Музыка наука: Недопустимое название | Наука | Fandom

Наука о человеческой одержимости звуком»

Музыка доставляет нам удовольствие, помогает сфокусироваться, может волновать или наоборот, успокаивать. Причем ее действие универсально, независимо от культуры, в которой мы были воспитаны. В книге «На музыке: Наука о человеческой одержимости звуком» (издательство «Альпина нон-фикшн»), переведенной на русский язык Анной Поповой, нейробиолог и музыкант Дэниел Левитин рассказывает, что такое музыка с точки зрения науки, как она взаимодействует с человеческим мозгом и почему оказывается для нас так важна. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с фрагментом, посвященным тому, как наш мозг воспринимает звуки и чем автомобильный гудок отличается от классической музыки.

Сложность структуры мозга трудно оценить, потому что цифры для ее выражения выходят за пределы нашего понимания (если только вы не занимаетесь космологией). Среднестатистический мозг состоит из 100 млрд нейронов. Если предположить, что каждый нейрон — это доллар и вы на углу улицы раздаете прохожим купюры настолько быстро, насколько возможно, скажем по доллару в секунду, то, занимаясь этим 24 часа в сутки 365 дней в году без единого перерыва с первого дня нашей эры, вы бы к настоящему моменту избавились всего от 2/3 своих денег. Даже если бы вы раздавали по сотне долларов в секунду, у вас ушло бы 32 года. Это если говорить только о числе нейронов — а ведь настоящая сила и сложность мозга (и разума) заключается в их связях.

Каждый нейрон связан с другими нейронами — обычно у него от 1000 до 10 000 связей. Всего четыре нейрона могут соединяться 63 способами или вовсе не соединяться, что дает в общей сложности 64 комбинации. По мере увеличения числа нейронов количество возможных связей между ними растет экспоненциально; формула для расчета числа способов, которыми n нейронов могут соединяться друг с другом, такова: 2(n^*(n–1)/2). Получаются такие цифры:

2 нейрона могут соединяться 2 способами;
3 нейрона могут соединяться 8 способами;
4 нейрона могут соединяться 64 способами;
5 нейронов могут соединяться 1024 способами;
6 нейронов могут соединяться 32 768 способами.

Число комбинаций возрастает настолько быстро, что мы вряд ли когда-нибудь изучим все варианты соединений в мозге и поймем их значение. Число комбинаций — и, следовательно, число направлений мысли и состояний мозга, которые могут быть у каждого из нас, — превышает количество частиц во всей известной нам Вселенной.

Стоит обратить внимание и на то, что все песни, которые мы когда-либо слышали, и все, которые когда-либо будут созданы, состоят всего из 12 музыкальных нот (если считать одну октаву). Каждая нота может перейти в другую ноту, в саму себя или в паузу, и это создает 12 вариантов перехода. А каждый из них дает еще столько же. Если учитывать ритм, то есть то, что каждая нота может быть любой длительности, то число комбинаций возрастает еще быстрее.

В основном вычислительная мощность мозга обусловлена как раз огромным количеством вариантов связей, а это возможно благодаря тому, что мозг выполняет вычисления параллельно, а не последовательно. Последовательный процессор подобен сборочному конвейеру, который обрабатывает каждую частицу информации по мере ее поступления на ленту, выполняет с этой частицей какую-то операцию, а затем отправляет ее дальше для выполнения следующей операции. Компьютеры работают именно так. Попросите компьютер загрузить песню с вебсайта, рассказать вам о погоде в городе Бойсе и сохранить файл, над которым вы работаете, и он будет выполнять эти задачи по очереди^*. Он работает настолько быстро, что может сложиться впечатление, будто они все идут одновременно — параллельно, но это не так. А вот мозг может параллельно выполнять сразу несколько задач. Наша слуховая система обрабатывает звук таким же образом — ей не нужно ждать, пока определится его высота, чтобы распознать его источник. Сети нейронов, отвечающие за эти две операции, ищут ответы одновременно. Если одна сеть нейронов завершает свою операцию раньше, чем другая, она просто передает полученную информацию в связанные области мозга, и они могут сразу начать ее использовать. Если из другой сети приходит информация, поступившая позже и влияющая на интерпретацию звуков, которые мы слышим, мозг может «передумать» и обновить ход мыслей. Он вообще постоянно меняет мнение, особенно когда речь идет о восприятии зрительных и слуховых стимулов, — сотни раз в секунду, а мы этого даже не сознаем.

^*Это верно в отношении работы одноядерного процессора: задачи выполняются последовательно. Однако процессор способен обмениваться информацией с оперативной памятью на скорости в тысячи мегагерц и складывать туда недоделанные задачи, а предел задержек для человеческого восприятия — десятки миллисекунд или в лучшем случае единицы. Из-за этой огромной разницы в скорости «мышления» компьютер кажется нам многозадачным устройством. Мозг же по-настоящему многозадачен — он медленный, зато решает массу проблем в один и тот же момент. — Прим. науч. ред.

Поделиться

Вот аналогия взаимодействия нейрональных сетей. Представьте себе, что вы сидите дома в одиночестве в какое-нибудь воскресное утро. Вы не испытываете сильных чувств: вы не особенно радостны, не особенно печальны, не злитесь, не нервничаете, не ревнуете и не напряжены. Вы чувствуете себя более или менее нейтрально. У вас есть куча друзей — целая сеть знакомств, и вы можете позвонить кому угодно. Предположим, что каждый из друзей способен сильно повлиять на ваше настроение. Например, вы знаете, что если позвоните Ханне, то настроение у вас улучшится. Всякий раз, когда вы разговариваете с Сэмом, вам становится грустно, потому что у вас с ним был общий друг, который погиб, и Сэм напоминает вам о нем. Разговор с Карлой дарит вам спокойствие и безмятежность, потому что у нее успокаивающий голос, и вы вспоминаете времена, когда сидели с ней на прекрасной лесной поляне, грелись на солнышке и медитировали. От разговора с Эдвардом вы получаете заряд энергии, а от общения с Тэмми — чувство напряжения. Вы берете телефон, звоните любому из друзей и испытываете определенную эмоцию.

Таких «одномерных» друзей у вас могут быть сотни и тысячи, и каждый из них способен вызывать определенное воспоминание, переживание или изменение настроения. Это и есть ваши связи. Контакт с ними меняет ваше состояние. Если бы вам нужно было общаться с Ханной и Сэмом одновременно или сначала с одним из них, а затем сразу с другим, то от разговора с Ханной вы бы ощутили радость, а от общения с Сэмом — грусть и в конце концов вернулись бы к тому, с чего начинали, — к нейтральному состоянию. Мы можем добавить еще один нюанс, который заключается в весе, или силе влияния, каждой из связей, то есть в том, насколько вы близки с человеком в определенный момент. Этот вес и определяет то, насколько сильно человек может изменить ваше состояние. Если вы ощущаете себя, условно говоря, в два раза ближе к Ханне, чем к Сэму, то после одинаковых по длительности разговоров с ними двумя вы все равно будете ощущать радость, но не настолько сильную, как после разговора с одной только Ханной: общение с Сэмом огорчит вас, но отнимет лишь половину той радости, какую подарил вам разговор с Ханной.

А теперь предположим, что все эти люди способны общаться и друг с другом и у каждого из них состояние тоже может меняться до определенной степени. Хотя Ханна жизнерадостна по натуре, ее позитивность слабеет от общения с грустным Сэмом. Если вы позвоните энергичному Эдварду сразу после того, как он поговорит с напряженным Тэмми (который только что положил трубку после общения с ревнивой Жюстиной), то Эдвард может вызвать у вас новое сочетание эмоций, которого вы еще не испытывали, — своего рода напряженную ревность, на выражение которой и какие-то действия в связи с ней у вас теперь много энергии. Любой из этих друзей также может позвонить вам в любое время и подарить целый букет чувств и переживаний, собранный при их взаимодействии, причем каждый в сети ваших знакомств влияет на каждого, с кем общается, а вы, в свою очередь, тоже вызываете у всех какое-то чувство. Если у вас тысячи друзей с подобным взаимодействием, а в гостиной стоит множество теле фонов, каждый из которых без умолку звонит весь день, то разнообразие эмоциональных состояний становится поистине безграничным.

Общепризнан тот факт, что наши мысли и воспоминания возникают из мириад связей подобного рода, созданных нашими нейронами. Однако не все нейроны одинаково активны в одно и то же время — это вызвало бы у нас в голове какофонию из образов и ощущений (такое происходит при эпилепсии). Определенные группы нейронов — можно назвать их сетями — активируются во время определенных когнитивных процессов и способны, в свою очередь, активировать другие нейроны. Когда я ударяюсь пальцем ноги об угол, рецепторы в ушибленном месте посылают сигналы в соматосенсорную кору. Это запускает цепочку активаций нейронов, заставляющую меня испытать боль, отдернуть ногу от объекта, о который я ее ударил, а еще, возможно, непроизвольно открыть рот и закричать: «&%@!»

Когда я слышу гудок легковой машины, молекулы воздуха, воздействующие на мою барабанную перепонку, вызывают электрические сигналы, которые передаются в слуховую кору. Это провоцирует цепочку событий, задействующих совершенно иную группу нейронов, нежели удар пальцем об угол. Во-первых, нейроны слуховой коры обрабатывают высоту звука так, чтобы я мог отличить гудок легковой машины от звука с другой высотой, например от гудка грузовика или гудка болельщика на футбольном матче. Другая группа нейронов активируется для того, чтобы определить, откуда исходит звук. Эти и другие процессы вызывают зрительную ориентировочную реакцию: я поворачиваюсь к источнику звука, чтобы узнать, что его издает, и, если необходимо, мгновенно отскакиваю назад^* (в результате действий нейронов в моторной коре, куда пришел сигнал от нейронов в эмоциональном центре — миндалине, сообщающий о неизбежной опасности).

^*В случае прыжка из-под машины кора и миндалина включаются в лучшем случае после того, как человек уже отскочил, — в момент осознания произошедшего. А за сам прыжок (как и за пригибание головы или защиту рукой от летящего объекта) отвечают совсем другие области: четверохолмие, ствол мозга и спинной мозг. Они намного древнее коры и миндалины, обработка информации в них примитивная, но быстрая. Если бы мы ждали, пока кора и миндалина вынесут свой вердикт относительно машины или летящего мяча, уворачиваться было бы некому. — Прим. науч. ред.

Поделиться

Когда я слышу фортепианный концерт Рахманинова № 3, волосковые клетки у меня в улитке уха разбирают поступающий звук по диапазонам частот и передают электрические сигналы в первичную слуховую кору — область А1, сообщая ей, какие частоты есть в этом сигнале. Дополнительные области в височной доле, включая верхнюю височную борозду и верхнюю височную извилину с обеих сторон мозга, помогают различать тембры, которые я слышу. Если я хочу узнать эти тембры, то вовлекается гиппокамп, чтобы воспроизвести память о похожих звуках, которые я слышал раньше, и тогда мне нужно получить доступ к своему мнемоническому словарю, что потребует использования структур, находящихся на стыке височной, затылочной и теменной долей. Эти области одинаковые, но активируются не так и не теми группами нейронов, которые обрабатывают сигнал автомобильного гудка. Однако активируются совершенно новые группы нейронов, когда я определяю последовательности нот, то есть высоты звука (дорсолатеральная часть префронтальной коры и поля Бродмана 44 и 47), ритмы (латеральный мозжечок и червь мозжечка) и эмоции (лобные доли, мозжечок, миндалина и прилежащее ядро — часть целой группы структур, задействованных в ощущении удовольствия и вознаграждения, будь то вкусный ужин, секс или прослушивание приятной музыки).
В какой-то степени, если комната колеблется от глубоких звуков контрабаса, могут активироваться некоторые из тех нейронов, что сработали, когда я ударился пальцем ноги, — чувствительные к тактильной информации. Если высота звука автомобильного гудка — А440, то нейроны, настроенные на активацию при сигнале о такой частоте, скорее всего, активируются и сделают это снова, когда та же частота прозвучит в произведении Рахманинова. Но мои внутренние психические переживания, скорее всего, будут отличаться из-за разных контекстов и разных нейрональных сетей, задействованных в этих двух ситуациях.

Отличается и мое восприятие гобоя и скрипки, а также опыт их прослушивания — и то, как Рахманинов использует их в своем произведении, вероятно, вызовет у меня реакцию, противоположную той, какую я испытываю по отношению к гудку легкового автомобиля. Я не испугаюсь, а скорее расслаблюсь. Те же нейроны, которые срабатывают, когда я ощущаю безмятежность и чувство безопасности, могут отреагировать и на спокойные фрагменты концерта.

Благодаря слуховому опыту я научился ассоциировать автомобильные гудки с опасностью или, по крайней мере, с тем, что кто-то хочет привлечь мое внимание. Как так получилось? Некоторые звуки по своей сути успокаивают, а другие пугают. Несмотря на большие межличностные различия, мы рождаемся с предрасположенностью к определенной интерпретации звуков. Резкие, короткие, громкие звуки, как правило, интерпретируются многими животными как тревожные. Мы видим это, сравнивая крики птиц, грызунов и обезьян, которые они издают при опасности. Медленные, плавные и более тихие звуки обычно воспринимаются как успокаивающие или, по крайней мере, нейтральные. Представьте и сравните резкий звук собачьего лая и мягкое мурлыканье кошки, мирно лежащей у вас на коленях. Композиторы это, конечно, знают и используют сотни тонких оттенков тембра и длительностей нот для передачи множества эмоциональных нюансов человеческого опыта.

В симфонии Гайдна № 94 «Сюрприз» (если точнее, во второй ее части, анданте) композитор создает напряжение с помощью мягких скрипок в основной теме. Мягкость звука успокаивает, а краткость аккомпанемента пиццикато посылает легкий, противоречивый сигнал опасности, и вместе они создают тонкое чувство тревоги. Основная мелодическая идея едва ли охватывает более половины октавы — чистую квинту. Мелодический контур предполагает некоторое самодовольство: мелодия идет вверх, затем вниз, а затем повторяет мотив движения вверх. Параллелизм, подразумеваемый мелодией, идущей то вверх, то вниз, то снова вверх, готовит слушателя к очередному движению вниз. Продолжая идти по нотам мягким звуком скрипок, маэстро меняет мелодию, поднимаясь — совсем чуть-чуть, — но при этом сохраняя ритм. Затем он замирает на пятой, относительно устойчивой ступени. Поскольку это самая высокая нота, которая звучала до настоящего момента, мы ждем, что следующая будет ниже и мелодия начнет нисходящее движение к тонике, таким образом «закрывая разрыв» между нею и пятой ступенью. Затем неожиданно Гайдн дает громкую ноту на октаву выше, причем в исполнении дерзких валторн и литавр. Он нарушил наши ожидания в отношении мелодического направления, контура, тембра и громкости одновременно. Вот он, сюрприз в симфонии под названием «Сюрприз».

Это произведение Гайдна разрушает наши представления о том, как устроен мир. Даже человеку, не имеющему ни знаний о музыке, ни музыкальных ожиданий, симфония № 94 кажется удивительной благодаря тембральному переходу от мягкого мурлыканья скрипок к тревожному зову валторн и барабанов. У человека, обладающего некоторыми познаниями, эта симфония разрушает ожидания, сформированные на основе музыкальной конвенции и стиля. Где в мозге происходят подобные сюрпризы, где хранятся ожидания и совершается анализ произведения? Как именно эти операции выполняются в нейронах, до сих пор остается загадкой, но некоторые предположения у нас все-таки есть.

Подробнее читайте:
Левитин, Д. На музыке: Наука о человеческой одержимости звуком / Дэниел Левитин ; Пер. с англ. [Анны Поповой] — М.: Альпина нон-фикшн, 2022. — 433 с.

Архивы музыка — Троицкий вариант — Наука

Главное Страницы истории

23.08.2022 /
№ 360 /
с. 6–7 /
 Евгений Беркович /  История науки /

 Один комментарий

На что жил студент Эйнштейн в Цюрихе? Если коротко, он жил скромно, но не бедствовал. Помощи от родителей ждать не приходилось, так как фирма отца обанкротилась и все вложенные в нее деньги пропали. Финансовые проблемы родителей Альберт принимал близко к сердцу, на втором году обучения он писал сестре Майе: «Бедствия моих несчастных родителей, которые долгие годы не знают ни одного счастливого дня, сильно угнетают меня…»

Главное Страницы истории

11.01.2022 /
№ 345 /
с. 10 /
 Евгений Беркович /  История науки /

 9 комментариев

Профессор Мюнхенского университета и тесть писателя Томаса Манна Альфред Прингсхайм с детства любил музыку и математику и долгое время не мог определиться со своей будущей профессией. Позднее к этим увлечениям добавилось собирание произведений искусства, и он стал владельцем богатейших коллекций картин, золотых и серебряных украшений, итальянской майолики. Три страсти — математика, музыка и художественное коллекционирование — жили в нем постоянно…

Страницы истории

21. 09.2021 /
№ 338 /
с. 6–7 /
 Дмитрий Цвибель /  Личность /

 Один комментарий

25 сентября 2021 года исполняется 125 лет со дня рождения Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, великого русского композитора, единственного такого масштаба русского композитора ХХ века, вся жизнь которого прошла в России. Годы его жизни совпали с переломным моментом в истории России, ­когда страна искала новые пути своего развития, когда рушилось старое, а на смену пришел режим, оказавшийся гораздо страшнее прежнего…

Страницы истории

10.03.2020 /
№ 299 /
с. 8–9 /
 Александр Речкин /  Страницы истории /

 Комментариев нет

Каролина Лукреция Гершель (1750–1848) часто упоминается лишь как помощница своего знаменитого брата, сэра Фредерика Уильяма Гершеля (1738–1822) —первооткрывателя инфракрасного излучения, планеты Уран и еще множества небесных тел, — однако именно ее математические расчеты, энергия и преданность астрономии обеспечили существенный вклад в эту область знания, включая составление двух звездных каталогов и открытие нескольких комет и туманностей.

