Содержание
Закон — наука! Какие поправки в Конституцию предложила внести РАН? | Изменения в Конституцию | Политика
Сергей Кормилицын
Примерное время чтения: 4 минуты
1709
Президент Российской академии наук Александр Сергеев. / Евгений Биятов / РИА Новости
Российские учёные приняли участие в работе по формулировке поправок в Конституцию РФ. Предложение президента Российской академии наук Александра Сергеева было рассмотрено рабочей группой по подготовке предложений и внесении поправок в основной закон РФ утром 4 февраля. Спустя несколько часов об этом сообщили на пресс-конференции, которую в Президиуме РАН собрали академик Александр Сергеев и сопредседатель рабочей группы, директор Института правоведения РАН Талия Хабриева.
В основе всего — экономика знаний
«Предложение обозначить роль науки в основном законе поступило к нам как письмо президента РАН, — отметила Талия Хабриева.
— Мы его переоформили уже как юридические поправки. И могу сказать, что оно получило очень хороший отклик: нам действительно следует подчеркнуть роль науки в настоящем и будущем развитии России».
Президент РАН объяснил, что именно двигало им, когда он выступил с инициативой по внесению поправок: «Мы видим существенное возрастание роли науки и современных технологий в развитии человечества. Мы сейчас говорим, что будущее общество, которое вот-вот сформируется, — это общество, основанное на знаниях. И это экономика, основанная на знаниях. Лидерами прогресса становятся страны, ориентированные на развитие науки. Те, кто уже встал на путь генерации нового знания и быстрого преобразования этого знания в технологии. Это тренд, мимо которого мы просто не можем пройти.
Если мы говорим, что наша страна через несколько лет должна войти в пятёрку мировых лидеров, в том числе и по науке, мы должны это отметить в основном законе, по которому мы живём. Потому что только на пути научно-технологического прогресса возможна наша реальная конкуренция и — в будущем — наше лидерство.
Это и было основанием для того, чтобы 22 января мы направили в рабочую группу по изменению Конституции свои предложения».
Талия Хабриева пояснила, где конкретно в Конституции предполагается отметить роль науки и технологии, сославшись при этом на исторический прецедент: «Работая над предложениями о поправках, мы, разумеется, смотрим в будущее. Но думаем также и о преемственности. Скажем, в советское время наука и её значение упоминались в преамбуле Конституции. Нынешний порядок внесения поправок не препятствует внесению подобных дополнений. Думаю, что наука должна там присутствовать и сейчас. После слов „Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединенные общей судьбой на своей земле, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие“, предлагается внести следующее: „признавая приоритетную значимость науки и технологии для развития страны“».
«Наука станет национальным достоянием»
Есть ещё несколько пунктов, — уже непосредственно в статьях основного закона — где роль и значение науки также предполагается отметить и закрепить.
Например, статья 71, которая посвящена сферам, находящимся в ведении Российской Федерации. «Сейчас в этой статье говорится об установлении основ федеральной политики и федеральных программ в разных областях экономического, экологического, культурного развития, — отметила Талия Хабриева. — Мы предлагаем внести дополнение: „С учётом достижений науки“. Кроме того, есть дополнения, которые касаются конкретных обязательств государства. У нас сейчас этот вопрос реализуется через полномочия правительства РФ. Эта норма работает. В Конституции сказано: „Правительство РФ обеспечивает проведение единой государственной политики в области науки, образования, социального обеспечения, культуры, экологии…“ Мы предлагаем дополнить этот перечень полномочий следующей поправкой: „Правительство обеспечивает государственную поддержку научно-технологического развития РФ, сохранение и развитие научно-технологического потенциала страны, формирование новых институциональных механизмов поддержки науки и технологии“».
Президент РАН также подчеркнул, что эти поправки, если их окончательно одобрят, поднимут не только престиж науки, но и уровень ответственности, а также поставят новые цели и задачи: «Если появятся новые упоминания о науке в Конституции, наука станет национальным достоянием. И тогда от нас потребуется достойным образом использовать это достояние и увеличивать его влияние».
Смотрите также:
- Забыли про овраги. Закон о профстандартах отложен до 2015 года →
- В России предлагают упростить получение научных степеней →
- Володин предложил поправки в Конституцию России →
Александр СергеевТалия ХабриеваРоссийская академия наукпоправки в Конституцию
Следующий материал
Также вам может быть интересно
Индексация пенсий, суверенитет и медицина.
Какие поправки самые важные?В России хотят узаконить самообразование
Культура, семья и спецтерритории. Что ещё хотят прописать в Конституции?
Спикеры Совфеда и Госдумы рассказали президенту об итогах 2016 года
Путин утвердил правила рассмотрения законопроектов россиян в интернете
Какие поправки самые важные?Новости СМИ2
Философское исследование понятия закона природы Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»
Шустова О.
Б. Философское исследование понятия закона природы // Электронный научно-методический журнал Омского ГАУ. — 2016. -№1(4) январь-март. — URL http://e-journaLomgau.ru/index.php/2016-god/4/25-statya-2016-1/260-00087. — ISSN 2413-4066
УДК 113
Шустова Ольга Борисовна
Кандидат философских наук, доцент ФГБОУВО Омский ГАУ, г. Омск [email protected]
Философское исследование понятия закона природы
Аннотация: В статье представлен образец гносеологического анализа понятия «закон природы» и его взаимосвязь с объяснительной функцией. Проведен критический анализ различных интерпретаций понятия «закон природы», в частности наделение статусом закона причинных условий прошлого на основе умозрительных построений. Впервые показано, что неопределенность термина «закон природы» часто приводит к его некорректному использованию.
Ключевые слова: закон, закон природы, научное объяснение, ненаблюдаемая причина.
Научное объяснение возможно лишь в том случае, если в его основе лежат объективные факты и законы.
Поэтому в современной науке принято широкое использование понятия закона. Понятие «закон» с точки зрения науки и философии означает необходимое, существенное, устойчивое, повторяющееся отношение между явлениями в природе и обществе [1, с. 390] В науке существуют понятия эмпирического и теоретического законов. Эмпирические законы показывают, что происходит, а теоретические пытаются объяснить как это могло произойти [2].
Однако в настоящее время ряд ученых-фил ософов, исследуя веками сформировавшееся понятие закона, приходят к выводу о необходимости пересмотра данного понятия. Поскольку «ситуация указывает на высокую неопределённость в понимании закона, имеющую место в науках и философии, в результате чего фундаментальной науке предстоит либо отказаться от категории закона, либо перейти к формированию его новой парадигмы» [3 а 213]. На наш взгляд возникла необходимость рассмотрения сущности философской категории закона на примере законов природы. Общепринятым является тот факт, что открытие законов природы позволяет человеку в некоторой степени изменять окружающую реальность по своему усмотрению.
Кроме того, знаменитый канадский патолог Г. Селье писал, что «изучение законов Природы, нередко предпринимаются потому, что это возвышает нас над заботами повседневной жизни, приносит нам умиротворение, безмятежность и счастье. Тайна Природы, открытая однажды, постоянно обогащает человечество в целом» [4].
Исторический анализ понятия закона природы показывает, что само отношение к данному понятию складывалось неоднозначно. В Средние века «законами природы» признавалось то, что сказано в Священном Писании, и для объективных законов мест не оставалось. В Новое время напротив, законам природы отдавалось предпочтение и считалось, что всё можно объяснить рационально. Позитивизм XIX в. считал главной
задачей науки не открытие законов, а накопление и систематизацию фактов. Наука ХХв. поставила задачу открыть как можно больше законов природы и тем самым установить над ней окончательное господство.
В настоящее время широко распространено мнение, что все законы природы основаны на реальных наблюдениях и экспериментах.
В эмпирических законах этот принцип соблюдается (законы механики, генетики). Эмпирические законы — особый вид отношений между состояниями или свойствами, для которых характерно временное или пространственное постоянство. Кроме того, ряд философских исследований приводит к выводу, что закон — это не только статичное, но и динамичное понятие: Если реальный объект не взаимодействует с окружением, то он оказывается, в принципе, не наблюдаем, его всё равно, что нет. Значит, естественный закон должен одновременно подразумевать и какие-то перемены. Закон это … осмысленная, системная характеристика процесса» [3 с. 214].
Не учитывая этой важной характеристики закона, невозможно понять разницу, к примеру, между гипотезой Дарвина и физиологической теорией Павлова [5, с. 42] В данном случае мы сталкиваемся с переплетением двух понятий — «закон» и «теория» как попытка обобщения эмпирических и теоретических данных. Авторы причисляют их к описательным эмпирическим теориям, поскольку задачей их является вскрытие определенных закономерностей, а именно: рефлекторный характер закономерностей выделения желудочного сока у животных в одном случае и закономерностей видообразования в другом.
Однако между этими двумя парадигмальными установками наблюдается огромная разница.
