояние движения какого-либо 0 0 1 Fкон кретного физического тела. Если 0 0 1 Fизвестны эти началь ные условия, то мы можем точно описать его поведение в любой момент времени, т. е. в данном случае найти путь, пройденный падающим телом в течение любого промежутка времени. Возможность абстрагирования законов движения из хаотического множества 0 0 1 Fпроисходящих вокруг нас явле ний, замечает известный американский физик Е. Вигнер, основывается на двух обстоятельствах. Во-первых, во многих случаях удается выделить множество начальных условий, которое содержит все то, что существенно для интересующих нас явлений. В классическом примере свободно падающего тела можно пренебречь почти всеми условиями, кроме начального положения и начальной скорости: его поведение всегда будет одним и тем же, независимо от степени освещенности, наличия вблизи от него других тел, их температуры и т. д. Не менее важное значение имеет то обстоятельство, что при одних и тех же существенных начальных условиях результат будет одним и тем же независимо от того, где и когда мы их реализуем. Иначе говоря, абсолютное 0 0 1 Fположение и время никогда не являются существенными начальными усло виями. Это 0 0 1 Fутверждение, продолжает Вигнер, стало пер вым и, может быть, наиболее важным 0 0 1 F 0 0 1 Fпринципом инва риантности в физике. Не будь ее, мы бы не могли откры вать законы природы. 0 0 1 FСуществование устойчивых, постоянных инвариант ных отношений среди беспрестанно изменяющихся свойств, признаков и характеристик предметов и явлений служит основой для 0 0 1 Fвыделения или абстрагирования за конов. При этом безразлично, идет ли речь о свойствах отдельно взятого предмета или различных предметов. Как сами предметы, так и их свойства 0 0 1 F 0 0 1 Fне остаются оди наковыми, они испытывают различные изменения, кото рые в 0 0 1 Fестественных науках описываются с помощью пе ременных величин. Как бы ни менялись 0 0 1 Fсвойства и ха рактеристики предметов и процессов, в их изменении всегда можно выделить 0 0 1 Fнекоторые устойчивые, постоян ные отношения. Хотя расстояние, пройденное падающим 0 0 1 Fтелом, непрерывно изменяется с течением времени, отно шение пути к квадрату времени остается постоянным. Эта постоянная величина представляет ускорение 0 01 Fсво бодно падающего тела. В более общем, втором законе Ньютона ускорение изменяется 0 0 1 Fпропорционально дейст вующей силе: F == та, где F — сила, т — масса, а — ускорение. 5 Однако и здесь отношение силы к ускорению представляет величину постоянную, численно равную массе тела. Все эти примеры показывают, что там, где возможно количественное измерение исследуемых величин, понятие закона выражает постоянное, инвариантное отношение между переменными величинами, которое в свою очередь отображает существование 0 0 1 Fпостоянных, устойчивых от ношений между определенными свойствами, признаками и характеристиками реальных предметов и процессов. Такое уточнение является конкретизацией общего понятия закона в отношении к тем наукам, законы которых могут быть выражены на языке математики. Обратимся теперь к анализу логической структуры высказываний, выражающих законы 0 0 1 F 0 0 1 Fнауки. Первой, ча ще всего бросающейся в глаза особенностью законов яв ляется их общность, или универсальность, в каком-либо отношении. Эта черта ясно видна при 0 0 1 F 0 0 1 Fсопоставлении за конов с фактами. В то время как факты являются еди ничными 0 0 1 Fутверждениями об отдельных вещах и их свой ствах, законы характеризуют устойчивые, 0 0 1 Fповторяющие ся, общие отношения между вещами и их свойствами. В простейших случаях закон представляет обобщение эмпирически наблюдаемых фактов и поэтому может быть получен индуктивным путем. Но так обстоит дело только с эмпирическими законами. Более 0 0 1 F 0 0 1 Fсложные, теоретиче ские законы возникают, как правило, из гипотез. Поэто му наиболее очевидным условием, чтобы гипотеза стала законом, является требование, чтобы эта 0 0 1 Fгипотеза была хорошо подтверждена фактами. Однако хорошо подтвер жденная гипотеза не обязательно выражает закон. Она может представлять и предсказание какого-либо 0 0 1 F 0 0 1 Fотдель ного явления или события и даже какого-то нового фак та. Вот почему необходимо внимательнее рассмотреть логическую форму тех высказываний, которые называют законами науки. 0 0 1 F•Первый критерий, который относится скорее к коли чественной характеристике 0 0 1 F 0 0 1 Fвысказываний, дает нам воз можность отличать законы от фактов. Как мы уже отме чали, факты всегда выражаются с помощью единичных, утверждений, законы же формулируются 0 0 1 Fс помощью об щих высказываний. В каком же смысле можно говорить об общности, или 0 0 1 Fуниверсальности, высказываний? В на уке выделяют, по крайней мере, три таких смысла, когда говорят о высказываниях, выражающих ее законы. Во-первых, общность, или универсальность, может относиться к понятиям или терминам, 0 0 1 Fвстречающимся в высказывании о законе. Такую общность называют кон цептуальной или 0 0 1 Fпонятийной. Если все понятия, входя щие в формулировку закона, являются общими, или 0 0 1 Fуни версальными, то и сам закон считается универсальным. Эта особенность присуща 0 0 1 Fнаиболее общим, универсаль ным и фундаментальным законам. К числу таких законов 0 0 1 Fследует отнести в первую очередь законы материалисти ческой диалектики. Наряду с ними 0 0 1 Fфундаментальными считают и многие законы природы, такие, как закон все мирного тяготения, сохранения энергии, заряда и другие. В фундаментальных законах все понятия 0 0 1 Fявляются уни версальными по объему, и поэтому в них не встречаются индивидуальные 0 0 1 Fтермины и константы. Так, закон все мирного тяготения устанавливает существование 0 0 1 F 0 0 1 Fграви тационного взаимодействия между любыми двумя тела ми во Вселенной. Но многие 0 0 1 Fзаконы естествознания име ют форму частных, или экзистенциальных, утверждений. Поэтому в них наряду с универсальными терминами встречаются также и термины, 0 0 1 Fхарактеризующие инди видуальные тела, события или процессы. Например, за коны 0 0 1 FКеплера, описывающие движение планет Солнеч ной системы, не относятся к 0 0 1 Fфундаментальным, так как содержат в своем составе термины, обозначающие Солн це, 0 0 1 Fпланеты и некоторые частные константы. Законы гео физики отображают процессы, 0 0 1 Fкоторые происходят на Земле. Законы биологии относятся только к живой ма терии, а законы психологии — 0 01 F к функционированию со знания. Мы не касаемся здесь 0 0 1 Fстатистических законов, начинающих играть все более существенную роль в сов ременной 0 0 1 Fнауке. Эти законы также не являются фунда ментальными, поскольку они выражаются в 0 0 1 Fформе экзи стенциальных утверждений. 0 0 1 FВсе приведенные примеры достаточно ясно показыва ют, что требование концептуальной, 0 0 1 Fили понятийной, универсальности нельзя считать ни необходимым, ни до статочным 6 условием закона. Очень часто в законе вместе с универсальными понятиями (терминами) 0 0 1 Fвстречаются также термины частного или даже индивидуального ха рактера. Строго универсальными и фундаментальными кроме законов материалистической диалектики 0 0 1 Fявляют ся лишь некоторые законы физики и химии, в которых отображаются наиболее общие свойства материи. И все же признак общности, универсальности в каком-либо 0 0 1 Fотношении представляет характерную черту всех зако нов. В противном случае нельзя было бы даже говорить о законе как существенной, устойчивой, повторяющейся связи свойств и 0 0 1 Fотношений реального мира. Эта общ ность может выражаться по-разному, начиная от 0 0 1 Fзаконов, имеющих строго универсальный или почти универсаль ный характер, и кончая 0 0 1 Fзаконами, относящимися к до вольно узкой области явлений. Но какова бы ни была эта общность, тенденция к универсализации законов достаточно ясно прослеживается в философской литературе и она помогает нам понять природу современной науки. 0 0 1 FВ связи с этим вполне целесообразно разделение за конов на фундаментальные и производные. 0 01 F Фундамен тальные законы должны удовлетворять требованию 0 0 1 Fкон цептуальной универсальности: они не должны содержать никаких частных, индивидуальных терминов и констант, ибо иначе не смогут служить в качестве посылок для 0 0 1 F 0 0 1 Fвы водов. Производные законы можно вывести из фунда ментальных вместе с 0 0 1 Fнеобходимой для этого дополни тельной информацией, содержащей характеристику 0 0 1 Fпа раметров системы или процесса. Так, например, законы Кеплера можно логически вывести из закона всемирного тяготения и основных законов классической механики вместе 0 0 1 Fс необходимой для этого эмпирической информа цией о массах, расстояниях, периодах обращения планет и другими характеристиками. 0 0 1 FВторой смысл понятия универсальности законов ка сается их пространственно- 0 0 1 Fвременной общности. Часто законы называют фундаментальными или универсальны ми 0 0 1 Fтакже потому, что они применяются к соответствую щим объектам или процессам, 0 0 1 Fнезависимо от времени и места. В физике и химии к таким законам относят зако ны, 0 0 1 Fявляющиеся универсальными относительно прост ранства и времени. Как впервые 0 0 1 Fподчеркнул выдаю щийся английский ученый Д.К. Максвелл, основные законы физики 0 0 1 Fничего не говорят об индивидуальном по ложении в пространстве и времени. Они являются 0 0 1 Fсовер шенно общими относительно пространства и времени. Максвелл был твердо убежден 0 0 1 Fв том, что сформулиро ванные им законы электромагнетизма в форме 0 0 1 Fматема тических 0 0 1 Fуравнений являются универсальными во Все ленной и поэтому выполняются и на Земле, и на других планетах, и в космосе. В отличие от этого частные 0 01 Fзако ны применимы лишь в 0 0 1 Fопределенной области простран ства-времени. Признак пространственно-временной 0 0 1 Fуни версальности явно не подходит, например, к законам 0 0 1 Fгео логии, биологии, психологии и ко многим другим, которые действительны не всюду в 0 01 Fпространстве и вре мени, а лишь в тех или иных ограниченных областях. В связи с этим кажется целесообразным различать 0 0 1 Fзако ны универсальные в пространстве и времени, региональные и индивидуальные. К 0 0 1 Fуниверсальным будут отно ситься законы физики и 0 0 1 Fхимии, имеющие фундаменталь ный характер. К региональным можно отнести многие законы биологии, психологии, социологии 0 0 1 Fи других на ук. Такие законы выполняются лишь в более или менее ограниченных областях 0 0 1 F(регионах) пространства-време ни. Наконец, индивидуальные законы отображают 0 0 1 Fфунк ционирование и развитие какого-либо фиксированного в пространстве объекта с течением времени. Так, законы геологии выражают существенные отношения процессов, происходящих на Земле. Даже многие законы физики и химии, не говоря уже о биологии, по сути дела, связаны с изучением процессов, происходящих на Земле. 0 0 1 FТретий смысл понятия универсальности закона свя зан с возможностью квантификации 0 0 1 F 0 0 1 Fсуждения, выража ющего закон. Строго универсальные или фундаменталь ные законы, справедливые для всех частных случаев их проявления, логически можно выразить с 0 0 1 F 0 0 1 Fпомощью вы сказываний с универсальным квантором. Все производ ные и региональные законы, которые действительны лишь для определенного числа случаев, представляются в форме высказываний с экзистенциальным квантором, или квантором существования. При 0 0 1 F 0 0 1 Fэтом для символиче ской логики совершенно безразлично, идет ли речь об од ном или нескольких и даже почти всех случаях закона. Экзистенциальный квантор постулирует 7 основным, либо производным. С этой точки зрения, различие между производными 0 0 1 Fзаконами и универсальными высказываниями случайного характе ра будет сводиться к тому, что первые представляют логическое следствие основных законов, вторые — нет. Однако, как мы уже видели, далеко не все неосновные законы могут быть выведены из основных. Главная же трудность состоит в том, чтобы дать точное определение основного 0 0 1 Fзакона исходя только из анализа его логиче ской формы. Сам Карнап вынужден признать, что эта проблема еще далека от разрешения. Поэтому подход, указанный им, представляет в лучшем случае программу дальнейшего исследования, которая, на наш взгляд, не может 0 0 1 Fбыть успешной без учета гносеологической харак теристики и методологической функции закона. Интересную попытку формализации высказываний, выражающих законы науки, предпринял Г. Рейхенбах. Он считает, что обычная, аналитическая импликация символической логики скорей подходит для выражения отношений между структурными 0 0 1 Fформами в математике. Такая импликация может быть установлена без обраще ния к анализу конкретного, эмпирического содержания ее терминов. В физике, однако, приходится 0 0 1 Fобращаться к другой форме импликации, которая имеет место «меж ду предложениями, 0 0 1 Fобладающими специфическим (част ным) эмпирическим значением, и установление которой в любом частном случае связано с опытом». Так, закон теплового расширения не 0 0 1 Fможет быть получен из логиче ского анализа значения терминов, встречающихся в этом законе, таких, как «тело», «температура», «расширение». Эта синтетическая импликация, по 0 0 1 Fмнению Рейхенбаха, может служить средством для выражения законов при роды. Хотя ее правильность и не имеет тавтологического характера, а детерминируется опытом, тем не менее она является универсально истинной. Все импликации, выражающие законы, Рейхенбах называет номологическими. 0 0 1 FАналитические номологические импликации, представляющие всегда истинные фор мулы, или тавтологии, выражают законы логики. Они являются формализацией логического 0 0 1 F 0 0 1 Fследования. Фи зическое же следование, по мысли Рейхенбаха, форма лизуется 0 0 1 Fпосредством синтетической номологической им пликации. Именно в виде такой 0 0 1 Fимпликации выражаются законы природы, будь то законы физики, химии или био логии. 0 0 1 FТочка зрения, развиваемая Рейхенбахом, интерес на в том отношении, что она ясно 0 0 1 Fпоказывает неадекватность обычного представления законов науки в форме об щей импликации символической логики. 0 0 1 FСущественный недостаток многих зарубежных иссле дований, посвященных проблеме 0 0 1 Fзакона, состоит в том, что они сосредоточивают все внимание почти исключи тельно на анализе логической структуры высказываний, выражающих законы. Между тем для 0 0 1 Fопределения зако на и его роли в науке не менее важными являются его гносеологический 0 0 1 Fанализ и та методологическая функ ция, которую он осуществляет в общей системе научного знания. 0 0 1 FВ методологическом отношении важнейшее требова ние, предъявляемое к гипотезе, чтобы она стала законом, состоит в возможности ее отнесения к некоторой теории. Этот признак позволяет отличать обобщения, которые делаются в обыденном познании и даже на эмпирической стадии исследования, от подлинных законов науки. По своей логической 0 0 1 Fформе эмпирические обобщения пред ставляют универсальные высказывания, но их 0 0 1 Fнадеж ность и познавательная ценность сравнительно невелики, ибо они остаются 0 0 1 Fобособленными, изолированными ут верждениями. Другое дело—законы науки. В развитых науках законы объединяются в единое целое в рамках определенной теории, представляющей систему 0 01 F взаимо связанных принципов, законов и гипотез. Благодаря 0 0 1 Fло гической связи между отдельными компонентами теории становится возможным выводить производные законы из основных, а эмпирические — из теоретических. Важность рассматриваемого требования станет ясной, если учесть, что включение хорошо 0 0 1 Fподтвержденной ги потезы в рамки некоторой научной теории еще в большей мере повышает ее надежность. Если гипотеза войдет в состав теории, тогда о ее подтверждении, 0 0 1 Fкак мы уже отмечали, можно будет судить не только по непосредст венно относящимся к 0 0 1 Fней фактам, но и фактам, подтвер ждающим другие утверждения теории, логически 10 0 0 1 Fсвязан ным с гипотезой. 0 0 1 FЗаконы науки вместе с другими принципами, утверж дениями и гипотезами представляют 0 0 1 F 0 0 1 Fопределенную си стему, построенную на основе некоторой иерархии, со гласно которой менее общие по форме и логически более слабые по содержанию законы выводятся из 0 0 1 Fзаконов бо лее общих и логически более сильных. На эмпирической стадии исследования выявляются отдельные обобщения и открываются эмпирические законы. Однако процесс исследования на этом, естественно, не останавливается. Отдельные, в первое время 0 0 1 Fкажущиеся изолированными эмпирические законы стараются вывести из теоретиче ских, а менее общие — из более общих. Именно в этих целях и становится необходимым обращение к научной теории, в рамках которой, строго говоря, и оказывается возможным осуществить 0 0 1 Fлогическую дедукцию одних за конов из других вместе с необходимой для этого 0 0 1 Fдопол нительной информацией. 3. Эмпирические и теоретические законы 0 0 1 FКлассификация научных законов может производить ся по самым различным признакам 0 0 1 F 0 0 1 Fили, как принято го ворить в логике, основаниям деления. Наиболее естест венной кажется 0 0 1 Fклассификация по тем областям дейст вительности, к которым относятся соответствующие законы. В естествознании такими областями являются отдельные формы движения материи или ряд связанных между собой форм. Так, например, механика исследует законы движения тел под воздействием сил, физика — закономерности молекулярно-кинетических, 0 0 1 Fэлектромаг нитных, внутриатомных и других процессов, которые в совокупности и составляют физическую форму движения материи. Биология занимается изучением специфических законов органической жизни. Биофизика исследует 0 01 Fзако номерности физических процессов в живых организмах, а биохимия — химические особенности этих процессов. Социальные или гуманитарные науки изучают 0 01 Fзаконо мерности тех или иных 0 0 1 Fсторон или явлений развития об щества. 0 0 1 FКлассификация законов по формам движения мате рии по сути дела совпадает с общей 0 0 1 Fклассификацией на ук. И хотя она весьма существенна как отправной пункт анализа, но нуждается в дополнении классификациями, выделяющими те или иные гносеологические, 0 0 1 Fметодоло гические и логические особенности и признаки научных законов. Из других классификаций наиболее важными нам представляются классификации по уровню 0 0 1 Fабстрактности понятий, используемых в законах, и по типу самих за конов. Первая из них 0 0 1 Fоснована на делении законов на эмпирические и теоретические. Эмпирическими закона ми принято называть законы, которые подтверждаются наблюдениями или специально 0 0 1 Fпоставленными экспери ментами. Большинство наших повседневных наблюдений приводит нас к индуктивным обобщениям, которые во многом аналогичны эмпирическим законам науки. Так же как и последние, эти обобщения относятся к таким свойствам, которые можно 0 0 1 F 0 0 1 Fвоспринимать с помощью ор ганов чувств. Однако эмпирические законы науки явля ются гораздо более надежными, чем простые обобщения повседневного опыта. Это объясняется тем, что законы чаще всего устанавливаются с помощью экспериментов и с использованием специальной измерительной техники, благодаря чему обеспечивается значительно большая 0 0 1 Fточность при их формулировке. На развитой стадии нау ки отдельные эмпирические законы 0 0 1 Fсвязываются в еди ную систему в рамках теории, а самое важное — они могут быть 0 0 1 Fлогически выведены из более общих теорети ческих законов. С теоретико-познавательной точки зрения имеется, однако, один общий признак, который 0 0 1 F 0 0 1 Fприсущ как эмпи рическим законам, так и индуктивным обобщениям пов седневного 0 0 1 Fопыта: и те и другие имеют дело с чувствен но познаваемыми свойствами предметов и 0 0 1 Fявлений. Вот почему в литературе эмпирические зако ны часто называют законами о наблюдаемых 0 01 F объектах. При этом термин «наблюдаемый» рассматривается в до статочно широком объеме. К наблюдаемым объектам относят не только те предметы и их свойства, которые воспринимаются непосредственно с помощью органов чувств, но и опосредованно — с помощью различных приборов и инструментов. Так, звезды, наблюдаемые в телескоп, 0 0 1 Fили клетки, которые изучаются с помощью мик роскопа, считаются наблюдаемыми, в то 0 0 1 Fвремя как мо лекулы, атомы и «элементарные» частицы относят к объектам 11 0 0 1 Fненаблюдаемым: об их существовании мы за ключаем по косвенным свидетельствам. 0 0 1 FПо мнению Р. Карнапа, эмпирические законы «пред ставляют собой законы, которые 0 0 1 Fсодержат либо непо средственно наблюдаемые термины, либо измеряемые сравнительно простой техникой». 0 01 F Другими словами, по нятия или термины, встречающиеся в этих 0 0 1 Fзаконах, относятся к таким свойствам и отношениям, которые мо гут быть установлены на 0 0 1 Fстадии эмпирического исследо вания. Такие исследования предполагают не только 0 0 1 Fсистематические наблюдения, но и измерения и специ ально поставленные эксперименты. 0 0 1 FИсследователь многократно наблюдает определен ную повторяемость, регулярность в 0 0 1 F 0 0 1 Fприроде, устанавли вает зависимость между некоторыми свойствами предме тов и 0 0 1 Fявлений, ставит эксперименты и проводит измере ния и таким путем приходит к открытию эмпирического закона. Подобным образом были найдены, например, известные из физики законы Бойля—Мариотта, Гей-Люссака и Шарля, которые устанавливают зависимость между 0 0 1 Fдавлением, объемом и температурой газов. Прав да, уже здесь приходится обращаться к 0 0 1 Fгипотезе и абст ракции, чтобы отделить существенные факторы от несущественных и 0 0 1 Fвводить необходимые упрощения и иде ализации. Но во всех этих законах речь идет о 0 0 1 F 0 0 1 Fдействи тельно наблюдаемых и измеряемых свойствах газов. Са мое же главное состоит в 0 0 1 Fтом, что все эти законы уста навливают лишь функциональную связь 0 0 1 Fмежду свойст вами, но не объясняют, почему она существует. Так, закон Бойля — Мариотта определяет, что давление газа обратно пропорционально его объему, но не объясняет природу этой зависимости. 0 0 1 FЧтобы понять ее и, следовательно, объяснить эмпи рические законы, мы вынуждены обратиться к 0 01 Fтеорети ческим законам, которые в немарксистской литературе часто называют законами о ненаблюдаемых объектах. Так, для объяснения вышеупомянутых законов о газах мы обращаемся к принципам и законам молекулярно-кинетической теории, которые опираются на представления о существовании и движении таких мельчайших 0 0 1 Fчастиц вещества, как молекулы. Особенностями движения моле кул при различных 0 0 1 Fсостояниях в конечном итоге и объяс няют эмпирические законы о газах. Например, обратная пропорциональность между объемом и давлением газа объясняется тем, что при 0 0 1 F 0 0 1 Fуменьшении объема возраста ет интенсивность удара молекул о стенки сосуда, в кото ром 0 0 1 Fзаключен газ. Бесчисленное множество таких микро эффектов видимым образом 0 0 1 Fпроявляется как увеличе ние давления газа на стенки сосуда. 0 0 1 FНередко в литературе по методологии науки су щественное отличие эмпирических законов 0 0 1 Fот теоретических сводят обычно к отличию между объектами на блюдаемыми и ненаблюдаемыми, такими, как молекулы, атомы и т. п. частицы. Такой взгляд имеет 0 0 1 F 0 0 1 Fопределен ные основания, в частности в физике, где при характери стике теоретических законов обращаются к терминам, которые относятся к ненаблюдаемым объектам. Но 0 0 1 Fфак тически все теоретические понятия — 0 0 1 F идет ли речь о по нятиях математики, 0 0 1 Fестествознания или социальных на ук — отображают ненаблюдаемые в реальной 0 0 1 Fдействи тельности объекты. На самом деле, ни понятие прямой в геометрии, ни математического маятника в механике, ни силы тока в физике, ни понятие стоимости в 0 0 1 Fполитиче ской экономии нельзя созерцать чувственно. В лучшем случае мы можем наблюдать некоторые проявления свойств, фиксируемых в указанных понятиях. Так, о 0 01 Fси ле тока мы судим по показаниям амперметра, стоимость товаров обнаруживается при обмене и 0 0 1 Fт. д. Все это сви детельствует о том, что отличие теоретических законов от эмпирических проявляется прежде всего в характере тех методов, которые используются для их открытия. 0 0 1 FЭмпирические законы, как показывает само их на звание, обнаруживаются на опытной, 0 0 1 Fэмпирической ста дии исследования. В этих целях наряду с наблюдением и экспериментом 0 0 1 Fобращаются, конечно, и к теоретиче ским методам, таким, как индукция и вероятность, 0 0 1 Fвмес те с соответствующей математической техникой. Теоретические законы никогда не могут быть открыты с помощью индуктивного обобщения частных фактов и даже существующих эмпирических законов. Причина этого состоит в том, что они имеют дело не с чувственно воспринимаемыми свойствами вещей и явлений, а с 0 0 1 Fглу бокими внутренними механизмами процессов. Здесь мы должны внести уточнение в прежнюю формулировку, где различие между теоретическими и эмпирическими законами 12 0 0 1 Fвзаимосвязи и един ства материального мира. Самая главная трудность, с которой здесь встречаются ученые, состоит в том, чтобы найти такие общие принципы, из которых с 0 0 1 Fпомощью не которых правил соответствия можно вывести логически эмпирически 0 0 1 Fпроверяемые законы. Этой цели в значи тельной мере были посвящены усилия А. 0 0 1 FЭйнштейна в последние десятилетия его жизни. Стремление устано вить связь между электромагнетизмом и гравитацией привело его к. идее создания единой теории поля. Однако 0 0 1 Fдо сих пор основным недостатком этой теории продолжа ет оставаться то, что с ее помощью не удалось вывести какие-либо эмпирически проверяемые законы. Такие же недостатки присущи попыткам создания единой теории материи, предпринятым В. Гейзенбергом в 0 0 1 F 0 0 1 Fпоследние го ды. Однако эти неудачи не обескураживают исследовате лей, ибо они сознают необычайную сложность самой проблемы. 4. Динамические и статистические законы Если основой дихотомического деления законов на теоретические и эмпирические 0 0 1 Fявляется их различное от ношение к опыту, то другая важная их классификация основывается на характере тех предсказаний, которые вытекают из законов. В законах 0 0 1 Fпервого типа предсказа ния носят точно определенный, однозначный характер. Так, если 0 0 1 Fзадан закон движения тела и известны его по ложение и скорость в некоторый момент 0 0 1 Fвремени, то по этим данным можно точно определить положение и ско рость тела в любой 0 0 1 Fдругой момент времени. Законы та кого типа в нашей литературе называют 0 0 1 Fдинамически ми. В зарубежной литературе их чаще всего именуют детерминистическими законами, хотя такое название, как мы увидим ниже, вызывает серьезные возражения. В законах второго типа, которые получили название статистических, предсказания могут быть сделаны лишь вероятностным образом. В таких законах исследуемое свойство, признак или характеристика относятся не к каждому объекту или индивидууму, а ко всему классу, или популяции в целом. Так, когда говорят, что в данной партии продукции 90% изделий отвечает требованиям стандартов, то это вовсе не означает, что каждое изделие обладает 90% качеством. Само выражение в процентах показывает, что речь здесь идет лишь 0 0 1 Fо некоторой части или пропорции из общего числа изделий, которые соот ветствуют 0 0 1 Fстандарту. Об отдельном же изделии без до полнительного исследования мы не можем 0 0 1 F 0 0 1 Fзаранее ска зать, является оно качественным или нет. Этот элемен тарный пример достаточно ясно иллюстрирует основную особенность всех статистических законов, 0 0 1 Fпредсказания которых относительно отдельных индивидуумов или слу чаев имеют 0 0 1 Fнеопределенный характер. Именно эта неоп ределенность и заставляет исследователя 0 0 1 Fвводить веро ятностные понятия и методы для определения и оценки исхода индивидуальных событий массового случайного типа. Уже классическая концепция вероятности, нашедшая наиболее полное выражение в трудах 0 0 1 FП. С. Лапласа, да ет возможность оценивать исходы простейших массовых событий 0 0 1 Fслучайного характера. В этой концепции вероят ность интерпретируется как «отношение числа случаев благоприятствующих к числу всех возможных случаев». При этом, конечно, 0 0 1 Fпредполагается, что различные слу чаи являются равновозможными. Однако такая 0 0 1 F 0 0 1 Fинтер претация имеет довольно ограниченную область приме нения. Действительно, 0 0 1 Fравновозможных событий, о кото рых говорится в вышеприведенном определении 0 0 1 Fвероят ности, может просто не быть. Азартные игры, которые исторически явились первой 0 0 1 Fмоделью для применения и разработки классической концепции вероятности, специ ально 0 0 1 Fорганизованы таким образом, что их исходы яв ляются одинаково возможными, или симметричными. Если, например, игральная кость изготовлена достаточно тщательно, то при ее бросании выпадение любого числа очков от 1 до 6 является одинаково возможным. 0 0 1 F 0 0 1 FПо скольку в данном примере имеется шесть равновозмож ных случаев, благоприятствующим же является какой-то один случай, то его вероятность будет равна 1/6. 0 0 1 F 0 0 1 FПо та кой же схеме подсчитывается вероятность событий, ко торые можно свести к равновозможным. Иногда это не удается сделать даже в сравнительно простых примерах. Так, если ту же игральную кость изготовить с дефектами, тогда выпадение каждой грани не 0 0 1 F 0 0 1 Fбудет равновозмож ным. Еще более противоречащими классической концеп ции являются 0 0 1 Fпримеры, взятые из физической, биологи ческой и социальной статистики. Допустим, что 15 0 0 1 Fвероят ность того, что данное вещество из радиоактивного материала будет испускать F 0 6 1- частицу, равна 0,0374. Ясно, что этот результат никак нельзя представить по схеме равновозможных событий. Тогда нам пришлось бы допустить 10000 равновозможных исходов, из них только 374 0 01 F считались бы благоприятствующими. В действитель ности же здесь имеются лишь две возможности: либо в следующую секунду вещество испустит частицу, либо нет. Чтобы преодолеть подобные трудности, защитники классической 0 0 1 Fконцепции широко использовали так назы ваемый принцип недостаточного основания, или 0 0 1 Fодинако вого распределения незнания. Согласно этому принципу, два события считаются равновероятными, если у нас не имеется основания для предположения, что одно из них 0 0 1 Fосуществится скорее, чем другое. Поскольку же в качест ве основания зачастую здесь 0 0 1 Fвыступало состояние зна ний познающего субъекта, то само понятие вероятности лишалось своего объективного значения. Частотная, статистическая 0 01 F или, как ее иногда называ ют, эмпирическая концепция 0 0 1 Fвероятности исходит не из наперед заданной, жесткой схемы равновозможных собы тий, а из действительной оценки частоты появления того или иного события при достаточно 0 0 1 Fбольшом числе испы таний. В качестве исходного понятия здесь выступает относительная 0 0 1 Fчастота появления того или иного призна ка, характеристики, свойства, которые принято 0 0 1 Fназывать событиями в некотором множестве или пространстве со бытий. Поскольку относительная частота определяется с помощью некоторой эмпирической процедуры, то 0 0 1 F 0 0 1 Fрас сматриваемую вероятность иногда называют еще эмпири ческой. Это не означает, что само теоретическое понятие вероятности в ее статистической или частотной 0 01 Fинтерпре тации 0 0 1 Fможно определить непосредственно опытным пу тем. Как мы уже отмечали в предыдущей 0 0 1 Fглаве, ника кого операционального определения для статистической вероятности дать 0 0 1 Fнельзя, ибо помимо эмпирической про цедуры при ее определении мы обращаемся к 0 0 1 Fтеоретиче ским допущениям. В самом деле, осуществив те или иные наблюдения или 0 0 1 Fэксперименты, мы можем точно подсчи тать, сколько раз интересующее нас событие встречается в общем числе всех испытаний. Это отношение и будет представлять относительную частоту данного события: , где m означает число появлений данного события, а п — число всех испытаний. Хотя указанное отношение может принимать самые различные численные значения, тем не менее, как показывает практика, для весьма широкого класса случайных массовых событий оно 0 0 1 F 0 0 1 Fколеблется во круг некоторого постоянного значения, если число на блюдений или экспериментов будет достаточно велико. Таким образом, тенденция к устойчивости частот 0 0 1 Fобшир ного класса массовых случайных явлений, обнаруженная на практике, представляет 0 0 1 Fобъективную закономерность этих явлений. Абстрактное понятие вероятности как ме ры 0 0 1 Fвозможности наступления события отображает преж де всего этот факт приблизительного 0 0 1 Fравенства относи тельной частоты вероятности при достаточно большом числе испытаний. 