Содержание
Как будет выглядеть Земля через 500 лет?
Новости
В следующие пять веков планета может серьёзно измениться из-за деятельности человека. Metro выяснило, какой она будет в далёком-далёком будущем
Деятельность человека может изменить нашу планету и сделать её непригодной для обитания. Фото Getty
Наша планета постоянно меняется, хотя это может быть незаметно с первого взгляда. Эксперты в области антропологии и геологии из Университета штата Нью-Йорк в Бингемтоне недавно опубликовали статью, в которой задаются вопросом, как будет выглядеть Земля через 500 лет.
По мнению исследователей Уильяма Макдональда и Майкла Литтла, существует два основных типа процессов, которые влияют на изменения на нашей планете. Один связан с естественными циклами, например с вращением Земли вокруг Солнца, а другой – с формами жизни на ней, главным образом – с людьми.
Естественные циклы детально регулируют постоянное движение нашей планеты. Они меняют угол её наклона и даже смещают орбиту, приближая Землю к Солнцу или отдаляя от него.
Но эти изменения происходят в течение очень длительного времени, поэтому они могут быть незаметны в следующие пять веков.
– Рост или снижение уровня горных хребтов, например, вряд ли вызовут видимые изменения на Земле всего за 500 лет, – пояснил Metro профессор геологии Бингемтонского университета Уильям Макдональд. – А вот деятельность человека может привести к заметным изменениям гораздо быстрее. Мы вырубаем леса, уничтожаем естественную среду обитания диких животных, чтобы строить города и заниматься сельским хозяйством. Самое страшное – это сжигание ископаемого топлива, что является главным источником выброса парниковых газов.
Возникновение новых болезней, ядерные конфликты, провалы политиков и правительств, изменение климата, разрушение окружающей среды, исчезновение разных видов во всём мире – вот то, в чём виноват человек перед Землёй, считает Майкл Литтл.
Несмотря на всё это, планета не умрёт. По словам Макдональда, Земля продолжит своё существование даже несмотря на нанесённый людьми урон.
Другой вопрос, будет ли она достаточно пригодной для жизни человека на ней. Учёные-футурологи считают, что мы сами себе «вставляем палки в колёса».
– Мы должны прилагать больше усилий в вопросах сохранения ресурсов, переработки, восстановления и повторного использования материалов, которые производим, чтобы сохранить нашу планету для будущих поколений – наших же с вами детей, – заключил Макдональд.
800 видов деревьев и животных навсегда исчезли из-за деятельности человека за последние 500 лет. В следующие 500 лет исчезнет гораздо больше.
Эксперт. Уильям Макдональд, почётный профессор геологии Университета штата Нью-Йорк в Бингемтоне
— Итак, как будет выглядеть наша Земля через 500 лет?
— Геологические процессы могут вызвать серьёзные изменения на Земле, но многие из них происходят очень медленно, например рост горных хребтов или возникновение океанических бассейнов. На разъединение тектонических плит и распад единого материка Пангея, которые привели к появлению северной части Атлантического океана, понадобилось 200 миллионов лет.
Этот процесс продолжается по сей день, Лондон и Нью-Йорк «расходятся» со скоростью несколько сантиметров в год. Через 500 лет расстояние между ними увеличится примерно на десять метров, но едва ли это будет заметно при пересечении Атлантического океана.
— Может ли Земля стать неузнаваемой через 500 лет?
— Возможно, но маловероятно. Это зависит от темпов глобального потепления, которое может вызвать повышение уровня моря и изменение ландшафтов из-за таяния ледяных щитов Гренландии и Западной Антарктики. За последние 120 лет уровень вырос примерно на 20 сантиметров, в следующие 500 лет он может подняться на один метр. Это имело бы серьёзные последствия для стран, находящихся в «низинах», и островных государств, но само по себе не сделало бы Землю неузнаваемой. Серьёзные изменения может вызвать только повышение глобальной температуры минимум на 5 °C – тогда уровень моря поднимется на 10 метров, а это уже критично.
— Могут ли изменения в ближайшие столетия поставить под угрозу жизнь человека на планете?
— Земля просуществовала около 4,5 миллиарда лет с момента своего создания, у неё за плечами длинная и непростая история.
Маловероятно, что люди смогли бы сделать что-то, что её уничтожит. Она будет существовать и дальше. Однако останется ли она пригодной для проживания человечества? Я думаю, что нет, – до тех пор, пока мы загрязняем окружающую среду. Теперь мы начали заполнять ещё и близлежащее пространство вокруг Земли огромным количеством спутников и обломками космических аппаратов. Вредим самим себе, а вернее, потомкам.
Сегодня в 15:09
Слушаем и оцениваем: «A’Студио» или The Hatters?
Проголосуйте с редакцией Metro за лучшие хиты прошедшей недели
Сегодня в 06:31
Чувствуете, что нет сил ни на что и отдых не помогает восстановиться?
