Содержание
Авария «Союза» и экстренный спуск — как это было. Объясняют космонавты
- Наталия Зотова, Всеволод Бойко
- Русская служба Би-би-си
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер
Подпись к видео,
Авария ракеты «Союз ФГ». Главные факты
11 октября произошла авария после запуска с Байконура ракеты-носителя «Союз-ФГ» с кораблем «Союз МС-10» с космонавтом Алексеем Овчининым и астронавтом Ником Хейгом на борту. Они катапультировались и были извлечены из спускаемого аппарата в хорошем состоянии.
Причины аварии пока не установлены. Однако источники информационных агентств говорят, что авария может быть связана с одним из боковых блоков первой ступени ракетоносителя.
- Ракета с новым экипажем МКС потерпела аварию. Экипаж жив
«Один из блоков в верхней части не отделился и ударил нижней частью по второй ступени. Произошло аварийное выключение двигателя второй ступени», — рассказал источник РИА Новости. Затем «сработал аварийный маяк», корабль разделился на отсеки и выпустил парашют с катапультой, в которой экипаж благополучно спустился на землю, добавил собеседник Интерфакса.
Би-би-си попросила космонавтов Александра Лазуткина и Антона Шкаплерова объяснить, что происходило до, во время и после аварии.
Такое случается впервые?
Лазуткин: «Такие ситуации крайне редки. Еще в советские времена был случай, когда не включились двигатели третьей ступени — точно так же экипаж приземлился, только на большей высоте это все произошло. И еще один раз [в 1983 году] ракета взорвалась на старте, но система аварийного спасения вывела экипаж из зоны поражения, и все нормально было».
Шкаплеров: «Именно на этом этапе — да [в первый раз]. А так была у нас на старте еще одна авария в 1983 году. Владимир Титов и Геннадий Стрекалов катапультировались во время старта» (ракета загорелась меньше чем за минуту до отрыва от земли)».
Идет 119 секунда полета. Что в штатной ситуации происходит в этот момент с кораблем? На какой высоте он находится? Что делают космонавты?
Лазуткин: «Корабль в этот момент достаточно высоко — далеко еще до космоса, но повыше, чем самолеты летают. Космонавты испытывают перегрузки в 3-3,5 единицы. Это комфортная перегрузка, я бы сказал. Они контролируют полет.
Там есть шпаргалочка, где написано, на какой секунде что происходит: когда отделяется система аварийного спасения, когда происходит разделение ступеней… В самом управлении ракетой-носителем космонавты не принимают участия, это слишком сложно, так не делается».
Шкаплеров: «Космонавты вместе с Землей следят, как работают системы — штатно или нет.
Перегрузки еще действуют обычно на уровне 3-4 единиц. Это не очень большая перегрузка — для летчика, допустим, на истребителе это вообще ничего.
Немного затруднены движения, например, руками, потому что твой вес увеличивается в три-четыре раза. Но космонавты тренируются, готовы к перегрузкам, поэтому продолжают работать, нажимают различные кнопки, которые необходимо на том или ином этапе.
Старт — до выхода в космос — длится всего 10 минут. Все 10 минут они следят за работой с системами. Тут не расслабишься, тем более, что их было [в экипаже] всего двое, а не трое [как иногда бывает].
Когда выходят на околоземную орбиту и удостоверяются, что все штатно, тогда есть время расслабиться, переодеться даже. А до этого они в полной боевой готовности».
Автор фото, Sergey Savostianov/TASS
Подпись к фото,
Экспедиция на российском пилотируемом корабле отправилась в четверг с космодрома Байконур, но из-за аварии экипажу пришлось совершить аварийную посадку в Казахстане
Насколько велик для космонавтов был риск погибнуть?
Шкаплеров: «По идее все [действия] отработаны, система очень четкая.
После неполадки с ракетой-носителем подается сигнал, и космический корабль от ракеты просто отстреливается и уводится в сторону. Риск всегда есть, конечно, но здесь все отработано».
Какие действия должен предпринимать экипаж в такой ситуации? Они могут как-то повлиять на происходящее?
Лазуткин: «Эвакуация происходит автоматически, когда ракета в полете. Человек может просто не успеть принять решение, поэтому ему такое не доверяют».
Шкаплеров: «Они только получают сигнал о том, что [произошла] авария ракеты-носителя и готовятся к перегрузкам, которые возникнут, когда их будут уводить в сторону [от ракеты]».
Автор фото, Sergey Savostianov/TASS
Подпись к фото,
Космонавт Алексей Овчинин (слева) и астронавт Ник Хейг перед запуском ракеты
Что происходит с космонавтами при такой аварии? Они испытывают серьезные перегрузки?
Шкаплеров: «После этого может происходить либо баллистический спуск с повышенными перегрузками [не требующий управления экипажем], либо они [экипаж] могут вступить в управление.
Но как они действовали, я не знаю. [При баллистическом спуске] перегрузки зависят от высоты, от скорости… Тут уже могут быть от 8 единиц и больше».
Лазуткин: «В данном случае система уводит корабль от неисправного ракетоносителя, происходит разделение корабля на отсеки, и космонавты, сидя в спасательном аппарате, направляются к земле. На нужной высоте включается парашютная система — тут возникает перегрузка, но дальше это уже обычная, штатная посадка. Тут задача космонавтов — как можно точнее зафиксировать, что произошло, и передать по радио людям, которые будут их встречать».
