Техника будущего боевая: Боевая техника будущего: вариант Elbit Systems |

Содержание

Боевая техника будущего: вариант Elbit Systems

2 884

В рамках проекта «Боевые машины будущего» (Future Combat Vehicle) оборонное ведомство Израиля изучает способы повышения эффективности и защищенности перспективной боевой техники. Задача стоит в «достижении большего эффекта с меньшими затратами», то есть рассматривается возможность решения боевых задач более легкими и менее габаритными боевыми машинами с сокращенными экипажами.

Исследования, фокусирующиеся вокруг разработки перспективного бронетранспортера, объединяет программа «Кармель» (Carmel). По замыслу, перспективный БТР должен обладать компактностью, маневренностью и боевой эффективностью. Характеризоваться высокой живучестью, ремонтопригодностью и доступной ценой. Численность экипажа не должна превышать двух человек.

Проект легкого семейства «Кармел»

Особенностью «Кармель» является то, что сама программа не разрабатывает новый БТР, а скорее развивает новаторское видение боевых действий будущего. Работы базируются на автономном и автоматическом маневрировании, искусственном интеллекте (ИИ) и других перспективных технологиях.

Программу курирует дирекция исследований и разработок МО Израиля (Research and Development Directorate, DRDD). После завершения первой фазы исследований по программе «Кармель» в августе 2019 г. дирекция провела испытания технологических демонстраторов. Целью мероприятия стала оперативная оценка инноваций для боевой техники будущего, внедрение которой предусматривается с начала 2021 г. Часть новых технологий продемонстрировали в ходе специального показа для приглашенных лиц из ЦАХАЛа, МО и иностранных делегаций.

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал и получайте мгновенное сообщение о новых публикациях!

Боевая техника будущего: технологические демонстраторы

Свои демонстраторы представляли три отраслевые группы от крупнейших оборонных компаний Израиля: Elbit Systems, IAI и Rafael. В качестве суррогатной платформы боевой машины для них стал БТР М-113. В перспективе же боевая платформа получит новое шасси (с дизельным генератором и аккумуляторной батареей увеличенной емкости), но его испытание отнесено к более позднему периоду, а появление итогового изделия ожидается только через 5-7 лет.

БТР М-113 как суррогатная платформа

На первом этапе «Кармель» её участникам следовало доказать осуществимость разработки боевой техники будущего (конкретно БТР), управление которой могут выполнять два члена экипажа в отделении с закрытыми люками. В их распоряжение могли предоставляться разнообразные датчики: РЛС, тепловизоры, видеокамеры, акустические сенсоры и лазеры, а также беспилотные летательные аппараты (БПЛА). Вся поступающая от сенсоров и БПЛА информация, должна объединяться и передаваться экипажу для ситуационной оценки и принятия решений (реакции).

Компаниям-участницам предлагалось разработать собственную технологическую концепцию управления для легкой (30-35 тонн) боевой машины, вооруженной автоматической пушкой и ракетами среднего калибра. Штатно экипаж БТР должен состоять из двух человек. Третьим членом мог бы стать специалист операционной системы. Ожидалось, что введение элементов ИИ, автоматизации и системной автономии, позволит перейти к продвинутому обитаемому отделению, подобному кабине современного истребителя. Как следствие, снизится нагрузка на экипаж, а его действия станут более своевременными и эффективными.

Тестирование каждого из предложенных решений проводилось в течение одной недели. Боевой техникой управляли испытатели DRDD, а количество вероятных угроз, с которыми им приходилось сталкиваться, иногда достигало 35 в одной миссии. Каждая группа разработчиков использовала свой подход для достижения поставленных целей.

Демонстратор от Elbit Systems

Подход Elbit Systems включал внедрение автономности и ИИ. По оценкам наблюдателей, БТР, оснащенный Elbit Systems, успешно продемонстрировал свои оперативные возможности в качестве мощной независимой боевой единицы, сетевой станции для многоспектрального мониторинга и объединения информации, а также базовой платформы для управления дополнительными беспилотными (необитаемыми) системами.

Обладая высокой автономностью, технологический демонстратор Elbit Systems мог выполнять разнообразные ключевые задачи: движение по бездорожью, быстрый поиск цели и расстановка приоритетов, а также оперативное и высокоточное ведение огня днем и ночью. Подключаясь к сети, машина не только передавала задачи, поставленные центральным штабом и другими боевыми платформами, но и выступать в роли ретранслятора разведывательных и иных данных. БТР управлял БПЛА, которые выполняли виртуальные взлет и посадку, передавали результаты разведки экипажу или использовались в качестве ударных элементов.