Интервью Страницы истории

24.12.2019 /
№ 294 /
с. 12–13 /
 Евгений Александров; Наталия Демина /  Личность /

 11 комментариев

Публикуем финальную часть интервью с академиком РАН, руководителем лаборатории атомной радиоспектроскопии ФТИ им. А. Ф. Иоффе, председателем Комиссии РАН по борьбе с лженаукой Евгением Борисовичем Александровым. Беседовала Наталия Демина. Начало в ТрВ-Наука №№ 292 и 293. (Полная версия. В бумажной версии газеты и в .pdf опубликована сокращенная.)

Авторские колонки

03.12.2019 /
№ 293 /
с. 12 /
 Ревекка Фрумкина /  Книжная полка /

 Комментариев нет

Я не большой поклонник известной ЖЗЛ-серии издательства «Молодая гвардия» — иные тома просто замечательны, а есть и малоудачные. В общем, надо ориентироваться на автора соответствующего жизнеописания в большей степени, чем на героя, чья жизнь является темой книги. Однако в данном случае ситуация как раз обратная: я читала жизнеописание Генделя, поскольку в определенной степени знаю его музыку, а вот об авторе этой книги, Ларисе Валентиновне Кириллиной, я не знала просто ничего.

Интервью Просвещение

03.12.2019 /
№ 293 /
с. 14 /
 Александра Романова; Александр Хохлов /  Музыка /

 Один комментарий

В 2019 году круглую дату отметил терменвокс, придуманный сто лет назад Львом Сергеевичем Терменом. О том, какое место в современной музыке занимает этот электромузыкальный инструмент, корреспондент ТрВ-Наука Александр Хохлов узнал у Александры Романовой, петербургской терменвоксистки и музыканта-мультиинструменталиста.

ТрВ-онлайн Фотогалерея

03.06.2019 /

 Юрий Кирпичёв /

 19 комментариев

23 мая 1987 года в СССР прекратили глушить радиостанцию «Голос Америки», а к 30 ноября 1988 года все «глушилки» на территории СССР были выключены. Так закончилась целая эпоха, которую стоит вспомнить, так как запуск первой партии интернет-спутников Илона Маска и угроза Минобороны РФ глушить такой интернет может снова сделать эту тему злободневной.

Информация от партнеров

21.05.2019 /

 Комментариев нет

25-26 мая культурно-просветительский центр «Архэ» в сотрудничестве с Фондом поддержки культурных и образовательных проектов «Русский глобус» и MEL Science проведут Фестиваль лекторов, который станет финальным этапом конкурса среди начинающих популяризаторов науки «Первая кафедра».

Наука и общество

18.12.2018 /
№ 269 /
с. 16 /
 Илья Мирмов /  Юбилей /

 4 комментария

В предыдущем номере ТрВ-Наука поздравил Бориса Гребенщикова с юбилеем. Лично я преисполнился теплых чувств — далеко не всегда коллеги снисходят до мирских дел (смайлик с улыбкой). Но прошло чуть более двух недель, и 11 декабря 2018 года грянул ровно такой же юбилей у второго «отца русского рок-н-ролла» — Андрея Макаревича.

Мнения Страницы истории

04.12.2018 /
№ 268 /
с. 16 /
 Сергей Попов, Сергей Люлин, Сергей Гуриев, Андрей Тесля /  Юбилей /

 Комментариев нет

27 ноября 2018 году замечательному музыканту и поэту Борису Гребенщикову исполнилось 65 лет. Публикуем поздравления в его адрес от тех ученых, кого вдохновляет его творчество.

Образование

31.07.2018 /
№ 259 /
с. 4–5 /
 Сергей Ландо, Владлен Тиморин, Стас Смирнов; Наталия Демина /  Образование /

 19 комментариев

В этом году факультету математики Высшей школы экономики (math.hse.ru) исполняется 10 лет. В этой связи ТрВ-Наука расспросила трех математиков: Сергея Ландо, Владлена Тиморина и Стаса Смирнова, поделившихся своим видением настоящего и будущего факультета. Беседовала Наталия Демина.

Страницы истории

17.07.2018 /
№ 258 /
с.  15 /
 Екатерина Буз /  Книжная полка /

 Комментариев нет

По стечению обстоятельств и при активном участии властей в лице Карла VII в Неаполитанском королевстве в XVIII веке случился невиданный расцвет науки и искусства. Завели приличный университет, преподавали политическую экономию, раскапывали Помпеи и Геркуланум, а найденное аккуратно свозили в музей. Покидая Неаполь ради испанского трона, король Карл VII снял и оставил кольцо, найденное на раскопках… Но главной была всё же музыка.

Информация от партнеров

11.04.2018 /

 Комментариев нет

20 и 21 апреля снова состоится Фестиваль увлекательной науки – захватывающее научное мероприятие для школьников всех возрастов. Будем вместе изучать, пробовать, искать, создавать! Будем исследовать законы вселенной, решать головоломки, ставить опыты, снимать видео, слушать лекции, смотреть кино, мастерить, программировать, конструировать, участвовать в научном квесте…

Наука и общество

30. 01.2018 /
№ 246 /
с. 13 /
 Ксения Теплякова /  Личность /

 Комментариев нет

Эта статья — своего рода речь в поддержку кандидата в номинации «Популяризатор науки — 2017», лауреат которой станет известен в феврале 2018 года на церемонии «За верность науке». Разговор пойдет о В. В. Сперантове, доценте кафедры общей и экспериментальной физики Института физики, технологии и информационных систем Московского педагогического государственного университета.

Информация от партнеров

12.09.2017 /
№ 237 /
с. 16 /
 Популяризация науки /

 Один комментарий

Приглашаем всех желающих записываться на курсы, которые в сентябре 2017 года начнутся в московском культурно-просветительском центре «Архэ». Информация о курсах, стартующих в «Архэ» в октябре 2017 года, будет опубликована в следующем номере нашей газеты.

Авторские колонки

28. 02.2017 /
№ 223 /
с. 13 /
 Ревекка Фрумкина /  Личность /

 Комментариев нет

На Рождество 2016 года я получила поистине царский подарок — том переписки композитора Бенджамина Бриттена с его другом, певцом Питером Пирсом. Книга издана под заглавием «My beloved man» и включает всю сохранившуюся переписку Бриттена с Пирсом, а также обширный справочный материал. Бенджамин Бриттен познакомился с Питером Пирсом в 1937 году. В это время Пирс уже исполнял некоторые вокальные сочинения Бриттена и слушал первое исполнение бриттеновских оркестровых «Вариаций на тему Франка Бриджа». Бридж был замечательным композитором и наставником молодого Бриттена…

Наука и общество

06.12.2016 /
№ 218 /
с. 10 /
 Анна Мурадова /  Соседи /

 11 комментариев

Вот уже пятый год я сотрудничаю с Черноморским национальным университетом имени Петра Могилы в городе Николаеве, где читаю курс лекций «Введение в кельтскую филологию». Всё это время мне было интересно наблюдать языковую ситуацию на юге Украины. Я не претендую на глубокий ее анализ, тем более что мне довелось провести некоторое количество времени только в Одессе, Николаеве и Очакове, где исторически население смешанное и русский язык был и остается средством общения для представителей многих народов: русских, украинцев, греков, татар, немцев и так далее.

Наука и общество

18.10.2016 /
№ 215 /
с. 16 /
 Михаил Визель /  Нобелевская премия /

 10 комментариев

Шведская академия приняла самое сенсационное решение за много лет — присудить нобелевскую премию по литературе рок-барду Бобу Дилану. О новом лауреате — статья Михаила Визеля.

Исследования

14.06.2016 /
№ 206 /
с. 11 /
 Марк Абрахамс /  Книжная полка /

 Один комментарий

Книга основателя Игнобелевской (Шнобелевской) премии — сборник эссе о самых разных исследованиях вполне почтенных ученых. Только вот предмет этих исследований заставляет читателей сначала рассмеяться, а потом задуматься о весьма серьезных вещах.

Наука и общество

31.05.2016 /
№ 205 /
с. 9 /
 Семён Шлосман; Михаил Гельфанд /  Математические прогулки /

 2 комментария

Продолжение беседы Михаила Гельфанда с Семёном Шлосманом в рамках проекта «Математические прогулки».

Исследования

12.01.2016 /
№ 195 /
с. 15 /
 Наталья Резник /  Всё живое /

 Комментариев нет

… мелодия, звучащая в магазинах и ресторанах, влияет не только на время, проведенное клиентом в заведении, и оценку уровня сервиса, но и отражается на количестве и стоимости сделанных покупок. Есть много научных публикаций, посвященных влиянию темпа музыки, громкости, тональности, популярности и стиля на поведение потребителей. Впрочем, воздействие музыкального стиля оценить сложнее, чем прочие параметры, ибо оно субъективно.

Просвещение

22.09.2015 /
№ 188 /
с. 12 /
 Александр Ройтман /  Мнение /

 44 комментария

В этом отзыве отсутствуют «с одной стороны» и «с другой стороны». Он резко отрицательный и как таковой обязан быть максимально доказательным. Поэтому весь текст сводится к разбору примеров, классифицированных для удобства чтения. Классы эти, которые я называю грехами научно-популярной литературы, конечно, условны…

Образование

27.01.2015 /
№ 171 /
с. 12 /
 Наталья Иванова-Гладильщикова /  Образование /

 Один комментарий

23 декабря в ТрВ-Наука была опубликована статья «Музыкальное образование под угрозой». В ней рассказывалось об опасности введения нового стандарта для восьми лучших в стране музыкальных школ-одиннадцатилеток. Тех самых, которым нет…

Исследования

23.12.2014 /
№ 169 /
с.  9 /
 Алексей Водовозов /  Ученые продолжают шутить /

 Комментариев нет

Ничто человеческое ученым не чуждо. Они тоже любят пошутить, хотя и делают это несколько своеобразно. В 1982 году Стивену Локу, тогдашнему главреду «Британского медицинского журнала» (BMJ), пришла в голову мысль показать читателям «другую сторону медицины»…

Образование

23.12.2014 /
№ 169 /
с. 11 /
 Наталья Иванова-Гладильщикова /  Образование /

 Комментариев нет

На фоне продолжающегося разрушения системы российского образования и декабрьского обвала рубля кажется, что говорить о грядущей гибели восьми школ для музыкально одаренных детей наивно. Но молчать невозможно…

Наука и общество

26.08.2014 /
№ 161 /
с. 5 /
 Владимир Захаров, Наталия Демина /  Юбилеи /

 8 комментариев

1 августа 2014 года исполнилось 75 лет докт. физ.-мат. наук, академику РАН Владимиру Евгеньевичу Захарову. Вопросы от имени ТрВ-Наука задавала Наталия Демина.

Авторские колонки

06.05.2014 /
№ 153 /
с. 14 /
 Ревекка Фрумкина /  Личность /

 Один комментарий

Эдуарда Мане (1832-1883) часто считают «первым импрессионистом», хотя правильнее было бы говорить о нем как о родоначальнике новой живописи.

Авторские колонки

25.03.2014 /
№ 150 /
с. 15 /
 Ревекка Фрумкина /  Личность /

 Комментариев нет

Василий Рождественский — художник, написавший удивительный «Натюрморт с кофейником и чашкой» (1913).

Авторские колонки

11.03.2014 /
№ 149 /
с. 12 /
 Ирина Левонтина /  Авторская колонка /

 12 комментариев

Юные лингвисты, взяв за основу словарь «Сленг хиппи», выбрали оттуда некоторое количество слов и составили анкету для соучеников.

Авторские колонки

11.03.2014 /
№ 149 /
с. 13 /
 Ревекка Фрумкина /  Личность /

 Комментариев нет

Александра Васильевича Куприна (1880-1960) я для себя открыла в 1969 году в залах Русского музея: это была выставка «Русский натюрморт». Собственно, именно там мне открылся и сам натюрморт как жанр.

Авторские колонки

24.12.2013 /
№ 144 /
с. 14 /
 Ревекка Фрумкина /  Личность /

 Один комментарий

Англичане справедливо считают Бенджамина Бриттена национальным музыкальным гением.

Гайд-парк онлайн

07.03.2013 /

 Владимир Накоряков /

 6 комментариев

В нынешнее время быстро нарастает прослойка бюрократов, в том числе корпоративных бюрократов, судейских, чиновников и всесильных сотрудников силовых структур.

Просвещение

12. 02.2013 /
№ 122 /
с. 15 /
 Ольга Потехина /  Культура? /

 2 комментария

В Москве появился еще один музей. В Культурном центре МГУ, что в «высотке» на Воробьёвых Горах, теперь есть музей его предшественника, знаменитого ДК МГУ.

Авторские колонки

25.12.2012 /
№ 119 /
с. 11 /
 Сергей Белков /  Авторская колонка /

 Один комментарий

Рассмотрим моцартотерапию — выдуманное направление альтернативной медицины, использующее полезные эффекты музыки Моцарта. Одно из центральных положений моцартотерапии: музыка Моцарта утоляет голод. Как это доказать?

Страницы истории

09.10.2012 /
№ 114 /
с. 7 /
 Алексей Гиляров /  Музыка /

 Комментариев нет

Алексей Гиляров рассказал ТрВ-Наука о том, как в Москве праздновали юбилей американского композитора Джона Кейджа.

Просвещение

14.02.2012 /
№ 97 /
с. 16 /
 Илья Мирмов /  Свободная частица /

 Комментариев нет

Автор-исполнитель Тимур Шаов является ярким представителем именно интеллектуального направления. Что, впрочем, не отменяет его прочих достоинств.

Просвещение

12.10.2010 /
№ 64 /
с. 11 /
 Павел Амнуэлъ /  Эврика! /

 Один комментарий

О том, что Периодическую таблицу химических элементов придумал Менделеев, знает каждый, кто учился в средней школе.

Наука и общество

20.07.2010 /
№ 58 /
с. 8-9 /
 Алексей Гиляров /  Музыка /

 Комментариев нет

В минувшем семестре я имел счастливую возможность полностью прослушать курс лекций «Музыкальная антропология»

Просвещение

09.06.2009 /
№ 30 /

 Юрий Манин /

 Комментариев нет

В рамках этого доклада, посвященного разным языковым аспектам содержания и формы математической деятельности, я постараюсь уделить специальное внимание этому качеству — «убедительности».

Авторские колонки

25.11.2008 /
№ 17 /

 Ревекка Фрумкина /

 Комментариев нет

Везде кризис. Или разговоры о нем. Или страхи. В бюджете Академии наук зарплата сотрудников — не та статья расходов, на которой можно сэкономить, но уж, конечно, денег нам не прибавят.

Ненаучное приложение

01.04.2008 /
№ 1 /
с. 8 /
 Общественная организация «Молодежный Совет г. Троицка» /  Троицкая жизнь /

 Комментариев нет

В ночь с 15 на 16 марта во Дворце спорта «КВАНТ» прошла громкая вечеринка под символическим названием «TROITSK night PARTY»… И громкая не только в прямом, но и в переносном смысле. В этой статье подводим итоги прошедшего мероприятия и говорим о перспективах проведения подобных молодежных танцевально-музыкальных праздников.

Книга «На музыке. Наука о человеческой одержимости звуком» Левитин Д

• 
  
  Книги
  
  • 
    Художественная литература
  • 
    Нехудожественная литература
  • 
    Детская литература
  • 
    Литература на иностранных языках
  • 
    Путешествия. Хобби. Досуг
  • 
    Книги по искусству
  • 
    Биографии. Мемуары. Публицистика
  • 
    Комиксы. Манга. Графические романы
  • 
    Журналы
  • 
    Печать по требованию
  • 
    Книги с автографом
  • 
    Книги в подарок
  • 
    «Москва» рекомендует

  • 
    Авторы
    •
    Серии
    •
    Издательства
    •
    Жанр

• 
  
  Электронные книги
  
  • 
    Русская классика
  • 
    Детективы
  • 
    Экономика
  • 
    Журналы
  • 
    Пособия
  • 
    История
  • 
    Политика
  • 
    Биографии и мемуары
  • 
    Публицистика

• 
  
  Aудиокниги
  
  • 
    Электронные аудиокниги
  • 
    CD – диски

• 
  
  Коллекционные издания
  
  • 
    Зарубежная проза и поэзия
  • 
    Русская проза и поэзия
  • 
    Детская литература
  • 
    История
  • 
    Искусство
  • 
    Энциклопедии
  • 
    Кулинария. Виноделие
  • 
    Религия, теология
  • 
    Все тематики

• 
  
  Антикварные книги
  
  • 
    Детская литература
  • 
    Собрания сочинений
  • 
    Искусство
  • 
    История России до 1917 года
  • 
    Художественная литература. Зарубежная
  • 
    Художественная литература. Русская
  • 
    Все тематики
  • 
    Предварительный заказ
  • 
    Прием книг на комиссию

• 
  
  Подарки
  
  • 
    Книги в подарок
  • 
    Авторские работы
  • 
    Бизнес-подарки
  • 
    Литературные подарки
  • 
    Миниатюрные издания
  • 
    Подарки детям
  • 
    Подарочные ручки
  • 
    Открытки
  • 
    Календари
  • 
    Все тематики подарков
  • 
    Подарочные сертификаты
  • 
    Подарочные наборы
  • 
    Идеи подарков

• 
  
  Канцтовары
  
  • 
    Аксессуары делового человека
  • 
    Необычная канцелярия
  • 
    Бумажно-беловые принадлежности
  • 
    Письменные принадлежности
  • 
    Мелкоофисный товар
  • 
    Для художников

• 
  
  Услуги
  
  • 
    Бонусная программа
  • 
    Подарочные сертификаты
  • 
    Доставка по всему миру
  • 
    Корпоративное обслуживание
  • 
    Vip-обслуживание
  • 
    Услуги антикварно-букинистического отдела
  • 
    Подбор и оформление подарков
  • 
    Изготовление эксклюзивных изданий
  • 
    Формирование семейной библиотеки

Расширенный поиск

Левитин Д.

Издательство:

Альпина нон-фикшн

Год издания:

2022

Место издания:

Москва

Возраст:

16 +

Язык текста:

русский

Язык оригинала:

английский

Перевод:

Попова А,

Тип обложки:

Мягкая обложка

Формат:

60х90 1/16

Размеры в мм (ДхШхВ):

215x145x25

Вес:

540 гр.

Страниц:

433

Тираж:

3000 экз.