Эмпирически обоснованная теория Павлова действительно соответствует статусу научного закона, поскольку поддается проверке на животном или человеке. И она же, выражаясь словами К. Поппера, может служить ориентиром для проверки других научных теорий в области физиологии. Гипотеза же Дарвина, не может рассматриваться в качестве эмпирического либо теоретического закона, поскольку якобы существующие «факты и артефакты в её пользу» не вписываются во взаимодействие и системности процесса здесь не наблюдается. Правда, ученые-эволюционисты пытаются придать процессный характер и системность Дарвиновской гипотезе, соединяя её с генетикой [6, с.42].
В среде ученых-естественников бытует мнение, что наука должна давать объяснения через законы природы. Так М. Рьюз предлагает такой взгляд на науку, который рассматривает «объяснения посредством законов природы» в качестве демаркационного критерия науки от ненауки [7.
с.30]. Однако то, что часто объявляется «законом природы», чаще всего является ссылкой на причинные условия прошлого. И такие ссылки часто объясняют конкретные событие лучше, чем природная закономерность. Например, законы не могут быть приравнены к объяснениям Дарвиновской эволюции или гипотезы Опарина, поскольку обе эти парадигмы основаны на подробной истории причин с использованием гипотетических событий прошлого. Таким образом, главную функцию объяснения различных природных явлений выполняют постулированные причинные события и модели прошлого, а вовсе не законы [8, с. 14].
Известный философ науки Л. Лаудан считает: «Если бы наука в действительности обязана была давать объяснения через законы природы, то за её пределами оказались бы все фундаментальные законы физики, которые математически описывают, но не объясняют явления» [9, с. 354]. У. Элстон считает, что приравнивать закон к объяснению или причине значит «совершать вопиющую категориальную ошибку» [10, с. 17]. А.Н. Уайтхед также считает, что «Закон природы — это просто наблюдаемая устойчивость некоторого образца, по которому последовательно сменяются отношения объектов природы; закон является только описанием» [11, с.
513]. Исходя из этого определения, можно прийти к выводу, что законы природы исключают развитие. Поэтому возникает вопрос о том, как совместить законы природы с гипотезой глобального эволюционизма.
Что касается теоретических законов, то, хотя они и претендуют на объяснения, даже с применением формальной системы, реально мало что объясняют, поскольку опираются на идеализированные объекты, например закон Харди-Вайнберга. Это закон популяционной генетики, говорящий о том, что в популяции бесконечно большого размера, в которой не действует отбор, не идет мутационный процесс, отсутствует обмен особями с другими популяциями, не происходит дрейф генов, и все скрещивания случайны. Сколько бы мы не анализировали этот закон языком математики, в реальности мы не получим идеализированного объекта — неограниченно большую популяцию со свободным скрещиванием особей.
В некоторых случаях, как показывает пример популяризации «биогенетического закона» Мюллера-Геккеля или гипотезы Опарина, теоретики могут обойтись и без формализованной системы и опираться только на умозрительные построения, также являющиеся плодом идеализированного воображения.
Также существует мнение, что «высокоупорядоченные объективные законы, существующие во Вселенной, должны либо приниматься как бессмысленная и необъяснимая реальность (наука не может объяснить их даже в принципе), либо объясняться также как любое явление упорядоченности, — как следствие разумного замысла» [12, с.14].
Таким образом, данная философская позиция постулирует Разумный Замысел как эмпирически ненаблюдаемый метафизический причинный фактор в объяснении происхождения законов природы. Неопределенность в понимании понятия закона приводит к тому, что в области эволюционного направления в биологии широко используются «семантические доказательства» в виде искусственно придуманных терминов: «ароморфоз», «архаллаксис», «анаболия», «горотелия», «тахителия» и другие [13, с. 136]. Все вышеупомянутые термины — это теоретические постулаты, которые делают возможным определенную интерпретацию биологических данных. Они также позволяют комбинировать понятия, строить умозрительные конструкции в виде «сценариев», подгонять под имеющиеся факты и наделять их статусом «закона», который, якобы «объясняет» механизм того или иного природного явления.
По меткому замечанию С. Гоулда, это «метод выведения истории из её результатов» [14.с. 65].
Чаще же всего использование понятия «закон природы» вообще не предполагает попыток раскрытия механизма развития, а просто подменяется констатацией эмпирически наблюдаемых фактов: миграции птиц, смену времен года, особенности строения живых организмов и многое другое. Любой природный процесс или явление — это уже априори «закон природы».
Таким образом, данное понятие становится универсальной формулировкой, попыткой объяснить любое природное явление и придать ему соответствующую интерпретацию в рамках методологического натурализма. В то время как вышеупомянутое постулирование Разумного Замысла сторонниками натурализма не принимается, как эмпирически необоснованное. И это несмотря на то, что словосочетания «закон природы» и «закон Разумного Замысла» с точки зрения гносеологии друг от друга практически неотличимы. Ведь оба выражения можно заменить другими, нейтральными, к примеру: «таков порядок вещей» или «так задумано» и тому подобными словосочетаниями.
Вспомним Г. Гегеля и его знаменитую фразу: «Все действительное разумно, все разумное действительно». Этой фразой он поясняет, что «совершенно необходимо предположить реальность некоего разума, намного более совершенного, чем человеческий, который и привел все материальное в состояние целесообразности и гармонии» [15, с. 201]. То есть, если есть Закон, то должен быть и Законодатель. По словам известного современного философа А.Л. Никифорова «Явления природы лишены смысла, ибо не созданы человеком, поэтому их нельзя понять. … В рамках религиозного миросозерцания, понять явление природы — значит открыть его божественный смысл. Но как говорить о понимании природы, оставаясь на материалистической позиции?» [16 с. 183].
Таким образом, неопределенность термина «закон природы» часто п риводит к его некорректному использованию, что ведет к явному конфликту в научном познании. Путаются или смешиваются понятия эмпирического и теоретического закона, не учитывается системная характеристика процесса.
Наделяются статусом закона причинные условия прошлого, умозрительные построения и семантические изобретения в области некоторых научных направлений. Ученые часто используют вышеупомянутые приёмы, выдавая их за естественные законы природы, для того, чтобы повысить правдоподобность своих объяснений. Это приводит к тому, что понятие закона природы подвергается различным интерпретациям. Именно частые смены интерпретаций приводят к тому, что вместо закона получаем хаос деклараций [3.c. 219]. Тем самым некорректное использование термина «закон природы» приводит в обществе к недоверию и разочарованию в науке. Если сто лет назад ссылка на закон природы была вполне достаточна для объяснения любого природного явления, то в настоящее время просвещенные массы жаждут рациональных обоснований этих явлений. По высказыванию А. Бергсона «нет универсального биологического закона, который мог бы без изменений, автоматически прилагаться ко всякому живому существу» [17 с. 51]. Здесь можно поспорить с философской знаменитостью, вспомнив, что основная фундаментальная идея, берущая начало в биологии — это идея развития.
По мнению Б. Рассела «По мере того как человечество интеллектуально развивалось, его привычки к выводам постепенно приближались к согласию с законами природы, которые сделали эти привычки чаще источником истинных ожиданий, чем ложных. Образование привычек к выводам, которые ведут к истинным ожиданиям, является частью того приспособления к среде, от которого зависит биологическое выживание» [18]. Еще Сенека писал о том, что приспособление является главным природным даром всех живых существ [19, с. 314]. Однако факт существования этих законов природы на всех этапах организации живой материи не объясняет их источника. Отсюда следует вывод о необходимости дальнейшего гносеологического анализа понятия закона природы и его функций как исследовательских, так и мировоззренческих, а также роли законов в рациональном познании.
Ссылки на источники:
1. Новый энциклопедический словарь, -М.: Рипол Классик, 2006.- С. 390.
2. Шустова, О.Б. О критериях научности в эмпирическом и теоретическом знании /О.
Б.Шустова, Г.Н. Сидоров // Современные проблемы науки и образования. — 2013. — № 2.-С. 465. [Электронный ресурс] URL: http://www.science-education.ru/108-8881/
3. Разумов, В.И. К новой парадигме закона. / В.И. Разумов, В.П. Сизиков В.П.
//Вестник Омского университета. — 2012. — № 2. — С. 213 — 219.
4. Селье Г. От мечты к открытию. Гл.1. Почему люди занимаются наукой? Бескорыстная любовь к природе и правде. [Электронный ресурс] http://www.bibliotekar.ru/otkrytiya/3.htm
5. Грушевицкая, Т. Г. Концепции современного естествознания: / Т.Г. Грушевицкая, А.П. Садохин А. П. Учебное пособие — М.: Высшая школа, 1998. — 383 с.
6. Шустова, О.Б. Синтетическая теория эволюции как мифология ХХ в / О.Б. Шустова, Г.Н. Сидоров //Вестник Омского университета, 2009. — № 3. — С. 42 — 44.
7. Ruse, M. A Philosopher’s Day in Court, in But Is It Science? / M. Ruse //ed. by M. Ruse //Buffalo, N.Y.: Prometheus Books, 1988. pp. 13 — 38.
8. Meyer, S.C. Of Clues and Causes: A Methodological Interpretation of Origin of Life Studies / S C.
Meyer // Ph. D. thesis, Cambridge University, 1990. p. 125
9. Laudan, L. Science at the Bar — Causes for Concern / L. Laudan //Buffalo, N.Y.: Prometheus Books, 1988. p. 354.
10. Alston, W. P. The Place of Explanation of Particular Facts in Science / W. P. Alston // Philosophy of Science 38 (1971). pp. 17- 24.
