Почему история не существует вне исторического времени: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Карта сайта

Сайт временно заблокирован

Вероятные причины блокировки сайта:

• — Закончилась оплата хостинга (НЕ домена!). Вам надо продлить хостинг в разделе «Товары/Услуги» —> «Виртуальный хостинг» нажать на домен, кнопку «Продлить» и оплатить. Оплата за хостинг списывается помесячно с баланса вашего аккаунта.
  

  Обратите внимание!

  Вы можете подключить «Автоплатеж» в разделе «Финансы» и ваш баланс будет пополняться автоматически!

• — Если оплата есть. Возможно ваш сайт заблокирован за нарушение правил хостинга. Если вы нарушили правила, зайдите в личный кабинет и проверьте раздел «Поддержка/Запросы«. Там могут быть жалобы.

Перейти к личному кабинету хостинга

Если вы владелец сайта и не знаете причины блокировки. Пожалуйста, обратитесь в поддержку!.

Доступные Тарифы на домены

Более 150 зон доменов (RU, РФ, COM, ORG и др.) по доступной цене.

Мы стараемся предоставить нашим клиентам регистрацию доменов как можно дешевле по сравнению с другими регистраторами, за счёт продуманной и детально проработанной тарифной системы. А так же предоставляем нашим клиентам денежные бонусы и домены со скидкой до 85%!

Посмотреть цены

Бесплатные Он-Лайн конструкторы и поддержка клиентов.

История История? | Перспективы истории

Примечание автора (19 августа 2022 г.)

Моя колонка за сентябрь «Взгляды на историю » вызвала гнев и тревогу у многих наших коллег и участников. Я беру на себя полную ответственность за то, что оно не передало того, что я имел в виду, и за вред, который оно причинило. Я надеялся начать разговор о том, как мы «делаем» историю в нашей нынешней политически заряженной среде. Вместо этого я исключил этот разговор для многих членов, причинив вред коллегам, дисциплине и Ассоциации.

Ежемесячная колонка президента, одна из привилегий выборной должности, обеспечивает рупор членству и дисциплине. Взгляды и мнения, выраженные в этой колонке, не принадлежат Ассоциации. Если моя неуклюжая попытка провокации что-то и доказала, так это то, что членство в AHA, как всегда, открыто и решительно. Если у кого-то есть критические замечания, которые они не хотели или не могли публиковать публично, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне напрямую.

Я искренне сожалею о том, как я оттолкнул некоторых из моих чернокожих коллег и друзей. Я глубоко сожалею. В моих неуклюжих попытках привлечь внимание к методологическим недостаткам телеологического презентизма у меня сложилось впечатление, что вопросы, заданные из-за отсутствия, горя, памяти и стойкости, каким-то образом менее значимы, чем вопросы, заданные с позиций власти. Это абсолютно не так. Я не собирался производить такое впечатление, но моя провокация совершенно не попала в цель.

Еще раз приношу свои извинения за ущерб, причиненный моим коллегам-историкам, дисциплине и AHA. Я надеюсь искупить свою вину в будущих беседах со всеми вами. Я слушаю и учусь.

Двадцать лет назад на этих страницах Линн Хант выступала «против презентизма». Она посетовала на снижение интереса историков к темам до 20-го века, а также на нашу растущую тенденцию интерпретировать прошлое через призму настоящего. Хант предупредил, что этот растущий презентизм грозит «выбить нас как историков из бизнеса». Если бы история была не более чем «краткосрочной… . . политика идентичности, определяемая текущими заботами», не лучше ли было бы студентам вместо этого получить степень в области социологии, политологии или этнических исследований?

Дисциплина не прислушалась к предупреждению Ханта. С 2003 по 2013 год число докторов наук, присуждаемых студентам, работающим над темами после 1800 года, во всех областях, выросло на 18 процентов. Между тем, тех, кто работал над темами до 1800 года, стало меньше на 4%. В это время за крахом Уолл-стрит последовало резкое падение набора студентов на курсы истории и рост профессионального интереса к истории современных социально-экономических тем. Затем пришли Обама, Твиттер и Трамп. По мере того, как дисциплина стала более сосредоточенной на 20-м и 21-м веках, исторический анализ содержится в рамках все более ограниченной темпоральности. Наши интерпретации недавнего прошлого превращаются в знакомые термины современных дебатов, оставляя мало места для новаторских, контринтуитивных интерпретаций.

