Ученый негр астрофизик: Нил Деграсс Тайсон — Есть ли предназначение у Вселенной? [Озвучка Vert Dider] / Хабр |

Содержание

100 фактов о неграх

Авторизация

Войти

Спецпроекты

Я автор

Третья стража читать онлайн Михаил Ахманов (Страница 26)

Белые дыры, внезапно мелькнула мысль. Есть черные дыры, поглощающие энергию, так почему бы не быть белым? [Объекты, получившие название «белых дыр», обнаружены недавно, в 2010–2011 гг.] Поглощение и эмиссия — две стороны одного процесса, что вполне согласуется с постулатом о вселенской симметрии… Общий баланс не должен нарушаться: есть энергетические стоки, есть источники, и они находятся в непрерывном взаимодействии…

Это нужно обдумать, решил он, обдумать и обсудить с Пенроузом и прочими коллегами. И не только с ними — тут пригодился бы сторонний человек, не астрофизик и вообще не ученый… Идея зреет и становится отчетливее в популярном изложении, когда стараешься представить ее просто и понятно для неспециалиста.

Кстати, где Том Хиггинс? Что-то он давно не появлялся в Кембридже… Надо будет его пригласить…

* * *

Петербургский математик, за которым Внешняя Ветвь следила с особым тщанием, закончил свои труды. Несколько дней, сидя у компьютера, он редактировал текст, добиваясь четкости и ясности формулировок, снова и снова проверяя свои выводы. Написанное им было скорее меморандумом, нежели статьей для академического журнала, статья не смогла бы вместить такой обширный материал — описание метода с рядом теорем и их применение к конкретной задаче. Метод, в сущности, являлся новым разделом математической науки, синтезом астрофизики, топологии и синергетики, а решенная задача относилась к одной из тех легендарных проблем, что были сформулированы гениями почти столетие назад. Думая о них, о Пуанкаре, Гильберте и прочих гигантах, математик испытывал чувство гордости — он принял их завещание, наследие прозорливых умов, и завершил работу.

Но она нуждалась в проверке, и сделать это могли немногие — возможно, восемь-десять человек на всей планете. Математиков такого ранга было немного, он знал их всех и предвидел, что с его теорией будут разбираться год или два. Это его не смущало — он не сомневался в полученных результатах. Сейчас, набирая адреса для отправки меморандума, он размышлял о том, чем займется в ближайшее время. Не математикой, нет — здесь было сказано все, ни прибавить, ни убавить. Возможно, музыка?.. Музыка, прогулки, чтение, небольшое путешествие в Карелию, в осенний лес, к быстрым прозрачным водам Вуоксы… все, чего он сам себя лишил, сосредочившись на годы в неимоверном, опустошающем душу усилии. Безусловно, свершенное им относилось к числу научных подвигов, редких даже среди гениальных людей, но об этом он не думал. Ни о подвигах, ни о премиях, ни о почестях и славе… Думал о музыке. Музыка его чаровала.

Под пальцами — клавиша ввода. Нажав ее, он отправил свое послание в большой мир.

* * *

Герр Поппер, Хокинг, О’Рейли и петербургский математик ничего не ведали о Глебе Соболеве, даже не подозревали, что такой живет на свете. Но людей, причастных к его жизни и судьбе, все-таки было изрядно — в городе Питере и на Кавказе, в Сплите и на хорватском берегу, а также в других краях и странах. Многие хранили память о докторе, ибо хороших врачей в мире не так уж много — хотя, конечно, больше, чем гениальных математиков.

Ольга, бывшая любовь Глеба, звонила много раз, слушая равнодушный голос: «Телефон абонента отключен или находится вне зоны действия сети». Обидный ответ для женщины! Ей казалось, что Глеб сменил номер и не желает с нею разговаривать, но потом Ольга узнала, что другие питерские друзья и соученики по институту тоже не могут до него дозвониться. Некоторых вызывали к следователю, расспрашивали о связях Глеба, о его знакомствах и о том, есть ли у него враги или тайные недоброжелатели. С Глебом что-то случилось — он исчез, пропал необъяснимо и странно, и это стало для Ольги ударом. Нелегко расставаться с надеждой, когда тебе тридцать два, за плечами — неудачный брак, а дома — холодная постель и одиночество.