11. Уайтхед, А.Н. //Избранные работы по философии / А.Н. Уайтхед: Пер. с англ. / сост. ИТ. Касавин. М.: Прогресс, 1990. — С. 513.
12. Moreland, J.P. Scaling the Secular City: A Defense of Christianity , chap.2 (New York: Oxford University Press, 1993). pp. 75 — 76.
13. Сидоров, Г. Н. Семантические «доказательства» теории Дарвина как идеологическая диверсия в умах людей / Г.Н. Сидоров, О.Б. Шустова // Идеология дарвинизма и ее воздействие на науку, образование общество — Симферополь: Диайпи, 2010. — С. 135 — 138.
14. Gould, S. J. Evolution and the Triumph of Homology: Or, Why History Matters / S. J. // Gould American Scientist — № 74. 1986. pp. 60-69.
15. Гегель, Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук / Г. В. Ф. Гегель -М., Мысль, 1974. — Т. 1. — C. 201.
16. Никифоров А.Л. // Философия науки /А.Н. Никифоров. М.: Идея-Пресс, 2006,-264 с.
17. Бергсон А. // Творческая эволюция / А. Бергсон. М.: Канон-Пресс-Ц. 2001, с. 51
18. Рассел Б. Человеческое познание. Гл. 11. Факт, вера, истина. [Электронный ресурс] URL: http://do.gendocs.ru/docs/index-262068.html?page=12#6476684
19. Сенека, Л.А. Нравственные письма к Луцилию. / Л.А. Сенека — М.: Наука, 1977, -С. 314.
Olga Shustova
Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor FSBEI HE Omsk SA U, Omsk
Philosophical Study Of The Concept Of Natural Law
Abstract:The paper presents a sample of the epistemological analysis of the concept «law of nature» and its relationship to the explanatory function. A critical analysis of the different interpretations of the concept of «law of nature» is presented, in particular, the status of law have the causal conditions of the past on the basis of speculation. It was shown that the uncertainty of the term «law of nature» often leads to its incorrect use.
Keywords: law, law of nature, scientific explanation, unobserved cause.
|
|
| ||||||||||||||||||||||||||
|
10 научных законов и теорий, которые должен знать каждый
Ученые с планеты Земля используют массу инструментов, пытаясь описать то, как работает природа и вселенная в целом. Что они приходят к законам и теориям. В чем разница? Научный закон можно зачастую свести к математическому утверждению, вроде E = mc²; это утверждение базируется на эмпирических данных и его истинность, как правило, ограничивается определенным набором условий. В случае E = mc² — скорость света в вакууме.
Научная теория зачастую стремится синтезировать ряд фактов или наблюдений за конкретными явлениями. И в целом (но не всегда) выходит четкое и проверяемое утверждение относительно того, как функционирует природа. Совсем не обязательно сводить научную теорию к уравнению, но она на самом деле представляет собой нечто фундаментальное о работе природы.
Как законы, так и теории зависят от основных элементов научного метода, например, создании гипотез, проведения экспериментов, нахождения (или не нахождения) эмпирических данных и заключение выводов. В конце концов, ученые должны быть в состоянии повторить результаты, если эксперименту суждено стать основой для общепринятного закона или теории.
В этой статье мы рассмотрим десять научных законов и теорий, которые вы можете освежить в памяти, даже если вы, к примеру, не так часто обращаетесь к сканирующему электронному микроскопу. Начнем со взрыва и закончим неопределенностью.
Содержание
- 1 Теория Большого Взрыва
- 2 Закон космического расширения Хаббла
- 3 Законы планетарного движения Кеплера
- 4 Универсальный закон тяготения
- 5 Законы Ньютона
- 6 Законы термодинамики
- 7 Сила Архимеда
- 8 Эвoлюция и естественный отбор
- 9 Общая теория относительности
- 10 Принцип неопределенности Гейзенберга
Теория Большого Взрыва
Если и стоит знать хотя бы одну научную теорию, то пусть она объяснит, как вселенная достигла нынешнего своего состояния (или не достигла, если опровергнут). На основании исследований, проведенных Эдвином Хабблом, Жоржем Леметром и Альбертом Эйнштейном, теория Большого Взрыва постулирует, что Вселенная началась 14 миллиардов лет назад с массивного расширения. В какой-то момент Вселенная была заключена в одной точке и охватывала всю материю нынешней вселенной. Это движение продолжается и по сей день, а сама вселенная постоянно расширяется.
Теория Большого Взрыва получила широкую поддержку в научных кругах после того, как Арно Пензиас и Роберт Уилсон обнаружили космический микроволновый фон в 1965 году. С помощью радиотелескопов два астронома обнаружили космический шум, или статику, которая не рассеивается со временем. В сотрудничестве с принстонским исследователем Робертом Дике, пара ученых подтвердила гипотезу Дике о том, что первоначальный Большой Взрыв оставил после себя излучение низкого уровня, которое можно обнаружить по всей Вселенной.
Закон космического расширения Хаббла
Давайте на секунду задержим Эдвина Хаббла. В то время как в 1920-х годах бушевала Великая депрессия, Хаббл выступал с новаторским астрономическим исследованием. Он не только доказал, что были и другие галактики помимо Млечного Пути, но также обнаружил, что эти галактики несутся прочь от нашей собственной, и это движение он назвал разбеганием.
Для того, чтобы количественно оценить скорость этого галактического движения, Хаббл предложил закон космического расширения, он же закон Хаббла. Уравнение выглядит так: скорость = H0 x расстояние. Скорость представляет собой скорость разбегания галактик; H0 — это постоянная Хаббла, или параметр, который показывает скорость расширения вселенной; расстояние — это расстояние одной галактики до той, с которой происходит сравнение.
Постоянная Хаббла рассчитывалась при разных значениях в течение достаточно долгого времени, однако в настоящее время она замерла на точке 70 км/с на мегапарсек. Для нас это не так важно. Важно то, что закон представляет собой удобный способ измерения скорости галактики относительно нашей собственной. И еще важно то, что закон установил, что Вселенная состоит из многих галактик, движение которых прослеживается до Большого Взрыва.
Законы планетарного движения Кеплера
На протяжении веков ученые сражались друг с другом и с религиозными лидерами за орбиты планет, особенно за то, вращаются ли они вокруг Солнца. В 16 веке Коперник выдвинул свою спорную концепцию гелиоцентрической Солнечной системы, в которой планеты вращаются вокруг Солнца, а не Земли. Однако только с Иоганном Кеплером, который опирался на работы Тихо Браге и других астрономов, появилась четкая научная основа для движения планет.
Три закона планетарного движения Кеплера, сложившиеся в начале 17 века, описывают движение планет вокруг Солнца. Первый закон, который иногда называют законом орбит, утверждает, что планеты вращаются вокруг Солнца по эллиптической орбите. Второй закон, закон площадей, говорит, что линия, соединяющая планету с солнцем, образует равные площади через равные промежутки времени. Другими словами, если вы измеряете площадь, созданную нарисованной линией от Земли от Солнца, и отслеживаете движение Земли на протяжении 30 дней, площадь будет одинаковой, вне зависимости от положения Земли касательно начала отсчета.
Третий закон, закон периодов, позволяет установить четкую взаимосвязь между орбитальным периодом планеты и расстоянием до Солнца. Благодаря этому закону, мы знаем, что планета, которая относительно близка к Солнцу, вроде Венеры, имеет гораздо более краткий орбитальный период, чем далекие планеты, вроде Нептуна.
Универсальный закон тяготения
Сегодня это может быть в порядке вещей, но более чем 300 лет назад сэр Исаак Ньютон предложил революционную идею: два любых объекта, независимо от их массы, оказывают гравитационное притяжение друг на друга. Этот закон представлен уравнением, с которым многие школьники сталкиваются в старших классах физико-математического профиля.
F = G × [(m1m2)/r²]
F — это гравитационная сила между двумя объектами, измеряемая в ньютонах. M1 и M2 — это массы двух объектов, в то время как r — это расстояние между ними. G — это гравитационная постоянная, в настоящее время рассчитанная как 6,67384(80)·10−11 или Н·м²·кг−2.
Преимущество универсального закона тяготения в том, что он позволяет вычислить гравитационное притяжение между двумя любыми объектами. Эта способность крайне полезна, когда ученые, например, запускают спутник на орбиту или определяют курс Луны.
Законы Ньютона
Раз уж мы заговорили об одном из величайших ученых, когда-либо живущих на Земле, давайте поговорим о других знаменитых законах Ньютона. Его три закона движения составляют существенную часть современной физики. И как и многие другие законы физики, они элегантны в своей простоте.
Первый из трех законов утверждает, что объект в движении остается в движении, если на него не действует внешняя сила. Для шарика, который катится по полу, внешней силой может быть трение между шаром и полом, или же мальчик, который бьет по шарику в другом направлении.