Что ждет космонавтов дальше? Смогут ли они после такого инцидента продолжать полеты в космос с психологической точки зрения?
Лазуткин: «Жалко, что их полет был такой небольшой, но это не «ужас-ужас». Ребята остались живы, сейчас это наиболее важно. Я надеюсь, американский астронавт теперь не покинет отряд космонавтов (Это был его первый полет в космос.
— Би-би-си).
На самом деле, для него это хороший урок, что наша техника надежная. Несмотря ни на что, экипаж остается жив».
Как эта авария может повлиять на российскую космонавтику в целом? Это, в первую очередь, показатель проблем или от таких ситуаций никто не застрахован?
Лазуткин: «Это не проблема всей нашей космонавтики. Это говорит о том, что космическая техника — не смартфон, она сложная сама по себе, она имеет право на отказ. Ну, а во-вторых — такая наша профессия.
А нынешнее состояние космонавтики ни при чем. Я думаю, разберутся, и еще на несколько сотен полетов у нас не будет таких отказов».
Ракетой за шиворот
Авария при запуске корабля «Союза МС-10» не стала катастрофой — жизни обоих космонавтов сохранила система аварийного спасения, основные элементы которой разрабатывались еще 60 лет назад. О том, как она устроена, в каких случаях ее приходилось использовать, и когда космонавты летали вообще без «страховки» N + 1 рассказывает космический блогер Филипп Терехов.
«Две минуты сорок пять секунд. Авария носителя. Быстро мы прилетели», — невесело пошутил командир «Союза МС-10» Алексей Овчинин.
https:w.soundcloud.com/player/?url=https%3Aapi.soundcloud.com/tracks/513323637&color=%23ff5500&auto_play=false&hide_related=false&show_comments=true&show_user=true&show_reposts=false&show_teaser=true
В это время в кабине корабля звучал сигнал аварийной системы, а ему и его американскому напарнику еще предстоял баллистический спуск с перегрузкой 6,7G и посадка в казахстанской степи, в нескольких сотнях километрах от Байконура, откуда они стартовали всего за полчаса до этого.
Оба космонавта благополучно приземлились, но эта авария стала самой масштабной в истории российской космонавтики, последний раз подобное происходило в 1983 году, когда ракета «Союз» взорвалась на старте. Но и тогда, и теперь люди спаслись потому, что инженеры продумали, как именно спасать космонавтов на всех участках полета.
Попробуем рассказать историю космических «спасательных шлюпок».
Полеты в кресле
Катапультные кресла, которые появились вместе с реактивной авиацией, стали первым средством спасения и в космонавтике. Именно такие кресла и стояли на первых советских космических кораблях «Восток» и американских кораблях второго поколения «Джемини». Их главным недостатком была сложность катапультирования в случае аварии на стартовом столе — на кресло «Джемини» поставили очень мощные двигатели, которые потенциально могли привести к травмам астронавтов, а на «Востоках» пришлось ставить специальную сетку около старта, чтобы «ловить» космонавта.
В случае «Востока» кресло с космонавтом выстреливалось в специальный круглый вырез в обтекателе ракеты-носителя. Причем катапультироемое кресло вводилось в действие и на этапе посадки — космонавт с его помощью покидал спускаемую капсулу корабля, а затем приземлялся на парашюте. Именно так совершали посадку первые советские космонавты, включая Гагарина.
Но в надежности катапультируемого кресла в качестве системы спасения на старте были обоснованные сомнения, и хорошо, что «боевого» катапультирования при пуске в истории космонавтики не было.
Катапультируемые кресла стояли и на двух первых американских шаттлах — на не летавшем в космос экспериментальном «Энтерпрайзе» и на «Колумбии». Это были модифицированные катапультные кресла самолета-разведчика SR-71, и они могли спасти двух членов экипажа на верхней палубе кабины челнока в случае отказа двигателей в течение семи минут после старта. Впрочем эта возможность у них была только до высоты 80 тысяч футов (24,4 километра) — дальше траектория и скорость полета становилась такой, что стекло шлема скафандра должно было расплавиться.
В течение первых четырех полетов «Колумбии» экипаж состоял из двух человек, и катапультных кресел хватало на всех, но во время пятого полета на борту было уже четыре человека, и командир экипажа принял решение из этических соображений выключить возможность катапультирования.
Остальные шаттлы строились изначально без катапультируемых кресел, а в 1986 году их сняли и с «Колумбии». Полный экипаж из семи астронавтов, расположенный на двух «этажах» кабины катапультировать было нельзя. У советского «Бурана» была та же проблема — катапультные кресла для двух пилотов предполагалось ставить для испытательных полетов, а потом их собирались снять.
Полеты на авось
Как это ни поразительно, в истории космонавтики были корабли, в которых спасение экипажа в процессе пуска не предусматривалось вообще. Например, в советском корабле «Восход», который по сути, был модифицированным «Востоком» вместо катапультируемого кресла для одного космонавта ставили два или три ложемента для экипажа. Возможность запустить в таком корабле трех человек вместо одного с лихвой оборачивалась неотвратимой гибелью космонавтов в случае аварии на старте или на первых секундах полета. «Восходы» с экипажем летали всего лишь два раза, причем во втором полете Алексей Леонов совершил первый в истории выход в открытый космос, то есть экипаж рисковал вдвойне.