Воислав и Бранко, коллеги Глеба из сплитского госпиталя, полагали, что он вернется, верили в это твердо и хранили его стол в ординаторской в полной неприкосновенности. Не тот человек Глеб Соболев, чтобы пропасть, куда бы его ни занесла судьба! Врач повсюду врач, и в горе, и в радости, и на войне, и в плену — особенно врач от Бога! Тому, кто тронет врача, кто руку на него поднимет, гореть в преисподней на самой жаркой сковородке, ибо это святая профессия! Так считали Воислав и Бранко, и археолог Джакопо Мурено из Болоньи был с ними солидарен. Возвращения Глеба он ждал с нетерпением — во дворце его помощники откопали чьи-то кости, но Джакопо медлил, не отправлял их на экспертизу — очень хотелось ему услышать, что скажет Глеб.

В Солине тоже помнили русского доктора. Разве можно было о нем забыть — тут, на узких улочках окраины, в уютных двориках, в домах, тонувших в зелени и цветах? Тут он был не просто доктором, а их доктором, врачевателем всех, кто жил окрест, и теперь солунцы чувствовали себя как бы брошенными и осиротевшими. Прежде не слишком их тревожило, что не поспеет ночью «Скорая» с врачом, не заберет беременную или недужного, что не найдется лекарства, необходимого сейчас и позарез, или прихватит у кого-то сердце. Их доктор был рядом; нужно, так в госпиталь отвезет и встанет к столу с иглой и ланцетом, а если дело простое, на месте полечит. Как и Бранко с Воиславом, солунцы очень надеялись, что доктор вернется, и что не случилось с ним ничего плохого. Габричи, ближние соседи, берегли его дом, дальние, Лазаревичи и Драговичи, Смоляна Гордич, фрау Шнитке, дед Ефрем с сыном Иосипом тоже заглядывали. Постоят у калитки, посмотрят на запертую дверь и вздохнут печально: где ты, доктор?.. почему покинул нас?..

Пожалуй, во всем Сплите только детектив Бранкович поминал хирурга Соболева недобрым словом. Три месяца расследования не принесли ничего, и комиссар был очень раздражен — его допекали из Загреба и из российского посольства. Но Глеб Соболев, гражданин России и Хорватии, как сквозь землю провалился.

Глава 18

Остров

— Твоя Тори — сплошное очарование, — сказала Сигне Хейгер, любуясь, как подруга Глеба купает в речной заводи коней. — Грациозна, как танагрская статуэтка!

На Земле Сигне была дизайнером одежды в Копенгагене и толк в красоте и грации понимала. В Новый Мир ее переселили восемь лет назад — она пыталась повеситься после гибели дочери и внучки. Здесь Сигне успокоилась и вроде бы смирилась со своей потерей. Глеб не дал бы ей и сорока пяти — люди на острове выглядели моложе своего возраста и определенно жили дольше. Сигне не являлась исключением — на самом деле ей давно стукнуло пятьдесят.

Та, Что Ловит Облака Руками, облаченная в купальник, сидела на спине Угля и терла щеткой его шею. Серый крутился рядом, фыркал, толкал ее под локоть, требуя своей порции ласки. Тори, изогнувшись в талии, потрепала его ухо, провела ладонью по гриве, пропустив между пальцами шелковистые пряди.

— Бездна изящества! — восхитилась Сигне. — Она танцует?

— Никогда не видел, — произнес Глеб. — Хотя ночью… гмм… но это пляски совсем из другой оперы. — Он слегка покраснел и торопливо добавил: — Вообще-то ее соплеменники очень музыкальны и не чужды искусству. У меня есть ученик, которого зовут Кер Дартах — Тот, Кто Танцует. Большой искусник, должен заметить! А имя другого ученика — Тот, Кто Вырезал Свирель.