Второй закон устанавливает связь между массой объекта (m) и его ускорением (a) в виде уравнения F = m x a. F представляет собой силу, измеряемую в ньютонах. Также это вектор, то есть у него есть направленный компонент. Благодаря ускорению, мяч, который катится по полу, обладает особым вектором в направлении его движения, и это учитывается при расчете силы.
Третий закон довольно содержательный и должен быть вам знаком: для каждого действия есть равное противодействие. То есть для каждой силы, приложенной к объекту на поверхности, объект отталкивается с такой же силой.
Законы термодинамики
Британский физик и писатель Ч. П. Сноу однажды сказал, что неученый, который не знал второго закона термодинамики, был как ученый, который никогда не читал Шекспира. Нынче известное заявление Сноу подчеркивало важность термодинамики и необходимость даже людям, далеким от науки, знать его.
Термодинамика — это наука о том, как энергия работает в системе, будь то двигатель или ядро Земли. Ее можно свести к нескольким базовым законам, которые Сноу обозначил следующим образом:
- Вы не можете выиграть.
- Вы не избежите убытков.
- Вы не можете выйти из игры.
Давайте немного разберемся с этим. Говоря, что вы не можете выиграть, Сноу имел в виду то, что поскольку материя и энергия сохраняются, вы не можете получить одно, не потеряв второе (то есть E=mc²). Также это означает, что для работы двигателя вам нужно поставлять тепло, однако в отсутствии идеально замкнутой системы некоторое количество тепла неизбежно будет уходить в открытый мир, что приведет ко второму закону.
Второй закон — убытки неизбежны — означает, что в связи с возрастающей энтропией, вы не можете вернуться к прежнему энергетическому состоянию. Энергия, сконцентрированная в одном месте, всегда будет стремиться к местам более низкой концентрации.
Наконец, третий закон — вы не можете выйти из игры — относится к абсолютному нулю, самой низкой теоретически возможной температуре — минус 273,15 градуса Цельсия. Когда система достигает абсолютного нуля, движение молекул останавливается, а значит энтропия достигнет самого низкого значения и не будет даже кинетической энергии. Но в реальном мире достичь абсолютного нуля невозможно — только очень близко к нему подойти.
Сила Архимеда
После того как древний грек Архимед открыл свой принцип плавучести, он якобы крикнул «Эврика!» (Нашел!) и побежал голышом по Сиракузам. Так гласит легенда. Открытие было вот настолько важным. Также легенда гласит, что Архимед обнаружил принцип, когда заметил, что вода в ванной поднимается при погружении в него тела.
Согласно принципу плавучести Архимеда, сила, действующая на погруженный или частично погруженный объект, равна массе жидкости, которую смещает объект. Этот принцип имеет важнейшее значение в расчетах плотности, а также проектировании подлодок и других океанических судов.
Эвoлюция и естественный отбор
Теперь, когда мы установили некоторые из основных понятий о том, с чего началась Вселенная и как физические законы влияют на нашу повседневную жизнь, давайте обратим внимание на человеческую форму и выясним, как мы дошли до такого. По мнению большинства ученых, вся жизнь на Земле имеет общего предка. Но для того, чтобы образовалась такая огромная разница между всеми живыми организмами, некоторые из них должны были превратиться в отдельный вид.
В общем смысле, эта дифференциация произошла в процессе эволюции. Популяции организмов и их черты прошли через такие механизмы, как мутации. Те, у кого черты были более выгодными для выживания, вроде коричневых лягушек, которые отлично маскируются в болоте, были естественным образом избраны для выживания. Вот откуда взял начало термин естественный отбор.
Можно умножить две этих теории на много-много времени, и собственно это сделал Дарвин в 19 веке. Эволюция и естественный отбор объясняют огромное разнообразие жизни на Земле.
Общая теория относительности
Общая теория относительности Альберта Эйнштейна была и остается важнейшим открытием, которое навсегда изменила наш взгляд на вселенную. Главным прорывом Эйнштейна было заявление о том, что пространство и время не являются абсолютными, а гравитация — это не просто сила, приложенная к объекту или массе. Скорее гравитация связана с тем, что масса искривляет само пространство и время (пространство-время).
Чтобы осмыслить это, представьте, что вы едете через всю Землю по прямой линии в восточном направлении, скажем, из северного полушария. Через некоторое время, если кто-то захочет точно определить ваше местоположение вы будете гораздо южнее и восточнее своего исходного положения. Это потому что Земля изогнута. Чтобы ехать прямо на восток, вам нужно учитывать форму Земли и ехать под углом немного на север. Сравните круглый шарик и лист бумаги.
Пространство — это в значительной мере то же самое. К примеру, для пассажиров ракеты, летящей вокруг Земли, будет очевидно, что они летят по прямой в пространстве. Но на самом деле, пространство-время вокруг них изгибается под действием силы тяжести Земли, заставляя их одновременно двигаться вперед и оставаться на орбите Земли.
Теория Эйнштейна оказала огромное влияние на будущее астрофизики и космологии. Она объяснила небольшую и неожиданную аномалию орбиты Меркурия, показала, как изгибается свет звезд и заложила теоретические основы для черных дыр.
Принцип неопределенности Гейзенберга
Расширение теории относительности Эйнштейна рассказало нам больше о том, как работает Вселенная, и помогло заложить основу для квантовой физики, что привело к совершенно неожиданному конфузу теоретической науки. В 1927 году осознание того, что все законы вселенной в определенном контексте являются гибкими, привело к ошеломительному открытию немецкого ученого Вернера Гейзенберга.
Постулируя свой принцип неопределенности, Гейзенберг понял, что невозможно одновременно знать с высоким уровнем точности два свойства частицы. Вы можете знать положение электрона с высокой степенью точности, но не его импульс, и наоборот.
Позже Нильс Бор сделал открытие, которое помогло объяснить принцип Гейзенберга. Бор выяснил, что электрон обладает качествами как частицы, так и волны. Концепция стала известна как корпускулярно-волновой дуализм и легла в основу квантовой физики. Поэтому, когда мы измеряем положение электрона, мы определяем его как частицу в определенной точке пространства с неопределенной длиной волны. Когда мы измеряем импульс, мы рассматриваем электрон как волну, а значит можем знать амплитуду ее длины, но не положение.
ученые выступили против регулирования науки
Представители научного сообщества России обратились к правозащитникам из-за принятия законопроекта о регулировании просветительской деятельности. Госдума приняла закон в первом чтении. Теперь чиновники смогут решать, кого и как просвещать.
О чём закон?
В конце 2020 года Госдума приняла закон о регулировании просветительской деятельности. Закон наделяет федеральные органы государственной власти, которые отвечают за образование, правом координировать участие школ и вузов в международном сотрудничестве.
Члены научного сообщества не согласны с данным законом. Они написали петицию в ассоциацию адвокатов России. В обращении говорится, что закон может нанести непоправимый вред развитию науки, новым исследованиям и поставит под сомнение любые новые открытия как в гуманитарной сфере, так и в естественных науках.
«Российские ученые требуют не допустить дальнейшего прохождения законопроекта, так как опасаются, что «заключения» чиновников коснутся не лженауки и псевдоученых, а станут серьезным препятствием для создания современных научных школ. К тому же комиссия по лженауке уже существует, и попытка ее продублировать и зарегулировать сферу просветительской деятельности, усложнит жизнь ученым, занятым исследованиями в перспективных и быстроразвивающихся направлениях», — пояснила правозащитника Юлия Архипова.
Мнения учёных
Учёный-популяризатор Александр Панчин негативно относится к данному закону. Мужчина считает, авторы законопроекта имеют плохое представление о просветительской деятельности.
«Они не понимают, как она устроена. Или же понимают, но являются противниками такой деятельности в ее современной форме, считая просвещение враждебным своим интересам, — говорит Александр Панчин. – Пояснительная записка к поправкам говорит сама за себя, якобы необходимо создать большой свод подзаконных актов и постановлений по регулированию просветительской деятельности, направлены против «бесконтрольной реализации антироссийскими силами в школьной и студенческой среде под видом просветительской деятельности широкого круга пропагандистских мероприятий, в том числе поддерживаемых из-за рубежа и направленных на дискредитацию проводимой в Российской Федерации государственной политики, пересмотр истории, подрыв конституционного строя».
Ученый считает, что научная деятельность за счет энтузиастов сильно развилась за последний десяток лет. А бюрократия, контролирование сферы, согласования с чиновниками могут уничтожить воодушевление.
«Ни один человек, занимающийся просветительской деятельностью, не просил такого интереса со стороны государства. Представим ситуацию: известный физик Кип Торн приезжает в МГУ, Фонд «Траектория» предлагает ему прочитать лекцию, Торн соглашается, а потом фонд закрывают потому, что они не подали заранее заявку с тезисами лекции и распечаткой презентации в Минобразования и науки страны», — приводит пример Александр Панчин.
Мужчину поддержал Михаил Гельфанд, российский биоинформатик, доктор биологических наук.