Демонстратор управляет БПЛА

Elbit Systems представила технологическую концепцию боевой техники будущего с двумя формами пользовательских интерфейсов: большие экраны для общего планирования и шлем дополненной реальности IRON VISION. Технология последнего основана на системе, используемой пилотами истребителя F35, и реализует функцию «прозрачной брони. Она экипажу, находясь под защитой брони, вести непрерывное наблюдение и воспринимать («видеть») окружающую обстановку в интуитивно понятном и подробном виде.

Интерфейс экипажа из плоских мониторов

Различные пользовательские интерфейсы оптимизированы для разных этапов боевой деятельности экипажа: этапа планирования и фазы контакта. На этапе планирования боевая техника будущего не вступает в столкновение с противником, поэтому экипажу удобнее использовать привычный пользовательский интерфейс больших плоских мониторов.

При контакте с противником, задействуются шлемы IRON VISION с вмонтированными дисплеями (Helmet Mounted Display, HMD). В таком случае, экипаж получает панорамную и интуитивно более понятную картину ситуации. Испытания показали, что используя дисплей шлема, два члена экипажа уверенно управляли БТР при полностью закрытых люках, имея круговой (на 360°) обзор окружающей местности в высоком разрешении.

Испытатель в шлеме IRON VISION

Кроме того, IRON VISION гарантировал членам экипажа полное использование возможностей C4I. В частности, дополненная реальность позволяет в режиме реального времени проецировать тактические данные и информацию напрямую в поле зрения оператора. Тем самым реализуется одновременный просмотр картины поля боя и тактической информации, что значительно повышает скорость реакции (подробнее).

По материалам журнала European Security & Defence

Продолжение:

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал и получайте мгновенное сообщение о новых публикациях!

Как через 20 лет будет выглядеть армия будущего

Технологические прорывы и инвестиции

Как может измениться военная техника в течение следующих 20 лет? Этот вопрос интересен еще и тем, что он определит ход истории и нашу жизнь на планете в целом. Еще более важно, что ответ на этот вопрос имеет решающее значение для принятия изменений в вооружении, военных действиях, подготовке к военному положению и приоритетах бюджета обороны.

Безусловно, технологическое развитие наблюдается во многих сферах. Но нельзя бросаться в омут с головой ради призрачных военных достижений в будущем. Ставки слишком высоки. Решения по обороне страны должны основываться на конкретном анализе, который поделит на категории основные военные технологические изобретения и инновации и рассмотрит каждый из них отдельно. Предположительно, те области, где чаще всего происходят технологические изменения, могут гарантировать наибольшие инвестиции. А также креативные идеи — как модифицировать тактику и оперативные планы для использования новых возможностей (и смягчить слабые места, которые могут возникнуть у противников в результате таких же вероятных достижений).

С помощью специальной методологии и анализа инноваций и технологического пути можно на два следующих десятилетия определить направление развития военной техники, а значит — и обороны государств тоже.

Гипотеза О’Хэнлона состоит в том, что 20 лет — достаточно долго, чтобы представить объективную картину будущего. Тем не менее, этого все же недостаточно, чтобы существующие тенденции в лабораторных исследованиях помогли нам понять будущее, не впадая в пространные умозаключения. Поскольку многие системы обороны развиваются не одно десятилетие, несложно оценить, как мир может выглядеть через 20 лет с точки зрения развертываемых военных технологий. Этот подход не надежен, но если он будет допускать возможные отклонения от изначально заданного курса, может оказаться весьма полезным.

Где произойдет революция

Военные разработки следует разбить на отдельно взятые категории, а уже затем исследовать вероятные будущие изменения. Всего О’Хэнлон выделил 29 категорий различных технологий. А его цель — ответить на вопрос, в каких областях темпы изменений будут наиболее стремительны в течение следующих 20 лет по сравнению с другими.

Почему китайские подлодки-беспилотники станут самым опасным врагом под водой?

Идеи

Революционные изменения определяются, как правило, с помощью измерения типа и темпа устаревания оружия, тактики и оперативности подхода к этим изменениям.

«Моя методология началась с акцента на основополагающие концепции физики, чтобы понять пределы возможного, — рассказывает О’Хэнлон. — Я также изучил научную, инженерную и оборонную литературу по различным типам технологических исследований, чтобы понять, что с большей вероятностью будет развиваться в течение 2000–2020 годов. Наконец, вооружившись моими первоначальными оценками ключевых тенденций в этих 29 областях, я посоветовался с экспертами, в том числе и из крупнейших в мире лабораторий по разработке оружия. Мне были важны их отзывы и советы».

