Какие направления развития биологической науки наиболее актуальны: Основные направления развития современной биологии — урок. Биология, 9 класс.

История биологической науки в истории академического здания на Ленинском проспекте в Москве

Статья В.В. Рожнова, СВ.В. Найденко «История биологической науки в истории академического здания на Ленинском проспекте в Москве»  вышла в журнале «Историко-биологические исследования», Том 13, №1, 2021 года. Приводим ниже текст статьи. 

История многих институтов Отделения биологических наук РАН тесно связана со зданием в Москве, расположенным по адресу Ленинский проспект, 33. Это здание имеет не только историческое значение (в нём работали выдающиеся отечественные биологи ХХ в.), оно имеет ещё и культурную ценность как один из хорошо сохранившихся образцов архитектурного стиля конструктивизма. В статье рассматривается история постройки и эксплуатации здания в связи с включением его в список выявленных объектов культурного наследия.

Ключевые слова: Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, история Отделения биологических наук РАН, архитектура, конструктивизм, объект культурного наследия, библиотека ОБН РАН.

Большой Калужской улице Москвы по планам 30-х гг. XX в. предстояло стать главным научным проспектом столицы СССР. Предполагалось, что вся она будет сплошь застроена зданиями научных институтов, библиотеками, музеями, было выбрано место для ботанического сада и Президиума Академии наук. Грандиозным планам не суждено было реализоваться полностью, но строительство было начато, и на Большой Калужской улице выросли здания многих научно-исследовательских институтов самых разных отраслей науки. Сейчас эта улица называется Ленинский проспект, большинство зданий на нём сохранилось и продолжает использоваться. Но некоторые были утрачены и их место сейчас занимают другие.

Совсем недалеко от площади Гагарина практически сплошные линии домов, стоящих вдоль Ленинского проспекта, на одной стороне прерываются решетчатой оградой, за которой шумит Нескучный сад, а на другой, напротив, чуть в глубине, за деревьями, кустами сирени и цветочными клумбами, возвышается необычное трёхэтажное здание с асимметричным фасадом и большими окнами.

В этом здании работали многие выдающиеся учёные-биологи: основоположник эволюционной морфологии животных академик Алексей Николаевич Северцов; зоолог, эмбриолог, теоретик эволюционного учения академик Иван Иванович Шмальгаузен; генетик, ботаник, биогеограф и селекционер академик Николай Иванович Вавилов; ботаник, биогеограф, президент Академии наук СССР академик Владимир Леонтьевич Комаров; основатель школы советских биохимиков академик Алексей Николаевич Бах и его соратник, создатель теории возникновения жизни на Земле из абиотических компонентов, академик Александр Иванович Опарин; один из создателей космической биологии биохимик академик АН СССР и АН Армянской ССР Норайр Мартиросович Сисакян; биохимик и физиолог, создатель концепции гематоэнцефалического барьера, первая женщина — действительный член АН СССР Лина Соломоновна Штерн; энтомолог, основоположник отечественной почвенной зоологии, биолог-эволюционист академик Меркурий Сергеевич Гиляров; паразитолог, основоположник гельминтологии в СССР академик Константин Иванович Скрябин и другие. О них напоминают многочисленные мемориальные доски на фасаде здания.

Такое количество известных учёных, работавших в этом здании по адресу: Ленинский проспект, 33, связано с тем, что когда-то здесь размещались многие академические биологические институты. Одному из них, Институту проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова Российской академии наук, на чьём балансе теперь находится это здание, в конце 2019 г. исполнилось 85 лет со дня основания.

Создание этого академического Института стало результатом активного развития в нашей стране исследований по эволюционной морфологии, которые велись в начале XX в. в Институте сравнительной анатомии Московского университета под руководством профессора А.Н. Северцова, известного учёного в области эволюционной теории, установившего на основании изучения морфологии позвоночных животных ряд общих закономерностей эволюционного процесса. За создание этого нового направления в биологии — эволюционной морфологии, в ноябре 1920 г. он был избран действительным членом Академии наук и с этого времени созданное А. Н. Северцовым направление стало развиваться под её эгидой. В 1930 г., ещё до переезда Академии наук в Москву, была организована Лаборатория эволюционной морфологии Академии наук, которая, согласно договорённости с Московским университетом, со всеми сотрудниками продолжала оставаться в Институте сравнительной анатомии, разделившемся на Лабораторию эволюционной морфологии Академии наук и Лабораторию морфологии Научно-исследовательского института зоологии Московского университета. Располагались обе лаборатории в здании Московского университета на Большой Никитской улице, в котором сейчас находится Зоологический музей МГУ.

При переезде Академии наук из Ленинграда в Москву в 1934 г. (Переезд Академии наук…, 1997) Лаборатория эволюционной морфологии академика А.Н. Северцова по предложению Президиума Академии была объединена с Палеозоологическим институтом академика А.А. Борисяка и преобразована в Институт эволюции животных с включением в его состав Палеозоологического музея (протокол № 18 заседания Президиума Академии наук СССР от 05. 10.1934). В декабре того же года вновь созданный Институт был объединён с морфологическим отделением Лаборатории экспериментальной зоологии и морфологии академика Н.В. Насонова в общий комплексный Институт эволюционной морфологии и палеозоологии (ИЭМП) (протокол №26 заседания Президиума Академии наук СССР от 14.12.1934) и из помещений университета переехал на Большую Калужскую улицу (так тогда назывался нынешний Ленинский проспект), где с тех пор и находится. Вся дальнейшая история Института, который ещё несколько раз менял своё название, связана с этим зданием. В этом же здании протекает научная работа и ряда других научных подразделений Отделения биологических наук РАН.

Работа академика А.Н. Северцова была очень высоко оценена советской общественностью, правительством и партией и ещё при его жизни, в ознаменование 70-летия со дня рождения и 45-летия научной деятельности, ЦИК СССР присвоил Институту эволюционной морфологии, которым руководил Алексей Николаевич, его имя.

В 1937 г. к Институту эволюционной морфологии им. А.Н. Северцова были присоединены две входившие в Биологический институт им. К.А. Тимирязева лаборатории: лаборатория сравнительной физиологии профессора X.С. Коштоянца и лаборатория экспериментальной зоологии ученика А.Н. Северцова академика И.И. Шмальгаузена, который стал его преемником и возглавил весь Институт.

Таким образом, в 1937 г. сформировался крупный комплексный Институт, в котором были три сектора: сектор эволюционной морфологии, сектор экспериментальной морфологии и сектор эволюционной физиологии. Перед Институтом была поставлена задача дальнейшей разработки общих закономерностей эволюционного процесса в индивидуальном и филогенетическом развитии, используя морфологический, экспериментальный и физиологический методы.

Следует отметить, что переезд в Москву Академии наук в 1934 г. был отмечен серьёзными структурными изменениями в Биологической ассоциации (БАС), прообразе сегодняшнего Отделения биологических наук РАН (ОБН РАН), и входящих в неё институтах, о чём свидетельствует выписка из уже упоминавшегося протокола того времени:

Протокол № 18 Заседания Президиума Академии Наук СССР от 5-го октября 1934 г.

Председательствовал — ак. В.П. Волгин.

Присутствовали: Члены Президиума — ак. А.П. Карпинский, ак. В.Л. Комаров, ак. А.А. Борисяк, ак. А.С. Орлов, ак. Г.А. Надсон. Академики — А.А. Рихтер, С.И. Вавилов, А.Е. Ферсман, И.М. Губкин. Чл.-корресп. П.М. Никифоров. Приглашенные — т.т. Евлампиев, А.Я. Флаум, Семченко, Б.И. Сегал, Г.А. Ковда.

9. Доложен план структуры учреждений Биологической Ассоциации.

Постановлено:

1/ Лабораторию Эволюционной Морфологии и Палеозоологический Ин-т преобразовать в Институт Эволюции Животных, в связи с чем Палеозоологический музей включить в состав вновь образованного Ин-та Эволюции Животных.

2/ Принципиально одобрить преобразование Лаборатории Экспериментальной Зоологии и Морфологии Животных в Ин-т Экспериментальной Зоологии с расширением его задач. Предложить БАС представить к ближайшему Заседанию Президиума конкретный план работы и структуру Института.

3/ На базе Лаборатории Биохимии и Физиологии Животных организовать Ин-т Биохимии. Предложить БАС представить к ближайшему Заседанию Президиума конкретный план работы и структуру Института.

4/ Преобразовать Лабораторию Биохимии и Физиологии Растений в Ин-т Физиологии Растений.

5/ Вопрос о преобразовании Ботанического Ин-та в Ин-т Систематики и Географии Растений и о преобразовании Зоологического Института в Ин-т Систематики и Географии Животных — отложить до проработки этого вопроса Ассоциацией совместно с директорами указанных Ин-тов.

6/ Физиологический Ин-т преобразовать в Ин-т Физиологии и Патологии Высшей Нервной Деятельности.

Непременный секретарь академик В.П. Волгин¹.

Историческая ценность здания, в котором находится Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, с точки зрения развития биологической науки в нашей стране несомненна, но не только это делает его достойным внимания. Не менее важно и его культурное значение. Департамент культурного наследия города Москвы в 2014 г. внёс его в список выявленных объектов культурного наследия федерального значения². Здание является ярким представителем архитектурного стиля 1930-х гг., который в тот период был наиболее востребован. Более того, наша страна тогда находилась в авангарде мировой архитектуры. Постройки советского периода в этом стиле входят во все учебники архитектуры мира. Стиль так и называется — авангард (конструктивизм).

Что же известно об этом здании? Характерный внешний вид (асимметрия фасадов, простые и чёткие пропорции, отсутствие украшений, большая площадь остекления) указывает на то, что строительство здания относится к периоду конца 1920-х — начала 1930-х гг. Однако ответить на вопросы об авторстве проекта, а также о его предназначении и точном времени постройки оказалось не так просто. Существует несколько версий.

Архитектор Галина Ивановна Кулешова в подробной обзорной статье о зданиях научных институтов в советской России «Дворцы науки на карте Москвы» (2008) приписывает авторство проекта здания архитекторам И.С. Николаеву и А.С. Фисенко, называя его единственным сохранившимся из комплекса зданий, построенных для Нефтяного института и Института торфяной промышленности (корпус по Большой Калужской, 75 — ныне Ленинский проспект, 33).

Профессор Московского архитектурного института (МАРХИ) Елена Овсянникова и искусствовед Николай Васильев, известные исследователи архитектуры авангарда и создатели проекта «Москонструкт» (совместного проекта Римского университета Ла Сапиенца (La Sapienza) и МАРХИ, посвящённого изучению, пропаганде и охране московского архитектурного авангарда), в книге «Архитектура Москвы периода НЭПа и первой пятилетки» (2014), в разделе о здании на Ленинском проспекте, 33 называют авторами проекта тех же архитекторов — И.С. Николаева и А.С. Фисенко, но полагают, что здание было построено не для Нефтяного, а для Текстильного института, а точное время постройки не указывают.

Помимо И.С. Николаева и А.С. Фисенко в связи со строительством этого здания в разных сетевых источниках упоминается также фамилия архитектора В.Д. Кокорина, по проекту которого было построено несколько зданий, в том числе и на Большой Калужской, для институтов нефтяной и торфяной промышленности.

И, наконец, архитектор Алексей Леонидович Баталов, проводивший государственную историко-культурную экспертизу этого объекта культурного наследия, отмечает в своём заключении, что здание это построено по проекту архитекторов В. Д. Кокорина и О.А. Вутке в 1931 г., и называет его «Институтом биохимии им. А.Н. Баха».

Таким образом, ни искусствоведы, ни архитекторы не едины во мнении ни об авторстве проекта, ни о датировке строительства, ни о принадлежности строившегося здания. Мы попробовали разобраться в этих вопросах и выяснить, когда и для каких целей было построено здание, в котором сейчас располагается Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, могли ли вышеперечисленные архитекторы быть авторами его проекта.

В самом начале 1930-х гг. на окраине Москвы, на месте современной площади Гагарина, стояли остатки зданий Калужской заставы, а дальше шли поля и пустыри. То, как выглядела часть Большой Калужской улицы в эти годы, можно увидеть на фотографиях Уильяма Осгуда Филда (William Osgood Field, 1904–1994), американского гляциолога, который интересовался географией России и русской культурой, приезжал вместе с женой Элис Витроу (Alice Withrow, 1909–1960), социологом, в СССР в 1929, 1931 и 1933 гг. Он оставил после себя много фотографий городских застроек, в том числе Москвы³.

Рис. 1 Здание Государственного исследовательского нефтяного института (ГИНИ). 1931 г. (Фото Уильяма Осгуда Филда) 
The building of the State Oil Research Institute (GINI). 1931 (Photo by William Osgood Field)

На фотографиях Уильяма Филда 1931 г. можно видеть два здания в конструктивистском стиле — Государственный исследовательский нефтяной институт, ГИНИ (рис. 1), и следующий за ним по Большой Калужской улице Научноисследовательский текстильный институт, НИТИ (рис. 2). В последнем можно без труда узнать облик современного Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН. Оба здания образуют подобие архитектурного ансамбля и в эти годы уже эксплуатируются. К тому же они похожи по пропорциям и имеют схожие конструктивные элементы, например, конференц-залы (аудитории для собраний и лекций), выполненные в 1/4 окружности. Возможно, что именно это и внесло путаницу в публикации об этих зданиях.

Рис. 2. Здание, на фасаде которого надпись «НИТИ». 1931 г. (Фото Уильяма Осгуда Филда)
The building with the inscription “NITI” on the facade. 1931 (Photo by William Osgood Field)

Надо отметить, что, в отличие от здания Текстильного института, о строительстве здания ГИНИ, от которого сохранилось лишь несколько фрагментов в глубине двора (они принадлежат сейчас Институту общей и неорганической химии им. Н.С. Курнакова РАН), известно практически всё. В журнале «Строительство Москвы» № 10 за 1926 г. (Крупные постройки…, 1926) приведён проект сооружения Государственного НИИ нефти имени 26 расстрелянных комиссаров (архитекторы В.Д. Кокорин и О.А. Вутке) и сообщается о начале его строительства. Здесь же отмечено, что прилегающая территория (на которой впоследствии построили Текстильный институт) принадлежит ГИНИ и на ней планируется дальнейшее строительство комплекса зданий институтов топливной промышленности. В 1930 г. в журнале «Строительство Москвы» № 6 (Институт нефти — ГИНИ, 1930) архитектор И. С. Николаев описывает уже построенное здание и приводит его фотографии: оно соответствует проекту архитекторов В.Д. Кокорина и О.А. Вутке.

Строительство других зданий Нефтяного института продолжено не было, а на прилегающей к нему незастроенной территории возвели здание Текстильного института.

Текстильная промышленность в России 1920–1930-х гг. была на подъёме, для её развития были необходимы не только здания ткацких фабрик и комбинатов, но и соответствующие исследовательские и учебные институты. Для строительства комплекса зданий Текстильного института, в который должны были входить учебный (аудиторный) корпус (сейчас Российский государственный университет имени А.Н. Косыгина), производственные лаборатории шерсти и хлопка (в Малом Калужском переулке), будущее общежитие для студентов (впоследствии известный Дом-коммуна Текстильного института в 2-м Донском проезде, 9, 1929–1930 гг.) и другие, было выбрано место в конце Большой и Малой Калужских улиц и прилежащих переулков. Строились они в едином архитектурном стиле, который активно входил в это время в строительство. Некоторые из этих зданий сохранились до наших дней.

Известные проектировщики текстильных сооружений, архитекторы И.С. Николаев и А.С. Фисенко, которые являются авторами проектов многих из этих зданий, в тот период проектировали в Москве довольно много сооружений, в том числе здания и научных институтов. Тем не менее в опубликованных списках их работ для Текстильного института здание по Большой Калужской улице не указано. Проект этого здания мы не смогли найти и в архитектурных журналах того времени, до 1930 г. включительно. Зато в «Строительстве Москвы» № 9 за 1931 г. нами найдена заметка архитектора В.П. Калмыкова о здании НИТИ (Проектировщик должен знать…, 1931), в которой он критикует недостатки в конструкции здания Текстильного института на Большой Калужской, которое «уже некоторое время эксплуатируется». Главный из них — несоответствие расположения помещений здания требованиям текстильной промышленности. К сожалению, В.П. Калмыков не указывает авторство проекта этого здания. Перечисленные им ошибки в проектировании НИТИ свидетельствуют о незнании проектировщиком тонкостей текстильного производства, что ставит под сомнение авторство проекта архитекторов И.С. Николаева и А.С. Фисенко, которые были специалистами по проектированию зданий именно в этой отрасли.

Таким образом, приведённые факты свидетельствуют о том, что здание Текстильного института построено до 1931 г. Кто автор проекта и почему вместо запланированного комплекса зданий институтов топливной промышленности на его месте оказался текстильный — остаётся неясным.

Справочник «Вся Москва» за 1930 г. (Вся Москва…, 1930) подсказывает, что в зданиях по Б. Калужской, 71 и 71а находились нефтяной, торфяной и текстильный институты, а значит, здание НИТИ было построено не позже 1930 г. В том же 1930 г. в адресной книге по адресу Б. Калужская, 71 числятся две организации: ГИНИ и НИТИ (оба института относятся к научно-техническому управлению Высшего совета народного хозяйства СССР — НТУ ВСНХ СССР).

Кто же проектировал здание Текстильного института? Материалы Российского государственного архива экономики позволили немного продвинуться в решении вопроса о сроках постройки и авторстве проекта. В делах архива обнаружен запрос в НТУ ВСНХ СССР от 5 марта 1928 г.⁴, в котором дирекция НИТИ обращается в Стройбюро НТУ с просьбой о проектировании и постройке здания Текстильного института, а также об отведении для этого свободной площади ГИНИ. 15 июня 1928 г. Стройбюро издаёт приказ, в котором в НИТИ командируется бригада инженеров под руководством архитектора Иллариона Александровича Иванова-Шица для проектирования и постройки здания. То есть Текстильный институт действительно строится на участке, на котором изначально планировалось строительство зданий для институтов топливной промышленности (нефтяного и торфяного). В том же году Стройбюро НТУ реорганизуется, а для продолжения и окончания начатых работ по проектированию и строительству зданий института в НИТИ создаётся Проектное бюро, которое включает бывших сотрудников проектировочной части Стройбюро И. А. Иванова-Шица (зав. бюро), С.А. Власьева, М.В. Гакена, В.А. Зотова, Р.А. Шилова. В докладной записке⁵ об обследовании стройки НИТИ от 29 сентября 1929 г. высказывается озабоченность тем, что строительство в этом сезоне не закончится, а продлится на следующий год. Поскольку в 1930 г. институт уже занял здание, строительство его было закончено в конце 1929 г. или начале 1930 г.

Таким образом, здание на Большой Калужской, 75 (сейчас Ленинский проспект, 33) было спроектировано группой архитекторов Стройбюро НТУ для Научноисследовательского текстильного института (НИТИ) и построено в 1928–1930 гг. На фасаде его красовалась надпись «НИТИ».

Однако Текстильному институту не было суждено долго оставаться в этом здании. Через четыре года оно сменило хозяев.

В конце 1920-х — начале 1930-х гг. для координации научно-исследовательских работ в стране академические институты были объединены в ассоциации. Биологические институты в 1929–1932 гг. вошли в Биологическую группу в составе Отделения математических и естественных наук. В 1932–1934 гг. эта группа стала называться Биологической ассоциацией, а после перевода Академии наук из Ленинграда в Москву в 1934 г. — Группой биологии в составе того же Отделения. В 1937 г. в связи со структурной реорганизацией Отделения математических и естественных наук она была ликвидирована, а в 1938 г. на её базе было создано Отделение биологических наук АН СССР.

Среди переезжавших в 1934 г. институтов были и многие институты Биологической ассоциации. Переезд большого количества научных учреждений из одного города в другой, да ещё и в короткие сроки, не давал возможности оперативно построить для них новые помещения, и они были вынуждены въезжать в подходящие здания московских институтов, которые, в свою очередь, тоже переезжали в другие здания.

В 1934 г. Совнарком СССР принимает решение о передаче зданий ГИНИ и НИТИ Академии наук:

Поручить московским организациям и НКЛП проработать вопрос о переселении научно-исследовательского текстильного института (Б. Калужская) в другое помещение в г. Москве с передачей помещения Научно-исследовательского текстильного института Академии Наук⁶.

В отчёте З.М. Беленького, который занимался в ЦК ВКП(б) переселением Академии наук в Москву, говорится:

Посетил и осмотрел Текстильный институт Корпус, который выходит на Калужскую улицу, занят конторой, канцелярией, чертежными и лабораториями. Все это типичное институтское оборудование, которое может быть переведено куда угодно. Этот корпус ничем не отличается от всех прочих институтов, которые мы перевели в Ленинград, наоборот, в тех институтах было много оборудования, которое сосредотачивалось в отдельных зданиях .

Поэтому предлагаю: Здание института, выходящее на Калужскую улицу, передать Академии наук в месячный срок . Пустую территорию двора передать также Академии наук для оранжерей и пр. сооружений Биологической ассоциации⁷.

28 сентября 1934 г. выходит Постановление комиссии СНК СССР по размещению Академии наук:

1. Предложить Наркомлегпрому в 3-месячный срок полностью освободить и передать Академии наук для размещения Биологической Ассоциации корпус НИТИ, с тем, чтобы половину здания передать Академии наук немедленно.

2. Передачу первой половины здания НИТИ Академии наук осуществить в следующие сроки: во втором этаже передать к 1-му октября комнаты №№ 26, 29, 30, 32 .

Остальную часть освободить и передать Академии наук в 3-х месячный срок⁸.

Биологические институты расположились в освобождаемых Текстильным институтом помещениях:

Каждому институту предоставили половину этажа. На обширной территории за зданием Отделения биологических наук были построены вспомогательные небольшие помещения, в том числе и две просторные оранжереи, одна для Института физиологии растений, другая для Института генетики (Chailakhyan, 2012).

Размещение в Москве академических учреждений, выехавших из Ленинграда, шло не без трудностей. 27 сентября 1934 г. управляющий делами Академии наук СССР А.Я. Флаум обратился в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б), написав на имя Я.А. Чубина⁹ следующую записку:

Постановлением СНК Союза от 22/VIII-34 г. здание Текстильного Ин-та по Б.  Калужской ул. № 75 передается Академии Наук, для размещения Биологической Ассоциации, состоящей из 8 лабораторий, руководимых восьмью академиками. Вслед за этим состоялось постановление Правительственной Комиссии по переводу Академии Наук с решением о срочном освобождении здания Текстильного Ин-та.

Ввиду некоторых возражений со стороны Наркомлегпрома состоялось специальное постановление ЦК Партии по этому вопросу.

Приступая к осуществлению постановления ЦК Партии, мы столкнулись с совершенно недопустимым отношением со стороны Директора Текстильного Института тов. МАСЛОВА, который в деле выполнения решения проявил совершенно недопустимый подход, всячески тормозя быстрое осуществление решения — тем самым создавая угрозу к своевременному выполнению постановления Партии и Правительства по переводу учреждений Академии Наук.

Настоящим вынужден просить Вас оказать содействие в этом деле, с указанием т. МАСЛОВУ на совершенно недопустимый образ действий его. Поведение т. МАСЛОВА в этом вопросе может быть освещено тов. МЕЛЬБАРТОМ /Зам. Председателя Моссовета/ и т. ПРУЖАНСКОЙ /Уч. Секретарь Биологической Ассоциации/¹⁰.

В результате к концу 1934 г. Биологическая ассоциация разместилась в отведённом ей здании. А уже в мае 1935 г. в конференц-зале этого здания на Б. Калужской, 75 проходила сессия Группы биологии Отделения математических и естественных наук АН СССР (рис. 3).

Рис. 3. Сессия Группы биологии Отделения математических и естественных наук АН СССР, май 1935 г. В Президиуме Н.И. Вавилов, В.Л. Комаров, на трибуне Д. Костов
Fig. 3. Session of the Biology Group of the Branch of Mathematical and Natural Sciences of the USSR Academy of Sciences, May 1935. In the Presidium of N.I. Vavilov, V.L. Komarov, on the podium D. Kostov

Предполагалось, что после переезда в Москву практически все помещения, в которых были размещены академические учреждения, будут использоваться ими временно. Работы по постройке отдельного здания для институтов Биологической ассоциации планировалось развернуть уже в 1935 г. , но новое здание для неё так и не было построено. Число сотрудников институтов при этом росло и места для полноценной работы стало не хватать. Рабочие места были устроены даже в коридорах (рис. 4).

Рис. 4. Коридор первого этажа в здании служил местом работы сотрудников. 1935 г. 11
Fig. 4. The ground floor corridor in the building served as a workplace for employees. 1935

В итоге в 1935 г. было принято решение о достройке существующего здания, и в этом же году эти работы начались. До 1934 г. здание имело только один фронтальный корпус, с небольшими боковыми выступам, что хорошо видно на фотографиях 1931–1934 гг. и на планах Текстильного института из Архива РАН (рис. 5–7).

Рис. 5. Фронтальный корпус НИТИ, выходящий на Б. Калужскую улицу. 1934 г. 12
Fig. 5. Frontal building of NITI, facing B. Kaluzhskaya street. 1934

Рис. 6. Тыльная сторона здания НИТИ. 1934 г. 13
Fig. 6. The back side of the NITI building. 1934

Рис. 7. Чертёж здания НИТИ. 1934 г. 14
Fig. 7. Drawing of the NITI building. 1934

В 1935 г. к основному корпусу здания было пристроено левое боковое крыло, в котором разместились лабораторные помещения и кабинеты сотрудников. Цокольный и первый этаж этого крыла, за исключением помещения столовой, были выделены Институту физиологии животных и человека (им руководил Л.А. Орбели) как ведущему в группе экспериментальных институтов. На втором этаже пристройки разместились Институт микробиологии и библиотека (рис. 8), а её третий этаж разделили Институт физиологии растений, Лаборатория экспериментальной зоологии академика И.И. Шмальгаузена и Лаборатория механики развития живых организмов (ЛАМЕЖ, руководитель профессор Ю.Ю. Шаксель¹⁵).

Рис. 8. Фотографии библиотеки и читального зала. 1934 г. 16
Fig. 8. Photos of the library and the reading room. 1934

В 1936 г. к зданию пристроили симметричное правое крыло. Институты Биогруппы в очередной раз перераспределились внутри вновь построенных и уже существовавших помещений. Весь первый и цокольный этажи занял Институт эволюционной морфологии. На первом же этаже основного здания было выделено помещение для библиотеки и читального зала — ближе к помещению для книгохранилища, которое располагалось в цокольном этаже основного корпуса. Второй этаж занял Институт микробиологии. Третий этаж предназначался Институту биохимии. Одна из комнат была выделена для Президиума Биологической группы АН СССР и общественных организаций.

Библиотека, расположенная в здании на Ленинском проспекте, 33, заслуживает отдельных слов. В 1934 г. из Ленинграда в Москву вместе с лабораториями и институтами переехали и их библиотеки: библиотека Лаборатории экспериментальной зоологии и морфологии животных, библиотеки институтов физиологии растений, генетики, микробиологии и палеозоологии. Позже к ним добавились библиотеки институтов биохимии и биофизики. Предполагалось, что объединение это временное, к тому же по отдельности фонды каждой библиотеки были малы. Поскольку разделения фондов не произошло, а литература продолжала накапливаться, фонды выросли, они были объединены в единый фонд ОБН РАН и в настоящее время являются ценнейшим собранием биологической литературы в Российской Федерации. Сейчас фонды библиотеки Отделения биологических наук насчитывают уже свыше полумиллиона библиотечных единиц. В библиотеке ОБН РАН собрана литература по общей биологии, зоологии, морфологии и физиологии животных, ботанике и физиологии растений, микробиологии, палеонтологии, генетике, биохимии и биофизике, по смежным дисциплинам: медицине, сельскому хозяйству, химии и физике, а также основная литература по философским вопросам. Библиотека располагает значительным количеством оттисков журнальных статей (свыше 80 тысяч экземпляров), среди них богатые собрания оттисков по физиологии растений, ботанике, общей биологии и зоологии. Библиотека с 1934 г. занимает цокольное помещение. Читальный зал, абонемент и часть книгохранилища размещены в коридоре первого этажа. В настоящее время библиотека имеет электронный каталог книг и журналов, который регулярно пополняется и имеет доступ через Интернет. Кроме этого, библиотека ведёт базу трудов сотрудников обслуживаемых институтов, которая содержит около 15 тысяч записей и тоже доступна через Интернет.

Рис. 9. Фото здания между 1934 и 1936 гг. С фасада снята надпись НИТИ. (Фото с сайта https://www.cca.qc.ca/en/search/details/collection/object/5148)
Fig. 9. Photo of the building between 1934 and 1936. The inscription NITI was removed from the facade. (Photo from the site https://www.cca.qc.ca/en/search/details/collection/object/5148)

Таким образом, историческая часть здания, которое является объектом культурного наследия, была построена в 1928–1930 гг. и достроена в 1935 и 1936 гг., надпись «НИТИ» исчезла с его фасада (рис. 9). На плане Москвы 1937 г. уже видно здание с боковыми корпусами, а его фотография (рис. 10) была опубликована Б.С. Матвеевым в «Вестнике АН СССР», № 11 за 1937 г. с подписью: «Здание институтов Биологической группы АН СССР».

Рис. 10. Фото из статьи Б.С. Матвеева в «Вестнике АН СССР», № 11 за 1937 г. с подписью: «Здание институтов Биологической группы АН СССР»
Fig. 10. Photo from the article by B.S. Matveev in the “Herald of the Academy of Sciences of the USSR”, No. 11 for 1937 with the caption: “The building of the institutes of the Biological Group of the Academy of Sciences of the USSR”

А что же сейчас? В здании, строившемся когда-то на Большой Калужской улице (а ныне Ленинский проспект, 33) для Текстильного института, вот уже 85 лет продолжают работать лаборатории нескольких академических биологических институтов. Прежде всего, это Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, на балансе которого находится этот памятник архитектуры и истории биологической науки. А кроме него — отдельные лаборатории Института биохимии им. А.Н. Баха РАН (основное здание для этого Института, в которое он переехал почти полностью, в 1962 г. было построено во дворе по адресу Ленинский проспект, 33, стр. 2), Института биологии развития им. Н.К. Кольцова РАН (в 1962 г. он тоже переехал в собственное здание по адресу ул. Вавилова, д. 26), Палеонтологического института им. А.А. Борисяка РАН (в Ясенево предполагалось построить для него комплекс зданий, но в 1987 г. было построено только здание Палеонтологического музея им. Ю.А. Орлова, и ПИН РАН в него частично переехал). Несколько помещений занимают появившиеся значительно позже в здании на Ленинском, 33 Лаборатория функциональной биохимии нервной системы Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН и Лаборатория обработки сенсорной информации Института проблем передачи информации им. А.А. Харкевича РАН. Некоторые институты полностью покинули эти стены и обрели новые адреса — Институт общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН, Институт физиологии растений им. К.А. Тимирязева РАН, Институт микробиологии им. С.Н. Виноградского РАН. Институт паразитологии, частично располагавшийся в этом здании, в 2006 г. вошёл в состав Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН и стал его филиалом — Центром паразитологии ИПЭЭ РАН.