— Какая прелесть! — Сигне всплеснула руками. Она была очень эмоциональна — скорее француженка, чем датчанка. — Я не знала, что ты обзавелся учениками у Людей Кольца… Одни парни? Или девушки тоже имеются?

— Конечно. Ее зовут Та, Кто Смотрит в Озеро.

— Тоже чудесное имя, но немного странное. Почему ее так назвали?

— Я спрашивал у ее прежнего наставника. Не знаю, правда ли, но он утверждает, что в детстве она не упускала случая собой полюбоваться — в воде или в зеркале из бронзы, какие делают керам Кузнецы. Она очень красивая девушка, светловолосая и сероглазая. Скандинавский тип, как и ты.

Лицо Сигне Хейгер вдруг омрачилось. Вздохнув, она промолвила:

— Моя Кристина тоже была такой… Кристина и малышка Агнес. Проснувшись, она обнимала меня, прижималась губами к щеке, и мне казалось, что утро никогда не кончится…

Глеб осторожно коснулся ее плеча.

— Хочешь поговорить об этом, Сигне?

— Нет. Бог дает, Бог берет…

Они говорили на смеси английского, французского и русского — эти три языка пользовались на острове особой популярностью. Прежде всего русский, так как россиян, украинцев и белорусов было здесь не меньше половины. Поэт Черемисов, сосед Глеба и Сигне по Трем Дубам, объяснял это бедственной ситуацией после распада СССР. Масса толкового народа: инженеры, живописцы, музыканты, ученые и остальные «доценты с кандидатами», как пел когда-то Высоцкий, — в очередной раз осталась не при делах; они вешались, топились, пили по-черному, прыгали из окон, а те, кто не имел склонности к суициду, мечтали куда-нибудь уехать. Желательно не в Штаты, Канаду или Европу, где будут они нищими изгоями, а в сказочный благословенный край, приготовленный Господом для чудаков, диссидентов, юродивых и прочих божьих людей. Все это были, конечно, пустые мечтания, но кое для кого они превратились в реальность. По словам Черемисова, остров уже семь десятилетий служил прибежищем для оскорбленных и униженных, хотя обитали тут и другие личности, большей частью из породы непризнанных гениев.

Тори закончила с лошадьми и вышла на песчаный берег — стройная темноглазая нимфа в голубом купальнике. Сигне Хейгер, склонив голову к плечу, оглядела ее.

— Тебе, моя дорогая, не купальник нужен, а бикини. Съездим в Щель, я закажу. Еще шорты, кофточки, юбки и десяток платьев. Ты теперь цивилизованная женщина и должна одеваться по-человечески.

Тори улыбнулась краешком губ.

— Да, наставница. В доме такой огромный шкаф… Поместится не один десяток платьев.

Что бы Сигне ни сказала, Тори слушала ее очень внимательно — по традиции, учителя у керов пользовались большим уважением. Сигне и правда была ее наставницей во всем, что касалось женских тайн и секретов, от посудомоечной машины до нижнего белья. Глеб подозревал, что их поселили в Трех Дубах не потому лишь, что тут нашелся свободный дом, а с целью адаптации и для взаимной пользы: здесь жила Сигне Хейгер, тоскующая по дочери и внучке, и здесь обитал Черемисов, интеллектуал и старожил Нового Мира, его живая энциклопедия. Кроме того, рядом находились еще пять или шесть хуторов и до Щели, островной столицы, было километров тридцать или чуть больше. Любой, кто нуждался в совете врача, мог добраться до Глеба пешком, в повозке или на велосипеде.