Возможно, у вас хроничесĸая усталость
Сегодня в 06:25
Бренды завершают год новогодними коллекциями и подарочными наборами.
Что происходило в мире моды и красоты на прошедшей неделе
Вчера в 14:10
От бедняка до любимчика Муссолини:
судьба лучшего игрока первого матча Аргентина — Франция
Вчера в 06:00
«Соцсети усложняют жизнь».
Тимоти Шаламе рассказал про роль в ужастике «Целиком и полностью»
Текст
Даниэль Касильяс
Насколько горячей станет Земля к 2100 году?
Исследователи климата изучают новый набор сценариев для моделирования будущего планеты.
Когда мировые лидеры собрались, чтобы ознаменовать начало 2050 года, они оглянулись на пандемию коронавируса, случившуюся 30 лет назад, как на поворотный пункт в стремлении обуздать глобальное потепление. Народы объединились, чтобы победить пандемию, и это ознаменовало новую эру сотрудничества с целью предотвратить климатическую катастрофу. Инвестиции в зелёную энергию и новые технологии привели к быстрому сокращению выбросов углекислого газа, что позволило миру ограничить глобальное потепление полутора градусами сверх доиндустриального уровня.
А, может, и нет. В 2050 году мир мог бы оглянуться назад и увидеть в пандемии всего лишь всплеск в длительных и в основном бесполезных усилиях по предотвращению глобального потепления.
Несмотря на временное сокращение выбросов углерода после вспышки 2020 года, страны обратились к дешёвым ископаемым видам топлива, чтобы оживить свою экономику после кризиса. Выбросы углерода резко возросли, а за ними последовал рост температуры, и к концу столетия наступила стадия потепления на 5°C.
Это всего лишь два возможных видения будущего. Никто не знает, как будет развиваться нынешняя пандемия; также не ясно, объединится ли человечество в конечном итоге, чтобы избежать потенциальной климатической катастрофы. Но исследователи климата должны изучить, какие проблемы могут возникнуть при разных уровнях потепления. Поэтому они разработали набор сценариев, предназначенных для представления диапазона будущего, с которым человечество может столкнуться. Их цель — исследовать, как различные политические решения могут изменить выбросы углерода — и как планета будет реагировать на эволюцию парниковых газов.
На одном конце спектра оптимистичные сценарии исследуют миры, в которых правительства объединяют свои усилия для продвижения низкоуглеродных технологий при одновременном сокращении бедности и неравенства.
На другом — страны наращивают использование дешёвого ископаемого топлива, добиваясь экономического роста любой ценой.
Исследовательские группы впервые использовали эти сценарии (см. «Ряд вариантов будущего») в расчётах с помощью основных климатических моделей, предоставляя прогнозы того, как Земля может реагировать на различные социально-экономические пути. Это моделирование послужит основой для исследований климата в ближайшие годы и сыграет центральную роль в следующей важной оценке глобального потепления, проведённой Межправительственной группой экспертов по изменению климата (МГЭИК), которая должна выйти в следующем году. Исследование также может сыграть ключевую роль в переговорах по новому набору обязательств по сокращению выбросов в рамках Парижского климатического соглашения 2015 года.
Эти сценарии обновляют набор, использовавшийся в течение последнего десятилетия, включая одну экстремальную — и противоречивую — версию, которая прогнозирует повышение температуры примерно на 5°C выше доиндустриального уровня к 2100 году.
Критики утверждают, что этот конкретный сценарий, играющий центральную роль в исследованиях климата уже более десяти лет, вводит в заблуждение, поскольку включает нереалистичные объемы использования угля — примерно пятикратное увеличение к 2100 году. Но многие исследователи отвергают эту критику, говоря, что даже такие сценарии с высоким уровнем выбросов имеют ценность, так как позволяют понимать основные предположения и ограничения. Например, огромный выброс метана из арктической вечной мерзлоты может иметь эффект, аналогичный огромным скачкам в использовании ископаемого топлива.
«Мы пытаемся понять риски, а не предсказывать будущее», — говорит Дональд Уэбблс (Donald Wuebbles), учёный-исследователь атмосферы из Университета Иллинойса в Урбане-Шампейн и ведущий координирующий автор первого тома последней американской национальной оценки климата, выпущенной в 2017. Сценарии предназначены не для прогнозирования выбросов, а для изучения различных уровней потепления и типов экономического развития.
Они помогают широкому кругу исследователей: специалисты по моделированию климата используют их для проверки своих моделей и прогнозирования воздействия увеличения выбросов парниковых газов; они нужны экономистам, чтобы изучить стоимость политических решений; и экологи полагаются на них, чтобы предсказать изменения в экосистемах по всему миру.