«Закон глуп и безграмотен. Его последовательное применение невозможно, а избирательное подвешивает угрозу наказания над любым, занимающимся просветительской деятельностью — от лекторов и организаторов мероприятий до библиотек и клубов, ставших площадками этих мероприятий», — высказался Михаил Гельфанд.
Далеки от науки
Дарья Халтурина, социолог, антрополог, общественный деятель считает, что авторы законопроекта далеки от науки.
«Они не представляют себе объемы научной деятельности в России. Все необходимое уже давно урегулировано российским законодательством об экстремистской деятельности, о государственной тайне. Этот закон просто избыточный и при этом разрушительный, не говоря уж о нарушении права на свободное выражение своего мнения», — подчеркнула общественница.
Валерия Удалова, трансгуманист, генеральный директор крикомпании считает, что поправки вносят люди, которые представляют блок «ястребов» и консерваторов в Госдуме РФ.
«Одно дело покушаться на власть, другое — защищать и продвигать науку. Наше правительство не против науки, наоборот, оно глубоко за научно-техническое развитие страны. Притом — в довольно продвинутых отраслях. Но это не исключает того, что может найтись группа депутатов, которые будут отстаивать какие-то поправки, даже противоречащие государственному курсу. Это — тот самый случай. Группа депутатов-ястребов, которые никаким боком не связаны с прогрессом, продвигают что-то, что показалось им подходящим для продвижения своей карьеры. Они вводят в заблуждение других депутатов своей псевдопатриотической позицией и продвигают поправки, направленные против развития, а значит, и против интересов нашей страны», — подчеркнула руководитель.
Отозвать поправки
Сергей Попов, астрофизик, автор петиции против предлагаемых поправок считает, что еще есть шанс отозвать данные поправки.
«Принятие поправок откроет путь ряду ограничительных мер, которые негативно скажутся на популяризаторской деятельности в нашей стране. Многие просветительские проекты, основанные в первую очередь на энтузиазме их участников, могут оказаться под угрозой исчезновения из-за появления многочисленных бюрократических требований, необходимости лицензирования, согласования содержания каждой лекции. До 21 января еще можно повлиять на ситуацию. Мы требуем отозвать поправки к закону, учесть голос просветительского сообщества. Законы должны помогать просвещению, а не мешать ему!», — призвал Сергей Попов.
Председатель Ассоциации адвокатов России за права человека Мария Архипова считает, что законопроект нарушает права на свободы слова и творчества.
«Ученый не должен согласовывать свою позицию и свои лекции с чиновниками, на то и существует свобода творческой и научной деятельности, именно она является основой развития человеческой цивилизации, никакие патриотические, никакие национальные интересы не могут быть оправданием ограничения науки и творчества, — подчеркнула Мария Архипова, — Смысл данных поправок не в том, чтобы оградить граждан от негативного воздействия мошенников, а в том, чтобы запретить изучать собственную историю, историю коренных народов России, изучать иные точки зрения. Законопроект предлагает, по сути, запретить поиск правды».
Материалы по теме:
Жители России оценили состояние отечественной науки
Российская академия наук выбрала три школы из Удмуртии в качестве «опорных»
Популяризатор науки Александр Панчин выступит с лекцией в Ижевске
законнаукаУдмуртияисследованиезаконопроектыИжевск
Нашли опечатку в тексте? Выделите её и нажмите ctrl+enter
Взять на ген-контроль: каким будет закон о биобезопасности | Статьи
В ходе 35-го заседания Совета Международной ассоциации академий наук (МААН) ученые обсудили достижения и планы по работе этой организации на ближайшее время. Только объединение научного потенциала стран-участников позволит обеспечить устойчивое социальное и экономическое развитие государств, отметил руководитель организации Владимир Гусаков. В основных планах МААН — расширение географии участников и вовлечение новых молодых кадров. Президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук рассказал, что сейчас настало уникальное время, когда гуманитарные и естественные дисциплины начинают объединяться. Например, стало понятно: в геномных и когнитивных технологиях и исследованиях никак не обойтись без этики и даже философии. В частности, такой подход может быть отражен в законе «О биоэтике и биобезопасности», нормы которого сейчас обсуждают ученые.
Сила в единстве
27 сентября в Доме ученых им. А.П. Александрова НИЦ «Курчатовский институт» открылось 35-е заседание Совета МААН. Встреча продлится до 30 сентября.
Академик МААН, президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук в своем приветственном слове отметил, что сейчас наука находится на том уровне развития, когда наибольший интерес представляют природоподобные, ресурсосберегающие технологии.
«Мы с вами сегодня имеем уникальную площадку для консолидации усилий и создания прорывных технологий, которые обеспечат принципиально новый, безопасный миропорядок», — заявил он.
Руководитель организации, председатель президиума НАН Беларуси, академик МААН Владимир Гусаков рассказал о результатах деятельности ассоциации за последние пять лет и ближайших перспективах работы.
«За эти годы мы смогли обеспечить задел для новых достижений и воспитать молодую смену, при этом сохранив традиции организации, — отметил он. — Были укреплены связи между участниками на научном и экономическом уровне, повышен статус ученых МААН, их социальная защита, расширена география сотрудничества».
Взять на ген-контроль
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
В ассоциацию вошли еще три национальные академии наук — китайская, монгольская и черногорская. Было создано несколько новых научных советов, в том числе по космосу, вирусологии, инновационным технологиям, а также другим актуальным направлениям.
«Только объединенный интеллектуальный потенциал наших стран позволит на должном уровне обеспечить надежное научное сопровождение, устойчивое социальное и экономическое развитие», — отметил Владимир Гусаков.
МААН призвана быть проводником для объединения усилий представителей науки страны, приумножать суммарный запас знаний и делиться ими, заключил он.
Слияние наук
Михаил Ковальчук в своем докладе рассказал о новых вызовах и возможностях. Прежде всего он отметил, что сейчас в России одна из самых совершенных в мире систем организации науки благодаря мерам, принятым после распада СССР.
«У нас был создан костяк из 50 университетов с научной инфраструктурой высокого уровня, что обеспечило молодежи переход на новую экспериментальную научно-исследовательскую базу», — рассказал Михаил Ковальчук.
НИЦ «Курчатовский институт» — первая национальная лаборатория страны. В него входят сейчас полтора десятка научных организаций, занимающихся самыми разными направлениями — от генетики, медицины, термоядерной энергетики до авиа- и космических материалов, а также относительно новой для института сферой — биотехнологиями для сельского хозяйства.
Михаил Ковальчук напомнил, что выбранная для развития область науки может определить историю страны на долгое время.
Взять на ген-контроль
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
«Мы создали новый институт, который обеспечит такой же технологический прорыв, какой когда-то обеспечил атомный проект, — заявил он. — Я говорю о природоподобных технологиях, развитие которых обеспечит нас суверенитетом и безопасностью на современном этапе».
По словам президента НИЦ «Курчатовский институт», сейчас настал уникальный момент, когда естественно-научные и гуманитарные знания стали сливаться друг с другом. Появились «надотраслевые» технологии, которые стали объединять всё научное пространство и формировать целостное восприятие картины мира. Например, стало понятно, что в генетике и когнитивных исследованиях никак не обойтись без этики и даже философии.
«Сейчас нами подготовлена по поручению президента РФ стратегия развития природоподобных технологий. В ее рамках уже осуществляются две федеральные программы, — напомнил Михаил Ковальчук. — Одна из них — по развитию генетических исследований, другая — синхротроной и нейтронной базы. В связи с этим в течение десяти лет у нас будет создана самая совершенная исследовательская инфраструктура для подобных исследований».
Один из ключевых вызовов для современной науки — обеспечение биобезопасности, подчеркнул президент НИЦ «Курчатовский институт». Это касается и всех ввозимых в РФ промышленных микроорганизмов, включая дрожжи для производства вина, пива, сыра, кисломолочных продуктов и т.д. Необходимо разработать и внедрить регламенты, которые будут регулировать оборот промышленных микроорганизмов в отечественной пищевой и фармацевтической промышленности.
Как писали «Известия», российские ученые уверены, что в стране стоит принять закон «О биоэтике и биобезопасности». По мнению участников круглого стола в НИЦ «Курчатовский институт», который прошел в июле, в документе могут быть предусмотрены нормы использования новейших медицинских технологий, а также создание этических комиссий при клиниках и исследовательских центрах.
Взять на ген-контроль
Президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
Также на заседании МААН онлайн выступил президент Академии наук провинции Шаньдун (КНР) Ван Инлун и рассказал об институциональных механизмах, инновационных проектах и главных научно-технических достижениях ученых в своем регионе.
«Один из важных пилотных планов посвящен интеграции науки, образования и промышленности, — рассказал Ван Инлун. — Он объединяет пять столпов: фундаментальные исследовательские проекты, крупные инновационные проекты, проекты для трансформации достижений, проекты по международному сотрудничеству и финансирование инвестиционных проектов. Всё это помогает преобразовывать научно-технические достижения в создание конкретных продуктов и оптимизацию технологий. Кроме того, сделаны важные шаги для поддержания международного сотрудничества — учрежден и профинансирован ряд программ в области науки и промышленности».