0 0 1 FТакой подход к вероятности защищает ся большинством современных специалистов по 0 0 1 Fстатисти ке. Он нашел свое выражение и в широко известном курсе «Математические методы статистики» Г. Крамера. «Всякий раз, — пишет он, — когда мы говорим, что 0 0 1 Fве роятность события Е в эксперименте F 0 7 8 равна Р, точный смысл этого утверждения 0 0 1 Fзаключается просто в следую щем: практически несомненно, что частота события Е в длинном ряду повторений эксперимента F 07 8 0 0 1 F будет прибли зительно равной Р. Это утверждение будет называться также частотной интерпретацией вероятности». Частотный подход к вероятности дает возможность лучше понять специфические особенности статистических закономерностей. Поскольку любое вероятностное 0 0 1 Fутвер ждение в статистической интерпретации относится не к отдельному событию, а к целому классу однородных или сходных событий, постольку и объяснения и 0 01 Fпредсказа ния, полученные с помощью статистических законов, не имеют такого строго однозначного 0 0 1 Fхарактера, какой при сущ динамическим законам. Чрезвычайно важно также отметить, что, 0 0 1 Fв то время как в динамической закономер ности необходимость выступает как бы в чистом виде, в статистической закономерности она прокладывает себе дорогу через массу 16 случайностей. В совокупном действии многочисленных случайностей обнаруживается 0 0 1 F 0 0 1 Fопреде ленная закономерность, которая и отображается стати стическим законом. Как уже отмечалось, статистические закономерности с чисто формальной точки зрения 0 0 1 Fотличаются от законо мерностей динамического типа тем, что не определяют значение исследуемой величины достоверным образом, а указывают лишь ее вероятностное 0 0 1 Fраспределение. Ди намический закон по своей математической форме может быть представлен функциональной связью типа: У=Ф(x1,х2,…хn). Если заданы значения аргументов, то значение искомой функции определяется вполне 0 0 1 Fоднозначно. Статистиче ские же законы характеризуют не поведение отдельных объектов, а скорее соотношения и зависимости, которые возникают вследствие совокупного действия 0 0 1 F 0 0 1 Fцелого ан самбля таких объектов. Поэтому они и выражают значе ния соответствующих величин вероятностным образом. Грубо говоря, статистика всегда дает нам какие-то 0 0 1 F 0 0 1 Fсред ние величины, которые непосредственно нельзя припи сать никакому индивидуальному объекту. 0 0 1 FВероятностный характер предсказаний статистиче ских законов долгое время мешал 0 0 1 Fтому, чтобы считать эти законы подлинно научными законами. Действи тельно, на первый взгляд может возникнуть впечатление, что статистические законы являются временным 0 0 1 F 0 0 1 Fсредст вом исследования, которое вводится лишь в целях удоб ства. И для такой точки 0 0 1 Fзрения существуют даже неко торые основания. Так, например, многочисленные 0 0 1 Fрезультаты, получаемые с помощью переписей, дают воз можность в компактной и удобной 0 0 1 Fформе обозреть огром ную информацию, относящуюся к тысячам и миллионам людей. Однако в принципе эту информацию можно было бы выразить и в нестатистической форме. 0 0 1 FСтатистика здесь вводится не потому, что иначе мы не можем опи сать индивидуумы, а именно в силу удобства. 0 0 1 FСложнее обстоит дело с объектами, изучаемыми фи зикой и химией. Описать поведение каждой молекулы чрезвычайно трудно, если не невозможно, но физики прошлого века считали, что такое описание в принципе возможно. Они полагали, что природа не ставит никаких границ ни для точности описания, ни для наблюдения и измерения. И хотя в XIX 0 0 1 Fвеке в физике было открыто не мало статистических законов, тем не менее, ученые того времени считали их временным средством исследования. Они надеялись, что такие законы со 0 0 1 Fвременем будут за менены более точными динамическими законами. Открытия в области микромира и возникновение квантовой механики в корне подорвали подобный механистический взгляд на мир. Существенную роль играет здесь принцип 0 0 1 Fнеопределенности В. Гейзенберга, соглас но которому невозможно одновременно точно определить значения двух сопряженных величин квантово-механического объекта, например 0 0 1 Fкоординаты и импульса микро частицы. Новая физика явно свидетельствовала, что 0 0 1 Fста тистические законы присущи самому объективному миру. Эти законы возникают в 0 0 1 Fрезультате взаимодействия большой совокупности объектов, будь то объекты атом ного 0 0 1 Fмасштаба, биологические или социальные популя ции. 0 0 1 FВ связи с широким применением статистических ме тодов исследования и признанием 0 0 1 Fсамостоятельности за конов вероятностного типа существенно меняется общий взгляд на 0 0 1 Fнауку, ее принципы и идеалы. В наиболее яр кой форме это можно проследить на примере 0 0 1 F 0 0 1 Fтакого фун даментального принципа науки, каким является прин цип детерминизма. Для 0 0 1 Fсторонников механистического детерминизма Вселенная представлялась в виде огром ной 0 0 1 Fмеханической системы, каждое последующее состоя ние которой однозначно определялось ее предыдущим состоянием. Обычно для характеристики этой позиции приводят известные слова Лапласа из его работы «Опыт философии теории вероятностей»: «…мы должны 0 0 1 F 0 0 1 Fрас сматривать настоящее состояние Вселенной как следст вие ее предыдущего состояния 0 0 1 Fи как причину последую щего». 0 0 1 F Такая концепция детерминизма является пря мым следствием механистического мировоззрения, то есть мировоззрения, переносящего идеи и 0 0 1 Fметоды клас сической механики Ньютона с ее строго динамическими законами на все 0 0 1 Fпроцессы и явления мира. Поэтому де терминированность в этой концепции выступает 0 0 1 Fпрежде всего как предсказуемость на основе законов динамиче ского типа, какими 17 называемые поисковые эксперименты, основное назначение которых состоит не в том, чтобы проверить, верна или нет какая-то гипотеза, а в том, чтобы собрать необходимую эмпирическую информацию для построения или уточнения некоторой догадки или предположения. 6 Гипотеза и индуктивные методы исследования В разрешении противоречия между новыми фактами и старыми теоретическими представлениями важнейшая роль принадлежит гипотезе. Прежде чем будет построена новая теория, гипотеза должна объяснить факты, противоречащие старой теории, пока не будет заменена другой гипотезой или не станет законом. Важнейшая функция гипотез в опытных науках состоит в расширении и обобщении известного эмпирического материала. С помощью гипотезы мы стремимся расширить наше знание, эктраполируя найденную в результате непосредственного исследования конечного числа случаев закономерность на все число возможных случаев. 6.1 Гипотеза как форма научного познания Под гипотезой понимают всякое предположение, догадку или предсказание, основывающиеся либо на предшествующем знании, либо на новых фактах, но чаще всего — на том и другом одновременно. Гипотеза не просто регистрирует и суммирует известные старые и новые факты, а пытается дать им объяснение, в силу чего ее содержание значительно богаче тех данных, на которые она опирается. Любая гипотеза строится на основе определенных фактов или знаний, которые называются ее посылками, данными или свидетельствами. Между посылками и самой и самой гипотезой существует определенная логическая взаимосвязь, которую обычно называют логической или индуктивной вероятностью. Под вероятностью гипотезы понимают степень подтверждения ее всеми, непосредственно относящимися к ней данными или свидетельствами. Поскольку вероятность гипотезы характеризует логическое отношение между посылками и самой гипотезой, то ее называют логической вероятностью. С теоретико-познавательной точки зрения различие между гипотезой и ее эмпирическими данными, или свидетельствами, проявляется в том, что данные относятся к строго фиксированным, конкретным фактам, наличие которых может быть засвидетельствовано объективными средствами исследований. Совокупность гипотез различной общности и вероятности вместе с установленными законами образуют уже теоретическую систему, научную теорию. 6.2 Гипотетико-дедуктивный метод Гипотетическими называют рассуждения или умозаключения, которые делаются из некоторых гипотез или предположений. Посылками такого рассуждения могут быть гипотезы в собственном смысле этого слова, т.е. суждения, которые могут оказаться как истинными так и ложными. Гипотетико-дедуктивный метод в классическом естествознании. Естествознание и опытные науки имеют дело прежде всего с данными наблюдений и результатами экспериментов. После соответствующей обработки опытных данных ученый стремится понять и объяснить их теоретически. Гипотеза и служит в качестве предварительного объяснения. Но для этого необходимо, чтобы следствия из гипотезы не противоречили опытным фактам. Поэтому логическая дедукция следствий из гипотезы служит закономерным этапом научного исследования. 6.3 Математическая гипотеза По своей логической структуре математическая гипотеза представляет разновидность гипотетико-дедуктивного метода. Сущность математической гипотезы и область ее применения. Одной из наиболее распространенных форм выражения количественных зависимостей между различными величинами являются математические уравнения. Если мы попытаемся так или иначе изменить данное уравнение, то из него можно получить целый ряд новых следствий, которые могут оказаться или совпадающими с экспериментом, или противоречащими ему. Математическая гипотеза приводит к выражениям, совпадающим или расходящимся с опытом, и соответственно этому применяется дальше или отбрасывается. Проблематический момент в методе математической гипотезы состоит в том, что некоторую закономерность, выраженную в виде определенного математического уравнения, переносят с известной области явлений на неизвестную. Разумеется, что подобный перенос всегда 20 сопровождается некоторой модификацией первоначального уравнения. Математическая гипотеза, основанная на экстраполяции абстрактных математических структур, на новые области познания, служит одним из действенных методов логико-математического исследования. 7. Роль законов в научном объяснении и предсказании 0 0 1 FОбъяснение явлений окружающей нас природы и со циальной жизни составляет одну из 0 0 1 F 0 0 1 Fосновных задач ес тествознания и общественных наук. Задолго до возникно вения науки люди пытались так или иначе объяснить окружающий их мир, а также собственные психические особенности и переживания. Однако такие объяснения, как правило, оказывались неудовлетворительными, ибо зачастую основывались либо на одушевлении сил 0 0 1 F 0 0 1 Fприро ды, либо на вере в сверхъестественные силы, бога, судь бу и т. п. Поэтому они, в 0 0 1 Fлучшем случае, могли удовлет ворить психологическую потребность человека в поисках какого-либо ответа на мучившие его вопросы, но отнюдь не давали истинного представления о мире. 0 0 1 FРеальные объяснения, которые можно назвать под линно научными, появились вместе с 0 0 1 F 0 0 1 Fвозникновением са мой науки. И это вполне понятно, так как научные объ яснения опираются на точно сформулированные законы, понятия и теории, которые отсутствуют в 0 0 1 Fобыденном по знании. Поэтому адекватность и глубина объяснения окружающих нас явлений и событий во многом зависит от степени проникновения науки в объективные 0 0 1 Fзаконо мерности, управляющие этими явлениями и событиями. В свою очередь сами законы могут быть по-настоящему поняты только в рамках соответствующей научной 0 01 Fтео рии, хотя 0 0 1 Fони и служат тем концептуальным ядром, во круг которого строится теория. Нельзя, конечно, отрицать возможности и полезности объяснения некоторых простейших явлений на основе эмпирического обобщения наблюдаемых фактов. Такие объяснения также относятся к числу реальных, но ими ограничиваются лишь в обыденном, стихийно- 0 0 1 F 0 0 1 Fэмпириче ском познании, в рассуждениях, основанных на так назы ваемом здравом смысле. В науке же не только простые обобщения, но и эмпирические законы стремятся 0 0 1 Fобъяс нить с помощью более глубоких теоретических законов. Хотя реальные объяснения 0 0 1 F 0 0 1 Fмогут быть весьма различны ми по своей глубине или силе, тем не менее все они дол жны удовлетворять двум важнейшим требованиям. 0 0 1 FВо-первых, всякое реальное объяснение должно стро иться с таким расчетом, чтобы его 0 0 1 Fдоводы, аргументация и специфические характеристики имели непосредствен ное отношение к тем предметам, явлениям и событиям, которые они объясняют. Выполнение этого требования представляет необходимую предпосылку для того, чтобы считать объяснение адекватным, но одного этого условия недостаточно для правильности объяснения. 0 0 1 FВо-вторых, любое объяснение должно допускать прин ципиальную проверяемость. Это 0 0 1 Fтребование имеет чрез вычайно важное значение в естествознании и опытных науках, так как дает возможность отделять подлинно научные объяснения от всякого рода чисто 0 0 1 F 0 0 1 Fспекулятив ных и натурфилософских построений, также претендую щих на объяснение реальных явлений. Принципиальная проверяемость объяснения вовсе не исключает 0 0 1 F 0 0 1 Fиспользо вания в качестве аргументов таких теоретических прин ципов, постулатов и законов, которые нельзя проверить непосредственно эмпирически. Необходимо только, 0 0 1 Fчтобы объяснение давало возможность выведения некото рых следствий, которые допускают опытную проверку. 8. Общая структура научного объяснения 0 0 1 FПо своей логической структуре объяснение представляет рассуж дение или умозаключение, посылки которого содержат информацию, необходимую для обоснования результата или заключения такого рассуждения. В современной литературе по теории объяснения все посылки умозаключения, ставящего 0 0 1 Fсвоей целью объяс нение, чаще всего обозначают термином «эксплананс» (от лат. explanans — 0 01 Fобъясняющий), а результат умоза ключения — термином «экспланандум» (от лат. explanandum — то, что надлежит объяснить). 0 0 1 FХарактер объяснения зависит, таким образом, во-пер вых, от того вида логического 21 0 0 1 F 0 0 1 Fрассуждения, который ис пользуется для объяснения, и, во-вторых, от типа посы лок, которые служат в качестве эксплананса. Эксплананс и экспланандум составляют две 0 0 1 Fнеобходимые части всякого объяснения, связанные друг с другом логиче ским отношением выводимости, или следования. Если экспланандум с логической необходимостью следует из 0 0 1 Fэксплананса, то такое объяснение называют дедуктив ным, так как в этом случае оно 0 0 1 Fосуществляется по схеме дедуктивного рассуждения. Во многих случаях приходит ся, 0 0 1 Fоднако, довольствоваться более слабым, индуктив ным рассуждением, посылки которого лишь с той или иной степенью вероятности подтверждают заключение или экспланандум. Нередко говорят, что объяснение в принципе может осуществляться без привлечения каких бы то ни было законов. Действительно, нередко для объяснения одного явления, события или 0 0 1 Fфакта мы ссылаемся на другой факт, явление или событие, а не на явно сформулирован ные 0 0 1 Fзаконы. Так, когда объясняют возникновение ржав чины на металлических предметах, то в 0 0 1 Fкачестве причи ны указывают сырой воздух, контакт с водой и другие подобные факты. Такого рода объяснения встречаются преимущественно в повседневной жизни, где объяснения опираются на простейшие эмпирические обобщения. Эти обобщения кажутся 0 0 1 Fнам настолько привычными и само очевидными, что они не фигурируют в самом процессе объяснения, хотя их легко и выявить. То же самое иногда происходит и в науке, когда законы, 0 0 1 Fобъясняющие явле ния, кажутся всем известными и очевидными, поэтому их явно и не формулируют. Таким образом, все объяснения с помощью отдельных явлений, событий и фактов по сути дела являются объяснениями с помощью законов, хотя в явном виде сами 0 0 1 Fзаконы при этом могут и не фигури ровать. Вот почему такого рода объяснения иногда 0 0 1 Fна зывают замаскированными объяснениями с помощью законов. 0 0 1 FПри логическом анализе конкретных примеров науч ного объяснения все посылки, на которых оно строится, должны быть выражены явным образом. В противном случае нельзя будет осуществить логический вывод экспланандума из эксплананса, а потому нельзя будет 0 0 1 F 0 0 1 Fпри знать корректным само объяснение. Что касается струк туры эксплананса, то в нем можно выделить посылки двух видов. Наиболее существенное значение имеют те посылки, в которых выражаются законы, принципы и другие универсальные положения науки. С их помощью удается обеспечить вывод не только других, менее общих законов и положений науки, но и утверждений о тех или иных конкретных явлениях или событиях. В последнем 0 0 1 Fслучае эксплананс должен содержать также такие по сылки, которые характеризуют те или 0 0 1 F 0 0 1 Fиные специфиче ские условия или свойства, ибо без этого невозможен пе реход от общих утверждений к единичным. Доминирующая роль законов в процессе научного объяснения наиболее сильно подчеркивается при так называемом эссенциалистском подходе, т. е. тогда, когда смысл 0 0 1 Fобъяснения сводится к раскрытию сущности ре альных явлений и событий. B общем виде эта точка зрения не вызывает возражения, так как действительное объяснение достигается 0 0 1 F 0 0 1 Fтолько тогда, когда раскрыва ются внутренние, существенные связи объясняемых явле ний, 0 0 1 Fсобытий или даже закономерностей. Вряд ли, одна ко, следует сводить объяснение к 0 0 1 Fустановлению логиче ской связи «между отображением объясняемого объекта в языке и законом науки». Сущность явлений, особенно сложных, может быть раскрыта зачастую лишь с помощью теории, представляющей не простую совокупность и даже не систему, 0 0 1 Fсостоящую из одних законов, а вклю чающую в себя элементы и другого рода (исходные 0 0 1 Fприн ципы, определения, гипотезы и различные утверждения теории). Подобно тому, как 0 0 1 Fтеоретический закон превос ходит эмпирический по своей объясняющей силе, так и теория в целом дает более глубокое обоснование, чем любой отдельный закон или совокупность 0 0 1 Fтаких законов. Теория как наиболее развитая форма научного объясне ния возникает, как 0 0 1 Fправило, после открытия ряда отдель ных законов той или иной области реального мира. 0 0 1 FРазу меется, верно, что законы составляют концептуальное ядро любой теоретической системы опытного знания. Но из этого вовсе не вытекает, что объяснение, опирающееся на 0 0 1 Fтеорию, всецело основывается на законах, а само про тивопоставление объяснения с 0 0 1 Fпомощью теории квали фицируется как иллюзорное. По нашему мнению, в качестве общих посылок эксплананса любого научного объяснения 0 0 1 Fили даже объяс нения на уровне здравого смысла можно использовать обобщения самого 22 0 0 1 F 0 0 1 Fдедук ция оказывается возможной лишь тогда, когда теорети ческим терминам дается соответствующая интерпретация и они связываются с эмпирическими с помощью 0 0 1 F 0 0 1 Fнекото рых правил соответствия. Эти правила наряду с теоре тическими законами служат необходимой предпосылкой для вывода эмпирических законов, а следовательно, и для их объяснения. Непосредственный вывод одних законов из других возможен лишь в том случае, когда и 0 0 1 Fобъясняющие и объясняемые законы относятся к одному типу или уров ню познания. Так, 0 0 1 Fнапример, располагая общим уравне нием или законом газового состояния PV=RT, мы можем вывести из него эмпирически установленные Законы Бойля — Мариотта (P F 0D 7V = const.) и Шарля — Гей-Люссака [vt = v0(1 + at0)]. В первом случае для этого достаточно 0 0 1 Fпринять температуру постоянной, а во вто ром — считать постоянным давление. По- 0 0 1 Fвидимому, в ря де случаев можно также говорить о дедукции менее общих теоретических законов из более общих. Наконец, наиболее развитой формой дедуктивного объяснения является объяснение с помощью теории. 0 01 FВ этом случае в качестве объясняющей посылки высту пает не отдельный теоретический закон или некоторая их совокупность, а по крайней мере дедуктивное ядро теории: все ее исходные посылки и принципы, из которых в дальнейшем логически 0 0 1 Fвыводятся все другие положе ния теории, в том числе и те, которые имеют своей целью объяснение некоторых фактов и законов. Само собой разумеется, что при этом учитываются также определенные правила соответствия, которые связывают теорию с 0 01 Fэм пирией. 8.2 Индуктивная модель объяснения 0 0 1 F 0 0 1 FВ последние деся тилетия в логике и методологии все более широкое при менение получает другая модель или схема научного объяснения, которая, правда, не обладает той 0 0 1 Fубедитель ной силой и достоверностью, какая присуща дедуктивной модели. На этом 0 0 1 Fосновании ее иногда считают лишь вре менной попыткой объяснения, своего рода 0 0 1 Fсуррогатом, к которому приходится прибегать лишь в силу невозмож ности достижения 0 0 1 Fболее полного объяснения. Такой под ход во многом определяется самим отношением к 0 0 1 F 0 0 1 Fиндук ции, которая лежит в основе указанной модели объясне ния. В самом деле, в то 0 0 1 Fвремя как заключение дедуктивного вывода с логической необходимостью выте кает из посылок, заключение индукции, как правило, лишь в той или иной степени подтверждается 0 0 1 Fэтими по сылками. Иными словами, если заключение дедукции имеет достоверный характер, то индукция обеспечивает лишь вероятные заключения. Вот почему сами 0 0 1 F 0 0 1 Fиндуктив ные рассуждения иногда рассматривают лишь как эври стический способ мышления. 0 0 1 FНеобходимость обращения к индукции большей ча стью диктуется тем, что во многих 0 0 1 Fобъяснениях эмпири ческих наук приходится иметь дело со статистическими законами, 0 0 1 Fвыраженными в форме вероятностных утверж дений. Как уже отмечалось, статистические 0 0 1 F 0 0 1 Fзаконы в от личие от динамических характеризуют не индивидуаль ные события и явления, 0 0 1 Fа только группы или классы одно родных событий массового характера. Проще говоря, то, что утверждается в универсальном законе динамического типа, может быть перенесено на любой индивидуальный объект или событие. Статистические законы по своей природе не допускают такой возможности. Тем не менее, и такого рода законы можно использовать для 0 0 1 Fобъясне ния и предсказания отдельных явлений и событий. В этих целях как раз и вводится 0 0 1 Fтеоретическое понятие вероят ности, которое характеризует меру возможности 0 0 1 Fосуще ствления события. Полнота объяснения и надежность предсказания в этом случае будут ниже, чем тогда, когда применяются универсальные законы динамического типа. 0 0 1 FОднако во многих важных ситуациях мы не распо лагаем подобными законами и поэтому 0 0 1 Fдолжны обратиться к индуктивной схеме объяснения. Логический про цесс, который мы используем для такого объяснения, очень часто определяют как индуктивную, или 0 0 1 Fлогиче скую вероятность. Он характеризует определенный тип связи между посылками и заключением объяснения, т.е. экспланансом и экспланандумом. Эта вероятность по 0 01 Fсво ему значению существенно отличается от вероятности статистической, с которой мы встречаемся 25 0 0 1 Fпри формули ровке законов массовых случайных явлений в физике, биологии и социологии. Во избежание недоразумений следовало, быть может, просто называть 0 0 1 Fлогическую вероятность индукцией, но с этим термином также связа ны нежелательные 0 0 1 Fассоциации. Дело в том, что в тради ционной логике под индукцией обычно понимается процесс рассуждения, идущий от частного к общему. В современной же индуктивной логике этим термином обозначается всякое рассуждение или умозаключение, посылки которого в той или иной степени подтверждают заключение, т.е. по сути дела вероятностное 0 0 1 Fвысказыва ние. Важно также отметить, что формальная структура индуктивной вероятности 0 0 1 Fхорошо описывается известны ми еще со времен Бернулли и Лапласа аксиомами 0 0 1 F 0 0 1 Fисчис ления вероятностей. Вот почему нам кажется целесооб разным сохранить термин «логическая, или индуктивная, вероятность» при описании схемы индуктивного 0 0 1 Fобъясне ния или предсказания. Общая схема индуктивно-статистического объяснения может быть представлена в следующем виде: эксплананс (посылки делают вероятным заключение) экспланандум вероятно А 0 0 1 FБольшая посылка эксплананса такого объяснения пред ставляет статистический закон, 0 0 1 Fпоэтому из него при фик сированных первоначальных условиях (меньшая посылка В i) может быть выведено лишь индуктивное заключение об отдельном событии или явлении А. 0 0 1 FЭто заключение имеет также вероятностный характер, но сама вероят ность здесь существенно отличается от статистической, ибо она выражает непосредственно не 0 0 1 Fинформацию о ре альных событиях, а характер логической связи между посылками и заключением индуктивного объяснения. Поскольку заключение или экспланандум объяснения здесь логически не вытекает из посылок, а лишь в той или иной степени подтверждается ими, то в самой схеме мы отделяем эксплананс от экспланандума двойной 0 0 1 F 0 0 1 Fчер той и дополнительно указываем на вероятностный харак тер заключения. Если величина этой вероятности, или степень подтверждения, является известной, то она может быть точно указана в самой символической записи. В этом случае экспланандум индуктивно- статистического объяснения можно записать в следующем виде: Pинд.(А/Вi)=k. Это выражение представляет символическую запись индуктивного заключения А при 0 0 1 Fналичии некоторой сово купности условий Вi. Таким образом, мы видим, что в индуктивно- статистическом объяснении используются две основные формы вероятности: статистическая 0 0 1 Fи ин дуктивная (логическая). Если первая обеспечивает нас информацией о свойствах и 0 0 1 Fзакономерностях реального мира, то вторая устанавливает связь между экспланан сом и экспланандумом объяснения. 0 0 1 FПри индуктивном объяснении с самого же начала воз никает вопрос о том, какую степень подтверждения или логической вероятности следует признать достаточной для объяснения. Очевидно, если эта вероятность будет не больше половины, то такое объяснение вряд ли можно считать достаточно обоснованным. Равным образом мы не признаем надежным 0 0 1 Fпредсказание, вероятность кото рого не превосходит половины. Это обстоятельство 0 0 1 Fсуще ственно ограничивает класс индуктивных объяснений. Так, К. Гемпель относит к 0 0 1 Fчислу индуктивно-статистиче ских объяснений только такие, степень вероятности 0 0 1 Fкото рых приближается к 1. Иными словами, такого рода объяснения по существу приближаются к дедуктивным, так как их экспланандум вытекает из эксплананса почти с 0 0 1 Fпрактической достоверностью (хотя теоретически прак тическая достоверность и отличается от достоверности дедуктивного заключения). В качестве конкретной 0 0 1 F 0 0 1 Fиллю страции Гемпель приводит пример с вытаскиванием ша ров из урны, который 0 0 1 Fдостаточно ясно выражает его ос новную идею. Допустим, что мы наудачу вытаскиваем шар из урны, в которой находятся 999 белых и один черный шар. Если шары хорошо 26 перемешаны, то вероятность извлечения белого Шара будет весьма велика (р = 0,999). Этот факт легко объяснить статистическими соображениями. Подобным же образом, по мнению 0 0 1 FГемпеля, статистические законы, используемые при индук тивном объяснении, должны обладать такой высокой вероятностью, чтобы на их основе можно было делать надежные 0 0 1 Fпредсказания и объяснения. Некоторые авто ры вообще отрицают правомерность 0 0 1 F 0 0 1 Fиндуктивного объяс нения, утверждая, что в случае статистических обобще ний и законов 0 0 1 Fмы имеем дело не с объяснением, а с не достаточно надежными правилами недедуктивных умозаключений. 0 01 F Нетрудно заметить, что подобный под ход к объяснению основывается на том, что единственно допустимой формой рассуждений в науке признается только дедукция, 0 0 1 Fиндуктивным же заключениям в луч шем случае отводится эвристическая роль. Вряд ли с 0 0 1 F 0 0 1 Fта ким подходом можно согласиться. Если индуктивно-ста тистические объяснения не признают за подлинные, полноценные объяснения, тогда следует также отказаться и от предсказаний, основанных на таких предпосылках. Но с этим не согласятся даже самые радикальные дедуктивисты. И с теоретической и с практической точек зрения индуктивная модель объяснения играет существенную роль в науке. Часто она может значительно облегчить поиски более привычного дедуктивного объяснения, но во многих случаях сама проблема не допускает 0 0 1 Fтакого объяснения, и поэтому приходится обращаться к индук ции и статистике. В заключение остановимся на выяснении логической связи между дедуктивным и 0 0 1 Fиндуктивным объяснением. Поскольку индуктивный вывод допускает более ослаб ленные требования, чем дедуктивный, то целесообразно рассматривать индукцию как более общий 0 0 1 F 0 0 1 Fтип рассуж дения. Соответственно такому подходу мы будем выра жать статистические законы в форме обобщенной, вероятностной импликации, впервые введенной Г. Рейхенбахом, 0 01 F а обычные универсальные законы динамичес кого типа — в виде общей импликации математической логики. В статистическом законе, как и любом вероятностном утверждении, можно выделить две части: в первой из них — антецеденте — 0 01 F формулируются условия, при осу ществлении которых с той или иной вероятностью может произойти интересующее нас событие 0 0 1 Fслучайного массо вого характера, т.е. консеквент импликации. Так как при статистической 0 0 1 Fинтерпретации речь идет не об инди видуальных событиях, а о классе подобных событий, то в вероятностной импликации мы должны рассматривать не отдельные высказывания, а 0 0 1 Fклассы высказываний, которые можно выразить с помощью пропозициональ ных функций, или функций-высказываний. Тогда саму вероятностную импликацию символически можно 0 0 1 Fпред ставить в следующем виде: Универсальный квантор (i) 0 01 F перед импликацией пока зывает, что она распространяется на 0 0 1 Fвсе случаи из неко торого класса событий. Антецедент хi, А обозначает класс тех событий А 0 01 F, при осуществлении которых с веро ятностью равной р возникает событие у из класса В: Уi В. 0 0 1 F Так, например, если рассматривать явления, свя занные с радиоактивным распадом 0 0 1 Fхимических элемен тов (события класса А 0 0 1 F), то каждому элементу будет со ответствовать 0 0 1 Fопределенная вероятность его превраще ния в другие элементы в течение некоторого времени, которую обычно характеризуют как период полураспада. Существенное отличие вероятностной импликации от обычной состоит в том, что если в 0 0 1 Fпоследнем случае ис тинность антецедента всегда влечет и истинность консеквента, то в 0 0 1 Fпервом случае истинный антецедент обеспе чивает лишь определенную вероятность консеквента. Если степень вероятности р будет равна 1, 0 01 F тогда вероят ностная импликация превращается в обычную. Мы видим отсюда, что дедуктивное объяснение можно 0 0 1 Fрассматри вать как особый случай индуктивного, когда степень вероятности экспланандума становится равной 1 0 01 F и, сле довательно, вероятный вывод становится достоверным. 0 0 1 FИндуктивные объяснения, степень вероятности кото рых приближается к так называемой 0 0 1 Fпрактической досто верности, т. е. весьма близка к 1, 0 0 1 F хотя по своему резуль тату сходны с дедуктивными, тем не менее составляют особый вид, и поэтому Гемпель совершенно 0 0 1 Fправильно относит их именно к индуктивным. Дело в том, что, не смотря на большую степень вероятности, их заключение в принципе может оказаться и неверным, так что здесь 27