«Это не научная фантастика», — говорит Кристи Эби (Kristie Ebi), исследователь по охране окружающей среды в Вашингтонском университете в Сиэтле и сопредседатель комитета, разработавшего новые сценарии. «Нам нужны эти модельные результаты, чтобы дать представление о последствиях нашего выбора, и теперь мы можем это сделать».
Необычный бизнес
В апреле 1989 года группа экспертов, которой было поручено прогнозировать потенциальное будущее, встретилась в Билтховене, Нидерланды, чтобы подготовиться к первой оценке МГЭИК, предстоящей в следующем году. Они создали сценарии, описывающие, сколько диоксида углерода, метана и других парниковых газов могут произвести страны в течение следующего столетия.
И эти возможные будущие миры — от чрезвычайно загрязнённых до исключительно чистых — составили основу для специалистов по моделированию климата, чтобы оценить, как планета может отреагировать на эти возмущения.
С тех пор МГЭИК несколько раз обновляла основные сценарии выбросов. Но ситуация изменилась в 2006 году, когда МГЭИК решила уйти из разработки сценариев из-за давления со стороны Соединённых Штатов и других стран, утверждавших, что организация должна оценивать, а не направлять науку.
Так, в 2010 году группа во главе с учёным-климатологом Ричардом Моссом (Richard Moss) из Объединённого института исследований глобальных изменений в Колледж-Парке, штат Мэриленд, по собственной инициативе опубликовала новую структуру для создания и использования сценариев, предназначенных для руководства исследованиями в отчёте МГЭИК, выпущенном в 2013–2014 гг.
Группа представила набор из четырёх прогнозов будущих уровней загрязнения углеродом, получивший название Репрезентативные пути концентрации (RCP), которые могут использоваться группами моделирования климата во всём мире для составления прогнозов о судьбе планеты.
RCP были выбраны, чтобы описать различные уровни радиационного воздействия — показателя, отражающего степень дополнительного потепления в результате выбросов парниковых газов. RCP не были предназначены для детализации конкретных тенденций выбросов или проектов, как экономика и технологии могут измениться. Эта работа была оставлена другим исследователям, призванным позже составлять наборы трендов выбросов, которые могли бы управлять концентрациями парниковых газов способами, имитирующими RCP.
Мосс говорит, что RCP были разработаны для того, чтобы охватить спектр возможностей потепления в научной литературе и создать достаточно значительный диапазон сценариев. И одно из главных преимуществ сценария с глобальным повышением температуры на 5°C, который вызвал такую большую критику — RCP8.5, — заключается в том, что он предоставляет возможность заложить в модель мощный сигнал. «Мы хотели дать достаточно деталей, чтобы моделисты могли выполнять свою работу», — говорит Мосс. Что касается отдельных сценариев, он добавляет: «Мы никогда не хотели придавать им особый вес».
Однако со временем RCP обрели собственную жизнь. Несмотря на то, что предостережения и квалификации предназначены для тех, кто знает, где искать, многие учёные и не только они начали использовать RCP8.5 с целью представлять мир без агрессивных климатозащитных мер.
«Очень заманчиво использовать RCP8.5 по целому ряду причин, но это также довольно нереально», — говорит Глен Питерс (Glen Peters), исследователь климатической политики в Центре международных исследований климата в Осло и соавтор недавнего комментария к проблеме. «Вопрос в том, как вы уравновешиваете возникающие при этом проблемы и сообщаете, что они представляют».
По словам Роджера Пилке-младшего (Roger Pielke Jr), научного сотрудника Университета Колорадо в Боулдере, ошибочное представление RCP8.5 — как варианта того, что может произойти в обычном мире, в котором правительства не осуществляют климатическую политику — является повальным. Пильке говорит, что даже в крупных научных обзорах, таких как национальная оценка климата в США, по умолчанию используется RCP8.
5 в качестве базового сценария де-факто, в котором выбросы продолжают расти. Это «раздувает» прогнозы последствий глобального потепления, а также стоимости бездействия, говорит он.
Уэбблс защищает решение использовать RCP8.5 в оценке США. В документе RCP8.5 упоминается просто как «более высокий» сценарий, и отмечено, что выбросы соответствовали этому сценарию в течение 15–20 лет, пока они не выровнялись в течение нескольких лет примерно в 2014 году.
Кроме того, RCP8.5 предоставляет учёным сценарий высокого риска, полезный для понимания опасностей, связанных с экстремальными климатическими явлениями, говорит Селин Гиварч (Céline Guivarch), экономист, специализирующийся на изменениях климата, в Центре международных исследований по окружающей среде и развитию (CIRED) в Ноген на Марне, Франция. Многие учёные утверждают, что даже если использование угля не возрастёт катастрофическим образом, потепление на 5°C может произойти и вследствие других причин, включая оттаивание вечной мерзлоты.