Код товара:

1094296

Артикул:

21096

ISBN:

978-5-91671-994-9

В продаже с:

08. 12.2021

Дополнительная информация

Аннотация к книге «На музыке. Наука о человеческой одержимости звуком» Левитин Д.:
Автор исследует связь между музыкой — ее исполнением, сочинением, тем, как мы ее слушаем, тем, что нам в ней нравится, — и человеческим мозгом. Вступая в диалог с выдающимися мыслителями, которые утверждают, что музыка не более чем эволюционная случайность, Левитин заявляет, что она фундаментальное свойство нашего вида. На протяжении большей части человеческой истории во всем мире сочинять и исполнять музыку было столь же естественно, как дышать и ходить, и в этом участвовали все.

Читать дальше…

Иллюстрации

Рекомендуем посмотреть

Зисман В. А.

Занимательная музыкология для взрослых

498 ₽

600 ₽ в магазине

Купить

Калинина Г. Ф.

Сольфеджио. Рабочая тетрадь. 1 класс

100 ₽

120 ₽ в магазине

Купить

Калинина Г. Ф.

Сольфеджио. Рабочая тетрадь. 2 класс

100 ₽

120 ₽ в магазине

Купить

Калинина Г. Ф.

Сольфеджио. Рабочая тетрадь. 4 класс

100 ₽

120 ₽ в магазине

Купить

Калинина Г. Ф.

Сольфеджио. Рабочая тетрадь. 3 класс

100 ₽

120 ₽ в магазине

Купить

Калинина Г. Ф.

Сольфеджио. Рабочая тетрадь. 5 класс

100 ₽

120 ₽ в магазине

Купить

Рейнольдс С.

Вспышка энергии. Путешествие по рейв-музыке и танцевальной культуре

1 054 ₽

1 270 ₽ в магазине

Купить

Пальм К. М.

АББА: люди и музыка

420 ₽

420 ₽ в магазине

Купить

Калинина Г. Ф.

Сольфеджио. Рабочая тетрадь. 7 класс

100 ₽

120 ₽ в магазине

Купить

Школа игры на фортепиано

1 253 ₽

1 510 ₽ в магазине

Купить

Давыдова Е. В., Запорожец С. Ф.

Сольфеджио. Для 3 класса детских музыкальных школ

697 ₽

840 ₽ в магазине

Купить

Стравинский И. Ф.

Музыкальная поэтика. В шести лекциях

241 ₽

290 ₽ в магазине

Купить

Новинка

Казанцева Ю. А.

12 вечеров с классической музыкой. Как понять и полюбить великие произведения

896 ₽

1 080 ₽ в магазине

Купить

Раку М. Г.

Время Сергея Прокофьева. Музыка. Люди. Замыслы. Драматический театр

3 096 ₽

3 730 ₽ в магазине

Купить

Внукова И. В.

Сольфеджио: шпаргалка с правилами. Полный курс обучения. Правила по музыкальной грамоте для 1-7 классов ДМШ. 8-е издание

266 ₽

320 ₽ в магазине

Купить

Новинка

Боссе А.

Insight. Мартин Гор-человек, создавший Depeche Mode

722 ₽

870 ₽ в магазине

Купить

Кирнарская Д. К.

Классика на бегу. Музыкальные шедевры от Средневековья до современности

2 108 ₽

2 540 ₽ в магазине

Купить

Юдина Мария Вениаминовна

«Вы спасетесь через музыку». Литературное наследие

1 262 ₽

1 520 ₽ в магазине

Купить

Розенбаум А. Я.

Дом с видом на соль мажор: Моя гитара

1 419 ₽

1 710 ₽ в магазине

Купить

Вицинский А. В.

Беседы с пианистами

573 ₽

690 ₽ в магазине

Купить

Загрузить еще

Читать онлайн «На музыке. Наука о человеческой одержимости звуком», Дэниел Левитин – ЛитРес, страница 2

Что такое музыка? В сознании многих это творения великих мастеров: Бетховена, Дебюсси, Моцарта и т. д. Для других музыка – это Баста Раймс, Доктор Дре и Моби. В понимании одного из моих преподавателей по классу саксофона в музыкальном колледже Беркли – и легионов поклонников традиционного джаза – все, созданное до 1940-го или после 1960-го, не является музыкой вообще. В шестидесятые, годы моего детства, у меня были друзья, которые приходили ко мне домой послушать The Monkees, потому что родители запрещали им все, кроме классической музыки. Встречались и такие, кому разрешалось слушать и петь только религиозные гимны. Родители и тех и других страшились «опасных» ритмов рок-н-ролла. В 1965 году, когда Боб Дилан на Ньюпортском фолк-фестивале осмелился заиграть на электрогитаре, люди стали уходить, а многие из оставшихся освистали его. Католическая церковь запрещала полифоническую музыку (то есть такую, где несколько музыкальных партий звучат одновременно), опасаясь, что из-за нее люди усомнятся в единстве Господа. Еще церковь запретила увеличенную кварту – музыкальный интервал, например, между нотами си и фа-диез, также известный как тритон (в «Вестсайдской истории» Леонарда Бернстайна Тони поет имя Мария с этим интервалом). Увеличенная кварта казалась настолько диссонансной, что была признана творением Люцифера, и церковь назвала ее Diabolus in musica. Высота исполняемых звуков могла привести средневековую церковь в смятение. А Дилана освистали из-за тембра электрогитары. Африканские ритмы, таившиеся в рок-музыке, пугали белых родителей из пригородов – вероятно, они боялись, как бы те не ввергли их невинных детей в состояние транса, влияющее на сознание. Итак, что же такое ритм, высота звука и тембр? Это лишь способы описания технических аспектов песни или у них есть более глубокая нейробиологическая основа? Все ли они необходимы?

Музыка авангардных композиторов, таких как Франсис Домон, Робер Нормандо или Пьер Шеффер, расширяет границы того, что большинство из нас считает музыкой. Выходя за рамки мелодии и гармонии и даже освобождаясь от музыкальных инструментов, эти композиторы используют звуки окружающих нас объектов вроде отбойных молотков, поездов и водопадов. Авангардисты редактируют записи, экспериментируют с высотой нот и в конечном итоге создают звуковые коллажи с той же эмоциональной траекторией – переходами от напряжения к разрешению, что и у традиционной музыки. Такие композиторы подобны художникам, вышедшим за пределы репрезентативного и реалистического искусства: кубистам, дадаистам и многим другим, от Пикассо до Кандинского и Мондриана.

Какие важные принципы объединяют музыку Баха, Depeche Mode и Джона Кейджа? Что на самом базовом уровне отличает песню “What’s It Gonna Be?!” («Что же получится?!») Басты Раймса или Патетическую сонату Бетховена, скажем, от звуков, которые можно услышать, стоя посреди Таймс-сквер или где-нибудь в тропическом лесу? Как выразился композитор Эдгар Варез, «музыка – это организованный звук».

В своей книге я попробую взглянуть с позиции нейропсихологии на то, как музыка влияет на наш мозг, разум, мысли и дух. Но сначала полезно будет изучить, из чего она сделана. Каковы ее составные части? И как организовать их так, чтобы получилась музыка? Основными элементами любого звука являются громкость, высота, мелодический контур, длительность, ритм, темп, тембр, пространственное расположение и реверберация. Наш мозг упорядочивает эти базовые атрибуты восприятия в концепции более высокого уровня (подобно тому как художник располагает линии, чтобы получить определенные формы) – к ним относятся метр, гармония и мелодия. Когда мы слушаем музыку, на самом деле мы воспринимаем множество таких атрибутов, или «измерений».

Прежде чем перейти к процессам, происходящим в мозге, я хотел бы дать определение музыкальным терминам, вкратце рассмотреть основные понятия в теории музыки и проиллюстрировать их примерами (музыканты могут бегло пролистать или вообще пропустить главу). И для начала вот вам краткий конспект с основными терминами.

● Высота звука – это чисто психологический конструкт, связанный как с фактической частотой колебания, так и с относительным положением ноты на нотном стане. Понятие о высоте дает ответ на вопрос: «Что за нота сейчас звучит?» (например: «Это до-диез»). О частоте звука и нотном стане я скажу чуть ниже. Если трубач сыграет на своем инструменте один-единственный звук, то получится определенная нота, или с научной точки зрения определенный тон. Эти два термина – тон и нота – обозначают одну и ту же абстрактную сущность, и мы с вами в основном будем называть тоном и нотой то, что слышим, и только нотой – то, что пишем на нотном стане. В детских песенках “Mary Had a Little Lamb” («У Мэри был маленький ягненок») и “Are You Sleeping?” («Спишь ли ты?») первые семь нот отличаются только высотой, а ритм там одинаковый. Это показывает, что мы определяем мелодию или песню как раз по высоте ее нот – одной из основных составляющих музыкального звука.

● Ритм определяет длительность нот и то, как они соединяются в такты. Например, в песенке “Alphabet Song” («Английский алфавит») и точно так же в песне “Twinkle, Twinkle Little Star” («Сияй, сияй, звездочка») первые шесть нот мелодии одинаковы по длительности, на них приходятся буквы A, B, C, D, E и F, а нота для буквы G тянется в два раза дольше. Затем мы возвращаемся к прежней длительности, пропеваем ноты для букв H, I, J и K, а следующие четыре буквы поются нотами вдвое меньшей длительности, то есть в два раза быстрее: L, M, N, O, – а потом мы снова как бы останавливаемся на букве P (из-за чего многие поколения школьников первые несколько месяцев думают, что в английском алфавите есть буква «элэмэноу»). В песне “Barbara Ann” («Барбара Энн») группы The Beach Boys первые семь нот поются на одной и той же высоте, меняется только ритм. Кстати, следующие семь нот мелодии тоже поются на одной высоте, а к партии Дина Торренса (из дуэта Jan & Dean) присоединяются другие голоса, гармонично исполняющие другие ноты. У The Beatles тоже есть несколько песен, где высота тона остается постоянной, но на нескольких нотах меняется ритм: это первые четыре ноты песни “Come Together” («Соберемся»), шесть нот песни “Hard Day’s Night” («Вечер трудного дня») после фразы «It’s been a…» и первые шесть нот песни “Something” («Что-то»).

● Темп определяет общую скорость произведения. Когда вы притопываете, танцуете или шагаете под музыку, темп – это то, насколько быстро или медленно вы выполняете движения.

● Мелодический контур – это общий ход мелодии вверх и вниз, последовательность повышений и понижений тона (без учета того, насколько именно он повышается или понижается).

● Тембр определяет различие между инструментами, например между трубой и фортепиано, когда на них исполняют одну и ту же ноту. Это своего рода тональный окрас, который отчасти создают обертоны от колебаний инструмента (подробнее о них я расскажу ниже). По тембру могут отличаться и звуки одного и того же инструмента в разных частях его диапазона: скажем, теплый бархатный звук трубы на низких нотах и тонкий пронзительный – на самой высокой.

● Громкость – чисто психологический конструкт, который описывает (причем нелинейно и не до конца понятным образом), как много энергии производит инструмент во время игры, то есть сколько воздуха он колеблет, – специалист по акустике назвал бы это амплитудой тона.

● Реверберация характеризует наше восприятие того, насколько далеко от нас находится источник звука и какова величина комнаты или зала. Непрофессионалы чаще называют это явление эхом или отражением звука. По реверберации отличаются, например, исполнение музыки в большом концертном зале и пение в дýше. Значение реверберации в передаче эмоций и создании приятного впечатления от музыки, как правило, недооценивают.

Психофизики – ученые, которые исследуют способы взаимодействия мозга с физическим миром, – показали, что все эти свойства звука разделяемы. Любое из них в музыке меняется независимо от других, а значит, восприятие каждого можно изучить отдельно. Я способен изменить в песне высоту тона, не меняя при этом ритма, или исполнить мелодию на другом инструменте – тогда тембр будет другим, а длительность и высота нот останутся прежними. Музыка отличается от случайного или неупорядоченного набора звуков тем, как сочетаются эти фундаментальные свойства и какие отношения формируются между ними. Когда они объединяются и образуют значимые связи друг с другом, рождаются понятия более высокого порядка, такие как метр, тональность и гармония.

● Понятие о метре формируется в нашем мозгу, когда он извлекает из музыки информацию о ритме и громкости звуков, а также о том, какой ритмический рисунок они образуют во времени. Метр вальса объединяет звуки по три, а метр марша – по два или по четыре.

● Тональность описывает иерархию тонов по их значению для каждого музыкального произведения. Эта иерархия существует только в нашем сознании как одна из функций восприятия наряду с понятием о музыкальных стилях и идиомах, а также с ментальными схемами, которые мы развиваем в себе для восприятия музыки.

● Мелодия – это главная тема музыкального произведения, та его часть, которой мы подпеваем, та последовательность тонов, которая наиболее четко воспринимается сознанием. Понятие мелодии различно в разных жанрах. В рок-музыке обычно есть мелодия куплета и мелодия припева, и куплеты отделяются друг от друга сменой стихов, а иногда и инструментовки. В классической музыке мелодия служит композитору отправной точкой для создания вариаций, и на протяжении всего произведения одна и та же мелодия может использоваться в разных формах.

● Гармония определяет отношения разных тонов по высоте, а также контексты, которые эти тона задают, и в конечном итоге рождает у слушателя ожидания относительно того, куда произведение пойдет дальше, чем оно разрешится, – умелый композитор либо оправдывает, либо обманывает эти ожидания в художественных и выразительных целях. Гармония может определять отношение параллельной мелодии к основной (например, когда вокалисты поют на два голоса), а также последовательность аккордов – сочетаний нот, образующих контекст и фон для мелодии.

Все эти понятия мы еще рассмотрим подробнее.

Идея объединения простых элементов для создания искусства и понимание важности отношений между ними существуют и в изобразительном искусстве, и в танце. К основным элементам зрительного восприятия относятся цвет (который сам по себе можно разложить на три измерения: оттенок, насыщенность и светлота), яркость, расположение в пространстве, текстура и форма. Но картина – это нечто большее, чем набор расположенных в разных местах линий или красное пятно с одной стороны и синее – с другой. То, что превращает набор линий и цветов в искусство, – это взаимосвязь между ними, это то, как один цвет или форма перекликается с другим цветом или формой в другой части холста. Мазки краски и линии превращаются в искусство, когда форму и траекторию движения нашего взгляда по холсту задает сочетание элементов восприятия более низкого уровня. Когда они сочетаются гармонично, то порождают перспективу, передний и задний планы, а в конечном счете эмоции и другие атрибуты эстетического восприятия. Точно так же танец – это не просто бушующее море случайных движений тела; их связь друг с другом как раз и есть то, что создает целостность, согласованность и единство, которые мозг обрабатывает на более высоком уровне. И, как и в изобразительном искусстве, в музыке важно не только то, какие ноты звучат, но и то, какие не звучат. Майлз Дэвис привел прекрасное сравнение своей импровизационной техники с работой Пикассо: самым важным аспектом их искусства, по мнению обоих творцов, служат не сами объекты, а пространство между ними. Майлз считал важнейшей частью своих сольных партий пустое пространство между нотами, заполняющий его «воздух». Отличительная черта гения Дэвиса состоит в том, чтобы точно знать, когда именно сыграть следующую ноту, и дать слушателю время насладиться предвкушением. Это особенно заметно в его альбоме Kind of Blue («Что-то вроде грусти»).

Такие слова, как диатоника, каденция или даже тональность и высота звука, создают для немузыкантов лишние барьеры в восприятии. Музыканты и критики словно прячутся за завесой претенциозных технических терминов. Сколько раз вам доводилось читать отзыв о концерте в газете и ловить себя на том, что вы не имеете ни малейшего представления о том, что там написано? «Ее устойчивую апподжиатуру испортила неспособность завершить руладу». Или: «Поверить не могу, что они перешли в до-диез минор! Какая нелепость!» Что нам действительно хочется знать, так это то, была ли музыка исполнена достаточно трогательно и удалось ли солистке вжиться в роль, когда она исполняла партию. Возможно, вам захочется, чтобы рецензент сравнил сегодняшнее исполнение концерта со вчерашним или с тем, как то же произведение играл другой ансамбль. Обычно нас интересует сама музыка, а не технические приемы, которые в ней использовались. Нам бы вряд ли понравилось, если бы ресторанный критик стал рассуждать о том, при какой температуре шеф-повар наливает лимонный сок в голландский соус, или если бы кинокритик говорил об апертуре объектива, использованного оператором. В музыке такое тоже неуместно.

Кроме того, люди, исследующие музыку, даже музыковеды и ученые, расходятся во мнениях относительно того, что подразумевается под некоторыми из этих терминов. Например, словом «тембр» мы обозначаем общее звучание, или тональный окрас, инструмента – неопределенный признак, благодаря которому мы отличаем трубу от кларнета, когда они играют одну и ту же ноту, или свой голос от голоса Брэда Питта, произносящего те же слова. Однако научное сообщество, так и не сумев прийти к согласию в этом вопросе, в итоге приняло необычное решение – сдаться и определить, чем тембр не является. (Официальное определение, данное Американским акустическим обществом, состоит в том, что тембр – характеристика звука, не связанная с его громкостью и высотой. Вот вам и научная точность!)

Что такое высота звука и откуда она берется? Попытки ответить на этот вопрос породили сотни научных статей и экспериментов. Почти каждый из нас, даже не имея музыкального образования, способен определить, когда вокалистка фальшивит. Может, мы и не скажем, завышает она или занижает и на сколько, но с пяти лет у большинства людей развивается умение точно распознавать звуки, которые не попадают в ноту, и различать интонации обвинения и вопроса (в английском языке для вопроса характерно повышение тона, а для обвинения – ровный тон или нисходящая интонация). Это происходит благодаря воздействию на нас музыки и физики звука. То, что мы называем высотой, связано с частотой, или скоростью, колебаний струны, воздушного столба или другого физического источника звука. Если струна колеблется так, что совершает движения туда и обратно 60 раз за одну секунду, то частота ее колебаний равна 60 циклам в секунду – их обычно называют герцами, сокращенно Гц, в честь Генриха Герца, немецкого физика, которому первым удалось осуществить передачу радиоволн. Говорят, он был теоретиком до мозга костей, и, когда его спросили, какое практическое применение могут иметь радиоволны, он якобы пожал плечами и ответил: «Никакого». Если бы вы попытались сымитировать звук пожарной сирены, ваш голос то и дело менял бы высоту звука, или частоту колебаний (благодаря изменению напряжения голосовых связок), от высоких звуков к низким и обратно.