Эта тенденция к презентизму характерна не только для историков недавнего прошлого; вся дисциплина движется в этом направлении, включая сокращающееся меньшинство, работающее в досовременных областях. Если мы не читаем прошлое через призму современных проблем социальной справедливости — расы, пола, сексуальности, национализма, капитализма — делаем ли мы историю, которая имеет значение? Эта новая история часто игнорирует ценности и нравы людей своего времени, а также меняется с течением времени, нейтрализуя опыт, который отделяет историков от представителей других дисциплин. Привлекательность политической значимости, поддерживаемая социальными и другими средствами массовой информации, поощряет предсказуемое сходство настоящего с прошлым. Эта тождественность внеисторична, и это положение могло бы быть приемлемым, если бы оно приводило к положительным политическим результатам. Но это не так.

Во многих местах история пронизывает повседневную жизнь как презентизм; Америка не исключение. Мы страдаем от переизбытка истории не как метода или анализа, а как анахроничных точек данных для артикуляции конкурирующей политики. Последствия этой новой истории повсюду. Этим летом я ездил в Гану на два месяца, чтобы исследовать и писать, и моим первым заданием был критический ответ на Проект 1619: Новая история происхождения для предстоящего форума в Американское историческое обозрение . Верят ли историки, что есть что-то новое в проекте New York Times , созданном Николь Ханна-Джонс, Проект 1619 — книга-бестселлер, которая находится в центре текущих споров о том, как преподавать американскую историю. . Как журналистика проект силен и эффективен, но является ли он историей?

Эта новая история часто игнорирует ценности и нравы людей своего времени.

Когда я впервые прочитал серию газет, предшествовавшую этой книге, я подумал о ней как о синтезе традиции чернокожей националистической историографии, восходящей к 19 веку, с недавним призывом Та-Нехизи Коутса к возмещению ущерба. Проект говорил о политическом моменте, но я никогда не думал о нем в первую очередь как об историческом произведении. По иронии судьбы именно участие профессиональных историков в работе, казалось, придало ей историческую легитимность. Затем Пулитцеровский центр в партнерстве с Times разработала программу средней школы вокруг проекта. Местные школьные советы протестовали против характеристики Вашингтона, Джефферсона и Мэдисона как непатриотичных владельцев «принудительно-трудовых лагерей». Законодатели-консерваторы решили, что если это история рабства, которую преподают в школах, то эту тему вообще не следует преподавать. Для них оспаривание положения Основателей как вечных трибунов свободы было «вызывающим расовые разногласия». В каждый из этих моментов история была игрой с нулевой суммой героев и злодеев, рассматриваемой через призму современной расовой идентичности. Это не был анализ идей людей в их собственное время или процесс изменения во времени.

В Гане я поехал в Эльмину на свадьбу. Небольшая приморская рыбацкая деревушка Эльмина была домом для одного из крупнейших атлантических складов работорговли в Западной Африке. На следующее утро после свадьбы мы небольшой компанией встретились за завтраком в отеле. Пока мы ждали появления нескольких членов нашей группы, группа афроамериканцев начала просачиваться в барную стойку. К тому времени, когда они все собрались, более дюжины членов одной семьи — три поколения в глубину — собрали столы ресторана, чтобы пообедать. На столе перед одним из старейшин сидела потрепанная копия 9-го номера.0005 Проект 1619 .

Позже в тот же день мы с семьей посетили замок Эльмина вместе с несколькими ганцами, датчанином и семьей с Ямайки. Наш гид провел хорошо отрепетированную экскурсию, ориентированную на афроамериканцев. Американское влияние было везде, от мемориальных досок до венков и цветов, оставленных на полу подземелий замка. Возможно, замок Эльмина теперь является не только афроамериканской святыней, но и ганским археологическим или историческим памятником. Размышляя за завтраком ранее этим утром, я мог только представить себе поддержку и связь, которые испытала большая афроамериканская семья — через увековечение памяти предков, потерянных в рабстве в замке Эльмина, а также через историю афроамериканской стойкости, искупления и требование репараций в Проект 1619 .

Тем не менее, как историк Африки и африканской диаспоры, я обеспокоен историческими стираниями и узкой политикой, которые несут в себе эти нарративы. Менее одного процента африканцев, проходящих через Эльмину, прибыли в Северную Америку. Подавляющее большинство отправилось в Бразилию и Карибский бассейн. Должен ли рассказ гида отличаться для тура без афроамериканцев? Точно так же Проект 1619 Проект рассказал бы другую историю, если бы он принял во внимание, что корабельный родственник Джеймстаунского «20. и странные» африканцы также ездили в Мексику, Ямайку и Бермудские острова? Это вопросы исторической интерпретации, но за ними следуют вопросы современной политики: овеществляют ли попытки заявить о пригодном для использования афроамериканском прошлом элементы американской гегемонии и исключительности, которые такие нарративы стремятся разрушить?