По завершению исследования оказалось, что на самом деле только две из 29 категорий технологий испытают поистине революционные изменения и таким образом создадут потенциал для глобальных изменений в сочетании с другими видами доступных технологий, а также станут благоприятной почвой для новых стратегических концепций. Это — компьютеры и робототехника.

«Моя оценка от 2000 года прогнозирует „высокие“ темпы изменений для робототехники, например, использование беспилотных летательных аппаратов, но не радикальный или революционный прогресс, — продолжает О’Хэнлон. — Примечательно, что в инвентаре Министерства обороны США в настоящее время насчитывается около 20 тыс. беспилотных летательных аппаратов различного типа. К тому же их использование крайне обширно — от Ирака и Афганистана до Ближнего Востока и за его пределами. Силы врага тоже все чаще используют робототехнику».

Компьютерный процесс провоцирует появление у противников слабых мест, поскольку все чаще используются компьютерные системы и ПО, которые создают потенциально уязвимые места в военных возможностях.

Еще семь категорий технологий, скорее всего, тоже претерпят изменения — химические датчики, радиосвязь, лазерная связь, радиочастотное оружие, несмертельное и биологическое оружие. Оставшиеся 19 категорий ключевых военных технологий, включающие в себя сенсорные технологии или основные компоненты оружейных платформ, таких как наземные боевые машины, летательные аппараты, корабли и ракеты, скорее всего, будут развиваться лишь с умеренными темпами.

Самое сложное в таком прогнозировании — предсказать, как военные организации будут использовать новые технологические возможности или позволят себе оставаться или становиться уязвимыми перед лицом новых возможностей, которыми обладают потенциальные противники.

С точки зрения робототехники военные организации США ответили инновационной и предпринимательской хваткой, создав новые тактические методы для сложных противоповстанческих и контртеррористических операций. Другие военные организации во всем мире также добились значительного прогресса в этой области.

Однако в отношении компьютеров современные военные абсолютно не преуспели. Они небрежно позволили найти «дырки» в своих собственных системах, но при этом поддерживали национальную гражданскую инфраструктуру, которая часто имеет важное значение для операций современных вооруженных сил. Таким образом, они сделали эффективность будущего оружия потенциально менее надежной, чем предыдущего.

Информационная война при участии ИИ

Эксперты ИТ-отрасли, конечно, знают о слабых местах и приобретенных возможностях, с которыми сейчас сталкиваются США из-за кибертехнологий. Но даже они не могут быть уверены, что уязвимости в кибермире исправимы. Кибертехнологии всегда развиваются среди мер и контрмер — и даже быстрее, чем в других областях военных действий, потому что их методы крайне стремительны, например, информационная война. Кроме того, предпосылки любой кибератаки часто не так просто предвидеть, даже когда очевидны отдельно взятые слабые места. Важно понимать, как различные типы сбоев могут влиять на систему в целом. Трудно оценить это, исследуя только отдельные уязвимости.

Колонизация отменяется: почему терраформирование невозможно на Марсе

Технологии

Неудивительно, что прогнозирование становится гораздо сложнее, если задействованы сложные концепции. А основными действующими лицами являются крупные военные организации. Ученые в свою очередь изобретают новые возможности, которые часто являются частично прогнозируемыми и прогнозируемыми в течение 20 лет. Когда речь идет об объединении технологий в глобальные системы, играющие важную роль в борьбе с войнами, человеческий аспект организационной работы под влиянием внешней боевой среды, а также внутренней и бюрократической политики вводит новые переменные в этот процесс, согласно работам Стивена Розена, Томаса Эрхарда, Барри Позена, Стефана Биддла и других. Революция в военном деле 1990-х годов показала: хотя технологии могут стать материалом для военных прорывов, эти революции должны в конечном итоге быть подпитаны предпринимательством вкупе с организационной адаптацией. Так происходило исторически — с изобретениями блицкрига, комплексной противовоздушной обороны, авианосцев, десантных войск, противолодочных систем и атомной бомбы в 1930–1940-х годах. Этот способ остается верным и сегодня.

Технологические изменения, имеющие отношение к военным инновациям, станут более стремительными в течение следующих 20 лет. Примечательно, что быстрые темпы компьютерных инноваций могут привнести больше прогресса, чем за предыдущий 20-летний период. Динамика в робототехнике и кибербезопасности может только ускориться. И этот рост может быть в полной мере использован современными военными организациями. Вероятно, они будут распространяться и в области ИИ. Это особенно верно в свете того факта, что в нескольких странах (прежде всего в Китае и России) сейчас есть ресурсы, чтобы конкурировать с западными странами в военных инновациях. Некоторые другие области техники, возможно, наиболее ориентированные на энергетические системы, гиперзвуковые ракеты и некоторые виды передовых материалов, сыграют важную дополнительную роль в создании технологического прорыва следующих двух десятилетий или, по крайней мере, обеспечат быструю модернизацию.