После того, как RCP были опубликованы в 2010 году, планировалось подготовить новый набор конкретных социально-экономических сценариев в течение двух лет. Они были бы включены в доклады МГЭИК 2013-2014 гг., в которых было установлено, что темпы потепления с 1950 года беспрецедентны в течение последних веков и тысячелетий, и были заложены основы для парижского соглашения о климате 2015 года.
Но процесс оказался намного сложнее и занял значительно больше времени, чем предполагалось. Сценарии нового поколения, известные как «Общие социально-экономические пути» (SSP), не были представлены до 2015 года. Только сейчас, когда основные центры моделирования климата во всём мире проводят свои эксперименты для оценки МГЭИК 2021 года, они занимают центральное место в исследовательской работе.
Несмотря на то, что они основаны на старых RCP, новые сценарии впервые представляют собой полностью раскрытые «рассказы» о том, как может развиваться мир. Каждый из них содержит общую сюжетную линию о том, как может измениться мир, а также параметры ключевых демографических тенденций — численности населения, экономической производительности, урбанизации и образования — в каждой стране на Земле, которые затем используют исследователи для моделирования выбросов и воздействия на планету
Команды, создавшие SSP, намеренно исключили любую климатическую политику.
Этот подход позволяет учёным проводить собственные эксперименты и проверять влияние различных решений правительств и обществ, говорит Эби. Гибкость позволяет ей и другим исследователям общественного здравоохранения сравнивать и сопоставлять преимущества для здоровья от климатической политики, которая одновременно снижает выбросы углерода и приводит к более чистому воздуху.
«Вы не могли бы сделать это раньше», — говорит Эби. «Это позволяет климатическому сообществу задавать вопросы, которые мы не можем задавать».
Каменистая дорога
Хотя сценариям SSP всего несколько лет, они были разработаны в мире, сильно отличающемся от сегодняшнего. Они были сформированы до политического переворота 2016 года, когда Соединенное Королевство проголосовало за выход из Европейского Союза, а Соединённые Штаты избрали президента Дональда Трампа, пообещавшего поставить Америку на первое место и выйти из Парижского договора о климате.
Но команды, разработавшие SSP, вообразили сюжетную линию, которая очень близка к пути, по которому идут Соединённые Штаты и другие крупные державы.
Сценарий SSP3, называемый «региональное соперничество — каменистая дорога», определяется возрождением национализма. Он отражает озабоченность по поводу того, что стремление к экономической конкурентоспособности и безопасности ведёт к торговым войнам. По мере того, как проходят десятилетия, национальные усилия по блокированию поставок энергоносителей и продуктов питания препятствуют глобальному развитию. Инвестиции в образование и технологии снижаются. Обуздать парниковые газы было бы трудно в таком мире, и адаптация к изменению климата не будет легче. Согласно этому сценарию, средняя глобальная температура, по прогнозам, взлетит более чем на 4°C выше доиндустриального уровня.
Для Эби — это урок смирения, потому что сценарий казался странным, когда он разрабатывался. Но в этом всё дело.
«Когда мы начали работать над этим, сначала не было обсуждения Америки, не было брекзита, не было торговых войн между Соединёнными Штатами и Китаем», — говорит она. «Это неудобно, но вам нужен и такой путь.
Мы не знаем, как будет выглядеть будущее».
Ссылка: https://www.nature.com/articles/d41586-020-01125-x
Как бы выглядел мир в 2050 году, если бы мы решили проблему изменения климата
Представим на мгновение, что мы достигли середины века. На дворе 2050 год, и у нас есть время подумать: борьба с изменением климата остается всепоглощающей битвой нашего века, но ее самая напряженная фаза может быть в зеркале заднего вида. И поэтому мы можем оглянуться назад, чтобы увидеть, как нам удалось радикально изменить наше общество и экономику. У нас не было другого выбора.
Был момент после 2020 года, когда мы начали коллективно осознавать несколько основных вещей.
Во-первых, мы не выберемся отсюда целыми и невредимыми. Изменение климата, даже на его ранних стадиях, начало причинять вред: наблюдение за тем, как калифорнийский город, буквально именуемый раем, за два часа превратился в ад, дало понять, что все американцы находятся в опасности. Когда вы половину лета дышите дымом лесных пожаров в своей крепости в Силиконовой долине или изо всех сил пытаетесь найти страховку для своего пляжного домика во Флориде, сомнения закрадываются даже у тех, кто воображал, что у них иммунитет.
Во-вторых, действительно были некоторые решения. К 2020 году возобновляемые источники энергии стали самым дешевым способом производства электроэнергии на всей планете — фактически, самым дешевым способом из когда-либо существовавших. Инженеры сделали свою работу, перенеся солнце и ветер из причудливых проектов «сделай сам» на заднем дворе в передовые технологии. Батареи упали по той же кривой стоимости, что и возобновляемые источники энергии, поэтому тот факт, что солнце заходит ночью, уже не имел такого большого значения — вы могли сохранить его лучи, чтобы использовать их позже.