Тропа, ведущая к поселку, петляла под древесными кронами. Тут росли такие же деревья-гиганты, увитые цветущими лианами, как в холмах перед лагерем шокатов, но ближе к Трем Дубам среди местных пород попадались пришельцы с Земли, эвкалипты, канадские клены и пирамидальные тополя. Остров лежал в зоне субтропиков, однако под лесной сенью царила приятная прохлада — солнечные лучи не могли пробиться сквозь густую зелень. Пахло цветами, свежей листвой и медом, в воздухе гудели пчелы, и откуда-то с высоты, с верхнего яруса ветвей, доносился птичий щебет. Очень благоприятная среда обитания, подумал Глеб. Рай, да и только!

Они шли по тропинке, Тори и Сигне впереди, Глеб с вороным и серым следом. Женщины о чем-то шептались — кажется, Сигне посвящала Ту, Что Ловит Облака Руками, в тайны макияжа и косметики. Удивительно, но такие вещи здесь тоже имелись, хотя Глеб не понимал, откуда они берутся. В ответ на его вопросы Сигне говорила, что в Щели есть все, а Черемисова такие вещи вовсе не интересовали. Он был неприхотлив в быту — ходил в шортах и гавайке, рыбачил, огородничал и всю мебель в доме изготовил сам.

Тори принялась рассказывать об украшениях из бронзы и серебра — их для Людей Кольца и других племен делали Кузнецы. Керы сейчас разбили лагерь около их поселений, и эта стоянка была самой долгой в нескончаемом странствии, примерно на год. Путь от острова до предгорий за Пещерами, где жили Кузнецы, был не близкий, но и не такой далекий — на авиетке можно часа за четыре добраться. Глеб надеялся не раз посетить своих учеников и новых родичей, отца, мать и сестер Тори.

— Полечу к твоему народу и этим Кузнецам, — сказала Сигне Хейгер, словно подслушав его мысли. — Хотелось бы взглянуть на их работу. Обязательно полечу, когда ситуация будет поспокойнее. Сейчас не знаешь, чего ждать… Того и гляди, шериф объявит мобилизацию…

Над планетой кружил подозрительный корабль, так что мобилизация и осадное положение не исключались. За двенадцать дней, что Глеб и Тори прожили в Трех Дубах, их дважды посещал магистрат Каррера, расспрашивал про плоскомордых убийц, говорил, что их обоих попросят в скором времени явиться в ратушу. Вид у него был мрачный и обеспокоенный — очевидно, к визиту чужаков магистраты относились со всей серьезностью. Впрочем, и шериф, прилетевший к Людям Кольца, когда Глеб со всем отрядом вернулся из Пещер, не скрывал тревоги — взглянул на убитых плоскомордыми, нахмурился и буркнул: «В нашем раю только черта не хватало!»

Глеб так ждал гостей с острова, так надеялся увидеть людей Земли, своих современников — даже, может быть, из России, из Питера… А встреча вышла невеселой.

* * *

От Пещер к стану керов ехали быстро, с одной ночевкой, везли металл и тела погибших. Добрались утром, часа через два после солнечного восхода, миновали половину лагеря до серединной площадки, где стояли фургоны и шатры старейшин; там спешились и сняли трупы с лошадей.

Начал собираться народ. Однако люди не подходили близко, даже родичи Той, Кто Печет Лепешки, и Того, Кто Родился под Второй Луной, и Глеб не слышал криков и рыданий. Толпа окружила площадку плотным кольцом, оставив место для старейшин, военных вождей и целителей.

Тот, Кто Держит Ладонь на Кольце, взглянул на мертвые тела, покачал головой в изумлении, спросил:

— Это случилось в Пещерах?

— Нет, — произнес отец Тори. — С неба спустились чужаки, похожие на людей, но не люди. Трое. Напали на наших молодых, убили девушку и парня. Тогда наши расстреляли их из арбалетов. Один был ранен, но жив. Тер Шадон Хаката говорил с ним на своем языке.

Старейшина повернулся к Глебу. За его спиной стояли военные вожди.

— И что сказал чужак?

— Что нас всех убьют. Я думаю… — начал Глеб, но кто-то в толпе выкрикнул:

— Летит! Птица с острова в небе!

— И правда, летит, — подтвердил Тот, Кто Крепче Быка, задрав голову вверх.