Моя оценка тенденций в ключевых областях военной технологии в большей степени касается четырех составляющих. Первая — датчики самых разных типов, которые собирают данные, имеющие отношение к военным действиям. Вторая включает компьютерные и коммуникационные системы, которые обрабатывают и распространяют эти данные. Третья — это основные платформы вооружения и ключевые технологии для этих платформ. Четвертая — другие типы систем вооружения и технологий, многие из которых относительно новы. К 29 категориям технологий, которые О’Хэнлон использовал раньше, он добавил десять новых категорий. Четыре из десяти находятся в области компьютеров и коммуникаций: кибервозможности, системные или интернет-сети, квантовые вычисления, а также ИИ и сбор данных. Две из них связаны со спутниками боевыми снарядами, двигателями и платформами. Еще четыре относятся к конечной, разносторонней категории: химическое оружие, наноматериалы, 3D-печать и устройства для улучшения гаджетов, а также различные вещества субстанции.

Война на компьютерных рельсах

Для современных военных, особенно в США, сбор данных вокруг военной конфронтации стал обычной частью операции. Это стало привычным прежде всего из-за распространения компьютеров, оптоволоконных кабелей и других технологий, которые не реализованы главными противниками США — ИГИЛ, «Аль-Каида» и «Талибан» (запрещенные в РФ организации). А значит, и конкурировать с США в этих областях они просто не могут, проигрывая вычислительным мощностям, скорости соединения и другим параметрам.

Но положительные тенденции не будут продолжаться вечно, особенно в будущей войне против более продвинутых противников. Разумеется, некоторые новые и перспективные технологии окажут дополнительную помощь тактическим силам на уровне стратегических коммуникаций или театра военных действий. Лазерные системы связи, например, имеют важное значение, особенно в космосе, где облака и другие препятствия не являются таковыми.

Радиопередатчики с передовыми компьютерами, координирующие быстрый переход с одной частоты на другую, расширяют свои возможности. Даже если радиотехнология сама по себе — уже достаточно развитая отрасль, современные компьютеры позволяют достичь уровня производительности, который ранее был невозможен. Инновации, пришедшие из коммерческого мира мобильной связи и их передовых сетей и позволяющие «сетевое скачкообразное перемещение», а также другие способы повышения эффективности, сделают сети более надежными для различных типов сбоев.

Однако и связанные с компьютерными технологиями разрушения станут намного более угрожающими. Помехи, возможные атаки на оптоволоконные подводные кабели, а также спутники и кибератаки на ПО радиостанций и других систем, используемых для коммуникации, — все это серьезные проблемы, не говоря уже о мощном, индуцированном ядерном электромагнитном импульсе.

Компьютерная отрасль сохранит тренд на быстрое развитие. «Закон Мура», в котором говорится, что пропускная способность и скорость компьютеров удваиваются каждые 18–24 месяцев, может, и перестанет действовать, но быстрый прогресс, вероятно, продолжится. Примерно в 1970 году на один чип можно было установить несколько тысяч транзисторов. К 2000 году этот показатель составлял около 10 млн, а к 2015 году он превысил 1 млрд.

Например, улучшенная вычислительная мощность позволит множеству спутников и других датчиков синтезировать данные с помощью различных алгоритмов и ИИ. Возможно, что в этой области произойдет дополнительное ускорение, если Министерство обороны США успешно разовьет свои отношения с Кремниевой долиной и другими технологическими парками — такими как Оборонная инновационная группа — DIUx. Например, многоплатформенные сети смягчат угрозы, связанные с противоспутниковым оружием (ASAT), целью которого являются большие и ценные военные активы.

Американская противоспутниковая ракета ASAT

Министерство обороны США увеличило общие годовые расходы на ИИ, большие данные, квантовые вычисления, а также связанные с ними усилия с $5,6 млрд до $7,4 млрд в период между 2012 годом и 2017. Бывший заместитель министра обороны Роберт Работ заявил, что эти области технического прогресса лежат в основе так называемого «третьего смещения», который он и другие недавние чиновники Пентагона отстаивают.

Системы ИИ — это в основном компьютеры, которые обучаются, используя процесс проб и ошибок. Такие системы распознают ракеты на фотографиях или людей в толпе — например, проект Пентагона Maven. В перспективе такие системы начнут достаточно точно предсказывать события.