Проект закона о науке в очередной раз «обнулен» — Поиск

26.07.19

Вот уже более пяти лет продолжается разработка нового закона о науке. Старый был принят больше двадцати лет назад, и за эти годы в него внесено множество поправок. Во власти и научном сообществе окрепло убеждение, что вместо «нашивания заплаток» нормативный акт необходимо обновить радикально. За последние десятилетия изменились как политические установки и базирующиеся на них стратегические документы в научно-технической сфере, так и условия работы ученых, механизмы финансирования исследований, система управления наукой.
К началу 2017 года Министерство образования и науки подготовило очередной вариант законопроекта. Он назывался «О науке, научно-технической и инновационной деятельности в РФ» и был призван регулировать и развитие исследовательской сферы, и процесс использования полученных учеными результатов. Документ около года обсуждался на различных площадках, корректировался и, по мнению многих представителей научного сообщества, менялся в лучшую сторону.
Однако и в усовершенствованном виде он устроил далеко не всех. Так, участники круглого стола, проведенного в июне 2018 года Комитетом Госдумы по образованию и науке, рекомендовали пересмотреть концептуальные положения законопроекта. Представители комитета и Российской академии наук тогда заявили, что разработчики не дали ответ на принципиальный вопрос: какой должна быть система законодательного регулирования научной деятельности в стране? Не решено, должен ли закон о науке быть комплексным, вбирающим в себя все нормы (как закон об образовании), или он будет только устанавливать базовые принципы, а конкретику отразят специализированные законодательные акты для разных субъектов и направлений деятельности.
Как известно, примерно в это же время – в середине 2018 года – случились очередные пертурбации в системе управления наукой. Министерство образования и науки было ликвидировано, возникло Министерство науки и высшего образования. В период становления новой структуры работа над законом затормозилась. И вот в начале нынешнего лета Минобрнауки разместило на краудсорсинговой платформе «ПреОбразование» (preobra.ru) документ под названием «Законопроект о научной и научно-технической деятельности» (beta-версия 0,1) и пригласило профильное сообщество к его обсуждению, предупредив, что «это, скорее, материал для консультаций», его не следует рассматривать «как готовую модель регулирования, которая требует одобрения или критики». В размещенном на сайте обращении министр науки и высшего образования Михаил Котюков отмечает, что целью работы является создание «нового правового обеспечения», системы «взаимосвязанных непротиворечивых норм регулирования» науки и научно-технической деятельности.
Общественности предложено, во-первых, дать свои замечания к опубликованному тексту и, во-вторых, сформулировать задачи и высказать идеи в девяти разделах: формы научной деятельности, систематизация законодательства, роль регионов и муниципалитетов в развитии науки, частное финансирование науки, риски планирования исследований, глобальная наука, законодательные барьеры, оценка научной деятельности, интеграция науки, образования и экономики. Для каждого из перечисленных разделов сформулированы наиболее проблемные темы и задан примерный формат дискуссий.
На общественные консультации отводятся три летних месяца, процесс завершится 7 сентября. Далее, видимо, последует процедура официального обсуждения документа, скорректированного по итогам обсуждения.
Времени для внесения предложений остается не так много. Первый заместитель министра науки и высшего образования РФ Григорий Трубников недавно заявил, что новый закон о науке должен быть принят в текущем году. Между тем, судя по публикующимся на сайте «ПреОбразование» материалам, обсуждение проекта идет ни шатко ни валко. Через полтора месяца после начала обсуждения к тексту сделаны около 30 замечаний, а во всех блоках постановки задач появилось примерно столько же предложений.
Почему научное сообщество так вяло реагирует на призыв поучаствовать в создании важнейшего профильного закона? Как относятся ученые к предложенному проекту? По просьбе «Поиска» свое мнение высказал вице-президент Российской академии наук Алексей ХОХЛОВ.

– Алексей Ремович, участвовала ли РАН в подготовке beta-версии? Каково ваше общее впечатление от этого документа?
– Нет, академия в этом не участвовала. Да и документом данные материалы назвать трудно. Я уже писал на своей странице в Facebook, что в опубликованный текст включены только самые общие и очевидные положения типа «Волга впадает в Каспийске море». Все, что может вызвать какое-либо вопросы, отнесено на уровень подзаконных актов правительства. Но зачем, кроме как для галочки, принимать закон, который ничего не меняет? Волга и без него будет впадать в Каспийское море.
– Отличается ли текст от последней редакции того законопроекта, в правке которого вы принимали участие, работая в Совете по науке при прежнем Минобрнауки?
– Отличается, причем в худшую сторону. Все существенное, содержательное убрано. Между тем научное сообщество ждет закон, который создал бы благоприятные условия для научной деятельности.
Напомню, что в национальном проекте «Наука» обозначены три цели. Достижение первой – вхождение в пятерку ведущих научных стран мира – зависит в основном от усилий ученых. Третья – опережающее финансирование науки – есть область ответственности правительства. А вот возможность добиться второй цели – обеспечить привлекательность работы исследователей в России – во многом определяется нормативно-правовым регулированием. Именно с этой целью и надо соотносить содержание закона о науке. К сожалению, из текста проекта не видно, как его принятие может упростить жизнь ученым.
– Вы не считаете полезным обсуждение на www.preobra.ru?
– Во-первых, мне непонятно, почему проект размещен на сайте «для учителей и родителей». Вряд ли представители научного сообщества массово посещают такие ресурсы. Во-вторых, повторюсь, опубликован малосодержательный тривиальный текст, обсуждать который нет никакого смысла. К документу, подготовленному в 2018 году, было немало замечаний, но благодаря участию ученых там были сформулированы важные принципы государственной научной политики. Считаю, что стоит к этому варианту вернуться и править именно его.
– Полагаете, в этом случае активность научного сообщества возрастет?
– Полагаю, что нельзя каждый раз начинать с нуля, это по меньшей мере непродуктивно. И, конечно, необходимы консультативные органы, состоящие из активных знающих специалистов. Тот же Совет по науке мог бы продолжить работу над законом, но для этого его нужно воссоздать, а министерство до сих пор не удосужилось этого сделать. В совет, что очень важно, входили в основном относительно молодые, активно работающие ученые мирового уровня, готовые потратить часть своего времени на реальную помощь министерству. А пока по факту получается, что министерство привлекает к своей работе преимущественно «тяжеловесов», облеченных званиями и должностями. Но такие люди привыкли представительствовать, они едва ли будут заниматься кропотливой работой над законодательными актами, вникать в детали. Видимо, в министерстве недопонимают фундаментальные принципы взаимодействия с научным сообществом. И это очень печально.

Надежда ВОЛЧКОВА

Вопреки критике ученых: Путин подписал закон о просветительской деятельности

9 марта 2021

Обновлено 5 апреля 2021

Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.

Автор фото, Russian State Duma Photo Service/TASS

Подпись к фото,

Госдума приняла закон в третьем чтении 9 марта. Его поддержали только депутаты «Единой России»

Президент России Владимир Путин в понедельник подписал закон о просветительской деятельности и контроле международного сотрудничества образовательных организаций, который критиковали российские деятели науки и культуры. Закон обязывает согласовывать эту деятельность с властями.

Согласно закону, просветительскую деятельность, в том числе научно-популярные лекции, а также любую работу вузов, связанную с международным взаимодействием, должно будет контролировать правительство. Документ закрепляет за правительством право определять порядок осуществления просветительской деятельности и контроля над ней.

Закон обязывает образовательные организации согласовывать любые договоры о международном сотрудничестве с министерствами, которым они подчинены. Исключение будет сделано только для договоров об обучении иностранных студентов.

Закон должен вступить в силу 1 июня 2021 года. Госдума приняла его в третьем, финальном чтении 9 марта. Его поддержали только депутаты «Единой России». Представители КПРФ и ЛДПР призвали отклонить его.

«Против законопроекта объединились все основные группы отечественной интеллигенции: президиум Академии наук обратился к президенту с просьбой не подписывать закон, музейщики, библиотекари встревожились, не придется ли им согласовывать каждый шаг с начальством», — говорил на заседании Госдумы первый зампред комитета по образованию и науке Олег Смолин (КПРФ).

«270 тысяч подписей собрано против него на разных площадках», — указывал депутат Смолин.

Зачем приняли закон

Законопроект был внесен в Госдуму в ноябре прошлого года группой сенаторов и депутатов во главе с председателем комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета Андреем Климовым и главой думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Василием Пискаревым.

Пропустить Подкаст и продолжить чтение.

Подкаст

Что это было?

Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.

эпизоды

Конец истории Подкаст

По мнению авторов инициативы, отсутствие регулирования просветительской деятельности в России «создает предпосылки для бесконтрольной реализации антироссийскими силами под видом просветительской деятельности широкого круга пропагандистских мероприятий».

Закон предполагает усиление контроля над просветительской деятельностью. В нем закреплено определение просветительской деятельности, минобрнауки и минпросвещения должны быть наделены полномочиями лицензировать просветительские проекты.

Закон должен запретить сообщать учащимся «недостоверные сведения об исторических, национальных, религиозных и культурных традициях народов», если эти сведения могут разжечь социальную или национальную рознь.

Сенатор Климов, объясняя необходимость закона, приводил в пример запрещенное в России «Исламское государство» и схожие структуры, которые «тоже считают, что занимаются просвещением».

Порядок получения лицензии на просветительскую деятельность или наказание за ее отсутствие закон не прописывает. Эти нормы должно выработать правительство.

Чего опасаются критики

Против законопроекта выступили многие российские деятели науки и культуры. Петицию, инициированную астрофизиком, ведущим научным сотрудником ГАИШ МГУ Сергеем Поповым, подписали более 200 тысяч человек.

В ней говорится, что принятие закона «откроет путь ряду ограничительных мер, которые негативно скажутся на популяризаторской деятельности в нашей стране», а многие просветительские проекты, основанные на энтузиазме их участников, «могут оказаться под угрозой исчезновения из-за появления многочисленных бюрократических требований, необходимости лицензирования, согласования содержания каждой лекции».

Открытое письмо президенту Владимиру Путину с просьбой отклонить законопроект подписали более 600 российских деятелей культуры.

«Если данный законопроект будет принят, это, на наш взгляд, создаст предпосылки для репрессивного и цензурирующего регулирования. В текущем виде из-за расплывчатости формулировок и непроработанности он ставит под угрозу конституционные права граждан России и развитие сфер образования и культуры нашей страны», — говорится в письме.

С заявлением против законопроекта выступили также создатели и руководители 17 независимых российских просветительских проектов, таких как «Синхронизация», Arzamas и «ПостНаука».

«Регулирование просветительской деятельности, о котором идет речь, по сути является формой предварительной цензуры, напоминающей о самых мрачных страницах российской истории, и прямо ограничивает свободу слова и дискуссии в нашем обществе», — заявили они.

Кроме того, призыв отозвать законопроект о просветительской деятельности поддержали все члены президиума Российской академии наук.

«Было направлено письмо от президента РАН на имя спикера Госдумы Вячеслава Володина, но, к сожалению, никто даже не подумал связаться с нами и обсудить текст законопроекта. Мне кажется, это странно, особенно с учетом того, что просветительская деятельность — уставная для РАН», — рассказывал после принятия законопроекта в первом чтении вице-президент академии Алексей Хохлов.

Законопроект напоминает «лучшие» образцы советских традиций в этом направлении, что не является шагом в сторону либерализации, говорил Би-би-си руководитель центров общественно-политических проектов Константин Листратов.

«С другой стороны, не совсем понятно, какими ресурсами власти собираются обеспечивать выполнение этого закона, учитывая количество образовательных учреждений и разного рода образовательных проектов и программ», — считает Листратов.

Сенатор Климов же заявлял, что негативная реакция на законопроект «нагоняется точно не из России», а из Вашингтона. Он настаивал на том, что закон «никоим образом не регламентирует ни научную, ни образовательную деятельность».