35-е заседание Совета МААН организовано при поддержке НИЦ «Курчатовский институт», Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова и Национальной академии наук Беларуси.
Справка «Известий»
Международная ассоциация академий наук (МААН) — неправительственная организация, созданная в 1993 году для объединения усилий академий наук стран СНГ и Вьетнама для решения важнейших научных проблем, сохранения исторически сложившихся связей и развития кооперации между учеными. Каждая из академий наук в составе МААН независимая. Решения МААН имеют для академий наук рекомендательный характер. C 2017 года Национальная академия наук Беларуси стала выполнять функции базовой академии наук в организационном и методическом сопровождении МААН. По данным на апрель 2022 года, международная ассоциация объединяет 20 полноправных организаций-членов и пять ассоциированных, представляющих Россию, Белоруссию, Китай, Азербайджан, Армению, Грузию, Таджикистан, Узбекистан, Монголию, Вьетнам и другие страны.
Наука и правовая система
«Наука и правовая система» содержит тринадцать эссе на такие темы, как состояние судебной медицины, показания экспертов в суде, роль науки в законе об абортах, неврология и право, а также реформы состязательной системы США. В томе также освещаются два оригинальных, первых в своем роде исследования: о том, что побуждает выдающихся ученых и инженеров участвовать в правовой системе, и каков был их опыт, а также о влиянии различных представлений отпечатков пальцев присяжным.
Изображение:
Когда сегодня ученые предстают перед судом, их преследуют не за их научные взгляды, но то, что говорит им наука, может быть проигнорировано или, что еще хуже, ошибочные анализы могут оказаться более убедительными, чем здравая наука. Жозеф-Николя Робер-Флери, Галилей перед Священной канцелярией, 1847 г., Париж, Люксембургский музей.
Изображение:
Когда сегодня ученые предстают перед судом, их преследуют не за их научные взгляды, а то, что говорит им наука, может быть проигнорировано или, что еще хуже, ошибочные анализы могут оказаться более убедительными, чем здравая наука. Жозеф-Николя Робер-Флери, Галилей перед Священной канцелярией, 1847 г., Париж, Люксембургский музей.
Введение
Во введении к выпуску Шари Сейдман Даймонд и Ричард О. Лемперт обсуждают противоречия и области пересекающихся интересов на стыке науки и правовой системы. Предварительно просматривая последующие эссе, многие из которых были написаны группами ученых и юристов или авторами, которые сами являются учеными и правоведами, Даймонд и Лемперт делят выпуск на три раздела: «Соединение науки и права»; «Примирение или столкновение: когда встречаются наука и закон»; и «Сообщение о науке в суде». Благодаря идеям и решениям, предложенным в этом выпуске, Даймонд и Лемперт сохраняют оптимизм в отношении будущего сотрудничества между наукой и законом.
Авторы
Шари Сейдман Даймонд и Ричард Оуэн Лемперт
Наука, здравый смысл и судебная власть в судах США
Суды обычно разрешают фактические споры в дополнение к разрешению юридических разногласий, и такое установление фактов часто связано с научными и техническими доказательствами. Шейла Джасанофф исследует роль судьи в формулировании и укреплении преобладающего культурного отношения к науке и приходит к выводу, что судебные допущения имеют значение на трех важных этапах: 1) сохранение границы между непрофессионалом и экспертом; 2) действовать как эпистемологические привратники; и 3) решение о том, как классифицировать и категоризировать вещи в качестве прелюдии к применению правовых норм. Каждое решение открывает окно в здравый смысл судебной системы, что является относительно малоизученной темой в исследованиях права и науки.
Автор
Шейла С. Джасанофф
Верховный суд и наука: наглядный пример
Когда дело доходит до науки и техники, судьи Верховного суда часто плохо подготовлены, чтобы полностью понять значение дел, которые им предлагается рассматривать по научным предметам. Линда Гринхаус исследует судебную практику в отношении абортов как особенно интересный и последовательный пример встречи Верховного суда с наукой: с самого начала Суд рассматривал притязания женщин на репродуктивную свободу через призму медицины. В последние годы штаты, желающие ограничить доступ к абортам, заявляли о медицинских оправданиях для введения новых и обременительных ограничений на поставщиков абортов. В деле Whole Woman’s Health против Hellerstedt (2016 г.) суд признал закон штата Техас недействительным на том основании, что заявленные преимущества для здоровья были недостаточными, чтобы оправдать предсказуемое массовое сокращение медицинской инфраструктуры, необходимой женщинам для аборта. Закон, основанный на доказательствах, встретился с медициной, основанной на доказательствах, в решении, которое продемонстрировало новую готовность Суда настаивать на достоверности научных данных в области абортов и, возможно, за ее пределами.
Автор
Линда Гринхаус
Когда закон призывает, отвечает ли наука? Опрос выдающихся ученых и инженеров
Для принятия обоснованных юридических решений часто требуется помощь ученых и инженеров. Путем опроса членов Академии, которые являются учеными и инженерами, Шари Сейдман Даймонд и Ричард О. Лемперт выясняют, что мотивирует участие или отказ в помощи в судебных разбирательствах, когда их об этом спрашивают. Опрос показывает, что большинство соглашается участвовать, когда их об этом просят, а когда они отклоняют просьбы, наиболее распространенными причинами являются нехватка времени и отсутствие соответствующего опыта, хотя неудовлетворенность юридическими процедурами также является сдерживающим фактором. Респонденты также оценили предлагаемые структурные изменения, которые могли бы увеличить их желание участвовать.
Доступ к методическому онлайн-приложению к опросу здесь .
Авторы
Шари Сейдман Даймонд и Ричард Оуэн Лемперт
Право и нейробиология: дело об одиночном заключении
Нейронаука может разрушить юридическое разделение между физиологическим и психологическим вредом, а также между физическим и психическим вредом. Таким образом, нейронаука бросает вызов давно не подвергавшемуся сомнению предположению закона о том, что большинство психических страданий неизбежно субъективны. Жюль Лобель и Худа Акил анализируют недавнее использование нейронауки для оценки вреда, причиняемого длительным одиночным заключением, чтобы показать, как научные знания могут пролить свет на этот сложный юридический вопрос.
Авторы
Жюль Лобель и Худа Акил
Университеты: Падшие ангелы Бэй-Доула?
Закон Бэя-Доула от 1980 г. разрешил некоммерческим организациям и малым предприятиям владеть патентами на изобретения, полученные в результате исследований, финансируемых из федерального бюджета. Хотя университеты помогли провести Закон через Конгресс, основная цель заключалась не в том, чтобы принести пользу университетам, а в том, чтобы способствовать коммерческому развитию и использованию изобретений, финансируемых из федерального бюджета. Но университеты, кажется, упустили это различие из виду. Ребекка С. Айзенберг и Роберт Кук-Диган утверждают, что университеты, выступающие в роли искателей патентов, правоприменителей и участников патентной политики, часто работают против целей коммерциализации Закона Бэя-Доула в погоне за увеличением доходов.
Авторы
Ребекка С. Айзенберг и Роберт Кук-Диган
Неразрешимость неточного опознания очевидца
Неточные свидетельские показания являются основной причиной неправомерных приговоров. Еще в 1967 году Верховный суд США признал эту опасность, но отличать достоверные показания очевидцев от недостоверных основывалось в основном на догадках. Джед С. Ракофф и Элизабет Ф. Лофтус объясняют, что, несмотря на возможность значительного улучшения составов, массивов фотографий и других процедур идентификации, ограничения человеческого восприятия, памяти и психологии часто создают непреодолимые препятствия для точных показаний очевидцев. Один из ответов состоит в том, чтобы привлечь внимание присяжных к ограничениям опознания свидетелей, но исследования дали неоднозначные результаты: некоторые исследования показывают, что это помогает присяжным различать хорошие и плохие показания свидетелей, а другие показывают, что это просто создает общий скептицизм.
Авторы
Джед С. Ракофф и Элизабет Ф. Лофтус
Неопределенное будущее криминалистики
Криминалистика на перепутье. За последние два десятилетия доказательства закономерностей, такие как отпечатки пальцев, следы инструментов и идентификация следов укусов, подверглись серьезной критике из-за отсутствия надлежащей научной проверки или доказанной надежности. Но закон, в котором так много полагается на прецедент, сопротивляется принятию новых научных открытий. Дженнифер Л. Мнукин утверждает, что нынешнее состояние реформы криминалистики является одновременно «наполовину пустым» и «наполовину полным»: была проведена скромная и содержательная, но далеко не адекватная или преобразующая реформа. Она утверждает, что лучшая надежда на устойчивые, существенные изменения, необходимые для улучшения судебно-медицинских доказательств в системе правосудия, требует создания национальной комиссии или институционального органа, включающего как ученых-исследователей, так и других институциональных заинтересованных сторон и предотвращающего «захват» либо судебно-медицинскими экспертами, либо сторонников нашей враждебной системы.