Во многом благодаря компьютерной революции робототехника продолжит свое быстрое развитие. Уже сегодня возможны самообучающиеся транспортные средства. И вскоре ряд подобных устройств произведут для конкретных военных целей. Например, для тактического снабжения на поле битвы разработан Wingman. Он также адаптирован нести оружие, по крайней мере, для испытаний. Конечно, развитие в этом направлении продолжится. Заместитель председателя Объединенного комитета начальников штаба генерал Пол Сельва недавно заявил, что США потребуется примерно десять лет на то, чтобы построить автономного робота, способного решать, когда стрелять и кого убить.

Разумеется, будут построены и другие роботы с более конкретными функциями. Они будут включать в себя передовые сенсорные системы, часто действующие как сети или «рои». В воздухе появятся скрытые беспилотные летательные аппараты с дальним радиусом действия, пригодные для использования проникающих датчиков.

«Если изобретение с ИИ не приносит пользу, сам продукт никому не нужен»

Мнения

На море робототехника создаст беспилотные суда для сбора разведывательных данных, разминирования и возможной защиты локальных точек от угроз, таких как быстроходные суда. Действительно, в отчете RAND в 2013 году было обнаружено, что 63 беспилотных надводных корабля уже были разработаны и испытаны. Подводные роботизированные устройства (беспилотные подводные аппараты или UUV), такие как «Морской охотник» Агентства перспективных исследовательских проектов (DARPA), могут, например, выполнять функции поиска, связанные с противолодочными войнами и минной войной. Морской планер стоимостью $100 тыс. недавно пересек Атлантику. Перспективные концепции снизят эту стоимость для UUV в 10,6 раз.

Прогнозирование изменений в военных технологиях, 2020-2040 гг.

Краткий обзор

Какие изменения вероятны в военных технологиях в течение следующих 20 лет? Этот вопрос интересен сам по себе. Что еще более важно, ответ на него имеет решающее значение для внесения соответствующих изменений в вооружение США и союзников, военные операции, подготовку к войне и приоритеты оборонного бюджета. Безусловно, технологии быстро развиваются во многих областях. Но недостаточно восторженно махать руками о футуристических военных возможностях. Ставки слишком высоки. Решения об оборонных ресурсах должны основываться на конкретном анализе , который разбивает категории основных военно-технических изобретений и инноваций одну за другой и исследует каждую из них. Предположительно, те области, где все меняется быстрее всего, могут потребовать наибольших инвестиций, а также наиболее творческого мышления о том, как изменить тактику и оперативные планы, чтобы использовать новые возможности (и смягчить новые уязвимости, которые злоумышленники могут развить в результате этих же вероятных достижения). Опираясь на методологию, использованную в моей более ранней книге 2000 года, Технологические изменения и будущее военного дела , а в моей недавней статье «Ретроспектива так называемой революции в военном деле, 2000 — 2020 г. важная задача для американских военных планировщиков.

Моя рабочая гипотеза состоит в том, что 20 лет — это достаточно много, чтобы представить настоящую экстраполяцию в будущее. Тем не менее, он также достаточно короток, чтобы существующие тенденции в лабораторных исследованиях могли помочь нам понять будущее, не предаваясь безудержным спекуляциям. Поскольку на разработку многих защитных систем требуется пара десятилетий, не должно быть слишком сложной задачи – оценить, как может выглядеть мир с точки зрения развертываемых военных технологий через 20 лет. Этот подход не является надежным, как обсуждается в моей будущей книге, но, если его применять с надлежащей степенью признанной неопределенности, он все же может быть весьма полезным.

При анализе военных технологий по категориям в этой статье используется та же базовая структура, которую я разработал в своей книге, опубликованной в 2000 году, Технологические изменения и будущее военного дела . Ядром этой книги был анализ текущих и вероятных будущих разработок 29 различных типов военных технологий. Моя цель состояла в том, чтобы попытаться определить, в каких областях темпы изменений, скорее всего, будут революционными в течение следующих 20 лет, а какие высокие или умеренные. Революционные изменения теоретически определяются как тип и скорость прогресса, которые делают устаревшими старые виды оружия, тактики и оперативные подходы, но делают возможными новые. Моя методология началась с сосредоточения внимания на фундаментальных концепциях физики, чтобы понять пределы возможного. Я также изучил научную, инженерную и оборонную литературу по различным типам технологических исследований, чтобы понять, что, вероятно, будет разработано в период с 2000 по 2020 год. Наконец, вооружившись моими собственными первоначальными оценками ключевых тенденций в этих 29областях, я затем проконсультировался с экспертами, в том числе в нескольких крупных национальных оружейных лабораториях, чтобы получить их отзывы и советы. Завершив это исследование, я затем аргументировал в книге, что на самом деле только две из 29 категорий технологий, вероятно, испытают действительно революционные изменения — и, таким образом, создадут потенциал для военной революции в сочетании с другими видами доступных технологий, а также новые оперативные и стратегические концепции. Этими двумя областями предсказанного революционного прогресса были компьютерное оборудование и компьютерное программное обеспечение.