Клавиши в левой части фортепианной клавиатуры задействуют молоточки, ударяющие по более длинным и толстым струнам, которые колеблются относительно медленно. Клавиши в правой части связаны с молоточками, которые бьют по более коротким и тонким струнам – они колеблются с большей частотой. Вибрирующая струна смещает молекулы воздуха, и те начинают колебаться с той же частотой, что и струна. Колеблющиеся молекулы воздуха достигают барабанной перепонки и заставляют ее колебаться с той же частотой. Вся информация, которую получает наш мозг о высоте звука, заключается в частоте колебаний барабанной перепонки. Наше внутреннее ухо и мозг анализируют ее движение и определяют, какие колебания во внешнем мире стали причиной этого. Я упомянул лишь колебания воздуха, но на самом деле колеблются и другие молекулы – мы можем услышать музыку под водой и в иных жидкостях, если их молекулы колеблются. А в вакууме, где нет вещества, нет и звука. (В следующий раз, когда вы будете смотреть Star Trek («Звездный путь»), обратите внимание на рев двигателей в открытом космосе, – это отличный повод написать создателям игры «Трекки Тривиа», основанной на каверзных вопросах о сериале. )

Мы условились называть звуки, которые возникают при нажатии клавиш в левой части клавиатуры, низкими, а звуки в правой части клавиатуры – высокими. То есть низкие звуки – это колебания с меньшей частотой, как, например, лай большой собаки. А звуки, которые мы считаем высокими, – это колебания с большей частотой, как, скажем, тявканье маленькой собачки. Однако сами термины «высокий» и «низкий» культурно относительны: греки описывали высоту звуков наоборот, потому что изготавливали инструменты, в которых звучащие элементы располагались вертикально. Более короткие струны и органные трубы были ниже, поэтому ноты, которые на них исполняются, называли низкими (они и физически находятся ниже), а более длинные струны и трубы тянулись ввысь к Зевсу и Аполлону, потому их ноты называли высокими. «Низкие» и «высокие» звуки, так же как «левая» и «правая» рука, по сути, произвольные термины, которые нужно просто запомнить. Кое-кто утверждает, что «высокие» и «низкие» звуки – это лишь интуитивно данные ярлыки, и отмечают, что звуки, которые мы называем высокими, издают птицы высоко на дереве или в небе, а звуки, которые считаем низкими, – крупные млекопитающие вроде медведей, а еще их можно услышать во время землетрясения. Однако этот аргумент недостаточно убедителен, так как низкие звуки иногда раздаются и сверху (вспомните раскаты грома), а высокие – снизу (вспомните сверчков, белок, шуршание листьев под ногами).

В качестве первого определения высоты звука возьмем то, что главным образом отличает звук при нажатии на одну клавишу фортепиано от звука при нажатии на другую.

Внутри инструмента молоточек бьет по одной или нескольким струнам. Удар по струне смещает ее, немного растягивая, и благодаря упругости она стремится вернуться в исходное положение. Однако при этом она смещается в противоположном направлении дальше исходного положения, а затем возвращается, и так снова и снова – иначе говоря, она колеблется из стороны в сторону. С каждым колебанием она отклоняется на все меньшее расстояние и в конце концов перестает двигаться. Вот почему звук, который мы слышим, когда нажимаем на клавишу фортепиано, становится все тише, пока не затихнет вовсе. Расстояние, которое струна преодолевает при каждом колебании, наш мозг преобразует в громкость, а скорость, или частоту, колебаний – в высоту звука. Чем большее расстояние преодолевает струна, тем громче кажется нам звук. Когда она почти не движется, звук едва различим. На первый взгляд это кажется нелогичным, но пройденное струной расстояние и скорость колебаний не зависят друг от друга. Струна может колебаться очень быстро, а расстояние проходить и большое, и маленькое. Амплитуда ее движения связана с тем, как сильно мы ударяем по струне, – и это соответствует интуитивному пониманию, что более сильный удар производит более громкий звук. Частота колебаний струны зависит в основном от ее размера и натяжения, а не от того, с какой силой по ней ударить.

Похоже, придется сказать, что высота звука – то же, что и частота колебаний молекул воздуха. Это почти правда. Как мы увидим позднее, восприятие физического мира через призму разума редко бывает настолько простым. Однако у большинства музыкальных звуков высота и частота тесно связаны.

Термин «высота звука» относится к имеющейся у организма мысленной репрезентации фундаментального свойства – частоты. То есть высота звука – это чисто психологический феномен, связанный с частотой колебаний молекул воздуха. Говоря «психологический», я имею в виду, что он сформирован исключительно у нас в голове, а не во внешнем мире. Это конечный продукт цепочки когнитивных событий, которые породили полностью субъективное внутреннее представление. Звуковые волны – колебание молекул воздуха с разной частотой – сами по себе высоты не имеют. Их движение можно измерить, но для сопоставления колебаний с тем внутренним качеством, которое мы считаем высотой звука, потребуется мозг человека (или животного).

Подобным образом мы воспринимаем и цвет, и первым это понял Исаак Ньютон. (Ньютон известен тем, что открыл закон всемирного тяготения и одновременно с Лейбницем разработал дифференциальное и интегральное исчисление. Как и Эйнштейн, Ньютон не очень-то хорошо учился, и преподаватели часто жаловались на его невнимательность.) Он первым указал на то, что цвет формируется в мозге, написав: «Световые волны сами по себе не имеют цвета».

Со времен тех открытий мы узнали, что световые волны характеризуются различными частотами колебаний, и когда они попадают на сетчатку глаза наблюдателя, то запускают цепь нейрохимических реакций, конечным продуктом которых является внутреннее изображение, созданное мозгом, – мы называем его цветом. Суть здесь в следующем: то, что мы воспринимаем как цвет, не состоит из этого цвета. Яблоко может казаться красным, но сами его атомы вовсе не красные. А тепловые волны не состоят из крошечных горячих частиц, как отмечает философ Дэниел Деннет.

У пудинга есть определенный вкус только тогда, когда я кладу его в рот и он соприкасается с моим языком. Пока он стоит в холодильнике, у него нет ни вкуса, ни аромата – лишь потенциал. И стены моей кухни перестают быть белыми, когда я ухожу. Конечно, на них по-прежнему есть краска, но сам цвет возникает только тогда, когда отраженные световые лучи попадают в мои глаза.

Звуковые волны воздействуют на барабанную перепонку и ушную раковину (хрящевую часть уха), запуская цепочку механических и нейрохимических реакций, конечным продуктом которых является внутренний образ – его мы называем высотой звука. Если в лесу упадет дерево, но никто не услышит, то будет ли звук? (Впервые этот вопрос задал ирландский философ Джордж Беркли.) Простой ответ: нет, потому что звук – внутренний образ, созданный мозгом в ответ на колебания молекул. Точно так же не может быть и высоты звука, если его не услышит ни человек, ни животное. Соответствующий измерительный прибор способен зарегистрировать частоту колебаний, созданную падением дерева, но это еще не высота звука, по крайней мере до тех пор, пока его кто-нибудь не услышит.

Ни одно животное не способно воспринимать высоту звука на всех существующих частотах, а цвета, которые мы видим, являются лишь небольшой частью электромагнитного спектра. Теоретически звук можно услышать при колебаниях от 0 до 100 000 циклов в секунду и даже более, но каждое животное воспринимает лишь ограниченный диапазон звуков. Люди, не страдающие потерей слуха, обычно способны слышать колебания от 20 до 20 000 Гц. Звуки в нижней части диапазона частот ближе к слабому гулу – нечто подобное мы слышим, когда за окном проезжает грузовик (его двигатель производит звук на частоте около 20 Гц) или навороченный автомобиль с кастомной звуковой системой и мощными сабвуферами, работающими на большой громкости. Некоторые частоты – ниже 20 Гц – не слышны человеческому уху, оно физиологически их не воспринимает. Биты в песнях Фифти-Сента “In da Club” («В клубе») и “Express Yourself” («Выражай себя») группы N.W.A. расположены в нижней части доступного нам диапазона. В конце песни “A Day in Life” («День из жизни») в альбоме Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band («Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера») The Beatles есть несколько секунд звука на частоте 15 кГц, который не слышит большинство людей старше 40 лет! (Если The Beatles считали, что не стоит доверять людям за сорок, возможно, это был такой своеобразный отсев, но говорят, что Леннон просто хотел взбодрить соседских собак.)

Человеческое ухо воспринимает звуки частотой от 20 до 20 000 Гц, но не все они музыкальны, и мы не способны однозначно присвоить многим из них ту или иную высоту. Аналогичным образом цветам в инфракрасной и ультрафиолетовой частях спектра мы не можем дать четкого определения – в отличие от цветов, расположенных ближе к его середине. Рисунок выше иллюстрирует диапазоны музыкальных инструментов. Частота среднестатистического мужского голоса при разговоре – около 110 Гц, а женского – около 220 Гц. Гул люминесцентных ламп или неисправной проводки имеет частоту 60 Гц (это в Северной Америке, а в странах с другим стандартом напряжения, например в европейских, – около 50 Гц). Высокий звук голоса, которым певица разбивает бокал, может достигать частоты в 1000 Гц. Бокал трескается, потому что у него, как и у всех физических объектов, есть естественная частота колебаний. Соответствующий звук можно услышать, если слегка стукнуть пальцем по стенке бокала, а если он из хрусталя, то поводить по кромке мокрым пальцем. Когда голос певицы попадает в эту частоту, молекулы вещества, из которого сделан бокал, начинают колебаться, связи между ними становятся слабее – и бокал разбивается.

У стандартного фортепиано 88 клавиш. В редких случаях у него есть несколько дополнительных клавиш внизу, а у электронных пианино, органов и синтезаторов бывает по 20 или 24 клавиши, но это особые случаи. Самая низкая нота на стандартном фортепиано имеет частоту 27,5 Гц. Интересно, что примерно та же частота смены кадров представляет важный порог в зрительном восприятии. Если менять фотографии с такой скоростью, возникнет иллюзия движения. Кинофильм – это последовательность неподвижных изображений, которые показываются со скоростью 24 кадра в секунду, что превышает скорость восприятия зрительной системы человека. В 35-миллиметровом пленочном проекторе каждое изображение показывается на экране примерно в течение 1/48 секунды, а затем идет черный кадр той же длительности, поскольку между изображениями объектив закрывается. Мы воспринимаем происходящее на экране как плавное непрерывное движение, когда на самом деле нам ничего подобного не показывают. (В старых фильмах можно заметить мерцание, потому что изображения там менялись со скоростью 16–18 кадров в секунду – это ниже нашего порога восприятия, и потому мы замечаем разрывы.) Когда молекулы колеблются примерно с той же скоростью, мы слышим плавный непрерывный звук. Если в детстве вы вставляли игральные карты в спицы велосипедного колеса, то вот вам иллюстрация этого принципа: если колесо вращается медленно, вы слышите отдельные щелчки карты по каждой спице. А если разогнать его до определенной скорости, то щелчки сольются в один звук – непрерывное жужжание, которому можно подпевать, потому что у него есть определенная музыкальная высота.

Если сыграть на фортепиано самую низкую ноту, воздух будет колебаться с частотой 27,5 Гц, и большинство людей не услышит в звуке определенной музыкальной высоты – она проявляется ближе к середине клавиатуры. Многие не могут точно определить высоту самых низких и самых высоких нот на фортепианной клавиатуре. Композиторы это знают и либо используют такие ноты, либо избегают их в зависимости от того, чего пытаются достичь с точки зрения композиции и эмоциональной окраски произведения. Звуки с частотой выше самой высокой ноты на клавиатуре фортепиано, примерно от 6000 Гц, кажутся тонким свистом. Звуки выше 20 000 Гц многие люди вообще не слышат, а к 60 годам большинство уже не воспринимает колебания, частота которых превышает 15 000 Гц, из-за того что волосковые клетки во внутреннем ухе с возрастом становятся жестче. Так что, когда мы говорим о музыкальном диапазоне или о той части фортепианной клавиатуры, где мы лучше всего различаем высоту звука, мы имеем в виду примерно 3/4 всех нот, которые можно сыграть на фортепиано, – они имеют частоту примерно от 55 до 2000 Гц.

Высота звука – одно из основных средств для выражения музыкальной эмоции. Передать настроение, волнение, спокойствие, создать романтичное или тревожное чувство можно по-разному, но именно высота звука является решающим фактором. Всего одна высокая нота способна выразить беспокойство, а одна низкая – печаль. Из нескольких нот создаются еще более мощные музыкальные высказывания со множеством нюансов.

Мелодия определяется сочетанием и соотношением нот во времени. Большинство людей без труда распознают знакомую мелодию, даже если сыграть ее в более высокой или более низкой тональности. На самом деле у многих мелодий нет единственно верной начальной высоты – они свободно плавают в пространстве, и начать их можно с любого места. Песенка “Happy Birthday” («C днем рождения») – один из таких примеров. Мелодию можно рассматривать как абстрактный прототип, получающийся при определенном сочетании тональности, темпа, инструментовки и т. д. Когнитивный психолог сказал бы, что мелодия – это слуховой объект, который сохраняет свою идентичность, несмотря на изменения, подобно тому как сохраняет свою идентичность стул, когда его переставили в другую часть комнаты, перевернули или покрасили в красный цвет. Поэтому, если вы услышите знакомую песню на большей громкости, чем раньше, вы все равно узнаете ее и определите как ту же самую песню. То же относится и к изменению абсолютного значения высоты звука, если относительные интервалы между нотами в мелодии остаются прежними.

Понятие относительного значения высоты звука легко проиллюстрировать на примере того, как мы говорим. Когда вы спрашиваете кого-то, естественный тон вашего голоса повышается в конце предложения, сигнализируя о том, что это вопрос. Однако вы не пытаетесь соблюсти какую-то определенную высоту звука. Достаточно того, что тон в конце предложения выше, чем в начале. По крайней мере, так устроена вопросительная интонация в английском языке (в других языках интонационные конструкции могут быть иными, их нужно учить). В лингвистике это явление относят к просодическим средствам. Подобные общепринятые конструкции существуют и в музыке, написанной в западной традиции. Некоторые последовательности высот вызывают ощущение спокойствия, другие – возбуждения. Медленное, преимущественно ступенчатое нисходящее движение мелодии в композиции «Утро» из Сюиты № 1 Эдварда Грига к пьесе «Пер Гюнт» передает умиротворенность, а в «Танце Анитры» из той же сюиты хроматическое восходящее движение (со случайными и игриво нисходящими интервалами при общем повышении тона) создает ощущение большего действия. Восприятие этих ощущений мозгом основано на обучении, подобно тому как нам приходится запоминать, что повышение интонации означает вопрос. Мы все обладаем врожденной способностью усваивать языковые и эстетические особенности той культуры, в которой родились, а опыт взаимодействия с музыкой этой культуры формирует наши нейрональные связи таким образом, что в итоге мы запоминаем набор правил, общих для данной музыкальной традиции.

Откуда берутся странные научные открытия, или как музыка может стать терапией и повышать иммунитет

В издательстве «Альпина Нон-фикшн» выходит книга Генриха Эрлиха и Сергея Комарова — авторы рассказывают о невероятных научных открытиях, экспериментах исследователей (в том числе и над собой), параллелях (например, между устройством ада и черными дырами). Forbes Life публикует главу о музыке как средстве терапии

Как связаны между собой взрывчатка и алмазы, кока-кола и уровень рождаемости, поцелуи и аллергия? Каково это — жить в шкуре козла или летать между капель, как комары? Есть ли права у растений? Куда больнее всего жалит пчела? От несерьезного вопроса до настоящего открытия один шаг… И наука — это вовсе не унылый конвейер по производству знаний, она полна ошибок, заблуждений, курьезных случаев, нестандартных подходов к проблеме. Ученые, не побоявшиеся взглянуть на мир без предубеждения, порой становятся лауреатами Игнобелевской премии «за достижения, которые заставляют сначала рассмеяться, а потом — задуматься».

А может ли человек не только использовать издаваемые или слушаемые звуки общения, но и воздействовать ими на свою физиологию, регулировать выработку гормонов, деятельность иммунной системы? Положительный ответ на этот вопрос подсказывают сразу две Игнобелевские премии по медицине за 1997-й и 2013-й. Первую из них получили Карл Чарнетски и Фрэнсис Бреннан-младший из пенсильванского Университета Уилкса, а также их коллега Джеймс Харрисон, работавший в знаменитой компании Muzak. Эта компания известна тем, что с 1930-х годов доставляла музыку на виниловых пластинках и по проводному радио для фонового проигрывания, например, на предприятиях для повышения производительности труда, в супермаркетах для увеличения продаж. Сейчас слово «muzak» стало нарицательным и обозначает фоновую музыку для коммерческих целей. Лауреаты же установили, что прослушивание «музака» в лифтах повышает уровень иммуноглобулина, то есть предотвращает простуду. Вторая премия досталась японско-китайскому коллективу из нескольких токийских клиник во главе с Масанори Ниими с кафедры хирургии Университета Тейко. Они добились успеха в изучении положительного влияния прослушивания оперы на здоровье пациентов после пересадки сердца; изюминкой работы стало не использование оперной музыки, а то, что пациентами были мыши.

Полвека тому назад мир был молод, задорен и исследователи, особенно склонные добывать и использовать новые знания, совершали многие безрассудства, которые сейчас вызвали бы в лучшем случае скептическую улыбку, а то и остракизм со стороны коллег. Например, не успела высохнуть типографская краска на страницах журнала со статьей об эффекте Моцарта, согласно которому интеллектуальный коэффициент детей, слушающих музыку этого композитора, значимо увеличивается, как во многих школах стали на уроках включать произведения великого композитора. Да что там школы, классическая музыка зазвучала в коровниках и, по слухам, благотворно повлияла на прирост надоев у коров. Только появились данные о том, что у воды есть структура и она может, меняясь под действием звуков, оказывать воздействие на живые существа, как звуки симфоний стали разливаться над полями, поднимая урожайность зерновых на добрые 10–15%. Тогда же появилась и мысль, что улыбка — это не следствие хорошего настроения, наоборот, хорошее настроение можно индуцировать посредством улыбки. То есть начинаешь улыбаться, и вскоре ипохондрия уходит, а мир начинает выглядеть в розовом цвете. Да, много подобных чудес можно найти в старых подшивках научных, научно- популярных и околонаучных изданий.