После того, как с шаттлов сняли катапультные кресла в случае аварии на старте или на первых секундах полета у астронавтов не было никаких шансов. В полетных инструкциях были главы «Contingency Abort» («Нештатное аварийное прекращение полета»), но астронавты мрачно шутили, что они были написаны только для того, чтобы было что почитать перед смертью — шаттл мог совершить аварийную посадку только в том случае, если проблемы возникли после отделения боковых ускорителей, а сам корабль сохранил управляемость.
Катастрофа «Челленджера» показала всю порочность такого решения — астронавты пережили разрушение шаттла и погибли, когда кабина ударилась о воду. На то, чтобы переделать кабину и спасать ее целиком или прорезать рельсы на семь катапульт, не было средств, поэтому были созданы эрзац решения. Проблема была в то, что из люка шаттла нельзя было просто выпрыгнуть с парашютом — астронавт разбился бы о крыло. Поэтому инженеры сначала предложили совершенно безумное решение — астронавт цеплял бы себя к ракете и улетал в сторону на ней.
https:www.youtube.com/embed/E3fnt-DD23E?start=434
Астронавты отказались испытывать этот кошмар, и в результате была создана более консервативная система — из люка выдвигался направляющий штырь, астронавты надевали парашюты, прицеплялись к штырю и съезжали по нему.
https:www.youtube.com/embed/dfVTX25hH-I?start=16
Но эта система, увы, служила больше для успокоения — она могла спасти астронавтов только если шаттл сохранял управляемый полет, находился ниже 10 километров и летел с дозвуковой скоростью. Серьезная авария с этими условиями, к сожалению, никак не сочеталась.
Башня бегства
Вариант использовать специальную небольшую ракету, чтобы выдернуть космонавта вместе со спускаемой капсулой при пожаре, взрыве носителя на старте или в первые минуты полета, впервые реализовали в США — именно на самых первых кораблях «Меркурий» появилась характерная escape tower, которая сегодня украшает носители при всех пилотируемых запусках.
Обратиться к этому методу пришлось не от хорошей жизни — Америка отставала в космической гонке из-за того, что у них не было мощного носителя, сопоставимого с королевской «семеркой». Для первых запусков использовалась ракета Redstone, которая едва могла обеспечить суборбитальный полет, а сам корабль был очень тесным — астронавты говорили, что они скорее надевают «Меркурий», чем садятся в него. В таком корабле не было места ни для тяжелого катапультного кресла, ни для направляющих для него.
Поэтому сверху на обтекателе ракеты-носителя была установлена твердотопливная ракета, которая в случае аварии должна была поднять корабль на высоту, где уже могла нормально сработать парашютная система корабля. Эта идея — дополнительной спасательной ракеты, установленной сверху носителя, стала фактически стандартом. Такая система использовалась на «Аполлонах», на «Союзах» и китайских «Шеньчжоу», ее будут использовать на будущем американском корабле «Орион» и российской «Федерации».
https:www.
youtube.com/embed/1c9rS5G5X6Y
На «Союзах» система аварийного спасения (установка 11Д855М, если быть точным; помимо спасательной ракеты она включает в себя много других компонентов — блоки автоматики и навигации, двигатели головного обтекателя, стабилизаторы и многое другое) ставится на боевой взвод за 15 минут до старта и в случае аварии готова спасти космонавтов хоть со стартового стола.
В диапазоне от 15 минут до старта до 114 секунды полета (для «Союза МС») САС раскрывает решетчатые стабилизаторы внизу головного блока, отрывает два верхних отсека корабля «Союз» и уносит их вверх и в сторону на твердотопливных ракетных двигателях. Когда в них заканчивается топливо, спускаемый аппарат с космонавтами выбрасывается вниз из-под обтекателя, и на нем раскрывается сразу запасной парашют.
В диапазоне от 114 до 157 секунды полета верхняя «башня» САС уже сброшена. Но на головном обтекателе есть четыре двигателя головного обтекателя РДГ, которые в случае аварии уведут корабль от терпящей бедствие ракеты.
Скорее всего, этот вариант и был использован в аварии «Союза МС-10». После того, как в РДГ закончится топливо, спускаемый аппарат выбрасывается из-под обтекателя и переходит на баллистический спуск и штатную посадку — после снижения до высоты 8,5 километра начинает ораскрываться основной парашют.
После 157 секунды полета сбрасывается и головной обтекатель. Двигателей увода больше нет, и в случае аварии выключаются двигатели ракеты-носителя, а корабль досрочно отделяется штатными пироболтами, которые сработали бы по окончании нормального выведения. По рассказам космонавтов, это довольно чувствительный «пинок», так что корабль будет уходить в сторону от ракеты.
В боевых условиях верхняя спасательная ракета «Союза» сработала, например, 26 сентября 1983 года. Меньше чем за две минуты до старта ракеты-носителя с кораблем «Союз-Т-10» на ракете начался пожар. К счастью, наземная команда это успела заметить и всего за четыре секунды до разрушения ракеты вручную активировала систему аварийного спасения.