И третья реализация? Люди начали понимать, что главной причиной того, что мы не в полной мере и быстро не использовали эти новые технологии, была политическая власть индустрии ископаемого топлива. Журналисты-расследователи разоблачили трехдесятилетнюю кампанию опровержения и дезинформации, а генеральные прокуроры и адвокаты истцов начали их разбирать. И как раз вовремя.
Эти тенденции впервые мощно пересеклись в день выборов в 2020 году.
Ураган Хэллоуина, обрушившийся на залив, не просто унес сотни жизней и тысячи домов; это выявило политический шов, который начал проявляться в данных опросов год или два назад. Из всех вопросов, которые беспокоили жителей пригородов, особенно женщин, по поводу президента Трампа, его позиция в отношении изменения климата была чуть ли не самой главной. То, что казалось скромным преимуществом кандидата от Демократической партии, увеличилось в течение последней недели кампании, когда стали поступать отчеты о разрушениях из Луизианы и Миссисипи; в ночь выборов это обернулось разгромом, и аналитики настаивали на том, что недооцененное «голосование зеленых» сыграло жизненно важную роль — в конце концов, реальные партии зеленых в Канаде, Великобритании и большей части континентальной Европы также превзошли ожидания. Молодых избирателей явилось рекордное количество: поколение Греты, как их называли шутники, сделало изменение климата своей проблемой №1.
Иллюстрация Дэвида Дорана (Фото на заднем плане: Getty Images)
И когда новый президент принял присягу, она не подвела.
В своей инаугурационной речи она пообещала немедленно вернуть Америку в Парижское соглашение, но затем добавила: «К настоящему времени мы знаем, что Парижа недостаточно. Даже если все страны выполнят все обещания, данные в этом соглашении, температура все равно поднимется более чем на 3°C (5°F или 6°F). Если мы позволим планете так сильно прогреться, мы не сможем иметь цивилизации, подобные тем, к которым мы привыкли. Поэтому мы собираемся внести необходимые изменения, и мы собираемся сделать их быстро».
Быстро, конечно, слово, которое на самом деле не относится к Капитолийскому холму или большинству других конгрессов, парламентов и центральных комитетов мира. Потребовались постоянные демонстрации со стороны все более крупных групп, таких как Extinction Rebellion, и во главе с молодыми активистами, особенно из наиболее пострадавших сообществ, чтобы гарантировать, что политики боятся разгневанного электората больше, чем разгневанного углеродного лобби. Но Америка, исторически выбрасывавшая в атмосферу больше углерода, чем любая другая нация, перестала блокировать прогресс.
Когда флибустьер был устранен, Сенат принял — с минимальным перевесом — один за другим законопроекты о прекращении субсидий для угольных, газовых и нефтяных компаний, начал облагать налогом производимый ими углерод и действовал в соответствии с основными принципами «Зеленого нового курса»: финансирование быстрого развертывания солнечных батарей и ветряных турбин, гарантирование федеральных рабочих мест для всех, кто хотел эту работу, и прекращение бурения и добычи полезных ископаемых на федеральных землях.
Подпишитесь на One.Five, информационный бюллетень TIME об изменении климата
Поскольку эти общественные земли уступали только Китаю, США, Индии и России в качестве источника углерода, это было большое дело. Наибольшее влияние он оказал на Уолл-стрит, где инвесторы стали относиться к акциям компаний, занимающихся ископаемым топливом, с растущим пренебрежением. Когда BlackRock, крупнейший в мире управляющий капиталом, очистил свой базовый пассивный индексный фонд от акций угля, нефти и газа, доступ к компаниям был фактически закрыт для обычных инвесторов.
Когда протестующие начали резать свои банковские карты Chase, крупнейший кредитор отрасли ископаемого топлива внезапно решил, что «зеленые» инвестиции имеют больше смысла. Даже уравновешенная страховая индустрия начала отказываться страховать новые нефте- и газопроводы — и, лишенная легкого доступа к капиталу, отрасль также лишилась большей части своего политического влияния. С каждым кварталом избирателей, добывающих уголь, становилось все меньше, а тех, кто устанавливал солнечные батареи, становилось все больше, и это делало политические изменения еще проще.
Когда новые лидеры Америки начали пытаться наладить отношения с другими странами, меры по борьбе с изменением климата оказались решающим способом восстановить дипломатическое доверие. У Китая и Индии были свои причины для стремления к быстрым действиям — в основном тот факт, что задыхающиеся от смога города и все более смертоносные волны жары подрывали стабильность правящих режимов. Когда Пекин объявил, что его инициатива «Один пояс, один путь» будет работать на возобновляемых источниках энергии, а не на угле, энергетическое будущее большей части Азии изменилось в одночасье.