Судьба неброского конструктивистского здания тесно связана с историей развития биологических наук в нашей стране. Оно, несомненно, занимает достойное место в списках объектов культурного наследия и подлежит государственной охране.

В работе над материалом статьи большую помощь оказали консультации историка, специалиста по архитектуре авангарда Н. Васильева и знатока истории Москвы и архитектуры советского периода А. Рогачёва, которым авторы выражают свою благодарность. Благодарим также доцента МАРХИ, историка архитектуры А. Броновицкую за возможность работы с архивом архитектурных журналов.

Сноски

¹ Архив Российской академии наук (далее — АРАН). Ф. 2. Оп. 6а. 1934. Д. 2. Л. 106, 108.

² Распоряжение Департамента культурного наследия гор. Москвы № 1040 от 28.11.2014.

³ Цифровая коллекция Images of Russia and Caucasus Region 1929–1933 [Электронный ресурс]. URL: http://collections.lib.uwm.edu/cdm/landingpage/collection/georgia.

⁴ Российский государственный архив экономики (далее — РГАЭ). Ф. 3429. Оп. 7. Дела постоянного хранения. 3429 7 3307. Материалы по проектированию Центрального научно-исследовательского института текстильной промышленности (НИТИ) НТУ в Москве (план, докладная записка, переписка и др. ). 15 марта — 16 июня 1928.

⁵ РГАЭ. Ф. 3429. Оп. 7. Дела постоянного хранения. 3429 7 3308. Материалы по проектированию, организации и обследовании строительства НИТИ НТУ (выписки из протоколов, докладные записки, акты, переписка и др.). 07 июля 1928 — 19 сентября 1929.

⁶ Российский государственный архив социально-политической истории (далее — РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 3. Д. 947. Л. 8. О размещении в г. Москве учреждений Академии Наук СССР и ВИЭМ. 13 июня 1934 г. Протокол № 9, п. 29/19.

⁷ АРАН. Ф. 4. Оп. 1. 1934. Д. 26.

⁸ АРАН. Ф. 4. Оп. 1. 1934. Д. 24.

⁹ Яков Абрамович Чубин (1893–1956) — партийный деятель, в 1934–1939 гг. член Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) — высшего контрольного органа Коммунистической партии Советского Союза в 1920–1934 гг. и в 1990–1991 гг.

¹⁰ АРАН. Ф. 4. Оп. 1. 1934. Д. 26. Л. 4.

¹¹ АРАН. Ф. 467. Оп. 2. 1935. Д. 53. Л. 4, 5.

¹² АРАН. Ф. 280. Оп. 3. 1934. Д. 49. Л. 111.

¹³ АРАН. Ф. 280. Оп. 3. 1934. Д. 49. Л. 113.

¹⁴ АРАН. Ф. 280. Оп. 3. 1934. Д. 49. Л. 104.

¹⁵ Юлий Юльевич Шаксель (1887–1943) — немецкий зоолог, специалист по эмбриологии, ученик Э. Геккеля, профессор Йенского университета. В 1933 г. после прихода нацистов к власти эмигрировал в СССР. Создатель ЛАМЕЖ, переставшей существовать в 1938 г. как самостоятельное подразделение после его ареста. В 1939 г. по недоказанности обвинения освобождён. К научной работе не вернулся (АРАН. Ф. 280. Оп. 1. 1936. Д. 3).

¹⁶ АРАН. Ф. 280. Оп. 3. 1934. Д. 49. Л. 117–119.

Литература

Архитектура Москвы периода НЭПа и Первой пятилетки. Путеводитель. М.: ABCdesign, 2014. 328 с.

Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1930 год с приложением нового плана Москвы: 6-й год издания. М., 1930. 616 с.

Институт нефти — ГИНИ // Строительство Москвы. 1930. № 6. С. 32–33.

Крупные постройки текущего сезона // Строительство Москвы. 1926. № 10. С. 22–24.

Кулешова Г.И. Дворцы науки на карте Москвы // Вестник Российской Академии наук. 2008. Т. 78. Ч. 2. С. 138–152.

Переезд Академии наук в Москву // Москва научная. М.: Янус-К, 1997. С. 452–467.

Проектировщик должен знать специфику строящегося здания // Строительство Москвы. 1931. № 9. С. 9–10.

Chailakhyan M. Life and Florigen discovery / Ed. by V. Kefeli, G. Romanov, M. Chailakhyan, A. Baziyan. Pittsburg: Uni-Press, 2012.

Контакты

Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова Российской академии наук,

Москва, Россия; [email protected], [email protected] 

Тематическая площадка «Генетика и качество жизни»

9-10 октября
Москва

Тематическая площадка
«Генетика и качество
жизни»

Парк «Зарядье»

9-10 октября
Москва

Тематическая
площадка
«Генетика
и качество жизни»

Парк «Зарядье»

В целях соблюдения мер по профилактике распространения коронавирусной инфекции, предъявляемых Роспотребнадзором, необходимо пройти регистрацию на каждое из мероприятий, которое вы хотите посетить. Ссылки для регистрации приведены ниже.

В целях соблюдения мер по профилактике распространения коронавирусной инфекции, предъявляемых Роспотребнадзором, необходимо пройти регистрацию на каждое из мероприятий, которое вы хотите посетить. Ссылки для регистрации приведены ниже.

Лекторий РНФ

Мастер-классы

Лекторий без границ

Место: лекторий Заповедного посольства

Лекторий Российского научного фонда

9 октября

9 октября
11:00-12:00

Мария Назарова
кандидат медицинских наук, научный сотрудник Центра нейроэкономики и когнитивных исследований Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ и Центра мозга и нейротехнологий ФМБА, победитель Президентской программы исследовательских проектов РНФ

«Неинвазивная стимуляции мозга: как это работает и зачем это нужно»

Неинвазивная стимуляции мозга: как это работает и зачем это нужно. Транскраниальная магнитная стимуляция (ТМС) — один из самых мощных методов неинвазивного воздействия на мозг человека. Она позволяет стимулировать нейроны с помощью магнитных импульсов и восстанавливать нервные связи. О том, как работает ТМС и как используется в диагностике, лечении и реабилитации людей с неврологическими и психиатрическими заболеваниями, вы узнаете во время лекции.

9 октября
12:15-13:15

Омар Кантидзе
доктор биологических наук, руководитель отдела Клеточной геномики Института биологии гена РАН, лауреат премии Правительства Москвы для молодых ученых, лауреат премии Российской академии наук для молодых ученых, грантополучатель РНФ

«Собирая 3D-геном: зачем нам знать, как уложены хромосомы в ядре»

Еще со школьной скамьи мы знаем, что геном человека представлен 23 парами хромосом. Если достать ДНК всего лишь из одной клетки и растянуть ее, то длина такой нити составит около двух метров. Как такая макромолекула умещается в крошечном клеточном ядре и каким образом достигается столь плотная упаковка генома? Что такое 3D-геном и можно ли с его помощью разобраться с механизмами развития различных заболеваний? Ответ на эти и многие другие вопросы вы сможете узнать на этой лекции.

9 октября
13:30-14:30

Василий Алешин
младший научный сотрудник Научно-исследовательского института физико-химической биологии имени А.Н. Белозерского МГУ имени М.В.Ломоносова, участник грантов РНФ

«Витамин В1 в персонализированной медицине»

Витамин В1, также известный как тиамин, незаменим для нашего организма. Он нужен для работы важных белков — ускорителей химических процессов в организме человека — а его дефицит может привести к летальному исходу. Какую роль витамин В1 играет в физиологии человека и может ли помочь в лечении нейродегенеративных заболеваний и рака? Об этом вы узнаете во время лекции.

9 октября
14:45-15:45

Ирина Елисеева
кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института белка РАН, лауреат премии L’OREAL-UNESCO программы «для женщин в науке», победитель Президентской программы исследовательских проектов РНФ

«Как белки-диверсанты провоцируют мутации в стволовых и раковых клетках»

Генетическая информация — это инструкция жизни. Она записана в молекуле ДНК, состоящей из четырех нуклеотидов — «букв». Мутации (ошибки) в ДНК могут приводить к различным заболеваниям, в том числе к возникновению злокачественных опухолей. Из лекции вы узнаете, как часто мутирует ДНК в стволовых клетках, как исследуют появление мутаций и все ли возникающие мутации можно обнаружить. На примере одного интересного белка С/EBP, управляющего работой генов, мы покажем, как взаимодействие белков с ДНК может влиять на возникновение мутаций и к чему это может привести.

9 октября
16:00-17:00

Владимир Стрельников
доктор биологических наук, заведующий лабораторией эпигенетики МГНЦ, профессор кафедры молекулярной и клеточной генетики ГБОУ ВПО «Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н.И.Пирогова» Минздрава России, грантополучатель РНФ

«Эпигенетический портрет раковой опухоли»

Давно известно, что каждая раковая опухоль имеет собственный генетический рисунок. В лаборатории эпигенетики Медико-генетического научного центра им. академика Н.П. Бочкова ученые дополняют его, создают набросок ее биологического портрета — ее эпигенетический портрет. Он дает возможность выявить ее наиболее уязвимые места. Как создается этот портрет, вы и узнаете на лекции. Также лектор ответит на вопросы, что такое эпигенетика, как регулируется работа наших генов, что происходит в геноме опухоли и какие инструменты ученые дают врачам-онкологам для победы над раком.

9 октября
17:00-17:45

Анна Карпенко
младший научный сотрудник лаборатории математической кибернетики, аспирант, ученый секретарь Совета молодых ученых НАН Беларуси, председатель совета молодых ученых в Объединенном институте проблем информатики НАН Беларуси

«Лекарство от рака и вечная жизнь»

Несмотря на значительный прогресс в лечении злокачественных опухолей, полностью решить эту проблему не удалось. К сожалению, все современные противоопухолевые агенты проявляют высокую токсичность, вызывая ряд побочных эффектов. Кроме того, могут возникать мутации, предотвращающие связывание многих препаратов, что вызывает резистентность и оставляет пациентов с ограниченными вариантами лечения. В связи с этим работы по созданию новых эффективных лекарственных препаратов с приемлемыми фармацевтическими и токсикологическими свойствами актуальны и имеют большое научное и практическое значение. Наиболее перспективными являются направления по созданию лекарственных препаратов на основе мультикиназных ингибиторов и ингибиторов теломеразы. Какие есть проблемы, возможности и перспективы для нас можно будет узнать на лекции.

10 октября

10 октября
11:00-12:00

Наталия Шок
доктор исторических наук, профессор Приволжского исследовательского медицинского университета Минздрава России, руководитель рабочей группы РНФ по исследовательской биоэтике

«Биоэтика, основанная на данных: исследования с участием лабораторных животных»

Многие генетические исследования практически невозможны без участия лабораторных животных. «Золотой стандарт» мировой практики проведения таких научных исследований учитывает не только практические цели, но и предлагает следовать этическим принципам в эксперименте. На лекции мы обсудим, что такое исследовательская биоэтика, как собирать данные о ней, а также зачем исследовать ситуации морально-этического выбора в практике фундаментальных исследований.

10 октября
12:15-13:15

Илья Бозо
кандидат медицинских наук, челюстно-лицевой хирург ФМБЦ им. А.И. Бурназяна, директор компании «Гистографт», научный сотрудник НИИ общей патологии и патофизиологии, финалист специализации «Наука» конкурса управленцев «Лидеры России», победитель Президентской программы РНФ

«Генная терапия для регенерации тканей: мифы и реальное применение в хирургии»

Генная терапия сегодня перестает быть «чем-то из ряда фантастики», становясь реальным направлением современной медицины. В лекции ученый объяснит, что такое генная терапия для регенерации тканей и как она работает, развеет бытующие мифы и расскажет об основных технологиях и достижениях, которые уже сейчас применяются в хирургической практике.

10 октября
13:30-14:30

Гелина Копеина
кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории исследований механизмов апоптоза факультета фундаментальной медицины МГУ, победитель Президентской программы исследовательских проектов РНФ

«Смерть ради жизни: молекулярное программирование гибели клеток человека»

Слово «гибель» вызывает негативные ассоциации и воспринимается большинством как окончание существования. Однако, может ли быть смерть явлением положительным? Несомненно. В течение жизни человека многие клетки, выполнив свои функции, погибают, чтобы благополучно жил весь организм. Такая гибель генетически запрограммирована, и эту программу можно включить когда необходимо. Для чего? Например, чтобы избавиться от поврежденных или злокачественных клеток. Как это делается? Мы вам расскажем.

10 октября
14:45-15:45

Павел Макаревич
кандидат медицинских наук, заведующий лабораторией генно-клеточной терапии Института регенеративной медицины МГУ, лауреат премии Правительства Москвы молодым ученым, победитель Президентской программы исследовательских проектов РНФ

«Генная терапия: ее возможности, перспективы и как она помогает человечеству уже сегодня»

Генная терапия — новое направление на стыке генетики, клеточной биологии и биомедицины. Оно позволило на рубеже веков достичь новых горизонтов в лечении самых тяжелых заболеваний человека. Во время лекции вы узнаете о базовых принципах генной терапии, новых препаратах, которые созданы для спасения от ранее неизлечимых болезней, и перспективах развития этого направления. Мы обсудим риски, пользу и замечательные достижения, которые стали возможны благодаря использованию наследственной информации для медицинских целей.

10 октября
16:00-17:00

Андрей Васильев
старший научный сотрудник лаборатории генетики стволовых клеток Медико-генетического научного центра имени академика Н.П. Бочкова, победитель Президентской программы РНФ

«Как материалы нового поколения формируют кость из „ничего“»

Можно ли заставить организм самостоятельно сформировать костную ткань? Можно, с помощью генной инженерии. В лекции ученый расскажет о том, что такое факторы роста, как их получить в теле человека и какие материалы сегодня используются для трансплантации костной ткани.

Место: Заповедное посольство

Квиз

Университет Правительства Москвы

«Наука в городе» (12+)

Будущее уже наступило! Нейрогаджеты, виртуальная и дополненная реальность, искусственный интеллект, 3D печать, фотограмметрия, беспилотные автомобили — все эти технологии незаметно и успешно интегрированы в повседневную жизнь каждого жителя мегаполиса. Хотите узнать, как научные открытия влияют на развитие современного города, примите участие в увлекательном квизе.

Место: Заповедное посольство

Мастер-классы от отдела научно-просветительской деятельности парка «Зарядье»

«Модельные организмы» (10+)

Большая часть открытий в области генетики произошла благодаря модельным организмам. На мастер-классе мы расскажем о самых используемых модельных объектах в каждом из царств живого, а также расскажем по какой причине были выбраны именно они.

Ведущий: Анастасия Сосина

«Микромир» (7+)

Программа про разнообразие жизни, скрытое от человеческих глаз микроскопическими размерами. На мастер-классе участники узнают как пользоваться стереоскопическими микроскопами и смогут увидеть удивительный мир мельчайших существ.

Ведущий: Артем Кронштадский

«Планета вкусов» (13+)

Химия и биохимия восприятия вкуса человеком. Как устроены рецепторы, какая зона мозга отвечает за восприятие вкусовой информации и можно ли обмануть свой язык. Узнаем о том, как формируется ощущение флейвора и как это можно использовать.

Ведущий: Кирилл Голубев

«Как увидеть ДНК» (14+)

Программа о методах визуализации ДНК. На практике познакомимся с электрофорезом, микроскопией и спектрофотометрией — методами, которые позволяют анализировать количество и качество выделенной ДНК.

Ведущие: Эльвира Дорофеева, Никита Виноградов

«Почему светятся медузы?» (12+)

Программа о физических, химических и биологических аспектах такого природного явления, как свечение. Участники программы познакомятся с генетикой и биохимией флюоресценции ряда живых организмов, узнают, как гены флуоресцентных белков используются в современных научных исследованиях, и рассмотрят живые трансгенные организмы, обладающие способностью к свечению.

Ведущий: Павел Чипкин

«Вода вокруг нас» (7+)

Вода — одно из ключевых веществ, определяющих качество жизни всего человечества! Участники мастер-класса узнают много интересной информации об этом веществе, порассуждают о проблеме нехватки питьевой воды в мире и инновационных путях ее решения, а также -способах проверки качества питьевой воды. Также они своими руками и с помощью профессионального оборудования изучат различные образцы воды и почувствуют себя в роли химиков-экспертов.

Ведущие: Дмитрий-Фабиан Рыжков, Кирилл Голубев

«Космический сад» (12+)

Программа о методах получения клонов растений. Поговорим о клонировании растений, питательных средах и фитогормонах. Рассмотрим субстраты для выращивания и создадим свое собственное растение в пробирке, которое можно будет забрать домой.

Ведущий: Елена Радкевич

«Растения invitro» (14+)

Мастер-класс по работе в ламинар-боксе и технологии выращивания растений invitro, то есть в стекле (пробирках). Каждый участник получит возможность подготовить свой собственный микроклон винограда в пробирке и забрать его с собой.

Ведущий: Елена Радкевич

«ДНК» (9+)

Мастер-класс для юных исследователей о главной молекуле жизни — ДНК. Расскажем, что значат эти 3 буквы и что кроется за ними. Соберем вместе молекулярную модель ДНК и узнаем, какое живое существо у нас получилось.

Ведущий: Эльвира Дорофеева

Место: Заповедное посольство

Другие мастер-классы

НАН Беларуси

«Лекарство от коронавируса за 40 минут!» (14+)

Участники мастер-класса смогут своими руками всего за 4 минут при использование ПК найти потенциальное лекарство от коронавируса. Они познакомятся с основами компьютерного моделирования потенциальных лекарств и опробуют новейшие инструменты и БД используемые профессионалами. Каждый участник сможет забрать своё потенциальное лекарственное соединение с собой!

НАН Беларуси

«Юный биохакер: опасные микроорганизмы» (12+)

На мастер-классе мы поговорим о самых опасных вирусах, бактериях и грибах, поражающих человечество веками. Узнаем об истории применения микроорганизмов в качестве оружия, механизмах их воздействиях и способах создания «супермикроба» с помощью генной инженерии.
В практической части посмотрим на неопасных «родственников» патогенных бактерий и «воссоздадим» свой собственный микроорганизм с особыми свойствами, который можно будет унести с собой.

МФЮА

«Генетика и качество жизни» (7+)

На мастер-классе гости смогут познакомиться с микрофауной местных водоемов, используя лабораторные микроскопы. Научатся делать микропрепараты для исследований, узнают основные методы микроскопии, получат опыт наблюдений за популяциями микроорганизмов, узнают о микроорганизмах разных экосистем, узнают значимость пищевых цепей микроорганизмов для экосистем местных водоёмов.

Сеченовский университет

«Генеалогическое древо» (12+)

На этом мастер-классе вы научитесь использовать один из основных методов, которые используют генетики. Вам покажут как правильно составлять генеалогическое древо своей семьи и как проследить наследование какого-либо признака в вашей семье.

Сеченовский университет

«Метод ПЦР» (14+)

На этом мастер-классе вам покажут, как проводят одно из самых популярных исследований за последние два года. Вы сможете сами попробовать себя в роли исследователя, а также узнаете, где еще используется метод ПЦР.

Институт общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН

«Молекулярные ножницы для анализа ДНК» (14+)

Вы узнаете, как молекулярные генетики режут молекулы ДНК специальными молекулярными ножницами, и сами научитесь это делать и анализировать результат!

Институт общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН

«ПЦР» (14+)

Мы расскажем вам, что такое Полимеразная цепная реакция (ПЦР), как ее используют, в том числе в диагностике. Также вы научитесь ставить ПЦР в реальном времени.

Институт молекулярной биологии

«Осторожно, злая клетка!» (10+)

Клетки в нашем теле постоянно делятся и перемещаются. Но они все время под контролем строгого воспитателя — чуть не в ту в сторону полезла — организм моментально реагирует. Но иногда наш организм устает и теряет бдительность, и никем незамеченная злая клетка становится источником для целого скопления таких же, как она.
На мастер-классе мы покажем гистологические препараты очень редкой и интересной опухоли человека — параганглиомы. Поговорим, почему такая опухоль может появиться, расскажем о структуре нормального и опухолевого параганглия и вместе нарисуем цветными карандашами фрагмент ткани. Представим себя студентами-врачами.

Институт молекулярной биологии

«Осторожно, злая клетка!» (10+)

Клетки в нашем теле постоянно делятся и перемещаются. Но они все время под контролем строгого воспитателя — чуть не в ту в сторону полезла — организм моментально реагирует. Но иногда наш организм устает и теряет бдительность, и никем незамеченная злая клетка становится источником для целого скопления таких же, как она.
На мастер-классе мы покажем гистологические препараты очень редкой и интересной опухоли человека — параганглиомы. Поговорим, почему такая опухоль может появиться, расскажем о структуре нормального и опухолевого параганглия и вместе нарисуем цветными карандашами фрагмент ткани. Представим себя студентами-врачами.

Лекторий без границ

9 октября

11:00-11:45

Михаил Тростников
кандидат биологических наук, сотрудник Института молекулярной генетики РАН

«Анти-AGE под микроскопом: как работает генетический контроль старения?»

Продолжительность жизни заметно различается между индивидуумами. И на 30% определяется генотипом. Каковы генетические механизмы, контролирующие продолжительность жизни и индивидуальные различия по этому признаку? Можем ли мы повлиять на процесс старения и продолжительность жизни? Об этом узнаете на лекции.

12:00-12:45

Илья Киров
кандидат биологических наук, старший научный сотрудник лаборатории маркерной и геномной селекции растений ВНИИСБ

«„Спящие“ вирусы генома растений: ящик Пандоры?»

Расшифровка ДНК живых организмов позволила увидеть, что геном — это не только «важные» гены. К всеобщем удивлению, ДНК человека, растений и других видов, живущих на нашей планете, имеет сотни тысяч копий элементов, которые удивительно похожи на свободноживущие ретровирусы. У растений, на долю этих элементов может приходится до 93% всей ДНК. Долгое время считалось, что эти элементы ДНК являются паразитическими. Однако, последние исследования показывают, что без них не было бы такого разнообразия живого на Земле, на наших столах мы не увидели бы многие овощи и фрукты, а человек мог бы иметь проблемы с памятью и вообще носил бы хвост. На лекции поговорим о том, что это за «спящие» вирусы генома, и какую роль они сыграли в эволюции растений и животных, а также ответим на вопрос, что будет, если эти элементы «разбудить».

13:00-13:45

Анна Попенко
кандидат биологических наук, руководитель отдела исследований микробиоты биомедицинского холдинга «Атлас». Совместно с командой ученых-генетиков, биоинформатиков и врачей биомедицинского холдинга «Атлас» разработала тест микробиоты, благодаря которому на основе анализа бактерий кишечника можно подобрать персонализированную программу питания для человека.

«Микробиом: хороший, плохой, злой»

Лектор расскажет о составе микрофлоры кишечника и влиянии питания на формирование здорового микробиома.

14:00-14:45

Денис Ребриков
доктор биологических наук, профессор РАН, руководитель Центра высокоточного редактирования и генетических технологий для биомедицины РНИМУ им. Н.И.Пирогова, заведующий лабораторией редактирования генома НМИЦ АГП им. Кулакова

«Как синтез генетики и IT сделает любовь запрограммированным событием»

Как изменится общество после определения «генетики» всех людей? ДНК как персональная информация — надо ли бояться кражи таких персональных данных? Что даст соединение генетической информации и социальных сетей? Можно ли «запрограммировать генетику» будущего ребёнка? Брак по «генетике»: всё новое — хорошо забытое старое? Обсудим вопросы н лекции.

15:30-16:15

Софья Касацкая
аспирантка Сколковского института науки и технологий, сотрудница отдела геномики адаптивного иммунитета Института биоорганической химии РАН

«Генетика иммунитета. Почему мы такие разные?»

Генетика врожденного и приобретенного иммунитета. Врожденные иммунодефициты: какие мы умеем лечить и как их диагностировать. Индивидуальная генетика, которая влияет на иммунную защиту от вирусных и бактериальных инфекций. Об этом и не только узнаете на лекции.

16:30-17:15

Никита Виноградов
заместитель начальника отдела научно-просветительской деятельности парка «Зарядье», выпускник Российского государственного аграрного университета — МСХА имени К.А.Тимирязева

«Эти странные биотехнологии»

Некоторые исследования поражают, некоторые восхищают, а некоторые заставляют задуматься — «А зачем вообще это сделали». Разберем несколько необычных и местами даже комичных исследований из области биотехнологии и генной инженерии и узнаем для чего создавать асоциальных муравьев, мышей-бодибилдеров или пересаживать глаза на спину.

17:30-18:30

Павел Чипкин, Никита Виноградов

Научное шоу «Агрегатные состояния веществ»

Окружающие нас вещества могут быть твердыми, жидкими, газообразными или даже существовать в виде плазмы. На интерактивном шоу химик и биолог вместе со зрителями проведут множество удивительных экспериментов, которые откроют физику и химию с новой стороны. Вы увидите удивительные свойства металлов, испытаете криогенные субстанции, узнаете о свойствах сверхплотного газа и фазовых переходах веществ.

10 октября

11:00-11:45

Павел Чипкин
методист отдела научно-просветительской деятельности парка «Зарядье», выпускник Российского университета дружбы народов

«Химия и биохимия восприятия вкуса человеком»

Как устроены рецепторы, какая зона мозга отвечает за восприятие вкусовой информации и можно ли обмануть свой язык. Узнаем о том, как формируется ощущение флейвора и как это можно использовать.

12:00-12:45

Ирина Жегулина
руководитель образовательного направления, ведущий врач-генетик биомедицинского холдинга «Атлас»

«Генетика как навигатор здоровья человека»

Лектор расскажет, почему важно узнать о своей наследственности и рисках развития заболеваний в молодости. О том, как открытия в области генетики помогают в продлении и улучшении качества жизни.
В составе группы ученых лектор приняла участие в создании первого в России генетического теста, который просто и понятно рассказывает людям по всему миру об их индивидуальных особенностях. Автор просветительского блога о генетике.

13:00-13:45

Дарья Жигульская
изобретатель, основатель стартапов в области прикладной нейрофизиологии — NeuroDrive и Myovolto, резидент Сколково

«По ту сторону нейротехнологий: как создают будущее»

Что мы чаще всего представляем, сталкиваясь со словом «нейротехнологии»? Скорее всего, абстрактную картинку будущего, которую рисуют утренние репортажи, программы федерального развития и деятельность маркетинга и PR. Но строить будущее и создавать его видимость — это разные вещи. Как происходит процесс разработки? Какие цели ставят перед собой изобретатели? Будут ли нейротехнологии частью будущего? Для ответа на эти вопросы приглашаем вас в небольшое путешествие, которое позволит взглянуть изнутри на процесс создания нейрофизиологической системы в самом высокотехнологичном виде спорта — автогонках.

14:00-14:30

Тимур Чернов
выпускник кафедры биоинженерии биологического факультетв МГУ, научный сотрудник лаборатории биоскрининга МФТИ, старший преподаватель МФТИ, заведующий кафедрой биологии 57 школы.

«Биотехнологии: вчера, сегодня, завтра»

Под час мы не осознаем насколько глубоко в нашу жизнь вошли биотехнологические процессы… А тем временем — они окружают нас повсюду! Начался этот процесс не вчера и вряд ли в ближайшее время прекратится. На лекции мы рассмотрим краткую историю развития биотехнологии, обсудим на какой стадии развития находится эта дисциплина на данный момент и поговорим о перспективах ее развития.

14:40-15:20

Телемост с Антарктидой

15:30-16:15

Сергей Исаев
аспирант Физтех-школы биологической и медицинской физики МФТИ, биоинформатик в BostonGene

«Как помочь нашей иммунной системе бороться с раком?»

В ходе лекции будут рассмотрены основные элементы cancer-immunity cycle; мы обсудим, почему наша иммунная система не всегда успешно справляется в борьбе с новообразованиями, а также основные подходы иммунотерапий, которые используются уже сейчас. Особое внимание будет посвящено методам транскриптомики одиночных клеток, при помощи которых сейчас можно детально изучать микроокружение опухолей и глубоко понимать транскрипционные состояния иммунных клеток.

16:30-17:15

Эльвира Дорофеева
ведущий методист отдела научно-просветительской деятельности парка «Зарядье», выпускник Российского государственного аграрного университета — МСХА имени К. А.Тимирязева

«Палеогенетика. Здоровье по наследству»

Лектор расскажет о происхождении современного человека и генах, которые мы унаследовали от предков, живших тысячи и десятки тысяч лет назад. Разберемся с тем, какие «суперспособности» кроются в нашем геноме.

17:30-18:15

Михаил Лебедев
профессор Сколковского института науки и технологий, PhD по нейробиологии от университета Теннесси в Мемфисе

«Нейроинтерфейсы для фундаментальной науки и реабилитации»

Нейроинтерфейсы — устройства, считывающие активность мозга, а также посылающие информацию в мозг. С помощью нейроинтерфейсов можно изучать многие механизмы мозга — от контроля движений и позы до когнитивных функций. Более того, нейроинтерфейсы помогают реабилитации пациентов после инсульта и травмы спинного мозга и даже помогают восстанавливать обоняние после ковида.

Глава VII Части четвертой. «Философские течения конца XX

Содержание главы III:

• Постмодернистская философия

• От философии жизни к биофилософии. На пути к новому натурализму

1. Постмодернистская философия

Содержание:

• Возникновение и становление постмодернизма

• Модерн

• Постмодернизм как духовное состояние и образ жизни

• Философия постмодернизма

Возникновение и становление
постмодернизма. Постмодернизм представляет собой относительно недавнее
явление: его возраст составляет около четверти века. Он является прежде всего
культурой постиндустриального, информационного общества. Вместе с тем он выходит
за рамки культуры и в той или иной мере проявляется во всех сферах общественной
жизни, включая экономику и политику. Наиболее ярко он выразил себя в искусстве.
Существует он и как вполне определенное направление в философии. В целом
постмодернизм предстает сегодня как особое духовное состояние и умонастроение,
как образ жизни и культура и даже как некая эпоха, которая пока еще только
начинается и которая, видимо, станет
переходной.

Первые признаки постмодернизма
возникли в конце 50-х годов XX века в итальянской архитектуре и американской
литературе. Затем они появляются в искусстве других европейских стран и Японии,
а к концу 60-х годов распространяются на остальные области культуры и становятся
весьма устойчивыми.

Как особый феномен постмодернизм
вполне отчетливо заявил о себе в 70-е годы, хотя относительно более точной даты
его рождения единого мнения нет. Многие называют 1972 год, но связывают его с
разными событиями.