Но вот наступил новый век, и постаревший мир, остепенившись, стал поверять эти ранние фантазии научной методологией. В результате многие легкомысленно открытые феномены испарились — например, тот самый эффект Моцарта. И в то же время точные измерения показали, что доля истины в тех фантазиях была: какое-то влияние на физиологические процессы и здоровье могут оказывать такие эфемерные стимулы, как правильно построенная последовательность звуков, а то и вовсе какие-то положительные эмоции.

Стимулы могут быть эфемерными, но ответ они вызывают объективный и вполне материальный, что фиксируется беспристрастными приборами. Возьмем работу Чарнетского с коллегами. Они установили, что прослушивание фоновой музыки увеличивало концентрацию иммуноглобулина в слюне участников эксперимента на 14,1%, радиомузыки, прерываемой рекламой, — на 7,2%. У сидящей в тишине контрольной группы концентрация почти не менялась, а вот у тех, кто слушал череду случайных звуков, напротив, падала на 19,7%. Последний результат объясняется просто: стресс всегда подавляет иммунитет, а череда случайных звуков может вполне выглядеть как пытка.

А для объяснения того факта, что «музак», по сути, вызывает иммунный ответ, предложено целых четыре варианта. Первый — такая музыка приводит к общему расслаблению организма, то есть снятию стресса с соответствующим улучшением иммунитета. Второй — она вызывает положительные эмоции. Третий — музыка оказывает системное воздействие, изменяя работу большого числа органов, регулирующих физиологию, например сказывается на работе различных мозговых структур (и это зафиксировано с помощью томографии). Такое воздействие и проявляется, в частности, в изменении уровня иммуноглобулина. И, наконец, музыка влияет на активность кортикальных нейронов, что, в свою очередь, может влиять на иммунную реакцию. Как видно, простым объяснением, связанным с эмоциями, обойтись никак нельзя.

Сложности добавляет и вторая работа, отмеченная Игнобелевским комитетом, в которой будущие лауреаты после операций по пересадке сердца мышам давали им прослушивать различные музыкальные произведения — от оперы и современного рока до звуков разных частот. Эффект оказался ярко выраженным: если большинство мышей умирали в течение нескольких дней после операции, то именно те, что слушали в течение недели после операции по нескольку часов в день записи оперной музыки или произведений Моцарта, жили чрезвычайно долго — от 20 до 80 дней и более! И опять-таки, в положительном воздействии музыки оказалась задействована иммунная система: изменялось содержание в крови различных, имеющих к ней отношение веществ и их соотношений, например интерлейкинов и гамма-интерферона.

Но самое интересное, что существенно изменилась популяция клеток-убийц — Т-лимфоцитов типа CD4+ и CD25+. Это установили следующим образом. Прооперированным мышам, которые никакую музыку не слушали, ввели в кровь различные популяции лимфоцитов из крови оперированных мышей, слушавших оперу. Такие мыши также жили очень долго, некоторые — более 100 дней. Из этих данных следует, что музыка очень серьезно повлияла на всю работу иммунной системы. Трудно все это объяснить положительными эмоциями, тем более что неочевидна способность мышей испытывать какие-то эмоции, особенно от прослушивания совершенно непривычных для их слуха комбинаций звуков.

Подобные интереснейшие феномены неизбежно приводят к запутанному вопросу об использовании музыки для лечения. Судя по всему, это направление человеческой деятельности не раз испытывало взлеты и подъемы, достаточно вспомнить многократно осмеянные попытки бороться с эпидемиями оспы и чумы посредством колокольного звона. Вообще-то, из исследований игнобелевских лауреатов следует, что дело это не столь уж безнадежное, ведь звуки колокола вполне могут служить иммуностимуляторами, только, видимо, для борьбы с такими страшными инфекциями «колокольной» стимуляции было недостаточно.

Историки, например доктор Нил Сари из Стамбульского университета, указывают, что и в Древней Элладе, и в Персии, а по- том и в Османской империи использовали специально написан- ную целебную музыку, причем не только для лечения психических расстройств (что логично в рамках гипотезы о главной роли эмоций), но и инфекционных заболеваний. Так, в османских трактатах упоминается, что для лечения простуды нужно применять мугам хоссейни, а для лечения менингита — мугамы ирак и зенгуле. (Мугамы — это лады и мелодии традиционной восточной музыки; например, зенгуле в переводе с фарси означает «колокольчик», в таком мугаме используют трелеподобное чередование двух звуков.) Причем музыку надо исполнять и слушать в определенное время суток. У исследователей этого вопроса возникает ощущение, что подобные рекомендации были вполне прагматичными, то есть основывались на какой-то клинической практике. Однако уже в XVII веке проигрывание музыки в больницах было сочтено несообразным, поскольку это удел развратников и вообще мешает покою других пациентов.

В первой половине XX века попытки использовать музыку для лечения предпринимались неоднократно. Например, Дмитрий Оскарович Отт специально для проведения медико-музыкальных опытов установил в актовом зале санкт-петербургского Императорского клинического повивального института оргáн «для изучения влияния различных сочетаний звуковых волн на отправления человеческого организма» (музыка из актового зала передавалась в палаты, ее можно было слушать по телефону). К сожалению, подробных сведений о результатах этих медико- музыкальных опытов разыскать не удалось, а жаль, ведь акустические волны, порождаемые оргáном, обладают немалой силой и вполне способны создавать ощутимые вибрации в человеческом теле, в чем может убедиться каждый, посетив концерт органной музыки. Вибрации же эти неизбежно должны синхронизироваться с собственными колебаниями объектов различных уровней построения тела — от органов до биомолекул — и как-то влиять на их поведение. Хотя такая гипотеза физиологического действия музыки была предложена давно, в 1980-х годах, в XXI веке возобладала точка зрения, что все дело в создаваемых музыкой положительных эмоциях. Эти эмоции и улучшают качество жизни пациентов, отчего музыкальную терапию целесообразно применять при психических расстройствах и тяжелых болезнях. По сути, эта точка зрения отрицает результаты, полученные игнобелевскими лауреатами, которые явно указывают именно на физиологическое, а не эмоциональное действие музыки.

Однако есть, есть выход из этого замкнутого круга, его дает, например, интереснейшая гипотеза Фукуи — Тоёсимы. Суть ее состоит в следующем: «Генерация упорядоченных звуков самыми разными животными — от насекомых и амфибий до птиц и приматов — ассоциирована с процессом размножения. Этими звуками особи стимулируют противоположный пол к сложным биохимическим перестройкам, в основе которых лежит изменение уровня половых гормонов. Музыка — это высшее проявление звуковой упорядоченности. Организм человека, его подсознание воспринимают музыку как сигнал об участии в размножении. А размножение — самый ответственный этап в жизни живого существа. Поэтому в ответ на музыкальный сигнал гормональная система настраивает организм на оптимальную, наиболее эффективную работу».

Из этого следует важная жизненная рекомендация. Пора перестать бурчать на молодежь, которая сейчас почти сплошь ходит с наушником в ухе, из которого несется странная и подчас неприятная для нашего слуха музыка. Возможно, они так лечатся от стресса и настраиваются на эффективную работу.

• Гадкий утенок превращается в CEO: как любимые детские сказки влияют на наш жизненный путь 
• В плену чувств: как звуки, вкусы и ароматы определяют наши потребительские желания 
• «Спать вместе, но сугубо иронически»: отрывок из дебютного романа Салли Руни 

«На музыке.

Наука о человеческой одержимости звуком». Рецензия

Чаще всего люди слушают музыку, чтобы проникнуться ее ритмом и настроением, которое создает мелодия. Пожалуй, книгу Дэниела Левитина стоит прочитать хотя бы для того, чтобы проникнуться его искренней любовью к музыке, посмотреть его глазами на то, как она воздействует на нас, и очароваться бесконечным разнообразием способов, которыми люди умеют соединять ритм, размер, ноты и звучание разнообразных музыкальных инструментов в мелодии, способные преображать наше самоощущение. И заодно узнать, из чего «сделана» музыка и наша любовь к тем или иным музыкальным жанрам.

Качество и достоверность: 7/10
(0 — некачественно, 10 — очень качественно)

Легкость чтения: 8/10
(0 — очень сложно, 10 — легко)

Оригинальность: 8/10
(0 — похожих книг много, 10 — похожих книг нет)

Кому подойдет: музыкантам и любителям музыки, людям, интересующимся устройством человеческой психики.

Дэниел Левитин — прежде всего музыкант, а уж потом ученый-когнитивист и писатель: книга начинается с воспоминаний автора о своем детстве, с того, как музыка вошла в его жизнь и стала ее важной частью. Левитин называет имена культовых исполнителей, с которыми он делил юность и которые определили его профессиональный путь, начавшийся со звукорежиссуры и продюсирования.

Текст книги воспринимается как довольно личный, он весь пропитан любовью и интересом к мелодиям, к тому, из чего они состоят, как создаются, записываются и воспринимаются слушателями. Левитин заражает читателя своей страстью к музыке, жаждой разобраться в том, почему одни композиции берут за душу, становятся мировыми хитами, а другие исчезают в потоке истории, не оставляя следа. Стремление понять, как это работает, привело Левитина в науку; оно же, по-видимому, стало и основной мотивацией для написания книги.

Левитин рассказывает, как устроена музыкальная кулинария, чем отличаются различные мелодии — тревожные, грустные, веселые, успокаивающие — почему музыка имеет на нас такое влияние и как в музыке отражаются особенности человеческого разума и наших взаимоотношений с окружающим миром. Автор знакомит читателя со словарем музыки, схемами и конструкциями, которые используют авторы, сочиняя хиты, он углубляет восприятие и понимание музыки, подсвечивая важные моменты сочинения и прослушивания песен, подсказывая, на что обращать внимание и почему это имеет смысл.

Такие слова, как диатоника, каденция или даже тональность и высота звука, создают для немузыкантов лишние барьеры в восприятии. Музыканты и критики словно прячутся за завесой претенциозных технических терминов. Сколько раз вам доводилось читать отзыв о концерте в газете и ловить себя на том, что вы не имеете ни малейшего представления о том, что там написано? „Ее устойчивую апподжиатуру испортила неспособность завершить руладу“. Или: „Поверить не могу, что они перешли в до-диез минор! Какая нелепость!“. Что нам действительно хочется знать, так это то, была ли музыка исполнена достаточно трогательно и удалось ли солистке вжиться в роль, когда она исполняла партию. Возможно, вам захочется, чтобы рецензент сравнил сегодняшнее исполнение концерта со вчерашним или с тем, как то же произведение играл другой ансамбль. Обычно нас интересует сама музыка, а не технические приемы, которые в ней использовались. Нам бы вряд ли понравилось, если бы ресторанный критик стал рассуждать о том, при какой температуре шеф-повар наливает лимонный сок в голландский соус, или если бы кинокритик говорил об апертуре объектива, использованного оператором. В музыке такое тоже неуместно

Надо сказать, что мелодии буквально пропитывают страницы книги, пытаясь вырваться за пределы безмолвных типографских символов. Эта книга беззвучно напевает мотивы десятков популярных американских песен — рассказывая о музыке, автор полагается на музыкальный кругозор читателя: человек, знающий мелодии, о которых пишет Левитин, сможет лучше сориентироваться в материале книги и гораздо живее представить те вещи, о которых рассказывает автор. Я очень рекомендую в ходе чтения слушать композиции, упоминаемые в тексте, — это наполняет повествование звуком, помогая читателю лучше разобраться, о чем говорит Левитин.

Мы все можем на слух определить разницу между этими двумя аккордами, даже если не знаем их названий. Мы слышим, что мажорный аккорд звучит радостно, а минорный — грустно, или задумчиво, или даже экзотично. В самых простых песнях в жанрах рок и кантри аккорды только мажорные — это, например, Johnny B. Goode („Джонни Би Гуд“), Blowin’ in the Wind („Ответ витает в воздухе“), Honky Tonk Women („Распутные женщины“) и Mammas Don’t Let Your Babies Grow Up to Be Cowboys („Мамы, не дайте своим малышам вырасти ковбоями“).

Минорные аккорды делают музыку более сложной: в песне Light My Fire („Зажги меня“) группы The Doors куплеты играются в миноре: You know that it would be untrue… („Ты знаешь, это будет ложь…“), а припевы — в мажоре: Come on baby, light my fire… („Детка, ты зажги меня…“). В песне Jolene („Джолин“) Долли Партон чередует минорные и мажорные аккорды для придания музыке меланхоличности. В песне Do It Again („Сделай это снова“) из альбома Can’t Buy a Thrill („Волнение не купишь“) группы Steely Dan используются только минорные аккорды

К сожалению, мне не всегда хватало познаний в музыке, и если дома я могла отложить книгу и найти музыкальный трек, упоминаемый в тексте, то в остальных ситуациях сделать что-то подобное было намного сложнее. Я несколько раз жалела о том, что к книге не прилагается диск или ссылка на файлообменник с фрагментами мелодий, на которые ссылается Левитин. Местами создавалось впечатление, что я смотрю фильм, в котором по недосмотру отключили звук: по происходящему в тексте (или на экране) я могу угадать основную сюжетную канву, но упускаю важные детали — за рамками моего восприятия остается тембр голосов, интонации речи и даже просто посторонние шумы, с помощью которых звукорежиссеры погружают зрителя в атмосферу кино и заставляют его поверить в происходящее на экране.

А теперь вспомните марш Джона Сузы The Stars and Stripes Forever („Звезды и полосы навсегда“). Если проиграть его в голове, можно притопывать в такт воображаемому ритмическому рисунку. Пока звучит музыка: ТА-та-та, ТАМ-там-та, ТАМ-там-там-там-ТАМ, нога будет двигаться так: ВНИЗ — вверх, ВНИЗ — вверх, ВНИЗ — вверх, ВНИЗ — вверх. Под эту песню вполне естественно притопывать каждые две четвертные ноты. Мы считаем, что песня исполняется в размере две четверти, и имеем в виду, что ритм естественным образом делится на такты по две четвертные ноты.

Теперь представьте песню My Favorite Things („Мои любимые вещи“), слова и музыка Ричарда Роджерса и Оскара Хаммерстайна. Она написана в размере вальса — 3/4. Доли сами собой выстраиваются в группы по три: одна сильная, а за ней две слабые. RAIN-drops on ROSE-es and WHISK-ers on KIT-tens (пауза). РАЗ — два — три, РАЗ — два — три, РАЗ — два — три, РАЗ — два — три

Если рассматривать текст с научной точки зрения, в книге есть некоторые странности и неточности: например, обсуждается, как можно исследовать человеческую память, используя для этих целей музыку, — но противопоставление «абсолютной» и «относительной» памяти, используемое Левитиным, кажется довольно странным: возможность генерализации воспоминаний — хорошо известный психологам процесс, который не отменяет существования точных воспоминаний о конкретных событиях. Рассуждая об уникальности человеческого мозга, Левитин приводит комбинаторные расчеты всех возможных соединений между миллиардами нейронов, хотя в реальности нейроны в мозге не соединяются как попало, и «число направлений мысли» не стоит рассчитывать как линейную зависимость от числа связей между нейронами. Некоторые неточности, по всей видимости, появились при переводе книги: так, в примечании правым зрительным полем называется то, что видит правый глаз — тогда как этот термин обозначает поле зрения, находящееся справа от центральной вертикальной линии, на которой мы фиксируем взгляд, неважно, смотрим ли мы при этом правым или левым глазом, а средняя височная кора, где находится зона MT (middle temporal area/cortex), распознающая движение объектов, в тексте называется медиальной височной долей. Причем комментарий про правое зрительное поле, вводящий читателей в заблуждение, внесен научным редактором. Хотя в книге было два научных редактора, а не один, к сожалению, ошибки все равно не удалось избежать.

Тем не менее, у книги есть и очевидные достоинства, которые перевешивают недостатки: Дэниел Левитин старается говорить с читателем на одном языке, использовать поменьше терминов и побольше ярких, запоминающихся, эмоционально окрашенных образов. Книгу интересно читать, в ней много осязаемых деталей, любопытных фактов, классных историй, вокруг которых строится повествование. Как настоящий музыкант, Левитин придает особое значение драйву и эмоциям — именно они увлекают читателя и ведут его за собой, придавая книге особый шарм. Левитин знакомит читателя с внутренней кухней музыкальной индустрии, через него с нами говорят ученые когнитивисты, музыканты и продюсеры, он показывает читателю куда смотреть и где происходит самое интересное, когда исполнители играют джаз или рок-н-ролл, используют флейту пикколо или синтезаторы, играют в знакомой нам гамме или отступают от нее.

Возможно, рок-н-ролл — последняя ступень тысячелетней революции, позволившей чистым квартам и квинтам занять в музыке важное место, которое исторически принадлежало лишь октаве. Долгое время в западной музыке больше всего внимания уделялось высоте звука. Примерно за последние 200 лет важность приобрел еще и тембр. Стандартный компонент музыки любого жанра — повторение мелодии в исполнении разных инструментов, от Пятой симфонии Бетховена и „Болеро“ Равеля до Michelle („Мишель“) The Beatles и All My Ex’s Live in Texas („Все мои бывшие живут в Техасе“) Джорджа Стрейта. Новые музыкальные инструменты изобретались для того, чтобы расширить палитру тембральных оттенков, которые композиторы могли бы использовать в своих творениях. Когда исполнитель кантри или популярной музыки замолкает и мелодию начинает играть какой-нибудь другой инструмент, даже не меняя ее, — само повторение с другим тембром кажется нам приятным

Вместе с автором мы можем заглянуть под капот феномену музыки, увидеть, как он устроен и благодаря каким приемам неизменно цепляет нас поколение за поколением, делая музыку основой субкультур и самовыражения людей по всему миру. Пожалуй, эта книга может понравиться всем, кто очарован музыкой и время от времени задается вопросом, почему же она имеет над нами такую власть. Пожалуй, эта книга — отличная стартовая точка для знакомства с нейробиологией музыкальности, пытающаяся не столько дать ответы, сколько объяснить, почему эти вопросы стоят изучения и занимают многих ученых и исполнителей, одержимых любовью к музыке.