Крылатый белый аппарат приближался с юго-востока, летел низко — может быть, в сотне метров от земли. Керы, щурясь на солнце, смотрели, как маленькая авиетка кружит над лагерем. За арбалеты и клинки никто не хватался — островитяне не были врагами.

Пожалуй, лишь два целителя не глядели в небеса — они тихо переговаривались, склонившись над мертвецами. Ученики окружили их.

— Никогда не видел таких ран, — пробормотал Тот, Кто Ведает Травы. — Будто огонь прожег тело насквозь… Жуткое оружие!

— Жуткое, — согласился Тот, Кто с Легкой Рукой, и поднял взгляд на Глеба. — У вас на Земле такое есть?

— У нас и пострашнее найдется. — Глеб тоже посмотрел на убитых. — На Земле столько всякого оружия, что нас ничем не удивишь.

Это было не совсем правдой — какое оружие у плоскомордых, он не представлял и теперь сожалел, что его закопали. Надо бы прихватить с собой да испытать! На раны от огнемета не похоже, костная ткань рассыпалась пылью словно при атомном взрыве… температура очень, очень высокая… Лучевое оружие?.. Лазер?..

Авиетка приземлилась — крохотный летательный аппаратик, похожий на яйцо с прозрачным верхом и небольшими крыльями. Вылезли двое: юноша-пилот и рослый широкоплечий негр лет пятидесяти, оба в шлемах и комбинезонах; у негра на груди был прицеплен значок в виде звезды. Он поднял руку с раскрытой ладонью и произнес гулким басом на английском: «Шериф Дункан с острова. Приветствую вождей со всем моим почтением. — Затем подтолкнул пилота и буркнул: — Уснул, малыш? Ну-ка переведи на их тарабарщину!»

— Не нужно. — Глеб сделал несколько шагов вперед. — Глеб Соболев с Земли, из Петербурга. Я вас понимаю, шериф. Другие тоже, но французский и русский керы знают лучше.

— С Земли? — Шериф пристально уставился на Глеба. — Что-то я тебя не помню, парень! Когда ты попал на остров?

— Я не был на острове, меня перебросили сюда, в саванну. Потом я очутился у керов, месяца три назад.

Теперь шериф Дункан и его юный спутник смотрели на Глеба с изумлением.

— Все попадают на остров, в приемную камеру в Щели, — пробормотал пилот. — А чтобы на континент… никогда о таком не слышал…

— Мишель верно говорит, — пробасил темнокожий шериф. — И я не слышал, клянусь всеми мусорными баками на Бродвее! Ну, с тобой позже разберемся, а сейчас расскажи мне, что здесь случилось, в этих ваших степях. Мы знаем, что кто-то подкрался к двери в нашу райскую обитель… оттуда подкрался! — Дункан ткнул пальцем вверх. — Кружат, высматривают, запускают зонды над сушей и океаном, теперь вот ракету у гор посадили… Кто ее видел? Спроси у своих ребят… то есть у великих вождей, славных воинов и достойных женщин. Кто видел, и что за тварь к нам прилетела?

— Я видел, — промолвил Глеб и повернулся к старейшинам. — Человек с острова говорит: им известно, что в наш мир прилетели чужие. Просит рассказать, что мы о них знаем.

— Расскажи, — произнес Тот, Кто Смотрит на Звезды. — Можешь говорить на его языке, я немного понимаю эту речь. Расскажи, Тер Шадон Хаката, и покажи вот это.

Он сделал знак, и лекари с их учениками расступились.

Молодой пилот взглянул на трупы, прижал ко рту ладонь и побледнел. Шериф Дункан, явно американец, оказался более стойким — пробормотал проклятие, нахмурился и рявкнул то самое: «Дьявольщина! В нашем раю только черта не хватало! Черта, да еще с бластером! Это против наших охотничьих пукалок!»

Глеб заговорил, юноши из отряда и Та, Кто Заплетает Гривы Лошадям, видевшие, как приземлилась ракета, добавили подробностей.