Когда Индия ввела обязательное использование электромобилей и скутеров в городах, будущее двигателей внутреннего сгорания было в значительной степени решено. Теслы продолжали привлекать высококлассных американцев, но настоящие цифры были связаны с более дешевыми электромобилями, выпускаемыми с азиатских заводов. Этого было достаточно, чтобы окончательно убедить даже Детройт в том, что происходит сейсмический сдвиг: когда дебютировало первое поколение пикапов Ford E-150, реклама которых демонстрировала их непревзойденный крутящий момент, показывая, как они буксируют локомотив весом в миллион фунтов, только самые нереконструированные моторные головки были по-прежнему настаивая на превосходстве бензиновых аттракционов.
В наших домах появились и другие легкие технологические достижения. Спустя столетие хранения в подвале резервуара с нефтью или газом для отопления, люди быстро открыли для себя привлекательность воздушных тепловых насосов, которые превращали тепло наружного воздуха (даже в те редкие дни, когда температура еще опускалась ниже нуля) в комфортный воздух в помещении.
Газовые конфорки уступили место индукционным плитам. Последние лампы накаливания были в музеях, и даже большинство компактных люминесцентных ламп давно заменили светодиодами. Спрос на электроэнергию рос, но когда люди подключали свои электромобили к сети ночью, постоянно растущий парк все больше действовал как огромная батарея, сглаживая кривые, когда стихал ветер или тучи на солнце. Некоторые люди перестали есть мясо, и очень многие люди ели его меньше — культурная трансформация стала легче благодаря тому факту, что «Невозможные бургеры» оказались не менее сочными, чем шайбы, которые сети фаст-фуда продавали годами. Поголовье коров на мировых фермах начало сокращаться, а вместе с ними и источник пятой части выбросов. Что еще более важно, новые диеты уменьшили необходимость вырубать оставшиеся влажные тропические леса, чтобы освободить место для пастбищ.
Другими словами, низко висящие плоды были сорваны быстро, а сборщикам хорошо заплатили. Возможно, самым быстрорастущим бизнесом на планете были сторонние фирмы, которые модернизировали фабрику или офис с помощью энергоэффективных технологий и просто получали часть экономии на ежемесячных счетах за электроэнергию.
Малый бизнес и сельские общины начали замечать экономические преимущества хранения денег, уплаченных за электроэнергию, относительно недалеко от дома, вместо того, чтобы отправлять их в Хьюстон или Эр-Рияд. Мир потратил впустую так много энергии, что большая часть ранней работы была легкой, как похудение путем стрижки волос.
Но ранняя эйфория быстро закончилась. К концу 2020-х годов стало ясно, что нам придется расплачиваться за отсрочку действий на десятилетия.
Во-первых, сокращение выбросов, предписанное учеными, было почти невозможно глубоким. «Если бы вы начали в 1990 году, когда мы впервые предупредили вас, работа была бы управляемой: вы могли бы сократить углерод на процент или два в год», — объяснил один выдающийся физик. «Но ожидание 30 лет превратило склон кролика в черный бриллиант». Как обычно, простые «решения» оказались бесполезными: скважины, добывающие природный газ, выбрасывали в атмосферу огромное количество метана, а «сжигание биомассы» — вырубка лесов для получения электричества — ставило выброс углерода в воздух точно в неподходящий момент.
(Как оказалось, математика показала, что оставление деревьев стоять имеет решающее значение для извлечения углерода из атмосферы — когда вторичным лесам было позволено расти, они поглощали треть или более избыточного углерода, производимого человечеством.) Экологи поняли, что им необходимо создавать некоторые компромиссы, и поэтому большинство стареющих ядерных реакторов Америки были оставлены в работе после даты их вывода из эксплуатации: эта низкоуглеродная энергия дополняла бурно развивающуюся промышленность возобновляемых источников в первые годы, даже когда исследователи продолжали работу, чтобы увидеть, будут ли термоядерная энергия, ториевые реакторы или некоторые другие продвинутый дизайн может работать.
Настоящая проблема, однако, заключалась в том, что изменение климата само по себе продолжало ускоряться, даже когда мир начал пытаться изменить свои энергетические и сельскохозяйственные системы. Гигантский кусок углерода, который мир выбросил в атмосферу — с 1990 года больше, чем за всю историю человечества до этого, — действовал как предохранитель с задержкой срабатывания, и температура продолжала расти.
Хуже того, оказалось, что ученые систематически недооценивали, какой ущерб на самом деле может причинить каждая десятая градуса, и эта точка зрения была подчеркнута в 2032 году, когда гигантский кусок западно-антарктического ледяного щита величественно скользнул в Южный океан, и внезапно повышение уровня моря измерялось в футах, а не в дюймах. (Оказалось, что ничто не могло побудить американцев принять метрическую систему.) А нагрев продолжал запускать петли обратной связи, которые, в свою очередь, ускоряли нагрев: например, все более крупные лесные пожары продолжали выбрасывать в воздух все больше углерода, а их дым почерневшие ледяные щиты, которые, в свою очередь, таяли еще быстрее.