САС благополучно унесла корабль в сторону и мягко приземлила. Космонавты Владимир Титов и Геннадий Стрекалов испытали перегрузку до 18 G, но не пострадали и потом успешно летали в космос.
Вспоминает
Титов упоминает еще один случай срабатывания САС, который произошел за восемь лет до этого. 5 апреля 1975 года к орбитальной станции «Салют-4» должен был отправиться корабль «Союз-18» с космонавтами Василием Лазаревым и Олегом Макаровым. Но на участке разделения второй и третьей ступени возникла проблема. Нормальный порядок разделения таков: сначала начинается запуск двигателя третьей ступени, затем выключается двигатель второй ступени, вторая ступень отделяется, и в последнюю очередь сбрасывается хвостовой отсек третьей ступени. Но в этот раз на 289-й секунде вместе с командой на выключение двигателя второй ступени из-за отказа реле одновременно выдается команда на сброс хвостового отсека, но только на три замка из шести. В результате третья ступень тягой двигателя выламывает три оставшихся замка, при этом закручиваясь. На 295-й секунде углы отклонения стали слишком большими (САС включается при отклонении больше 7 градусов) и система стала спасать космонавтов.
Двигатель третьей ступени выключился, корабль отделился от нее и стал выполнять операции, как при штатной посадке. «Союз» разделился на отсеки, и спускаемый аппарат с космонавтами перешел к программе управляемой посадки. Увы, из-за вращения его система управления потеряла правильные «верх» и «низ» и, вместо того, чтобы развернуть корабль верхом вверх, чтобы создавать подъемную силу, перевернула его. Корабль все сильнее зарывался в атмосферу и все интенсивнее тормозил, создавая опасную для жизни перегрузку. Максимум составил 21,3 G, и космонавты чуть не погибли. Посадка тоже не прошла без приключений — корабль сел на склон и не скатился в обрыв только благодаря тому, что зацепился парашютом за растительность.
Вспоминает Олег Макаров:
Старт ракеты прошел нормально, летим, ждем включения третьей ступени. Но… неожиданно двигатель смолк. Взвыла сирена, загорелся транспарант «Авария РН», машина резко крутанулась, и по кабине метнулся «солнечный зайчик». В первые мгновения мы даже и не поняли, что случилось. Через несколько секунд стало ясно, что произошел какой-то отказ в ракете, и автоматика отделила наш корабль от нее.
Попытались связаться с Землей, но радиосвязи не было. При последующем анализе выяснилось, что радиосвязь была односторонней: Земля нас слышала хорошо, и Климук кричал в микрофон, вызывая нас, но мы его не слышали. Мы попытались сообразить, куда же приземлимся. Больше всего волновало то, что мы могли попасть на территорию Китая, ведь тогда у нас с этой страной были натянутые отношения. Наступило тягучее ожидание…
Пока выясняли место посадки, невесомость прекратилась, и наступила перегрузка. Мы не предполагали, что она будет такой большой. Известно, что человеку становится невыносимо тяжело при 10-кратной перегрузке, а у нас она была гораздо больше. Стало «уходить» зрение: сначала оно перешло в черно-белый цвет, а потом стал сужаться угол зрения. Мы находились в предобморочном состоянии, но все же сознание не теряли. Пока перегрузка давит, думаешь только о том, что надо ей сопротивляться, и мы сопротивлялись как могли. При такой огромной перегрузке, когда невыносимо тяжело, рекомендуется кричать, и мы кричали изо всех сил, хотя похоже это было на сдавленный хрип.
Через несколько минут перегрузка стала медленно спадать. Первым делом немного отдышались и стали приходить в себя. В это время сработала парашютная система. Приземлились, спускаемый аппарат немного покачался и остановился. Мы вылезли наружу и обнаружили, что находимся на склоне горы, покрытой снегом глубиной полтора метра. Менее получаса назад мы улетели с Байконура, там было +25°С, а теперь оказались в горах при минусовой температуре. Развели костер — согрелись. Вскоре появился поисковый самолет. Мы залезли в спускаемый аппарат и установили с ним радиосвязь. На наш вопрос, где мы находимся, нам сообщили, что мы приземлились в Советском Союзе на Алтае.
Эвакуировать нас смогли только на следующий день. Всю ночь мы не спали и сидели у костра, обсуждая наш аварийный полет. Вот тогда мне подумалось о том, какие же молодцы те люди, которые предвидели эту аварийную ситуацию. В нештатных условиях все автоматические системы корабля сработали четко и так, как надо.
Чтобы исключить риск таких запредельных перегрузок, алгоритм САС переделали. Теперь в случае аварии корабль закручивается вокруг продольной оси, чтобы возникающая подъемная сила обнулялась и происходил баллистический спуск. При обычной посадке спускаемый аппарат, похожий по форме на фару, «скользит» на теплозащитном щите — это создает подъемную силу и снижает уровень перегрузки. Если корабль спускается по очень крутой траектории, подъемная сила не возникает, и аппарат летит вниз как камень — это и называют «баллистическим спуском». Это не очень комфортно, но безопаснее, чем в случае перевернутой подъемной силой. «Союз МС-10» не успел разогнаться, поэтому перегрузка оказалась 6,7 G.