Слушая их, шериф хмурился и поджимал губы. Потом сказал:

— Надо доложить магистрату — похоже, ждут нас непростые времена. А с тобой что делать, мистер Соболефф? Желаешь тут остаться или на остров переберешься?

— Переберусь, — откликнулся Глеб. — С женой переберусь и с двумя лошадьми, так что нужен нам транспорт побольше вашего.

— Не проблема. К вечеру аэрокар пришлю, — буркнул шериф Дункан, неуклюже поклонился вождям и отбыл восвояси. В тот же день и случилось у Глеба и Тори переселение.

* * *

Ближе к Трем Дубам тропинка была выложена плоскими гранитными плитками, серыми и розовыми. Копыта коней зацокали по камню, и вскоре Глеб и его спутницы очутились на небольшой поляне, что пряталась от солнечных лучей под кронами развесистых дубов. Здесь, как и гласило название поселка, росли три дуба, и под каждым возвышался дом, рубленный из местного дерева. Веранды и крылечки, обращенные к центру поляны, глядели друг на друга и на Черемисова, восседавшего в кресле у стола. Стол, кресло, лавки и навес над ними были сделаны поэтом собственноручно и, как он выражался, без технических выкрутас, с помощью пилы, топора и рубанка. Черемисов был приверженцем пролетарского метода стихосложения, некогда озвученного Маяковским: «Землю попашет, попишет стихи». Пахал он в огороде, а еще охотился, рыбачил и собирал пчелиный мед.

Самый могущественный ботаник во Вселенной также является научной аномалией : Переключатель кода : NPR

Нил де Грасс Тайсон: Самый могущественный ботаник во Вселенной также является научной аномалией : Переключатель кода Астрофизик Нил де Грасс Тайсон в наши дни повсюду . И его нынешний статус примечателен, отчасти потому, что он чернокожий астрофизик — такое же неуловимое явление, как бозон Хиггса.

- NPR Один
- Подкасты Apple
- Спотифай
- Google Подкасты
- Амазонка Музыка
- RSS-ссылка

- NPR Один
- Подкасты Apple
- Спотифай
- Google Подкасты
- Амазонка Музыка
- RSS-ссылка

23 марта 2014 г. , 7:00 по восточноевропейскому времени

Астрофизик Нил де Грасс Тайсон примечателен, отчасти потому, что он чернокожий астрофизик — явление, казалось бы, такое же неуловимое, как бозон Хиггса.

Фотобанк NBCU через Getty Images

скрыть заголовок

переключить заголовок

Фотобанк NBCU через Getty Images

Астрофизик Нил де Грасс Тайсон примечателен, отчасти потому, что он чернокожий астрофизик — такое же неуловимое явление, как бозон Хиггса.

Фотобанк NBCU через Getty Images

Нил де Грасс Тайсон — астрофизик, дерзкий твиттер, покоритель Плутона, часто встречающийся на фоне Стивена Колберта — американский ботаник.

Многие люди раньше носили этот титул, выступая в роли проповедников науки и открытий. Бен Франклин. Наш приятель Джордж Вашингтон Карвер. Стивен Джей Гулд. Карл Саган. Тайсон — последний знаменосец, и две недели назад он руководил часовой медитацией о рождении и масштабах Вселенной, которая транслировалась сразу по нескольким сетям.

«[Большой взрыв] произошел настолько далеко, насколько мы можем видеть во времени», — пропел он в «Космос: Космическая одиссея». Он сделал паузу для эффекта. «На данный момент.»

Космос — это обновление любимой одноименной серии PBS 1980 года, которую ведет Саган. Новое издание полно аллюзий на старое. «Мы сделаны из звездного материала», — говорит Тайсон в первом эпизоде, повторяя одну из самых известных фраз Сагана. Многое было сделано из того факта, что несколько десятилетий назад Саган — когда-то сам ботаник — безуспешно пытался завербовать подростка Тайсона в Корнельский университет.