Этот более жаркий мир породил непрекращающийся поток чрезвычайных ситуаций: «сезон лесных пожаров» теперь длился практически круглый год, а более теплый океан удерживал ураганы и тайфуны, кипящие месяцы сверх старых норм. А иногда ущерб был новым: из тающей вечной мерзлоты севера появлялись древние трупы, а вместе с ними и микробы болезней, которые долгое время считались вымершими.
Но самые серьезные кризисы были более медленными и неумолимыми: продолжающаяся засуха и опустынивание вынуждали переселяться огромное количество африканцев, выходцев из Азии и Центральной Америки; во многих местах волны жары стали буквально невыносимыми, с ночными температурами выше 100 ° F, а работа на открытом воздухе практически невозможна в течение нескольких недель и месяцев. На низменных землях, таких как дельта Меконга, поднимающиеся океанские засоленные поля необходимы для снабжения мира рисом. ООН давно подсчитала, что в этом столетии может появиться миллиард климатических беженцев, и это начало казаться пугающе верным. Что могут сказать богатые страны? Это были люди, которые не были причиной кризиса, теперь пожирающего их жизнь, и не было достаточно стен и клеток, чтобы держать их в страхе, поэтому миграции продолжали мутить политику планеты.
Иллюстрация Дэвида Дорана (Фото на заднем плане: Getty Images)
На самом деле было два возможных пути вперед. Наиболее очевидным путем было постоянное соревнование между народами и отдельными людьми, чтобы увидеть, кто сможет процветать в этом новом климатическом режиме, когда более удачливые места превращаются в крепости над водой.
Действительно, некоторые люди в некоторых местах пытались цепляться за старые представления: подключите несколько солнечных батарей, и они каким-то образом смогут вернуться в более наивный мир, где экономическая экспансия по-прежнему была целью каждого правительства.
Но был и второй ответ, который одержал победу в большинстве стран, поскольку все большее число людей пришло к пониманию того, что земля под нашими ногами действительно сдвинулась. Если экономика была линзой, через которую мы смотрели на мир в течение столетия, то теперь выживание было единственной разумной основой для принятия решений. Эти решения касались не только двуокиси углерода; эти общества стремились к дикому неравенству, которое также характеризовало эпоху. «Зеленый новый курс» оказался всем, чего больше всего боялись братья Кох, когда он был представлен: инструментом, который сделает Америку более справедливой, здоровой и образованной страной. Его копировали во всем мире, точно так же, как американский Закон о чистом воздухе долгое время служил образцом для законов по всему миру.
Постепенно и кривая Килинга, измеряющая содержание углерода в атмосфере, и коэффициент Джини, измеряющий распределение богатства, начали сглаживаться.
Вот где мы сегодня. Мы явно не «избежали» изменения климата и не «решили» проблему глобального потепления — температура продолжает расти, хотя темпы роста уменьшились. Он превратился в несчастный век, который значительно лучше, чем катастрофический. Мы закончили с самыми глубокими и самыми опасными физическими изменениями в истории человечества. Наша цивилизация, конечно, пошатнулась — и огромное количество людей заплатило за это несправедливую и непосильную цену, — но она не рухнула.
Люди научились защищать то, что можно защитить практически: дорогие дамбы и насосы означают, что Нью-Йорк остается Нью-Йорком, хотя Антарктиде, возможно, еще есть что сказать по этому поводу. Другие места мы научились отпускать: большая часть Восточного побережья переместилась на несколько миль в более защищенные места. Да, это сняло с доски недвижимость на триллионы долларов, но защита дорог и мостов обошлась бы в триллионы, и даже тогда шансы были плохими.
Города теперь выглядят по-другому — они стали гораздо более густонаселенными, так как защита NIMBY от новой застройки уступила место все более динамичному урбанизму. Умные муниципалитеты запретили частным автомобилям въезжать в центр города, открыли бесплатные системы общественного транспорта и построили гражданские парки беспилотных автомобилей, которые избавили от бесполезно потраченного места на парковочных местах. Но сельские районы тоже изменились: неустойчивая погода сделала упор на практические навыки ведения сельского хозяйства, что, в свою очередь, открыло возможности для мигрантов, прибывающих с разрушенных сельскохозяйственных угодий в других местах. (Сельское хозяйство вокруг солнечных батарей стало особой специализацией.) Железнодорожная сеть Америки не так хороша, как в начале 20-го века, но с каждым годом она становится все ближе, что является хорошей новостью, поскольку авиаперевозки с низким уровнем выбросов углерода оказались труднодоступными. с земли.