Еще один сенатор Владимир Джабаров говорил: «Я думаю, что нам нельзя терять страну. Каша такая в голове у нашего молодого поколения. События с [Алексеем] Навальным, которые были, показали: они даже не знают, за что они выходили, что они защищают. Поэтому я поддерживаю и буду поддерживать этот закон».

Что такое закон в науке?

(Изображение предоставлено Shutterstock)

В общем, научный закон — это описание наблюдаемого явления. Это не объясняет, почему явление существует или что его вызывает. Объяснение явления называется научной теорией . Это заблуждение, что теории превращаются в законы при достаточном количестве исследований.

«В науке законы — это отправная точка», — сказал Питер Коппингер, адъюнкт-профессор биологии и биомедицинской инженерии в Технологическом институте Роуз-Халман в Индии. «Отсюда ученые могут задавать вопросы: «Почему и как?»»

Разница между научной теорией и научным законом

Многие люди думают, что если ученые находят доказательства, подтверждающие гипотезу, гипотеза становится теорией, а если оказывается, что теория верна, она становится законом . Однако это не так. Факты, теории и законы — так же как и гипотезы — являются отдельными элементами научного метода . Хотя они могут развиваться, они не обновляются до чего-то другого.

«Гипотезы, теории и законы подобны яблокам, апельсинам и кумкватам: одно не может вырасти в другое, сколько бы удобрений и воды ни предлагалось», согласно Калифорнийский университет, Беркли (открывается в новой вкладке). Гипотеза — это потенциальное объяснение узкого явления; научная теория – это углубленное объяснение, применимое к широкому кругу явлений. Закон — это утверждение о наблюдаемом явлении или объединяющей концепции в соответствии с Государственного университета Кеннесо (открывается в новой вкладке).

«В науке есть четыре основных понятия: факты, гипотезы, законы и теории», — сказал Коппингер Live Science.

Хотя научные законы и теории поддерживаются большим числом эмпирические данные , которые принимаются большинством ученых в этой области научных исследований и помогают унифицировать эту совокупность данных, это не одно и то же.

«Законы — это описания — часто математические описания — природных явлений, например, закон всемирного тяготения Ньютона или закон независимого распределения Менделя. Эти законы просто описывают наблюдение. Не то, как и почему они работают», — сказал Коппингер.

Коппингер указал, что закон гравитации был открыт Исааком Ньютоном в 17 веке. Этот закон математически описывает, как два разных тела во Вселенной взаимодействуют друг с другом. Однако закон Ньютона не объясняет, что такое гравитация и как она работает. Лишь три столетия спустя, когда Альберт Эйнштейн разработал теорию относительности , ученые начали понимать, что такое гравитация и как она работает.

Mendelian Inheritance показан с моделью гороха. (Изображение предоставлено Shutterstock)

«Закон Ньютона полезен для ученых тем, что астрофизики могут использовать этот многовековой закон для посадки роботов на Марс. Но он не объясняет, как работает гравитация или что это такое. Точно так же закон Менделя Закон независимого распределения описывает, как различные черты передаются от родителей к потомству, а не то, как и почему это происходит», — сказал Коппингер. Грегор Мендель обнаружил, что два разных генетических признака проявляются независимо друг от друга у разных потомков. «Однако Мендель ничего не знал о ДНК или хромосомы . Лишь столетие спустя ученые открыли ДНК и хромосомы — биохимическое объяснение законов Менделя. Только тогда ученые, такие как Т.Х. Морган, работая с плодовыми мушками, объяснил закон независимого распределения, используя теорию хромосомной наследственности. До сих пор это общепринятое объяснение (теория) закона Менделя», — сказал Коппингер.

Разницу между научными законами и научными фактами определить немного сложнее, хотя определение важно. наблюдения, которые доказали свою истинность. Согласно НАСА, законы – это обобщенные наблюдения о взаимоотношениях между двумя или более вещами в мире природы, основанные на множестве фактов и эмпирических данных, которые часто оформляются в виде математических утверждений. 

Например, «Яблоки падают с этой яблони» считается фактом, потому что это простое утверждение, которое можно доказать. «Сила гравитации между любыми двумя объектами (например, яблоком и Землей) зависит от масс объектов и расстояния между ними» — это закон, потому что он описывает поведение двух объектов в определенных обстоятельствах. Если обстоятельства изменятся, то последствия закона изменятся. Например, если бы яблоко и Земля уменьшились до субатомных размеров, они бы вели себя по-разному.

Научные законы и математика

(Изображение предоставлено Shutterstock.)

(открывается в новой вкладке)

Многие научные законы можно свести к математическому уравнению. Например, закон всемирного тяготения Ньютона гласит:

F _g = G (m ₁ ∙ m ₂ ) / d ²

Fg — сила тяжести; G — универсальная гравитационная постоянная, которую можно измерить; m1 и m2 — массы двух объектов, а d — расстояние между ними согласно 9.0003 Университет штата Огайо (открывается в новой вкладке).

Научные законы также часто подчиняются математике вероятности. «С большими числами всегда работает вероятность. Дом всегда побеждает», — сказала Сильвия Вассертейл-Смоллер, профессор Медицинского колледжа Альберта Эйнштейна в Нью-Йорке. «Мы можем рассчитать вероятность события, и мы можем определить, насколько мы уверены в нашей оценке, но всегда существует компромисс между точностью и уверенностью. Это известно как доверительный интервал. Например, мы можем быть 9На 5% уверены, что то, что мы пытаемся оценить, находится в определенном диапазоне, или мы можем быть более уверены, скажем, на 99%, что оно находится в более широком диапазоне. Как и в жизни вообще, мы должны признать, что есть компромисс.»

Меняются ли законы?

То, что идея становится законом, не означает, что ее нельзя изменить с помощью научных исследований в Будущее. Использование слова «закон» неспециалистами и учеными различается. Когда большинство людей говорят о законе, они имеют в виду что-то абсолютное. Научный закон гораздо более гибкий. Он может иметь исключения, доказывать свою ошибочность или эволюционировать в течение время, по данным Калифорнийского университета в Беркли.0005

«Хороший ученый — это тот, кто всегда задает вопрос: «Как я могу показать себя неправым?» — сказал Коппингер. «Что касается закона всемирного тяготения или закона независимого распределения, постоянные испытания и наблюдения «подправили» эти законы. Были найдены исключения. Например, закон тяготения Ньютона не работает, если рассматривать его на квантовом (субатомном) уровне. Закон независимого ассортимента Менделя нарушается, когда признаки «сцепляются» в одной и той же хромосоме».

Примеры научных законов

• Закон сохранения энергии, который гласит, что полная энергия в изолированной системе остается постоянной. Другими словами, энергия не может быть создана или уничтожена, согласно Britannica .
• Законы термодинамики, которые имеют дело с отношениями между теплом и другими формами энергии новая вкладка)
• Закон космического расширения Хаббла, определяющий взаимосвязь между расстоянием до галактики и скоростью, с которой она удаляется от нас, по словам астрофизика Неты А. Бахколл
• Принцип Архимеда, согласно которому выталкивающая сила действует на объект, жидкости равна весу жидкости, вытесненной этим объектом.

Дополнительные ресурсы

• Этот ресурс Управления по стандартам образования Нового Южного Уэльса (открывается в новой вкладке) содержит подробное объяснение научных теорий и законов.
• Узнайте, почему теория не может превратиться в закон, из этой статьи от Indiana Public Media (откроется в новой вкладке).
• Посмотрите видео о разнице между научным законом и научной теорией от TEDEd. (открывается в новой вкладке)

Библиография

Калифорнийский университет, Беркли, «Заблуждения о науке». https://undsci.berkeley.edu/teaching/misconceptions.php

Образовательный центр NASA IMAGE, «Руководство для учителя: теории, гипотезы, законы, факты и убеждения». https://www.nasa.gov/pdf/371711main_SMII_Problem23.pdf  

Университет штата Огайо, «Лекция 18: Яблоко и Луна: ньютоновская гравитация». https://www.astronomy.ohio-state.edu/pogge.1/Ast161/Unit4/gravity.html  

Британская энциклопедия, «Сохранение энергии». 16 ноября 2021 г. https://www.britannica.com/science/conservation-of-energy  

Университет Виннипега, «Закон тяготения Ньютона». 1997. https://theory.uwinnipeg.ca/physics/circ/node7.html  

Нета А. Бахколл, «Закон Хаббла и расширяющаяся Вселенная», Труды Национальной академии наук, том 112, март 2015 г., https://doi.org/10.1073/pnas.1424299112  

Алина Брэдфорд — автор статей для Live Science. За последние 16 лет Алина освещала все, от лихорадки Эбола до андроидов, и писала статьи о здоровье, науке и технике для крупных изданий. Она имеет несколько сертификатов по охране здоровья, безопасности и спасению жизни от Университета штата Оклахома. Цель Алины в жизни – перепробовать как можно больше впечатлений. На сегодняшний день она была пожарным-добровольцем, диспетчером, подменным учителем, художником, уборщиком, автором детских книг, пиццерией, координатором мероприятий и многим другим.

Что такое закон в науке?

(Изображение предоставлено Shutterstock)

В общем, научный закон — это описание наблюдаемого явления. Это не объясняет, почему явление существует или что его вызывает. Объяснение явления называется научной теорией . Это заблуждение, что теории превращаются в законы при достаточном количестве исследований.

«В науке законы — это отправная точка», — сказал Питер Коппингер, адъюнкт-профессор биологии и биомедицинской инженерии в Технологическом институте Роуз-Халман в Индии. «Отсюда ученые могут задавать вопросы: «Почему и как?»»

Разница между научной теорией и научным законом

Многие люди думают, что если ученые находят доказательства, подтверждающие гипотезу, гипотеза становится теорией, а если оказывается, что теория верна, она становится законом . Однако это не так. Факты, теории и законы — так же как и гипотезы — являются отдельными элементами научного метода . Хотя они могут развиваться, они не обновляются до чего-то другого.

«Гипотезы, теории и законы подобны яблокам, апельсинам и кумкватам: одно не может вырасти в другое, сколько бы удобрений и воды ни предлагалось», согласно Калифорнийский университет, Беркли (открывается в новой вкладке). Гипотеза — это потенциальное объяснение узкого явления; научная теория – это углубленное объяснение, применимое к широкому кругу явлений. Закон — это утверждение о наблюдаемом явлении или объединяющей концепции в соответствии с Государственного университета Кеннесо (открывается в новой вкладке).

«В науке есть четыре основных понятия: факты, гипотезы, законы и теории», — сказал Коппингер Live Science.

Хотя научные законы и теории поддерживаются большим числом эмпирические данные , которые принимаются большинством ученых в этой области научных исследований и помогают унифицировать эту совокупность данных, это не одно и то же.

«Законы — это описания — часто математические описания — природных явлений, например, закон всемирного тяготения Ньютона или закон независимого распределения Менделя. Эти законы просто описывают наблюдение. Не то, как и почему они работают», — сказал Коппингер.

Коппингер указал, что закон гравитации был открыт Исааком Ньютоном в 17 веке. Этот закон математически описывает, как два разных тела во Вселенной взаимодействуют друг с другом. Однако закон Ньютона не объясняет, что такое гравитация и как она работает. Лишь три столетия спустя, когда Альберт Эйнштейн разработал теорию относительности , ученые начали понимать, что такое гравитация и как она работает.

Mendelian Inheritance показан с моделью гороха. (Изображение предоставлено Shutterstock)

«Закон Ньютона полезен для ученых тем, что астрофизики могут использовать этот многовековой закон для посадки роботов на Марс. Но он не объясняет, как работает гравитация или что это такое. Точно так же закон Менделя Закон независимого распределения описывает, как различные черты передаются от родителей к потомству, а не то, как и почему это происходит», — сказал Коппингер. Грегор Мендель обнаружил, что два разных генетических признака проявляются независимо друг от друга у разных потомков. «Однако Мендель ничего не знал о ДНК или хромосомы . Лишь столетие спустя ученые открыли ДНК и хромосомы — биохимическое объяснение законов Менделя. Только тогда ученые, такие как Т.Х. Морган, работая с плодовыми мушками, объяснил закон независимого распределения, используя теорию хромосомной наследственности. До сих пор это общепринятое объяснение (теория) закона Менделя», — сказал Коппингер.

Разницу между научными законами и научными фактами определить немного сложнее, хотя определение важно. наблюдения, которые доказали свою истинность. Согласно НАСА, законы – это обобщенные наблюдения о взаимоотношениях между двумя или более вещами в мире природы, основанные на множестве фактов и эмпирических данных, которые часто оформляются в виде математических утверждений. 

Например, «Яблоки падают с этой яблони» считается фактом, потому что это простое утверждение, которое можно доказать. «Сила гравитации между любыми двумя объектами (например, яблоком и Землей) зависит от масс объектов и расстояния между ними» — это закон, потому что он описывает поведение двух объектов в определенных обстоятельствах. Если обстоятельства изменятся, то последствия закона изменятся. Например, если бы яблоко и Земля уменьшились до субатомных размеров, они бы вели себя по-разному.

Научные законы и математика

(Изображение предоставлено Shutterstock.)

(открывается в новой вкладке)

Многие научные законы можно свести к математическому уравнению. Например, закон всемирного тяготения Ньютона гласит:

F _g = G (m ₁ ∙ m ₂ ) / d ²

Fg — сила тяжести; G — универсальная гравитационная постоянная, которую можно измерить; m1 и m2 — массы двух объектов, а d — расстояние между ними согласно 9.0003 Университет штата Огайо (открывается в новой вкладке).

Научные законы также часто подчиняются математике вероятности. «С большими числами всегда работает вероятность. Дом всегда побеждает», — сказала Сильвия Вассертейл-Смоллер, профессор Медицинского колледжа Альберта Эйнштейна в Нью-Йорке. «Мы можем рассчитать вероятность события, и мы можем определить, насколько мы уверены в нашей оценке, но всегда существует компромисс между точностью и уверенностью. Это известно как доверительный интервал. Например, мы можем быть 9На 5% уверены, что то, что мы пытаемся оценить, находится в определенном диапазоне, или мы можем быть более уверены, скажем, на 99%, что оно находится в более широком диапазоне. Как и в жизни вообще, мы должны признать, что есть компромисс.»

Меняются ли законы?

То, что идея становится законом, не означает, что ее нельзя изменить с помощью научных исследований в Будущее. Использование слова «закон» неспециалистами и учеными различается. Когда большинство людей говорят о законе, они имеют в виду что-то абсолютное. Научный закон гораздо более гибкий. Он может иметь исключения, доказывать свою ошибочность или эволюционировать в течение время, по данным Калифорнийского университета в Беркли.0005

«Хороший ученый — это тот, кто всегда задает вопрос: «Как я могу показать себя неправым?» — сказал Коппингер. «Что касается закона всемирного тяготения или закона независимого распределения, постоянные испытания и наблюдения «подправили» эти законы. Были найдены исключения. Например, закон тяготения Ньютона не работает, если рассматривать его на квантовом (субатомном) уровне. Закон независимого ассортимента Менделя нарушается, когда признаки «сцепляются» в одной и той же хромосоме».

Примеры научных законов

• Закон сохранения энергии, который гласит, что полная энергия в изолированной системе остается постоянной. Другими словами, энергия не может быть создана или уничтожена, согласно Britannica .
• Законы термодинамики, которые имеют дело с отношениями между теплом и другими формами энергии новая вкладка)
• Закон космического расширения Хаббла, определяющий взаимосвязь между расстоянием до галактики и скоростью, с которой она удаляется от нас, по словам астрофизика Неты А. Бахколл
• Принцип Архимеда, согласно которому выталкивающая сила действует на объект, жидкости равна весу жидкости, вытесненной этим объектом.

Дополнительные ресурсы

• Этот ресурс Управления по стандартам образования Нового Южного Уэльса (открывается в новой вкладке) содержит подробное объяснение научных теорий и законов.
• Узнайте, почему теория не может превратиться в закон, из этой статьи от Indiana Public Media (откроется в новой вкладке).
• Посмотрите видео о разнице между научным законом и научной теорией от TEDEd. (открывается в новой вкладке)

Библиография

Калифорнийский университет, Беркли, «Заблуждения о науке». https://undsci.berkeley.edu/teaching/misconceptions.php

Образовательный центр NASA IMAGE, «Руководство для учителя: теории, гипотезы, законы, факты и убеждения». https://www.nasa.gov/pdf/371711main_SMII_Problem23.pdf  

Университет штата Огайо, «Лекция 18: Яблоко и Луна: ньютоновская гравитация». https://www.astronomy.ohio-state.edu/pogge.1/Ast161/Unit4/gravity.html  

Британская энциклопедия, «Сохранение энергии». 16 ноября 2021 г. https://www.britannica.com/science/conservation-of-energy  

Университет Виннипега, «Закон тяготения Ньютона». 1997. https://theory.uwinnipeg.ca/physics/circ/node7.html  

Нета А. Бахколл, «Закон Хаббла и расширяющаяся Вселенная», Труды Национальной академии наук, том 112, март 2015 г., https://doi.org/10.1073/pnas.1424299112  

Алина Брэдфорд — автор статей для Live Science. За последние 16 лет Алина освещала все, от лихорадки Эбола до андроидов, и писала статьи о здоровье, науке и технике для крупных изданий. Она имеет несколько сертификатов по охране здоровья, безопасности и спасению жизни от Университета штата Оклахома. Цель Алины в жизни – перепробовать как можно больше впечатлений. На сегодняшний день она была пожарным-добровольцем, диспетчером, подменным учителем, художником, уборщиком, автором детских книг, пиццерией, координатором мероприятий и многим другим.

Законы природы (Стэнфордская философская энциклопедия)

Вот четыре причины, по которым философы исследуют, что значит быть законом
характер: во-первых, как указано выше, законы, по крайней мере, кажутся
центральную роль в научной практике. Во-вторых, законы важны для
многие другие философские вопросы. Например, вызванный аккаунтом
контрфактуалов, защищаемых Чисхолмом (1946, 1955) и Гудманом
(1947), а также по инициативе Гемпеля и Оппенгейма (1948).
дедуктивно-номологической модели объяснения, задавались вопросом философы
что делает контрфактуальные и объяснительные утверждения истинными, думали
что законы играют некоторую роль, и поэтому также задавались вопросом, что отличает
законы от незаконов. В-третьих, Гудман классно предположил, что существует
связь между законностью и подтверждаемостью индуктивным
вывод. Итак, некоторые сочувствующие идее Гудмана приходят к
проблема законов в результате их интереса к проблеме
индукция. В-четвертых, философы любят хорошие головоломки. Предположим, что
здесь все сидят (ср. Лэнгфорд 1941, 67). Тогда банально,
что все здесь сидят, это правда. Хотя это обобщение верно
вроде не закон. Это слишком случайно. Эйнштейна
принцип, согласно которому никакие сигналы не распространяются быстрее света, также является истинным
обобщение, а, напротив, мыслится как закон; нет, это не так
почти случайно. В чем разница?

Это может показаться не такой уж большой загадкой. Что все здесь сидят
пространственно ограничен в том смысле, что речь идет об определенном месте; в
Принцип относительности не имеет подобных ограничений. Таким образом, легко
думать, что, в отличие от законов, случайно верные обобщения касаются
конкретные места. Но разница не в этом. Есть
истинные незаконы, не ограниченные в пространстве. Рассмотрим
неограниченное обобщение, что все золотые сферы меньше единицы
миля в диаметре. Нет золотых сфер такого размера и во всех
вероятности никогда не будет, но это еще не закон. Там
также кажутся обобщениями, которые могут выражать законы,
ограниченный. Закон свободного падения Галилея является обобщением
это, на Земле , свободно падающие тела ускоряются со скоростью
9,8 метра в секунду в квадрате. Запутанный характер головоломки
ясно проявляется, когда обобщение золотой сферы сочетается с
удивительно похожее обобщение об урановых сферах:

Все золотые сферы меньше мили в диаметре.

Все урановые сферы меньше мили в диаметре.

Хотя первое не является законом, второе, возможно, таковым является. Последнее
не так случайно, как первое, поскольку критическое значение урана
масса такова, что гарантирует, что такой большой сферы никогда не будет
(ван Фраассен 1989, 27). В чем разница? Что делает
первое — случайное обобщение, а второе — закон?

Один популярный ответ связывает закон с дедуктивными системами. Идея
восходит к Миллю (1843, 384), но защищался в той или иной форме.
другой Рэмси (1978 [fp 1928]), Льюис (1973, 1983, 1986,
1994), Эрман (1984) и Лоуэр (1996). Дедуктивные системы
индивидуализируются своими аксиомами. Логические последствия этого
аксиомы — это теоремы. Некоторые настоящие дедуктивные системы будут сильнее
чем другие; некоторые будут проще, чем другие. Эти две добродетели,
сила и простота, конкурировать. (Легко составить систему
сильнее, жертвуя простотой: включите все истины как
аксиомы. Легко сделать систему простой, пожертвовав прочностью:
имеют только аксиому, что 2 + 2 = 4. ) Согласно Льюису (1973, 73),
законы природы принадлежат всем истинным дедуктивным системам с
лучшее сочетание простоты и прочности . Так, например,
мысль состоит в том, что это закон, что все урановые сферы меньше, чем
милю в диаметре, потому что это, возможно, часть наилучшего дедуктивного
системы; Квантовая теория — превосходная теория нашей Вселенной и
может быть частью лучших систем, и вполне правдоподобно думать, что
квантовая теория плюс истины, описывающие природу урана,
Логически следует, что не существует урановых сфер такого размера.
(Левер 1996, 112). Сомнительно, чтобы обобщение, что все
золотые сферы менее мили в диаметре были бы частью
лучшие системы. Его можно добавить как аксиому к любой системе, но
мало или совсем ничего интересного с точки зрения силы и
добавление этого пожертвовало бы чем-то с точки зрения простоты. (Льюис
позже внес значительные изменения в свой отчет, чтобы решить
проблемы, связанные с физической вероятностью (Lewis 1986, 1994).

Многие особенности системного подхода привлекательны. Для одной вещи,
он имеет дело с вызовом, поставленным бессодержательными законами. Некоторые законы
ложно верно: первый закон движения Ньютона — это все
тела по инерции не имеют ускорения — это закон, хотя
нет инерционных тел. Но есть и много бессмысленного
истинные незаконы: все клетчатые панды весят 5 фунтов, все единороги
незамужние и т.д. При системном подходе не исключается
бессодержательные обобщения из области законов, а ведь только те
бессодержательные обобщения, принадлежащие лучшим системам, удовлетворяют требованиям (ср.
Льюис 1986, 123). Кроме того, одна из целей научного теоретизирования
формулировка истинных теорий, хорошо сбалансированных с точки зрения
их простота и сила. Таким образом, системный подход представляется
подтвердить трюизм о том, что целью науки является открытие законов
(Ирман, 1978, 180; Лоуэр, 1996, 112). Последний аспект систем
точка зрения, привлекательная для многих (хотя и не для всех), состоит в том, что она находится в
придерживаясь широко юмовских ограничений разумной метафизики.
Нет явной апелляции к тесно связанным модальным понятиям (например,
контрфактические условные, причинно-следственные связи, диспозиции) и не явные
обращение к сущностям, обеспечивающим модальность (например, к универсалиям или Богу; для
предполагаемая необходимость обращения к Богу, см. Foster 2004). Действительно,
системный подход является центральным элементом защиты Льюиса
Юмовская супервентность , «учение о том, что все
в мире есть обширная мозаика местных дел отдельных фактов,
всего одна мелочь, а потом еще» (1986, ix).

Другие аспекты системного подхода вызывают у философов настороженность. (Видеть,
особенно Армстронг 1983, 66–73; ван Фраассен 1989,
40–64; Carroll 1990, 197–206.) Некоторые утверждают, что это
подход приведет к неблагоприятным последствиям, заключающимся в том, что законы
неадекватно зависимый от разума в силу апелляции аккаунта
к понятиям простоты, прочности и наилучшего баланса, понятиям
реализация которых, по-видимому, зависит от познавательных способностей, интересов,
и целей. Призыв к простоте вызывает дополнительные вопросы
проистекает из очевидной потребности в регламентированном языке, позволяющем
разумные сравнения систем (Lewis 1983, 367.) Подробнее
В последнее время Робертс иногда подвергает сомнению системный подход.
считается силой взгляда: «У нас нет практики
взвешивание конкурирующих достоинств простоты и информативности для
целью выбора одной дедуктивной системы над другими, где все
предполагаются истинными» (2008, 10). Есть практика т.
подгонка кривой, которая включает в себя взвешивание конкурирующих достоинств
простота и близость посадки, но это практика, которая является частью
процесс открытия что правда . Кроме того, системы
подход не подходит для исключения широко распространенных и поразительных
закономерности как законы, даже такие, которые четко определяются
первоначальные условия. Что вселенная замкнута, что энтропия
в целом увеличивается, что планеты нашей Солнечной системы
копланарный, а другие (если они верны) могут быть добавлены к любому истинному дедуктивному
системы, значительно увеличивая прочность системы, с помощью всего лишь
небольшая стоимость с точки зрения простоты (Maudlin 2007, 16; Roberts 2008,
23). Интересно, что иногда отказываются от просмотра систем
, потому что удовлетворяет широко юмовским ограничениям
о законах природы; некоторые утверждают, что какие обобщения являются законами
не определяется местными делами конкретного факта. (см. раздел 4
ниже.) Хотя юмисты, такие как Льюис, обычно одобряют реализм в любой форме.
антиреализма (раздел 5 ниже), Беренстейн и Ледиман (2012 г.)
утверждали, что научный реализм несовместим с юмизмом
потому что реализм требует представления о естественной необходимости, не поддающейся
к юмовскому анализу.