Возвышение Тайсона до уровня главного ботаника Америки является свидетельством его неоспоримой харизмы и способности делать сложные идеи доступными для неспециалистов. Но некоторые из них по умолчанию, потому что, действительно, кто еще может претендовать на это? (Возможно, Билл Най?)

Но нынешний статус Тайсона маловероятен по другой причине: он черный астрофизик, такое же неуловимое явление, как бозон Хиггса.

«Афроамериканских докторов наук по астрофизике очень, очень мало», — сказал Тайсон Alcalde , журнал для выпускников Техасского университета в Остине, где он некоторое время учился в аспирантуре. «Это не просто так. Я делал то, что люди с моим цветом кожи не должны были делать. Поэтому люди, которые верили в меня, такие как Саган, были важны».

Тайсон много говорил о случайном расизме, с которым он столкнулся в UT. («Меня семь раз останавливала и допрашивала университетская полиция, когда я шел в кабинет физики, — сказал он. — Семь раз. Ноль раз я перестал ходить в спортзал — и я ходил в спортзал много раз. Этим все сказано. вы должны знать, как хорошо я чувствовал себя в Техасе».0007

Наши кузены по игре в Расскажи мне больше уделяют много внимания тому, как недостаточно представлены чернокожие в областях STEM, но это особенно заметно среди астрофизиков. В 2012 году астрофизик Дж. К. Холбрук попыталась провести подсчет, и ей удалось идентифицировать лишь несколько десятков за последние шесть десятилетий.