Одни указывают на выход в свет
книги «Пределы роста», подготовленной Римским клубом, в которой делается вывод о
том, что если человечество не откажется от существующего экономического и
научно-технического развития, то в недалеком будущем оно испытает глобальную
экологическую катастрофу. Применительно к искусству американский теоретик
архитектор Чарлз Дженкс (р. 1939) называет дату 15 июня 1972 года, считая ее
одновременно и днем смерти авангарда, и днем рождения постмодернизма в
архитектуре, поскольку в этот день в американском городе Сент-Луисе был взорван
и снесен квартал, считавшийся самым подлинным воплощением идей авангардистского
градостроительства.

В целом 70-е годы стали временем
самоутверждения постмодернизма. Особую роль в этом процессе сыграло появление в
1979 году книги «Состояние постмодерна» французского философа Ж. Ф. Лиотара, в
которой многие черты постмодернизма впервые предстали в обобщенном и рельефном
виде. Книга вызвала большой резонанс и оживленные споры, которые помогли
постмодернизму получить окончательное признание, придали ему философское и
глобальное измерение и сделали из него своеобразную сенсацию.

В 80-е годы постмодернизм
распространяется по всему миру, достигает впечатляющего успеха, даже настоящего
триумфа. Благодаря средствам массовой информации он становится интеллектуальной
модой, неким фирменным знаком времени, своеобразным пропуском в круг избранных и
посвященных. Как некогда нельзя было не быть модернистом и авангардистом, точно
так же теперь стало трудно не быть постмодернистом.

Следует, однако, отметить, что
далеко не все признают наличие постсовременности и постмодернизма. Так, немецкий
философ Ю. Хабермас, выступающий главным оппонентом постмодернизма, считает, что
утверждения о возникновении некой постсовременности не имеют достаточных
оснований. По его мнению, «модерн — незавершенный проект». Он дал положительные
результаты, далеко не исчерпал себя, и в нем есть чему продолжаться в будущем.
Речь может идти лишь об исправлении допущенных ошибок и внесении поправок в
первоначальный проект. Однако у сторонников постмодернизма имеются свои, не
менее убедительные аргументы и факты, хотя в понимании самого постмодернизма и
между ними нет полного согласия. Одни из них полагают, что постмодернизм
представляет собой особое духовное состояние, которое может возникнуть и реально
возникало в самые различные эпохи на их завершающей стадии. Постмодернизм в этом
смысле выступает как трансисторическое явление, он проходит через все или многие
исторические эпохи, и его нельзя выделять в какую-то отдельную и особую эпоху.
Другие же, наоборот, определяют постмодернизм именно как особую эпоху, которая
началась вместе с возникновением постиндустриальной цивилизации. Думается, что
при всех имеющихся различиях эти два подхода вполне можно примирить.
Действительно, постмодернизм прежде всего является состоянием духа. Однако это
состояние длится уже довольно долго, что позволяет говорить об эпохе, хотя она
является переходной.

Модерн. Постмодернизм соотносит и
противопоставляет себя модерну, поэтому ключ к его пониманию находится в
последнем.

Хронологически модерн чаще всего
рассматривают в двух смыслах. В первом он охватывает примерно два столетия и
именуется эпохой разума. Она начинается в конце XVIII века вместе с Великой
французской революцией и означает практическую реализацию капиталистического,
индустриального общества. Во втором смысле начало модерна отодвигается еще на
одно столетие назад, до середины XVII века, когда начиналась разработка проекта
будущего общества. Модерн в этом случае охватывает Новое и Новейшее время. Такое
расширение границ современности представляется вполне обоснованным, ибо оно
позволяет составить о ней более полное представление.

Вместе с тем следует иметь в
виду, что наряду с хронологическими рамками не менее важное значение для
определения модерна имеет также вкладываемое в это понятие содержание. С этой
точки зрения далеко не все из того, что существовало в Новое и Новейшее время,
было в полном смысле модерном, то есть современным. Модерн составляет лишь часть
современности. Он включает в себя ведущие тенденции, которые определяют
последующее развитие общества. Благодаря этому модерн несет в себе некое
судьбоносное начало. Быть модерным, или в полном смысле современным, — значит
отвечать духу времени, верить в прогресс, в определенные идеалы и ценности. Это
предполагает отказ от прошлого, неудовлетворенность настоящим и устремленность в
будущее. Можно пребывать в современности и не быть модерным, по-настоящему
современным, напротив, быть консерватором, реакционером и ретроградом, отвергать
прогресс. Поэтому французский поэт-символист А. Рембо, будучи модернистом, в
свое время выдвинул лозунг: «Надо быть абсолютно современным».

Модерн тогда — в идеологическом и
духовном плане — соответствует модернизму, понимаемому в широком смысле как
выходящий за рамки собственно модернистского и авангардистского направления в
искусстве. Гегель, с этой точки зрения, был прогрессистом и модернистом,
поскольку признавал прогресс разума. В то же время он высоко ценил прусскую
монархию, за что его некоторые современники называли реакционером. Маркс был
наиболее последовательным прогрессистом и модернистом. Шопенгауэр был скорее
консерватором, ибо не верил в прогресс и скептически смотрел в будущее. В
некотором смысле его можно считать даже постмодернистом. Ницше воплощал собой и
модернизм и постмодернизм. Наша сегодняшняя современность является постмодерной,
поскольку для нее характерно разочарование в разуме и прогрессе, неверие в
будущее. Поэтому Хабермас не без основания называет ведущих представителей
постмодернизма — таких, как М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Ф. Лио-тар, —
неоконсерваторами, которые в отличие от традиционных консерваторов являются, по
его мнению, «анархиствующими». В целом же Новое и Новейшее время в наибольшей
степени отвечают критериям модернизма.

Действительно, именно к середине
XVII века, как бы открывая Новое время, Ф. Бэкон и Р. Декарт, которых можно
считать первыми модернистами, ставят перед человечеством новую грандиозную цель:
с помощью науки сделать человека «господином и повелителем природы». Так
начиналось великое преобразование и покорение природы, опиравшееся на науку и
составившее основное содержание модерна в его практическом аспекте. Декарт
разрабатывает концепцию рационализма, в русле которого будут формироваться
главные идеалы и ценности западного мира. Он также выдвигает идею культуры,
фундаментом которой должны стать разум и наука, а не религия. В целом в XVII
веке наблюдается быстрое возвышение науки, происходит первая научная революция и
зарождается научно-технический прогресс, роль и значение которых окажутся
поистине судьбоносными.

Возникшие тенденции получили
дальнейшее развитие и усиление в XVIII веке — веке Просвещения.
Философы-просветители, особенно французские, еще больше возвысили авторитет и
значение разума и науки, сделали исключительно актуальным гуманизм эпохи
Возрождения. Просветители разработали концепцию нового общества, ядро которой
составили универсальные общечеловеческие принципы, идеалы и ценности: свобода,
равенство, справедливость, разум, прогресс и т.д. Важнейшей чертой этой
концепции стал футуризм в широком смысле слова, то есть радикальный разрыв с
прошлым и устремленность в «светлое будущее», в котором должны восторжествовать
указанные идеалы и ценности. Примечательно, что лидеры Великой французской
революции, подчеркивая радикальный разрыв с прошлым, объявили 1793 год первым
годом «новой эры». Основными средствами построения нового общества и достижения
светлого будущего объявляются просвещение и воспитание. Решающая роль при этом
отводится разуму, его прогрессу и способности человека к бесконечному
совершенствованию. У философов-просветителей проект модерна (современности)
предстает в завершенном виде. Можно сказать, что они основали новую религию и
веру — веру в разум и прогресс.

Своей программе просветители
придавали глобальное значение. Они полагали, что провозглашенные ими идеалы и
ценности — благодаря прогрессу разума и просвещения — охватят все человечество,
поскольку все люди имеют одну и ту же природу и один и тот же разум.
Просветители искренне верили, что разум обеспечит решение всех проблем и задач,
три из которых были главными и фундаментальными. Во-первых, высшая форма разума
— наука — даст рациональное объяснение законов природы и откроет доступ к ее
несметным богатствам. Природа будет покорена. Во-вторых, наука сделает
«прозрачными», ясными и понятными межчеловеческие отношения, что позволит
построить новое общество на принципах свободы, братства и справедливости.
В-третьих, благодаря науке человек сможет, наконец, познать самого себя,
овладеть самим собой, поставить все свои поступки и действия под сознательный,
рациональный контроль.

XIX век стал временем конкретного
воплощения в жизнь просветительских идеалов и ценностей, всей программы в целом.
Однако уже в начале века становилось все более ясным, что складывающееся
буржуазно-капиталистическое общество далеко не во всем отвечает тем идеалам,
исходя из которых оно формировалось. Первыми это почувствовали романтики,
отвернувшиеся от реальной действительности, предпочтя ей мир грез, фантазии,
воображения, обратив свой взор либо в далекое прошлое, либо на таинственный
Восток, надеясь хотя бы там обнаружить нечто возвышенное, прекрасное или просто
экзотическое. Во многом по тем же мотивам в середине века появился марксизм,
провозгласивший пролетарско-социалистический путь реализации просветительских
идеалов и предложивший более радикальные и революционные способы их
осуществления.

В целом можно сказать, что в XIX
и XX веках многие идеалы и ценности Просвещения оказались либо нереализованными,
либо существенно искаженными. Так, в XIX веке экспансия ценностей западного мира
на другие континенты осуществлялась не посредством просвещения и воспитания, как
это предполагалось, но с помощью грубого навязывания и насилия. В XX веке имели
место две мировые войны, чудовищные по масштабам бедствий, отмеченные варварским
истреблением людей, сделавшие сомнительной саму мысль о гуманизме. Помимо этого,
человечество прошло через многие другие события и испытания, глубоко изменившие
жизнь и мироощущение людей. Два из них заслуживают особого выделения, поскольку
именно они по-особому объясняют феномен постмодернизма.

Первое из них — экономический
кризис 30-х годов XX века. Это потрясение вызвало к жизни фашизм, который в свою
очередь породил Вторую мировую войну. В то же время оно существенно изменило
характер капиталистического производства. Реальная опасность
социально-экономической и политической катастрофы заставила господствующий класс
пойти на серьезные уступки и коррективы. Благодаря этому производство перестало
существовать лишь ради производства, его непосредственной целью становилась не
только прибыль, но и потребление, которое теперь охватывало большинство
населения. Новая ситуация объективно вела к снижению остроты прежних социальных
противоречий и конфликтов, она создавала вполне приемлемые для человека условия
существования, распространявшиеся на две трети общества. Если бы не
разразившаяся война, то последствия новой ситуации заявили бы о себе уже в 40-е
годы. Война отодвинула на 50-е годы в США и на 60-е годы в Европе возникновение
так называемого общества потребления. Именно общество потребления, основанное на
принципе удовольствия, составляет один из главных устоев постмодернизма.

Второе важное событие —
экологический кризис, явно обозначившийся в 60-е годы.

Этот кризис обесценил великую
идею преобразования и покорения природы. Почти достигнутая победа человека над
природой оказалась на самом деле мнимой, пирровой, равносильной поражению. Этот
кризис парализовал, убил прежний футуризм, устремленность в светлое будущее, ибо
последнее оказалось слишком пугающим. В равной мере он обесценил открывшиеся
возможности общества потребления. Он как бы отравил положительные и
привлекательные стороны такого общества, создал ситуацию, похожую на пир во
время чумы. Экологический кризис все сделал хрупким, временным, эфемерным и
обреченным.

К сказанному следует добавить
угрозу ядерной катастрофы, которая как дамоклов меч повисла над человечеством.
Опасность бесконтрольного расползания ядерного оружия обостряет и без того уже
критическую ситуацию. Сюда же следует отнести появление СПИДа. Он отравил
важнейшие составляющие жизни человека: потребность любить и иметь жизнеспособное
потомство. Вместе с опасностью экологической и военной катастрофы СПИД еще
больше обострил проблему выживания человечества.

Результатом осмысления этих
событий, факторов, произошедших изменений в обществе, культуре и стал
постмодернизм. В самом общем виде он выражает глубокое разочарование в итогах
всего предшествующего развития, утрату веры в человека и гуманизм, разум и
прогресс, во все прежние идеалы и ценности. Со смешанными чувствами тревоги,
сожаления, растерянности и боли человечество приходит к пониманию того, что ему
придется отказаться от мечты о светлом будущем. Не только светлое, но будущее
вообще становится все более проблематичным. Все прежние цели и задачи сводятся
теперь к одной — к проблеме выживания. Постмодерный человек как бы утратил почву
под ногами, он как бы оказался в невесомости или сомнамбулическом состоянии, из
которого никак не может выйти. В каждой конкретной области жизни и культуры
постмодернизм проявляет себя по-разному.

Постмодернизм как духовное состояние и образ
жизни. В социальной сфере постмодернизм соответствует обществу
потребления и массмедиа (средств массовой коммуникации и информации), основные
характеристики которого выглядят аморфными, размытыми и неопределенными. В нем
нет четко выраженной социально-классовой структуры. Уровень потребления —
главным образом материального — выступает основным критерием деления на
социальные слои. Это общество всеобщего конформизма и компромисса. К нему все
труднее применять понятие «народ», поскольку последний все больше превращается в
безликий «электорат», в аморфную массу «потребителей» и «клиентов». В еще
большей степени это касается интеллигенции, которая уступила место
интеллектуалам, представляющим собой просто лиц умственного труда. Число таких
лиц возросло многократно, однако их социально-политическая и духовная роль в жизни
общества стала почти незаметной.

Можно сказать, что интеллектуалы
наилучшим образом воплощают состояние постмодерна, поскольку их положение в
обществе изменилось наиболее радикально. В эпоху модерна интеллектуалы занимали
ведущие позиции в культуре, искусстве, идеологии и политике. Постмодерн лишил их
прежних привилегий. Один западный автор по этому поводу замечает: раньше
интеллектуалы вдохновляли и вели народ на взятие Бастилий, теперь они делают
карьеру на их управлении. Интеллектуалы уже не претендуют на роль властителей
дум, довольствуясь исполнением более скромных функций. По мнению Лиотара, Ж. П.
Сартр был последним «большим интеллектуалом», верившим в некое «справедливое
дело», за которое стоит бороться. Сегодня для подобных иллюзий не осталось
никаких оснований. Отсюда название одной из книг Лиотара — «Могила
интеллектуала». В наши дни писатель и художник, творец вообще, уступают место
журналисту и эксперту.

В постмодерном обществе весьма
типичной и распространенной фигурой выступает «яппи», что в буквальном смысле
означает «молодой горожанин-профессионал». Это преуспевающий представитель
среднего слоя, лишенный каких-либо «интеллигентских комплексов», целиком
принимающий удобства современной цивилизации, умеющий наслаждаться жизнью, хотя
и не совсем уверенный в своем благополучии. Он воплощает собой определенное
решение идущего от Ж. Ж. Руссо спора между городом и деревней относительно того,
какой образ жизни следует считать нравственным и чистым. Яппи отдает явное
предпочтение городу.

Еще более распространенной
фигурой является «зомби», представляющий собой запрограммированное существо,
лишенное личностных свойств, неспособное к самостоятельному мышлению. Это в
полном смысле слова массовый человек, его нередко сравнивают с магнитофоном,
подключенным к телевизору, без которого он теряет жизнеспособность.

Постмодерный человек отказывается
от самоограничения и тем более аскетизма, столь почитаемых когда-то
протестантской этикой. Он склонен жить одним днем, не слишком задумываясь о дне
завтрашнем и тем более о далеком будущем. Главным стимулом для него становится
профессиональный и финансовый успех. Причем этот успех должен прийти не в конце
жизни, а как можно раньше. Ради этого постмодерный человек готов поступиться
любыми принципами. Происшедшую в этом плане эволюцию можно проиллюстрировать
следующим образом. М. Лютер в свое время (XVI век) заявил: «На том стою и не
могу иначе». Как бы полемизируя с ним, С. Кьеркегор спустя три столетия ответил:
«На том я стою: на голове или на ногах — не знаю». Позиция постмодерниста
является примерно такой: «Стою на том, но могу где угодно и как угодно».

Мировоззрение постмодерного
человека лишено достаточно прочной опоры, потому что все формы идеологии
выглядят размытыми и неопределенными. Они как бы поражены неким внутренним
безволием. Такую идеологию иногда называют «софт-идеологией», то есть мягкой и
нежной. Она уже не является ни левой, ни правой, в ней мирно уживается то, что
раньше считалось несовместимым.

Такое положение во многом
объясняется тем, что постмодернистское мировоззрение лишено вполне устойчивого
внутреннего ядра. В античности таковым выступала мифология, в средние века —
религия, в эпоху модерна — сначала философия, а затем наука. Постмодернизм
развенчал престиж и авторитет науки, но не предложил ничего взамен, усложнив
человеку проблему ориентации в мире.

В целом мироощущение
постмодерного человека можно определить как неофатализм. Его особенность состоит
в том, что человек уже не воспринимает себя в качестве хозяина своей судьбы,
который во всем полагается на самого себя, всем обязан самому себе. Конечно,
яппи выглядит весьма активным, деятельным и даже самоуверенным человеком. Однако
даже к нему с трудом применима идущая от Возрождения знаменитая формула:
«Человек, сделавший сам себя». Он вполне понимает, что слишком многое в его
жизни зависит от игры случая, удачи и везения. Он уже не может сказать, что
начинал с нуля и всего достиг сам. Видимо, поэтому получили такое широкое
распространение всякого рода лотереи.

Постмодерное общество теряет
интерес к целям — не только великим и возвышенным, но и более скромным. Цель
перестает быть важной ценностью. Как отмечает французский философ П. Рикёр, в
наши дни наблюдается «гипертрофия средств и атрофия целей». Причиной тому служит
опять же разочарование в идеалах и ценностях, в исчезновении будущего, которое
оказалось как бы украденным. Все это ведет к усилению нигилизма и цинизма. Если
И. Кант в свое время создал «Критику чистого разума» (1781), то его
соотечественник П. Слотердайк в связи с двухсотлетним юбилеем кантовского труда
издает «Критику цинического разума» (1983), считая, что нынешний цинизм вызван
разочарованием в идеалах Просвещения. Цинизм постмодерна проявляется в отказе от
многих прежних нравственных норм и ценностей. Этика в постмодерном обществе
уступает место эстетике, принимающей форму гедонизма, где на первый план выходит
культ чувственных и физических наслаждений.

В культурной сфере господствующее
положение занимает массовая культура, а в ней — мода и реклама. Некоторые
западные авторы считают моду определяющим ядром не только культуры, но и всей
постмодерной жизни. Она действительно в значительной мере выполняет ту роль,
которую раньше играли мифология, религия, философия и наука. Мода все освящает,
обосновывает и узаконивает. Все, что не прошло через моду, не признано ею, не
имеет права на существование, не может стать элементом культуры. Даже научные
теории, чтобы привлечь к себе внимание и получить признание, сначала должны
стать модными. Их ценность зависит не столько от внутренних достоинств, сколько
от внешней эффективности и привлекательности. Однако мода, как известно,
капризна, мимолетна и непредсказуема. Эта ее особенность оставляет печать на
всей постмодерной жизни, что делает ее все более неустойчивой, неуловимой и
эфемерной. Во многом поэтому французский социолог Ж. Липовецкий называет
постмодерн «эрой пустоты» и «империей эфемерного».

Важную черту постмодерна
составляет театрализация. Она также охватывает многие области жизни. Практически
все сколько-нибудь существенные события принимают форму яркого и эффектного
спектакля или шоу. Театрализация пронизывает политическую жизнь. Политика при
этом перестает быть местом активной и серьезной деятельности
человека-гражданина, но все больше превращается в шумное зрелище, становится
местом эмоциональной разрядки. Политические баталии постмодерна не ведут к
революции, поскольку для этого у них нет должной глубины, необходимой остроты
противоречий, достаточной энергии и страстности. В политике постмодерна уже не
встает вопрос о жизни или смерти. Она все больше наполняется игровым началом,
спортивным азартом, хотя ее роль в жизни общества не уменьшается и даже
возрастает. В некотором смысле политика становится религией постмодерного
человека.

Отмеченные черты и особенности
постмодернизма находят свое проявление и в духовной культуре — религии, науке,
искусстве и философии.

Отношение постмодернизма к
религии не всегда выглядит последовательным и определенным. Иногда в нем звучат
обвинения в адрес христианства за его соучастие в утверждении веры в разум и
прогресс. Некоторые постмодернисты призывают к отказу от христианства и возврату
к дохристианским верованиям или же к отказу от веры вообще. Однако в целом
преобладает положительный взгляд на религию. Постмодернизм всячески стремится
восстановить прежнее, традиционное положение религии, возвысить ее роль и
авторитет, возродить религиозные корни культуры, вернуть Бога как высшую
ценность.

Что касается науки, то она
подвергается со стороны постмодернизма серьезной критике. Наука в концепциях
постмодернистов перестает быть привилегированным способом познания, лишается
прежних претензий на монопольное обладание истиной. Постмодернизм отвергает ее
способность давать объективное, достоверное знание, открывать закономерности и
причинные связи, выявлять предсказуемые тенденции. Наука подвергается критике за
то, что абсолютизирует рациональные методы познания, игнорирует другие методы и
способы — интуицию и воображение. Она стремится к познанию общего и
существенного, оставляя в стороне особенности единичного и случайного. Все это
обрекает науку на упрощенное и неадекватное знание о мире. Некоторые
постмодернисты ставят религию выше науки и предлагают не только реабилитировать
религию, но и вернуть ей прежний авторитет, поскольку именно она, по их мнению,
дает абсолютные, фундаментальные «изначальные истины».

Многие существенные черты
постмодерна получают наиболее зримое воплощение в постмодернистском искусстве.
Можно сказать, что, подобно тому как современность нашла свое наиболее яркое
выражение в искусстве модернизма и авангарда, точно так же постсовременность
находит свое наиболее сильное выражение в искусстве постмодернизма. Здесь вполне
отчетливо выделяются две основные тенденции.

Первая из них преимущественно
находится в русле массовой культуры. Она решительно противостоит модернизму и
авангарду. Ее участники отвергают авангардистскую страсть к экспериментированию,
погоню за новизной, устремленность в будущее. Всему этому они противопоставляют
эклектизм, смешение всех существующих форм, стилей и манер, используя для этого
приемы цитирования, коллажа, повторения. Футуризму авангарда они предпочитают
пессимизм, ностальгию по прошлому, гедонизм (наслаждение) настоящего. В той или
иной степени они реабилитируют классическую эстетику прекрасного, или, вернее,
красивого, которую Лиотар именует эстетикой «слишком красивого». Такую эстетику
вполне можно назвать эстетикой китча. Данная тенденция с наибольшей полнотой
воплощает характерные черты постмодернизма. Конкретными ее примерами является
творчество архитекторов Р. Вентури, Р. Бофилла, Ч. Дженкса.

Философия постмодернизма.
Постмодернистская философия противопоставляет себя прежде всего Гегелю, видя в
нем высшую точку западного рационализма и логоцентризма. В этом смысле ее можно
определить как антигегельянство. Гегелевская философия, как известно, покоится
на таких категориях, как бытие, единое, целое, универсальное, абсолютное,
истина, разум и т.д. Постмодернистская философия подвергает все это резкой
критике, выступая с позиций релятивизма.

Непосредственными
предшественниками постмодернистской философии являются Ф. Ницше и М. Хайдеггер.
Первый из них отверг системный способ мышления Гегеля, противопоставив ему
мышление в форме небольших фрагментов, афоризмов, максим и сентенций. Он
выступил с идеей радикальной переоценки ценностей и отказа от фундаментальных
понятий классической философии, сделав это с позиций крайнего нигилизма, с
утратой веры в разум, человека и гуманизм. В частности, он выразил сомнение в
наличии некоего «последнего фундамента», именуемого обычно бытием, добравшись до
которого мысль будто бы приобретает прочную опору и достоверность. По мнению
Ницше, такого бытия нет, а есть только его интерпретации и толкования. Он также
отверг существование истин, назвав их «неопровержимыми заблуждениями». Ницше
нарисовал конкретный образ постмодернистской философии, назвав ее «утренней» или
«дополуденной». Она ему виделась как философствование или духовное состояние
человека, выздоравливающего после тяжелой болезни, испытывающего умиротворение и
наслаждение от факта продолжающейся жизни. Хайдеггер продолжил линию Ницше,
сосредоточив свое внимание на критике разума. Разум, по его мнению, став
инструментальным и прагматическим, выродился в рассудок, «исчисляющее мышление»,
высшей формой и воплощением которого стала техника. Последняя не оставляет места
для гуманизма. На горизонте гуманизма, как полагает Хайдеггер, неизменно
появляется варварство, в котором «множатся вызванные техникой пустыни».

Эти и другие идеи Ницше и
Хайдеггера находят дальнейшее развитие у философов-постмодернистов. Наиболее
известными среди них являются французские философы Ж. Деррида, Ж. Ф. Лиотар и М.
Фуко, а также итальянский философ Дж. Ваттимо.

Жак Деррида (р. 1930) является
сегодня одним из самых известных и популярных философов и литературоведов не
только во Франции, но и за ее пределами. Он представляет постструктуралистский
вариант постмодернизма. Как никто другой, Деррида имеет за рубежом своих
многочисленных последователей. Разработанная им концепция деконструктивизма
получила свое широкое распространение в американских университетах — Йельском,
Корнельском, Балтиморском и других, а в первом из них с 1975 года существует
школа, именуемая «йельской критикой».

Хотя Деррида широко известен, его
концепция имеет большое влияние и распространение, она является весьма сложной
для анализа и понимания. На это, в частности, указывает С. Кофман, одна из его
последовательниц, отмечая, что его концепцию нельзя ни кратко изложить, ни
выделить в ней ведущие темы, ни тем более понять или объяснить через некий круг
идей, объяснить логику посылок и выводов.

В его работах, говоря его же
словами, «скрещиваются» самые разные тексты — философские, литературные,
лингвистические, социологические, психоаналитические и всякие иные, включая те,
которые не поддаются классификации. Возникающие при этом тексты представляют
собой нечто среднее между теорией и вымыслом, философией и литературой,
лингвистикой и риторикой. Их трудно подвести под какой-либо жанр, они не
укладываются ни в какую категорию. Сам автор называет их «внебрачными»,
«незаконнорожденными».

Деррида известен прежде всего как
создатель деконструктивизма. Однако таковым он стал не столько по своей
собственной воле, сколько благодаря американским критикам и исследователям,
которые адаптировали его идеи на американской почве. Деррида согласился с таким
наименованием своей концепции, хотя, он решительный противник выделения
«главного слова» и сведения к нему всей концепции ради создания еще одного
«-изма». Используя термин «деконструкция», он «не думал, что за ним будет
признана центральная роль». Заметим, что «деконструкция» не фигурирует в
названиях трудов философа. Размышляя над этим понятием, Деррида заметил:
«Америка — это и есть деконструкция», «главная ее резиденция». Поэтому он
«смирился» с американским крещением своего учения.

Вместе с тем Деррида неустанно
подчеркивает, что деконструкция не может исчерпываться теми значениями, которые
она имеет в словаре: лингвистическое, риторическое и техническое (механическое,
или «машинное»). Отчасти это понятие, конечно, несет в себе данные смысловые
нагрузки, и тогда деконструкция означает разложение слов, их членение; деление
целого на части; разборку, демонтаж машины или механизма. Однако все эти
значения слишком абстрактны, они предполагают наличие некой деконструкции
вообще, каковой на самом деле нет.

В деконструкции главное не смысл
и даже не его движение, но само смещение смещения, сдвиг сдвига, передача
передачи. Деконструкция представляет собой непрерывный и бесконечный процесс,
исключающий подведение какого-либо итога, обобщение смысла.

Сближая деконструкцию с процессом
и передачей, Деррида в то же время предостерегает от понимания ее как какого-то
акта или операции. Она не является ни тем ни другим, ибо все это предполагает
участие субъекта, активного или пассивного начала. Деконструкция же скорее
напоминает спонтанное, самопроизвольное событие, больше похожа на анонимную
«самоинтерпретацию»: «это расстраивается». Такое событие не нуждается ни в
мышлении, ни в сознании, ни в организации со стороны субъекта. Оно вполне
самодостаточно. Писатель Э. Жабес сравнивает деконструкцию с «распространением
бесчисленных очагов пожара», вспыхивающих от столкновения множества текстов
философов, мыслителей и писателей, которых затрагивает Деррида.

Из сказанного видно, что в
отношении деконструкции Деррида рассуждает в духе «отрицательной теологии»,
указывая главным образом на то, чем деконструкция не является. В одном месте он
даже подводит итог своим размышлениям в подобном духе: «Чем деконструкция не
является? — Да всем! Что такое деконструкция? — Да ничто!»

Однако в его работах имеются и
положительные утверждения и размышления по поводу деконструкции. Он, в
частности, говорит о том, что деконструкция принимает свои значения лишь тогда,
когда она «вписана» «в цепь возможных заместителей», «когда она замещает и
позволяет определять себя через другие слова, например письмо, след,
различимость, дополнение, гимен, медикамент, боковое поле, порез и т.д.».
Внимание к положительной стороне деконструкции усиливается в последних работах
философа, где она рассматривается через понятие «изобретение» («инвенция»),
охватывающее многие другие значения: открывать, творить, воображать,
производить, устанавливать и т.д. Деррида подчеркивает: «Деконструкция
изобретательна или ее нет совсем».

Предпринимая деконструкцию
философии, Деррида подвергает критике прежде всего сами ее основания. Вслед за
Хайдеггером он определяет ныне существующую философию как метафизику сознания,
субъективности и гуманизма. Главный ее порок — догматизм. Таковой она является в
силу того, что из множества известных дихотомий (материя и сознание, дух и
бытие, человек и мир, означаемое и означающее, сознание и бессознательное,
содержание и форма, внутреннее и внешнее, мужчина и женщина и т. д.) метафизика,
как правило, отдает предпочтение какой-нибудь одной стороне, каковой чаще всего
оказывается сознание и все с ним связанное: субъект, субъективность, человек,
мужчина.

Отдавая приоритет сознанию, то
есть смыслу, содержанию или означаемому, метафизика берет его в чистом виде, в
его логической и рациональной форме, игнорируя при этом бессознательное и
выступая тем самым как логоцентризм. Если же сознание рассматривается с учетом
его связи с языком, то последний выступает в качестве устной речи. Метафизика
тогда становится логофоноцентризмом. Когда метафизика уделяет все свое внимание
субъекту, она рассматривает его как автора и творца, наделенного «абсолютной
субъективностью» и прозрачным самосознанием, способного полностью контролировать
свои действия и поступки. Отдавая предпочтение человеку, метафизика предстает в
качестве антропоцентризма и гуманизма. Поскольку этим человеком, как правило,
оказывается мужчина, метафизика является фаллоцентризмом.