Двойного назначения
В новый кораблях, которые разрабатывают SpaceX и Boeing для доставки экипажей на МКС, двигатели системы спасения установлены либо в самих кораблях, либо в сервисном модуле. Благодаря этому двигатели можно использовать не только в случае аварии. Например, на корабле SpaceX Dragon V2 и в Boeing Starliner топливо САС можно использовать в орбитальном полете, они могут пригодиться и в качестве тормозных двигателей для мягкой посадки.
https:www.youtube.com/embed/1_FXVjf46T8
В суборбитальном туристическом корабле New Shepard благодаря этому САС может летать много раз, не используясь, когда все идет как надо:
https:www.youtube.com/embed/ESc_0MgmqOA
Плюсом и минусом таких систем одновременно является то, что в этом случае аварийные двигатели нельзя сбросить при выведении, то есть кораблю приходится тащить с собой излишнюю массу.
Космические аварийные системы становятся все совершеннее, они спасают жизни людей, но лучше бы им никогда больше не приходилось включаться.
Филипп Терехов
Россия отмечает 50 лет со дня ужасной катастрофы при запуске космического корабля
Солнце восходит над стартовой площадкой арендованного Россией космодрома Байконур в Казахстане в сентябре 2009 года. Россия в воскресенье отметила 50-летие самой ужасной, но давно засекреченной космической катастрофы в мире, когда 126 человек сгорели заживо во время аварии на стартовой площадке Байконура. космодром.
Россия в воскресенье отметила 50-летие самой ужасной в мире, но давно засекреченной космической катастрофы, когда 126 человек сгорели заживо во время аварии на стартовой площадке.
Во время аварии, которая, по словам Российского космического агентства, была настоящим «адом», люди сгорели заживо или испарились, а другие умерли от ядовитых паров или позже скончались от ожогов.
Власти и родственники погибших в этой аварии и других совершили панихиду на космодроме Байконур, а также возложили цветы к их братским могилам.
В 1960 году Советский Союз, вовлеченный в космическую гонку с Соединенными Штатами, разрабатывал межконтинентальную баллистическую ракету, известную как Р-16, и 24 октября того же года должен был запустить прототип ракеты, когда она взорвалась при запуске. подушка.
«Люди умирали в ужасных муках, по сути, сгорали заживо, но страна и остальной мир практически ничего не узнали об этой страшной катастрофе и ее героях-жертвах», — заявили в Роскосмосе.
«По сей день это считается самой ужасной (трагедией) в истории освоения космоса», — говорится в заявлении агентства.
Российское космическое агентство со ссылкой на советского ученого Бориса Чертока сообщает, что погибло 126 человек, но также отмечает, что точное число жертв установить трудно и оно может варьироваться от 60 до 150 человек9.0003
Испытательная бригада случайно запустила вторую ступень ракеты, в результате чего загорелась первая ступень, вызвавшая катастрофу.
Те, кто находился ближе всего к ракете, «более или менее испарились, и многие из жертв лишь позже скончались от ожогов», говорится в отдельном заявлении космического агентства на английском языке.
Известное как «дьявольский яд», ракетное топливо было настолько ядовитым, что те, кто прыгал в взрывоопасные колодцы, чтобы спастись от «ада», были найдены задохнувшимися, сообщило космическое агентство.
На Западе трагедию называют Неделинской катастрофой, по имени командующего РВСН Митрофана Неделина, курировавшего ракетную программу и погибшего вместе с конструкторами и испытателями.
Во время испытаний Константин Герчик, в то время начальник космодрома Байконур, попросил Неделина отойти в сторону из соображений безопасности.
Неделин отказался. «Разве я не такой же офицер, как и все остальные?» Герчик вспомнил, как говорил ему Неделин, согласно выдержкам из его воспоминаний, опубликованным государственным информационным агентством РИА Новости.
На снимке, сделанном в сентябре 2005 года, изображен российский космический корабль «Союз-У» с грузовой капсулой «Прогресс М-54» на стартовой площадке космодрома Байконур в Казахстане. Россия в воскресенье отметила 50-летие самой ужасной, но давно засекреченной космической катастрофы в мире, когда 126 человек сгорели заживо во время аварии на стартовой площадке космодрома Байконур.
Единственное, что осталось от маршала, так это булавка, по которой его впоследствии опознали, согласно ранее засекреченным воспоминаниям Герчика.
Советские власти во главе с Никитой Хрущевым ввели полную секретность аварии.
Газета «Правда», официальный рупор КПРФ, сообщила, что Неделин погиб в авиакатастрофе, сообщает телеканал НТВ, по оценкам которого заживо сгорели 74 человека и более 50 получили ранения.
Файлы о неудачном запуске были рассекречены только в 1990-х годах.
По стечению обстоятельств в тот же день три года спустя пожар на стартовой площадке унес жизни еще семи испытателей.
В связи с двумя авариями 24 октября известен как «черный день» для освоения космоса, когда российские официальные лица чтят память всех тех, кто посвятил свою жизнь космической программе.
Космические чиновники не планируют никаких запусков в этот день.
Отправка первого человека в космос в 1961 году и запуск первого спутника четырьмя годами ранее являются одними из ключевых достижений советской космонавтики и остаются главным источником национальной гордости в России.