Почему ученые превращают молекулы в музыку | Наука

Ученые превращают научные данные, как и последовательности ДНК, в звук.
Эмили Ланкевич

Марк Темпл, медицинский молекулярный биолог, проводил много времени в своей лаборатории в Университете Западного Сиднея в Австралии, исследуя новые лекарства для лечения рака. Он извлекал ДНК из клеток, помещал ее в маленькие пробирки, а затем добавлял лекарство, чтобы увидеть, где оно связывается в химической последовательности. Прежде чем ввести лекарство, он смотрел на комбинации ДНК на экране, чтобы увидеть, что лучше всего подходит для эксперимента, но визуальное считывание последовательностей часто было ошеломляющим.

Итак, Темпл задалась вопросом, есть ли более простой способ обнаружить благоприятные закономерности.

«Я понял, что хочу услышать последовательность», — говорит Темпл, который также является музыкантом. «Вы знаете, комбинация какого-то звукового дисплея и визуального дисплея намного мощнее, чем каждый из них по отдельности».

Он начал свою собственную систему присвоения заметок различным элементам ДНК — человеческая ДНК состоит из четырех различных оснований, поэтому было легко начать с четырех заметок — и сделал небольшую мелодию из своих материалов из пробирки. По его словам, этот трюк действительно помог ему лучше определить закономерности в последовательностях, что позволило ему лучше выбирать, какие комбинации ДНК использовать.

Темпл не первый человек, который превращает научные данные в звук. За последние 40 лет исследователи перешли от изучения этого трюка как забавного способа выявления закономерностей в своих исследованиях к использованию его в качестве руководства к открытиям. Некоторые ученые превращают такие звуки в песни, которые, по их словам, могут быть терапевтическими, в то время как другие воображают будущее, в котором звуки можно будет изменять и реконструировать для создания новых материалов.

Первые эксперименты, в которых ученые преобразовывали биологические данные в звук, начались в начале 19 века.80-е годы. В Соединенных Штатах Дэвид Димер, ныне биомолекулярный инженер Калифорнийского университета в Санта-Круз и пианист, говорит, что разговаривал с другом-исследователем, когда впервые заметил, что три из четырех оснований ДНК соответствуют буквам, которые также соответствуют музыкальным нотам: A, G и C. Он решил присвоить ноту «E» основанию «T» и начал играть ноты на фортепиано, только чтобы понять, что некоторые из этих комбинаций на самом деле представляют собой два аккорда на музыкальная гамма — до мажор 6 или ля минор 7. Позже он собрал пару коллег и сочинил из этих нот мелодии, кульминацией которых стала кассета, которую они назвали «DNA Suite». Он состоял примерно из получаса музыки, основанной на гене инсулина человека и некоторых последовательностях бактериальной ДНК. 3 августа 19В 82 года Димер появился в программе «Вселенная Уолтера Кронкайта» на канале CBS и сыграл свои песни о ДНК на фортепиано.

Тем временем во Франции врач и композитор Жоэль Штернхеймер занимался чем-то подобным. Он разрабатывал структуру, основанную на физике, для преобразования частот колебаний, связанных с каждой из 20 аминокислот, из которых состоят белки, в музыкальные ноты для партитуры.

С тех пор специалисты из различных областей «озвучивают» вирусы, гормоны, белки, паутину и даже пламя, используя различные методы, которые находятся в диапазоне от того, что использовали Димер и Штернхеймер. Некоторые даже превратили свои усилия в коммерческие предприятия. Композитор Стюарт Митчелл основал стартап Your DNA Song, который использует метод озвучивания, чтобы превратить генетическую информацию человека в персонализированную мелодию.

Научное сообщество осознало, что в этом виде работы есть некоторая долгосрочная ценность. Темпл, который на основе этого первого эксперимента создал собственное алгоритмическое программное обеспечение для преобразования данных в звук, считает, что полученная музыка может быть использована для улучшения научных исследований и коммуникации.

«Иногда у нас есть тысячи точек данных из экспериментов, на которые довольно сложно смотреть, но если вы можете передавать эти точки данных в аудио, то вы можете быстро сканировать их и прослушивать выбросы и прослушивать изменения в данных «, — говорит Темпл. Он упоминает исследования, в которых ученые успешно озвучивали сигналы электрокардиографии для диагностики сердечных заболеваний: обученные кардиологи могли обнаруживать аномалии с точностью до 78 процентов после непродолжительного обучения технике ультразвуковой обработки.

Собственный метод Темпл состоит в сопоставлении каждой отдельной «основы» ДНК — четырех строительных блоков человеческой ДНК, также известных как нуклеотиды, помеченных буквами A, C, T, G — музыкальной ноте. Затем он берет последующие пары оснований и сопоставляет их с более широкой коллекцией нот. Наконец, он берет триплеты оснований, которые в ДНК отвечают за преобразование аминокислот, и также сопоставляет их с нотами. Эта система производит серию сложенных нот, которые можно интерпретировать как аккорды. Аккорды, сыгранные последовательно, создают музыку, говорит он, в процессе, очень похожем на метод Димера.

«ДНК читается в клетке белками, которые физически перемещаются по последовательности ДНК в одном направлении, от начала до конца», — говорит Темпл. «Это как головка воспроизведения, читающая кассету от начала до конца».

SmithsonianMag · Коронавирусная белковая музификация

Во время пандемии Темпл решила добавить слои звука, чтобы озвучить песни. Он видит резкую разницу между «озвучиванием» и «музыкацией». Использование звука для представления данных является эмпирическим и научным, но сильно отличается от использования творческого вклада для создания песен. Музыкальные ноты из ДНК могут быть мелодичными для человеческого уха, но они не звучат как песня, которую вы слушаете по радио.

Итак, когда он попытался озвучить РНК коронавируса, он добавил слои ударных и гитары, а несколько друзей-музыкантов добавили свою собственную музыку, чтобы превратить вирус в полноценную пост-рок-песню.

SmithsonianMag · Коронавирусная белковая мусификация

Темпл рассматривает эту работу как эффективный инструмент коммуникации, который поможет широкой аудитории понять сложные системы в науке. Он исполнял свои песни публично в концертных залах Австралии.

«Есть некоторые занудные научные приложения, которыми люди занимаются, но также подумайте об этом и с точки зрения охвата», — говорит он. «Попытка донести научные идеи до общественности, чтобы привлечь людей».

Он не единственный, кто так думает.

Недавнее исследование, опубликованное в журнале Journal of Chemical Education группой ученых из Университета Иллинойса в Урбана-Шампейн, направлено на то, чтобы изложить шаги по использованию ультразвуковой обработки в классе. Ученые предоставляют лекционные материалы, домашние задания и звуковые и видеопримеры, чтобы объяснить подросткам, как сворачиваются белки.

SmithsonianMag · Белковый фолдинг Sonification

Точно так же Линда Лонг, биохимик из Эксетерского университета в Соединенном Королевстве, разработала интерактивную образовательную выставку, чтобы знакомить молодежь с человеческим телом. Выставка, которая в течение 12 лет работала в Бристольском трансграничном научном центре, использовала интерактивный музыкальный сенсорный экран, чтобы связать инструментальные звуки с обычными белками, обнаруженными в организме.

«Возможность музыки предложить людям простой и инклюзивный способ связи и эмоционального взаимодействия с наукой, природой и самими строительными блоками жизни, из которых состоят их тела, захватывает и вдохновляет», — говорит Лонг.

Лонг присваивает звуки белкам — то, что транскрибируется из ДНК — в соответствии с их формой. Она использует метод, называемый рентгеновской кристаллографией, при котором белок буквально кристаллизуется, а затем подвергается рентгеновскому излучению, чтобы увидеть его структуру в мельчайших деталях. Этот процесс создает цепочки чисел, представляющие трехмерную структуру белковой молекулы. Пропустив эти числа через компьютерную программу, она преобразует их в последовательность музыкальных нот. Таким образом, вы действительно можете «услышать» формы белков, объясняет Лонг. Спирали в белковых формах, например, можно услышать как арпеджио — ноты аккорда, играемые последовательно.

SmithsonianMag · Озвучивание гормона щитовидной железы

Лонг перевела растительные белки в музыку в альбоме Музыка растений, и перевела человеческие гормоны в музыкальный альбом, Музыка тела, также .

«Меня особенно интересует использование молекулярной музыки для укрепления связи между разумом и телом и изучения любых возникающих терапевтических преимуществ», — говорит Лонг. Она считает, что песни могут задействовать подсознание слушателя, способствуя состоянию ума, оптимальному для самоисцеления и получения терапии.

Например, она работает над записью серии молекулярно-музыкальных произведений, предназначенных для использования в сеансах гипнотерапии, чтобы помочь пациентам с потерей веса, используя музыку, переведенную с гормона сжигания жира ирицина. И она продюсирует пять музыкальных композиций, переведенных с человеческих антител, которые нейтрализуют коронавирус.

«Я намерен использовать музыку, чтобы помочь людям визуализировать устойчивую иммунную систему, чтобы помочь уменьшить любые чувства страха и беспокойства, которые они могут испытывать в связи с пандемией Covid», — говорит Лонг. Клинических испытаний с использованием музыки Лонга в качестве терапевтического вмешательства пока не проводилось.

Карла Скалетти, музыкальный технолог и член группы биофизической сонификации Иллинойского университета в Урбана-Шампейн, отмечает, что на данный момент невозможно сказать, обладает ли работа Лонга клинически значимыми терапевтическими свойствами. «Хотя я настроен скептически, — говорит Скалетти. «Я по-прежнему готов прочитать и оценить рецензируемую статью, в которой сообщается о результатах клинического испытания, когда они решат его провести».

Скалетти говорит, что звуки и музыка могут оказывать на нас глубокое воздействие, и многие люди умеют самостоятельно управлять именно теми звуками или музыкой, которые им нужны, чтобы успокоиться, отправиться в бой или заснуть. Но это не означает автоматически, что прослушивание трансляции трехмерной белковой структуры в виде последовательности тонов может, например, придать противовирусные свойства исходному белку.

Маркус Бюлер, инженер-материаловед из Массачусетского технологического института, а также музыкант и композитор, считает, что пересечение молекул и музыки выходит за рамки «музыкальной терапии». Он говорит, что потенциально мы могли бы использовать музыку для создания новых методов лечения.

В его лаборатории в Массачусетском технологическом институте изучается обработка молекул ультразвуком путем улавливания их вибраций. Поскольку атомы постоянно вибрируют, он «записал» их свойства. Затем с помощью компьютерной программы он превращает эти мини-вибрации в слышимые для человеческого уха звуки.

В прошлом году его команда озвучила паутину в жуткую мелодию шороха и превратила вибрацию пламени в медитативный гул гонгов. Бюлер утверждает, что, поскольку все вибрирует, мы можем использовать что угодно в качестве инструмента.

«Конечно, нам нужны технологии, чтобы действительно добывать эту информацию, мы не можем буквально взять дерево или огонь и сделать из этого музыку», — говорит Бюлер. «Для этого вам нужно использовать технологии и математическую теорию, но теперь у вас есть способ использовать пламя как музыкальный инструмент… вы можете взаимодействовать с ним как с человеком».

Маркус Дж. Бюлер · Концерт протеина De Novo, разработанного с использованием искусственного интеллекта

Бюлер также работал с системой наоборот. Он превратил музыку в совершенно новые белки, никогда ранее не встречавшиеся в природе. Например, недавно он преобразовал вариацию баховского алгоритма Гольдберга в новые белки. Он говорит, что может даже превратить белок в музыку, а затем с помощью музыки — возможно, добавляя риффы тут и там — улучшить белок, чтобы он стал лучшей вариацией самого себя.

На эволюционном уровне, задается он вопросом, кто знает, где они подходят? Возможно, его система сможет создать белок, который окажется заменителем мяса, или белок, из которого можно синтезировать новое лекарство. Сейчас, например, Бюлер ищет белок для продления срока годности скоропортящихся продуктов.

Бюлер считает, что, поскольку творчество с годами привело к таким сложным разновидностям музыки — от классики до техно — возможно, это творчество можно было бы перевести из нематериального, приятного опыта в научное знание, чтобы сделать что-то физическим. Словно в этих сложных мелодиях скрыты формулы для создания новых материалов.

«На самом деле музыка может многое предложить научному сообществу. На самом деле мы еще не изучили все эти данные», — говорит Бюлер.

Рекомендуемые видео

Чему нас может научить музыкальная наука

Около 40 000 лет назад в пещере Центральной Европы была заброшена тонкая костяная флейта. Инструмент с пятью отверстиями для пальцев и конусообразным мундштуком восходит к началу заселения континента людьми.

Люди занимаются музыкой очень давно.

Даже эта флейта, вероятно, является недавним примером нашего музыкального развития. Его сложный дизайн предполагает знание акустики, вероятно, основанное на давних музыкальных традициях. Но более ранние практики неуловимы, потому что первая музыка наверняка была создана телом и голосом, умирая вместе со своими создателями. Чарльз Дарвин считал наше музыкальное поведение «одним из самых загадочных». По крайней мере, с точки зрения происхождения, его слова все еще находят отклик.

Древняя костяная флейта Daniel Maurer/AP Photo

Одним из способов изучения музыкальности до того, как флейтисты каменного века разбили Европу, было изучение анатомии гоминидов. Окаменелости показывают, что у наших предков-австралопитеков были голосовые структуры, похожие на гориллы, которые не могли воспроизводить мелодию. Но Homo heidelbergensis, вероятно, наш последний общий предок с неандертальцами, имел голосовую физиологию, очень похожую на современных людей. Учитывая, что H. heidelbergensis эволюционировал не менее 500 000 лет назад, музыка может иметь 500-тысячелетнюю историю.

Конечно, способность создавать музыку не является доказательством того, что музыка действительно была создана. И уж точно не отвечает на вопрос, почему. Была ли музыка достаточно важной, чтобы стимулировать эволюцию, предлагая избирательные преимущества самым музыкальным? Или это было просто дополнением к другим разработкам, таким как язык?

С одной стороны, когнитивный психолог из Гарвардского университета Стивен Пинкер назвал музыку «аудиальной чизкейком». В качестве контраргумента эволюционный психолог из Оксфордского университета Робин Данбар предположил, что среди приматов пение могло иметь такое же важное значение, как уход за собой, в укреплении социальной сплоченности. Потенциально даже более эффективный, чем сбор вшей, этот «уход на расстоянии», возможно, способствовал гармонизации больших групп гоминидов.

Музыка, безусловно, помогает укрепить современные клики, особенно слуховой чизкейк, который доминирует в плейлистах подростков. Тейлор Свифт может быть вершиной человеческой эволюции. Только не пытайтесь убедить Стивена Пинкера.

Карникс Дескфорда

Карникс был ужасающим инструментом. Размахивая в битвах с римскими захватчиками, кельтский рог был выше лошади, напоминал голову кабана и, по словам одного древнего историка, издавал «резкий звук, подходящий к шуму войны». Но шотландские археологи, изучавшие один из наиболее полных сохранившихся образцов, извлеченный из болота в 1816 году, хотели услышать его на самом деле. Поэтому они поручили мастеру по металлу Джону Криду изготовить копию из бронзы и латуни. Четыреста часов кропотливой работы с использованием техники железного века привели к созданию инструмента, которым мог бы гордиться даже кельт.

Тромбонист Джон Кенни играет на карниксе. Hugh Beauchamp

Музыкант Джон Кенни теперь играет на факсимильном карниксе Дескфорда (названном в честь места, где он был найден). Его большой размер и замысловатая конструкция, включая откидную челюсть и деревянный язычок на пружине, обеспечивают музыкальную гибкость, сравнимую с любым современным инструментом: покрывая диапазон в пять октав, карникс может перебить тромбон или петь так же тихо, как флейта, и даже издавать специальные эффекты, такие как голосоподобные завывания. Воссоздание карникса может быть самым близким к тому, что мы когда-либо слышали от людей железного века.

Лирический лексикон

Тон
Отдельный музыкальный звук определенной высоты, также известный как нота.

Шаг
Музыкальное качество тона, звучащее выше или ниже в зависимости от частоты его звуковых волн.

Резонанс
Усиление музыкального тона за счет взаимодействия звуковых колебаний с поверхностью или замкнутым пространством.

Объем
Давление звуковых колебаний, слышимых по громкости музыки.

Темп
Темп исполнения композиции, не привязанный к отдельным нотам. Часто измеряется в ударах в минуту.

Ритм
Аранжировка тонов разной длительности и ударения.

Мелодия
Последовательность отдельных тонов, аранжированных для создания музыкального эффекта, также известная как мелодия.

Аккорд
Одновременно прозвучало два или более тональных сигнала. Аккорды — это составляющие гармонии.

Гармония
Музыкальное расположение аккордов. Гармония — это организация одновременно воспроизводимых тонов.

Вибрато
Небольшая быстрая модуляция высоты тона. Техника может выражать эмоции.

Эволюция поп-музыки

Каждую неделю, начиная с 4 августа 1958 года, Billboard составляет список из 100 самых популярных песен на основе продаж пластинок, прослушивания в эфире и, в последнее время, прослушивания в потоковом режиме. Для Армана Леруа, биолога-эволюциониста из Имперского колледжа Лондона, диаграмма является культурным эквивалентом летописи окаменелостей. Леруа и его коллеги использовали методы аудиоанализа, чтобы разбить 50-летнюю выборку из 17 000 песен на кластеры, подобно тому, как полевые биологи группируют виды.

Mauch et al./Royal Society Open Science, 6 мая 2015 г.

Эти 13 заголовков охватывают всю гамму музыкальных стилей с 1960 по 2010 год. Они отсортированы по группам на основе сходства моделей смены аккордов и тона. Стандартные названия жанров, такие как «кантри», часто встречаются более чем в одной категории. Анализ Леруа показывает, что некоторые кантри-песни могут быть больше похожи на определенные рок-мелодии, чем на другие песни, рекламируемые как кантри.