Во всех случаях метафизика
остается ло-гоцентризмом, в основе которого лежит единство логоса и голоса,
смысла и устной речи, «близость голоса и бытия, голоса и смысла бытия, голоса и
идеального смысла». Это свойство Деррида обнаруживает уже в античной философии,
а затем во всей истории западной философии, в том числе и самой критической и
современной ее форме, каковой, по его мнению, является феноменология Э.
Гуссерля.

Деррида выдвигает гипотезу о
существовании некоего «архиписьма», представляющего собой нечто вроде «письма
вообще». Оно предшествует устной речи и мышлению и в то же время присутствует в
них в скрытой форме. «Архиписьмо» в таком случае приближается к статусу бытия.
Оно лежит в основе всех конкретных видов письма, как и всех иных форм выражения.
Будучи первичным, «письмо» некогда уступило свое положение устной речи и логосу.
Деррида не уточняет, когда произошло это «грехопадение», хотя считает, что оно
характерно для всей истории западной культуры, начиная с греческой античности.
История философии и культуры предстает как история репрессии, подавления,
вытеснения, исключения и унижения «письма». В этом процессе «письмо» все больше
становилось бедным родственником богатой и живой речи, которая, правда, сама
выступала лишь бледной тенью мышления. «Письмо» все больше становилось чем-то
вторичным и производным, сводилось к некой вспомогательной технике. Деррида
ставит задачу восстановить нарушенную справедливость, показать, что «письмо»
обладает ничуть не меньшим творческим потенциалом, чем голос и логос.

В своей деконструкции
традиционной философии Деррида обращается также к психоанализу Фрейда, проявляя
интерес прежде всего к бессознательному, которое в философии сознания занимало
самое скромное место. Вместе с тем в толковании бессознательного он существенно
расходится с Фрейдом, считая, что тот в целом остается в рамках метафизики: он
рассматривает бессознательное как систему, допускает наличие так называемых
«психических мест», возможность локализации бессознательного. Деррида более
решительно освобождается от подобной метафизики. Как и все другое, он лишает
бессознательное системных свойств, делает его атопическим, то есть не имеющим
какого-либо определенного места, подчеркивая, что оно одновременно находится
везде и нигде. Бессознательное постоянно вторгается в сознание, вызывая в нем
своей игрой смятение и беспорядок, лишая его мнимой прозрачности, логичности и
самоуверенности.

Психоанализ привлекает философа
также тем, что снимает жесткие границы, которые логоцентризм устанавливает между
известными оппозициями: нормальное и патологическое, обыденное и возвышенное,
реальное и воображаемое, привычное и фантастическое и т.д. Деррида еще больше
релятивизирует (делает относительными) понятия, входящие в подобного рода
оппозиции. Он превращает эти понятия в «неразрешимые»: они не являются ни
первичными, ни вторичными, ни истинными, ни ложными, ни плохими, ни хорошими и в
то же время являются и теми, и другими, и третьими, и т.д. Другими словами,
«неразрешимое» есть одновременно ничто и в то же время все. Смысл «неразрешимых»
понятий развертывается через переход в свою противоположность, которая
продолжает процесс до бесконечности. «Неразрешимое» воплощает суть
деконструкции, которая как раз заключается в беспрерывном смещении, сдвиге и
переходе в нечто иное, ибо, говоря словами Гегеля, у каждого бытия есть свое
иное. Деррида делает это «иное» множественным и бесконечным.

В число «неразрешимых» входят
практически все основные понятия и термины: деконструкция, письмо, различимость,
рассеивание, прививка, царапина, медикамент, порез и т.д. Деррида дает несколько
примеров философствования в духе «неразрешимости». Одним из них является анализ
термина «тимпан», в ходе которого Деррида рассматривает всевозможные его
значения (анатомическое, архитектурное, техническое, полиграфическое и др.). На
первый взгляд может показаться, что речь идет о поиске и уточнении наиболее
адекватного смысла данного слова, некоего единства в многообразии. На самом деле
происходит нечто иное, скорее обратное: основной смысл рассуждений заключается в
уходе от какого-либо определенного смысла, в игре со смыслом, в самом движении и
процессе письма. Заметим, что такого рода анализ имеет некоторую интригу, он
увлекает, отмечен высокой профессиональной культурой, неисчерпаемой эрудицией,
богатой ассоциативностью, тонкостью и даже изощренностью и многими другими
достоинствами. Однако традиционного читателя, ждущего от анализа выводов,
обобщений, оценок или просто некой развязки, — такого читателя ждет
разочарование. Цель подобного анализа — бесконечное блуждание по лабиринту, для
выхода из которого нет никакой ариадниной нити. Деррида интересуется самим
пульсированием мысли, а не результатом. Поэтому филигранный микроанализ,
использующий тончайший инструментарий, дает скромный микрорезультат. Можно
сказать, что сверхзадача подобных анализов состоит в следующем: показать, что
все тексты разнородны и противоречивы, что сознательно задуманное авторами не
находит адекватной реализации, что бессознательное, подобно гегелевской
«хитрости разума», постоянно путает все карты, ставит всевозможные ловушки, куда
попадают авторы текстов. Иначе говоря, претензии разума, логики и сознания часто
оказываются несостоятельными.

Концепция, которую предложил
Деррида, была встречена неоднозначно. Многие оценивают ее положительно и очень
высоко. Э. Левинас, например, приравнивает ее значимость к философии И. Канта и
ставит вопрос: «Не разделяет ли его творчество развитие западной мысли
демаркационной линией, подобно кантианству, отделившему критическую философию от
догматической?» Вместе с тем имеются авторы, которые придерживаются
противоположного мнения. Так, французские историки Л. Ферри и А. Рено не
приемлют указанную концепцию, отказывают ей в оригинальности и заявляют:
«Деррида — это его стиль плюс Хайдеггер». Помимо поклонников и последователей
Деррида имеет немало оппонентов и в США.

Ж. Ф. Лиотар и М. Фуко, как и Ж.
Деррида, представляют постструктурализм в философии постмодернизма. Жан Франсуа
Лиотар (1924-1998) также говорит о своем антигегельянстве. В ответ на
гегелевское положение о том, что «истина — это целое», он призывает объявить
«войну целому», он считает эту категорию центральной для гегелевской философии и
видит в ней прямой источник тоталитаризма. Одной из основных тем в его работах
является критика всей прежней философии как философии истории, прогресса,
освобождения и гуманизма.

Возражая Хабермасу в отношении
его тезиса о том, что «модерн — незавершенный проект», Лиотар утверждает, что
этот проект был не просто искажен, но полностью разрушен. Он считает, что
практически все идеалы модерна оказались несостоятельными и потерпели крах. В
первую очередь такая участь постигла идеал освобождения человека и
человечества.

Исторически этот идеал принимал
ту или иную форму религиозного или философского «метарассказа», с помощью
которого осуществлялась «легитимация», то есть обоснование и оправдание самого
смысла человеческой истории. Христианство говорило о спасении человека от вины
за первородный грех силою любви. Просвещение видело освобождение человечества в
прогрессе разума. Либерализм обещал избавление от бедности, полагаясь на
прогресс науки и техники. Марксизм провозгласил путь освобождения труда от
эксплуатации через революцию. История, однако, показала, что несвобода меняла
формы, но оставалась непреодолимой. Сегодня все эти грандиозные замыслы по
освобождению человека потерпели провал, поэтому постмодерн испытывает «недоверие
по отношению к метарассказам».

Такую же судьбу испытал идеал
гуманизма. Символом его краха, по мнению Лиотара, стал «Освенцим». После него
говорить о гуманизме уже невозможно.

Не намного лучшей представляется
участь прогресса. Сначала прогресс незаметно уступил место развитию, а сегодня и
оно все больше вызывает сомнение. По мнению Лиотара, для происходящих в
современном мире изменений более подходящим является понятие растущей сложности.
Данному понятию он придает исключительно важное значение, считая, что весь
постмодерн можно определить как «сложность».

Неудача постигла и другие идеалы
и ценности модерна. Поэтому проект модерна, заключает Лиотар, является не
столько незавершенным, сколько незавершимым. Попытки продолжить его реализацию в
существующих условиях будут карикатурой на модерн.

Радикализм Лиотара по отношению к
итогам социально-политического развития западного общества сближает его
постмодерн с антимодерном. Однако в других областях общественной жизни и
культуры его подход выглядит более дифференцированным и умеренным.

Он, в частности, признает, что
наука, техника и технология, являющиеся продуктами модерна, будут продолжать
развиваться и в постмодерне. Поскольку окружающий человека мир все больше
становится языковым и знаковым, постольку ведущая роль должна принадлежать
лингвистике и семиотике. Вместе с тем Лиотар уточняет, что наука не может
претендовать на роль объединяющего начала в обществе. Она не способна на это ни
в эмпирической, ни в теоретической форме, ибо в последнем случае наука будет еще
одним «метарассказом освобождения».

Объявляя прежние идеалы и
ценности несостоятельными и призывая отказаться от них, Лиотар все же делает для
некоторых из них исключение. К их числу относится справедливость.

Тема справедливости является
центральной в его книге «Спор» (1983). Хотя, как полагает Лиотар, объективных
критериев для решения разного рода споров и разногласий не существует, тем не
менее в реальной жизни они решаются, вследствие чего имеются проигравшие и
побежденные. Поэтому встает вопрос: как избежать подавления одной позиции другой
и каким образом можно отдать должное побежденной стороне? Лиотар видит выход в
отказе от всякой универсализации и абсолютизации чего бы то ни было, в
утверждении настоящего плюрализма, в сопротивлении всякой несправедливости.

Весьма своеобразными выглядят
взгляды Лиотара в области эстетики и искусства. Здесь он оказывается скорее
ближе к модернизму, чем к постмодернизму. Лиотар отвергает тот постмодернизм,
который получил широкое распространение в западных странах, и определяет его как
«повторение». Такой постмодернизм тесно связан с массовой культурой и культом
потребления. Он покоится на принципах удовольствия, развлечения и наслаждения.
Этот постмодернизм дает все основания для обвинений в эклектизме,
вседозволенности и цинизме. Яркие его примеры демонстрирует искусство, где он
выступает как простое повторение стилей и форм прошлого.

Лиотар отвергает попытки
возродить в искусстве фигуративность. По его мнению, это неизбежно ведет к
реализму, который всегда находится между академизмом и китчем, становясь в конце
концов либо тем, либо другим. Его не устраивает постмодернизм итальянского
трансавангарда, который исповедуют художники С. Киа, Э. Кукки, Ф. Клементе и
другие и который для Лиотара предстает воплощением «цинического эклектизма». В
равной мере он не приемлет постмодернизм Ч. Дженкса в теории и практике
архитектуры, где также царит эклектизм, считая, что эклектизм является «нулевой
степенью современной культуры».

Мысль Лиотара движется в русле эстетической теории Т.
Адорно, проводившего линию радикального модернизма. Лиотар отрицает эстетику
прекрасного, предпочитая ей эстетику возвышенного и опираясь на учение И. Канта.
Искусство должно отказаться от терапевтического и всякого иного изображения
действительности. Оно является шифром непредставимого, или, по Канту, абсолюта.
Лиотар считает, что традиционную живопись навсегда заменила фотография. Отсюда
задача современного художника исчерпывается единственным оставшимся для него
вопросом: «что такое живопись?» Художник должен не отражать или выражать, но
«представлять непредставимое». Поэтому он может потратить целый год на то, чтобы
«нарисовать», подобно К. С. Малевичу, белый квадрат, то есть ничего не
изобразить, но показать или «сделать намек» на нечто такое, что можно лишь
смутно постигать, но нельзя ни видеть, ни изображать. Всякие отступления от
подобной установки ведут к китчу, к «коррупции чести художника».

Отвергая постмодерн как «повторение», Лиотар выступает за
«постмодерн, достойный уважения». Возможной его формой может выступать
«анамнез», смысл которого близок к тому, что М. Хайдеггер вкладывает в понятие
«воспоминание», «превозмогание», «продумывание», «осмысление» и т.п. Анамнез
отчасти напоминает сеанс психоаналитической терапии, когда пациент в ходе
самоанализа свободно ассоциирует внешне незначительные факты из настоящего с
событиями прошлого, открывая скрытый смысл своей жизни и своего поведения.
Результатом анамнеза, направленного на модерн, будет вывод о том, что основное
его содержание — освобождение, прогресс, гуманизм, революция и т.д. — оказалось
утопическим. И тогда постмодерн — это модерн, но без всего того величественного,
грандиозного и большого, ради чего он затевался.

Касаясь назначения философии в условиях постмодерна,
Лиотар рассуждает примерно так же, как по отношению к живописи и художникам. Он
склоняется к тому, что философия не должна заниматься какими-либо проблемами. В
отличие от того, что предлагает Деррида, он против смешения философии с другими
формами мышления. Как бы развивая известное положение Хайдеггера о том, что
приход науки вызовет «уход мысли», Лиотар возлагает на философию главную ее
обязанность: сохранить мысль и мышление. Такая мысль не нуждается в каком-либо
объекте мышления, она выступает как чистая саморефлексия. В равной мере она
не нуждается в адресате своей рефлексии. Подобно искусству модернизма и
авангарда, ее не должен беспокоить разрыв с публикой, забота о диалоге с ней или
о понимании с ее стороны. Собеседником философа выступает не публика, а сама
мысль. Он несет ответственность перед одним только мышлением как таковым.
Единственной проблемой для него должна выступать чистая мысль. «Что значит
мыслить?» — главный вопрос постмодернистской философии, выход за рамки которого
означает ее профанацию.

Мишель Фуко (1926-1984) в своих исследованиях опирается
прежде всего на Ф. Ницше. В 60-е годы он разрабатывает оригинальную концепцию
европейской науки и культуры, основу которой составляет «археология знания», а
ее ядром выступает проблематика «знания — языка», в центре которой находится
понятие эпистемы. Эпистема представляет собой «фундаментальный код культуры»,
определяющий конкретные формы мышления, знания и наук для данной эпохи. В 70-е
годы в исследованиях Фуко на передний план выходит тема «знания — насилия» и
«знания — власти». Развивая известную идею Ницше о «воле к власти», неотделимой
от «воли к знанию», он значительно усиливает ее и доводит до своеобразного
«панкратизма» (всевластия). Власть в теории Фуко перестает быть «собственностью»
того или иного класса, которую можно «захватить» или «передать». Она не
локализуется в одном только государственном аппарате, но распространяется по
всему «социальному полю», пронизывает все общество, охватывая как угнетаемых,
так и угнетающих. Такая власть становится анонимной, неопределенной и
неуловимой. В системе «знание — власть» нет места для человека и гуманизма,
критика которого составляет одну из главных тем в работах Фуко.

Джанни Ваттимо (р. 1936) представляет герменевтический
вариант постмодернистской философии. В своих исследованиях он опирается на Ф.
Ницше, М. Хайдеггера и X. Г. Гадамера.

В отличие от других постмодернистов слову «постмодерн» он
предпочитает термин «поздняя современность», считая его более ясным и понятным.
Ваттимо согласен с тем, что большинство понятий классической философии сегодня
не работает. В первую очередь это относится к бытию, которое все больше
становится «ослабленным», оно растворяется в языке, который и есть единственное
бытие, которое еще может быть познано. Что касается истины, то ее следует
понимать сегодня не в соответствии с позитивистской моделью познания, а исходя
из опыта искусства. Ваттимо считает, что «постмодерный опыт истины относится к
порядку эстетики и риторики». Он полагает, что организация постсовременного мира
является технологической, а его сущность — эстетической. Философское мышление,
по его мнению, характеризуется тремя основными свойствами. Оно является
«мышлением наслаждения», которое возникает при воспоминании и переживании
духовных форм прошлого. Оно есть «мышление контаминации», что означает смешение
различных опытов. Наконец, оно выступает как осмысление технологической
ориентации мира, исключающее стремление добраться до «последних основ»
современной жизни.

Подводя некоторые итоги, можно сказать, что основные
черты и особенности постмодернистской философии сводятся к следующим.

Постмодернизм в философии находится в русле тенденции,
возникшей в результате «лингвистического поворота» (Дж. Р. Сёрль),
осуществленного западной философией в первой половине XX столетия. Этот поворот
с наибольшей силой проявился сначала в неопозитивизме, а затем в герменевтике и
структурализме. Поэтому постмодернистская философия существует в двух основных
своих вариантах — постструктуралистском и герменевтическом. Наибольшее влияние
она испытывает со стороны Ф. Ницше, М. Хайдеггера и Л. Витгенштейна.

В методологическом плане постмодернистская философия
опирается на принципы плюрализма и релятивизма, согласно которым в реальной
действительности постулируется «множественность порядков», между которыми
невозможно установление какой-либо иерархии. Данный подход распространяется на
теории, парадигмы, концепции или интерпретации того или иного «порядка». Каждая
из них является одной из возможных и допустимых, их познавательные достоинства в
равной мере являются относительными.

В соответствии с принципом плюрализма сторонники
постмодернистской философии не рассматривают окружающий мир как единое целое,
наделенное каким-либо объединяющим центром. Мир у них распадается на множество
фрагментов, между которыми отсутствуют устойчивые связи.

Постмодернистская философия отказывается от категории
бытия, которое в прежней философии означало некий «последний фундамент»,
добравшись до которого мысль приобретает бесспорную достоверность. Прежнее бытие
уступает место языку, объявляемому единственным бытием, которое может быть
познано.

Постмодернизм весьма скептически относится к понятию
истины, пересматривает прежнее понимание знания и познания. Он решительно
отвергает сциентизм и перекликается с агностицизмом.

Не менее скептически смотрит он на человека как субъекта
деятельности и познания, отрицает прежний антропоцентризм и гуманизм.

Постмодернистская философия выражает разочарование в
рационализме, а также в разработанных на его основе идеалах и ценностях.

Постмодернизм в философии сближает ее с наукой и
литературой, усиливает тенденцию к эстетизации философской мысли.

В целом постмодернистская философия выглядит весьма
противоречивой, неопределенной и парадоксальной.

Постмодернизм представляет собой переходное состояние и
переходную эпоху. Он неплохо справился с разрушением многих отживших сторон и
элементов предшествующей эпохи. Что же касается положительного вклада, то в этом
плане он выглядит довольно скромно. Тем не менее некоторые его черты и
особенности, видимо, сохранятся в культуре нового столетия.

2. От философии жизни к биофилософии. На пути к новому натурализму

Содержание:

• Жизнь, философия жизни и биофилософия

• Биофилософия — в чем ее суть?

Жизнь, философия жизни и биофилософия.
Конец XX и начало XXI века отмечены ростом интереса к натурализму как способу
научной интерпретации всех важнейших проблем и реальностей, составляющих предмет
философского исследования, в том числе и мира чисто человеческих ценностей.
Одной из главных причин этого поворота к натурализму является, видимо, то, что
перед лицом сверхреальной угрозы экологического кризиса и разрушения
естественных биоценозов человечество конца XX века со всей силой осознало всю
экзистенциальную значимость того тривиального факта, что оно есть всего лишь
часть живой природы, поэтому не может и далее бесконтрольно и безнаказанно
строить свои отношения с ней на началах хищнического потребления и истребления.
Осознание этого потребовало переориентации установок с позиций наивного
антропоцентризма на более реалистические позиции биоцентризма. Это
обстоятельство уже само по себе привело к заметному повышению ранга естественных
наук (прежде всего экологии и биологии в целом) в обсуждении традиционно
гуманитарных проблем, в том числе и проблемы
ценностей.

Другое обстоятельство, оказавшее
огромное влияние на возрождение натурализма в наше время, — это глубокие
концептуальные наработки и трансформации, которые происходят в современном
естествознании (и в науке в целом) и которые уже привели к существенному
изменению современных представлений о том, что такое природа, человек и каково
его место в универсуме. Теоретических ресурсов, которыми обладают концепции
самоорганизации и глобального эволюционизма, уже сегодня достаточно для того,
чтобы с их позиций по-новому и содержательно подойти к обсуждению вопросов
формирования жизни, человека, человеческой культуры и мира человеческих
ценностей.

Однако решающим фактором нового поворота философской
мысли к парадигме натурализма, безусловно, являются достижения
теоретико-эволюционной мысли в биологии последних двух-трех десятилетий. Здесь
имеются в виду прежде всего глубокие прорывы в понимании
популяционно-генетических механизмов формирования сложных форм социального
поведения и жизни в сообществах, что позволило возникнуть принципиально новой
области научного исследования — социобиологии и дало толчок для формирования
целого пучка новейших научных направлений — эволюционной этики, эволюционной
эстетики, эволюционной эпистемологии, биоэтики, биополитики, биолингвистики,
биосемиотики и даже биогерменевтики. Именно достижения наук о жизни — от
молекулярной генетики и генетики популяции до когнитивной психологии и
исследований в области создания «искусственного интеллекта» высветили
принципиально новую перспективу натурализации всего комплекса философских
исследований (от этики до метафизики), разработки концепций постнеклассической
рациональности и «нового гуманизма».

В связи с этим самого пристального внимания заслуживает
та линия развития философии XX века, которая способна вылиться уже в XXI веке в
полномасштабную альтернативу постмодернистской растерянности и смуты умов,
которыми во многом завершилось минувшее столетие.

Как мы знаем, в области философии оно стартовало
направлением, которое получило название «философия жизни». В литературе оно
закрепилось благодаря авторитету одного из лидеров баденской школы
неокантианства Г. Риккерта, который, подыскивая общее наименование для мотивов,
доминировавших в первые десятилетия XX века в пестром половодье интеллектуальных
новаций, остановился на этом словосочетании. «Наилучшим обозначением для
понятия, в исключительно высокой мере господствующего сейчас над средними
мнениями, — писал он, — нам представляется слово жизнь… С некоторых пор оно
все чаще употребляется и играет значительную роль не только у публицистов, но
также у научных философов. «Переживание» и «живой» являются излюбленными
словами, и наиболее современным считается мнение, что задача философии — дать
учение о жизни, которое, возникая из переживаний, облекалось бы в действительно
жизненную форму и могло бы служить живому человеку» [Риккерт Г. Философия жизни.
Изложение и критика модных течений философии нашего времени // Риккерт Г. Науки
о природе и науки о культуре. М., 1998. С. 209-210.]. Согласно новым веяниям,
писал он далее, «жизнь должна быть поставлена в центр мирового целого, и все, о
чем приходится трактовать философии, должно быть относимо к жизни. Она
представляется как бы ключом ко всем дверям философского здания. Жизнь
объявляется собственной «сущностью» мира и в то же время органом его познания.
Сама жизнь должна из самой себя философствовать без помощи других понятий, и
такая философия должна будет непосредственно переживаться» [Там же. С.
210.].

В философской литературе принято считать, что наибольшего
влияния философия жизни достигает в первой четверти XX века, уступая в
дальнейшем место экзистенциализму и другим персоналистски ориентированным
философским направлениям. С этим можно согласиться только отчасти. Несмотря на
действительно имевшее место потеснение популярности философии жизни со стороны
философской антропологии, персонализма и экзистенциализма (особенно в период
после Второй мировой войны), ее идеи не сходили со сцены и не теряли
самостоятельного значения. Более того, на исходе столетия, а точнее, в последние
два-три десятилетия вновь можно наблюдать обостренный интерес к феномену жизни и
как бы второе рождение философии жизни, но с любопытной инверсией термина: в
литературе все чаще стали использовать наименование «биофилософия». Начало же
этому процессу было положено несколько раньше, когда после раскрытия структуры
ДНК (дезоксирибонуклеиновой кислоты) — этого таинственного «вещества
наследственности» — ученые наперебой заговорили о смене лидера в естествознании.
На роль нового лидера (после физики) была решительно выдвинута биология. В еще
более массированной (хотя и не в такой сенсационной) форме биология заявила о
себе в качестве основания всей сферы социогу-манитарного знания в последней
трети XX века, особенно после выхода в свет книги американского энтомолога Э.
Уилсона «Социобиология. Новый синтез» (1975). Буквально в течение десятилетия
после этого формируется целое поле вполне перспективных исследовательских
направлений, включающих в свое название приставки «био-» и «эволюцио-«. В эти же
годы делаются и первые попытки обобщить значение происходящих событий, нащупать
идеологические скрепы, сквозные философские линии вновь формирующегося движения.
В 1968 году выходит в свет монография одного из классиков современного
эволюционизма немецкого ученого Б. Ренша, которую автор так и назвал —
«Биофилософия». Это была первая ласточка. В 70-е годы появилось сразу несколько
монографий с названием «Философия биологии», среди которых наиболее значимыми
оказались работы М. Рьюза и Д. Халла. В 80-е годы этот процесс продолжал
набирать силу и, в частности, выходит фундаментальная работа канадского ученого
Р. Саттлера, в название которой автор вновь вынес термин «Биофилософия». С 1986
года под редакцией М. Рьюза начинает выходить международный журнал «Биология и
философия» (на английском языке), в котором вопросы, выдвинутые биофилософским
движением, получают систематическую разработку.

Итак, термин «биофилософия» настойчиво выдвинулся на роль
выразителя сути нового движения. Возникает соблазн прочертить красивую
траекторию от философии жизни к биофилософии, охватывающую все XX столетие. Тем
более что философия жизни начала века возникла под сильнейшим влиянием того
бума, который переживала тогда биологическая наука. Влияние биологии на
концепции Ф. Ницше, А. Бергсона, М. Шелера и других крупнейших представителей
философии жизни конца XIX — начала XX века было столь значительным, что дало
основание Г. Риккерту назвать это течение мысли «биологизмом». В то же время
работы биофилософов наших дней наполнены обсуждением не только того, что можно
было бы назвать «философскими проблемами биологии» в узком смысле слова, они
выходят в сферу компетенции социально-гуманитарных наук, этической,
гносеологической и метафизической проблематики (Б. Ренш пытается синтезировать
данные современной биологии с идеями пантеистической философии в форме нового
целостного мировидения).

На первый взгляд такому сближению биофилософии с
философией жизни мешает то обстоятельство, что во всех вариантах философии жизни
исходное понятие «жизнь» всегда трактовалось как обозначение реальности,
являющейся по сути своей иррациональной, недоступной рассудочному,
научно-рациональному постижению, тогда как в рамках биофилософии «жизнь»
понимается в том ее смысле, в каком она предстает для современной биологии (и
естественных наук в целом). С другой стороны, как раз в этом и можно было бы
видеть направленность исторической динамики философской мысли: от мировоззрения,
основу которого составляет «жизнь» в ее экспрессивно-иррациональной
интерпретации (философия жизни), к мировоззрению, основу которого составляет
тоже «жизнь», но уже в научно-рациональной ее трактовке, то есть в свете
выдающихся результатов развития биологии (биофилософия). Однако, сколь ни
заманчива идея провести прямую линию от философии жизни к биофилософии, при
ближайшем рассмотрении приходится признать, что проведение ее сталкивается с
серьезными трудностями.

Дело в том, что философия жизни — это именно философия и
понятие жизни в ней, как бы оно более конкретно ни трактовалось в той или иной
разновидности данного философского направления, по универсальности и широте
своего содержания вполне сопоставимо с такими понятиями классической философии,
как «космос», «субстанция», «материя», «субъект» и другими. Понятие «жизнь»
выдвигалось как наиболее адекватное для выражения самой сути мира и
человеческого существования и, следовательно, способное стать стержнем нового
целостного мировоззрения. Такое понятие жизни не может быть заимствовано из
науки, в том числе и из биологической науки. Напротив, оно могло быть
сконструировано во многом как раз в противовес тому пониманию жизни, которое
принималось в биологии конца XIX — начала XX века. Биология оказалась важной
тогда при формировании философии жизни только в том смысле, что своим мощным
культурным резонансом (вначале благодаря дарвинизму, а затем, в первые
десятилетия XX века — менделевской генетике) она привлекла всеобщее внимание к
феномену жизни. Как мы теперь знаем, это зерно упало на вполне подготовленную
почву. Философия, мучительно преодолевавшая к тому времени односторонность и
ограниченность своей методолого-гносеологической ориентации, в которую ее
вогнали позитивизм и неокантианство второй половины XIX века, остро нуждалась в
новом ключевом понятии, способном стать центром кристаллизации нового миро- и
жизневоззрения. И вот в этих условиях биология оказалась мощным эвристическим
началом. В данной связи имеет смысл напомнить, что сами создатели философии
жизни связывали с обращением к понятию «жизнь» надежды на преодоление тех
противоречий и тупиков классической новоевропейской философской мысли, в которые
их заводило игнорирование первейшей, совершенно очевидной реальности. Ведь
истоки всех основных философских концепций Нового времени восходят к Р. Декарту,
в дуалистически расколотом мире которого для жизни как категориального явления
вообще не оставалось места. Очень четко сформулировал эту мысль М. Шелер в своей
работе «Положение человека в Космосе»: «Разделив все субстанции на «мыслящие» и
«протяженные», Декарт ввел в европейское сознание целое полчище тяжелейших
заблуждений относительно человеческой природы. Ведь сам он должен был из-за
такого разделения всего окружающего мира примириться с бессмысленным отрицанием
психической природы у всех растений и животных, а «видимость» одушевленности
растений и животных, которую до него всегда принимали за действительность,
объяснить антропопатическим «вчувствованием» наших жизненных чувств во внешние
образы органической природы, а с другой стороны, давать чисто «механическое»
объяснение всему, что не есть человеческое сознание и мышление. Следствием этого
было не только доведенное до абсурда обособление человека, вырванного из
материнских объятий природы, но и устранение из мира простым росчерком пера
основополагающей категории жизни и ее прафеноменов. .. Ценно в этом учении только
одно: новая автономия и суверенность духа и познание этого его превосходства над
всем органическим и просто живым. Все другое — величайшее заблуждение» [Шелер М.
Положение человека в Космосе // Проблема человека в западной философии. М.,
1988. С. 77.].

Таким образом, период между
заключительными десятилетиями XIX и первыми десятилетиями XX века был периодом
напряженных поисков реальности, которая в силу каких-то причин была упущена
классической философией и восстановление в «законных» правах которой позволило
бы осуществить прорыв к новым мировоззренческим и человековедческим горизонтам.
Так что восприимчивость философской мысли этого времени к биологическому
движению вовсе не была исторической случайностью, но она и не была столь
решающей, чтобы можно было свести дело к возникновению разновидности
«биологизма». Поэтому понятие жизни, с которым стала работать философия жизни в
любом из его вариантов — то ли как чистая непосредственная данность человеческих
переживаний, то ли как чистая длительность, то есть творческая космическая
субстанция, постижимая опять-таки только непосредственным человеческим
переживанием, интуицией, — было сконструировано исходя из внутренних
потребностей философии и было по своему содержанию весьма далеким от
соответствующих представлений о жизни в рамках биологической науки.