Гид из Эльмины утверждал, что «ганцы» по незнанию отправили своих «слуг» в рабство. В путеводителе не упоминается война или рабство коренных народов, истории, которые нарушают предположения о родовой связи между современными ганцами и посетителями из диаспоры. Точно так же предстоящий фильм «Женщина-король », кажется, предполагает, что женщины-воительницы Дагомеи и король Гезо боролись с европейской работорговлей. На самом деле, они способствовали этому. Исторически точное изображение жадности и порабощения асанте или дагомеи явно противоречит современным политическим императивам.

Голливуду не нужно придерживаться методов историков больше, чем журналистам или гидам, но плохая история порождает плохую политику. Стирание африканских империй работорговли во имя политического единства неприятно похоже на попытки правых консерваторов вычеркнуть рабство из школьных программ в Соединенных Штатах, также во имя единства. Эти интерпретации — две стороны одной медали. Если история — это только те истории из прошлого, которые подтверждают нынешние политические позиции, то всевозможные политические хаки могут претендовать на историческую экспертизу.

Это не история; это дилетантство.

Слишком многие американцы привыкли к идее истории как доказательной базы для выражения своей политической позиции, и эту тенденцию можно увидеть в недавних решениях Верховного суда США. Слово «история» встречается 95 раз в мнении большинства Кларенса Томаса об отмене нью-йоркского закона о скрытом ношении оружия. Точно так же Сэмюэл Алито ссылается на «историю» 67 раз, по его мнению, отменяя дело Роу против Уэйда 9.0006 . Несмотря на сводки amicus, написанные профессиональными историками в обоих случаях (в том числе в соавторстве с AHA и Организацией американских историков), большинство суда использует только те исторические свидетельства, которые поддерживают их предвзятые политические предубеждения.

Большинство решений неисторичны. В деле о скрытом ношении судья Томас выбирает исторические данные, отбрасывая ограничения в английском общем праве, а также исторические примеры ограничений прав на оружие в Соединенных Штатах, чтобы проиллюстрировать так называемую американскую «традицию» индивидуальных прав владения оружием. . Затем Томас использует это «историческое» свидетельство, чтобы поддержать свою интерпретацию первоначального значения Второй поправки, как она была написана в 179 г.1, включая право отдельных лиц (а не «хорошо регулируемой милиции») прятать и носить автоматические пистолеты. В деле Доббс против Джексона судья Алито игнорирует правовые прецеденты, наказывающие за аборт только после «ускорения». вывод: «Непрерывная традиция запрещать аборты под страхом уголовного наказания сохранялась с первых дней существования общего права до 1973 года». Это не история; это дилетантство.

В своем несогласии с NYSRPA v. Bruen судья Стивен Брейер пренебрежительно называет подход большинства «историей адвокатского бюро». Он признает, что историки используют методы исследования и интерпретационные подходы, несовместимые с решением современных юридических, политических или экономических вопросов. Таким образом, он утверждает, что история должна , а не , быть основной мерой для решения современных правовых вопросов.

Профессиональным историкам стоит обратить внимание на предостережение Брейера. Настоящее уже давно подкрадывается к нашей дисциплине. Честное ведение истории требует, чтобы мы интерпретировали элементы прошлого не через оптику настоящего, а в рамках миров наших исторических акторов. Исторические вопросы часто проистекают из текущих забот, но прошлое прерывает, бросает вызов и противоречит настоящему непредсказуемым образом. История — не эвристический инструмент для артикуляции идеального воображаемого будущего. Скорее, это способ изучить беспорядочный, неравномерный процесс изменений во времени. Когда мы укорачиваем или формируем историю, чтобы оправдать, а не информировать современные политические позиции, мы не только подрываем дисциплину, но и угрожаем самой ее целостности.

Метки:
От президента

Африка

Афроамериканская история

История культуры

Миграция/иммиграция/диаспора

Эта работа находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivatives 4.0 International License. В атрибуции должно быть указано имя автора, название статьи, Взгляды на историю , дата публикации и ссылка на эту страницу. Эта лицензия распространяется только на статью, а не на текст или изображения, используемые здесь с разрешения.