Автор
Дженнифер Л. Мнукин
Уверенность и неопределенность в представлении отпечатков пальцев
Улики по отпечаткам пальцев могут быть чрезвычайно компрометирующими. Но неясно, как описание следов отпечатков пальцев экспертом влияет на вес, который им приписывают присяжные заседатели. Джозеф Б. Кадане и Джонатан Дж. Келер описывают свой эксперимент, в ходе которого проверяли, как обычные люди реагируют на различные предъявления отпечатков пальцев в гипотетическом уголовном деле. Они обнаружили, что люди придавали большее значение доказательствам, когда эксперт по отпечаткам пальцев указывал, что он верил или знал, что ответчик был источником отпечатка. Когда эксперт предлагал более слабое, но более обоснованное с научной точки зрения заключение, доказательству придавалось меньшее значение. В заключение авторы рассматривают последствия для продолжающихся усилий по реформированию.
Авторы
Джозеф Б. Кадане и Джонатан Дж. Келер
Альтернативы традиционным состязательным методам представления научной экспертизы в правовой системе
В то время как главная цель любого судебного разбирательства состоит в том, чтобы прийти к правильному исходу, судебные разбирательства, связанные с показаниями экспертов, могут запутать ситуацию. Нэнси Гертнер и Джозеф Сандерс обсуждают изменения в типичных состязательных процессах, которые могли бы повысить точность судебного разбирательства, не нарушая общей структуры, такие как: 1) изменения в организации судебного разбирательства, включая одновременные показания экспертов; 2) изменение роли жюри, в том числе ведение записей, задавание вопросов и получение письменных экспертных заключений; и 3) формальные кодексы поведения свидетелей-экспертов, разработанные для того, чтобы лучше вооружать экспертов, чтобы противостоять давлению со стороны оппонентов, которое приводит к предвзятым показаниям.
Авторы
Нэнси Гертнер и Джозеф Сандерс
Ученые как эксперты на службе суда
Суды не были предназначены для рассмотрения все более сложных научных и технических доказательств, необходимых для разрешения современных юридических споров; партийный контроль за представлением доказательств создает большую нагрузку на судью и присяжных. Дэниел Л. Рубинфельд и Джо С. Сесил оценивают три способа, которыми суды могут назначать экспертов, независимых от сторон, для оказания помощи суду: назначение эксперта для консультирования суда и сторон по спорному научному вопросу путем дачи показаний в открытом суде и возражений — рассмотрены сторонами; «технический советник», помогающий судье в научных вопросах; и специальный мастер, который берет на себя ответственность за разрешение части дела и готовит письменный отчет для рассмотрения судом.
Авторы
Дэниел Рубинфельд и Джо С. Сесил
Улучшение оценки судьей и присяжными научных доказательств
Роль свидетеля-эксперта в судебных процессах парадоксальна. Судьям и присяжным нужны свидетели-эксперты, чтобы помочь с вопросами, выходящими за рамки их понимания, однако ожидается, что судьи будут действовать как привратники, чтобы гарантировать, что присяжные не будут введены в заблуждение вводящими в заблуждение показаниями экспертов. Будучи привратниками, судьи не могут эффективно отличить достоверные показания экспертов от необоснованных. Валери П. Ханс и Майкл Дж. Сакс предлагают различные решения этой проблемы, начиная от более эффективных способов представления технической информации в суде и образовательных мероприятий под надзором суда до более спорных мер, таких как замена обычных присяжных специальными присяжными. и замена судей широкого профиля судьями-экспертами.
Авторы
Валери П. Ханс и Майкл Дж. Сакс
Преодоление разрыва между наукой и законом
Возможности для представителей научного и юридического сообщества участвовать в постоянном рассмотрении вопросов на стыке науки и права ограничены. В конце 1990-х годов Национальные академии наук, инженерии и медицины учредили Комитет по науке, технологиям и праву (CSTL), состоящий из равного числа представителей науки, техники и права, чтобы обеспечить форум, который связи между этими сообществами. Дэвид Балтимор, Дэвид С. Тател и Анн-Мари Мацца обсуждают круг вопросов, исследованных CSTL, и влияние этих исследований.
Авторы
Дэвид Балтимор, Дэвид С. Тател и Анн-Мари Мацца
Вернуться к просмотру всех выпусков
Научная гипотеза, теория и закон — не одно и то же
Определение науки
При чтении научных статей (и многих других статей по футуризму ) вы, вероятно, встретите термины «гипотеза», «теория». , «» и «право». В научном сообществе эти слова имеют очень конкретных определений; однако, как только вы выходите за пределы научного сообщества, эти определения могут быть неясными, так как одни и те же термины используются по-разному в разговорном контексте.
Это небольшая проблема.
Люди часто пытаются дискредитировать величайшую работу Чарльза Дарвина, говоря, что «эволюция — это всего лишь гипотеза». — Нет, это не так.
Люди часто пытаются возвысить (совершенно абсурдную и ненаучную) гипотезу моделирования, называя ее «теорией моделирования». — Утверждение, что реальность на самом деле может быть просто гигантской компьютерной симуляцией, — это определенно , а не научная теория.
Что значит, когда вы называете что-то гипотезой, теорией или законом?
Гипотеза
Гипотеза — это обоснованное предположение, основанное на том, что вы наблюдаете в естественном мире. И хотя гипотезы постоянно доказываются и опровергаются, тот факт, что они опровергаются, не следует рассматривать как заявление против них. По правде говоря, гипотезы являются основой научного метода.
Напомню, как работает научный метод: после наблюдения и формулировки вопроса ученый должен выдвинуть гипотезу — возможный ответ на вопрос. Затем они делают проверяемый прогноз, проверяют этот прогноз (снова и снова и снова) и анализируют данные. Как только это будет сделано, они могут затем указать, была ли их гипотеза верна.
Даже в этом случае гипотеза должна быть многократно проверена и перепроверена множеством разных экспертов, прежде чем она будет общепринята в научном сообществе как верная.
Пример: Вы замечаете, что каждое утро после пробуждения ваш мусор переворачивается, а мусор разбрасывается по двору. Вы формируете гипотезу, что виноваты еноты. Благодаря тестированию — возможно, вы не спали всю ночь, чтобы наблюдать за енотами, — результаты либо подтвердят, либо опровергнут вашу гипотезу.
В приведенном выше примере показано, почему гипотеза моделирования равна , а не наука (и уж точно не научная теория). Там нечего наблюдать. Нечего тестировать. Подобно идее Бога или бессмертной души, она находится за пределами мира природы и, следовательно, за пределами области науки.
Теория
Научная теория состоит из одной или нескольких гипотез, подтвержденных повторными проверками. Теории являются одной из вершин науки и широко признаны в научном сообществе как истинные. Нельзя доказывать, что теория ошибочна; если это так, теория опровергнута. Теории также могут развиваться. Это не означает, что старая теория была ошибочной. Просто была обнаружена новая информация.
Эволюция от ньютоновской физики к общей теории относительности – это хороший способ объяснить, как новая информация может привести к превращению теории в более полную теорию:
Когда сэр Исаак Ньютон открыл теорию гравитации и написал законы, объясняющие движения объектов, он не ошибался в том, как устроен мир, но и не был полностью прав. Позже Альберт Эйнштейн открыл теорию специальной и общей теории относительности — что сила гравитации существует из-за искривления пространства-времени, вызванного массивными объектами. Это создало более полную теорию гравитации. На самом деле, когда вы остаетесь намного ниже скорости света, многие уравнения общей и специальной теории относительности дают вам результаты Ньютона, так что Ньютон не ошибался. У него был только частичный ответ.
Нажмите, чтобы просмотреть полную инфографику
Итак, что происходит, когда у вас есть две противоречащие друг другу теории, такие как теории стационарного состояния и Большого взрыва (первая говорит, что плотность Вселенной не меняется со временем и не имеет начала или начала). конец, в то время как последний утверждает, что Вселенная становится все менее плотной и началась в какой-то момент времени).
В данном случае ученые провели наблюдения, выдвинули гипотезы и проверяемые предсказания, чтобы выяснить, какая из теорий была верной. Например, один ученый может наблюдать, что Вселенная расширяется, выдвигать гипотезу о том, что у нее было начало, и проверять свою гипотезу, занимаясь математикой. В конце концов, либо одна теория полностью опровергается (в данном случае теория Большого Взрыва оказалась верной), либо правильные аспекты каждой теории объединяются, чтобы сформировать новую теорию — единую теорию.
Во многих случаях одна теория формирует основу, на которой строятся другие теории. Примером могут служить теории общей и специальной теории относительности Эйнштейна. Эти теории лежат в основе многих других теорий и уравнений (таких как закон Хаббла и радиус Шварцшильда).
Закон
Научные законы кратки, приятны и всегда верны. Они часто выражаются в одном утверждении и обычно основаны на кратком математическом уравнении.
Законы считаются универсальными и являются краеугольным камнем науки. Они никогда не должны ошибаться (именно поэтому существует много теорий и мало законов). Если закон когда-либо окажется ложным, любая наука, построенная на этом законе, также будет ошибочной.
Примеры научных законов (также называемых «законами природы») включают законы термодинамики, закон Бойля для газов, законы гравитации.
Закон не лучше теории, и наоборот. Они просто разные, и, в конце концов, все, что имеет значение, это правильное их использование.