В конце 1970-х появился конкурент системному подходу
и все другие юмовские попытки сказать, что значит быть законом. Под руководством
Армстронг (1978, 1983, 1991, 1993), Дрецке (1977) и Тули (1977,
1987), соперничающий подход апеллирует к универсалиям (т.
свойств и отношений), чтобы отличить законы от незаконов.

Сосредоточившись на развитии взглядов Армстронга, вот
краткое изложение рамочной характеристики
универсальный подход:

Предположим, что существует закон, согласно которому F s это G s.
F -ness и G -ness считаются универсалиями. А
определенное отношение, отношение нелогического или случайного
необходимость, держится между F -ness и G -ness. Этот
состояние дел можно представить как
« N ( F , G )» (1983, 85).

Этот фреймворк обещает решить знакомые головоломки и проблемы:
Может быть, разница между обобщением урановых сфер и
Обобщение золотых сфер заключается в том, что быть ураном действительно необходимо
быть менее одной мили в диаметре, но быть золотом — нет. заботы
о субъективной природе простоты, силы и лучшего баланса
не всплывать; нет никакой угрозы того, что правосудие зависит от разума, поэтому
пока необходимость не зависит от разума. Некоторые думают, что
framework поддерживает идею о том, что законы играют особую объяснительную роль
в индуктивных выводах, поскольку закон есть не просто всеобщее
обобщение, а является совершенно другим существом —
отношения между двумя другими универсалиями (Армстронг 1991, Дрецке
1977). Структура также согласуется с законностью, не
по местным делам конкретного факта; отрицание Юма
супервентность часто сопровождает принятие универсалий
подход.

Однако для того, чтобы эта отдача действительно имела место, необходимо сказать больше о
что такое N . Это проблема, которую ван Фраассен называет
проблема с идентификацией, которую он связывает со вторым
проблема, которую он называет проблемой вывода (1989, 96).
Суть этой пары проблем была схвачена Льюисом с самого начала.
его обычное чутье:

Какими бы ни были N , я не понимаю, как это могло быть абсолютно
невозможно иметь N ( F , G ) и Fa
без Ga . (Если только N не является постоянным соединением,
или постоянный союз плюс что-то еще, и в этом случае
Теория Армстронга превращается в форму теории регулярности, которую он
отвергает.) Тайна несколько скрыта Армстронгом.
терминология. Он использует «необходимость» как название
законодательный универсальный Н ; и кто бы удивился, услышав
что если F «вынуждает» G и
имеет F , тогда должен иметь G ? Но я
сказать, что N заслуживает названия «необходимость»
только если каким-то образом он действительно может войти в необходимый реквизит
соединения. Он не может войти в них, просто нося имя,
не больше, чем у человека могут быть мощные бицепсы, просто потому что его называют
«Армстронг» (1983, 366).

По сути, должна быть спецификация того, что законотворчество
отношение есть (проблема идентификации). Тогда должен быть
определение того, подходит ли он для задачи (вывод
проблема): делает N , владение между F и
G влечет за собой, что F s являются G s? Имеет ли его холдинг
поддерживать соответствующие контрфакты? Действительно ли законы оказываются не
супервентным, независимым от разума, объясняющим? Армстронг делает
сказать больше о том, каково его правотворческое отношение. Он заявляет в ответ на
ван Фраассен:

Я утверждаю, что именно в этот момент проблема идентификации была решена.
решено. Требуемое отношение есть причинное отношение, … теперь
предполагается, что они связаны с типами, а не с токенами (1993, 422).

Остаются вопросы о природе этой причинной связи, понимаемой
как отношение, связывающее как символические события, так и универсалии. (См. Ван
Fraassen 1993, 435–437, и Carroll 1994, 170–174.)

Вместо того, чтобы детализировать все критические вопросы, разделяющие
системный подход и подход универсалий, внимание было обращено на
спорный вопрос супервентности (т. е. детерминированности). Это касается
действительно ли юмовские соображения определяют, что такое законы.
Есть несколько важных примеров, которые, кажется, показывают, что они
нет.

Предположим, что существует десять различных типов элементарных частиц.
Итак, существует пятьдесят пять возможных видов взаимодействия двух частиц.
Предположим, что пятьдесят четыре таких вида изучены и
было открыто пятьдесят четыре закона. Взаимодействие X
и Y не изучались, т.к.
так что они никогда не будут взаимодействовать. Тем не менее, кажется, что это
может быть законом, который, когда 90 269 X 90 270 частиц и 90 269 Y
частицы взаимодействуют, происходит P . Точно так же это может быть закон
что при взаимодействии частиц X и Y Q
имеет место. Кажется, там нет ничего о местных делах
конкретный факт в этом мире, который фиксирует, какой из этих
обобщения — это закон (Tooley 1977, 669).

Нарушение супервентности возникает и в других случаях. Рассмотрим
вероятность того, что есть одинокая частица, путешествующая через иначе
пустое пространство с постоянной скоростью, скажем, один метр в секунду. Это
кажется, что это может быть просто почти пустая ньютоновская Вселенная в
что случайно верно, что все тела имеют скорость один
метр в секунду; просто так получилось, что ничего не изменить
движение частицы. Но может быть и так, что это
мир не является ньютоновским и что это закон, которым обладают все тела.
скорость один метр в секунду; может быть, это обобщение
не случайно и было бы верным, даже если бы существовали другие
тела, врезающиеся в одинокую частицу. (Урман 1986, 100; Ланге 2000,
85–90.)

Модлин выдвигает аргумент против юмистов, сосредотачиваясь на общем
практика среди физиков рассмотрения моделей теории
законы.

Пространство-время Минковского, пространство-время специальной теории относительности, является моделью
уравнений поля общей теории относительности (в частности, это
вакуумный раствор). Итак, пустое пространство-время Минковского — это один из способов
мир мог бы быть, если бы он управлялся законами общей теории относительности.
Но является ли пространство-время Минковского моделью 9?0269 только общего
Релятивистские законы? Конечно нет! Можно, например, постулировать
что специальная теория относительности является полным и точным описанием
структуру пространства-времени и создать другую теорию гравитации, которая
моделью по-прежнему будет вакуумное пространство-время Минковского. Итак, под
предположение, что ни один возможный мир не может управляться законами
Общая теория относительности и конкурирующая теория гравитации
физическое состояние мира не всегда может определять законы (2007,
67).

Предположение здесь состоит в том, что существует возможность
Вселенная с законами общей теории относительности, а другая с законами
противоречивая теория гравитации. (Дополнительные примеры см.
Кэрролл 1994, 60–80). Что Модлин видит в результате
стандартное научное рассуждение, юмисты увидят в качестве примера, разоблачающего
абсурдность несупервентности.

Юмисты утверждают, что различные пары так называемых возможных миров
действительно невозможны. Иногда это утверждение включает проблему
того, управляют ли законы, иногда на эпистемологических или онтологических
опасения, а иногда и опасения по поводу того, как наш язык
работает. Одно возражение против аргументов о несупервентности из теории Юма.
лагерь заключается в том, что если вступить в дискуссию с господствующей концепцией
в уме, вероятно, можно найти примеры антисупервентности
убедительно, но используя эту концепцию, чтобы отвергнуть юмовский анализ
законность — это как-то задавать вопрос или иначе быть неубедительным
потому что это концепция, которую юмисты отвергают (Beebee, 2000). (Также см
Лоуэр 1996 и Roberts 1998.) Напротив, некоторые симпатизируют
Гумизм и аспекты господствующей концепции (Schneider 2007,
Уорд, 2007 г. , Робертс, 2008 г.). В частности, когда мы рассматриваем законы
управляющих нацией, законы ничего не делают с
управляемый. Управляет то правительство, которое создает и
исполняет законы. «Положение, которое мы называем законом, не
агент управления, а содержание управления»
(Робертс 2008, 46).

Некоторые утверждают, основываясь на скептических соображениях, что их бренд
Юмовская супервентность верна (Earman and Roberts 2005ab). Другие
отвергнуть скептические опасения (Schaffer 2008, 94–99, Кэрролл
2008, 75–79). Шаффер настаивает на онтологической проблеме
в том смысле, что неконтролирующие законы являются необоснованными субъектами
(Шаффер 2008, 84–85).

Оригинальная манера реагировать на явные контрпримеры
супервентность принимает семантический оборот. В примере с одиночной частицей
как сообщалось выше, существует мир, в котором одинокая частица движется со скоростью
один метр в секунду, хотя это не закон, согласно которому все частицы движутся
на этой скорости. Существует также мир, в котором путешествует одинокая частица.
со скоростью один метр в секунду, хотя по закону все частицы
едут с такой скоростью. Это рассуждение не противоречит
супервентность из-за контекстной чувствительности предиката,
«является законом». Хотя фраза «Это закон,
все частицы движутся со скоростью один метр в секунду» верно (i)
по отношению к одной паре контекст/мир и (ii) ложно по отношению к
другая пара контекст/мир. Эта разница в истинностных значениях может
быть просто результатом различия двух контекстов (Робертс
2008, 357–61).

Для Робертса возможный мир 90 269 w 90 270, в котором существует только
одна частица, движущаяся с постоянной скоростью по всему
истории и по отношению к контексту, в котором выдающаяся теория, скажем,
Ньютоновская механика: «Это закон, согласно которому все частицы имеют
постоянная скорость один метр в секунду» верно на всякий случай
ссылка на оговорку «это» играет роль закона в
явная теория, которой в данном случае нет. Это может
играть роль закона по отношению к какой-либо другой теории, но это было бы
быть в другом контексте. Одно обобщение не может
оба играют роль закона, а также не играют роль закона по отношению к
единая теория, и, следовательно, другая выдающаяся теория и, таким образом, другая
контекст требуется для «Это закон, что все тела путешествуют в
один метр в секунду», чтобы быть правдой (Roberts 2008, 357–361).
Что заманчиво в этом ответе, так это то, что он не отвергает
интуитивное утверждение о законах в различных возможных мирах.
антисупервентные суждения о том, какие законы являются разумными
утверждения с учетом контекста. Просто есть неспособность
осознавать влияние контекста. Так, например, Модлин
так называемые две возможности будут рассматриваться Робертсом как описания
одной возможности, которые сделаны относительно двух контекстов с
различные выдающиеся теории: общая теория относительности и некоторые соперничающие теории
тяжести. (То же самое можно сказать и о Тули.
примеры, включающие 10 различных видов элементарных частиц.)
Ключ — это контекстная чувствительность, встроенная в правду.
условия законности приговоров. Другие взгляды, признающие законность
предложения, которые должны быть контекстно-зависимыми, также могут быть полезны
сами о вызове Робертса антисупервентному
Примеры. Что не убедительно в позиции Робертса,
тем не менее, таков его взгляд на зависимость от контекста приписывания законности.
Его точка зрения разработана для одной конкретной фразы английского языка:
«закон природы», но было бы лучше, если бы
контекстуальная трактовка «закона природы» аккуратно слилась
с контекстной зависимостью других слов естественного языка и
фразы. Мы должны попытаться понять контекстную зависимость нашего
говорить о законах природы, обращаясь к лингвистическим принципам,
и расследование должно руководствоваться соображениями
разговорная практика (Кэрролл 2018, 131–32). «Закон
природа» не должна быть изолированным уродством нашего языка
(ср., Унгер 1971, 202) на глагол «знать».

Большинство современных философов реалистов о
законы; они считают, что некоторые отчеты о том, что такое законы, преуспевают в
описывающая реальность. Есть, однако, некоторые антиреалистов , которые
не согласен.

Например, ван Фраассен, Гир, а также Мамфорд считают, что
нет законов. Ван Фраассен находит поддержку своей точки зрения в
проблемы, с которыми сталкиваются такие аккаунты, как у Льюиса и Армстронга, и
предполагаемая неспособность Армстронга и других описать адекватный
эпистемология, допускающая рациональную веру в законы (1989,
130, 180–181). Гир обращается к истокам использования
концепция права в истории науки (1999 [f.p. 1995],
86–90) и утверждает, что обобщения, часто описываемые как
законы на самом деле неверны (90–91). Причины Мамфорда
более метафизический; он утверждает, что для того, чтобы управлять, законы должны быть
внешними по отношению к свойствам, которыми они управляют, но быть внешними в этом
образом, управляемые свойства не должны иметь надлежащих условий идентичности
(2004, 144–145). Другие принимают несколько иной вид
антиреализм. Хотя они будут произносить такие предложения, как «Это закон
что никакие сигналы не распространяются быстрее света», они антиреалисты
в силу того, что такие предложения не являются (чисто)
констатация фактов. Является ли это эйнштейновское обобщение законом, неизвестно.
факт о вселенной; это не то, что ждет, чтобы быть
обнаруженный. Сообщения о том, что такое законы, только отражают определенное отношение
(помимо убеждения) о содержащихся обобщениях (Блэкберн
1984, 1986, Уорд, 2002, 197). Уорд занимает позицию быть одним
относительно пригодности обобщения для предсказания и
объяснение.

Задача антиреализма состоит в том, чтобы свести к минимуму хаос беззаконной реальности.
будет играть с нашими народными и научными практиками. Что касается науки,
примеры и использование законов, описанных в начале этой статьи
свидетельствуют о том, что «право» играет заметную роль в науке,
ученые, похоже, готовы принять это как факт. Что касается нашего народа
практики, хотя «право» не часто является частью
заурядные разговоры, антиреализм о законности
до сих пор имеют далеко идущие последствия. Это связано с законностью
связи с другими концепциями, особенно с номинальные , концепты
как контрфактическое условное, диспозиции и причинность. За
например, кажется, что для того, чтобы иметь какое-либо интересное контрфактическое
истин, должен существовать по крайней мере один закон природы. Был бы обычный
спичка в обычных условиях светится, если ее чиркнули? Казалось бы, но
только потому, что мы предполагаем, что природа в определенном смысле регулярна. Мы думаем
этот контрфактический факт верен, потому что мы верим, что существуют законы. Мы
не было бы законов, не было бы того, что, если бы спичка была
ударил, он загорится. В итоге тоже не будет
что матч был распоряжается воспламениться, ни тот случай, когда
зажигание спички вызовет ее зажигание.

Мог ли антиреалист отклонить этот вызов, отрицая связи
между законностью и другими понятиями? Позволит ли это быть
антиреалистом в отношении законов и при этом быть реалистом в отношении, скажем,
контрфактики? Опасность, таящаяся здесь, заключается в том, что в результате
позиция, кажется, должна быть ad hoc . Такие понятия, как
контрфактические условные, диспозиции и причинно-следственная связь демонстрируют многие
тех же загадочных черт, что и законность; есть параллель
философские вопросы и загадки об этих понятиях. Это трудно
увидеть, что оправдывает антиреализм в законности, но не другое
номические понятия.

Некоторые выступают за антиредукционистские, антисупервентистские взгляды (Carroll 1994,
2008, Исмаэль 2015, Ланге 2000, 2009, Модлин 2007, Вудворд
1992). Относительно вопроса о том, что значит быть законом, они
отвергнуть ответы, данные юмистами; они часто отрицают юмовский
супервентность, и они не видят преимущества в обращении к универсалиям.
Они отвергают все попытки сказать, что значит быть законом, который не
обращение к номическим понятиям. Тем не менее, они все еще верят, что на самом деле
законы природы; они не антиреалисты. Модлин берет
законности быть примитивным состоянием и законы быть онтологическими примитивами
— фундаментальные сущности в нашей онтологии. Его проект — показать
что могут сделать законы работы, определяя физическую возможность с точки зрения законов
и наброски основанных на законе счетов контрфактуальных условных и
объяснения. Анализ закона Кэрроллом находится в
термины каузальных/объяснительных понятий. Отправной точкой является
интуиция, что законы не случайны, что они не
совпадения. Однако не совпадение — это еще не все.
быть законом. Например, может быть правда, что золота нет.
сфер диаметром более 1000 миль, потому что так мало
золото во Вселенной. В таком случае, строго говоря,
обобщение было бы истинным, достаточно общим, а не случайным.
Тем не менее, это не будет законом. Возможно, что мешает этому
обобщение из закона состоит в том, что что-то в природа
— действительно, начальное состояние мироздания, ограниченное
количество золота — счета для обобщения. Сравните это
с законом об отсутствии ускорения у инерциальных тел. С этим и
другие законы, кажется, что он держится из-за природы (самой).
Лечение Lange (2000, 2009) включает описание того, что это такое.
быть законом с точки зрения контрфактического понятия стабильности.
общий счет сложен, но основная идея такова:
Логически замкнутое множество истинных предложений устойчиво тогда и только тогда, когда
члены набора останутся истинными, учитывая любой антецедент, который
соответствует самому набору. Так, например, набор логических
истин тривиально стабильна, потому что логические истины были бы истинными не
от того, что. Набор, включающий случайное обобщение, которое
все люди в комнате сидят, но согласуется с
предположение, что кто-то в комнате кричит «Пожар!»
не быть устойчивым множеством; Если бы кто-то крикнул «Пожар», то
кто-то в комнате не будет сидеть. Ланге утверждает, что нет
стабильный набор субномических фактов — за исключением, может быть, набора всех
истины — содержит случайную истину. «По выявлению
законы как члены хотя бы одного немаксимального стабильного множества, мы
обнаружить, как закономерность субномического факта фиксируется
субномические факты и сослагательные факты о них» (2009 г.,
43).

Попытки подорвать антиредукционизм часто включают вызовы
антисупервентность, подобные упомянутым в конце раздела 4.
Хильдебранд бросает вызов Кэрроллу и Модлину.
антиредукционизмы, основанные на неспособности примитивных законов объяснить
единообразие природы (Hildebrand, 2013). Симпозиум по
Lange (2009) Laws and Lawmakers включает, наряду с
Ланге, разнообразные критические замечания со стороны Кэрролла, Лёвера,
и Вудворд. (См. Ланге и др. , 2011 г.) Демерест (2012 г.)
бросает три вызова антиредукционизму Ланге, сосредоточенному на
на том, подходят ли сослагательные наклонения, чтобы играть роль законодателей.

Гудмен считал, что различие между законами природы и
случайных истин было неразрывно связано с проблемой
индукция. В своей «Новой загадке индукции» (1983 г.,
[ф.п. 1954], 73), Гудман говорит,

Только высказывание, которое законопослушно — независимо от его
истинность или ложность или ее научная значимость — способна
получение подтверждения от его экземпляра; случайные утверждения
не.

(Терминология: P подобна закону, только если P является законом, если
верно.) Гудман утверждает, что если обобщение случайно (и, следовательно,
незаконным), то он не способен получить подтверждение от
один из его экземпляров.

Это вызвало много дискуссий, включая некоторые проблемы. За
Например, предположим, что есть десять бросков честной монеты, и что
первые девять земельных голов (Dretske 1977, 256–257). Первые девять
случаи — по крайней мере, в некотором смысле — подтверждают
обобщение, что все броски выпадут орлом; вероятность
это обобщение вытекает из (.5) ¹⁰
до 5. Но это обобщение не
законопослушный; если это правда, то это не закон. Стандартно отвечать на такие
пример, утверждая, что это не уместное понятие
подтверждение (что это всего лишь «сокращение содержания») и
предполагая, что то, что действительно требует законоподобия, является подтверждением
нерассмотренные случаи обобщения. Обратите внимание, что на монете
В этом случае вероятность того, что орёл выпадет при десятом подбрасывании, не
изменение после первых девяти бросков приземляется орлом. Однако есть,
примеры, которые также создают проблемы для этой идеи.

Предположим, в комнате сто человек, и предположим, что вы попросите пятьдесят из них.
им, являются ли они третьими сыновьями, и они отвечают, что они; конечно
было бы разумно хотя бы несколько увеличить ваши ожидания
что следующий, кого вы спросите, тоже будет третьим сыном (Джексон и
Паргеттер 1980, 423)

Бесполезно пересматривать утверждение, чтобы сказать, что никакое обобщение
считал случайным, можно подтвердить. О
случае третьего сына, можно было бы знать, что обобщение, даже если
правда, не было бы закона. Обсуждение продолжается. Фрэнк Джексон и
Роберт Паргеттер предложил альтернативную связь между
подтверждения и законы, на которых должны основываться определенные контрфактические истины.
держать: наблюдение A s, которые являются F -и- B
подтверждает, что все не- F A являются B , только если
A s все равно были бы и A , и B .
если бы они не были F . (Это предложение подвергается критике со стороны
Elliott Sober 1988, 97–98.) Lange (2000, 111–142) ​​использует
разная стратегия. Он пытается уточнить релевантное понятие
подтверждение, характеризующее то, что он считает интуитивным понятием
индуктивного подтверждения, а затем утверждает, что только обобщения
которые не считаются незаконными, могут быть (в его смысле)
индуктивно подтверждается.

Иногда идея о том, что законы играют особую роль в индукции
служит отправной точкой для критики юмовского анализа.
Дрецке (1977, 261–262) и Армстронг (1983, 52–59, и
1991) принять модель индуктивного вывода, которая включает в себя вывод
к лучшему объяснению. (См. также Foster 1983 и 2004.)
простейшая конструкция, модель описывает паттерн, который начинается с
наблюдение случаев обобщения, включает вывод о
соответствующий закон (это вывод к лучшему объяснению),
и завершается выводом к самому обобщению или к его
ненаблюдаемые экземпляры. Жалоба, поданная хумовцам, заключается в том, что на
их представления о том, что такое законы, законы не подходят для объяснения их
случаях и поэтому не может поддерживать требуемый вывод в лучшем случае.
объяснение.

Это та область, где необходимо работать над законами. Армстронг и
Дрецке делает существенные заявления о том, что можно и что нельзя
экземпляр подтвердил: грубо говоря, юмовские законы не могут,
законы-как-универсалии могут. Но, по крайней мере, эти претензии не могут быть
Совершенно верно. Законы Юма не могут? Как обсуждалось выше
иллюстрирует, Собер, Ланге и другие утверждали, что даже
обобщения, заведомо случайные, могут быть подтверждены их
экземпляры. Дрецке и Армстронгу нужны правдоподобные и подходящие
сильная предпосылка, связывающая законность с подтверждаемостью, и это не
ясно, что есть один, чтобы иметь. Вот основная проблема: как много
авторы заметили (например, Sober 1988, 98; ван Фраассен 1987, 255),
подтверждение гипотезы или ее неисследованных примеров будет
всегда будьте чувствительны к тому, какие фоновые убеждения существуют. Так много
так что, с фоновыми убеждениями правильного типа, примерно
что-либо может быть подтверждено независимо от его статуса закона или
законно ли это. Таким образом, формулируя правдоподобный принцип, описывающий
связь между законами и проблемой индукции будет
сложно.

Философы обычно считали, что некоторые случайные истины являются (или
могут быть) законы природы. Более того, они думали, что если
это закон, что все F s являются G s, то не должно быть
любая (метафизически) необходимая связь между F -ness и
G -ness, что (метафизически) возможно, что нечто
быть F , не будучи G . Например, любой возможный
мир, который с точки зрения закона подчиняется общим принципам
Ньютоновская физика — это мир, в котором действует первый закон Ньютона.
верно, и мир, содержащий ускоряющиеся инерциальные тела, является миром
в котором первый закон Ньютона неверен. Последний мир также
мир, где инерция инстанцируется, но не требует нуля
ускорение. Некоторые сторонники необходимости , однако, считают, что все
законы являются необходимыми истинами. (См. Shoemaker 1980 и 1998, Swoyer 1982,
Fales 1990, Bird 2005. См. Vetter 2012 для критики Bird 2005 от
в лагере диспозиционных эссенциалистов.) Другие
что-то, что только немного отличается. Утверждая, что некоторые законы
являются единичными утверждениями об универсалиях, они допускают, что некоторые законы
условно верны. Итак, с этой точки зрения
F -ness/ G -ness закон может быть ложным, если F -несс
не существует. Тем не менее, эта разница незначительна. Эти авторы считают
что для того, чтобы существовал закон F -ness/ G -ness, он должен
Обязательно верно, что все F s являются G s. (Видеть
Твидейл, 1984 г., Бигелоу, Эллис и Льерс, 1992 г., Эллис и Льерс, 1994 г.,
и Эллис 2001, 203–228; 2009, 51–72.)