Эти шпиндели показывают относительную популярность музыкальных категорий в годовом исчислении, представленную в виде ширины. Изменения в затенении отмечают основные переходы. Самый драматичный переход происходит в 1991, когда хип-хоп начинает завоевывать Америку. Две более ранние музыкальные революции произошли в середине 60-х, когда произошел взрыв рок-н-ролла, и в середине 80-х, когда появились синтезаторы и драм-машины. Эти новые инструменты имели такое широкое распространение, что 1986 год был наименее разнообразным в музыкальном отношении годом за всю историю наблюдений.

Ветви этого дерева показывают отношения более высокого уровня между 13 категориями. Например, существует больше параллелей между блюз-роком и электронной музыкой, чем между любым из этих жанров и хип-хопом.

Что делает музыку популярной

Нейробиолог Джорджтаунского университета Норберто Гживач может предсказать популярность поп-песни, даже не слушая ее. Проанализировав сотни хитов из Billboard Hot 100 в период с 1958 по 1991 год, он и его коллеги обнаружили фактор, который они называют гармоническим сюрпризом, который, по-видимому, объясняет успех песен всех, от Элвиса до The Police. Теперь исследователи используют его для экспериментов со своими собственными компьютерными композициями.

Предоставлено Norberto Grzywacz

В: Что такое гармонический сюрприз?
О: Редкое использование аккордов. Музыканты используют большое количество аккордов для сочинения своих мелодий. Некоторые аккорды используются часто, а некоторые редко. Гармонический сюрприз — это математический способ измерить, как часто в песне появляются редкие аккорды.

В: Как это связано с популярностью песни?
О: Мы обнаружили два типа связи между гармоническим сюрпризом и популярностью песни. Во-первых, песни с большим количеством неожиданных аккордов, как правило, попадали на вершину рейтинга Billboard Hot 100 чаще, чем песни с меньшим гармоническим удивлением. Во-вторых, популярности песен способствовало изменение степени неожиданности в разных частях песни. Две основные части песни — это куплеты и припевы. Стихи несут в себе историю песни. Припевы — это те части, в которых повторяются тексты и которые все поют вместе. Мы обнаружили, что в успешных песнях гармоническая неожиданность куплетов, как правило, выше, чем в припевах. Поэтому в переходах от куплетов к припевам степень гармонической неожиданности падала. Такого же удивления не случалось с песнями, которые не достигли вершины Billboard.

В: В каких поп-песнях идеально сочетаются неожиданность и предсказуемость?
О: В песне The Beatles «A Hard Day’s Night» вступительный аккорд — один из самых удивительных с точки зрения гармонии аккордов во всем проанализированном нами сборнике песен. Затем, когда песня переходит от вступления к припеву, падение гармонического удивления огромно. В других случаях неожиданность резко падает от бриджа к припеву. (Бридж — это музыкальный инструмент, который прерывает повторяющийся паттерн песни, чтобы привлечь внимание слушателя.) Наиболее ярко это проявляется в песне «Every Little Thing She Does Is Magic» группы The Police 9.0003

С другой стороны, было несколько песен, которые были относительным провалом для других успешных исполнителей. Примеры этих песен включают «Judy» Элвиса Пресли, «I Don’t Want to Spoil the Party» The Beatles и «Till the End of the Day» The Kinks. Наши результаты, возможно, объясняют, почему эти песни могли «провалиться». У них была низкая гармоническая неожиданность и низкий перепад неожиданности между куплетами и припевами.

В: Может ли ваша формула помочь артистам писать более запоминающиеся песни?
О: Я часто шучу, что мы можем разбогатеть, советуя музыкантам, как сделать их песни популярными. Однако путь к хитовой песне включает в себя нечто большее, чем просто исследование гармонического сюрприза. Ритм, слова и другие факторы играют важную роль в успехе песни. Тем не менее, наша лаборатория проводит серию экспериментов с компьютерными «мелодиями», которые различаются по степени неожиданности. Мы попросили испытуемых расположить эти песни в порядке предпочтения. Хотя эти мелодии были сгенерированы компьютером, предпочтения, которые демонстрировали люди, хорошо согласовывались с принципами, которые мы обнаружили в отношении гармонического удивления.

Семантика музыки

Слушатели, которые могут погрузиться в прекрасную грусть баллады или сильную ярость дэт-метала, знают, что музыка несет в себе смысл. Но лингвист Филипп Шленкер из Национального центра научных исследований Франции считает, что музыка — это не просто способ передать эмоции. Подражая тому, как мы воспринимаем звук в повседневной жизни, композиторы добавляют дополнительные нюансы, чтобы помочь рассказать свои истории.

Когда высота звука инструмента ниже, чем окружающие звуки…

Значение: источник звука больше.
Причина: большие источники звука имеют большие резонансные камеры.
Пример из реальной жизни: трубящие слоны.
Музыкальный пример: «Слон» в «Карнавале животных» Камиля Сен-Санса

Когда высота звука музыки снижается . ..

Значение: источник звука теряет энергию.
Причина: замедление движения приводит к низкочастотным звукам.
Пример из реальной жизни: магнитофон с садящейся батареей.
Музыкальный пример: последние два такта Ноктюрна Фредерика Шопена соч. 9, № 2

Когда звук инструмента тише, чем окружающие звуки…

Значение: источник звука менее энергичен.
Причина: источники звука с меньшей энергией создают меньшее звуковое давление, а значит, меньшую громкость.
Пример из реальной жизни: тихий свисток.
Музыкальный пример: последние такты прелюдии Фредерика Шопена «Капли дождя» (прелюдия, соч. 28, № 15)

Когда громкость музыки увеличивается…

Значение: источник звука приближается.
Причина: большее звуковое давление (громкость) достигает слушателя, когда источник находится ближе.
Пример из реальной жизни: приближающаяся машина
Музыкальный пример: «Брат Жак» в 3-й части Первой симфонии 9 Густава Малера.0003

Когда темп музыки стал медленнее, чем раньше…

Значение: источник звука движется медленнее.
Причина. Звуки указывают на действия источника.
Пример из реальной жизни: медленные шаги
Музыкальный пример: «Черепахи» в «Карнавале животных» Камиля Сен-Санса

Когда вибрато усиливается…

Значение: Источник более эмоционален.
Причина: вибрато в голосе, по-видимому, свидетельствует о снижении контроля над голосом в эмоциональных обстоятельствах.
Пример из реальной жизни: шаткая речь
Музыкальный пример: «Кол Нидрей» Макса Бруха

Акустика концертного зала

Венский Музикферайн, признанный величайшим концертным залом мира, во многом обязан своим акустическим совершенством случайности. Архитектура является побочным продуктом стилистических предпочтений и инженерных ограничений 1860-х годов. Акустики Университета Аалто Тапио Локки и Юкка Пятюнен проанализировали этот знаменитый концертный зал «коробка для обуви», чтобы понять, почему исполняемая там музыка пользуется всеобщей похвалой.

Юкка Пятинен

1. Боковые стены: звук обогащается, когда он отражается по комнате, поэтому он не достигает ушей людей сразу. Боковые стены Музикферайна, узкие и усеянные статуями, особенно помогают усилить отражение звука сбоку. Это создает реверберацию, которая заставляет слушателей чувствовать себя полностью окутанными звуком.

2. Балконы: Низкочастотные звуковые волны басовых инструментов измеряют расстояние в несколько ярдов между каждым гребнем. Эти звуки требуют очень широких поверхностей для правильного отражения. Глубокие боковые балконы обеспечивают достаточно места для рассеивания и отражения низких частот. Вместе с боковыми стенами зрительного зала балконы обеспечивают циркуляцию всего спектра звуковых волн.

3. Потолок: Высокий потолок Музикферайна обеспечивает еще одну задержку, даже более длительную, чем обеспечивают стены и балконы. Поскольку позолоченные поверхности эффективно отражают высокие частоты, обработка поверхности потолка также может внести свой вклад в общую яркость музыки.

4. Пол. Многие современные концертные залы оптимизируют линии обзора за счет сидячих мест на стадионе, но ступенчатые полы, как и громоздкие стулья, ухудшают акустику. Сиденья с высокими спинками блокируют звуковые волны, отражающиеся от комнаты, не позволяя музыке полностью окутывать слушателей. Плоский пол Музикферайна и пространство под стульями также позволяют публике слышать низкие частоты, которые оживляют большие крещендо.

5. Сцена: приподнятая сцена с плоским полом может уменьшить зрительское восприятие музыкантов, но визуальные недостатки перевешиваются положительным влиянием на слух. Дополнительная высота не позволяет публике слышать звук, отраженный от сцены, что может изменить «ощущение» музыки. А деревянный пол сцены усиливает басовые тона, не резонируя; резонансная сцена поглощает энергию во время вибрации, уменьшая звуковую энергию в других частях комнаты.

6. Орган: даже когда никто не играет на органе, он играет важную роль. Инструмент идеально расположен, чтобы распространять звук во всех направлениях и направлять большую часть звуковой энергии к боковым стенкам, чтобы максимизировать обволакивающую реверберацию. Эта диффузия также препятствует тому, чтобы звуковые волны отражались по комнате слишком долго после того, как нота была сыграна, когда это может отвлекать.

«Сила музыки» для воздействия на мозг: NPR

«Сила музыки» воздействует на мозг Наука практически подтверждает, что люди запрограммированы реагировать на музыку. Исследования также предполагают, что когда-нибудь музыка может даже помочь пациентам излечиться от болезни Паркинсона или инсульта. В Сила музыки, Елена Маннес исследует, как музыка может играть роль в здравоохранении.

Интервью с авторами

1 июня 2011 г. 11:00 ET

Услышано в программе Talk of the Nation

«Сила музыки» воздействует на мозг

Слушая музыку, вы чувствуете себя более расслабленно, но в некоторых культурах она фактически используется для облегчения боли.

iStockphoto.com

скрыть заголовок

переключить заголовок

iStockphoto. com

Прослушивание музыки помогает расслабиться, но в некоторых культурах она используется для облегчения боли.

iStockphoto.com

Наука практически подтверждает, что люди запрограммированы реагировать на музыку. Исследования также предполагают, что когда-нибудь музыка может даже помочь пациентам излечиться от болезни Паркинсона или инсульта.

В Сила музыки, Елена Маннес исследует, как музыка влияет на разные группы людей и как она может играть роль в здравоохранении.

Маннес проследил отношение людей к музыке на протяжении всей жизни. Она рассказала корреспонденту NPR Нилу Конану, что исследования показывают, что младенцы предпочитают «согласные интервалы, плавно звучащие, которые приятны для нашего западного уха в аккорде, а не резкую комбинацию нот».

Сила музыки: новаторские открытия в новой науке о песне
Автор Елена Маннес
Твердый переплет, 288 страниц
Walker & Co.
Цена по прейскуранту: 26 долларов США

На самом деле, Маннес говорит, что крики младенцев, которым всего несколько недель от роду, содержат некоторые основные интервалы, характерные для западной музыки.

Она также говорит, что ученые обнаружили, что музыка стимулирует больше частей мозга, чем любая другая функция человека. Вот почему она видит такой большой потенциал в способности музыки изменять мозг и влиять на то, как он работает.

Маннес говорит, что музыка также может помочь людям с неврологическими нарушениями. «Пациенты, перенесшие инсульт, которые потеряли вербальную функцию — эти вербальные функции могут быть стимулированы музыкой», — говорит она.

Одна из техник, известная как мелодико-интонационная терапия, использует музыку, чтобы уговорить участки мозга взять на себя функции тех, которые повреждены. В некоторых случаях это может помочь пациентам восстановить способность говорить.

Из-за того, что мы связываем музыку с воспоминаниями, Маннес говорит, что такие методы также могут быть полезны для пациентов с болезнью Альцгеймера.

Не так давно археологи обнаружили древние флейты, одна из которых считается старейшим музыкальным инструментом в мире, играющие в гамме, похожей на современную западную гамму.

«Удивительно, — говорит Маннес, — что при игре на этой флейте издаются удивительно чистые звуки».

Это важное открытие, потому что оно дополняет аргумент о том, что музыкальные способности и интерес существовали в начале человеческой истории.

1 июня 2011 г., 15:00 по восточноевропейскому времени.

Елена Маннес

Многие музыканты инстинктивно понимают, как музыкальный звук взаимодействует с нашим телом. Они знают — они чувствуют — что звук воздействует на наше тело так, как никакое другое искусство. Оперная певица Ирэн Губруд говорит: «В раннем детстве я почувствовала, кем я была, через звук. Я чувствовала себя целостной».

Сила музыки: новаторские открытия в новой науке о песне
Елена Маннес
Твердый переплет, 288 страниц известен как DBR, считает, что одна из причин, по которой музыка так сильна, заключается в том, что звук на самом деле проникает в наши тела: «Знаете, когда кто-то говорит, что музыкальное произведение «тронуло меня» или «тронуло меня», это очень буквально. Звук моего голоса входит в ваш слуховой проход и двигает вашу барабанную перепонку. Это очень интимный акт. Я буквально прикасаюсь к вам, и когда вы говорите со мной, вы буквально прикасаетесь ко мне. А затем мы распространяем этот принцип на звук скрипки».

Дирижер и пианист Даниэль Баренбойм считает, что наша ранняя привязанность к звуку является еще одной причиной его силы, о которой в современном мире мы иногда забываем. Он считает, что, поскольку мы живем в очень визуальном обществе, мы больше осознаем то, что видим, чем то, что слышим. Но он напоминает нам, что последние научные данные показывают, что ухо, которое, как мы теперь знаем, активно действует в утробе матери, имеет преимущество перед глазом. Он также говорит: «У уха есть фора над глазом, который ничего не видит, пока не выйдет наружу. Глаз также является чем-то, что можно более полно контролировать. Если вам не нравится, как я выгляжу, и ты не хочешь меня видеть, ты закрываешь глаза и я исчезаю.Но если тебе не нравится мой голос и ты в той же комнате, то ты не можешь естественным образом заткнуть уши. Звук буквально проникает в человеческое тело.»

Это человеческое отношение к звуку начинается рано. У плода начинает развиваться слуховая система между семнадцатью и девятнадцатью неделями. Мы уже находимся в мире звуков, дыхания и сердцебиения, ритма и вибрации. Но как мы узнаем, что на самом деле слышит плод? До недавнего времени существовали разные теории. Некоторые врачи считали, что плод слышит только некоторые частоты, вероятно, высокие. Конечно, никто не знал, можем ли мы слышать музыку и реагировать на нее до рождения, пока не было проведено новаторское исследование Шейлы Вудворд, южноафриканки, которая хотела узнать больше о музыкальных звуках в утробе матери. Она была молодым ученым в начале 1990-е — и беременные; она задавалась вопросом, какой музыке подвергался ее собственный ребенок до рождения. Во время учебы в Кейптаунском университете она работала с Институтом морских технологий над адаптацией подводного микрофона, чтобы его можно было поместить в матку.

Ее команда придумала крошечный водонепроницаемый гидрофон длиной около двух дюймов, который врачи сочли достаточно безопасным для помещения в матку. В рамках исследования Вудворда этот миниатюрный микрофон был вставлен через шейку матки в матку матери в начале родов и помещен рядом с шеей будущего ребенка. Микрофон записал именно то, что было слышно внутри матки, когда Вудворд играла музыку, пела сама и заставляла петь мать. «Большой вопрос, — говорит она, — заключался в том, действительно ли музыка существует в утробе матери и сильно ли она отличается от того, как мы слышим ее во внешнем мире?»0003

Когда мы слушаем записи, которые Вудворд провел с несколькими матерями на ранних стадиях родов, мы сначала слышим ритмичный звук крови, текущей по маточной артерии. Говорит Вудворд: «Природа позволяет нам развиваться в ритме вокруг нас». И ее записи показывают, что звуковой ландшафт действительно окружает плод. Наряду с естественными звуками матки мы слышим звуки исполняемого Бранденбургского концерта Баха или мелодию «У Мэри был ягненок», когда Вудворд поет нормальным тоном голоса. На записях видно, что очень высокие частоты, как и резкая атака инструмента, приглушены и звучат немного приглушенно. Общий эффект похож на прослушивание музыки под водой. Но прислушиваясь к человеческому голосу, все же можно определить, мужчина это или женщина. И тональное качество голоса проявляется.

Тот факт, что звуки музыки существуют в утробе матери, не обязательно означает, что плод их слышит. Тем не менее, «реакция вздрагивания» плода также была измерена, и команда Вудворда обнаружила, что при воспроизведении музыки частота сердечных сокращений плода немного повышается. Вудворд говорит, что по реакции плода было ясно, как будто он сказал: «Что-то случилось, и теперь есть музыка!» Другие исследования показывают, что даже если музыку слышит только мать — если она в наушниках и именно музыку она находит успокаивающей — частота сердечных сокращений ребенка снижается, пока мать слушает. Если мать находит определенное музыкальное произведение стрессовым, у ребенка учащается сердцебиение. Таким образом, плод повторяет реакцию матери на качество музыки.

Вудворд убежден, что мы начинаем изучать музыку еще до рождения. Она отмечает, что даже когда музыка, способная проникнуть в матку, отсутствует, плод окружен теми естественными ритмами тела — сердцебиением, пульсом и дыханием.

Отрывок из книги «Сила музыки » Елены Маннес. Copyright 2011 Елена Маннес. Перепечатано с разрешения Bloomsbury Publishing.

Сообщение спонсора

Стать спонсором NPR

Музыка, наука и технологии | Департамент музыки

Станфордский центр компьютерных исследований в области музыки и акустики остается процветающим центром и сообществом с 1970-х годов. CCRMA проводит исследования в области компьютерной музыки, композиции и исполнения, восприятия и познания музыки, обработки аудиосигналов, разработки инструментов и музыкального программного обеспечения, виртуальной реальности, интермедиа и многого другого. И как один из крупнейших центров компьютерной музыки в Северной Америке, CCRMA предлагает курсы, охватывающие более 40 областей, а также степень доктора философии. программа компьютерной теории музыки и акустики, магистерская программа в области музыкальных наук и технологий (MST) и программа MST Concentration для студентов в рамках музыкальной специальности.