Что же касается биофилософии, то
здесь ситуация во многих важных моментах как раз обратная: при всей
неопределенности содержания самого этого термина — четкая ориентация именно на
биологию (и естественные науки в целом) как основной источник представлений о
том, что такое жизнь. Отсюда ясно, что как бы широко ни понимался феномен жизни
в рамках современной науки (даже в таких экзотических формах, как «вечная жизнь»
или как жизнь, возникающая не из современной неживой материи, а из
гипотетической первоматерии), в любом случае она будет представлять собой лишь
часть мира и не может быть положена в основу миро- и жизневоззрения. В этом
смысле биофилософия — не просто некий рационалистический аналог философии жизни,
в которой научно-рациональная трактовка жизни заняла место ее иррациональной
трактовки.

Но если не существует прямой связи между философией жизни
и биофилософией, то, может быть, существует более сложная, но не менее важная в
философском и культурном отношении? Для ответа на этот вопрос необходимо более
детально разобраться с самим феноменом «биофилософия».

Биофилософия — в чем ее суть? Почему
понадобился переход от, казалось бы, естественного термина «философия биологии»
(по аналогии с «философией физики», «философией математики») к термину
«биофилософия»? Здесь происходит важное смещение акцентов. Если содержание
«философии науки» в том виде, в каком она сложилась к 60- 70-м годам XX века,
сводилось к результатам логического и логико-методологического анализа процессов
формирования и смены различных структур знания, соотношения в них таких
компонентов, как эмпирическое и теоретическое, аналитическое и синтетическое и
т.д., к обсуждению статуса и критериев так называемых номологических,
законоподобных, утверждений, логических схем таких познавательных процедур, как
объяснение, предсказание и других, то при философском анализе биологической
науки исследователи столкнулись с необходимостью далеко выйти за рамки этой
проблематики. Этот выход совершается по крайней мере по двум направлениям.
Во-первых, по линии появления, как было сказано выше, целого веера дисциплин, в
которых осуществляется «посягательство» биологии на сферу компетенции
гуманитарных и социальных наук (биоэтика, биоэстетика, биополитика,
социобиология, эволюционная эпистемология и др. ). А во-вторых, по линии все
большего выхода за рамки логико-методологической проблематики биологической
науки к самой проблеме жизни как объективной реальности в ее соотнесении с
космической реальностью в целом, с одной стороны, и с человеком и миром
человеческой культуры — с другой. Биология все чаще стала рассматриваться не
просто как в высшей степени своеобразный объект для философского анализа, но как
своеобразный культурно-исторический тигель, в котором, возможно, выплавляются
идеи, способные привести к значительной трансформации современной научной
картины мира, а возможно, и научно-философского мировоззрения в целом.

Биофилософию можно представить
как биологически ориентированную междисциплинарную отрасль знания,
рассматривающую мировоззренческие, гносеологические, онтологические и
аксиологические проблемы бытия универсума через призму исследования феномена
жизни. Биофилософия — это целостное единство трех составных частей: философии
биологии, философии жизни и соответствующей им аксиологии (оценочное отношение к
философии биологии и философии жизни).

Если конкретизировать эти формулировки, то можно выделить
по крайней мере три области, или направления, исследований в современной науке,
имеющие отношение к биофилософии.

1) Исследования в области философских проблем биологии,
или философии биологии, с достаточно четко обозначившимся кругом проблем
(проблемы редукции, телеологии, структуры эволюционной теории, единиц эволюции,
проблемы вида и реальности надвидовых таксонов, соотношения микро- и
макроэволюции, проблема построения системы живого мира и ряд других). Важнейшим
результатом исследования этих проблем в последние десятилетия явилось осознание
глубокой специфичности биологии как науки, доказательство ее несводимости к
физике и химии. Эта специфика биологии, в свою очередь, является следствием
специфики жизни, находящей наиболее яркое выражение в том, что издревле получило
наименование «телеологии живого». Интерпретация этого свойства жизни в понятиях
теории естественного отбора открыла широкую перспективу для понимания
происхождения и самой сути ценностно-целевых (аксиологических) отношений в
природном и социальном мире.

2) Исследования в области биологических основ того, что
связано с человеком, человеческой культурой, социальными институтами, политикой
и миром сугубо человеческих ценностей. Они опираются на теоретический и
математический аппарат популяционной генетики, синтетической теории эволюции и
социобиологии (в биоэтике и биоэстетике они выходят за эти рамки). Здесь
сформировались зрелые исследовательские направления, порой претендующие на
статус особых самостоятельных дисциплин (биополитика, эволюционная этика,
эволюционная эстетика и др.). В целом ряде случаев они сугубо научными методами
вторгаются в святая святых философии (скажем, природа морали или познания),
правомочность чего всегда составляет большую философскую проблему.

3) Третье направление имеет как бы два вектора интереса,
один из которых связан с исследованием жизни под более общим углом зрения, чем
это характерно для самой биологии (скажем, в рамках кибернетики, с позиций
теории информации, в рамках общей теории систем, синергетики и теории
самоорганизации и др. ), а другой — с переносом как собственно биологических, так
и более общих понятий, наработанных при исследовании жизни, на весь класс
природных и социальных систем, в том числе и на Вселенную в целом. Так возникли
концепции «самоорганизующейся Вселенной», «глобального эволюционизма» и других
вариантов современных универсалистских построений и мировых схематик.

Эти три области исследований глубоко взаимосвязаны друг с
другом. Переход от одной к другой означает последовательное расширение сферы
приложения современных биологических (или более общих, но возникших при
исследовании феномена жизни) понятий и теоретических моделей за пределами
собственно биологии и распространение их на человека, человеческую культуру,
общество и, наконец, на Вселенную и мир в целом. В результате складывается
новая, «неклассическая» научная картина мира, если угодно — научное
мировоззрение, в котором, как пишет лауреат Нобелевской премии И. Пригожин,
«жизнь перестает противостоять «обычным» законам физики, бороться против них,
чтобы избежать предуготовленной ей судьбы — гибели. Наоборот, жизнь предстает
перед нами как своеобразное проявление тех самых условий, в которых находится
биосфера, в том числе нелинейности химических реакций и сильно неравновесных
условий, налагаемых на биосферу солнечной радиацией». И хотя в отличие от
философии жизни во вновь складывающемся мировоззрении центральным понятием
является все-таки не «жизнь», а по-прежнему «материя», но это — новое понятие
материи. «Материя становится «активной»: она порождает необратимые процессы, а
необратимые процессы организуют материю» [Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из
хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986. С. 37, 56.]. Осуществляется
прорыв к новым горизонтам рационального миро- и человековидения посредством
столь же рациональной трактовки жизни и ее самых «сокровенных» проявлений — ее
динамизма, открытости, ее неудержимых порывов к новому, к преодолению самой
себя, к «сверхжизни», ее целеустремленности, прогрессирующего роста в ней
психических импульсов вплоть до духовности на высших уровнях организации. Если
это и не биофилософия, то во всяком случае ясно, что в этом комплексе идей —
стержень данного движения.

Но если это так, то мы обретаем
несколько иную точку отсчета и иной масштаб для сопоставления философии жизни и
биофилософии, рассматривая их не как звенья в некой линейной последовательности
развития философской мысли, а как различные формы проявления более общих типов
духовной ориентации человека, духовных усилий, совершаемых на различных этапах
развития человеческой культуры, причем усилий, предпринимаемых в значительной
мере в качестве взаимной реакции друг на друга. Ведь по сути дела такой же виток
смены биофилософией предшествующей философии жизни, во многих отношениях до
деталей совпадающий с тем, который происходит сегодня, европейская культура уже
пережила сто лет назад.

Как реакция на тотальные
притязания рассудочной идеологии Просвещения в конце XVIII и в первые
десятилетия XIX века возникают различные романтические движения, на знамени
которых было написано — Природа! Культ естественного, стихийного, живого,
первозданного и непосредственного был решительно противопоставлен сухому
рассудочному рационализму во всем: «природа» в равной мере была
противопоставлена как мертвой, механической материи науки и материализма того
времени, так и абстрактной, рассудочной «культуре». Весьма примечательно, что
именно тогда и родился сам термин «философия жизни» и была написана, видимо,
первая работа с таким названием (Ф. Шлегель, 1827).

Затем на смену этой эпохе, и в значительной мере как
реакция на нее, пришел новый, позитивистский вариант преклонения перед научной
рациональностью, достигшей своего апогея в последней трети XIX века под влиянием
дарвинизма, его концепции естественного отбора, мировоззренческое значение
которой очень быстро и очень точно было оценено современниками (другое дело, что
эти оценки были очень разными). А суть дела заключалась в том, что, объяснив в
рамках этой концепции (как результат обычных материальных факторов и
взаимодействий) происхождение даже такой «витальной» особенности живых
организмов, как их «целесообразность», Дарвин решил проблему, которую даже
великий Кант считал принципиально неразрешимой средствами естествознания. Тем
самым Дарвин продемонстрировал новые возможности научной рациональности, а
включив в свою общую картину эволюции живой природы и человека, он тем самым как
бы завершил построение здания научного (механического, как тогда говорили)
мировоззрения до самых его вершин.

Энтузиазм, который вызвала теория Дарвина за пределами
биологии, сейчас даже трудно представить. О ее влиянии на такие разделы
социогуманитарного знания, как лингвистика, этнография, антропология, написано
немало. Практически невозможно назвать ни одного из перечисленных выше новейших
научных направлений с приставками «био-» и «эволюцио-«, прототипы которых не
появились в последней трети XIX века. Под влиянием дарвинизма начинается
активная разработка (особенно Г. Спенсером) эволюционной этики. Дарвинизм оказал
глубокое влияние на гносеологию (особенно в трактовке природы научных понятий и
научной истины) махизма, прагматизма, бергсонианства и других философских
направлений, в сущности положивших начало тому, что сейчас именуется
эволюционной эпистемологией. Масштабность влияния дарвинизма на развитие
социально-политической мысли конца XIX века вынудила Г. Риккерта, основательно
проработавшего всю литературу по этому вопросу, воскликнуть: «Поразительно, что
почти каждое социально-политическое направление смогло себе найти теоретическое
обоснование в биологической философии жизни» [Риккерт Г. Философия жизни.
Изложение и критика модных течений философии нашего времени // Риккерт Г. Науки
о природе и науки о культуре. С. 263.]. Какие же направления имел в виду
Риккерт? Связав понятия социализма и индивидуализма с понятиями демократии и
аристократии, он выделяет четыре группы социально-политических направлений:
индивидуалистически-демократическое, то есть либерализм,
социалистически-демократическое, которое нашло себе выражение в марксизме,
индивидуалистически-аристократическое, поборником которого является Ницше, и,
наконец, то направление, представители которого называют себя
социал-аристократами. «Каждое из этих четырех направлений должно бороться с
остальными, что и происходит. Но в одном отношении все-таки существует согласие:
три из них попытались обосновать действенность своих идеалов исключительно с
помощью современной биологии, а для четвертого, то есть для Ницше, можно легко
показать, что, по крайней мере, для его возникновения биологические понятия
имели особое значение» [Риккерт Г. Философия жизни. Изложение и критика модных
течений философии нашего времени // Риккерт Г. Науки о природе и науки о
культуре. С. 263.]. Все это, вместе взятое, и дает основание констатировать, что
в последней трети XIX века на базе биологических идей Ч. Дарвина формируется
своеобразное биологически ориентированное философское движение, своеобразная
«биофилософия».

Однако в первой трети XX века на
смену этой дарвинистической «биофилософии» приходит философия жизни, которая
фактом своего появления во многом обязана дарвинизму, но содержание которой
имело ярко выраженный антидарвинистический и антибиологический характер. Вновь
на щит поднимают непосредственность, первозданность, полноту, можно сказать
«буйство жизни», непостижимые в своем существе средствами рассудка, разума,
чуждые канонам и схематизмам научной рациональности. Имела ли эта реакция
какие-либо основания? Видимо, имела, хотя, как показали последующие события, это
была реакция на весьма поверхностно понятый дарвинизм. Появление философии жизни
было оправдано скорее в качестве реакции на общий
материалистически-механистический и позитивистский дух естествознания конца XIX
века.

Наконец, на смену философии жизни
уже в наши дни приходит биофилософия, и опять в контексте нового ответа на упрек
относительно принципиальной ограниченности разума (в том числе и научного) в
постижении глубинной сущности жизни, упрек, ставший лейтмотивом всех публикаций
философов жизни, как, впрочем, и представителей других иррационалистических
течений в XX столетии. Любопытно в этой связи отметить, что, осмысливая свою
научную и философскую деятельность в широкой историко-интеллектуальной
перспективе, И. Пригожин часто апеллирует к таким мыслителям, как Бергсон и
Уайтхед. А о философии жизни в Германии 20-х годов нашего века, с такой силой
бросившей вызов науке и научной рациональности, он сказал, что достойный ответ
на этот вызов стал для науки попросту делом чести.

Химико-биологические классы ЛНМО (классы БиоТоп) — ЛНМО

Химико-биологическая площадка ЛНМО  создана для обучения ребят, интересующихся естествознанием, неравнодушных к миру природы и предполагающих в будущем выбрать профессии, требующие уверенного владения материалом  современной биологии и химии.  Учащиеся 7-11 химико-биологических  классов  ЛНМО (профильные классы ГБОУ СОШ 225) одновременно получают образование  по учебному плану государственной школы,  в центре дополнительного образования ЧОУ ОиДО «ЛНМО» и в рамках Системы научных семинаров и спецкурсов ЛНМО.

Основателем  направления был Евгений Александрович Нинбург (1938-2006) – выдающийся педагог и организатор, один из основателей детского биологического движения в Ленинградском Дворце пионеров (Аничков Дворец, Санкт-Петербургский Городской Дворец Творчества Юных). Евгений Александрович много лет работал в Лаборатории  преподавателем биологии, и именно его усилия позволили воплотить в жизнь идею И. А. Чистякова о многопрофильном образовании в ЛНМО.

Биолог-исследователь, на формирование которого нацелены все организационные, учебные и воспитательные процессы на площадке, должен знать и уметь использовать в работе особенности структуры, функционирования и взаимодействия живых систем, различные методологические подходы к изучению биологических объектов, основы постановки научного эксперимента, способы обработки экспериментальных данных, а также иметь широкий кругозор, знать основные разделы современной биологии.

Обучение на площадке происходит  с 7 по 11 класс. Классы работают на площадке школы № 225 Адмиралтейского района Санкт-Петербурга по адресу Адмиралтейская набережная, дом 4.

Школьники получают качественное общее образование, работая с коллективом учителей биологическокй площадки и  дополнительное образование в области химии и биологии, основанное на программе “Расширенный курс биологии. Теория и практика школьного научного исследования”. Освоение  программы позволяет учащемуся познакомиться со всеми основными разделами биологии и выбрать для себя наиболее интересный профиль обучения в вузе. Тем самым программа имеет важное профориентационное значение.

Один из важных элементов обучения в профильных биологических классах ЛНМО, — выполнение самостоятельной научно-исследовательской работы. На первой стадии обучения особенно актуальны работы по флористике, фаунистике, систематике растений, геоботанике. Создание  исследовательских работ способствует развитию молодого биолога, а участие в научно- практических конференциях, на которых школьники дкладывают о результатах своих работ, совершенствует их владение научным языком, коммуникационные навыки. О результатах своих исследования ребята рассказывают на  конференции “Академическая суббота”, которая  проводится ежегодно в январе.

Обучение на площадке ориентирует на следующие специальности: биология, химия, лечебное дело, психология, фармакология, ветеринария, экология.

В работе педагогического коллектива активное участие принимают сотрудники Биолого- почвенного факультета Санкт-Петербургского Государственного университета. Все основные и часть дополнительных  курсов читают научные сотрудники и преподаватели СПбГУ и научно-исследовательских институтов РАН. Для иллюстрации теоретических занятий по зоологии и ботанике используется богатый практический материал из коллекций кафедр зоологии беспозвоночных СПбГУ и гербария Ботанического института им. В.Л.Комарова. Биологическая лаборатория ЛНМО оснащена бинокулярами и микроскопами. На практических занятиях ребята осваивают технику биологического рисунка, учатся работать со световой оптикой, изготавливать и описывать постоянные и временные микропрепараты. Все эти навыки чрезвычайно полезны для будущего исследователя.

Помимо школьных занятий, для учащихся проводятся биологические практики: весенняя, летняя и осенняя, на которых изучается местная флора и фауна, осваиваются навыки автономного существования в полевых условиях, а также основы первой медицинской помощи и туризма. В учебный план дополнительного образования и практик  входят занятия по энтомологии, гидробиологии, орнитологии, зоологии и ботанике, антропологии, генетике, молекулярной физиологии.  Помимо биологических дисциплин программа БиоТопа включает занятия по математике (решение задач повышенной сложности, избранные разделы алгебры и геометрии), эвристический практикум по химии и отдельные главы курса «Теория и практика научного исследования». В ходе практик учащиеся имеют возможность собрать материал для написания научно-исследовательской работы, который может быть обработан в лаборатории в течение учебного года.

Теоретические знания и практические навыки, полученные в ходе обучения, ребята отрабатывают и закрепляют в ходе выполнения самостоятельных научно-исследовательских работ. О результатах своих исследования ребята рассказывают на  конференции “Академическая суббота”, которая  проводится ежегодно в январе.

Набор в химико-биологические классы обычно проходит в мае месяце. Традиционно ЛНМО набирает 7 химико-биологический класс..

Жизнь естественнонаучных классов определяется большим количеством экскурсий, выездов, биологических практик, игр, квестов, в организации которых принимают участие и сами учащиеся.

Как было принято решение об организации второй площадки ЛНМО?

В 2007 году руководство ЛНМО приняло решение использовать накопленный опыт обучения школьников в соответствии с целями развития исследовательских способностей для открытия второго учебного направления – химико-биологического.

После проведения силами Лаборатории непрерывного математического образования Международной конференции молодых ученых (ICYS) в Санкт-Петербурге в 2007 году руководителями было принято решение закупить оборудование (микроскопы, мебель) для открытия нового направления ЛНМО — химико-биологического. В 2007 году впервые был осуществлен набор в 8 химико-биологический класс.

Благодаря системному подходу к преподаванию команда ЛНМО два года подряд занимала 1 место в Санкт-Петербурге по числу победителей олимпиады по биологии.

В 2011 году Елизавета Беседина, выпускница ЛНМО — 2012 года стала победителем Всероссийской олимпиады по биологии, в 2017 году она стала выпускницей МГУ и сейчас успешно работает в России. 

Учащиеся  классов БиоТоп ЛНМО  каждый год побеждают на различных олимпиадах, конкурсах, научных конференциях.

КОМПЛЕКСНЫЙ УЧЕБНЫЙ ПЛАН ХИМИКО-БИОЛОГИЧЕСКОГО  НАПРАВЛЕНИЯ

ЧОУ ОиДО «ЛНМО» (классы  БиоТоп),

реализуется в сочетании с учебным планом государственной школы, с которой сотрудничает ЧОУ ОиДО «ЛНМО»

Название курсов	1 год обучения		2 год обучения		3 год обучения		4 год обучения		5 год обучения
	часов в неделю	часов в год	часов в неделю	часов в год	часов в неделю	часов в год	часов в неделю	часов в год	часов в неделю	часов в год
1 модуль. Основы биоразнообразия растений	1	34
2 модуль. Основы биоразнообразия животных	2	68
3 модуль.  Теория и практика научного исследования	2	68
4 модуль. Основы химии живого	1	34
Английский язык для общения. Биологическое и инженерное направления ЛНМО, раздел 1	3	102
	9	306
5 модуль. Аутэкология			2	68
6 модуль. Основы биоразнообразия животных (зоология позвоночных)			1	34
7  модуль. Основы гигиены человек (модуль выбору)			1	34
Английский язык для общения. Биологическое и инженерное направления ЛНМО, раздел 2			3	102
9 модуль. Эволюция растений (систематика растений)			2	68
			9	306
10 модуль. Функциональная анатомия					2	68
11 модуль.  Основы биоинформатики и биометрии.					2	68
12 модуль.Эволюция					2	68
Английский язык для общения. Биологическое и инженерное направления ЛНМО, раздел 3					3	102
Специальные главы алгебры и математического анализа, раздел 1					2	68
Итого:					11	374
13 модуль. Генетика							2	68
14 модуль. Физиология (по выбору)							2	68
15 модуль. Молекулярная физиология							2	68
16 модуль. Микробиология							1	34
17 модуль. Основы молекулярной биологии							1	34
Английский язык для общения. Биологическое и инженерное направления ЛНМО, раздел 4							3	102
Специальные главы алгебры и математического анализа, раздел 2							2	68
Итого:							13	442
18 модуль. Антропология									2	68
20 модуль. Модуль подготовки к ЕГЭ по биологии (по выбору)									1	34
21 модуль. Модуль подготовки к ЕГЭ по химии									2	68
Английский язык для общения. Биологическое и инженерное направления ЛНМО, раздел 5									3	102
Специальные главы алгебры и математического анализа, раздел 3									2	68
Итого:									10	340
		306		306		374		442		340
Общая примерная учебная нагрузка										1768

Для чего ученые редактируют растения и зачем селекционерам ПЦР-тестирование пшеницы?

Наталья Гарнелис/ТАСС

О том, каких специалистов ждет аграрный комплекс, зачем ПЦР-тестирование в поле, как готовят современных биотехнологов, генетиков, агрономов и селекционеров, чтобы они могли ответить на глобальные вызовы, мы поговорили с руководителем направления «Биология и биотехнология растений» Университета «Сириус», директором Всероссийского института генетических ресурсов растений имени Н. И. Вавилова (ВИР) Еленой Хлесткиной.

Елена Константиновна, насколько актуальна сегодня селекция в контексте общего развития науки и общества? Для чего в современном мире нужно выводить новые сорта растений, овощей, фруктов, ягод? Ведь в супермаркетах недостатка продуктов нет. 

Мы едим картофель, пшеницу, свеклу, не задумываясь над названием сортов. И обращаем на это внимание, только если сами занимаемся огородничеством, выбираем сорт моркови или томатов для выращивания. Между тем происходит постоянная сортосмена, битва за урожай, которая невозможна без совершенствования того, что называется генотипом сорта. Урожайность, вкус, размер плода — на все это влияют окружающая среда, гены.

Если мы вывели сорт пшеницы для Краснодарского края, он ничего не даст в яровом посеве в Сибири или на Алтае. Сорта выводятся для каждого отдельного региона, и даже для отдельных микроклиматических зон. Цель — как можно лучше “состыковать” генотип и окружающую среду для извлечения максимальной урожайности данной культуры в данном регионе. Были периоды селекции, когда требовалось кардинальное усовершенствование генотипов. 

Какие это были периоды?

Первым таким ярким периодом было послевоенное время — переход к механизации и химизации в сельскохозяйственном производстве. В ответ на новые требования производства потребовалось перестроить селекционные программы. Потребовалось выводить сорта картофеля с более прочной кожурой, которая не повреждается при механизированной уборке. Еще один пример — рожь, пшеница. 

Если вы выйдете в современное зерновое поле, то пшеница будет чуть выше колена, а на картинах XIX века можете видеть людей, идущих по пшеничном полю почти по пояс. Люди не стали великанами —низкорослыми стали сорта зерновых. Раньше отбирали быстро растущие генотипы, чтобы возделываемые растения быстро обгоняли и побеждали сорняки. С применением гербицидов стало возможным выращивать короткостебельные сорта. Они в отличие от высокорослых более устойчивы к полеганию. Это важно, потому что, если пшеница полегла от дождя или ветра, ее уже никаким комбайном не собрать.  

Дмитрий Феоктистов/ТАСС

А если говорить о сегодняшнем дне, то что происходит? Какие тренды наблюдаются?

Например, появились сорта, из которых можно делать продукцию для функционального и диетического питания без искусственных добавок. При создании сорта можно его генетически “спрограммировать” таким образом, чтобы он мог производить нужное количество витаминов, микроэлементов. Тогда добавки не понадобятся. Еще один тренд, не самый лучший, но появившийся в угоду рынку и в угоду нам, — это транспортабельность и лежкость плодов.

Мы привыкли круглый год покупать клубнику, различные фрукты и овощи, хоть и ворчим, что это все безвкусное и “деревянное”. Как в одном сорте соединить лежкость и отличный вкус? Подчас это невозможно. Сладкая нежная ягода быстро раздавится и испортится. Чтобы решать такие биологически противоречивые задачи, современный селекционер должен обладать арсеналом новых ювелирных методов селекции.

И, конечно, нужны глубокие фундаментальные знания, на которых строятся новые технологии next-generation breeding — селекции следующего поколения. К таким технологиям относится, например, редактирование генома. 

Вы говорили, что окружающая среда – один из факторов, под который селекционеры подстраиваются при выведении новых сортов. И меняющийся климат – одна из самых значимых проблем современности. Как эти изменения отражаются в агротехнологиях? 

Меняющийся климат — это следующий вызов, да. Климат становится нестабильным, на длинном отрезке времени наблюдается некоторое повышение температуры, но в коротких отрезках времени для сельхозпроизводства страшно не это, а сопутствующая  нестабильность погоды.

Зима то слишком теплая, то слишком морозная (хуже, если морозная и без снега). То засуха, то осадки совсем не вовремя. Как быстро приспособить растения? А с учетом, что процесс селекции долгий, еще и надо научиться адаптировать сорта для будущих смоделированных изменений окружающей среды.

Развитие биологической науки, появление методов полногеномного секвенирования, биоинформатика, развитие молекулярной генетики — все это шло какое-то время параллельно селекционному процессу, но сейчас начинает сходиться в одной точке – и очень вовремя с учетом тех вызовов, которые я только что перечислила. Действительно, сегодня требуется комплексное взаимодействие разных специалистов, работа с большими данными, моделирование генотипов будущего на этой основе и создание их ускоренных способом при помощи генетических технологий. 

Можно ли сказать, что современная наука позволяет выпускать новые сорта  прямиком из лаборатории в производство?

Когда мы говорим про новые методы селекции, отнюдь не имеется в виду, что мы можем забыть старую добрую традиционную селекцию и мечтать, что “сейчас мы тут в лаборатории создадим сорт и сразу передадим в поля”. Ничего подобного. Селекция остается селекцией, и не перенести с поля в лабораторию полностью. Но часть многоэтапного селекционного процесса мы все же можем выполнять вне поля, сокращая, тем самым срок создания сорта.

Например, мы можем проводить отбор по некоторым признакам не в поле, а при помощи ПЦР-тестирования в лаборатории. Или при помощи редактирования генов можно улучшить сорт по некоторым признакам практически за год-два. Но вместе с первым этапом изучения и подбора исходного материала и завершающими полевыми этапами оценки созданного генотипа на создание сорта все равно уйдет 5-6 лет. Новые методы дополняют, а не заменяют прежние подходы.

Например, сейчас в Университете “Сириус” мы ведем трехлетний проект по генетическому редактированию винограда, учимся заменять длительный этап, состоящий из скрещиваний и отбора, более коротким биотехнологическим этапом. При помощи системы редактирования CRISPR/Cas мы хотим изменить несколько генов винограда. 

Университет «Сириус»

Для чего вы создаете новый сорт? Что даст внедрение новых генов?

Мы внесем изменения, которые повысят устойчивость к двум распространенным заболеваниям — серой гнили и мучнистой росе. Далее полученный материал должен будет проходить размножение, конкурсные испытания, государственную регистрацию, прежде чем станет сортом, который идет в производственные поля. Это первая ласточка. И я хочу сказать, что образовательные модули, которые мы проводим в Университете «Сириус», выстроены по такой же логической цепочке, что и современная селекционная программа.

Первый модуль был посвящен генетике и генетическим ресурсам растений. Студенты получили понимание, откуда берется исходный материал для селекции, как находить гены-мишени, маркирование или редактирование которых позволит ускорять процесс селекции. Такой глубокий пласт фундаментальной науки, который позволяет внедрять достижения в практику. Второй модуль, который проходит сейчас, посвящен технологиям редактирования и/или маркирования генов-мишеней, а также другим приемам разных направлений инженерии растений. 

Как раз все те работы, которые ведутся в рамках проекта по винограду — сборка конструкций для редактирования, доставка этих конструкций в клетки растений, проверка эффективности, сейчас изучают студенты в «Сириусе». 

Университет «Сириус»

То есть молодые ученые с одной стороны знакомятся с технологиями и подходами, с другой стороны – присоединяются к масштабному практикоориентированному проекту?

Да. Ведь если мы будем учить всех работать на модельных растениях, на арабидопсисе (небольшие цветковые растения, относящиеся к капусте и горчице. — Прим. ред.) или сосредоточимся на одной-двух культурах, допустим, на пшенице и картофеле, мы передадим хорошие знания, но их не будет достаточно. Поэтому мы и в лекциях, и в практикумах, и в семинарах затрагиваем несколько разных групп культур, делаем акценты на особенностях работы с ними.

К ним по-разному нужно подходить не только в традиционной селекции и агротехнологиях, но и в инженерных работах. Виды по-разному поддаются культивированию in vitro, у них разные геномы, каждый со своей особенностью. Но главное, что чего мы хотим добиться от выпускников — получая большие — геномные, феномные и прочие “омиксные” — данные, научиться их в конечном счете транслировать в простую и при этом эффективную технологию, которая поможет  селекционеру в его ежедневной работе. 

Например, какие технологии актуальны для селекционера? 

Например, у современного селекционера, кроме поля и теплицы, сейчас, как правило, есть еще и ПЦР-лаборатория. Что такое ПЦР-тестирование из-за пандемии теперь все знают. Если упростить, то это быстрый способ установить, есть у тебя вирус или нет. В случае растений тестирование покажет, несет это растение ген устойчивости к болезни или нет.

Зачем селекционеру именно ПЦР-тестирование устойчивости к болезням растений? Для того, чтобы создать сорт, селекционер через свои руки пропускает десятки тысяч растений. Проводить традиционный фитопатологический скрининг такого числа растений невероятная, неподъемная работа.  Но, поставив ПЦР–тест, селекционер быстро определит, какие несколько десятков растений ему надо взять в дальнейшую работу, а остальные — неустойчивые — смело отбросить и не тратить время и средства на их выращивание и оценку.

Для того, чтобы перейти от сложных лабораторных результатов к конкретной технологии, нужно хорошее биологическое мышление, которые мы и хотим студентам помочь сформировать. В магистерском курсе, который мы запускаем со следующего года, подобрано все то, что необходимо будет для подготовки полноценного специалиста с глубоким знанием, с очень хорошим биологическим мышлением, который сможет не просто выполнить краткосрочный проект, опубликовать статью или получить трансформированные растения, измененные по какому-то известному гену, но сможет сам разрабатывать новые технологии и находить новые гены-мишени для практики.

Сергей Мальгавко/ТАСС

А проект по селекции винограда как сегодня развивается? Откуда брались материалы для экспериментов?

Проектом занимаются исследователи из НТУ «Сириус» в сотрудничестве со Всероссийском институтом генетических ресурсов растений им. Н.И. Вавилова. Также у НТУ достигнута договоренность с ведущим институтом в области традиционной селекции винограда «Магарач» для дальнейшего испытания материала, полученного биотехнологическим путем.