Можно привести две причины полагать, что закон не
зависят от любой необходимой связи между свойствами. Первый
разум есть мыслимость того, что он является законом в одном возможном мире
что все F s — это G s, хотя есть еще один
мир с F , который не является G . Во-вторых, это
есть законы, которые можно открыть только в апостериори
способ. Если необходимость всегда связана с законами природы, то она
непонятно, почему ученые не всегда могут обойтись а
априорные методов. Естественно, эти две причины часто
бросил вызов. Потребитаристы утверждают, что мыслимость не есть
руководство к возможности. Они также апеллируют к Солу Крипке (1972)
аргументы, предназначенные для выявления определенных a posteriori необходимых
истин, чтобы утверждать, что апостериорная природа некоторых
законов не мешает их правомерности требовать необходимого
связь между свойствами. В подтверждение своей точки зрения,
сторонники необходимости утверждают, что их позиция является следствием их
излюбленная теория диспозиций, согласно которой диспозиции
их каузальные силы по существу. Так, например, по этой теории
Частью заряда является способность отталкивать подобные заряды.
Таким образом, законы вытекают из сущностей диспозиций (ср. Бёрд
2005, 356). По мнению сторонников необходимости, это также является достоинством их
позиция, что они могут объяснить, почему законы поддерживают контрфактику;
они поддерживают контрфактуалы точно так же, как и другие необходимые
истины делают (Swoyer 1982, 209; Фалес 1990, 85–87).

Первичное беспокойство для necessitarians касается их способности поддерживать
их игнорирование традиционных причин думать, что некоторые
законы условны. Проблема (см. Sidelle 2002, 311) в том, что они
также делать различия между необходимыми истинами и случайными,
и даже, похоже, полагаются на соображения представимости, чтобы сделать это.
На первый взгляд ничего особенно подозрительного в приговоре нет.
что возможно, что объект движется быстрее света. Как это
хуже, чем суждение о том, что, возможно, идет дождь в
Париж? Другой вопрос для эссенциарианцев заключается в том, соответствует ли их эссенциализм
относительно диспозиций может поддерживать все контрфактуалы, которые
явно поддерживается законами природы (Lange 2004).

Возвращаясь к Армстронгу (1983, 40),
бросает вызов тем, кто придерживается юмовского понимания законов, и о
являются ли законы Юма объяснительными. Совсем недавно Модлин
поставить вызов на видном месте:

Если кто-то юмист, то сама юмовская мозаика, по-видимому, допускает
никаких дальнейших пояснений. Поскольку это онтологическая основа с точки зрения
из которых должны быть объяснены все другие существующие вещи, ни одна из этих
другие вещи действительно могут объяснить структуру Мозаики.
сам. Эта жалоба высказывалась давно, обычно как возражение
к любому юмовскому описанию законов. Если законы не что иное, как общие
особенности юмовской мозаики, то есть смысл, в котором
не может ссылаться на эти самые законы для объяснения особенностей
сама Моисея: законы таковы, каковы они есть благодаря Моисееву
а не наоборот (Maudlin 2007, 172).

Loewer (2012, 131) предлагает ответ на этот вопрос.
что подчеркивает Модлин. Ответ Лёвера состоит в том, что
великая юмовская мозаика делает законы природы истинными. Ход, который он делает
чтобы избежать циркулярности, заключается в том, что законы Юма не
метафизически объясняют элементы мозаики, но они
научно объясняют аспекты мозаики, предполагая, что
есть два понятия объяснения и, таким образом, нет цикличности. Этот
шаг породил недавнее множество отличных журнальных статей о
жизнеспособность хода Лёвера (см., в частности, Lange 2013,
Миллер 2015, Роски 2018 и Шуменер 2017).

Все более популярный способ взглянуть на связь между законами и
их примеры принимают примеры как основные законы. Нет отдельных
экземпляр закона может полностью обосновать закон, но соединение
инстанции более полно обосновывают закон. Еще один верный способ
рассматривать отношения между законами и их экземплярами означает видеть законы
как заземление их экземпляров (Emery 2019). Потому что заземление
отношение несимметрично, оба эти взгляда не могут быть истинными. Способ
из этой дилеммы одна, которая освещает дискуссию о
объяснение в интересной форме. Учтите, что пока ( Р
& Q ) является полным основанием для Q , кажется неправильным
утверждают, что ( P и Q ) объясняет, почему Q
(Роски 2018). Это связано с тем, что содержание экспланандума (что такое
быть объясненным) встроено в содержание эксплананса (то, что
намеревался сделать объяснение), и что-то не может объяснить себя
(или быть существенной частью объяснения самого себя). Заметь
эта формулировка обнажает проблему: если объяснение включает в себя
explanandum как часть своего содержания, оно делает объяснение лишенным
понимание. Аудитория должна была уже иметь
понимание экспланандума. Успешные объяснения не
циркуляр, так что любой, кто принимает законы за основу для своих инстанций, должен
не думать, что отношение заземления является объяснительным. Смысл
здесь не для того, чтобы показать, что заземление не является объяснительным отношением, а
а показать что законы природы не подходят для объяснения
их экземпляры. Циркулярность также заражает модель DN
объяснения. Как указали авторы модели DN:

… содержание экспланандума содержится в
поясняет. Это верно, поскольку экспланандум является семантическим
следствие эксплананса (Гемпель и Оппенгейм, ср. 1948, 162;
см. также Шуменер 2017, 793).

Проблема здесь подрывает важность роли объяснений
обеспечить понимание. Требуемая валидность приносит семантическое
цикличности, потому что тогда содержание экспланансов было бы
достаточно для истинности экспланандума. В соответствии с обычным
презентации модели ДН требуется хотя бы один закон природы
быть предпосылкой в ​​«объяснительном аргументе». Действительно, при
по крайней мере один закон должен быть существенным для обоснованности аргумента,
и законы, являющиеся частью эксплананса, явно являются фактором
по поводу циркулярности. Чтобы добавить к этим проблемам, хорошо
вспомнить, что Дрецке указывал относительно законов и
объяснение.

Сказать, что закон есть универсальная истина, обладающая объяснительной силой, значит
все равно что сказать, что стул — это глоток воздуха, на котором сидят люди. Вы не можете
сделать из свиного уха шелковый кошелек, даже не очень хороший
свиное ухо; и нельзя обобщать, даже
чисто универсальное обобщение, объясните его примеры. Дело в том, что
каждое F есть G не может объяснить, почему любое F есть G, и оно не может объяснить
не потому, что его объяснительные усилия слишком слабы, чтобы
привлекло наше внимание, но поскольку попытка объяснения никогда не
даже сделал… Подведение экземпляра под универсальный
обобщение имеет ровно такую ​​же объяснительную силу, как и вывод Q
от P&Q. Нет (1977, 26).

Реакция Дрецке на эту цитату заключалась в том, что
законы природы не являются универсальными количественными условными выражениями; что они
не являются простыми обобщениями. Вместо этого считалось, что законы
должна была быть вещь другого рода: отношение между универсалиями,
физически необходимые обобщения, или истинная аксиома или теорема
идеальная система или даже метафизически необходимое обобщение.
Нужно рассмотреть другой подход, может быть, только может быть, законы
природы являются обобщениями и просто не объясняют ни в каком
очень существенный способ. Это подход, который определяет, какие
сущностью является закон природы.

Два отдельных (но связанных) вопроса в последнее время получили широкое распространение.
внимание в философской литературе, окружающей законы. Ни один
имеет много общего с тем, что значит быть законом. Вместо этого они должны делать
с природой обобщений, которые ученые пытаются обнаружить.
Во-первых: пытается ли какая-либо наука обнаружить безупречные закономерности в
его попытка открыть законы? Второе: даже если одна наука —
фундаментальная физика — есть, другие?

10.1 Пытаются ли физики открыть безупречные закономерности?

Философы проводят различие между и строгим
обобщений и при прочих равных условиях обобщений.
противопоставление предполагается между универсальными обобщениями
вроде того, что обсуждалось выше (например, что все инерциальные тела не имеют
ускорение) и, казалось бы, менее формальные обобщения, подобные этому,
при прочих равных условиях курение вызывает рак. Идея состоит в том, что
первому противоречил бы один контрпример, скажем, один
ускоряющее инерционное тело, хотя последнее согласуется с
быть единственным курильщиком, который никогда не заболеет раком. Хотя в теории это
различие достаточно легко понять, на практике часто
сложно отличить строгое от при прочих равных условиях
обобщения. Это потому, что многие философы считают, что многие
высказывания, не содержащие явного пункта при прочих равных условиях
неявно включать такой пункт.

По большей части философы думали, что если ученые
открыли какие-либо без исключения закономерности, являющиеся законами, они
сделано это на уровне фундаментальной физики. Несколько философов,
однако сомнительно, что существуют безусловные закономерности в
даже этот базовый уровень. Например, Картрайт утверждал, что
описательный и объяснительный аспекты коллизии законов.
«Представленные как описания фактов, они ложны; изменено, чтобы быть
правда, они теряют свою основную объяснительную силу» (1980, 75).
Рассмотрим гравитационный принцип Ньютона, F =
G мм ′/ r ² .
Согласно Картрайту, правильно понятое, оно говорит, что для любых двух
тела сила между ними равна
G мм ′/ r ² . Но
если так говорит закон, то закон не без исключений
регулярность. Это связано с тем, что на силу между двумя телами влияет
другими свойствами, а не только их массой и расстоянием между
их свойствами, такими как заряд двух тел, как описано
Закон Кулона. Формулировка гравитационного принципа может
изменить, чтобы сделать его верным, но что, согласно Картрайту, в
по крайней мере на некоторых стандартных способах сделать это, лишило бы его его
объяснительная сила. Например, если принцип принимается справедливым только
что F = G мм ′/ r ²
если нет других сил, кроме
действуют гравитационные силы, тогда, хотя это и было бы правдой, это было бы
применимы только в идеализированных обстоятельствах. Lange (1993) использует
другой пример, чтобы сделать то же самое. Рассмотрим стандарт
выражение закона теплового расширения: «Всякий раз, когда
температура металлического стержня длиной L ₀
меняется на T , длина стержня
меняется на L = к л ₀ т ,’
где к — это
постоянная, коэффициент теплового расширения металла. Если это
выражение использовалось для выражения строгого обобщения
прямо подсказывается его грамматикой, то такое высказывание
было бы ложным, так как длина стержня не меняется в пути
описывается в случаях, когда кто-то стучит молотком по концам стержня.
Вроде бы закон потребует оговорок, но их столько, что только
явный способ учесть все необходимые оговорки
было бы что-то вроде при прочих равных условиях пункт . затем
возникает опасение, что заявление будет пустым. Из-за
сложность установления правдоподобных условий истинности для при прочих равных условиях
предложения, опасаются, что «при прочих равных условиях
л = кл ₀ т ’
может означать только
‘ л = кл ₀ Т
при условии, что L =
кЛ ₀ Т . ’

Даже те, кто согласен с аргументами Картрайта и Ланге
иногда расходятся во мнениях относительно того, что в конечном счете аргументы говорят о законах.
Картрайт считает, что истинные законы не лишены исключений.
закономерности, а вместо этого являются утверждениями, описывающими причинные силы.
Истолкованные таким образом, они оказываются и истинными, и объяснительными. Ланге
заканчивает тем, что считает, что есть предложения, надлежащим образом принятые в качестве законов,
хотя при этом не нужно также верить никаким без исключения
регулярность; не должно быть ни одного. Гиер (1999) может быть полезно
интерпретируется как согласие с основными аргументами Картрайта, но
настаивая на том, что положения закона не содержат имплицитных оговорок или
неявные пункты при прочих равных условиях . Итак, он делает вывод, что существует
нет законов.

Эрман и Робертс считают, что существуют без исключения и законные
закономерности. Точнее, они утверждают, что ученые, занимающиеся
Фундаментальная физика пытается сформулировать строгие обобщения, которые
таковы, что были бы строгими законами, если бы были истинными:

Наше утверждение состоит лишь в том, что… типичные теории фундаментальных
физики таковы, что если бы были правдой, то было бы
точные оговорки свободные законы. Например, гравитационное поле Эйнштейна.
поле закон утверждает — без обиняков, оговорок,
при условии, при прочих равных условиях, пункт — что Риччи
тензор кривизны пространства-времени пропорционален полному
тензор энергии-импульса для материи-энергии; релятивистская версия
Законы электромагнетизма Максвелла для свободной от заряда квартиры
пространство-время утверждает — без оговорок и оговорок —
что завиток E Поле пропорционально
частная производная по времени и т. д. (1999, 446).

О гравитационном примере Картрайта думают (473, сн.
14), что правдоподобное понимание гравитационного принципа
как описание только гравитационной силы между двумя
массивные тела. (Картрайт утверждает, что такого компонента нет.
силы и поэтому считает, что такая интерпретация была бы ложной. Эрман и
Робертс не согласен.) Что касается примера Ланге, то они считают, что закон
следует понимать как имеющий единственную оговорку, что не должно быть
внешние напряжения на металлическом стержне (461). Во всяком случае, гораздо больше
нужно сказать, чтобы установить, что все видимо строгие
и объяснительные обобщения, которые были или будут сформулированы
физики оказались или окажутся ложными. (Эрман, и др.
al ., 2003 включает более свежие статьи как Картрайта, так и
Lange, а также многие другие работы по при прочих равных условиях
законов.)

10.2 Могут ли существовать специальные научные законы?

Предположим, что физики попытаются обнаружить без исключения
закономерности, и даже если предположить, что наши физики иногда будут
успешно, возникает еще один вопрос, является ли это целью какой-либо
науки, кроме фундаментальной физики, — любые так называемые специальные
наука — открывать безоговорочные закономерности и
у этих ученых есть надежда на успех. Рассмотрим экономический закон
предложения и спроса, который говорит о том, что, когда спрос увеличивается, а предложение
удерживается фиксированным, цена увеличивается. Обратите внимание, что в некоторых местах цена
бензина иногда остается прежним, несмотря на увеличение
спрос и фиксированное предложение, потому что цена бензина была
регулируется правительством. Представляется, что закон следует понимать как
имея при прочих равных условиях пункта , чтобы это было правдой. Этот
проблема очень общая. Как указал Джерри Фодор (1989, 78),
out, в силу того, что он изложен в словаре специальной науки,
очень вероятно, что будут ограничивающие условия —
особенно лежащие в основе физические условия — это подорвет
любое интересное строгое обобщение специальных наук,
условия, которые сами по себе не могут быть описаны в
специально-научная лексика. Дональд Дэвидсон вдохновил большую часть
недавний интерес к законам специальных наук с его «Ментальным
События» (1980 [ф.п. 1970], 207–225). Он привел аргумент
специально направлено против возможности жесткого
психофизические законы. Что еще более важно, он высказал предположение, что
отсутствие таких законов может иметь отношение к тому, будут ли психические события когда-либо
вызывать физические явления. Это вызвало множество статей, посвященных
проблема примирения отсутствия строгих специально-научных законов с
реальность ментальной каузальности (например, Loewer and Lepore 1987 и
1989, Фодор 1989, Шиффер 1991, Пьетроски и Рей 1995).

Прогресс в решении проблемы оговорок зависит от трех основных вопросов.
быть выделенным. Во-первых, возникает вопрос, что должно быть
закон, который по существу есть поиск необходимо истинного
завершение: « P является законом тогда и только тогда, когда
…». Очевидно, чтобы быть истинным завершением, оно должно выполняться для
все P , является ли P строгим обобщением или
при прочих равных один. Во-вторых, также необходимо
определяют условия истинности обобщающих предложений, используемых
ученые. В-третьих, есть апостериорный и научный
вопрос о том, какие обобщения выражены предложениями, употребленными
ученые правы. Второй из этих вопросов является тот, где
действие должно быть.

В этом отношении поражает, как мало внимания уделяется
возможное влияние контекста. Не может ли быть так, когда
экономист произносит некоторое строгое обобщающее предложение в
«экономической обстановке» (скажем, в учебнике по экономике или на
экономическая конференция), контекстно-зависимые соображения, влияющие на ее
условия истинности заставят ли высказывание оказаться истинным?
Возможно, это так, несмотря на то, что одна и та же фраза произнесена
в другом контексте (скажем, в дискуссии между фундаментальными
физиков или еще лучше в философской дискуссии о законах)
привести к явно ложному высказыванию. Эти изменяющиеся условия истины
может быть результатом чего-то столь же очевидного, как контекстуальный сдвиг в
область количественного определения или, возможно, что-то менее очевидное. Что бы ни
важно то, что этот сдвиг может быть функцией
не что иное, как лингвистическое значение предложения и знакомые
правила толкования (например, правило аккомодации).

Рассмотрим ситуацию, когда профессор инженерного дела произносит:
«При нагревании металлического стержня изменение его длины равно
пропорциональна изменению его температуры» и предположим, что
студент предлагает: «Не тогда, когда кто-то стучит молотком по обоим концам
бар.» Показал ли ученик, что учитель
высказывание было ложным? Возможно, нет. Обратите внимание, что студент отрывается
звучит немного нагло. Скорее всего, такая необычная ситуация
как бы кто-то не стучал по обоим концам раскаленного прута.
в игре, когда профессор сказал, что он сделал. На самом деле, причина
студент звучит дерзко, потому что кажется, что он должен
знали, что его пример неуместен. Обратите внимание, что
предложение профессора не обязательно должно включать некоторые неявные
9пункт 0269 при прочих равных условиях для того, чтобы его высказывание было правдой;
как показывает этот пример, в обычных разговорах
строгие обобщающие предложения не всегда используются для полного охвата
круг реальных дел. Действительно, они редко используются таким образом. Если
специальные ученые делают истинные высказывания обобщающих предложений
(иногда при прочих равных обобщающих предложений,
иногда нет), то видимо им ничего не мешает
произносить истинные приговоры по закону специальной науки. Проблема здесь
была истиной специальных научных обобщений, а не каких-либо других
требования законности.

Как будут развиваться дела? Как философия может выйти за пределы
текущие споры о законах природы? Три проблемы
особенно интересные и важные. Первое касается
является ли законность частью содержания научных теорий. Этот
часто задают вопрос о причинно-следственной связи, но реже
обратился по поводу законности. Робертс предлагает аналогию в поддержку
думал, что это не так: это постулат евклидовой геометрии, что
две точки определяют линию. Но это не входит в содержание
Евклидовой геометрии, что это положение является постулатом. Евклидово
геометрия — это не теория постулатов; это теория о
точки, линии и плоскости… (2008, 92). Это может быть
правдоподобный первый шаг к пониманию отсутствия некоторых
номические термины из формальных утверждений научных теорий.
Второй вопрос заключается в том, существуют ли какие-либо случайные законы природы.
Несесситарианцы продолжают работать над наполнением своей точки зрения, в то время как
Хьюманы и другие относительно мало внимания уделяют тому, что они делают.
к; новая работа должна объяснять источник лежащих в основе обязательств
которые разделяют эти лагеря. Наконец, необходимо уделять больше внимания
платят за язык, используемый для сообщения, каковы законы и язык
используются для выражения самих законов, и являются ли законы
объяснять. Понятно, что недавние споры об обобщениях
в физике и специальных науках обращаются именно к этим вопросам,
но изучение их может также принести дивиденды по центральным вопросам, касающимся
онтология, реализм против антиреализма и супервентность.

КСУ | Факультетская сеть — Научные законы и теории

Один студент попросил меня объяснить разницу между научным «законом» и
«теория». Этот человек спросил, в частности:

  «.. Является ли закон, в сущности, чем-то, что не имеет недоброжелателей —> объединяющая «концепция»
за что учёные (в настоящее время) согласятся? Является ли закон единственным
идея, которой следуют все ученые, независимо от дисциплины?»

 » Можно ли рассматривать теорию как «преходящий» закон (т. е. закон в ожидании)?
к закону, правильно ли говорить, что может быть несколько научных теорий о
отдельное явление, тогда как закон представляет собой единое единое соглашение между всеми
ученые».

Такие вопросы очень распространены. Разница между «законом» и «теорией» часто
смущает людей. Это происходит отчасти потому, что даже среди ученых могут быть
различное использование этих терминов. Конечно, для широкой публики эти термины
очень разные значения и коннотации. Я предлагаю вам ознакомиться с определениями
обоих слов в любом английском словаре.

Как используется в науке, я думаю, что важно понимать, что, несмотря на различия (см. ниже),
эти термины имеют некоторые общие черты. Оба основаны на проверенных гипотезах; и подтверждаются большим объемом эмпирических данных; и помогают унифицировать определенное поле; и широко приняты подавляющим большинством (если не всеми) ученых в рамках дисциплины. Кроме того, и научных законов и научных теорий может оказаться ошибочным , если есть данные, подтверждающие это.

 Предположительно, принятие законов/теорий также применимо ко всем дисциплинам, хотя
большинство «Законов» или «Теорий» относятся к конкретным дисциплинам. Я не могу думать о законе или теории
что действительно превосходит все дисциплины per se ; пока еще нет «Единого закона (или теории) всего». Большинство ученых
не обучены критическому анализу плюсов и минусов законов или теорий за пределами
наше поле. Например, биологи обычно не обладают квалификацией (по образованию) для критики.
«Теория относительности» или «Атомная теория». Я не думаю, что физик, химик
или инженер (по образованию) имеет право обсуждать детали «Теории эволюции»
или «клеточная теория».

  Что касается «хулителей», природа науки заключается в том, чтобы ставить под сомнение вещи, ничто не
(или должно быть) священным. Но это не обязательно означает, что только потому, что кто-то
подвергает сомнению закон (или теорию) о том, что рассматриваемый закон/теория неверна. Был ли Эйнштейн
хулителем Ньютона, когда он показал, что ньютоновские «законы» механики не
объяснить все (не поэтому ли возникла квантовая механика)? Да просто так
Ньютоновская механика «неправильная» в некоторых ситуациях, значит ли это, что она бесполезна? я
не думай!! Если некоторые аспекты эволюционной теории (например, естественный отбор,
градуализма) имеет «недоброжелателей» (и я имею в виду людей, способных спорить о
это — среди биологов), означает ли это естественный отбор (или идею биологического
эволюция вообще) не так? НЕТ!! Научное знание укрепляется людьми
подвергая сомнению то, что принято или было принято.

Вот пара определений каждого слова.

ЗАКОН

1) Эмпирическое обобщение; утверждение биологического принципа, которое появляется
быть без исключения в то время, когда он сделан, и закрепился неоднократными
успешное тестирование; правило (Lincoln et al., 1990)

 2) Теоретический принцип, выведенный из конкретных фактов, применимый к определенному
группе или классу явлений, и выражается утверждением, что конкретное явление
всегда имеет место при наличии определенных условий (цитируется Оксфордским словарем английского языка).
в Футуйме, 1979).

 3) Набор наблюдаемых закономерностей, выраженный в краткой словесной или математической формулировке.
(Кримсли, 1995).

ТЕОРИЯ

 1) Величайший синтез большого и важного массива информации о некоторых
связанная группа природных явлений (Moore, 1984)

 2) Совокупность знаний и объяснительных концепций, направленных на расширение нашего понимания
(«объяснить») крупное явление природы (Мур, 1984).

 3) Общепризнанный с научной точки зрения общий принцип, подкрепленный значительным набором
доказательства, предлагаемые для объяснения наблюдаемых фактов и в качестве основы для будущих
обсуждение или исследование (Lincoln et al., 1990).

 4) 1. Абстрактные принципы науки в отличие от фундаментальных или прикладных
наука. 2. Разумное объяснение или предположение, выдвинутое для объяснения природного явления.
но без подтверждающих доказательств (Стин, 1971). [NB: мне не нравится этот, но я включаю
чтобы показать вам, что даже в «Научных словарях» есть разночтения в определениях
что приводит к путанице].

 5) Схема или система идей или утверждений, используемая в качестве объяснения или описания
группа фактов или явлений; гипотеза, которая была подтверждена или установлена
путем наблюдения или эксперимента, и выдвигается или принимается в качестве объяснения
известные факты; заявление о том, что считается общим законы , принципы или причины чего-то известного или наблюдаемого. (Оксфордский словарь английского языка,
1961 год; [курсив наш]).

 6) Объяснение наблюдения или серии наблюдений, которое подтверждено
благодаря значительному объему доказательств (Krimsley, 1995).

Учитывая приведенные выше доводы о том, насколько похожи эти два слова, тем не менее, это правда.
что «закон» и «теория» — разные слова, которые могут иметь или имеют разные коннотации.
Итак, какая разница? Посмотрите выше на последние определения в разделе «Право и теория».
Эти определения четко различают два слова. Некоторые ученые скажут вам
что разница между ними в том, что 9Закон 0003 описывает, что природа делает при определенных условиях , и предсказывает, что произойдет, если эти условия будут соблюдены. Теория
объясняет, как работает природа . Другие разграничивают закон и теорию на основе математики.
определены (опять же, описание того, как ведет себя природа), в то время как теории часто
не математический. Глядя на то, что это было, помогает частично объяснить, почему физика
и в химии много «законов», тогда как в биологии мало законов (и больше теорий).
В биологии очень сложно описать все сложности жизни «просто»
(условно говоря!) математические термины.