(с) 2010 АФП
Цитата :
Россия отмечает 50 лет со дня ужасной катастрофы при запуске космического корабля (24 октября 2010 г. )
получено 16 ноября 2022 г.
с https://phys.org/news/2010-10-russia-years-space-disaster.html
Этот документ защищен авторским правом. Помимо любой добросовестной сделки с целью частного изучения или исследования, никакие
часть может быть воспроизведена без письменного разрешения. Контент предоставляется только в ознакомительных целях.
Союз 1 –
В стенах Кремля среди политических и военных героев похоронены одни из самых смелых исследователей нашего времени. Эти чрезвычайно талантливые космонавты открыли эру пилотируемых космических полетов. Они охотно отправились в опасный, неизвестный космос в недавно изготовленных кусках металла, взгроможденных на переделанных ракетах, и все во имя нации и исследования. Это история, пожалуй, самого смелого из них, советского космонавта Владимира Комарова.
Официальный портрет космонавта Владимира Комарова. — Кредиты: Роскосмос.
За железным занавесом
Во время космической гонки и даже долгое время после нее СССР был гораздо менее откровенен, чем его американский коллега, в деталях космической деятельности и персонале. В Советском Союзе производство и распространение новостей строго контролировалось государственной машиной. Западу было трудно отделить факты от пропаганды. Это поощряло, а иногда даже подтверждало то, что по сути было слухами и домыслами.
Многие известные анекдоты и факты космической истории, даже приведенные в книгах, позже оказались ложными. Даже сегодня, спустя десятилетия после окончания холодной войны, в истории ранней советской космической программы есть несоответствия и противоречия.
В этой статье будет предпринята попытка воссоздать достоверную картину аварии космического корабля «Союз-1».
Одно из немногих изображений места крушения корабля «Союз-1», опубликованных в постсоветское время. Где-то посреди этой горящей массы искореженного металла лежали останки первого человека, погибшего во время космического полета. Кредиты: Роскосмос.
Запуск корабля «Союз-1» и орбита
23 апреля 1967 года СССР был на грани того, чтобы обогнать американцев, запустив свой новый космический корабль «Союз», предназначенный для доставки космонавтов на Луну. Космическая программа США только что потерпела самую серьезную неудачу в виде пожара «Аполлона-1», и казалось, что русские далеко впереди в гонке.
Космонавт Владимир Комаров был выбран для первого полета на корабле «Союз-1» — честь, о которой мечтает каждый космонавт. Но все, кто участвовал в проекте, знали, что «Союз» — незрелый космический корабль, в котором нужно было решить более 200 технических вопросов, и этот факт ставил Комарова в незавидное положение.
Миссия началась с большой драмы. 23 апреля 1967 года, за несколько часов до запуска Владимира Комарова на «Союзе-1», советский журналист Ярослав Голованов, как сообщается, видел, как Юрий Гагарин, первый человек в космосе и дублирующий пилот этой миссии, проявил «внезапную капризность». Судя по всему, Гагарин потребовал, чтобы его одели в скафандр, хотя Комаров был в состоянии летать. Это было крайне необычно для любой космической миссии, не говоря уже о такой значимой, как Союз-1. Некоторые историки интерпретируют выходки Гагарина как попытку спасти Комарова, в то время как другие, такие как Асиф Сиддики, опровергают этот факт и считают, что журналист Голованов никогда этого не писал. Очевидно, что-то случилось, что вызвало такой слух. Даже по меркам ранних полетов это не была номинальная подготовка к запуску.
Корабль успешно запущен в 03:35 по московскому времени и вышел на заданную орбиту. Однако проблемы начались сразу. Когда «Союз-1» вышел за пределы досягаемости связи с наземными диспетчерами, телеметрия показала, что левая солнечная панель не сработала, что привело к сокращению подачи электроэнергии наполовину. Хуже того, неразвернутая панель заслоняла Солнце, мешая работе звездных датчиков, необходимых для управления ориентацией. Контроль ориентации абсолютно необходим для стабилизации корабля, а также для точного запуска двигателей. Кроме того, сама конфигурация с одной панелью вызывала проблемы с управлением ориентацией своей асимметрией.
Комаров пытался исправить эти недочеты, даже стучал ногой по борту корабля, но солнечная панель не поддавалась. Ему посоветовали продолжить работу по стабилизации с использованием топлива. Но вскоре стало ясно, что эти усилия были просто пустой тратой топлива. Поскольку «Союз» изо всех сил пытался зарядиться одной солнечной батареей, его батареи также разряжались. Миссия не продлится очень долго на малой мощности, поэтому официальные лица на земле наконец приняли решение вернуть «Союз» домой.
900:02 Западный наблюдатель не знал, что за полетом корабля «Союз-1» должен был последовать полет корабля «Союз-2». Два космических корабля должны были встретиться, состыковаться и выполнить сложные процедуры выхода в открытый космос. Таким образом, решение о посадке корабля «Союз-1» привело к отмене полета корабля «Союз-2».
Огненное возвращение
Наземные инженеры выбрали 17-ю -ю -ю орбиту для посадки корабля «Союз-1», а 18-ю -ю -ю и 19 -ю -ю орбиты использовали в качестве резервных.