О каком испытании речь?

Отредактированная линия не становится сразу сортом, она должна пройти испытание, такое же, как проходит весь селекционный материал. Без этой апробации дальше ни один сорт не сможет выйти в производство, нужно выявить все достоинства и недостатки. Сейчас уже понятно, что если мы один и тот же ген меняем у одного, у другого, у третьего сорта, эффект на уровне фенотипа может быть разной степени, никто не отменял взаимодействие генов.

Мы сразу взяли в исследование несколько сортов, несколько генов в качестве мишеней, чтобы на выходе иметь несколько линий на разных сортах и чтобы почерпнуть практически полезные знания о том, как взаимодействуют гены. Чем больше комбинаций, тем больше шанс, что получится одна из наиболее эффективных. В этом состоит поисковая часть проекта. Если бы мы заранее знали результат, на каких сортах лучше сработает, то взяли бы только эти сорта и работали”под копирку”, но это был бы уже не научно-исследовательский проект, а просто применение технологии в производстве.

А ген-мишень как удалось определить? 

На старте мы активно общались с коллегами, чтобы не просто из литературы взять какой-то ген-мишень и попробовать, а выявить конкретную проблему, актуальную у нас в регионе, где выращивается культура. Очень важно генетикам, биотехнологам, обращаться к селекционерам или производственникам, интересоваться, какие проблемы надо решать. И технологическую цепочку, по которой внедряются в производство сорта, обязательно пройти со специалистами, которые профессионально оценят и дадут характеристики, здесь как раз важна связка с селекционными институтами. По такому принципу выстроен наш проект, таким образом будут выстраиваться следующие проекты.

Вы привлекаете в Университет «Сириус» специалистов для образовательной программы и для реализации таких междисциплинарных проектов. Что нужно, чтобы эти проекты здесь успешно развивались? Как формируется база в рамках лабораторного комплекса университета?

К образовательной программе мы привлекаем специалистов из разных центров и регионов, тех, кто работает с разными культурами, чтобы они помогли сконцентрировать в университете компетенции работы с ними. Инфраструктура тоже нужна комплексная, если вы работаете не только с пшеницей, картофелем.

Даже растильные камеры нужны разные для разных культур, чтобы получить материал для последующей трансформации редактирования, соответственно всю эту информация по крупицам собирали. Так сформировали общий комплект инфраструктуры для биотехнологических работ. В следующем году к нам присоединятся еще 20 магистрантов, мы ожидаем, что они будут работать на разных культурах.

Университет «Сириус»

Где еще ваши выпускники, магистранты, могут быть востребованы, кроме проектов НТУ и партнерских институтов, вроде ВИР имени Вавилова? 

В любых комплексных программах, которые охватывают больше двух десятков институтов. Только в ВИР в этом году прошли два проекта, в которых задействованы порядка двух десятков институтов, в любой из этих центров нужны такие современные специалисты. Если по душе фундаментальная наука, выпускник устроится в генетический центр искать новые гены-мишени. Если интереснее практическая работа, создание новых генотипов, что, таких выпускников с удовольствием ждут современные селекционные центры.

Наши студенты станут ведущими учеными в селекционной и генетической сфере через 20 лет. Мы готовим специалистов с расчетом на будущее. Мы готовим не просто таких же, кто умеет то, что умеем мы сами, но тех, кто будет менять будущее, придумывать новые и новые технологии. А для этого нужны глубокие фундаментальные знания, умение ими эффективно пользоваться, умение масштабно и нетривиально мыслить. 

Вы говорили о том, что курс готовили эксперты  из ведущих научных центров страны. Получается, участники этой интенсивной программы в одном месте получают все лучшие компетенции в области агрогенетики? 

Да, мы стараемся сделать так, чтобы в одном месте можно было получить сконцентрированные лучшие знания и навыки в этой сфере. К нам приезжают студенты из разных регионов, многие хотят остаться у себя и дальше приносить пользу своей малой родине. Они приезжают к нам на модуль дополнительного образования или поступают в магистратуру «Сириуса», а дальше они возвращаются в свои регионы, чтобы применить знания там. В этом главная идея “Сириуса” — работа на всю страну.

В Научно-технологическом университете «Сириус» стартовал новый образовательный курс, посвященный редактированию геномов растений. Студенты из 15 вузов России приехали в Сириус на две недели, чтобы получить самые актуальные теоретические и практические знания в области инженерии растений. 

• #Агротехнологии

Вам может быть интересно

10 августа

В Новосибирске состоится IX Международный форум технологического развития «Технопром-2022»

8 августа

Победитель «Лидеров России» предлагает создать команду ученых для интенсивного импортозамещения в химической промышленности

5 августа

Экскурсии «Наука рядом»: в июле школьники узнали, как создают вакцины, увидели строительство судов и сыграли роботами в лазертаг

404 Cтраница не найдена

Размер:

AAA

Изображения

Вкл.
Выкл.

Обычная версия сайта

К сожалению запрашиваемая страница не найдена.

Но вы можете воспользоваться поиском или картой сайта ниже

биологического развития | Определение, этапы, примеры, теория и факты

Ключевые люди:

Сэр Гэвин де Бир
К. Х. Уоддингтон
Сэр Д’Арси Вентворт Томпсон
Вильгельм Ру
Александр Онуфриевич Ковалевский

Похожие темы:

развитие животных
развитие растений
развитие человека
регенерация
воспроизведение

Просмотреть весь связанный контент →

Сводка

Прочтите краткий обзор этой темы

биологическое развитие , прогрессивные изменения размера, формы и функции в течение жизни организма, посредством которых его генетический потенциал (генотип) преобразуется в функционирующие зрелые системы (фенотип). Большинство современных философских воззрений считают, что развитие того или иного рода характеризует все вещи как в физическом, так и в биологическом мире. Такие точки зрения восходят к самым ранним дням философии.

Среди досократических философов греческой Ионии за полтысячелетия до Рождества Христова некоторые, как Гераклит, считали, что все естественные вещи постоянно меняются. Напротив, другие, из которых Демокрит, возможно, является лучшим примером, предполагали, что мир состоит из изменяющихся комбинаций атомов, которые сами остаются неизменными, не подверженными изменению или развитию. Можно считать, что в ранний период европейской науки после Возрождения господствовал этот последний атомистический взгляд, который достиг своего наиболее полного развития в период между ньютоновскими законами физики и атомной теорией химии Дальтона в начале XIX века.век. Это воззрение никогда не было легко согласовано с наблюдениями биологов, и за последние сто лет ряд открытий в физических науках в совокупности заставили мнение вернуться к гераклитовскому акценту на важности процесса и развития. Атом, который казался Дальтону таким неизменным, в конце концов оказался делимым и сохранял свою тождественность только благодаря процессам взаимодействия между рядом составных субатомных частиц, которые сами по себе в определенных аспектах должны рассматриваться как процессы, а не материя. Теория относительности Альберта Эйнштейна показала, что время и пространство объединены в континуум, из чего следует, что все вещи вовлечены во время; то есть в развитии.

Философами, наметившими переход от точки зрения, не связанной с развитием, для которой время было случайным и несущественным элементом, были Анри Бергсон и, в частности, Альфред Норт Уайтхед. Карла Маркса и Фридриха Энгельса, которые настаивали на различии между диалектическим и механическим материализмом, можно считать другими важными новаторами этого направления, хотя общность их философии была несколько скомпрометирована политическим контекстом, в который она была помещена, и жесткостью с которым их более поздние последователи интерпретировали его.

Философии гераклитанского типа, которые подчеркивают процесс и развитие, обеспечивают гораздо более подходящие рамки для биологии, чем философии атомистического толка. Живые организмы сталкивают биологов с изменениями разного рода, все из которых можно рассматривать в некотором смысле как связанные с развитием; однако биологи сочли удобным различать изменения и использовать слово «развитие» только для одного из них. Биологическое развитие можно определить как серию прогрессивных, неповторяющихся изменений, происходящих в течение жизни организма. Суть этого определения состоит в том, чтобы противопоставить развитие, с одной стороны, по существу повторяющимся химическим изменениям, связанным с поддержанием жизнедеятельности организма, которые составляют «метаболизм», а с другой стороны, более долгосрочным изменениям, которые, хотя и неповторяющиеся, включают в себя последовательность нескольких или многих жизненных историй и составляют эволюцию.

Как и большинство формальных определений, эти различия не всегда применимы строго к реальному миру. Например, у вирусов и даже у бактерий трудно провести различие между метаболизмом и развитием, поскольку метаболическая активность вирусной частицы состоит лишь в развитии новых вирусных частиц. В некоторых других случаях различие между развитием и эволюцией стирается: представление об индивидуальном организме с определенной жизненной историей может быть очень трудно применимо к растениям, размножающимся вегетативным делением, отщеплением одной части, которая может вырасти в другую. полный завод. Однако возможности для дебатов, возникающие в этих особых случаях, никоим образом не лишают законной силы общую полезность различий, традиционно проводимых в биологии.

Все организмы, включая самые простые, состоят из двух компонентов, которые немецкий биолог Август Вейсман в конце XIX века выделил как «зародышевую плазму» и «сому». Зародышевая плазма состоит из основных элементов или генов, передающихся от одного поколения к другому, а сома состоит из тела, которое может образоваться по мере развития организма. Говоря более современным языком, зародышевая плазма Вейсмана отождествляется с ДНК (дезоксирибонуклеиновой кислотой), которая несет закодированные в сложной структуре ее молекулы инструкции, необходимые для синтеза других соединений организма и их сборки в соответствующие структуры. Именно эта совокупность других соединений (белков, жиров, углеводов и др.) и их расположение в метаболически функционирующем организме и составляет сому. Таким образом, биологическое развитие охватывает все процессы, связанные с выполнением инструкций, содержащихся в ДНК. Эти инструкции могут выполняться только соответствующим исполнительным механизмом, первая фаза которого обеспечивается клеткой, несущей ДНК в следующее поколение: у животных и растений — оплодотворенной яйцеклеткой; у вирусов зараженной клеткой. В жизненных историях, имеющих более чем минимальную степень сложности, видоизменяется сам исполнительный аппарат по мере постепенного включения генетических инструкций и приведения в функциональное состояние новых механизмов белкового синтеза. Фундаментальная проблема биологии развития состоит в том, чтобы понять взаимодействие между генетическими инструкциями и механизмами, посредством которых эти инструкции выполняются.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас

На языке генетики слово генотип используется для обозначения наследственных инструкций, передаваемых от одного поколения к другому в генах, а фенотип — это термин, обозначающий функционирующие организмы, созданные этими инструкциями. Таким образом, биологическое развитие состоит в производстве фенотипов. В последнем абзаце сделан вывод о том, что формирование фенотипа одного поколения зависит от функционирования части фенотипа предыдущего поколения (9).0037, например, яйцеклетка), как механизм, с которого начинается интерпретация инструкций, содержащихся в генотипе нового организма.

1.1 Темы и концепции биологии – Concepts of Biology – 1-е канадское издание

Перейти к содержанию

Глава 1: Введение в биологию

К концу этого раздела вы сможете:

• Определять и описывать свойства жизни
• Опишите уровни организации живых существ
• Перечислите примеры различных разделов биологии

Посмотрите видео об эволюции путем естественного отбора.

Биология – это наука, изучающая жизнь. Что такое жизнь? Это может показаться глупым вопросом с очевидным ответом, но дать определение жизни непросто. Например, раздел биологии, называемый вирусологией, изучает вирусы, которые обладают некоторыми характеристиками живых существ, но лишены других. Оказывается, хотя вирусы могут атаковать живые организмы, вызывать болезни и даже размножаться, они не соответствуют критериям, которые биологи используют для определения жизни.

С самого начала своего существования биология боролась с четырьмя вопросами: какие общие свойства делают что-то «живым»? Как функционируют эти разнообразные живые существа? Столкнувшись с удивительным разнообразием жизни, как мы организуем различные виды организмов, чтобы лучше понять их? И, наконец, — что в конечном счете стремятся понять биологи — как возникло это разнообразие и как оно сохраняется? Поскольку каждый день открываются новые организмы, биологи продолжают искать ответы на эти и другие вопросы.

Все группы живых организмов имеют несколько общих ключевых характеристик или функций: порядок, чувствительность или реакция на раздражители, размножение, адаптация, рост и развитие, регуляция, гомеостаз и переработка энергии. Если рассматривать эти восемь характеристик вместе, они определяют жизнь.

Заказ

Организмы — это высокоорганизованные структуры, состоящие из одной или нескольких клеток. Даже очень простые одноклеточные организмы удивительно сложны. Внутри каждой клетки атомы составляют молекулы. Они, в свою очередь, составляют клеточные компоненты или органеллы. Многоклеточные организмы, которые могут состоять из миллионов отдельных клеток, имеют преимущество перед одноклеточными организмами в том, что их клетки могут быть специализированы для выполнения определенных функций и даже приноситься в определенных ситуациях в жертву на благо организма в целом. Как эти специализированные клетки собираются вместе, чтобы сформировать такие органы, как сердце, легкие или кожа, у таких организмов, как жаба, показанная на рис. 1.2, мы обсудим позже.

Рис. 1.2 Жаба представляет собой высокоорганизованную структуру, состоящую из клеток, тканей, органов и систем органов.

Чувствительность или реакция на раздражители

Организмы реагируют на различные раздражители. Например, растения могут наклоняться к источнику света или реагировать на прикосновение. Даже крошечные бактерии могут двигаться к химическим веществам или от них (процесс, называемый хемотаксис) или свету (фототаксис). Движение к раздражителю считается положительной реакцией, а движение в сторону от раздражителя считается отрицательной реакцией.

Рисунок 1.3. Листья этого чувствительного растения (Mimosa pudica) мгновенно свисают и складываются при прикосновении. Через несколько минут растение возвращается в нормальное состояние.

Концепция в действии

Посмотрите это видео, чтобы увидеть, как чувствительное растение реагирует на прикосновение.

Репродукция

Одноклеточные организмы размножаются, сначала дублируя свою ДНК, которая является генетическим материалом, а затем деля ее поровну, поскольку клетка готовится к делению, чтобы сформировать две новые клетки. Многие многоклеточные организмы (состоящие из более чем одной клетки) производят специализированные репродуктивные клетки, из которых формируются новые особи. Когда происходит размножение, ДНК, содержащая гены, передается потомству организма. Эти гены являются причиной того, что потомство будет принадлежать к тому же виду и будет иметь характеристики, сходные с родителем, такие как цвет меха и группа крови.

Адаптация

Все живые организмы демонстрируют «приспособленность» к окружающей их среде. Биологи называют это соответствие адаптацией, и оно является следствием эволюции путем естественного отбора, который действует в каждой линии воспроизводящихся организмов. Примеры приспособлений разнообразны и уникальны: от термостойких архей, обитающих в кипящих горячих источниках, до длины языка мотылька, питающегося нектаром, который соответствует размеру цветка, которым он питается. Все приспособления повышают репродуктивный потенциал особи, проявляющей их, включая их способность выживать и размножаться. Адаптации не постоянны. По мере изменения окружающей среды естественный отбор заставляет характеристики особей в популяции отслеживать эти изменения.

Рост и развитие

Организмы растут и развиваются в соответствии со специфическими инструкциями, закодированными их генами. Эти гены предоставляют инструкции, которые будут направлять клеточный рост и развитие, гарантируя, что детеныши вида вырастут и проявят многие из тех же характеристик, что и их родители.

Рис. 1.4 Хотя нет двух одинаковых котят, эти котята унаследовали гены от обоих родителей и имеют много общих характеристик.

Постановление

Даже самые маленькие организмы сложны и требуют множественных регуляторных механизмов для координации внутренних функций, таких как транспорт питательных веществ, реакция на раздражители и преодоление стрессов окружающей среды. Например, системы органов, такие как пищеварительная или кровеносная системы, выполняют определенные функции, такие как перенос кислорода по всему телу, удаление отходов, доставка питательных веществ к каждой клетке и охлаждение тела.

Гомеостаз

Для правильного функционирования клеткам требуются соответствующие условия, такие как правильная температура, pH и концентрация различных химических веществ. Однако эти условия могут меняться от одного момента к другому. Организмы способны почти постоянно поддерживать внутренние условия в узком диапазоне, несмотря на изменения окружающей среды, благодаря процессу, называемому гомеостазом или «устойчивым состоянием» — способностью организма поддерживать постоянные внутренние условия. Например, многие организмы регулируют температуру своего тела в процессе, известном как терморегуляция. Организмы, живущие в холодном климате, такие как белый медведь, имеют структуру тела, которая помогает им выдерживать низкие температуры и сохранять тепло тела. В жарком климате у организмов есть методы (например, потоотделение у людей или тяжелое дыхание у собак), которые помогают им сбрасывать избыточное тепло тела.

Рис. 1.5 Белые медведи и другие млекопитающие, живущие в покрытых льдом регионах, поддерживают температуру своего тела за счет выделения тепла и сокращения потерь тепла через густую шерсть и плотный слой жира под кожей.

Энергетическая обработка

Все организмы (например, калифорнийский кондор, показанный на рис. 1.6) используют источник энергии для своей метаболической деятельности. Некоторые организмы улавливают энергию солнца и превращают ее в химическую энергию в пище; другие используют химическую энергию от молекул, которые они поглощают.

Рис. 1.6 Калифорнийскому кондору требуется много энергии для полета. Химическая энергия, получаемая из пищи, используется для обеспечения полета. Калифорнийские кондоры находятся под угрозой исчезновения; ученые стремились разместить бирку на каждой птице, чтобы помочь им идентифицировать и определить местонахождение каждой отдельной птицы.

Живые существа высокоорганизованы и структурированы, следуя иерархии в масштабе от малого до большого. Атом — самая маленькая и самая фундаментальная единица материи. Он состоит из ядра, окруженного электронами. Атомы образуют молекулы. А 9Молекула 0021 представляет собой химическую структуру, состоящую как минимум из двух атомов, соединенных вместе химической связью. Многие биологически важные молекулы представляют собой макромолекулы , большие молекулы, которые обычно образуются путем объединения более мелких единиц, называемых мономерами. Примером макромолекулы является дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК), которая содержит инструкции для функционирования содержащего ее организма.

Рис. 1.7 Молекула, как и эта большая молекула ДНК, состоит из атомов.

Концепция в действии

Чтобы увидеть анимацию этой молекулы ДНК, нажмите здесь.

Некоторые клетки содержат агрегаты макромолекул, окруженные мембранами; они называются органеллами. Органеллы — это небольшие структуры, которые существуют внутри клеток и выполняют специализированные функции. Все живые существа состоят из клеток; сама клетка является наименьшей фундаментальной структурной и функциональной единицей живых организмов. (Вот почему вирусы не считаются живыми: они не состоят из клеток. Чтобы создать новые вирусы, они должны вторгнуться и захватить живую клетку; только тогда они могут получить материалы, необходимые им для размножения. ) Некоторые организмы состоят из одноклеточные, а другие многоклеточные. Клетки классифицируются как прокариотические или эукариотические. Прокариоты — одноклеточные организмы, у которых отсутствуют органеллы, окруженные мембраной, и ядра, окруженные ядерными мембранами; напротив, клетки эукариот имеют связанные с мембраной органеллы и ядра.

В большинстве многоклеточных организмов клетки объединяются в ткани, представляющие собой группы сходных клеток, выполняющих одну и ту же функцию. Органы представляют собой совокупность тканей, сгруппированных вместе на основе общей функции. Органы есть не только у животных, но и у растений. Система органов – это более высокий уровень организации, состоящий из функционально связанных органов. Например, позвоночные животные имеют много систем органов, таких как система кровообращения, которая переносит кровь по всему телу, а также в легкие и обратно; он включает такие органы, как сердце и кровеносные сосуды. Организмы – это индивидуальные живые существа. Например, каждое дерево в лесу — это организм. Одноклеточные прокариоты и одноклеточные эукариоты также считаются организмами и обычно называются микроорганизмами.

Рис. 1.8. От атома до всей Земли биология исследует все аспекты жизни.

Какое из следующих утверждений неверно?

1. Ткани существуют внутри органов, которые существуют внутри систем органов.
2. Сообщества существуют внутри популяций, существующих внутри экосистем.
3. Органеллы существуют внутри клеток, которые существуют в тканях.
4. Сообщества существуют в экосистемах, существующих в биосфере.

Все особи вида, обитающие в определенной области, вместе называются популяцией. Например, в лесу может быть много белых сосен. Все эти сосны представляют собой популяцию белых сосен в этом лесу. На одной и той же конкретной территории могут проживать разные популяции. Например, лес с соснами включает в себя популяции цветковых растений, а также популяции насекомых и микробов. Сообщество – это совокупность популяций, населяющих определенную территорию. Например, все деревья, цветы, насекомые и другие популяции в лесу образуют лесное сообщество. Лес сам по себе является экосистемой. Экосистема состоит из всех живых существ в определенной области вместе с абиотическими или неживыми частями этой среды, такими как азот в почве или дождевая вода. На высшем уровне организации биосфера представляет собой совокупность всех экосистем и представляет собой зоны жизни на Земле. Он включает землю, воду и части атмосферы.

Область применения биологии очень широка, потому что жизнь на Земле чрезвычайно разнообразна. Источником этого разнообразия является эволюция, процесс постепенных изменений, в ходе которого из старых видов возникают новые. Биологи-эволюционисты изучают эволюцию живых существ во всем, от микроскопического мира до экосистем.

В 18 веке ученый по имени Карл Линней впервые предложил организовать известные виды организмов в иерархическую таксономию. В этой системе виды, наиболее похожие друг на друга, объединяются в группу, известную как род. Более того, сходные роды (множественное число от рода) объединяются в семейство. Эта группировка продолжается до тех пор, пока все организмы не будут собраны вместе в группы на самом высоком уровне. Текущая таксономическая система теперь имеет восемь уровней в своей иерархии, от низшего к высшему, а именно: вид, род, семейство, порядок, класс, тип, царство и область. Таким образом, виды группируются внутри родов, роды группируются в семействах, семейства группируются в отрядах и т. д.

Рис. 1.9 На этой диаграмме показаны уровни таксономической иерархии собак, от самой широкой категории — домена — до самого конкретного — вида.

Верхний уровень, домен, является относительно новым дополнением к системе с 1990-х годов. В настоящее время ученые выделяют три домена жизни: эукариоты, археи и бактерии. Домен Eukarya содержит организмы, имеющие клетки с ядрами. В него входят царства грибов, растений, животных и несколько царств простейших. Археи представляют собой одноклеточные организмы без ядра и включают в себя множество экстремофилов, которые живут в суровых условиях, например, в горячих источниках. Бактерии — еще одна совершенно другая группа одноклеточных организмов без ядер. И археи, и бактерии — прокариоты, неофициальное название клеток без ядра. Признание в 19В 90-е годы тот факт, что некоторые «бактерии», ныне известные как археи, генетически и биохимически так же отличаются от других бактериальных клеток, как и от эукариот, мотивировал рекомендацию разделить жизнь на три домена. Это резкое изменение в наших знаниях о древе жизни демонстрирует, что классификации не являются постоянными и будут меняться по мере поступления новой информации.

В дополнение к иерархической таксономической системе Линней был первым, кто назвал организмы, используя два уникальных имени, теперь называемых биномиальной системой именования. До Линнея использование общих названий для обозначения организмов вызывало путаницу, поскольку в этих общих названиях существовали региональные различия. Биномиальные имена состоят из названия рода (с большой буквы) и названия вида (все строчные). Оба имени выделяются курсивом при печати. Каждому виду дается уникальный бином, признанный во всем мире, так что ученый в любом месте может знать, о каком организме идет речь. Например, североамериканская голубая сойка известна как 9.0037 Цианоцитта кристата . Наш вид — Homo sapiens .

Рис. 1.10. Эти изображения представляют разные домены. Сканирующая электронная микрофотография показывает, что (а) бактериальные клетки принадлежат к домену Bacteria, а (b) экстремофилы, которые все вместе видны как цветные маты в этом горячем источнике, принадлежат к домену Archaea. И подсолнух (c), и лев (d) являются частью домена Eukarya.

Эволюция в действии

Карл Вёзе и филогенетическое дерево

Эволюционные взаимоотношения различных форм жизни на Земле можно обобщить в виде филогенетического древа. Филогенетическое древо — это диаграмма, показывающая эволюционные отношения между биологическими видами, основанные на сходствах и различиях в генетических или физических признаках или в том и другом. Филогенетическое дерево состоит из точек ветвления или узлов и ветвей. Внутренние узлы представляют предков и являются точками эволюции, когда, основываясь на научных данных, считается, что предок разошелся, образовав два новых вида. Длину каждой ветви можно рассматривать как оценку относительного времени.

В прошлом биологи делили живые организмы на пять царств: животные, растения, грибы, простейшие и бактерии. Однако новаторская работа американского микробиолога Карла Вёзе в начале 1970-х годов показала, что жизнь на Земле развивалась по трем линиям, которые теперь называются доменами — бактерии, археи и эукариоты. Везе предложил этот домен как новый таксономический уровень, а Archaea как новый домен, чтобы отразить новое филогенетическое дерево. Многие организмы, принадлежащие к домену Archaea, живут в экстремальных условиях и называются экстремофилами. Чтобы построить свое дерево, Везе использовал генетические отношения, а не сходство, основанное на морфологии (форме). В филогенетических исследованиях использовались различные гены. Дерево Вёза было построено на основе сравнительного секвенирования генов, которые широко распространены, обнаруживаются в слегка измененной форме в каждом организме, законсервированы (это означает, что эти гены лишь слегка изменились на протяжении эволюции) и имеют соответствующую длину.

Рис. 1.11 Это филогенетическое дерево было построено микробиологом Карлом Вёзе с использованием генетических взаимосвязей. Дерево показывает разделение живых организмов на три домена: бактерии, археи и эукариоты. Бактерии и археи представляют собой организмы без ядра или других органелл, окруженных мембраной, и, следовательно, являются прокариотами.

Посмотреть видео о науке и медицине

Сфера применения биологии широка и поэтому содержит множество разделов и поддисциплин. Биологи могут заниматься одной из этих поддисциплин и работать в более узкой области. Например, молекулярная биология изучает биологические процессы на молекулярном уровне, включая взаимодействия между молекулами, такими как ДНК, РНК и белки, а также то, как они регулируются. Микробиология изучает строение и функции микроорганизмов. Это довольно широкая отрасль, и, в зависимости от предмета изучения, среди прочих есть микробные физиологи, экологи и генетики.

Другая область биологических исследований, нейробиология, изучает биологию нервной системы, и, хотя она считается отраслью биологии, она также признана междисциплинарной областью исследований, известной как неврология. Из-за своего междисциплинарного характера эта субдисциплина изучает различные функции нервной системы с использованием молекулярных, клеточных, эволюционных, медицинских и вычислительных подходов.

Рисунок 1.12. Исследователи работают над раскопками окаменелостей динозавров на участке в Кастельоне, Испания.

Палеонтология, еще одна отрасль биологии, использует окаменелости для изучения истории жизни. Зоология и ботаника изучают животных и растения соответственно. Биологи также могут специализироваться в качестве биотехнологов, экологов или физиологов, и это лишь некоторые из областей. Биотехнологи применяют знания биологии для создания полезных продуктов. Экологи изучают взаимодействие организмов в окружающей их среде. Физиологи изучают работу клеток, тканей и органов. Это всего лишь небольшая выборка из многих областей, которыми могут заниматься биологи. От наших собственных тел до мира, в котором мы живем, открытия в биологии могут влиять на нас самым непосредственным и важным образом. Мы зависим от этих открытий для нашего здоровья, наших источников пищи и преимуществ, предоставляемых нашей экосистемой. Из-за этого знание биологии может помочь нам в принятии решений в нашей повседневной жизни.

Развитие технологий в двадцатом веке, которое продолжается и по сей день, особенно технологии описания и манипулирования генетическим материалом, ДНК, изменило биологию. Эта трансформация позволит биологам продолжать более подробно понимать историю жизни, то, как работает человеческое тело, наше человеческое происхождение и то, как люди могут выживать как вид на этой планете, несмотря на стрессы, вызванные нашим растущим числом. Биологи продолжают разгадывать огромные тайны жизни, предполагая, что мы только начали понимать жизнь на планете, ее историю и наше отношение к ней. По этой и другим причинам знания по биологии, полученные с помощью этого учебника и других печатных и электронных средств, должны быть преимуществом в любой области, в которой вы работаете.

Судмедэксперт

Судебная экспертиза — это применение науки для ответа на вопросы, связанные с законом. Биологи, а также химики и биохимики могут быть судебными экспертами. Судебно-медицинские эксперты предоставляют научные доказательства для использования в судах, и их работа включает в себя изучение следов, связанных с преступлениями. За последние несколько лет интерес к криминалистике возрос, возможно, из-за популярных телевизионных шоу, в которых участвуют судебно-медицинские эксперты. Кроме того, развитие молекулярных методов и создание баз данных ДНК обновили виды работы, которую могут выполнять судебно-медицинские эксперты. Их служебная деятельность в основном связана с преступлениями против людей, такими как убийства, изнасилования и нападения. Их работа включает в себя анализ образцов, таких как волосы, кровь и другие биологические жидкости, а также обработку ДНК, обнаруженной во многих различных средах и материалах. Судмедэксперты также анализируют другие биологические доказательства, оставленные на месте преступления, такие как части насекомых или пыльцевые зерна. Студенты, которые хотят продолжить карьеру в области криминалистики, скорее всего, должны будут пройти курсы химии и биологии, а также некоторые интенсивные курсы математики.

Рис. 1.13. Судебно-медицинский эксперт работает в комнате для выделения ДНК в Лаборатории уголовных расследований армии США.

Биология – это наука о жизни. Все живые организмы имеют несколько общих ключевых свойств, таких как порядок, чувствительность или реакция на раздражители, размножение, адаптация, рост и развитие, регуляция, гомеостаз и переработка энергии. Живые существа высоко организованы в соответствии с иерархией, которая включает атомы, молекулы, органеллы, клетки, ткани, органы и системы органов. Организмы, в свою очередь, группируются как популяции, сообщества, экосистемы и биосфера. Эволюция является источником огромного биологического разнообразия на Земле сегодня. Диаграмма, называемая филогенетическим деревом, может использоваться для отображения эволюционных отношений между организмами. Биология очень широка и включает в себя множество разделов и поддисциплин. Примеры включают, среди прочего, молекулярную биологию, микробиологию, нейробиологию, зоологию и ботанику.