Независимо от того, какие определения используются для различения закона и теории,
ученые согласятся, что теория НЕ является «преходящим законом, законом ожидания». Ученые, использующие эти слова, подразумевают иерархию НЕТ . То есть закон не является
«лучше, чем» или «выше» теории. С этой точки зрения законы и теории «делают» разные вещи.
вещи и играют разные роли в науке. Кроме того, обратите внимание, что с
ни одному из вышеприведенных определений права ни ученые, ни природа не «соответствуют»
закон. В науке закон — это не то, что диктуется ученым или природе;
это не то, что ученый или природа должны делать под угрозой какого-то наказания
если они не соответствуют.

Цитированная литература

Futuyma, D. J. 1979. Эволюционная биология . Синауэр доц.

Кримсли, В. С. 1995. Введение в химию , 2-е изд. Brooks/Cole Publishing Co., Пасифик Гроув.

Линкольн, Р. Дж., Г. А. Боксхолл и П. Ф. Кларк. 1990. Словарь по экологии, эволюции и систематике . Кембриджский университет Нажимать.

Мур, Дж. А. 1984. Наука как способ познания — эволюционная биология. амер. Зоол.
24: 467-534.

Оксфордский словарь английского языка, 1961 г.; Издательство Оксфордского университета, Лондон.

Стин, Э. Б. 1971. Биологический словарь . Барнс и Нобель.

Пожалуйста, включите JavaScript для просмотра этой страницы. Пожалуйста включите JavaScript для просмотра этой страницы.

Закон

Закон

---

[Глава 1 Цели]

БХС
-> Мистер Стэнбро -> Физика
-> О науке ->
эта страница

---

«Мы стараемся группировать факты и извлекать общие
элементы поведения (например, все металлы проводят электрический ток
без труда; растяжение пружины изменяется пропорционально нагрузке). Мы называем извлеченное
утверждение или отношение правило, закон, иногда принцип.
Таким образом, закон есть обобщенная запись природы, а не приказ, который
принуждает природу», — Эрик М. Роджерс, 9 лет.0827 Физика для
Пытливый ум.

«Научные законы — это закономерности или отношения, обнаруженные между
научные факты. … Здесь важно понимать
что научные законы не говорят природе, что делать или чего не делать
делать; научные законы являются выражением наблюдаемых отношений
в природе; это искусственные заявления о его знании
законов природы.» — Борис Подольский, «Что такое наука?»
Учитель физики , 71-73 (1965)

---

Научные законы

Научный закон (иногда называемый
принцип) представляет собой мощное обобщение многих ранее не связанных между собой
факты.

Например, предположим, что при изучении поведения газов вы
Обратите внимание, что всякий раз, когда давление на газ увеличивается, его объем
уменьшается. (Вообще-то, чтобы быть действительно полезным в науке,
наблюдения должны быть более конкретными, чем это — они должны быть
количественные — числовые измерения.) Другое
компетентные ученые подтверждают ваши наблюдения
— они становятся фактами. Вдруг однажды он
Вы внезапно осознаете, что ваши данные (наблюдения)
содержат закономерность — зависимость между давлением и объемом для
замкнутый газ, кажется, соответствует уравнению:

давление x объем = константа

Вау! Эта простая гипотеза говорит
многое о поведении газов. Он предлагает очень много нового
эксперименты и наблюдения, которые можно было бы провести. Удивительно, но все
эти эксперименты и наблюдения показывают, что ваша гипотеза
правильный! Вскоре ученые называют ваше открытие
закон .

Научный закон выражает наше текущее знание законов
природа. Научные (физические) законы не принимаются — они
обнаруженный. (Старый анекдот «Что было до закона всемирного тяготения
была принята?» выражает это замешательство. ) Научные законы ничего не говорят
природа, что делать — они говорят, что делает природа.

---

Характеристики научных законов

Вероятно, вы узнали в предыдущем примере закон Бойля. это
типичен для многих физических законов тем, что он:

• Описывает как ведет себя природа без
  объясняя, почему природа ведет себя именно так. Закон Бойля говорит
  что если удвоить давление на замкнутый газ, его объем
  уменьшится вдвое. Закон Бойля ничего не говорит о том, почему газ
  должны вести себя именно так.
• Обычно эмпирические (экспериментальные) по своей природе — это
  являются, они происходят от, и обычно говорят о результатах
  эксперимент.
• Наиболее просто и лаконично может быть выражено в математической форме.
  форма. Закон Бойля можно записать как PV = k.

Вот некоторые другие физические законы, которые вы, возможно, знаете (или скоро узнаете).
знать):

Название Закона	Математическая постановка	Что говорит нам закон
Закон Бойля	PV = к	Зависимость между давлением и объемом закрытый газ
Закон идеального газа	PV = нРТ	Зависимость между давлением, объемом и температура идеального газа
Закон отражения	я = г	Зависимость между углом падения и углом отражения для отраженного светового луча
Закон Снелла	n 1 sinq 1 = n 2 sin q 2	Соотношение между направлениями светового луча как он пересекает границу между двумя прозрачными средами
Второй закон Ньютона	F нетто = ма	Соотношение между результирующей силой, действующей на объект, и его масса, а его ускорение

---

Как заменяют закон:

Несмотря на то, что физический закон проверялся много раз, он
иногда случается, что обнаруживается новый факт, который
противоречит закону. В этом случае закон должен быть отменен или
изменены с учетом нового факта. В науке наблюдения ведутся
приоритет перед всем остальным.

Также может случиться так, что закон может быть заменен более общим
и мощный закон. В приведенном выше примере вы можете видеть, что закон Бойля
является частным случаем закона идеального газа.

---

Законы и принципы

По-видимому, термин «право» вышел из моды в двадцатом веке и был заменен термином «принцип». Например, у нас есть закон Ома в девятнадцатом веке, а также принцип неопределенности Гейзенберга и принцип запрета Паули (на самом деле оба закона по нашему определению) в двадцатом веке. Мы будем использовать эти два термина как синонимы.

---

[Глава 1
Цели]

 

БХС
-> Мистер Стэнбро -> Физика
-> О науке ->
эта страница

---

последнее обновление 18 сентября 2007 г., JL
Стэнбро

 