Как обсуждалось далее в моей параллельной статье «Ретроспектива так называемой революции в военном деле, 2000–2020 годы», я впоследствии пришел к выводу, что был прав насчет компьютеров, но должен был добавить робототехнику в список технологий, которые могут испытать радикальные изменения (моя более ранняя оценка, сделанная в 2000 году, предсказывала «высокие» темпы изменений для робототехники, например, беспилотных летательных аппаратов, а не радикальный или революционный прогресс). Примечательно, что в настоящее время на вооружении Министерства обороны (МО) насчитывается около 20 000 беспилотных транспортных средств различных типов, и различные новые способы их использования в этом столетии, от Ирака и Афганистана до более широкого Ближнего Востока и за его пределами, замечательный. Вражеские силы также все чаще используют робототехнику.

Связанные книги

Я должен был также подчеркнуть, в какой степени прогресс в области компьютеров может создавать уязвимости, поскольку страны все чаще используют компьютерные системы и программное обеспечение, которые создают потенциально зияющие недостатки в их военном потенциале. Этот момент оказался настолько важным, что, оглядываясь назад, я должен был уделить ему особое внимание. Таким образом, в моей предыдущей таксономии у меня была одна важная область технологии, в которой я недооценил потенциал революционного прогресса, и другая, в которой я должен был подчеркнуть дополнительные аспекты вероятных изменений.

В предыдущей книге я также предсказал, что еще семь категорий технологий, вероятно, претерпят большие изменения: химические датчики, биологические датчики, радиосвязь, лазерная связь, радиочастотное оружие, нелетальное оружие и биологическое оружие. Оставшиеся 19 категорий ключевых военных технологий, многие из которых представляют собой сенсорные технологии или основные компоненты оружейных платформ, таких как наземные боевые машины, самолеты, корабли и ракеты, скорее всего, будут развиваться лишь скромными или умеренными темпами. В моей параллельной статье я пересматриваю эти прогнозы один за другим. В целом, направление моих оценок, по-видимому, было в основном правильным, хотя и с рядом специфических несовершенств, в которых прогресс, который я прогнозировал как высокий или быстрый, оказался лишь умеренным, или наоборот. Однако важно отметить, что если оставить в стороне робототехнику, я не верю, что какая-либо из оставшихся 26 областей технологии действительно претерпела революционные изменения.

Из предыдущего анализа вытекают два урока. Во-первых, подход, который я разработал в книге 2000 года, кажется полезным. Оценка будущих тенденций в военных технологиях путем изучения ряда довольно широких, но также довольно специфических и дискретных областей технологий, связанных с обороной, а затем интеграция этих отдельных результатов в более широкую структуру для прогнозирования будущей войны является ценным. Эта методология не поощряет преувеличения, основанные на выборе областей технологий, которые могут быть наиболее (или наименее) многообещающими. Это также помогает определить те конкретные технологические факторы, которые с наибольшей вероятностью вызовут какие-либо радикальные изменения в более широком военном потенциале, чтобы выяснить, что может привести к революции в военных делах, если такая вещь произойдет в ближайшее время.

Во-вторых, поскольку в моем подходе и моем анализе были недостатки, важно понять их происхождение и попытаться предпринять корректирующие действия в любом прогнозе на будущее. Самое главное, было трудно предсказать, как военные организации воспользуются новыми технологическими возможностями или, наоборот, позволят себе остаться или стать уязвимыми перед лицом новых возможностей, которыми обладают возможные противники. Другими словами, проблема заключалась в основном в том, чтобы предсказать, как военные организации могут или не могут реагировать на трансформационные возможности в лучшую или худшую сторону.

Что касается робототехники, военные организации США отреагировали на это с новаторской и предпринимательской проницательностью, создав новые тактические методы для решения сложных задач по борьбе с повстанцами и терроризмом. Другие военные организации по всему миру также добились значительного прогресса в этой области.