«Холбрук начинает с поразительной статистики: с 1955 года только сорок афроамериканцев получили степень доктора астрономии или физики, защитив диссертацию по астрономии. Это означает, что они составляют не более 2,47% докторов астрономии. Из 594 факультета входят в число 40 лучших астрономических программ, 6 из них афроамериканцы (1%). Примечательно, что латиноамериканцы живут не лучше: 7 (1,2%), в то время как азиаты составляют 42 из 594, что составляет 7,1%. застряли в поле, чтобы преуспеть. Эти вопросы задавал сам Тайсон. Когда он несколько лет назад сидел в группе на мероприятии, вопрошающий спросил, может ли быть какая-то «генетическая причина», почему в мире так мало женщин. Это побудило Тайсона вслух удивиться, что его поле деятельности выглядит именно так.0007
«Я никогда не был женщиной, но я был черным всю свою жизнь, так что позвольте мне, возможно, предложить некоторые идеи с этой точки зрения. Я должен увидеть, как мир вокруг меня отреагировал на мои выражения этих амбиций. Все Я могу сказать, что это тот факт, что я хотел быть ученым, астрофизик был, бесспорно, путем наибольшего сопротивления через силы общества… Теперь вот я, я думаю, один из самых видных ученые в стране. И я оглядываюсь назад и говорю: «Где другие, которые могли бы быть этим?» А их нет. И я удивляюсь: где кровь на тех путях, которые мне довелось пережить, чего не пережили другие просто из-за сил общества, препятствующих этому на каждом шагу?»
Эти вопросы оказались столь же трудными для решения, как и любые другие в физике.
Сообщение спонсора
Стать спонсором NPR
Нил Деграсс Тайсон | Биография, книги, телешоу и факты
Нил де Грасс Тайсон
Все медиа
Дата рождения:
5 октября 1958 г. (64 года)
Нью-Йорк
Нью-Йорк
Известные работы:
«Файлы Плутона: взлет и падение любимой планеты Америки»
Предметы изучения:
Плутон
галактика
Просмотреть весь связанный контент →
Популярные вопросы
Чем наиболее известен Нил де Грасс Тайсон?
Нил де Грасс Тайсон наиболее известен популяризацией науки благодаря таким книгам, как The Pluto Files (2009), а также благодаря своим частым появлениям на телевидении в качестве гостя ток-шоу или ведущим своего сериала о науке, Космос: Космическая одиссея (2014).
Какое образование получил Нил де Грасс Тайсон?
Нил де Грасс Тайсон изучал физику в Гарвардском университете (1980). Он получил степень магистра (1983 г.) астрономии Техасского университета в Остине, а также степень магистра и доктора наук (1989 и 1991 гг. соответственно) астрофизики Колумбийского университета.
Нил де Грасс Тайсон , (родился 5 октября 1958, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США), американский астроном, который популяризировал науку своими книгами и частыми выступлениями на радио и телевидении.
Когда Тайсону было девять лет, его интерес к астрономии пробудился после поездки в планетарий Хейдена в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке. Тайсон получил степень бакалавра физики в Гарвардском университете в Кембридже, штат Массачусетс, в 1980 году и степень магистра астрономии в Техасском университете в Остине в 1983 году. Он начал вести колонку вопросов и ответов для популярной астрономии Техасского университета. журнал StarDate , а материалы из этой колонки позже появились в его книгах Путешествие Мерлина по Вселенной (1989) и Просто посещение этой планеты (1998).
Викторина «Британника»
Лица науки
Галилео Галилей. Андерс Цельсий. Вы можете узнать их имена, но знаете ли вы, кто они на самом деле? Соберите свои данные и проверьте свои знания об известных ученых в этой викторине.
Затем Тайсон получил степень магистра (1989 г.) и докторскую степень по астрофизике (1991 г.) в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Он был постдокторским научным сотрудником в Принстонском университете с 19С 91 по 1994 год, когда он присоединился к Планетарию Хейдена в качестве штатного научного сотрудника. Его исследования касались проблем, связанных со структурой и эволюцией галактик. Он стал исполняющим обязанности директора Планетария Хайдена в 1995 году и директором в 1996 году. С 1995 по 2005 год он писал ежемесячные эссе для журнала Natural History , некоторые из которых были собраны в Death by Black Hole: And Other Cosmic Quandaries (2007). , а в 2000 году написал автобиографию « Небо не предел: приключения городского астрофизика».0080 . Его более поздние книги включали Астрофизика для спешащих людей (2017 г.) и Письма астрофизика (2019 г.).
В качестве директора Планетария Хейдена Тайсон руководил полной заменой объекта, который открылся в 2000 году. Экспозиция нового планетария разделила тела Солнечной системы на группы. Плутон не был отнесен ни к планетам земной группы, ни к планетам Юпитера, но был сгруппирован с объектами пояса Койпера. Это решение (принятое за шесть лет до того, как Международный астрономический союз объявил Плутон карликовой планетой) оказалось довольно спорным, и Тайсон был завален гневными письмами. Он писал об этом опыте в Файлы Плутона: Взлет и падение любимой планеты Америки (2009), в котором он объяснил некоторую сентиментальную привязанность к планетарности Плутона культурными факторами, такими как Плутон, являющийся единственной планетой, открытой американцем (астрономом Клайдом Томбо) и в честь него был назван популярный мультяшный персонаж собаки Микки Мауса.
Помимо своих многочисленных книг, Тайсон был известным популяризатором науки на телевидении и радио. Он часто появлялся на таких ток-шоу, как Ежедневное шоу с Джоном Стюартом и Отчет Колберта . В 2004 году он был ведущим четырехсерийного телесериала «Происхождение », в котором исследовалось происхождение вселенной, звезд, планет и жизни. С 2006 по 2011 год он был ведущим телесериала NOVA scienceNOW , а начиная с 2009 года он также был ведущим еженедельного радиошоу StarTalk . С 2015 года Тайсон руководил телевизионным ток-шоу, основанным на его радиопрограмме, а также написал несколько сопутствующих книг, в том числе Космические запросы: Путеводитель StarTalk о том, кто мы, как мы сюда попали и куда мы идем (2021). В 2014 году он вел телесериал « Космос: Космическая одиссея », «продолжение» (как он его назвал) популярного сериала астронома Карла Сагана « Космос » (1980). Он также время от времени появлялся в роли самого себя в фильмах и на телевидении.