Факультет

Адъюнкт-профессор

Доцент

Леланд и Эдит Смит Профессор композиции, профессор

Преподаватель (CCRMA)

Denning Family Provostial Профессор, профессор

Адъюнкт-профессор

Адъюнкт-профессор

Профессор семьи Дука, директор CCRMA, профессор

Адъюнкт-лектор

Адъюнкт-профессор

Профессор

Адъюнкт-профессор

Ассоциированный профессор музыки

Профессор

Доцент

Композитор, преподаватель (CCRMA)

Адъюнкт-профессор

Гретхен Б. Кимбалл Директор по оркестровым исследованиям, доцент

Адъюнкт-профессор

Директор ЦКАРГ, адъюнкт-профессор

Преподаватель

Адъюнкт-профессор

Профессор

Доцент

Лектор (CCRMA)

Курсы

Все музыкальные, научные и технологические курсы

Музыка 1A: Музыка, разум и поведение человека
Музыка 11N: Гармоническая конвергенция: пересечение музыки с наукой, математикой, историей и литературой
Музыка 15N: Эстетика данных
Музыка 32N: Создание звуков, изображений и слов
Музыка 101: Введение в создание электронных звуков
Музыка 128: Стэнфордский оркестр ноутбуков: композиция, программирование и исполнение Концертная технология
Музыка 153B: Internet Ensemble Tech Force
Музыка 154A: Sound Art I
Музыка 155/255: Intermedia Workshop
Музыка 192A: Основы технологии звукозаписи
Музыка 192B: Передовая технология звукозаписи
Музыка 192C: Запись сессии
Музыка 192F: Звуковая инсталляция
Музыка 201: Коллоквиум CCRMA
Музыка 203: Аудиовизуальное исполнение
Музыка 220A: Основы компьютерного звука
Музыка 220B: Композиционные алгоритмы, психоакустика и вычислительная музыка 9220310: Научно-исследовательский семинар в области компьютерной музыки
Музыка 220D: Исследования в области компьютерной музыки
Музыка 222: Звук в космосе
Музыка 223: Композиция для электронных музыкантов
Музыка 223B: Звуковые эксперименты в композиции
Музыка 223D: Звуковая практика: воплощение и социальное
Музыка 236: Медиа будущего, археология медиа
Музыка 250A: Дизайн физического взаимодействия для музыки
Музыка 250C: Взаимодействие — интермедиа — погружение
Музыка 251: Психофизика и музыкальное познание
Музыка 253: Символическая музыкальная информация
Музыка 254: поиск музыки, анализ и моделирование стиля
Музыка 256A: музыка, вычисления, дизайн I: искусство дизайна
Музыка 256B: музыка, вычисления, дизайн II: виртуальная и дополненная реальность для музыки
Музыка 257: Нейропластичность и музыкальные игры
Музыка 258A: Вычислительная теория и анализ музыки
Музыка 319: Исследовательский семинар по вычислительным моделям восприятия звука
Музыка 320A: Введение в обработку аудиосигналов: Spectra
Музыка 320B: Введение в обработку аудиосигналов: Фильтры
Музыка 320C: Программные проекты в области музыки/обработки аудиосигналов
Музыка 351A: Семинар по восприятию и познанию музыки I
Музыка 364: Исследование музыкального познания на основе данных
Музыка 422: Перцептивное кодирование звука
Музыка 423: Высшее исследование в области музыкальных технологий
Музыка 424: Методы обработки сигналов для цифровых аудиоэффектов
Музыка 451A: Основы слуховой и музыкальной неврологии
Музыка 451B: Нейронаука слухового восприятия и музыкального познания II: Нейронные колебания
Музыка 451C: Исследование слуховой ЭЭГ III: Координированные действия и гиперсканирование

Курсы компьютерной музыки, искусства и дизайна

Музыка 11: Гармоническая конвергенция: пересечение музыки с наукой, математикой, историей и литературой
Музыка 32N: Создание звуков, изображений и слов
Музыка 101: Введение в создание электронных звуков
Музыка 128: Стэнфордский портативный оркестр: композиция, кодирование и исполнение
Музыка 153: Технология онлайн-джеминга и концертов
Музыка 154A: Звуковое искусство I
Музыка 155/255: Промежуточный семинар
Музыка 192A: Основы технологии звукозаписи
Музыка 192B: Усовершенствованная технология звукозаписи
Музыка 192C: Запись сессии
Музыка 192F: Звуковая инсталляция
Музыка 203: Аудиовизуальное исполнение
Музыка 220A: Основы компьютерного звука
Музыка 220B: Композиционные алгоритмы, психоакустика и вычислительная музыка
Музыка 220C: Исследовательский семинар по компьютерной музыке
Музыка 220D: Исследования по компьютерной музыке
Музыка 222: Звук в космосе
Музыка 223B: Звуковые эксперименты в композиции
Музыка 223D: Звуковая практика: воплощение и социальное
Музыка 236: Медиа будущего, археология медиа
Музыка 250A: Дизайн физического взаимодействия для музыки
Музыка 250C: Взаимодействие — Интермедиа — Погружение
Музыка 256A: Музыка, вычисления, дизайн I: искусство дизайна
Музыка 256B: музыка, вычисления, дизайн II: виртуальная и дополненная реальность для музыки

Курсы музыки/аудиотехнологий

Music 320A: Введение в обработку аудиосигналов: Spectra
Music 320B: Введение в обработку аудиосигналов: фильтры
Music 320C: Программные проекты в области обработки музыки/аудиосигналов
Music 422: Perceptual Audio Coding
Музыка 423: Высшее образование в области музыкальных технологий
Музыка 424: Методы обработки сигналов для цифровых аудиоэффектов

Курсы музыки и мозга

Музыка 1A: Музыка, разум и поведение человека
Музыка 251: Психофизика и музыкальное познание
Музыка 253: Символическая музыкальная информация
Музыка 254: Музыкальные запросы, анализ и моделирование стиля
Музыка 257: Нейропластичность и музыкальные игры
Музыка 258A: Вычислительная музыкальная теория и анализ
Музыка 319: Исследовательский семинар по вычислительным моделям восприятия звука
Музыка 351A: Семинар по восприятию и познанию музыки I
Музыка 364: Исследование музыкального познания на основе данных
Музыка 451A: Основы слуховой и музыкальной неврологии Слуховое восприятие и музыкальное познание II: Нейронные колебания
Музыка 451C: Слуховое исследование ЭЭГ III: Координированные действия и гиперсканирование

Академические программы

Узнайте больше о том, что мы делаем

Почему музыка — это наука.

Музыка всегда была огромной частью моего… | Адам Чжан | Show Some STEMpathy

Музыка всегда была огромной частью моей жизни. Осознаю я это или нет, но это то, на что я всегда могу положиться — и во времена стресса, и в моменты радости. Оглядываясь назад, если бы я мог дать совет Адаму из средней школы, я бы посоветовал ему больше ценить музыку.

(Изображение предоставлено: https://www.thedj.co.uk/music/)

Но что значит «ценить» музыку? Нам постоянно говорят не принимать x или y как должное, и музыка не является исключением из этого уравнения (по крайней мере, в моей жизни). И хотя я думал, что ценю музыку еще будучи пианистом в первом классе, я не знал, что на самом деле означает признание.

За многие годы игры и прослушивания музыки я теперь понимаю, насколько это сложно. Хотя большинство может признать тот факт, что музыка имеет ощутимые эмоциональные последствия, не все принимают во внимание или ценят науку, стоящую за ней: наука, объясняющая, почему музыка может быть так полезна для нас и почему она может действовать как средство для снятия стресса, интригует, но не полностью. понял.

(Изображение предоставлено: https://tcnjjournal.pages.tcnj.edu/2013/04/13/the-science-behind-music/)

Исследования показали, что музыка — это не только роскошь, но и необходимость. чтобы обеспечить наш мозг более высоким уровнем мышления. Это мышление естественным образом приходит, когда наш мозг пытается обработать различные слои звуковых волн, которые мы слышим в музыке, независимо от жанра. Если это классический концерт Моцарта, наш мозг автоматически пытается разложить произведение на нечто, что мы понимаем как «музыку». О… это соло на валторне! Где мрачный ритм барабанов? Почему скрипки производят такой «бодрый» звук? Мы постоянно пытаемся ответить на эти вопросы, осознаем мы это или нет.

Но не думайте сразу, что этот тип «анализа» является добровольным мероприятием. На самом деле, это может стать настолько непроизвольным, что мы не сможем сосредоточиться без музыки рядом с нами! Исследования показали, что некоторым учащимся нужна музыка в качестве окружающего фона, который в противном случае был бы чистой тишиной. В этом случае вы можете подумать, что музыка может быть обоюдоострым мечом для некоторых людей, где без музыки они ничего не смогли бы сделать. Но помните — музыка также может стимулировать творческое мышление и мышление более высокого уровня. Таким образом, действительно ли эти люди находятся в невыгодном положении, когда они всегда подвергаются такого рода улучшениям?

Музыка пробуждает уникальный вид творческого мышления инструмент может улучшить наши моторные и логические навыки. Связь между игрой на музыкальных инструментах и ​​улучшением умственных способностей была установлена, но точные причины этих взаимосвязей до конца не изучены. Как очень поверхностное объяснение, исследования показали, что связь между чтением заметок и их переводом в физические действия увеличивает нашу способность устанавливать подобные интуитивные связи в других областях. Эти виды связей включают, помимо прочего, зрительное внимание, навыки решения проблем и выявление отношений.

Кроме того, все мы знаем, что у каждого свои музыкальные предпочтения и особенности. В ходе исследования, проведенного в Исследовательском институте Ротмана в Торонто, 19 участников попросили прослушать различные музыкальные отрывки и указать, сколько денег они готовы потратить на ту или иную песню. Все это было сделано, когда активность их мозга была проанализирована с помощью аппарата функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ), и было обнаружено, что повышенная активность в части мозга, называемой прилежащим ядром, была связана с повышенной симпатией к этой конкретной песне.

fMRI (изображение предоставлено: http://www.pbs.org/wgbh/nova/next/body/theres-hope-for-fmri-despite-major-software-flaws/)

Но что определяет, почему определенные жанры музыки увеличить активность прилежащего ядра у разных людей? Устроены ли люди генетически так, что наш мозг естественным образом предпочитает одни звуковые волны другим? Слышим ли мы музыку так же, как и другие люди?

Другое исследование показало, что когда 17 участников слушали одну и ту же пьесу, в различных областях мозга были отмечены сходные модели активности и взаимодействия. Таким образом, наш мозг предназначен для того, чтобы теоретически воспринимать определенные части музыки точно так же, как и другие люди! Это означает, что идиосинкразии в музыкальных предпочтениях логически должны быть результатом разных уровней активности в разных частях мозга. Однако предстоит еще так много исследований. На данный момент ученые говорят, что одной из причин, по которой мы можем воспринимать музыку по-разному, является наш личный опыт и социальное происхождение.

Кто знает, куда может нас завести музыкальная наука? По мере того, как мы продолжаем понимать это все больше и больше, наша оценка музыки будет расти все выше и выше — я призываю всех вас найти время, чтобы расслабиться, послушать музыку и по-настоящему оценить ее!

Чтобы получить более подробные отчеты о вышеупомянутом исследовании, перейдите по следующим ссылкам:

Это ваш мозг о музыке

Какие именно химические процессы происходят, когда мы надеваем наушники? Ученые наткнулись на некоторые зацепки.

www.cnn.com

Удивительная наука о том, как музыка влияет на наш мозг наши мозги и…

www.fastcompany.com

— Адам Чжан

+++

Чтобы узнать больше о том, как сделать так, чтобы ваш голос был услышан, посетите наш веб-сайт . Чтобы принять меры, подпишите и поделитесь нашей петицией для защиты науки в наших школах, сообществах и в будущем. Чтобы стать частью нашей беседы, присоединяйтесь к нам в Twitter @ScienceTeens , в Instagram scienceteens и в Snapchat на march5science.

Музыковед объясняет научное обоснование ваших музыкальных вкусов

One Small Thing

Нолан Гассер, музыкант и музыковед, знает, почему нельзя бросить музыку 80-х.

Нолан Гассер говорит, что по мере того, как мы растем, наши музыкальные вкусы действительно помогают формировать нашу индивидуальность, особенно отличную от наших родителей. LightFieldStudios / Getty Images/iStockphoto

000Z» itemprop=»datePublished» content=»2019-06-19T12:48:00.000Z»> 19 июня 2019 г., 12:48 UTC

Вивиан Мэннинг-Шаффел

Когда я был ребенком, казалось, что у музыки, которую я любил, не было рифмы и причины — мои вкусы не ограничивались искусством рок, чтобы показать мелодии, хард-рок, классику поп и фанк и глубокие погружения диско. По мере того, как я учился играть музыку, и мое музыкальное фанатизм переросло в другие жанры и поджанры, я начал задаваться вопросом, почему одни песни резонируют со мной больше, чем другие. Меня привлекли определенные тональности или последовательности аккордов в разных жанрах? Были ли у меня большие симпатии к песням, написанным в определенном размере? Было ли это предметом или лирическим содержанием? Или какое-то волшебство, включающее все вышеперечисленное?

К счастью, музыкант и музыковед Нолан Гассер написал книгу «Почему вам это нравится: наука и культура музыкального вкуса», чтобы ответить на такие животрепещущие вопросы. Гассер, профессиональный пианист с 11 лет, самым первым выступлением стал по выходным исполнять кавер-версии на фуд-корте в местном торговом центре. «У меня были люди, которые просили меня играть довольно эклектичный репертуар — все, от Скотта Джоплина, Моцарта и «Лестницы в небеса» каждый божий день», — говорит Гассер. «Это действительно заставило меня задуматься (возможно, в тот момент неосознанно) о том, насколько разнообразны вкусы людей и как люди одной возрастной группы могут тяготеть к разным стилям музыки».

Объяснение вашей музыкальной библиотеки

Как обычно делают композиторы, Гассер анализировал различные песни, чтобы лучше понять, что может понравиться публике. Получив докторскую степень, Гассер связался с Тимом Вестергреном, одним из трех основателей Pandora (музыкального приложения), и стал главой музыкального отдела и архитектором проекта Music Genome. «Мы придумали «Музыкальный геномный проект» как обыгрывание «Проекта человеческого генома», но я очень серьезно отнесся к этой метафоре, стремясь разбить музыкальную вселенную на разные виды, исследуя факторы, которые в той или иной степени активны или потенциально активны в каждом отдельном случае. песня», — объясняет Гассер. «Что такое сотни факторов ритма и гармонии, мелодии и формы, ритма и звука, лирики и постановки? Как мы можем объективно разрушить их? Какова форма или контур мелодии? Какие типы аккордовых последовательностей используются?»

Гассер говорит, что в результате этого усердного анализа каждая песня в Pandora была проанализирована человеком, сидящим перед экраном компьютера, и классифицировала всю свою музыку на «гены». Используя этот отпечаток, они могут создавать связи между песнями одного и того же исполнителя, а также разных исполнителей и, в свою очередь, связывать вас с новой музыкой на основе вашего предыдущего выбора.

В своей книге Гассер также признает огромную роль, которую социология играет в наших музыкальных вкусах. «На самом деле я использую термин «внутрикультура» для описания культур, существующих внутри культуры», — объясняет он, сравнивая их с поджанрами музыки. «Многое из этого связано с тем, где вы выросли и какие музыкальные влияния витают в воздухе, но мы участвуем во многих субкультурах родства, просто основываясь на том, что нам нравится. Интракультуры предоставляют нам доступ к музыке только потому, что вы являетесь частью группы, и эта группа что-то для вас значит».

Музыка становится тем столбом в земле — «вот кто я».

Нолан Гассер

Еще одна интересная особенность наших музыкальных пристрастий заключается в том, насколько рано закладываются эти семена. «Каждый ребенок готов говорить на любом языке или издавать любой звук для сотен существующих языков. В течение первого года, особенно, он становится более ограниченным. Синапсы, образующиеся в мозгу, создают одни звуки и исключают другие. Нечто подобное происходит и с музыкой. Это известно как «инкультурация». Примерно в первые шесть месяцев младенцы могут фактически следовать синтаксису любого музыкального стиля — сложным ритмам из Турции или мажорным гаммам из Европы. Если вы несколько раз сыграете что-то для ребенка и сделаете небольшое смещение, ребенок повернет голову при этом смещении. Он распознает отклонение. Способность обрабатывать и понимать музыку, которой мы обладаем в младенчестве, необыкновенна».

Гассер говорит, что по мере того, как мы растем, наши музыкальные вкусы действительно помогают формировать нашу индивидуальность, особенно отличающуюся от наших родителей. «Музыка становится той ставкой в ​​​​земле — «это то, кто я есть», — говорит Гассер. «Но при этом та музыка, которую люди слушали в раннем возрасте, становится для них родной музыкой домашнего уюта. Когда они вырастут, эта музыка станет частью их личности, связанной с воспоминаниями и взрослением. Все эти силы — вот почему музыка так важна для нас».

Наше восприятие музыки постоянно меняется

Отмечая разницу между тем, как я открывал для себя музыку в подростковом возрасте (альбомы, в своей комнате, чтение вкладышей) и тем, как я открываю музыку сейчас (Shazam, прослушивание чего-либо по меню, по запросу, на любом устройстве, которое у меня есть), Я спросил Гассера, находят ли молодые люди еще время, чтобы по-настоящему попасть в группы или артисты, или технологии повлияли на этот аспект музыкальных открытий. «Технологии всегда влияют на то, как мы слушаем музыку и как взаимодействуем с ней, — говорит он. «Само представление о том, что людям придется покупать альбом, заставляло музыкантов думать о своей музыке с театральной точки зрения, создавая часовой музыкальный опыт, а не опыт от песни к песне. Когда мои дети открывают для себя исполнителя, который им нравится, и в альбоме есть пара песен, которые им нравятся, они все равно изучают весь альбом. Вам просто не нужно копить все свои карманные деньги, чтобы купить один альбом. Вы можете слушать все».

Независимо от того, сколько нам лет, Гассер говорит, что мы должны продолжать открывать для себя новую музыку. «Мы все запрограммированы на то, чтобы быть очень изощренными в нашем музыкальном понимании», — объясняет он. «В конечном счете, нет никаких причин, по которым тот, кто не играет на инструменте и не сочиняет музыку, не может быть таким же эклектичным, утонченным и преданным слушателям музыки, как профессиональный музыкант. В этом столько уверенности и разрушения барьеров, которые говорят: «Я не музыкант, поэтому мне не может нравиться джаз, потому что я его не понимаю».