атом: основная единица материи, которая не может быть расщеплена обычными химическими реакциями

биология: изучение живых организмов и их взаимодействия друг с другом и окружающей их средой

биосфера: совокупность всех экосистем на Земле

клетка: наименьшая фундаментальная единица структуры и функции живых существ

сообщество: совокупность популяций, населяющих определенную территорию

экосистема: все живые существа в определенной области вместе с абиотическими, неживыми частями этой среды

эукариот: организм с клетками, имеющими ядра и мембраносвязанные органеллы постепенное изменение популяции, которое также может привести к возникновению новых видов из более старых видов

гомеостаз: способность организма поддерживать постоянные внутренние условия

макромолекула: большая молекула, обычно образованная путем соединения более мелких молекул вместе для выполнения общей функции

система органов: более высокий уровень организации, состоящий из функционально связанных органов

органелла: мембраносвязанный компартмент или мешок внутри клетки

организм: отдельное живое существо

филогенетическое дерево: диаграмма, показывающая эволюционные отношения между биологическими видами, основанные на сходстве и различиях в генетических или физических признаках или в обоих

популяция: все живущие особи одного вида в определенной области

прокариот: одноклеточный организм, у которого отсутствует ядро ​​или любая другая мембраносвязанная органелла

ткань: группа подобных клеток, выполняющих одну и ту же функцию

Атрибуция СМИ

• Рисунок 1. 2, автор Ivengo(RUS) © Public Domain
• Рисунок 1.3 Алекс Ломас © CC BY (С указанием авторства)
• Рисунок 1.4 Питера и Рене Лансер © CC BY (С указанием авторства)
• Рисунок 1.5. Автор Дэвид © CC BY (С указанием авторства)
• Рисунок 1.6 Юго-западный регион Тихоокеанского региона USFWS © CC BY (Атрибуция)
• Рисунок 1.7 Brian0918 © Public Domain
• Рисунок 1.8
  • «молекула»: модификация работы Джейн Уитни;
  • «органеллы»: модификация работы Луизы Ховард;
  • «клетки»: модификация работы Брюса Ветцеля, Гарри Шефера, Национальный институт рака;
  • «ткань»: модификация работы «Килбад» © Public Domain
  • «Органы»: модификация работы Марианы Руис Вильярреал, Хоакима Алвеса Гаспара;
  • «организмы»: модификация работы Питера Даттона;
  • «экосистема»: модификация работы от «gigi479»1 ″ © CC BY (Атрибуция)
  • «биосфера»: модификация работы НАСА © Public Domain
• Рисунок 1. 10
  • EscherichiaColi NIAID: модификация работы Rocky Mountain Laboratories, NIAID, NIH © Public Domain
  • Extremophiles, модификация работы Стива Джурветсона © CC BY (Attribution)
  • Подсолнух модификация работы Майкла Арриги
  • Модификация работы Франка Вассена «Лев» © CC BY (Атрибуция)
• Рисунок 1.12 Марио Модесто © Public Domain
• Рисунок 1.13. Командование CID армии США по связям с общественностью

License

Concepts of Biology — 1st Canadian Edition Чарльза Молнара и Джейн Гейр распространяется по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License, если не указано иное.

Поделиться этой книгой

Поделиться в Твиттере

Биологическая революция: инновации, меняющие экономику, общество и нашу жизнь

Резюме (PDF-1022KB)

Полный отчет (PDF-3MB)

Слияние достижений в области биологических наук и ускорение развития вычислений, автоматизации и искусственного интеллекта подпитывают новую волну инноваций. Эта биореволюция может оказать значительное влияние на экономику и нашу жизнь, от здравоохранения и сельского хозяйства до потребительских товаров, энергии и материалов.

Некоторые инновации сопряжены с серьезными рисками, коренящимися в самоподдерживающемся, самовоспроизводящемся и взаимосвязанном характере биологии, что требует серьезных и продолжительных дебатов о том, как должна происходить эта революция. Несчастные случаи могут иметь серьезные последствия, и, особенно при неэтичном или злонамеренном использовании, манипулирование биологией может превратиться в ящик Пандоры, открытие которого наносит долговременный ущерб здоровью людей, экосистемам или тому и другому. Риски особенно велики, потому что многие материалы и инструменты относительно дешевы и доступны. Кроме того, устранение этих рисков осложняется множеством систем юрисдикции и культурных ценностей, что затрудняет сотрудничество и координацию между странами.

Однако новые биологические приложения уже улучшают нашу реакцию на глобальные вызовы, включая изменение климата и пандемии. Глобальные меры реагирования на новый коронавирус — SARS-CoV-2 — продемонстрировали существенный прогресс в биологической науке всего за последние несколько лет. Скорость, с которой ученые секвенировали геном вируса — недели, а не месяцы, — свидетельствовала о новом мире биологии, описанном в этом исследовании. Однако секвенирование — это только начало: биологические инновации позволяют быстро проводить клинические испытания вакцин, искать эффективные методы лечения и глубоко исследовать как происхождение, так и пути передачи вируса.

Видео

Биологическая революция

Целых 60 процентов физических ресурсов мировой экономики, в принципе, могут быть произведены биологическим путем — около одной трети этих ресурсов составляют биологические материалы (древесина или животные, разводимые в пищу), а остальные две трети — небиологические ( пластмассы или топливо), но потенциально могут быть произведены или заменены с помощью биологии. Таким образом, вполне возможно, что биоинновации могут повлиять на до 60 процентов физических ресурсов, хотя до полного раскрытия этого потенциала еще далеко. Даже скромный прогресс в этом направлении может изменить экономику, общество и нашу жизнь, включая то, что мы едим и носим, ​​лекарства, которые мы принимаем, топливо, которое мы используем, и то, как мы строим наш физический мир. В сфере здравоохранения по крайней мере 45 процентов нынешнего глобального бремени болезней можно было бы решить с помощью науки, которая мыслима сегодня.

Уже виден конвейер из примерно 400 вариантов использования, почти все из которых научно осуществимы на сегодняшний день. Одни только эти приложения могут иметь прямой экономический эффект в размере до 4 триллионов долларов в год в течение следующих десяти-двадцати лет. Более половины этого прямого воздействия может быть не связано со здоровьем человека в таких областях, как сельское хозяйство и продовольствие, потребительские товары и услуги, а также производство материалов и энергии. Принимая во внимание потенциальные побочные эффекты, новые приложения, которые еще не появились, и дополнительные научные открытия, полный потенциал может быть намного больше.

1. Биологические инновации охватывают четыре области

2. Новые биологические возможности могут привести к значительным изменениям в экономике и обществе

3. Сегодняшний поток приложений — это лишь малая часть далеко идущих последствий, ожидаемых в будущем.

4. Биологические инновации сопряжены с глубокими и уникальными рисками

5. На пути к усыновлению наука — лишь отправная точка

6. Достижение баланса, позволяющего реализовать потенциал при управлении рисками

Нынешняя волна инноваций в биологии была вызвана слиянием прорывов в самой науке, а также достижений в области вычислений, анализа данных, машинного обучения, искусственного интеллекта (ИИ) и биологической инженерии, которые способствуют и ускоряют изменения. Эта революция готовилась десятилетиями. 13-летняя попытка составить карту генома человека стоимостью 3 миллиарда долларов, начатая в 1990 году, является фундаментальным строительным блоком, но сила этой карты начала материализоваться только тогда, когда секвенирование ДНК стало дешевле и быстрее. Стоимость секвенирования ДНК снижается быстрее, чем закон Мура. Достижения в области более дешевого и высокопроизводительного скрининга помогли снизить затраты на вход, ускорить темпы экспериментов и создать новые формы данных, чтобы помочь нам лучше понять биологию.

Инновации сгруппированы по четырем направлениям: (1) биомолекулы — картирование, измерение и проектирование молекул; (2) биосистемы — инженерия клеток, тканей и органов; (3) биомашины — интерфейс между биологией и машинами; и (4) биокомпьютинг — использование клеток или молекул, таких как ДНК, для вычислений (Иллюстрация 1).

Экспонат 1

Мы стремимся предоставить людям с ограниченными возможностями равный доступ к нашему веб-сайту. Если вам нужна информация об этом контенте, мы будем рады работать с вами. Пожалуйста, напишите нам по адресу: [email protected]

Крупные достижения на каждой из четырех арен дополняют друг друга. В биомолекулах и биосистемах достижения в области омики и молекулярных технологий расширяют наше понимание биологических процессов, а также позволяют нам разрабатывать биологию. Также существует возможность конструировать или модифицировать живую клетку для лечения или предотвращения болезней; например, революционный инструмент CRISPR позволяет ученым редактировать гены быстрее и точнее, чем предыдущие методы. По сути, тот же процесс применяется для производства всего, от текстиля до мяса. Достижения в области биомашин и биокомпьютеров предполагают глубокое взаимодействие между биологией и машинами; становится все более возможным измерять нейронные сигналы и создавать точные нейропротезы. Теперь также возможно хранить огромное количество данных в мире с помощью ДНК. Плотность хранения ДНК примерно в миллион раз больше, чем у жесткого диска.

Новые биологические возможности могут привести к радикальным изменениям в экономике и обществе:

Биологические средства могут быть использованы для производства значительной доли физических материалов мировой экономики, потенциально с улучшенными характеристиками и устойчивостью. Ферментация, веками использовавшаяся для приготовления хлеба и пива, теперь используется для создания таких тканей, как искусственный шелк паука. Биология все чаще используется для создания новых материалов, обладающих уникальными свойствами, обладающих совершенно новыми возможностями, биоразлагаемых и/или производящихся таким образом, чтобы выделять значительно меньше углерода. Некоторые компании уже используют генно-инженерные микробы для создания биотоплива для авиационной и морской промышленности.

Повышение контроля и точности в методологии происходит по всей цепочке создания стоимости, от доставки до разработки и потребления с большей персонализацией. Достижения в области молекулярной биологии сделали процессы НИОКР и доставки более точными, предсказуемыми и преднамеренными, что позволило создать рациональный дизайн, а не делать открытия случайно. Расширение знаний о геномах человека и связях между определенными генами и болезнями способствует распространению персонализированной медицины и точного земледелия.

Технически один килограмм необработанной ДНК может хранить все данные мира.

Способность создавать и перепрограммировать человеческие и нечеловеческие организмы растет. Генная терапия может предложить полное излечение от некоторых болезней. Сельскохозяйственные культуры можно генетически модифицировать, чтобы они давали более высокие урожаи и, например, были более устойчивыми к жаре или засухе — характеристики, которые становятся еще более важными с учетом изменения климата.

Новые методологии, использующие автоматизацию, машинное обучение и распространение биологических данных, повышают эффективность исследований и разработок. Биология и вычислительная техника вместе ускоряют исследования и разработки, тем самым решая проблему производительности. Анализ McKinsey, проведенный в 2017 году, показал, что соотношение доходов и расходов на НИОКР в биофармацевтической отрасли достигло самого низкого уровня производительности в период с 2008 по 2011 год. Биотехнологические компании и исследовательские институты все чаще используют в лабораториях роботизированную автоматизацию и датчики, которые могут увеличить производительность до десяти раз. Расширенная аналитика с использованием машинного обучения может обеспечить более глубокое понимание процесса НИОКР.

Растет потенциал интерфейсов между биологическими системами и компьютерами. Новое поколение интерфейсов биомашин основано на тесном взаимодействии между людьми и компьютерами. Такие интерфейсы включают нейропротезы, которые восстанавливают утраченные сенсорные функции (бионическое зрение) или позволяют сигналам мозга управлять физическим движением. Биокомпьютеры, которые используют биологию для имитации кремния, исследуются, включая использование ДНК для хранения данных. ДНК примерно в миллион раз плотнее, чем жесткий диск; технически, один килограмм необработанной ДНК может хранить все данные мира.

Для этого исследования была составлена ​​библиотека из примерно 400 вариантов использования, которые уже представляют собой видимый конвейер на годы вперед. Библиотека включает в себя приложения, которые сегодня научно осуществимы и, вероятно, станут коммерчески жизнеспособными к 2050 году. В течение следующих десяти-двадцати лет одни только эти приложения могут иметь прямой экономический эффект в размере от 2 до 4 триллионов долларов США в год по всему миру.

Здоровье и работоспособность человека имеют самый четкий путь от исследований до коммерциализации. Наука развита, и рынок в целом принимает инновации. Однако более половины прямого воздействия приложений в библиотеке в течение следующих десяти-двадцати лет, вероятно, будет не связано со здравоохранением, в первую очередь в сельском хозяйстве и потребительских товарах (Иллюстрация 2).

Экспонат 2

Мы стремимся предоставить людям с ограниченными возможностями равный доступ к нашему веб-сайту. Если вам нужна информация об этом контенте, мы будем рады работать с вами. Пожалуйста, напишите нам по адресу: [email protected]

В течение этого периода приложения, как правило, относятся к четырем ключевым доменам:

Здоровье и работоспособность человека. Применения включают клеточную, генную и РНК-терапию для лечения или даже предотвращения заболеваний, ряд омолаживающих методов лечения для увеличения продолжительности жизни, инновации в репродуктивной медицине, усовершенствования в разработке и доставке лекарств, а также новое прогностическое моделирование здоровья и болезней человека . Изучаются и становятся доступными многие другие варианты лечения моногенных (вызванных одним геном) заболеваний, таких как серповидно-клеточная анемия, полигенных заболеваний, таких как сердечно-сосудистые заболевания, и инфекционных заболеваний, таких как малярия. Прямое ежегодное глобальное потенциальное воздействие оценивается в размере от 0,5 трлн до 1,3 трлн долларов США в течение следующих 10–20 лет, или 35 процентов от общей суммы (включая воздействие от интерфейсов биомашин).

Сельское хозяйство, аквакультура и продукты питания. Заявки в этой области включают инновационные новые способы проведения селекции животных и растений с использованием молекулярных или генетических маркеров, которые во много раз быстрее, чем установленные методы селекции; новые, более точные инструменты генной инженерии растений; быстроразвивающаяся работа с использованием микробиома растений, почвы, животных и воды для повышения качества и продуктивности сельскохозяйственного производства; и разработка альтернативных белков, включая выращенное в лаборатории мясо. Прямое годовое воздействие может составить от 0,8 триллиона до 1,2 триллиона долларов в течение следующих десяти-двадцати лет, или 36 процентов от общей суммы.

Потребительские товары и услуги. Открываются возможности для использования растущих объемов биологических данных, чтобы предлагать потребителям персонализированные продукты и услуги на основе их биологического строения. Приложения в этой области включают прямое генетическое тестирование, косметику и уход за собой, все больше основанные на расширении знаний о микробиоме по мере распространения тестирования микробиома, а также инновационные подходы к оздоровлению (или фитнесу) не только у людей, но и у домашних животных. В течение следующих 10–20 лет ежегодный прямой экономический эффект может составить 200–800 млрд долл. США, или 19процент от общего числа (включая воздействие интерфейсов биомашин).

Прямое годовое глобальное воздействие биореволюции может составить от 2 до 4 триллионов долларов США в 2030–2040 годах.

Материалы, химикаты и энергия. Новые биологические способы производства и обработки материалов, химикатов и энергии могут изменить многие отрасли промышленности и нашу повседневную жизнь, хотя экономические проблемы сложны. Приложения в этой области включают инновации, связанные с производством материалов, такие как улучшенные процессы ферментации, новые биомаршруты, использующие возможность редактирования ДНК микробов для разработки новых материалов с совершенно новыми свойствами (самовосстанавливающиеся ткани — один из примеров) и развитие достижений. в биотопливе для внедрения новых форм хранения энергии. В течение следующих десяти-двадцати лет прямое ежегодное глобальное воздействие может составить от 200 до 300 миллиардов долларов в год, или 8 процентов от общей суммы.

Биология имеет много других потенциальных применений, хотя некоторые из них, вероятно, появятся в будущем. Его можно использовать, чтобы помочь окружающей среде посредством биосеквестрации — использования биологических процессов для улавливания выбросов углерода из атмосферы — и биовосстановления. Воздействие также проявляется в интерфейсах биомашин и биокомпьютерах, где наука и разработки находятся на ранней стадии, но приложения являются многообещающими. Уже разработанные приложения включают нейропротезирование для восстановления слуха и зрения.

Прямое потенциальное влияние примерно 400 вариантов использования может составлять лишь небольшую часть потенциального масштаба воздействия. Многие другие инновации разрабатываются в частных лабораториях или в оборонной промышленности, где разработки остаются конфиденциальными по соображениям коммерческой или национальной безопасности.

В конечном итоге влияние будет распространяться почти на каждый сектор экономики, оказывая влияние на общество и окружающую среду, поскольку биологические инновации трансформируют пулы прибыли, цепочки создания стоимости и бизнес-модели. В ближайшие годы, если вы не будете использовать биологию для производства продуктов, вы, скорее всего, будете их потреблять. Воздействие может пойти гораздо дальше, поскольку биология потенциально может быть использована для решения некоторых серьезных проблем нашего времени, включая смягчение последствий изменения климата. К 2040–2050 годам прямое применение, которое мы рассчитали, могло бы сократить среднегодовые антропогенные выбросы парниковых газов на 7–9.процентов от уровня выбросов 2018 года.

Этот всплеск инноваций в биологии сопровождается серьезными рисками. Сделайте это правильно, и преимущества могут быть очень значительными; сделать это неправильно, и могут быть катастрофические последствия на уровне населения. Эти риски представляют собой уникальный набор соображений, которые, если их не контролировать должным образом, потенциально могут перевесить обещанные преимущества конкретного приложения:

• Биология самовоспроизводится, самоподдерживается и не признает границ юрисдикции. Например, новые генно-инженерные генные драйвы, примененные к переносчикам болезней (комарам в случае малярии), могут принести огромную пользу для здоровья, но такие генетические драйвы трудно контролировать, и они потенциально могут необратимо изменить экосистемы.
• Взаимосвязанная природа биологии может увеличить вероятность непредвиденных последствий. Изменения в одной части системы могут иметь каскадные эффекты и непредвиденные последствия для целых экосистем или видов. Редактирование генов также могло иметь непреднамеренные или «нецелевые» эффекты.
• Низкие входные барьеры открывают дверь для потенциального неправильного использования с потенциально фатальными последствиями. Некоторые биологические технологии относительно дешевы и доступны. Коммерческие наборы для редактирования генов CRISPR продаются в Интернете относительно дешево.
• Различные системы ценностей затрудняют достижение консенсуса, в том числе по вопросам жизни и смерти. Технические и научные вопросы, такие как редактирование эмбрионов, быстро становятся вопросами морали, и часто решения по этим вопросам являются выражением системы ценностей человека. Задача сотрудничества и координации систем ценностей между культурами и юрисдикциями — непростая задача, особенно когда достижения в этих научных областях можно рассматривать как уникальное конкурентное преимущество для бизнеса или экономики.
• Вопросы конфиденциальности и согласия имеют основополагающее значение. Опасения по поводу личной конфиденциальности и согласия широко распространены, учитывая, что краеугольным камнем биологических достижений являются данные, полученные из нашего тела и мозга.
• Неравный доступ может увековечить социально-экономическое неравенство с потенциально регрессивными последствиями. Биологические достижения и их коммерческое применение не могут быть доступны для всех в равной мере, что усугубляет социально-экономическое неравенство. На страновом уровне события развиваются быстрее и шире всего в относительно богатых странах.

Эти риски требуют обдуманного реагирования и потенциально новых подходов. В прошлых волнах технологических изменений регулирование возникало в ответ на инновации; в биологии есть сильный аргумент в пользу проактивного подхода. Регулирование будет иметь важное значение, но также важны надзор и мониторинг науки, даже по мере ее развития. Выбор, который сделают ученые, поможет определить, какие технологии будут развиваться. Международное сотрудничество и координация будут ценными, поскольку биология не признает границ — как это произошло в начале 2020 года с быстрым распространением COVID-19..

Необходимо учитывать риски, но помимо этого есть много этапов, которые необходимо согласовать по мере того, как инновации переходят от лаборатории к внедрению. Путь к усыновлению состоит из трех основных этапов: научные исследования; коммерциализация; а затем диффузия. Чтобы биологические приложения распространяли и оказывали воздействие, играют роль шесть основных факторов; они определяют, происходит ли усыновление и сколько времени это занимает:

• Инвестиции в научные исследования. Финансирование, инструменты, таланты и доступ к данным являются необходимыми и мощными элементами инвестиций, необходимых для того, чтобы ученые могли добиться успеха. Как правило, требуются годы исследований и значительных инвестиций в эти возможности, чтобы довести идею до точки, в которой продукт или услуга становятся научно осуществимыми.
• Четыре фактора играют роль в коммерциализации и распространении. Во-первых, новый биологический продукт или услуга должны конкурировать с существующими продуктами и услугами не только по стоимости, но и за счет более высокого качества или новых свойств, или даже за счет удовлетворения потребностей, которые не удовлетворяются существующими предложениями. Второй фактор заключается в том, подходят ли бизнес-модели для того, что может быть быстро меняющимся ландшафтом. В-третьих, новый продукт и услуга, основанные на биологии, должны привлечь нужных потенциальных клиентов с помощью элементов выхода на рынок, включая ценообразование, продажи и маркетинг. Четвертый фактор — возможность масштабирования операций.
• Риск и механизмы, регулирующие использование. Учитывая глубокие и уникальные риски, связанные с биологическими инновациями, механизмы, регулирующие использование, в том числе широкое признание со стороны общества и регулирование, являются ключевыми на всех этапах. Около 70 процентов общего потенциального воздействия может зависеть от принятия потребителями, обществом и регулирующими органами, исходя из анализа областей, в которых сегодня действуют правила в крупных странах.

Скорость и степень внедрения сильно различаются в зависимости от приложения и домена. Некоторые приложения, в том числе использование новых биомаршрутов для производства лекарств, уже демонстрируют устойчивые признаки раннего коммерческого внедрения. Другие, такие как CAR-T-клеточная терапия рака, недавно стали коммерчески жизнеспособными, их применение находится на ранней стадии и может быстро расти в ближайшем будущем в ближайшее десятилетие. Третьи, такие как использование генетически модифицированных растений для секвестрации CO ₂ подает надежды в научных исследованиях, но коммерческая жизнеспособность и принятие фермерами или другими покупателями, вероятно, еще впереди (Иллюстрация 3).

Экспонат 3

Мы стремимся предоставить людям с ограниченными возможностями равный доступ к нашему веб-сайту. Если вам нужна информация об этом контенте, мы будем рады работать с вами. Пожалуйста, напишите нам по адресу: [email protected]

Учитывая широту изменений, которые, вероятно, ожидаются впереди, новаторам, предприятиям, правительствам и отдельным лицам необходимо стать грамотными в биологических науках, чтобы понять происходящие фундаментальные сдвиги, воспользоваться большими потенциальными преимуществами, но таким образом, чтобы гарантировать, что инновации безопасны для граждан и общества.

Новаторы. Ученые управляют своими собственными исследовательскими процессами. Рецензирование — это мощный внутренний управляющий механизм, гарантирующий точность и обоснованность исследований. Но ученые не могут работать в вакууме; в определенной степени им необходимо учитывать взгляды общества в исследованиях, которые они распространяют. Научное сообщество должно играть последовательную и эффективную надзорную роль.

Предприятиям следует подумать о том, как воспользоваться биологическими инновациями, потенциально адаптировать стратегии. Биологическая революция может трансформировать целые цепочки создания стоимости, и компаниям практически во всех секторах может потребоваться адаптировать стратегии. Учитывая неопределенность и очевидно разные сроки принятия различных приложений, компаниям следует рассмотреть подход к инвестициям, основанный на портфеле. По своей природе биологические инновации являются междисциплинарными, и поэтому маловероятно, что любой существующий сегодня бизнес может работать в одиночку. Крупные компании должны учитывать степень, в которой они развивают весь спектр необходимых возможностей собственными силами или «покупают» то, что им нужно, посредством слияний и поглощений, а также партнерств. Как и в случае цифровой революции, некоторым компаниям следует подумать о том, как использовать бизнес-модели на основе платформ, которые могут использовать межотраслевые возможности, снижать предельные затраты и стимулировать комбинаторные инновации за счет использования растущих биологических данных. Среди других аспектов, которые следует учитывать, — ряд возможностей для более персонализированных и точных предложений, обеспечиваемых растущими биологическими данными, и инновационные модели получения дохода, которые могут помочь ускорить распространение.

Биологическая революция может трансформировать целые цепочки создания стоимости, и компаниям практически в каждом секторе может потребоваться адаптировать стратегии.

Гражданское общество, правительства и политики должны получать информацию о биологических достижениях и эффективно реагировать на них. Несколько правительств, в том числе правительства Китая, Великобритании и США, задали тон биологическим инновациям, опубликовав стратегические планы и цели, направленные на стимулирование биологических инноваций и использование их преимуществ. Однако инновации должны быть уравновешены механизмами, регулирующими использование и неправомерное использование, и необходимо учитывать, соответствуют ли существующие профессиональные и регулирующие механизмы цели.

Отдельные лица и потребители могут сыграть ключевую роль в принятии биологических достижений. Чтобы эффективно участвовать в дискуссиях, которые могут быть противоречивыми (в качестве примера рассмотрим редактирование эмбрионов), люди должны стремиться понять преимущества по сравнению с рисками. Они также должны понимать, что есть личные компромиссы. Например, тестирование DTC дает людям потенциально ценную информацию о вероятности заражения определенными заболеваниями, но добыча этой информации может поставить под угрозу их конфиденциальность.

Биология, социальные науки и история: междисциплинарность в трех направлениях

«Я не хочу, чтобы вы отвечали на это письмо», — писал биолог Ланселот Хогбен экономисту Уильяму Бевериджу 1 ноября 1937 года. Хогбен был счастлив признать, что он выпил «достаточно виски, чтобы достичь уровня честности, эксгибиционизма или откровенности, которого я редко достигаю до 8 часов вечера». и он знал, что то, что он хотел сказать, вероятно, не выглядело бы хорошо в холодном свете дня. Недавно он покинул Лондонскую школу экономики после краха «Естественных основ социальных наук» — междисциплинарной программы, которую Беверидж, директор Лондонской школы экономики, создал для ученых-естественников и социологов и нанял Хогбена для ее руководства (Renwick, 2014). Были взаимные упреки и обвинения, летящие с обеих сторон дисциплинарного спектра. Хогбен, однако, был рад уйти от этого и, как он сказал Бевериджу, был занят спасением своей карьеры после того, как «запятнал свою репутацию шестью годами сотрудничества с экономистами и тому подобным». ^{Footnote 1}

Многие ученые отождествляют себя с чувством разочарования Хогбена, которое возникло из-за того, что ему не удалось убедить его коллег в области социологии и экономики в том, что их работа улучшится, если они примут методы, которые он использовал как биолог-экспериментатор. Люди в разных дисциплинах поступают по-разному: их интересуют разные вопросы, они исследуют их по-разному, и когда они публикуют свои открытия, они излагают их в разных формах и публикуют в разных журналах. Тем не менее, как утверждает Лайн (2015) в этом журнале, это не мелкие проблемы и не абстрактные трудности. Напротив, это проблемы, которые имеют значение, потому что исследования, выходящие за рамки небольших проектов, которые университетские факультеты могут финансировать самостоятельно, теперь часто требуют междисциплинарной работы. Это особенно верно в отношении гуманитарных и социальных наук, где государственная поддержка резко сократилась, особенно за последнее десятилетие, поскольку политики считают, что исследования STEM дают результаты, способствующие экономическому росту (Holmwood, 2014). Междисциплинарная работа останется в обозримом будущем. Некоторые будут продолжать превозносить его достоинства; другие будут оплакивать его высокий статус. Но, нравится вам это или нет, круглые столы с коллегами из других отделов и дисциплин станут ценой, которую многим придется заплатить за финансирование исследований и карьерный рост.

Мои собственные исследования в течение последнего десятилетия включали в себя растущий уровень междисциплинарной деятельности. Ключевым компонентом было изучение таких проектов, как «Естественные основы социальных наук», в основном для того, чтобы мы могли лучше понять, как сложилось нынешнее состояние отношений между биологическими и социальными науками. Однако не менее важной была попытка связать эту историю с дискуссиями, имеющими значение для будущего этих отношений. Как я объясню, эти действия представляют собой важные и потенциально новаторские возможности, а также риски и серьезные проблемы, не все из которых имеют простые решения. По моему постоянному опыту междисциплинарные проекты такого рода вызывают важные и интересные дискуссии. Но они порождают больше вопросов, чем ответов, когда речь идет о подлинно междисциплинарных практиках, которыми могут заниматься отдельные исследователи. Каким бы разочаровывающим ни был этот результат, он вполне может стать точкой междисциплинарного сотрудничества.

Биология, социальные науки и история

Мой текущий проект «Биология, социальные науки и история: взаимодействие прошлого, настоящего и будущего», который начался в октябре 2014 года и финансируется Советом по исследованиям в области искусства и гуманитарных наук, является развитие моего докторского исследования и первой книги, «Утерянные биологические корни британской социологии: история прошлого » (Renwick, 2012), исследование событий, которые привели к назначению Л. Т. Хобхауса, открыто антибиологического мыслителя, британским первый профессор социологии. По большей части это исследование было обычным историческим исследованием, основанным на кропотливой архивной работе, которая выявила, какие крупные фигуры в ранней британской социологии, включая Патрика Геддеса, шотландского эрудита и неудавшегося кандидата на кафедру, присужденную Хобхаусу (Studholme, 2007). ; Scott and Bromley, 2013), которые, как считается, были поставлены на карту в ходе этих формирующих дискуссий. Как проект, который выполнялся в отделе истории и философии науки — области, основанной на идее, что гуманитарные науки должны играть важную роль в научной деятельности (Портер, 1996)— «Утерянные биологические корни британской социологии» с самого начала был нацелен на достижение более широких целей. Примечательно, как я объяснял во введении и заключении книги, что возникло ощущение, что восстановленные мной забытые взгляды на британскую социологию могут стать чем-то вроде исторических ресурсов: вещами, с которыми социологи могли бы экспериментировать в качестве альтернативных способов осмысления отношений. между биологическими и социальными науками в настоящее время.

Я провел свое исследование в удобный момент. Частично вдохновленный столетием со дня назначения Хобхауса на Лондонскую фондовую биржу и в качестве первого редактора The Sociological Review , ряд социологов высказали размышления о том, что, по их мнению, произошло 100 лет назад, и предложили, что можно извлечь из этой истории (Studholme, 2007; Scott and Husbands, 2007; Studholme et al., 2007; Fuller). , 2007). Это побудило меня думать, что у моей работы в области социологии есть аудитория, и привело к тому, что один из участников этих дебатов написал предисловие к моей книге, что, несомненно, помогло сформировать ее восприятие за пределами моей конкретной области исторических знаний (Fuller, 2012). . Это также предполагало наличие аудитории, готовой участвовать в более широком разговоре не только о роли исторических знаний в социальных науках, но и о пересечении биологических и социальных наук.