Что же касается компьютеров, то современные военные, как правило, не преуспели. Действительно, они небрежно позволили себе встроить ахиллесову пяту в свои собственные системы, а также в поддерживающую их национальную гражданскую инфраструктуру, которая часто необходима для операций современных вооруженных сил. Таким образом, они потенциально сделали характеристики будущего оружия менее надежными, чем в прошлом. Другими словами, они, возможно, даже отступили, хотя на данный момент невозможно знать наверняка, поскольку мы не видели межгосударственных войн между почти равными конкурентами, которые, вероятно, были бы необходимы для точной оценки гипотезы.

Те, кто работает в засекреченном мире, возможно, лучше меня понимают уязвимости и возможности, с которыми сейчас сталкиваются Соединенные Штаты благодаря кибертехнологиям. Но даже они не могут быть уверены, потому что кибер-уязвимости не статичны. Они всегда развиваются в игре мер и противодействий, даже быстрее, чем в других областях военных действий, характеризующихся такого рода динамикой, таких как радиоэлектронная борьба. Кроме того, волновые последствия любой кибератаки часто трудно предвидеть, даже если известны конкретные уязвимости. Также могут быть важные зависимости от путей, определяющие, как различные типы сбоев могут в совокупности повлиять на более крупную систему. Трудно оценить эти возможности, изучив только отдельные уязвимости.

Неудивительно, что предсказывать будущее будет труднее всего, когда речь идет о сложных концепциях и когда ключевыми действующими лицами являются крупные военные организации. Ученые могут изобретать новые возможности способами, которые часто частично прогнозируемы и предсказуемы на 20-летний период времени, исходя из того, что известно об их текущей исследовательской деятельности, а также возможностей, открываемых состоянием современной науки и техники. Однако, когда дело доходит до объединения технологий в системы и оперативные концепции, которые могут быть полезными в ведении войн, человеческое измерение организационной деятельности, на которое влияет внешняя боевая среда, а также внутренняя и бюрократическая политика, вводит в смесь новые переменные, поскольку свидетельства Стивена Розена, Томаса Эрхарда, Барри Позена, Стивена Биддла и других. Дебаты о Революции в военном деле (RMA) 1990-е годы подчеркнули реальность того, что, хотя технологии могут предоставить сырье для военных революций, эти революции в конечном итоге должны быть вызваны предпринимательством и организационной адаптацией. Это было верно исторически, как и в случае изобретений или преобразований блицкрига, комплексной противовоздушной обороны, авианосных операций, морских десантов, противолодочных боевых систем и атомной бомбы в 1930-х и 1940-х годах. Это остается верным и сегодня.

Чтобы предварительно просмотреть результаты этой статьи, моя общая оценка заключается в том, что технологические изменения, имеющие отношение к военным инновациям, могут быть более быстрыми и более значительными в следующие 20 лет, чем это было за последние 20 лет. Примечательно, что это вполне возможно. что продолжающийся быстрый темп компьютерных инноваций может сделать следующие два десятилетия более революционными, чем два последних. Обсуждаемая здесь динамика робототехники и кибербезопасности может только усилиться. Они могут более полно использоваться современными военными организациями. Они, вероятно, будут важным образом распространяться и на область искусственного интеллекта (ИИ). По крайней мере, изучение последних 20 лет, казалось бы, предполагает возможность такого ускорения. Это особенно верно в свете того факта, что многие страны (в первую очередь Китай, но также и Россия) теперь имеют ресурсы, чтобы конкурировать с западными странами в военных инновациях. Некоторые другие области технологий, возможно, в первую очередь системы направленной энергии, гиперзвуковые ракеты и определенные типы передовых материалов, могут сыграть важную дополнительную роль в превращении следующих двух десятилетий в настоящий период военной революции или, по крайней мере, очень быстрой и продолжающейся стремительной революции. трансформация.

Моя оценка тенденций в ключевых областях военных технологий разделена на четыре категории. Во-первых, это датчики самых разных типов, которые собирают данные, имеющие отношение к военным операциям. Второй включает компьютерные и коммуникационные системы, которые обрабатывают и распространяют эти данные. В-третьих, это основные оружейные платформы и ключевые вспомогательные технологии для этих платформ. В-четвертых, это другие типы систем вооружения и другие технологии, многие из которых относительно новые. В этих четырех общих областях все 29здесь сохранены подкатегории технологий, которые я использовал в книге 2000 года, в дополнение к 10 новым подкатегориям. Четыре из 10 относятся к категории компьютеров и коммуникаций: наступательные кибервозможности, системные сети или сети «интернета вещей», квантовые вычисления, искусственный интеллект и большие данные. Два относятся к категории снарядов, двигателей и платформ — двигатели с батарейным питанием и спутники. Еще четыре находятся в последней, разной категории: химическое оружие, наноматериалы, 3D-печать и устройства для улучшения человека, а также вещества. Теперь я приступаю к этому обсуждению, организованному с учетом четырех основных категорий, упомянутых выше.