II; Научные законы и теории

II Научные законы и теории Общий взгляд на мир с обычной точки зрения, которую мы называем точкой зрения здравого смысла, делает очевидным существование двух больших комплексов или областей; то, что мы называем физическим или материальным, и то, что мы называем психическим или ментальным. Это обычный дуализм материи и разума; дуализм, который мы все принимаем для общих целей повседневной жизни, когда мы не философствуем, и который был возведен в философскую систему Декартом и его последователями. Мы считаем себя чувствующими существами, наделенными сознанием, обладающими способностью чувствовать, думать, хотеть и помнить как психически активные. Кажется, что в часы бодрствования мы получаем извне непрерывный поток чувственных впечатлений, ведущий к тому, что мы называем восприятием внешних объектов и событий или сгруппированными чувственными впечатлениями. Эти восприятия сменяют друг друга во времени и изменяются с большей или меньшей быстротой. Хотя наши восприятия находятся в постоянном движении, изменения в них не являются полностью случайными, но обнаруживают значительную степень регулярности последовательности такого рода, что мы обладаем определенной способностью предсказывать их будущее течение. Эта способность предвидения является существенным условием возможности любых действий с нашей стороны, потому что в ее отсутствие мы не должны были бы знать, каковы могут быть последствия любого из наших действий. Кроме того, мы обнаруживаем, что обладаем определенной способностью классифицировать и сортировать наши восприятия, формируя путем отвлечения от них постоянные понятия, под которые подводятся целые классы наших восприятий. Среди объектов восприятия, о которых мы знаем, есть тела других людей, и мы верим на основании косвенных доказательств (оставляя в стороне такие спорные вопросы, как существование телепатии), что эти люди, подобные нам, обладают восприятием и способностями, подобными нашим, классифицировать эти восприятия. абстракции формирования понятий и запоминания. Мы также полагаем, исходя из опыта, что действия других индивидуумов находятся под влиянием их восприятий таким же образом, как и мы сами. Кроме того, мы верим также на основании выводов, что восприятие других индивидуумов в значительной степени похоже на наше собственное; и что другие люди различают закономерности в последовательности своих восприятий, которые тесно связаны с теми, которые мы сами замечаем. Мы все в равной степени обладаем очевидной способностью вызывать изменения нашей воли в области восприятия или в физическом мире. Такие изменения во внешней среде, связанные с использованием наших голосов или движением частей нашего тела, по-видимому, производимые нашей волей, становятся воспринимаемыми для других индивидов и, таким образом, образуют средство общения между одним индивидуумом и другим. Средства передачи идей между обусловленными таким образом индивидами ведут к формированию совокупности общих знаний о воспринимаемом мире, которые считаются доступными для всех нормальных индивидуумов. Если мы рассматриваем эту картину как описание того, что происходило в течение неопределенного прошлого, и если мы принимаем во внимание кумулятивный эффект процесса в сочетании с воспоминаниями отдельных людей и традициями расы, мы имеем с нефилософской точки зрения рассматривать отчет о некоторой правдоподобности того, как общедоступные или общедоступные знания о физическом мире можно считать выросшими. Следует, однако, заметить, что индивидуальный опыт во всей полноте его деталей уникален и непередаваемый; он лишь частично становится понятным для других людей с помощью языка или других форм символизма. Таким образом, язык по самой своей природе предполагает абстракцию, в которой элементы действительного индивидуального опыта заменяются символами, которые не могут с абсолютной полнотой представить то, для описания чего они предназначены. Частью того взгляда на природу естествознания или науки физических восприятий, который я предлагаю развивать, является то, что наука по существу является целенаправленным продолжением формирования того, что я назвал общим знанием, но осуществляется в более систематической форме. образом и с гораздо более высокой степенью точности и утонченности. Самые ранние этапы формирования научного знания относятся к классификационным. Физические объекты распределяются по классам в соответствии с наблюдаемым сходством объектов, отнесенных к какому-либо одному классу; физические события или последовательности событий классифицируются в соответствии с наблюдаемыми закономерностями или сходствами в этих событиях или последовательностях. Однако всегда существует некоторая степень произвольности, связанная с выбором точных сходств или закономерностей, которые составляют основу классификации; таким образом, в самом начале процесса построения научного знания анализирующие и обобщающие способности ума находят простор для своей деятельности и являются необходимыми факторами. Результат этого процесса выражается в образовании абстракций или понятий, которые не тождественны ни с одним из объектов восприятия или событий, обусловивших их образование, но служат концептуальной символизацией или представлением тех аспектов последних, которые рассматривались как единственные. имеет значение для целей классификации. Правило или закон, которые дают концептуальное описание особого рода последовательности физических событий в воспринимаемом мире, в первую очередь устанавливаются указанным мною способом на основе фактического наблюдения или эксперимента, имеющего дело с избранным классом последовательностей. физических событий. Затем он гипотетически расширяется до описательного представления последовательностей, которые могут иметь место в условиях, не во всех отношениях идентичных тем, в которых впервые были сделаны те наблюдения, которые подсказали закон. Когда это гипотетическое расширение оправдывается дальнейшими экспериментами или наблюдениями и особенно его способностью предсказывать то, что произойдет или будет наблюдаться при определенных условиях, правило или закон становится тем, что обычно называют либо научным законом, либо принципом, либо законом природы. Термин «закон природы» слишком часто истолковывался как означающий, что он означает чисто объективный закон, как бы присущий воспринимаемому миру, которому явления природы должны неизбежно подчиняться, тогда как закон природы в действительности есть концептуальный закон, установленный деятельностью. разума человека, но обусловлена ​​в отношении своей достоверности воспринимаемым миром, который должен быть принят за данное. Закон конструируется разумом, но не чисто «произвольно»; у него есть ограничения помимо тех, которые налагаются канонами мысли. В физическом комплексе есть существенный элемент факта, который следует принять как данное и неизменное данное, необходимое для построения закона. Таким образом, тот комплекс явлений или явлений, который мы называем физическим миром, должен считаться на самом деле таким, что закон должен выдержать испытание на применимость с целью восстановить в нем определенные области единообразия. Однако естествознание не должно выходить за пределы этого признания существования этого элемента факта; для его целей нет необходимости делать предположение, что один закон имеет точное соответствие с одним определенным набором отношений, которые действительно существуют в Природе. Еще менее необходимо для целей естествознания предполагать, что закон соответствует совокупности отношений между реальными «сущностями». Формирование точных взглядов на эти вопросы — задача философов; человеку науки не нужно выходить за пределы поверхностного взгляда, который довольствуется признанием существенного элемента факта в мире восприятий. Две противоположные тенденции либо рассматривать естественные законы как полностью конструируемые умом в соответствии с тем, что считалось априорными потребностями мысли, либо, с другой стороны, рассматривать их как нечто совершенно внешнее по отношению к разуму и познаваемое только им оба были видными в истории науки. Возможно, некоторые авторы, придерживающиеся «описательного» взгляда на характер естествознания, выразились таким образом, что важность элемента факта или «данности» в области восприятий кажется чрезмерно преуменьшенной. . И деятельность ума, и данные восприятия являются факторами возникновения так называемого закона природы. Естественные законы были охарактеризованы числом Маха 9.0063 1 как «сокращенные описания» и как «всеобъемлющие и сжатые отчеты о фактах». Можно усомниться в том, что такая характеристика вполне адекватна применительно к понятийным схемам вообще. Законы всегда содержат меньше, чем факты, потому что понятия, которые законы используют в своих утверждениях, являются не чем иным, как символическими представлениями, которые не принимают во внимание те различия индивидуальных деталей, которые можно обнаружить в объектах восприятия или событиях, относящихся к определенному классу. В словах 2 Больцмана: Никогда не подвергалось сомнению, что наши идеи являются просто образами предметов (или, скорее, их символами), которые имеют определенное отношение к предметам и никогда полностью им не соответствуют, но относятся к ним как буквы к звукам или нотам к музыкальным тонам. Также из-за ограниченности нашего интеллекта они способны изображать лишь малую часть предметов. Не существует абсолютной границы между научным знанием и общеизвестным. Имеющееся у нас знание о том, что твердые тела, когда они не поддерживаются, падают на землю, едва ли можно было бы назвать научным знанием, но оно, по существу, не отличается от других правил порядка явлений, которые мы называем научным знанием в силу того факта, что что они опираются на опыт, который труднее анализировать или отделить от общего комплекса физического опыта или который требует более тонких методов наблюдения. Но закон падения тел по более точным наблюдениям Галилея с числовым определением стал подлинно научным законом. Путем гипотетического обобщения он был расширен Ньютоном в общий закон тяготения, способность которого с большой точностью отображать наблюдаемые движения тел Солнечной системы была блестяще установлена ​​самим Ньютоном и рядом выдающихся ученых. исследователи в области гравитационной астрономии. Закон или правило, относящееся к определенному виду последовательности событий при определенных условиях и рассматриваемое как научный закон или принцип, очень часто конструируется путем искусственного создания набора условий, при которых последовательность событий в вопрос имеет место быть; тогда говорят, что закон открыт экспериментально. В других случаях, когда условия не создаются искусственно, а происходят без вмешательства наблюдателя, говорят, что закон открывается путем наблюдения. Но во всех случаях открытие или, вернее, построение научного закона включает в себя ту синтетическую деятельность мысли, которая проявляется в конструктивном процессе, в котором действительные восприятия используются только как исходный материал и исходный пункт психического процесса. При попытке открыть научный закон необходим избирательный процесс в отношении восприятий, некоторая большая или меньшая часть воспринимаемого должна быть проигнорирована как не относящаяся к поставленной цели; эта избирательная процедура сводится к процессу абстракции, в котором некоторые элементы наших действительных восприятий удаляются и не учитываются. Применяемая степень абстракции и, следовательно, степень отличия понятий от восприятий сильно различаются в разных областях науки, а также сильно различаются в зависимости от стадии развития, которой достигла конкретная область. Следовательно, научный закон всегда в большей или меньшей степени абстрактен в том смысле, что он представляет лишь часть того, что в каждом отдельном случае действительно воспринимается; он описывает определенную последовательность физических событий, которая в реальном случае сопровождается другими восприятиями, препятствующими, по отношению к которым закон не имеет применения. Например, когда Кеплер открыл закон, согласно которому Земля и планеты описывают эллиптические орбиты с Солнцем в одном фокусе, он абстрагировался от всех физических свойств Солнца и планет даже от их размеров; все бесконечные детали их физического строения не имеют отношения к его конкретной цели описания основных черт их относительных движений. Комплекс физических фактов, данных в виде восприятий, в первую очередь кажется запутанным и неправильным из-за его сложности; но результатом дальнейшего изучения является постепенное приведение его в некоторой степени, по крайней мере, к порядку, когда в комплексе обнаруживаются сходства и относительно постоянные элементы; и конечным результатом этого процесса является то, что мы можем мысленно реконструировать группы фактов внутри комплекса. Следует, однако, заметить, что в природе нет точных повторений во всех деталях, ибо условия никогда не бывают дважды абсолютно идентичными. Абсолютное подобие последовательности существует только в наших концептуальных схемах представления, а не в мире восприятий. С чисто индивидуальным Наука не может иметь дело; он оперирует типичным, а тип является абстракцией. Даже в предварительной работе по классификации тех групп чувственных впечатлений, которые мы называем физическими объектами, как это делается на классификационной стадии зоологии или в систематической ботанике, делается абстракция индивидуальных различий, которые отличают одного члена группы от другого. Таким образом, два растения одного и того же рода, вида и разновидности никогда не бывают абсолютно одинаковыми во всех отношениях; они считаются принадлежащими к одному и тому же виду, потому что они сходны в определенных деталях, определенных в соответствии с произвольными правилами, которые используются для целей классификации. Растение данной разновидности или данного вида есть абстрактное понятие; последовательные ступени классификации представляют разные степени абстракции в образовании соответствующих им понятий. Таким образом, оказывается, что даже на более ранних стадиях научного мышления мы действительно имеем дело не с самими восприятиями, а с понятиями, которые символизируют типы восприятий и при образовании которых не учитываются некоторые элементы действительных восприятий. Однако только на более ранних стадиях развития отрасли науки процедура состоит в основном из классификации объектов посредством замены самих объектов понятиями или построения своего рода правил, образующих более простые законы последовательности событий. По мере развития Науки такие законы обобщаются в те более всеобъемлющие законы, которые часто называют научными принципами. Закон или принцип, достигший высокой степени общности, или группа таких законов, рассматриваемая как образующая единую доктрину, называется научной теорией, и она формирует концептуальную схему, под которую подпадает широкий класс физических последовательностей. . Но независимо от того, называется ли такая концептуальная схема теорией, принципом или законом, — а это в какой-то мере вопрос употребления или исторической случайности, — ее генезис всегда включает в себя более или менее обширный конструктивный мыслительный процесс или синтез. Такая концептуальная схема предполагает использование концептуальных объектов, характер которых и отношения между которыми заданы как постулаты схемы. Эти постулаты всегда следует рассматривать как гипотетические или предварительные. Возможность построения такой схемы имеет своим существенным условием действительный физический опыт, но не менее существенна конструктивная и обобщающая работа мысли. Первоначальная функция такой научной теории или концептуальной схемы состоит в том, чтобы обеспечить идеальное представление некоторого более или менее ограниченного круга физических явлений, наблюдаемых в действительности, т. е. определенных последовательностей и закономерностей в восприятии. Но функции концептуальной схемы гораздо шире, чем функции простого символического описания того, что действительно наблюдалось. Схема применяется гипотетически, чтобы предсказать, что будет наблюдаться в обстоятельствах, которые в некоторой степени или по некоторым характеристикам отличаются от тех, в которых были сделаны эксперименты или наблюдения, которые привели к теории. Ценность и область применимости конкретной концептуальной схемы должны оцениваться ее реальным успехом в выполнении этой функции предсказания. Таким образом, научная теория, рассматриваемая как гипотеза, а не как догма, должна оцениваться путем сравнения ее следствий с воспринимаемым фактом; и особенно благодаря своей способности предсказывать появление до сих пор неизвестных или ненаблюдаемых фактов, когда при более тщательном наблюдении или искусственном производстве экспериментальных тестов возникает повод для такого сравнения. Различные концептуальные теории, используемые в различных областях естествознания, сильно различаются по степени абстракции и степени точности. В наиболее абстрактных и точных теориях используется наиболее точный язык, которым мы располагаем, язык арифметики и ее обобщения в математическом анализе. По мере того, как любая отрасль науки поднимается на более высокую ступень развития, можно найти по крайней мере ее части, в которых становится возможным применение теорий такого рода. Существует различие между двумя видами идеальных элементов концептуальной схемы, которое важно признать. Некоторые понятия имеют непосредственные перцептивные аналоги, такие понятия были сформированы посредством абстракции прямого процесса, в которой абстракцией были удалены нерелевантные для цели формирования схемы характеристики перцептивных объектов или процессов. Понятия других видов не имеют таких прямых перцептивных аналогов или не предполагаются априори что у них такие есть; они формируются усилием конструктивного воображения в целях репрезентативной схемы. Хотя понятия этого последнего рода можно рассматривать как результат творческой деятельности мысли, следует всегда помнить, что они никогда не образовались бы без основы действительного физического опыта. В любых научных теориях, в которых встречаются оба вида понятий, те из них, которые не имеют непосредственных перцептивных соответствий, должны рассматриваться, по крайней мере временно, как чисто идеальные элементы схемы, фактически как вспомогательные средства, необходимые для образования замкнутой в себе концептуальной схемы, которая должно служить своей цели обеспечения достаточного способа мысленного представления конкретной области физических событий и объектов. В менее продвинутых концептуальных схемах, как, например, в схемах чисто классификационного порядка, все используемые понятия могут быть просто абстрактными формами или типами перцептивных элементов. Такие понятия, однако, обычно более точны по своему характеру, чем те, которые употребляются в обычном общении, поскольку определение их характеров и отношений имеет более четкие очертания. Способность, которой мы обладаем, вводить в научную теорию как часть здания идеальные элементы, которые не соответствуют непосредственно четко определенным представлениям, хотя и необходимы для более продвинутой работы науки, таит в себе очевидные опасности, и эти опасности никоим образом не на практике всегда избегали. В работоспособной и удовлетворительной научной теории таких концептуальных элементов должно быть как можно меньше, и они должны быть простыми и четко определенными; в противном случае теория имеет серьезный недостаток чрезмерной сложности или даже нечеткости, и фундаментально важные требования научной теории, которая должна служить ее целям представления и предсказания, не удовлетворяются требованиям ясности и простоты. Такие идеальные понятия служат своей цели только в том случае, если они подлежат точному определению. В некоторых случаях введение таких элементов в теорию сводилось к не более чем использованию новых слов, которые из-за нечеткости их обозначения служили только для обозначения нашего невежества и представляли собой тщетную попытку скрыть неспособность создать действительно адекватную репрезентативную схему. Если при возникновении каждой новой трудности изобретаются новые понятия, чтобы отложить эти трудности в долгий ящик, теория становится настолько перегруженной, что в конце концов гибнет под собственной тяжестью. Возможно, именно в биологических науках, которым приходится иметь дело с рядом явлений высшей степени сложности, чаще всего подвергались такого рода опасности; мы можем обратиться к различным виталистическим гипотезам, чтобы проиллюстрировать это. Некоторые из таких недостаточно определенных понятий часто вводились с целью исправить с помощью расширенной схемы признанную неадекватность какой-либо более старой и более узкой описательной схемы. В физике, например, искушение ввести новый эфир или новое вещество с недостаточно определенными свойствами, чтобы устранить каждую конкретную неадекватность старой механической схемы, часто поддается искушению ученых. Однако в научных теориях высшего типа могут существовать такие идеальные элементы. Без непосредственных перцептивных аналогов опасность того рода, на которую я указал, успешно избегается. Именно в правильном выборе и определении таких концептуальных элементов теории проявились высшие силы великих людей науки, которые обязательно являются высшими художниками. Описательные схемы, использующие наименьшее число понятий и наиболее определенные по характеру, являются отличительной чертой Науки в ее лучшем проявлении. В некоторых случаях для пояснительных целей предпочтительнее не сводить понятия схемы к абсолютному минимуму, а сохранить некоторые из них, которые можно свести к другим, в качестве вспомогательных понятий. Это, однако, не освобождает от обязанности исследовать наименьшее число несводимых понятий. Иногда теория может быть сформулирована более чем в одной форме в соответствии с выбором несводимых понятий, и, таким образом, возникает некоторая свобода в отношении точной формы теории. Я могу сослаться на случай с молярной динамикой как на иллюстрацию этой возможности. Те разделы естествознания, в которых теории или концептуальные описательные схемы наиболее удалены от области перцептивного и которые, таким образом, характеризуются более высокой степенью абстракции, чем до сих пор достигнутые другими разделами, являются математикой и теми частями физических наук. которые стали в значительной степени поддаваться математической обработке. Относительная простота тех аспектов воспринимаемого мира, с которыми имеет дело математика и большая часть тех наук, которые занимаются изучением неживой материи, по сравнению с биологическими науками, объясняет их относительно продвинутый характер. Число и протяженность, которыми непосредственно занимаются только арифметика в расширенном смысле и геометрия, могут быть развиты как науки, описывающие только самые поверхностные аспекты воспринимаемого мира, поскольку они могут оставить в стороне почти все свойства и качества воспринимаемых вещей как не относящиеся к делу. цель их построения такова, что в этих отделах процесс абстрагирования и идеализации может принять гигантские шаги уже в самый ранний период их возникновения. Другие отрасли Науки, в которых выпутывание друг из друга больших комплексов свойств, качеств и последовательностей представляет собой гораздо более трудный процесс, таковы вследствие этого, что стадии их роста и развития протекают гораздо медленнее и гораздо труднее, чем в случае науки. Геометрия и математический анализ. Несмотря на очень большое различие в отношении степеней абстракции в концептуальных схемах, принадлежащих к разным отраслям Науки, я не осмеливаюсь думать, что различие между ними должно рассматриваться как родовое. Это различие, по-видимому, скорее связано со степенью прогресса в объеме и характере абстрактных схем представления, которые были разработаны в настоящее время для описания различных закономерностей последовательности, с которыми соответственно приходится иметь дело различным ветвям. При условии правильности этого взгляда геометрическая наука, которая со стороны восприятия исходит исключительно из пространственных отношений тел, образует своего рода модель, которой постепенно будут соответствовать другие отрасли науки в своем дальнейшем развитии. Это соответствие модели может в случае большинства отраслей науки не стать полным за любое время, для которого мы рискнем сделать прогноз, но их успехи будут состоять из прогресса в направлении такого соответствия. Геометрия, наука о пространственных отношениях, в сущности, по своему происхождению является физической наукой, но она давно стала наукой дедуктивной в том смысле, что была построена полная концептуальная схема такого характера, что все обычные специальные пространственные свойства логически выводимы в их идеальном виде. формируются из постулатов самой схемы. Эти выводы затем применимы для определения с учетом неизбежных ошибок измерения соответствующих отношений в пространстве восприятия. В нашей актуальной геометрии чисто экспериментальные определения особых пространственных свойств уже не нужны, а служат только для иллюстрации. Не исключено, что труды физиков в области, на которую в последние десятилетия обрушился поток света, могут привести к созданию настолько точного схематического изображения сложной природы атома, что различные возможности детального строение атома можно определить. Если бы это удалось, то из такой концептуальной схемы можно было бы вывести основные характеристики различных химических элементов, а также природу и характер их возможных комбинаций. Тогда химическая наука стала бы дедуктивной в том же смысле, в каком геометрия является дедуктивной наукой. Как ни далеки от достижения этой цели большинство отраслей Науки, общий характер прогресса в них состоит в открытии все более обширных массивов явлений, поддающихся концептуальному описанию с помощью схем, которым удается предсказать дальнейшие явления, ранее не существовавшие. наблюдались до тех пор, пока не были сделаны предварительные прогнозы. Этот взгляд на природу научной теории, наиболее общие черты которой я проследил, заключается в том, что она по существу состоит из концептуальной схемы, разработанной синтетической деятельностью разума, работающего с данными восприятия с целью представления определенных классов последовательности и закономерности в наших восприятиях активно защищались в последнее время Кирхгофом и Махом на континенте и К. Пирсоном в нашей стране; некоторые указания на подобную точку зрения можно найти в трудах Огюста Конта и других более ранних писателей. Я предлагаю проследить его более подробно и проиллюстрировать его применение в различных специальных областях науки, которые я рассмотрю в последующих лекциях. Выяснится, что принятие этой точки зрения влечет за собой изменение старых традиционных представлений об отношениях между научной мыслью и общей философией. Эти изменения, как будет видно, привели к тому, что естествознание заняло более независимую позицию по отношению к философским теориям, чем это часто предполагалось. Но они также ограничат функции естествознания как одного из факторов, способствующих построению нашего общего взгляда на мир; а также ассимилировать в значительной степени, хотя и не полностью, отношение естествознания к великим спекуляциям философии с отношением того, что обычно называют здравым смыслом. Двусмысленность значения различных выражений, используемых в своих трудах людьми науки, часто затрудняет уверенность в том, согласуются ли они с описательным взглядом на природу естествознания, о котором я здесь излагаю, и в какой степени. Мы взяли за отправную точку тот факт, что у всех нас есть потоки восприятий, которые мы называем нашим физическим опытом. Приведение к некоторому порядку и регулярности определенных видов таких восприятий посредством представления их с помощью понятийных схем — это то, что я считал функцией научных теорий и законов. Однако возникает важный вопрос о том, что в качестве восприятия всегда присутствует воспринимающий, кто является тем перципиентом, чьи восприятия концептуально описываются таким образом? Мы не можем считать, что наука имеет дело только с частными представлениями какого-то одного конкретного человека. Сама суть научного знания состоит в том, что оно должно быть тем, что мы можем назвать общедоступным знанием, а не частично непередаваемым знанием какого-то одного человека. Верно, что в определенное время конкретная научная теория может быть известна только одному человеку, ее первооткрывателю; но, по существу, он может быть сообщен и понят другими людьми, чье образование и предшествующие знания позволяют им его получить. В той форме, в которой обычно формулируется научная теория или закон, кажется, что они описывают факты или явления, которые не зависят ни от какого наблюдателя, но всегда подразумевается присутствие какого-либо воспринимающего. Этот подразумеваемый воспринимающий должен рассматриваться как помещенный в обстоятельства, которые позволяют ему иметь восприятия, и эти обстоятельства включают использование необходимых инструментов для расширения сферы его чувств, таких как телескопы, микроскопы и т. д.; предполагается, что он также наделен нормальными способностями восприятия. Ответ на вопрос, кто является подразумеваемым воспринимающим в описательной научной теории, состоит в том, что теория состоит из концептуального описания того, что наблюдал бы любой нормально сложенный наблюдатель, находящийся в надлежащем положении и при подходящих обстоятельствах и снабженный необходимые приборы. Такой гипотетический наблюдатель всегда подразумевается в формулировке теории или закона, хотя обычно на него прямо не ссылаются. Я должен, однако, заметить, что в новейшей физической теории общей теории относительности определенные особые обстоятельства, относящиеся к наблюдателю, принимаются во внимание как часть самой теории. Ни одна научная теория не предназначена для описания сразу всех восприятий, которые наблюдатель имел бы при данных обстоятельствах, а только отдельные классы восприятий, произвольно отделенные от остальных в соответствии с определенными видами восприятий и их последовательностями, которые представляет собой теория. предназначена для описания того, что соответствует определенному кругу явлений, с которыми имеет дело конкретная теория. Так, например, динамическая теория движения молярных тел будет концептуальной схемой, предназначенной для описания только движений реальных тел, какими они будут казаться при заданных обстоятельствах наблюдателю, который воспринимает эти движения, и теория не будет иметь отношения к восприятиям. что такой наблюдатель будет иметь одновременно с цветами и другими физическими характеристиками движущихся тел или каких-либо звуков, которые они могут издавать; они составили бы предмет других теорий. Таким образом, действительные восприятия наблюдателя описываются как бы по частям различными теориями, принадлежащими к разным отраслям Науки. До сих пор не было обнаружено, что обширная часть наших восприятий поддается абстрактному описанию точного характера с помощью какой-либо концептуальной схемы. Значительные отрасли науки занимаются попытками проследить в далеком прошлом комплексы явлений определенных особых видов, чтобы дать историческую ретроспективу в определенной области. Некоторые отрасли Науки также берут на себя выполнение аналогичной функции в отношении будущего. Например, геология берет на себя задачу проследить историю земной коры; Космическая астрономия пытается изобразить историю эволюции солнечной системы и звездных систем. Биологическая наука приложила огромные усилия, чтобы составить общее представление об эволюции живых организмов и их различных видов. Очевидно, что ни один воспринимающий, с которым мы знакомы, не может рассматриваться как следивший за изменениями даже в отдельном геологическом периоде или за эволюцией отдельной расы животных, не говоря уже об эволюции солнечной системы. Однако я не думаю, что общенаучные схемы, которые претендуют на описание того, что происходило в очень длительные, но, разумеется, строго конечные периоды времени, нужно рассматривать как подпадающие под категорию, отличную от тех, которые описывают краткосрочные процессы, наблюдаемые с помощью единственный воспринимающий. Мы можем рассматривать их все как гипотетические попытки описать то, что действительно было бы воспринято наблюдателем в любое время, попадающее в один из длительных периодов созерцания, если бы такой наблюдатель присутствовал в это время. Эти исторические отчеты были построены на основе знания современных условий и реально наблюдаемых процессов, происходящих в течение коротких периодов времени. Их построение включает в себя соединение большого числа кратковременных процессов и использование нашего концептуального знания таким образом, чтобы построить концептуальную схему строго общего характера, которая служит для последовательного объяснения того, что мы можем гипотетически рассматривать как имеющее место. привели к фактическим нынешним условиям. Конечно, ясно, что эти истории процессов на протяжении длительных периодов включают в себя большой элемент гипотезы и некоторую степень неопределенности и особенно неопределенности в отношении промежутков времени, гораздо больших, чем те, которые связаны с концептуальным описанием краткосрочных процессов, которые можно наблюдать. одним воспринимающим. В тех передовых научных теориях, которые относятся к количественному типу, т.е. которые концептуально описывают результаты фактических измерений, всегда присутствует элемент приближения в применении теории, потому что все фактические измерения являются только приблизительными. Абсолютно точное измерение является только концептуальным и находится в концептуальной схеме, а не в реальных измерениях, которые могут быть сделаны в области восприятия. Таким образом, даже в случае количественной теории есть существенный элемент аппроксимативности в способности научной теории представлять действительное восприятие; тем более это так в тех многочисленных случаях, когда теория является не количественной, а только качественной. Как правило, количественное математическое представление доступно только в более продвинутых областях науки. Но во многих областях, таких как химия и физиология, имеется все возрастающее число отдельных областей явлений, поддающихся такой обработке, хотя в некоторых случаях такие области явлений составляют лишь очень малую часть всего комплекса явлений, с которым каждая таким конкретным отделом науки занимается. Существенной характеристикой каждой научной теории является то, что она служит только для того, чтобы дать концептуальное описание ряда явлений, которые имеют ограниченный и ограниченный характер в пространстве и во времени. Он описывает только то, что наблюдатель мог бы воспринять в какой-то части пространства, которая, какой бы большой она ни была, ограничена его способностями восприятия, даже если эти способности увеличиваются за счет применения соответствующих инструментов. Далее, он описывает только то, что произойдет через какой-то ограниченный промежуток времени, каким бы большим ни был этот период. Он также описывает только те восприятия, которые относятся к какому-то более или менее ограниченному типу. Таким образом, восприятия, описываемые теорией, ограничены пространственно, временно и вообще. Всегда остаются возможные восприятия за пределами какого-либо конкретного диапазона, для описания которых применяется теория. Что касается времени, то теория совершенно неадекватна для описания любого абсолютного начала или конца последовательности явлений. Период времени, к которому он может быть применен, может быть расширен в обоих направлениях, по крайней мере гипотетически, либо в рамках конкретной теории, либо с помощью какой-либо более всеобъемлющей теории, применимой к явлениям, которые происходят в течение большего периода времени в течение которым мы можем приписать, по крайней мере условно, соответствующие обстоятельства. Точно так же, как абсолютные начала и окончания последовательности явлений находятся за пределами досягаемости научной теории, так же и безграничное пространство восприятия. Даже восприятие астронома ограничено ограничениями телескопа и фотопластинки; пространство его восприятий строго конечно, какими бы огромными ни были его размеры, как это оценивается в наших обычных системах измерения. Пространственное восприятие также имеет более низкие пределы, налагаемые ограничениями микроскопа. Хотя концептуально мы можем рассматривать части актуального пространства или времени как способные к бесконечному увеличению на любой актуальной стадии бесконечного регресса, в который мы таким образом вовлечены, достигнутая часть строго конечна. Таким образом, мы не вправе считать, что Наука имеет дело со всем временем, или со всем пространством, или со всей Вселенной. В самом деле, неясно, имеем ли мы право утверждать, что любое из них есть целое в том смысле, что к такому гипотетическому бесконечному целому применимы те же категории, что и в случае конечного целого. Эти соображения, по-видимому, указывают на существование ограничений в применении методов естествознания. Однако существование таких ограничений часто игнорировалось, по крайней мере внешне, в заявлениях, сделанных выдающимися учеными. Часто говорят, что вся энергия Вселенной или вся масса Вселенной постоянны или что вся энтропия Вселенной имеет тенденцию к увеличению. Таким утверждениям можно придать смысл, только приняв их за эллиптические выражения, обозначающие, например, что в любой конечной области, которая не получала массы извне, общая масса остается постоянной. Мы видели, что построение правил, касающихся последовательностей и закономерностей в Природе, так называемых законов Природы и более всеобъемлющих схем, которые мы называем научными теориями, является работой человеческого разума, использующей первичные данные восприятия. Мы могли бы вообразить, что воспринимаемый мир мог бы быть настолько сложным и нерегулярным по своему характеру, что было бы невозможно установить такие правила или схемы, под которые можно было бы подвести явления. Наука, какой мы ее знаем, была бы тогда невозможна, она никогда не могла бы начать свое существование. Но жизнь в том виде, в каком мы ее переживаем, была бы также невозможна, потому что отсутствовало бы то общее знание последовательностей в природе, на котором зиждется возможность предсказывать результаты наших действий. Таким образом, возможность существования естествознания зависит от того факта, что в наших восприятиях, которые мы называем природой, присутствует значительная степень регулярности последовательности явлений. Этот факт часто называют единообразием природы. Каков может быть масштаб этого единообразия и подвержено ли оно постороннему вмешательству — вопросы, на которые невозможно ответить 9 .0441 априори ; только опыт имеет значение в любой попытке ответить на них. Для целей естествознания нет необходимости предполагать, что комплекс физических явлений таков, что он даже теоретически может быть описан единой всеобъемлющей концептуальной схемой. Возможно, что нынешнее состояние Науки, при котором различные концептуальные схемы используются для возобновления различных участков области восприятия, является единственно возможным состоянием. Хотя фактический прогресс Науки включал в себя постепенное объединение отдельных концептуальных схем в более крупные целостные структуры, охватывающие участки явлений, которые ранее рассматривались по отдельности, для естествознания не является необходимым предположением, что этот процесс объединения может даже теоретически стать полным. Другими словами, нет необходимости предполагать, что Природа даже теоретически может быть подведена под единую взаимосвязанную рациональную схему. На протяжении всей истории науки мы обнаруживаем, что наиболее сильное влияние на исследования оказывало понятие действенной причинности. Принцип причинности или иногда более общий принцип достаточного основания рассматривался как необходимый принцип, которому должна соответствовать природа, а целью науки считалось обнаружение точных способов, в которых этот принцип реализуется в явлениях природы. Но в естествознании, понимаемом таким образом, как я объяснил такие априорные принципы заменяются постулатом или рабочей гипотезой о том, что в природе могут быть обнаружены последовательности, которые могут быть описаны законами или наборами законов, воплощенными в определенных идеальных схемах, и что это возможно в той степени, в которой мы не знать любые пределы, чтобы узнать, что эти схемы. То, что эти схемы могут быть применены с абсолютной точностью к конкретным случаям в природе, является иллюзией, зависящей от несовершенства наших чувств, даже когда их сила расширяется за счет использования инструментов, которые часто мешают нам воспринимать все те индивидуальные особенности конкретного явления, которые отличают его. от других явлений того же класса, описываемых той же концептуальной схемой. Чтобы построить законы, мы часто искусственно изолируем часть того, что происходит, от остального; Однако в данном случае всегда есть побочные явления. В научной лаборатории часто предпринимаются тщательно продуманные меры предосторожности для того, чтобы изолировать явления и максимально уменьшить возмущающие воздействия, но остается некоторый остаток, который не всегда может быть полностью проигнорирован, когда эксперимент рассматривается в связи с каким-либо простым законом определенного типа. Таким образом, научный закон утверждает, что могло бы произойти в идеальных условиях, более или менее несовершенно реализуемых в реальных случаях. Мы видели, что все концептуальные схемы применимы только к описанию того, что происходит в части физической области, ограниченной различными способами. Это включает в себя изоляцию с целью концептуального описания конкретных областей в воспринимаемом мире. Успех концептуальной схемы в выполнении своей описательной функции по отношению к конкретному перцептивному комплексу зависит от того, что для данной цели этот конкретный перцептивный комплекс может рассматриваться как изолированная система, в которой все перцептивные элементы, не принадлежащие к нему, игнорируются. Таким образом, существование приблизительно изолированные системы в мире физических явлений есть факт, от которого зависит возможность существования естествознания в том виде, в каком мы его знаем. Например, описательная схема движения тел в Солнечной системе была бы невозможна, если бы не тот факт, что Солнечная система приблизительно изолирована в том смысле, что возмущающие эффекты гравитации звезд могут быть опущены. Схема, которая успешно служит своей цели в конкретном разделе науки, к которому она принадлежит, должна удовлетворять определенным условиям. Во-первых, она должна иметь логическую непротиворечивость или согласованность как схема, не противоречащая самой себе; различные концептуальные элементы, которые он использует, и набор содержащихся в нем определений и постулируемых отношений должны образовывать непротиворечивое целое, в котором существует полная логическая связь между частями. Во-вторых, схема должна удовлетворять критерию предоставления действительно адекватного описания последовательностей явлений того класса, к которому она предназначена; она должна иметь применимость по отношению к физическим явлениям. Вполне возможно установить концептуальные схемы, которые удовлетворяют первому из этих условий — логической связности, но либо не удовлетворяют, либо, как известно, не удовлетворяют условию применимости. Концептуальная схема, которая отличается от ньютоновского закона всемирного тяготения тем, что в качестве закона принимается закон обратного куба или любой другой степени расстояния вместо ньютоновского закона обратного квадрата, могла бы быть разработана в деталях и удовлетворяла бы условию логическая последовательность так же полна, как и закон Ньютона; однако оно не годилось бы даже для приблизительного представления движений тел Солнечной системы. Это противоречило бы фактам в области восприятия. Конкретная система абстрактной геометрии может быть безупречной в качестве концептуальной схемы и, тем не менее, неприменимой для описания реальных пространственных восприятий. Третьему условию относительной простоты должна удовлетворять научная теория, если она должна эффективно использоваться в построении Науки. Может случиться, что две или более концептуальных теорий удовлетворяют условиям логической связности и применимости. В этом случае эта теория будет выбрана среди всех тех, которые применимы к тому же кругу явлений самого простого характера. Наиболее важным критерием применимости научной теории является то, что она должна позволять нам фактически предсказывать результаты экспериментов или наблюдений за последовательностями явлений в условиях, соответствующих области применения теории, которые делаются после создания этой теории. . Если это не удается сделать успешно, то либо следует отказаться от теории и искать более адекватную, которой ее можно заменить, либо искать определение возмущающих элементов в условиях, в которых проводились новые эксперименты. такого рода, чтобы можно было показать, что комплекс условий в этих опытах не соответствовал постулируемым теорией. Другими словами, надо показать, что наблюдаемый комплекс восприятий не обладал в этих опытах той чертой приблизительной изолированности, которую предполагает теория. В истории науки часто случалось, что теория, имевшая значительный успех в качестве репрезентативной схемы, не удовлетворяла одному из требований, которые я описал. Затем от нее отказались в пользу какой-то другой теории, которая, по-видимому, больше удовлетворяла требуемым условиям. Во-первых, от теории можно отказаться из-за внутренних дефектов самой концептуальной схемы в вопросах логической достоверности и ясности определения концептуальных элементов. В некоторых случаях ясное изложение концептуальной теории в логической форме было дано только в результате критического исследования спустя много времени после того, как теория была впервые построена и применена в своих надлежащих описательных целях. Кроме того, теория, за исключением дефектов в ее собственной природе, может быть заменена новой теорией более всеобъемлющего характера, которая способна представить более широкий круг явлений, чем старая. Когда происходит такая замена, старая теория не теряет своей логической последовательности и той степени применимости, которой она когда-либо обладала. Об истинности или ложности научной теории часто говорят таким образом, который затемняет истинную природу таких теорий. Именно факт применимости или степень применимости одной логически последовательной теории по сравнению с другой является их отличительной чертой. Если предположить, что обе они являются логически связными концептуальными схемами, обе из которых гипотетичны по своей природе, то для многих целей предпочтительнее будет та, которая имеет более широкий диапазон применимости и, следовательно, большую силу предсказания. Если теория тяготения Эйнштейна или какая-либо ее модификация в конце концов вытеснит теорию тяготения Ньютона, что, весьма вероятно, произойдет, то это произойдет потому, что первая способна представить некоторые явления, которые ньютоновская теория не может представить, а также потому, что она является частью более широкой теории, которая представляет явления, отличные от гравитационных, она лучше, чем ньютоновская теория гравитации, подходит для того, чтобы составлять часть всеобъемлющей схемы, относящейся к широкому классу физических явлений. Но для описания почти всех относительных движений тел Солнечной системы ньютоновская схема явно достаточна, и она всегда будет столь же адекватной для этой цели, как она показала себя в прошлом. Таким образом, обладая большим диапазоном и точностью в своей способности описания, а не в том, что должно быть правильно описано как ее истина, если только истина не понимается как степень применимости, теория Эйнштейна будет рассматриваться как превосходящая теорию Ньютона. Насколько нам известно, сама теория Эйнштейна может однажды быть заменена какой-то еще более общей и всеобъемлющей схемой, применимой для описания еще более широкого круга явлений. В целом метод создания гипотетических теорий для проверки их способности представлять и предсказывать явления можно охарактеризовать как методологический прагматизм. Это, конечно, не означает принятия прагматизма как общей философской системы. В некоторых случаях могут быть разные способы применения концептуальной схемы для описания явлений, для представления которых она была построена. Это особенно может иметь место в теории, выраженной в математической форме, в которой только некоторые из концептуальных элементов имеют прямые перцептивные соответствия, а остальные элементы необходимы для обеспечения согласованности и достоверности самой теории. Тогда требуется принцип соответствия, который определяет характер соответствия между элементами восприятия и концептуальными элементами абстрактной схемы, и такой принцип соответствия не обязательно уникален. Пример этого можно найти в теории электромагнитного поля, сформулированной Максвеллом. Было достигнуто общее согласие в том, что уравнения Максвелла действительно представляют то, что можно наблюдать в поле, но были предложены различные способы сопоставления того, что можно наблюдать, с векторами, фигурирующими в уравнениях. В самой абстрактной области Науки, чистой математике, способности, которыми обладает разум в отношении идеализации и обобщения, использовались настолько широко, что были построены концептуальные схемы, которые, как известно, не применимы к описанию каких-либо физических явлений, хотя такие схемы могут никогда не возникали без конечной отправной точки в физическом восприятии. Эта склонность чистой математики опережать потребности приложений иногда вызывала упреки в адрес математиков, особенно со стороны физиков. Математиков обвиняли в том, что они растрачивают свои интеллектуальные усилия в области голого формализма, оторвавшего себя от всякой связи с действительным миром. Утверждалось, что математики имеют чрезмерную склонность заниматься идеями, которые слишком далеки от физического порядка, в котором возникла математика и в котором она все еще должна найти свое правильное применение. Опыт, однако, во многих случаях показал, что чрезвычайно рискованно предсказывать, что математическая теория, сколь бы далекой она ни была от физического порядка вещей, рано или поздно не найдет применения в этом порядке. Совершенно верно, что хотя чистая математика по своему происхождению является частью естествознания, возникшей, как и любая другая отрасль науки, в стремлении иметь дело с определенными аспектами воспринимаемого мира, она быстро превратилась в дедуктивную и формальную науку в некотором смысле. и в такой степени, которой в настоящее время нет ни в одной другой отрасли естествознания. Тем не менее математическое мышление, как очень ясно показывает его история, является одной из нормальных форм умственной деятельности. Если ему будет позволено развиваться по своему собственному пути, свободному от всех оков, налагаемых на него предполагаемой необходимостью поддерживать тесные отношения с другими отделами, которые могут использовать его как инструмент, он не окажется в невыгодном положении, когда новые требования предъявляются к ней другими отраслями науки по мере того, как они постепенно достигают тех стадий, на которых им требуется помощь утонченных математических методов. Было бы легко установить в деталях, что многие из наиболее важных применений математики были совершенно непредвидены теми, кто разработал математические идеи и используемые таким образом методы. Разве математики в течение более чем столетия не исследовали те системы геометрии, которые известны как неевклидовы и которые казались многим философам и физикам крайним примером приверженности математиков направлениям мысли, которые ни к чему не могли привести новейшую теорию геометрии? Эйнштейна нельзя было бы сформулировать, потому что не был бы подготовлен путь к концепции четырехмерного многообразия с неевклидовой метрикой, фигурирующей в схеме как пространство-время, и к теории тензоров, которую Эйнштейн использовал при разработке его схема не существовала бы.