Чтобы приземлиться, космический корабль должен вернуться в атмосферу с правильной ориентацией. Низкий угол входа заставит его скользить по верхней части атмосферы, а крутой угол заставит его сгореть. Следовательно, он должен иметь правильное положение или ориентацию, прежде чем использовать ретроактивные двигатели. Для «Союза-1» это стало большой проблемой.
На «Союзе» было три системы ориентации — астроинерциальная система, которая стала бесполезной из-за блокировки солнечной панели, ненадежная ионная система, которую Комаров безуспешно пытался использовать для коррекции, и ручная система. Третий вариант может быть использован только на дневной стороне орбиты, в то время как 17 th повторный вход на орбиту будет осуществляться с ночной стороны планеты. Если ориентация с помощью ионной системы не удалась, попытка ручной ориентации может быть предпринята в течение 19 th орбита, которая попадет на дневную сторону. К тому времени «Союз» должен был получать энергию от резервной батареи, поэтому было необходимо, чтобы он вышел на орбиту 17 th .
К сожалению, у Комарова и русских дела пошли не так. Во время входа в атмосферу неисправная система управления ориентацией позволила машине слишком далеко отклониться от заданного пути, в результате чего автоматическая система остановила обратный огонь. Комарову были даны новые указания вручную сориентировать «Союз-1» для входа в атмосферу 19 сентября.-я -я орбита. Судьба всей миссии сводилась к этому единственному маневру.
Пилот выполнил поставленные задачи и запустил двигатели обратного огня. Но необычная асимметричная форма корабля заставила его дрейфовать во время входа в атмосферу. Автоматическая система обнаружила это отклонение от заданной траектории полета и выключила двигатели до завершения горения. Хотя это было далеко не идеально, двигатели заработали достаточно, чтобы «Союз» снова вошел в атмосферу.
Как и планировалось, орбитальный и приборный модули отделились от экранированного спускаемого аппарата, в котором находился космонавт. Когда машина кувыркалась в атмосфере, сработали тормозные и тормозные парашюты. Однако тормозному парашюту не удалось вытащить основной парашют из контейнера. Резервный парашют, который использовался как резервный, запутался с тормозным парашютом, фактически превратив машину в неудержимый снаряд. Вместо того, чтобы парить под парашютом, капсула ударилась о землю на огромной скорости. От удара двухметровый спускаемый модуль сплющился до невероятных 70 см, в результате чего твердотопливные ракеты в основании «Союза» взорвались. Взрыв уничтожил все, что уцелело после удара, оставив только расплавленные обломки.
Владимир Комаров (справа) знал, что ему нужно лететь на «Союзе-1»… потому что его дублером был первый человек в космосе, Юрий Гагарин (слева), национальный герой, которого нужно было защищать. По иронии судьбы оба мужчины умрут с разницей в год. Кредиты: Роскосмос.
Жуткие свидетельства очевидцев рассказывали, что Комаров превратился в комок размером 30 см в ширину и 80 см в длину. Пяточная кость была единственной узнаваемой частью, извлеченной из этого места. Послеаварийные расследования, проведенные с чрезмерным рвением, выявили, что причиной смерти стали тяжелые травмы черепа, спинного мозга и костей.
Согласно неподтвержденному источнику, цитируемому в книге «Побег от земных уз. Пятидесятые и шестидесятые», Комаров признался агенту КГБ Венямину Русаеву, что опасается предстоящего полета «Союза-1». Судя по всему, он знал о своих ничтожных шансах на выживание еще до полета. Тем не менее, он чувствовал, что должен совершить полет, иначе вместо него будет отправлен запасной пилот Юрий Гагарин. Комаров пожертвовал собой, чтобы защитить Гагарина, национальное достояние.
Его храбрость невозможно переоценить. Несмотря на слухи, позже опровергнутые, он никогда не ругался и не кричал в ярости на наземных инженеров за то, что они отправили его в космос на экспериментальном аппарате. Скорее, он оставался сосредоточенным на миссии, следуя инструкциям и процедурам до самого конца.
– реконструкция катастрофы парашюта, обрекшей на гибель Владимира Комарова и Союз-1.
starttime=”” endtime=”” caption=”” showexpander=”off” Alignment=”left” newser=”” margin=”true”]
Дорога на Союз
Создание корабля Союз, как и все остальное во время космическая гонка, сводившаяся к политическому давлению и амбициям. Русские выиграли гонку за то, чтобы отправить человека в космос первым. Но американцы быстро догоняли. Их программа Gemini могла отправить в космос сразу двух астронавтов. Итак, чтобы затмить американцев, СССР решил отправить в космос сразу трех человек с несколько импровизированной программой «Восход».
Космический корабль «Вокшод» — модификация одноместного корабля «Восток». Трое космонавтов поместились в одном и том же пространстве, ранее доступном для одного, без скафандров и системы катапультирования. «Вокшод», совершивший два успешных полета, всегда предназначался для использования в качестве временного транспортного средства до тех пор, пока следующий — «Союз» — не будет готов к полету.
«Союз», российский аналог «Аполлона», долгое время находился в разработке. Это была сложная часть оборудования с такими возможностями, как длительные полеты, рандеву и стыковка, и она претерпела многочисленные задержки. Василий Мишин, главный конструктор, сменивший Сергея Королева, считал причиной задержек внимание к нескольким проектам, поэтому он поддержал проект «Союз» и прекратил полеты «Вокшода».