Мой проект построен на ряде различных мероприятий, направленных на то, чтобы открыть пространство для таких разговоров. Имеется обширное историческое исследование происхождения исследований социальной мобильности в Соединенном Королевстве, результаты которого начинают появляться (Renwick, готовится к печати), вклад в журнал по социальным наукам (Renwick, 2016), панельные дискуссии, организованные для общественные мероприятия, публичные лекции для распространения результатов исследований за пределами академической аудитории и конференция, которая состоится в Йоркском университете в апреле 2016 года. Эти мероприятия включали адаптацию моих первоначальных планов к реалиям сотрудничества и области исследований, которая быстро развивается. меняется, во многом благодаря постоянному приходу новых участников, со многими из которых я познакомился в процессе. Далее следует то, что я считаю наиболее важным и ценным уроком, который я извлек из этого процесса.

Возможности и вызовы

Отправной точкой является то, что многие считают обнадеживающим. В основе моего проекта лежит оттачивание и применение моих навыков историка в традиционном исследовательском контексте. Я посещал архивы в Соединенном Королевстве и Соединенных Штатах, много читал обширную и часто неиспользованную первичную литературу и готовил свои открытия к публикации. Тем не менее, я продолжал эту работу, зная, что, в конечном счете, некоторые аспекты необходимо будет использовать для самых разных целей, привлекая аудиторию из разных дисциплин, и что опубликованная работа является лишь одной из многих целей. Это вынудило меня составить повестку дня, которая временами казалась нежелательной — возможно, отвлечение от узконаправленного поиска исторических знаний. В равной степени необходимость думать об этих различных контекстах, особенно о вопросах, которые могут задать исследователи в разных областях, побудила меня задуматься о более широком наборе проблем. Это может звучать как принятие желаемого за действительное — видеть положительное в крайне нежелательном навязывании, — но я думаю, что такие выводы были бы неправильными. Иногда нам действительно нужен толчок, чтобы рассмотреть вопросы, выходящие за рамки тех, на которых мы сосредоточены как ученые-одиночки — предпочтительная исследовательская модель в гуманитарных науках. Но эта шпора ценна только при двух условиях. Во-первых, это оставляет исследователям пространство для выполнения достаточной работы по их собственной дисциплине; в противном случае для многих возникнет очевидный вопрос, стоит ли это предприятие. Во-вторых, при сохранении этого пространства необходимо осмысленное понимание междисциплинарной работы; один основан на идее, что участники должны иметь возможность вместе достигать разных целей.

Мне посчастливилось найти аудиторию среди социологов, которые хотят заниматься историческими исследованиями, как это было, когда я созвал панель по биосоциальным наукам с участием Деса Фицджеральда, Маурицио Мелони, Стива Фуллера и Дэвида Инглиса для встреча Британской социологической ассоциации в Глазго в апреле 2015 года. Дискуссия была оживленной и совпадала с более широким кругом дебатов о роли исторического знания и понимания в социальных науках. Созыв группы также дал мне возможность наладить связи с такими учеными, как Мелони, который, без моего ведома, когда я впервые рассматривал свой проект тремя годами ранее, работал над аналогичными проблемами с точки зрения философии биологии и социологии науки. Эта связь открыла новые возможности, такие как приглашение написать статью в Монография Sociological Review 2016 года, Biosocial Matters: Rethinking Sociology-Biology Relations in the Twenty-First Century , которую Мелони редактирует совместно с Саймоном Дж. Уильямсом и Полом Мартином (Meloni et al., 2016; Renwick , 2016). Возможно, самой ценной частью этого процесса была возможность рецензировать мою работу социологами. Это оказалось неоценимым для выявления того, какие части моей работы наиболее полезны в другом дисциплинарном контексте, предоставления рекомендаций по видам вопросов, которые мне необходимо рассмотреть, чтобы связать мою работу с проблемами социальных наук, и понимания того, какие из моих идей находят свое отражение в другом предметном контексте. дисциплинарный контекст. Некоторые из этих проблем были очевидны издалека, но большинство стало ясно только при непосредственном взаимодействии.

Текущий процесс организации междисциплинарной конференции в сотрудничестве с рядом других исследователей, включая Фелисити Каллард, которая много писала о междисциплинарности, предоставил ценную возможность в аналогичных отношениях (Callard et al. , 2015, Callard and Fitzgerald , 2015). Цели конференции — сессии, посвященные четырем проблемным областям: люди, «социальное», практика и архивы — состоят в том, чтобы собрать вместе исследователей из как можно большего числа дисциплин для обсуждения того, как обмен идеями и методами может омолодить существующие исследования. программы и помогать создавать новые. Это позволило мне наладить контакты с людьми, работающими над целым рядом вопросов, включая цифровые методы, неврологию и генетическую историю, в которых у меня мало надежды приобрести опыт в ближайшее время. Этот процесс может быть чрезвычайно полезным и интересным процессом открытия. Но собрать правильный состав участников — например, обеспечить баланс между полами и учеными на разных этапах их карьеры — может быть сложно. Сама конференция, конечно, еще состоится, но обсуждения обещают быть поучительными.

В этом отношении один из наиболее важных уроков, которые я усвоил, заключается в том, что существуют значительные препятствия, когда речь идет о формировании практики, а не духа или культуры междисциплинарности. Инициировать беседу с людьми из разных дисциплин относительно просто в том смысле, что существует множество исследователей, интересующихся дисциплинами, выходящими за рамки их собственных. Однако определение формы междисциплинарного исследования, которое может проводить отдельный человек, — это совсем другое дело. Показательным примером является растущая и противоречивая область нейроистории, в которой ученые используют концепции нейробиологии для объяснения прошлого человеческого опыта и исторических изменений. Нейроисторики утверждают, что понятия, включая культуру и общество, нельзя понять отдельно от мозга и генов, как утверждает подавляющее большинство историков, часто неявно в их повседневной практике. Взяв гораздо более длительный взгляд, чем это принято в традиционной исторической науке, нейроисторики указывают на такие события, как изменения в сельском хозяйстве и питании в эпоху палеолита, которые значительно увеличили количество калорий, доступных для потребления, и расширили возможности мозга. Приближаясь к нашей эпохе, они утверждают, что интеллектуальный фермент европейского Просвещения был заложен в «психотропной» культуре, наполненной продуктами, включая кофе и табак, которые не только свидетельствовали о глобальных торговых сетях, но также имели силу стимулировать и изменяют состояния мозга, делая возможной новую интеллектуальную культуру (например, см. Smail, 2009).; Брук и Ларсен, 2014).

Нейроисторики отвергают это обвинение в том, что их проект является в конечном счете редукционистским. Они утверждают, что мозг и гены играют важную роль в исторических процессах, но это всего лишь два из многих компонентов того, что в конечном счете является динамическим процессом. Действительно, они предполагают, что сосредоточение внимания на мозге может иметь освобождающий эффект, заставляя людей видеть изменения как результат невероятно долговременных событий и тем самым противодействуя «презентистской» тенденции на факультетах истории, особенно в США, и культуре в целом. который редко считает, что история имеет корни за пределами 1900 (Смаил, 2009). Действительно, согласно Ханту (2015), рассмотрение истории как процесса, в котором природные факторы формируют культуру и общество в такой же степени, как и наоборот, является важной частью решения некоторых из величайших проблем нашего времени, таких как окружающая среда. , которые политики не хотят видеть ни в чем другом, кроме как в самых непосредственных выражениях.

Тем не менее, несмотря на благородно звучащие цели, существуют, казалось бы, обыденные, но весьма насущные вопросы о том, как нейроистория может выглядеть на практике. Сколько нейробиологии на самом деле нужно знать историку, чтобы анализировать прошлое в таких терминах? Нужно ли, например, историкам иметь возможность проводить нейронаучные исследования, чтобы применять их результаты к историческим или социологическим предметам? Или ожидание того, что исследователи в области гуманитарных и социальных наук будут просто применять ресурсы, которые им предоставлены, полностью упаковано? Ответы на вопросы важны, потому что они имеют важные последствия как в интеллектуальном, так и в институциональном плане. В то время как недоброжелатели, такие как Роджер Кутер (2014), обеспокоены тем, что превращение мозга в центр нашего понимания истории человечества угрожает лишить историю, не говоря уже о самих людях, свободы действий и силы критики, когда дело доходит до последствий к долгосрочному проекту подготовки нейроисториков, квалифицированных как в нейробиологии, так и в историческом анализе. Какая подготовка может потребоваться начинающим нейроисторикам, особенно аспирантам? Ответ на этот вопрос имеет огромное значение для финансирования исследований.

В этом отношении я обнаружил, что обсуждение и диалог, а не поиск конкретных решений, являются наиболее важными частями междисциплинарной работы. Установление контактов с Мелони, например, привлекло мое внимание к ряду важных вопросов, таких как идея о том, что эпигенетика — изучение взаимосвязи между экспрессией генов и окружающей средой — предлагает новую и потенциально важную область для сотрудничества между социальными и биологическими ученых (Meloni, 2014a, b, 2016). Отходя от идеи о том, что человеческий геном содержит «мусорную ДНК», материал с реальной целью, эпигенетика перестраивает идею наследственности, делая окружающую среду такой же важной, как и гены. В связи с этим такие вещи, как восприимчивость к определенным заболеваниям в процессе старения, не являются жестко запрограммированными, как считали некоторые естествоиспытатели в прошлом, а возникают благодаря процессам взаимодействия биологии и окружающей среды (FASEB, 2014). Это развитие имеет решающее значение для социологов, утверждает Мелони (2016), потому что оно открывает неоднозначное пространство; тот, в котором социологи должны играть активную и важную роль, потому что они имеют уникальную возможность внести свой вклад в дискуссии о содержании и построении окружающей среды. Действительно, и это не менее важно, это пространство предлагает потенциал для радикально новой политики биосоциальной науки. Когда на первый план выходит взаимодействие генов и окружающей среды, старые представления о жесткой наследственности теряют актуальность. Представьте себе, к примеру, как могла бы выглядеть биологически обоснованная социальная политика, если бы она не заключалась в отслеживании наследования якобы хороших и плохих генов, как опасаются критики, а вместо этого была сосредоточена на том, как дизайн городской среды или даже сама социальная структура вызывают определенные изменения. условия? И наоборот, если связать этот момент с нейроисторией, то как могла бы выглядеть история, если бы биология рассматривалась не как фиксированная сущность, а как нечто, сформированное культурой? Безусловно, предложения Мелони открыты для той же критики, что и нейроистория, когда речь идет о вопросах финансирования исследований и институциональной идентичности. Тем не менее, как дальновидный проект, направленный на формирование идентичности неоднозначного нового интеллектуального пространства, а не на переделку отдельной дисциплины, он обещает больше.

Заключение

В предыдущих разделах я попытался обрисовать некоторые уроки, которые я извлек из проекта, посвященного изучению различных способов, которыми ученый-гуманитарий может заселить пространство на стыке биологических и социальных наук. Опыт был положительным, но не без значительных проблем. Есть два вопроса, которые стоит выделить в качестве части моих заключительных мыслей. Первый касается взаимосвязи между моими ожиданиями при запуске проекта и результатами, которые сейчас подходят к концу. Как я уже объяснял, было много того, что советы по финансированию называют результатами: публикации, презентации на конференциях и выступления перед аудиторией за пределами академических кругов. Все это дает важные, хотя и далеко не окончательные, показатели исследовательской деятельности. Тем не менее, они представляют собой завершение лишь небольшого числа вопросов. На что я не нашел определенных ответов, так это на вопросы о создании междисциплинарных практик. Безусловно, я научился открывать дискуссию вне ряда дисциплинарных границ, которую не следует недооценивать как продуктивный процесс сам по себе. Но я лишь немного лучше понимаю, как будет выглядеть повседневная междисциплинарная практика на стыке биологии, социальных наук и истории.

Второй вопрос касается нынешнего асимметричного характера междисциплинарного сотрудничества. Налаживание связей между гуманитарными и общественными науками, успех в которых можно измерить различными способами, например, количеством откликов на приглашения на конференции, было тяжелой работой, но требовало постоянного прогресса. Прямые связи с науками о жизни установить гораздо труднее. Причины расхождений далеко не ясны. Это не из-за привычек или сопротивления со стороны многих биологов. Те, кто работает на стыке социальных наук и наук о жизни, включая медицинские науки, особенно в области цифровых методов, были открыты для активного участия в дискуссиях. Но академическая жизнь занята и определяется целым рядом различных проблем, включая финансирование, которые, кажется, делают сотрудничество более насущным для тех, кто находится на социальной стороне баррикад. Возможно, следует сделать вывод, что путь к междисциплинарным дискуссиям требует участия людей, работающих на периферии, а не в центре. Наиболее вероятно, что новые практики появятся после длительных дискуссий среди широкой группы заинтересованных сторон о повестке дня для нового вида биосоциальных исследований.

Дополнительная информация

Как цитировать эту статью : Renwick C (2016) Биология, социальные науки и история: междисциплинарность в трех направлениях. Пэлгрейв Коммуникейшнс . 2:16001 doi: 10.1057/palcomms.2016.1.

Ссылки

• Брук Дж. Л. и Ларсен К. С. (2014) Воспитание природы: генетика, эпигенетика и окружающая среда в биоистории человека. Американское историческое обозрение ; 119 (5): 1500–1513.

  Артикул

  Google ученый

• Каллард Ф. и Фитцджеральд Д. (2015) Переосмысление междисциплинарности в социальных и неврологических науках . Palgrave Macmillan: Бейзингсток, Великобритания.

  Книга

  Google ученый

• Каллард Ф. , Фитцджеральд Д. и Вудс А. (2015) Междисциплинарное сотрудничество в действии: отслеживание сигнала, отслеживание шума. Пэлгрейв Коммуникейшнс ; 1 , 15019 10.1057/palcomms.2015.19.

  Артикул
  пабмед
  ПабМед Центральный

  Google ученый

• Кутер Р. (2014) Нейронные завесы и воля к исторической критике: почему историки науки должны серьезно относиться к нейроповороту. Исида ; 105 (1): 145–154.

  Артикул

  Google ученый

• FASEB (Федерация американских обществ экспериментальной биологии). (2014) Заглядывая за пределы нашей ДНК, https://www.faseb.org/Portals/2/PDFs/opa/2014/Epigenetics%20Horizons.pdf, по состоянию на 5 января 2016 г.

• Фуллер С. (2012) Предисловие. В: Ренвик К. (ред.). Утраченные биологические корни британской социологии: история прошлого . Palgrave Macmillan: Basingstoke, UK, стр xii – xvii.

  Google ученый

• Fuller S (2007) Путь, по которому лучше не идти. Социологическое обозрение ; 55 (4): 807–815.

  Артикул

  Google ученый

• Холмвуд Дж. (2014) Прошлое и будущее социологии: влияние внешней структуры, политики и финансирования В: Холмвуд Дж. и Скотт Дж. (ред.). Справочник Пэлгрейва по социологии в Великобритании . Palgrave Macmillan: Бейзингсток, Великобритания, стр. 588–610.

  Глава

  Google ученый

• Хант Л. (2015) Написание истории в глобальную эпоху . В.В. Нортон и Ко: Нью-Йорк.

  Google ученый

• Лайн Р. (2015) Междисциплинарность и тревога. Palgrave Communications ; 1 , 15021 10.1057/palcomms.2015.21.

  Артикул

  Google ученый

• Мелони М. (2014a) Как биология стала социальной и что это означает для социальной теории. Социологическое обозрение ; 62 (3): 593–614.

  Артикул

  Google ученый

• Мелони М. (2014b) Биология без биологизма: социальная теория в постгеномную эпоху. Социология ; 48 (4): 731–746.

  Артикул

  Google ученый

• Мелони М. (2016) Политическая биология: наука и социальные ценности в человеческой наследственности от евгеники до эпигенетики . Palgrave Macmillan: Бейзингсток, Великобритания.

  Книга

  Google ученый

• Мелони М., Уильямс С.М. и Мартин П. (редакторы) (2016) Биосоциальные вопросы: переосмысление отношений между социологией и биологией в двадцать первом веке . Уайли-Блэквелл: Оксфорд.

  Google ученый

• Портер Р. (1996) История науки и история общества В: Олби Р., Кантор Г., Кристи Дж. Р. Р. и Ходж Дж. (ред.) Companion to the History of Modern Science . Рутледж: Лондон, стр. 32–46.

  Google ученый

• Renwick C (2012) Утраченные биологические корни британской социологии: история прошлого . Palgrave Macmillan: Бейзингсток, Великобритания.

  Книга

  Google ученый

• Renwick C (2014) Завершение круга социальных наук? Уильям Беверидж и социальная биология в Лондонской школе экономики в 1930-е годы. Философия социальных наук ; 44 (4): 478–496.

  Артикул

  Google ученый

• Ренвик К. (2016) Новые бутылки для молодого вина: Джулиан Хаксли, биология и социология в Британии В: Мелони М., Уильямс С. М. и Мартин П. (ред.) Биосоциальные вопросы: переосмысление отношений социологии и биологии в Двадцать первый век . Уайли-Блэквелл: Оксфорд.

  Google ученый

• Renwick C (ожидается) Евгеника, демографические исследования и исследования социальной мобильности в Великобритании начала и середины двадцатого века. Исторический журнал .

• Смайл Д.Л. (2009) О глубинной истории и мозге . Калифорнийский университет Press: Беркли, Калифорния.

  Google ученый

• Скотт Дж. и Бромли Р. (2013) Предвидение социологии: Виктор Брэнфорд, Патрик Геддес и поиски социальной реконструкции . Государственный университет Нью-Йорка Press: Олбани, штат Нью-Йорк.

  Google ученый

• Скотт Дж. и мужья CT (2007) Виктор Брэнфорд и строительство британской социологии. Социологическое обозрение ; 55 (3): 460–484.

  Артикул

  Google ученый

• Стадхольм М. (2007) Патрик Геддес: основатель социологии окружающей среды. Социологическое обозрение ; 55 (3): 441–459.

  Google ученый

• Стадхольм М., Скотт Дж. и Мужья С. (2007) Двойники и расисты: о насилии в альтернативных вселенных. Ответ на высказывание Стива Фуллера о «пути, по которой лучше не идти». Социологическое обозрение ; 55 (4): 816–822.

  Артикул

  Google ученый

Скачать ссылки

Биологические науки | Колледж Монтгомери, Мэриленд

Посетите веб-сайт Колледж-Парка Университета Мэриленда, чтобы узнать о специальностях: биологические науки,
Биохимия, химия и наука об окружающей среде и политика — биоразнообразие и сохранение
— это все программы ограниченной регистрации (LEP в UM) со специальным курсом шлюза
требования.

Специальность по биологическим наукам Колледж-Парка Университета Массачусетса в университетах Шейди-Гроув не
LEP (Программа ограниченной регистрации). См. рекомендации для этой специальности, которая имеет
концентрация в нейробиологии.

UM — Эквивалентность курса MC для специальностей биологических наук

Наряду с курсами биологии, химии и математического анализа учащимся рекомендуется пройти
оба курса любой последовательности из 2 курсов в одной и той же школе, поскольку курсы могут не совпадать
поднимайте тему за темой. См. последовательность курса физики ниже.

Основные курсы биологии:
BSCI 105 (Принципы I) = MC’s BIOL150 Принципы биологии I [ранее BI107]
BSCI 106 (Принципы II) = MC’s BIOL151 Принципы биологии I [ранее BI108]
BSCI 207 (Принципы III) — MC’s BIOL 252 Принципы биологии III
BSCI 222 (Принципы генетики). = MC’s BIOL 222 или 209 Генетика, BIOL 222 предпочтительнее
Последовательность курса математики для биологических наук в UMCP: выберите один из — 

MATH 130 и 131 Исчисление для наук о жизни I и II и 131 = MC’s MATH 170 и 171 Исчисление
для наук о жизни I и II
MATH 140 и 141 Исчисление I и II = MC’s MATH 181 & 182 Исчисление I и II

Последовательность курса химии @ UMCP:

CHEM 131      Общая химия I и лаборатория = MC’s CHEM 131 Принципы химии I
[ранее Ch201]
CHEM 231      Органическая химия I и лаборатория = MC’s CHEM 203 Органическая химия I [Ch303]
CHEM 241      Органическая химия II и лаборатория = MC’s CHEM 204 Organic Chem II [Ch304]
CHEM 271 CHEM MC and General Chemistry 132 Принципы хим.
II [Ч202]
CHEM 272      Лаборатория биоаналитической химии, 2 кредита — эквивалента нет @ MC,
учащиеся сдают это после перевода или во время зачисления в MC через MTAP

учащиеся MC, которые прошли курс MC «Принципы химии I и II» и «Органическая химия I».
& II [CHEM 131, 132, 203 и 204] нужно будет пройти CHEM 272 Bioanalytical Chem Lab
[2 кр.] (но не CHEM 271) в UMCP для выполнения требований по химии для Life
Специальность по естественным наукам в UMCP. Студенты, желающие сдать CHEM272 в UMCP, могут сделать это через
программа MTAP, по которой учащиеся могут пройти один курс в UMCP, будучи зачисленными в MC.

Последовательность курса физики: в UMCP появилась новая последовательность курса «Физика для наук о жизни». Четыре года
На страницах плана для следующих специальностей указано, что учащиеся будут проходить серию PHYS.
в младшем классе; это верно и для предлагаемой специальности биологических наук UMCP.
в Тенистой роще. PHYS 203 и 204 Колледжа Монтгомери больше не принимаются для биологических
Специальность по естественным наукам в UMCP, если она не была принята до осени 2013 года; однако Монтгомери-колледж
теперь предлагает PHYS 233 и 234 Physics for Life Sciences в кампусе Rockville для студентов.
которые хотели бы пройти серию «Физика» до перевода.

PHYS 233 колледжа Монтгомери — ФИЗИКА ДЛЯ НАУК О ЖИЗНИ I — 4 кредита
Первая часть двухсеместрового курса общей физики, специально ориентированного на
приложения, актуальные для студентов, изучающих биологию и доврачебные программы. Курс
охватывает основы механики, включая силы и энергию, свойства материи и термодинамику.
в аутентичных биологических контекстах. ПРЕДПОСЫЛКИ: МАТЕМАТИКА 181, БИОЛ 150, БИОЛ 151,
и CHEM 131, или согласие ведомства. ТРЕБУЕТСЯ: МАТЕМАТИКА 182. 3 часа лекций, 4 часа
лабораторных часов/дискуссий каждую неделю.
Предлагаемую последовательность курсов см. в четырехлетних планах UMCP:  http://bsci.umd.edu/major-requirements The Biological
Основные науки также предлагаются UMCP в кампусе Shady Grove.
Биологические науки в UMBC
UMBC предлагает как B.A. и Б.С. программы на получение степени в области биологических наук. Ученики
выбирают курс обучения в соответствии со своими карьерными целями.

Учебная программа по биологическим наукам предназначена для студентов, которые планируют заниматься
врач или другая медицинская профессия, или кто хочет совместить другую область обучения, например
как образование, экологические исследования или научное письмо — с солидным опытом
в биологии.

Учебная программа бакалавриата биологических наук наиболее подходит для студентов, планирующих
продолжить обучение в области биологии или работать в технических или лабораторных исследованиях
параметр.

UMBC также предлагает B.S. степень в биоинформатике и вычислительной биологии, которая
сочетает биологические знания с информатикой и математикой.

Что такое системная биология · Институт системной биологии

Системная биология основана на понимании того, что целое больше суммы частей.

Системная биология была ответственна за некоторые из наиболее важных достижений в науке о здоровье человека и экологической устойчивости. Это целостный подход к расшифровке сложности биологических систем, который начинается с понимания того, что сети, образующие все живые организмы, представляют собой нечто большее, чем сумма их частей. это совместный , объединяющий многие научные дисциплины — биологию, информатику, инженерию, биоинформатику, физику и другие — для предсказания того, как эти системы меняются со временем и в различных условиях, и для разработки решений самых насущных мировых проблем в области здравоохранения и окружающей среды. .

Эта способность разрабатывать прогностические многомасштабные модели позволяет нашим ученым обнаружить новых биомаркера заболеваний, стратифицировать пациентов на основе уникальных генетических профилей и нацелен на лекарства и другие виды лечения. Системная биология, в конечном счете, создает потенциал для совершенно новых видов исследований и стимулирует постоянные инновации в биологических технологиях и вычислениях.

Поскольку системная биология требует постоянного внимания к очень сложному, очень человеческому социальному эксперименту, ISB создает такую ​​финансовую, социальную и психологическую среду, в которой могут работать лучшие ученые, технологи, инженеры и математики мира. 0021 сотрудничают с и стараются изо всех сил.

Доктор Нитин Балига, старший вице-президент и директор ISB, объясняет, что такое системная биология. Смотреть на YouTube.

СИСТЕМНАЯ БИОЛОГИЯ 101:

Инновационный двигатель ISB

Фундаментальный принцип системной биологии заключается в том, что решение сложных биологических проблем всегда требует разработки новых технологий для исследования новых измерений пространства данных. Новые типы данных требуют новых аналитических инструментов. Этот благотворный цикл биологии, управляющей технологиями, движущей силой вычислений, может существовать только в междисциплинарной среде, где биологи, химики, программисты, инженеры, математики, физики, врачи и другие могут объединиться в команды для решения грандиозных задач. Это ИСБ. И это описывает то, что мы называем «инновационным двигателем» (изображенным ниже), который стимулирует нашу способность разрабатывать интеллектуальную собственность, которой мы делимся через платформы с открытым доступом или путем выделения компаний.

Междисциплинарные группы

Описывая системную биологию и отличительные характеристики подхода ISB, мы всегда подчеркиваем, что наши лабораторные группы намеренно и обязательно являются междисциплинарными. Например, в одной из наших лабораторий работают молекулярные биологи, микробиологи, генетики, инженеры, океанографы и даже астрофизик. Сложность биологии в наш век «больших данных» требует, чтобы разные команды работали с такими огромными объемами данных и придавали им смысл. Новые технологии, которые быстрее и эффективнее обрабатывают данные, также позволяют исследователям повторно анализировать существующие наборы данных, что часто позволяет выявить неизвестную информацию. Дополнительные навыки позволяют любой из наших групп исследователей лучше понимать биологические или экологические проблемы с разных точек зрения и быстрее приходить к общим выводам. Наши междисциплинарные команды внесли заметный вклад во все области, от закисления океана до нейродегенеративных заболеваний, туберкулеза и множественных видов рака.

Сеть сетей

С помощью сетей мы можем организовывать и интегрировать информацию на разных уровнях. Социальные сети изменили общение в 21 веке, демократизировав наши платформы для общения. В ISB мы также занимаемся сетями. Один из принципов системной биологии, на который мы часто ссылаемся, — это «Сеть сетей». На биологическом уровне наши тела состоят из множества сетей, которые интегрированы и взаимодействуют на разных уровнях. От нашего генома до молекул и клеток, из которых состоят органы нашего тела, вплоть до нас самих в нашем мире: мы по своей сути являемся сетью сетей. Системная биология рассматривает эти сети в разных масштабах, чтобы интегрировать поведение на разных уровнях, формулировать гипотезы о биологических функциях и обеспечивать пространственное и временное понимание динамических биологических изменений. При изучении сложной биологии недостаточно понимать только одну часть системы. Таким образом, структура «Сети сетей» дает осмысленное понимание того, чем отличается подход системной биологии, более интегрированный и более способный к анализу и прогнозированию переходов состояний в биологических системах.

Многомасштабное моделирование

Независимо от того, осознаем мы это явно или нет, многомасштабные явления являются частью нашей повседневной жизни. Мы организуем наше время в днях, месяцах и годах в результате многомасштабной динамики солнечной системы. Наше общество организовано в виде иерархической структуры, от городов до штатов, стран и континентов. Человеческое тело представляет собой сложную машину, состоящую из множества мелких частей, которые работают сами по себе или вместе с другими частями для выполнения определенных функций. Органеллы внутри каждой клетки нашего тела взаимодействуют друг с другом, чтобы поддерживать здоровое функционирование клетки, которая движется, дифференцируется и умирает. Эти субклеточные органеллы и их отростки регулируют сигнальный механизм каждой клетки для взаимодействия с соседними клетками и образуют многоклеточные системы, называемые тканями (например, эпителиальная ткань, мышечная ткань). Два или более типов тканей работают вместе, образуя орган, выполняющий определенную задачу (например, рот, желудок, печень). Два или более органов работают вместе, образуя системы органов, такие как пищеварительная система и нервная система, которые выполняют более сложные задачи. Все эти системы органов взаимодействуют друг с другом, обеспечивая здоровое функционирование организма. Традиционные подходы к моделированию систем реального мира сосредоточены на одном масштабе, что дает ограниченное понимание системы. Скорость, с которой развивалась биотехнология, позволила нам собрать большие объемы данных о поведении в различных масштабах биологической системы. Генетические и экологические изменения ДНК, уровни экспрессии РНК, экспрессия генов и синтез белков — все это теперь можно измерить в течение нескольких дней при быстро снижающейся стоимости. Таким образом, ученые и аналитики данных должны использовать это разнообразие типов данных и строить интегративные модели, которые позволяют всесторонне понять изучаемую систему. Многомасштабные модели делают именно это. Интегрируя модели в разных масштабах и обеспечивая поток информации между ними, многомасштабные модели описывают систему в целом и, как таковые, являются неотъемлемой частью принципов системной биологии.

Анализ отдельных клеток

Хорошо известно, что не бывает «средних» пациентов. Поэтому в клинических испытаниях, охватывающих большие группы пациентов, необходимо учитывать характеристики каждого пациента, в том числе индивидуальную генетическую склонность каждого человека реагировать на лекарство определенным образом. Статистический анализ средних показателей населения скрывает ценную индивидуальную информацию. Учет неоднородности населения из-за неизбежной изменчивости от пациента к пациенту называется «стратификацией» и лежит в основе персонализированной медицины. Такая стратификация позволит правильно сопоставить импеданс с подходящими и эффективными препаратами. Каждая клетка в клеточной популяции, состоящей из внешне идентичных клеток, представляет собой отдельную особь. Не существует «средней» клетки даже в популяции клеток одного и того же типа. Точно так же, как можно посмотреть на отдельных пациентов в популяции и идентифицировать подтипы заболеваний, можно идентифицировать «квантованные» или «дискретные» клеточные подтипы в клеточной популяции. Квантованные подтипы выполняют разные функции и образуют сеть — очень похожую на социальную сеть в человеческих популяциях. Таким образом, понимание того, как работает орган, потребует понимания скоординированной интеграции функционирования всех квантованных типов клеток. Из-за такой клеточной неоднородности даже самое сильнодействующее селективное лекарство убивает только часть опухолевых клеток, что объясняет неумолимую лекарственную устойчивость злокачественных опухолей. Это новое понимание клеточной гетерогенности требует измерения всех молекулярных профилей в отдельных клетках. Ткани следует рассматривать не как аморфную массу, а анализировать как динамические популяции клеток с разрешением по одной клетке.

Понимание протеомики

Если ДНК — это план жизни, то белки — это кирпичики. Гены в ДНК транслируются в белки, цепочки аминокислот, которые складываются в трехмерные структуры. Тип и порядок аминокислот в белке изменяют его форму и определяют его особую функцию.