Американская историческая ассоциация приветствует комментарии в области обсуждения ниже, в сообществах AHA и в письмах редактору. Пожалуйста, ознакомьтесь с нашей политикой комментариев и писем перед отправкой.

Значение истории для образованного гражданина

Установление стандартов истории в школах требует четкого видения места и значения истории в общем образовании всех учащихся. Широкая и растущая поддержка расширения и улучшения истории в школах, начиная с первых классов начального образования, является одним из наиболее обнадеживающих признаков десятилетия. Причин много, но ни одна из них не является более важной для демократического общества, чем эта: знание истории является предпосылкой политического интеллекта . Без истории общество не имеет общей памяти о том, где оно было, каковы его основные ценности или какие решения прошлого объясняют нынешние обстоятельства. Без истории мы не можем предпринять никакого разумного исследования политических, социальных или моральных проблем в обществе. А без исторических знаний и исследований мы не можем достичь информированного, дискриминационного гражданства, необходимого для эффективного участия в демократических процессах управления и реализации для всех наших граждан демократических идеалов нации.

Томас Джефферсон давно предписал историю всем, кто хотел принять участие в самоуправлении, потому что это позволило бы им подготовиться к грядущим событиям. Философ Этьен Гилсон отмечал особое значение перспектив, которые дает история. «История, — заметил он, — это единственная наша лаборатория, в которой мы можем проверять следствия мысли». История открывает перед учащимися огромный багаж человеческого опыта, раскрывая широкий спектр приспособлений, которые отдельные лица и общества приспособили к стоящим перед ними проблемам, и раскрывая последствия, которые последовали за различными решениями, которые они сделали. Изучая выбор и решения прошлого, учащиеся могут противостоять сегодняшним проблемам и выборам с более глубоким пониманием стоящих перед ними альтернатив и вероятных последствий каждой из них.

Нынешние проблемы, конечно, не повторяют прошлых. Чтобы экстраполировать информацию из истории на проблемы сегодняшнего дня, требуется еще один навык, опять же зависящий от понимания прошлого: различение между (1) релевантными историческими антецедентами, которые должным образом информируют об анализе текущих проблем, и (2) теми антецедентами, которые ясно не имеющий отношения. Студенты должны быть в достаточной степени подготовлены к историческому пониманию, чтобы использовать обоснованный исторический анализ для принятия обоснованных решений.

Что требуется, так это овладение тем, что Ницше однажды назвал «критической историей», и тем, что Гордон Крейг объяснил как «способность после мучительного исследования и трезвого суждения определять, какая часть истории [имеет] отношение к текущим проблемам, а какая [есть] нет», независимо от того, оцениваете ли вы ситуацию, формируете мнение или занимаете активную позицию по вопросу. Изучая эти вопросы, учащиеся вскоре обнаружат, что история наполнена высокой ценой решений, принятых на основе ложных аналогий из прошлого, а также высокой ценой действий, предпринятых без понимания или без понимания важных уроков прошлого. .

Эти знания напрямую способствуют образованию гражданина, но они также вносят уникальный вклад в воспитание частного лица . Историческая память — это ключ к самоидентификации, к пониманию своего места в потоке времени и своей связи со всем человечеством. Мы — часть древней цепи, и длинная рука прошлого лежит на нас — и в хорошем, и в плохом — точно так же, как наши руки будут лежать на наших потомках в грядущие годы. Лишенный знания своих корней и своего места в великом потоке человеческой истории, человек лишается самого полного ощущения себя и того чувства общности, от которого зависит его самое полное личное развитие, а также ответственное гражданство. Для этих целей история и гуманитарные науки должны занимать в школьной программе незаменимую роль.

Наконец, история открывает перед учащимися возможности для всестороннего понимания мира, многих культур и образов жизни, отличных от их собственных. Из сбалансированной и инклюзивной всемирной истории учащиеся могут получить представление как о многих народах мира, так и об их общей человечности и общих проблемах. Студенты также могут приобрести привычку смотреть на вещи глазами других и прийти к пониманию, что они могут лучше понять себя, изучая других, а также наоборот. Историческое понимание, основанное на подобных сравнительных исследованиях всемирной истории, не требует одобрения или прощения трагедий ни своего общества, ни других; это также не отрицает важности критического изучения альтернативных систем ценностей и их влияния на поддержку или отрицание основных прав человека и чаяний всех их народов.