Больше всего изменилось настроение.
Вызывающее представление о том, что мы навсегда победим природу, уступило место гордыне другого рода: мы все больше прославляем нашу способность сгибаться, не ломаясь, максимально изящно приспосабливаться к миру природы, нрав которого мы стали уважать. Когда мы оглядываемся на начало века, мы, конечно, злимся на то, что люди так мало сделали для замедления великого потепления: если бы мы всерьез признали изменение климата десятилетием или двумя раньше, мы могли бы сбросить градус температура и градус измеряются великой болью и опасностью. Но мы также знаем, что людям было трудно понять, что происходит: человеческая история насчитывает 10 000 лет назад, и эти тысячелетия были физически стабильными, поэтому было эмоционально разумно предположить, что стабильность будет простираться не только в прошлое, но и вперед.
Теперь мы знаем намного лучше: мы знаем, что разрушили планету до основания, и что наша работа в обозримом будущем состоит в том, чтобы поглощать удары, когда она катится.
Танцуем так ловко, как можем, и пока не разбились.
Это одна из статей из серии о реакции планеты на изменение климата. Прочитайте остальные истории и подпишитесь на One.Five, информационный бюллетень TIME об изменении климата.
Свяжитесь с нами по телефону по адресу [email protected].
Какой будет Земля через 500 лет?
Ученые могут делать довольно точные прогнозы на будущее. Но предсказать, какой будет Земля через 500 лет, — трудная задача, потому что на нее влияет множество факторов. Представьте себе Христофора Колумба в 1492 году, пытающегося предсказать сегодняшнюю Америку!
Мы знаем, что нашу планету меняют два основных типа процессов: один связан с естественными циклами, такими как то, как планета вращается и движется вокруг Солнца, а другой вызван формами жизни, особенно людьми.
Сама Земля находится в движении
Земля постоянно меняется.
Он качается, угол его наклона меняется, и даже его орбита меняется, приближая Землю к Солнцу или удаляя его от него.
Эти изменения происходят в течение десятков тысяч лет, и они были ответственны за ледниковые периоды.
Пятьсот лет не так уж много с точки зрения геологии.
Как орбита Земли влияет на жизнь на поверхности планеты.
Люди меняют планету
Второе большое влияние на планету оказывают живые существа. Влияние жизни на планету предсказать труднее. Нарушение одной части экосистемы может вывести из строя множество других вещей.
В частности, люди во многом меняют Землю.
Они вырубают леса и разрушают важные места обитания диких животных, чтобы строить города и выращивать урожай. Они перемещают инвазивные виды по планете, нарушая экосистемы.
Они также способствуют глобальному потеплению. Люди вызывают изменение климата, в основном за счет сжигания ископаемого топлива, которое выбрасывает в атмосферу больше парниковых газов, чем планета и атмосфера могут выдержать.
Как люди способствуют глобальному потеплению.
Обычно парниковые газы задерживают солнечное тепло так же, как это делает стекло теплицы, поддерживая на Земле более высокую температуру, чем она была бы в противном случае. Это может быть полезно — пока мы не наберем слишком много.
Избыток углекислого газа приводит к повышению температуры, что может привести к опасным жарким летним дням и таянию льдов в Гренландии и Антарктиде. Таяние ледяных щитов поднимает океаны, вызывая затопление прибрежных районов.
Вот с чем сейчас сталкивается Земля. Эти изменения могут привести к тому, что через 500 лет планета станет совсем другой, в значительной степени в зависимости от того, насколько люди готовы изменить свой образ жизни. Потепление планеты также может способствовать экстремальным погодным явлениям, таким как волны тепла, штормы и засухи, которые могут изменить землю. Все живые формы Земли находятся в опасности.
Уроки последних 500 лет
Оглядываясь на прошедшие 500 лет, живая часть Земли, называемая биосферой, сильно изменилась.
Сегодня количество людей увеличилось с 500 миллионов до 7,5 миллиардов. За этот период из-за деятельности человека вымерло более 800 видов растений и животных. По мере того, как человеческое население растет, у других видов остается все меньше места для передвижения. Повышение уровня моря означает еще меньше земли, а повышение температуры приведет к миграции многих видов в более благоприятный климат.
Не все изменения на Земле вызваны людьми, но люди усугубили некоторые из них. Главная задача сегодня — заставить людей прекратить делать то, что создает проблемы, например сжигание ископаемого топлива, способствующее изменению климата. Это одна глобальная проблема, которая требует, чтобы страны во всем мире и люди внутри них работали над достижением одной цели.
Возвращаясь к Христофору Колумбу, он, вероятно, не мог представить шоссе, заполненное автомобилями или мобильным телефоном. Технологии, без сомнения, улучшатся и в следующие 500 лет. Но до сих пор технические решения не развивались достаточно быстро, чтобы решить проблему изменения климата.