Военные технологии будущего | Как работает

«»

Что такое таинственный «гаванский синдром» в округе Колумбия?

В 2016 году американские дипломаты в Гаване, Куба, сообщили о странных звуках и устойчивых импульсах давления в голове. У многих до сих пор есть необъяснимые болезни. Сейчас в Вашингтоне произошло как минимум два инцидента. Что происходит?

Джоанна Томпсон

«»

Гиперзвуковые ракеты подпитывают новую глобальную гонку вооружений

Гиперзвуковые ракеты, которые могут достигать отдаленных целей за считанные минуты и разрушать их собственной кинетической энергией, представляют собой потенциальную дестабилизирующую угрозу миру во всем мире.

Патрик Дж. Кигер

«»

Что такое ядерное оружие малой мощности?

Администрация Трампа хочет разработать новое поколение ядерного оружия малой мощности, которое можно было бы использовать, не развязывая полномасштабную ядерную войну.

Патрик Дж. Кигер

«»

Растущее движение ученых настаивает на запрете роботов-убийц

Растущий интерес к автономному оружию во всем мире тревожит ученых, и растет движение за остановку разработки этого оружия до того, как технология получит шанс распространиться.

Патрик Дж. Кигер

«»

Роботы заменяют людей-солдат?

Один из командующих армией США говорит, что роботы могут составить значительную часть американских вооруженных сил в ближайшие 20 лет или около того. Узнайте, как машины ведут войну сейчас и как они могут изменить ход битвы в ближайшие десятилетия.

Крис Опфер

«»

Как вы думаете, какой будет война в 2050 году?

Технологии изменили то, как мы ведем войны. Будущие конфликты могут быть решены с помощью совершенно других видов оружия, чем те, которые мы используем сегодня. Что мы можем ожидать увидеть в ближайшие годы?

Джонатан Стрикленд

«»

Войны движут технологическим прогрессом?

Победа в войнах иногда требует новых инновационных инструментов, поэтому вполне возможно, что новые технологии разрабатываются в пылу битвы. Но все ли технологии рождаются из конфликта?

Джонатан Стрикленд

«»

Что такое военный (умный) топливный элемент?

Возможно, мы привыкли к топливным элементам в наших гибридных автомобилях, но как насчет наших полей сражений? Может ли этот тихий портативный источник энергии помочь современным солдатам в секретных военных операциях?

Джонатан Аттеберри

«»

Топ-5 научно-фантастических видов оружия, которые могут появиться на самом деле

За прошедшие годы жанр научной фантастики накопил впечатляющий арсенал. Что-нибудь из этих вымышленных арсеналов хотя бы отдаленно близко к тому, чтобы стать реальностью?

Сьюзан Л. Наср

«»

Что такое ультразвуковой контроль сознания?

Мысль о том, что кто-то возится с вашим разумом, вероятно, заставляет вас нервничать. Но что, если бы врачи могли использовать эту силу с пользой, не просверливая дыру в черепе?

Роберт Лэмб

«»

Как работает лазерное оружие

Лазерное оружие много лет описывалось в научной фантастике, но оно существует в реальной жизни. Как военные собираются использовать лазерные технологии?

Крейг Фройденрих, доктор философии.

«»

Что такое пушка NLOS?

Способная производить серию выстрелов из того, что кажется из ниоткуда, пушка вне прямой видимости (NLOS-C) может положить конец передвижению врага.

Джош Кларк

«»

Как работают военные приложения виртуальной реальности

Военные используют виртуальную реальность практически для всего — от обучения управлению реактивным истребителем до тушения пожара на борту корабля. Узнайте о том, как военные приложения виртуальной реальности помогают в обучении и повышении безопасности, а также служат инструментом для анализа военных маневров и позиций на поле боя.

Джонатан Стрикленд

«»

Как будут работать боевые системы будущего

Инициатива армии США по боевым системам будущего (FCS) представляет собой масштабную перестройку военных технологий, предназначенную для подготовки армии к современным войнам. Узнать, как.

Эд Грабьяновски

«»

Как будет работать Future Force Warrior

Для поля боя будущего армия США разрабатывает форму пехоты, которая обеспечит сверхчеловеческую силу и многое другое. Узнайте, как Future Force Warrior превратит солдата в «F-16 на ногах».

Кевин Бонсор

«»

Как работают военные роботы

Солдаты ежедневно сталкиваются с опасностью: обнаружение наземных мин, деактивация неразорвавшихся бомб и осмотр вражеских зданий — задачи, которые не всегда требуют присутствия человека.