Это ненадолго привело к отсутствию космических аппаратов в России и, таким образом, к прекращению всех полетов человека в космос. Прошло почти два года без единого полета российского человека в космос, а «Союз» все еще сталкивался с сотнями конструктивных проблем. К сожалению, времени на их решение было мало: приближавшаяся 50--я годовщина большевистской революции в мае 1967 г. усилила давление на программу «Союз» по проведению полета. Администрация хотела успешного полета любой ценой. Хотя испытания беспилотных кораблей «Союз» под кодовыми названиями «Космос-133» и «Космос-140» не увенчались успехом, аварийная посадка «Космос-140» через льды Аральского моря была сочтена достаточным доказательством для продолжения пилотируемого полета. Началась подготовка к полету корабля «Союз-1».
Чтобы попасть в заголовки новостей по всему миру, Россия приняла смелый план миссии. Помимо «Союза-1», на следующий день на орбиту будет запущен второй «Союз» с тремя космонавтами — Алексеем Елисеевым, Евгением Хруновым и Валерием Быковским. Затем два космических корабля выполнят первую в истории стыковку на орбите. Двое космонавтов, Алексей и Евгений, должны были выйти в открытый космос с корабля «Союз-2» на «Союз-1» и вернуться на Землю с Комаровым. Позже Валерий Быковский вернется один в «Союз-2». После трагедии с «Аполлоном-1» эта дерзкая миссия вполне могла обеспечить Советскому Союзу неоспоримое лидерство в гонке. К сожалению, миссия, призванная вывести российскую космическую программу на совершенно новый уровень, привела ее к поражению.
Ранний космический корабль «Союз» с цилиндрической приборной частью слева, сферическим орбитальным модулем справа и спускаемым аппаратом, на котором находился космонавт, в центре. Судно Владимира Комарова имело аналогичную конструкцию. – Кредиты: Роскосмос
За кулисами
Программа «Союз» была связана не только с проблемами разработки, но и с личностными конфликтами между двумя главными руководителями космической программы: Василием Мишиным, главным конструктором, и генералом Николаем Петровичем Каманиным, руководителем отряд космонавтов. Эти двое часто придерживались противоположных точек зрения. Мишин, например, поддерживал гражданских инженеров-космонавтов, а Каманин поддерживал своих военных летчиков-космонавтов. Мишин предпочел автоматические системы стыковки, а Каманин хотел использовать ручную стыковку. Это соперничество замедляло принятие важных решений, что явно не помогало программе.
И если основные технические решения постоянно обсуждались и откладывались, то такие решения, как дата полета корабля «Союз-1», были жесткими и неизменными. Всего за несколько дней до запуска Гагарин и группа космонавтов подготовили 10-страничный документ, адресованный партийным лидерам, в котором подробно описывались более 200 проблем конструкции корабля «Союз». В «Побеге от земных уз — пятидесятые и шестидесятые» Руссаев цитируется как передавший этот документ высшему руководству. Но документ исчез и так и не попал к адресатам. Все офицеры, передавшие это письмо или каким-либо образом причастные к этому, были понижены в должности, переведены или уволены. Судьба «Союза» казалась высеченной на камне.
[cleveryoutube video=”hw56mLN2Ezc” vidstyle=”1″ pic=”” afterpic=”” width=”” quality=”наследовать” starttime=”” endtime=”” caption=”Короткий русский документальный фильм о судьбоносная миссия «Союз-1». showexpander=»off»align=»left»newser=»»margin=»true»]
Уроки для «Союза»
Группа по расследованию авиационных происшествий обнаружила две серьезные неисправности парашютной системы на «Союзе». Первым из них был деформированный фонарь, который не позволял нормально раскрываться основному парашюту. Вторая ошибка заключалась в том, что тормозной парашют, который по расчетам требовал усилия 1500 кг для вытягивания основного парашюта, на самом деле требовал усилия 2800 кг. Удивительно, но резервный и тормозной парашюты даже никогда не тестировались вместе. Асиф Сиддики далее объясняет, что неправильно выполненные процедуры испытаний, использованные на кораблях «Союз-1» и «Союз-2», сделали поверхность парашютного контейнера шероховатой, что затруднило развертывание.
Как и у других космических катастроф, у этой тоже были организационные и административные причины. Космонавты Алексей Леонов и Юрий Гагарин в отчете об аварии хотели указать на плохое знание главного конструктора Мишина корабля «Союз» и отсутствие сотрудничества с космонавтами. Это было чувство большинства космонавтов, а не личная вендетта этих двух мужчин. Этот эпизод обозначил отчужденность ведущих программы от ситуации на местах.
Расследование также показало, что «Союз-2» в случае запуска испытал бы те же проблемы с парашютами. Неразвернутая солнечная панель и проблемы с ориентацией на «Союзе-1», которые были причиной отмены «Союза-2» и не имели прямого отношения к причине аварии, фактически спасли жизнь экипажу «Союза-2». Даже после смерти Комарову удалось спасти жизнь.
Первая в России публичная катастрофа космической гонки оставила неизгладимый след в программе. Полтора года ушло на решение всех конструктивных вопросов по машине. Только в октябре 1968 года «Союз» вернулся с космонавтом Георгием Берегово за штурвалом.