Закон используется для описания действия при определенных обстоятельствах. Например, эволюция — это закон: закон говорит нам, что это происходит, но не описывает, как и почему.
Теория описывает, как и почему что-то происходит. Например, эволюция путем естественного отбора — это теория. Он содержит множество описаний различных механизмов и описывает метод, по которому работает эволюция. 92. Уравнение представляет собой закон, описывающий действие энергии, превращающейся в массу. С другой стороны, специальная и общая теории относительности показывают, как и почему нечто, обладающее массой, не может двигаться со скоростью света.
Надеюсь, это помогло вам расширить ваше понимание того, что означает, когда ученые называют что-либо гипотезой, теорией или законом. И если вы видите, что кто-то в Стране Интернета использует термины неуместно, пожалуйста, снимите им эту статью.
Поделиться этой статьей
Законы научных изменений – Введение в историю и философию науки
Введение
До сих пор мы приводили ряд примеров того, как общепринятые теории и методы оценки теорий менялись с течением времени. Эти изменения изображают научную мозаику как динамичную и, казалось бы, постоянно меняющуюся. Итак, вам может быть интересно: существует ли какой-то лежащий в основе универсальный механизм, управляющий изменениями в теориях и методах, которые мы видим в научной мозаике? Или дело в том, что теории и методы меняются совершенно случайным образом, без каких-либо общих закономерностей? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны сначала обратиться к более широкому философскому вопросу о том, возможна ли вообще общая теория научных изменений. Для этого с самого начала потребуется сделать ряд пояснений.
Когда мы рассматриваем любую конкретную науку, мы можем задать два относительно разных набора вопросов: частные вопросы и общие вопросы. Конкретные вопросы касаются конкретных событий, точек данных, явлений или объектов в определенной области науки. Конкретные вопросы в такой области, как орнитология (изучение птиц), могут быть такими:
Это голубая сойка, самец или самка?
Сколько яиц отложила полярная сова в этом сезоне?
Канадские гуси начали улетать на юг в конце этого года?
Напротив, общие вопросы касаются регулярных закономерностей или классов событий, явлений или объектов в определенной области науки. Общие вопросы по орнитологии (соответствующие конкретным вопросам выше) могут быть следующими:
Каковы физические или морфологические различия между самцами и самками голубой сойки?
Какие факторы окружающей среды влияют на производство яиц белой совы?
Каковы типичные схемы миграции канадских гусей?
Часто ответы на конкретные вопросы представляют собой относительно простые теории:
Рассматриваемая голубая сойка — самец.
Сова отложила кладку из 3 яиц.
Канадские гуси поздно улетели.
Но что интересно, эти вопросы часто зависят от ответов на общие вопросы, которые мы задавали выше. Например, чтобы определить, является ли голубая сойка самцом или самкой, орнитолог должен обратиться к более общей теории о типичных морфологических половых различиях голубых соек. Кажется, что наиболее подходящие общие теории возникают как ответы на общие вопросы внутри конкретной научной области.
Теперь можно — а иногда и необходимо — опираться на общие теории других наук, чтобы ответить на конкретные вопросы. Например, если бы у нас еще не было общей теории для определения пола голубой сойки, мы могли бы полагаться на общие теории половых различий из родовой биологии позвоночных. Тем не менее, хотя и полезные, общие теории из смежных дисциплин часто бывают расплывчатыми и их труднее применять, когда кто-то пытается ответить на очень конкретный, конкретный вопрос.
Вопрос «Может ли существовать общая теория научных изменений?» поэтому задается вопросом, можем ли мы на самом деле выявить некоторые общие закономерности, касающиеся элементов науки и научных изменений — научной мозаики, теорий, методов и т. д. — и возможно ли создать общую теорию о них, об их собственные термины. Мы можем четко задать конкретные вопросы о различных сообществах, их мозаиках и изменениях в них:
Какие разные научные сообщества существовали в Париже ок. 1720?
Какая версия аристотелевской натурфилософии была принята в Кембридже около 1600 года?
Какому методу общая теория относительности удовлетворяла, чтобы быть принятой?
Тем не менее, мы можем также задать общие вопросы о процессе научных изменений, например:
Каков механизм принятия теорий?
Каков механизм применения метода?
Но в состоянии ли мы ответить на эти общие вопросы и, таким образом, создать общую теорию научных изменений? Или на конкретные вопросы о научных изменениях можно ответить с помощью общих теорий из других областей, таких как антропология или социология?
Обобщенность против партикуляризма
Давайте сформулируем дискуссию с помощью двух противоположных концепций, которые мы назовем генерализмом и партикуляризмом: проявляет ли процесс изменений в теориях и методах определенные общие закономерности? Ответ «да» на этот вопрос сделал бы человека сторонником концепции, которую мы назвали генерализмом . Универсалисты считают, что существует некий базовый механизм, управляющий переходами от одной теории к другой и от одного метода к другому, и, следовательно, общая теория научных изменений в принципе возможна. Ответ «нет» на этот вопрос сделал бы человека сторонником того, что мы назвали партикуляризм . Партикуляристы считают, что не может быть общей теории научных изменений.
Прежде всего следует отметить, что среди историков и философов науки нет общего консенсуса по вопросу о партикуляризме и генерализме. Тем не менее, партикуляризм, а не генерализм , в настоящее время имеет более широкое признание среди отдельных историков и философов науки. Они занимают эту позицию по ряду причин, четыре из которых мы раскроем ниже.
Аргумент из плохой репутации : Было предпринято несколько попыток создать теории, которые могли бы ответить на общие вопросы о научных изменениях. Несмотря на то, что некоторые из этих теорий были приняты отдельными историками и философами науки, ни одна из них так и не была принята сообществом историков и философов науки. Хотя эти теории часто были изобретательными, одним из их основных недостатков была их неспособность объяснить самые современные знания из истории науки. Возьмем, к примеру, концепцию научных изменений Карла Поппера, согласно которой процесс научных изменений представляет собой серию смелых предположений и решительных опровержений. В этой попперовской картине науки теория принимается лишь условно как наилучшая доступная гипотеза и немедленно отвергается, как только мы наблюдаем аномалию, т. е. что-то, что идет вразрез с предсказаниями теории. Однако исторические исследования показывают, что научные сообщества часто проявляют поразительную терпимость к аномалиям. Например, в 1859 г., было обнаружено, что наблюдаемая орбита планеты Меркурий незначительно отклоняется от той, которая предсказывалась принятой тогда ньютоновской теорией. Это было явной аномалией для принятой теории, и если бы наука функционировала в соответствии с изречением Поппера, ньютоновскую теорию пришлось бы отвергнуть. Тем не менее, это исторический факт, что ньютоновская теория оставалась принятой еще 60 лет, пока ее не заменила общая теория относительности ок. 1920.
Эти исторические недостатки объясняются более подробно в пунктах 2 и 3 ниже. «Аргумент плохой репутации» рассматривает все эти неудачные попытки сразу. Короче говоря, все предложенные до сих пор общие теории научных изменений оставались неприемлемыми. Таким образом, заключение аргумента является индуктивным выводом: поскольку каждая попытка создать общую теорию оказывалась неприемлемой, кажется вероятным, что никакая общая теория никогда не будет принята. Этот аргумент не самый сильный, поскольку он делает довольно пессимистический вывод, основанный на очень небольшом количестве данных, но, тем не менее, это аргумент против обобщения.
Аргумент от изменчивости научного метода : Предыдущие попытки предложить общую теорию научных изменений пытались обосновать эти теории единым набором неявных ожиданий и требований, которые все научные сообщества разделяли на протяжении всей истории. То есть такие философы науки, как Карнап, Поппер, Лакатос и другие, в период между 1920-ми и 1970-ми годами пытались объяснить единый метод науки, общий для всех научных сообществ прошлого, настоящего и будущего. Если мы выясним, что это за метод, — рассуждали они, — мы сможем указать на набор неизменных требований или ожиданий, которые помогут нам ответить на общий вопрос «как принимаются новые научные теории?»
Но, как мы знаем из главы 3, более тщательный исторический анализ показывает, что не существовало единого трансисторического или трансдисциплинарного научного метода. Фактически, научные методы меняются со временем. Если ответы на общие вопросы о научных изменениях зависят от статического метода науки, а метод науки динамичен , то при столкновении с вопросом «Может ли существовать общая теория научных изменений?» казалось бы, мы вынуждены ответить «нет».
Аргумент из ничего постоянного : Можно продвинуть эту линию рассуждений из изменчивости научного метода на шаг дальше. Усилия историков науки показали, что реконструкция теорий и методов, которых придерживается любое научное сообщество, требует также учета невероятно сложного набора социальных, политических и других факторов. Например, чтобы хотя бы начать реконструировать теории и методы научного сообщества Аббасидского халифата, существовавшего на Аравийском полуострове между 750–1258 гг. н. э., историк должен быть знаком с языком этого конкретного общества, структурой власти и типами текстов содержали бы общепринятые теории того времени. Все это будет резко отличаться от факторов, действовавших в средневековой Европе того же периода! Все это говорит о том, что помимо демонстрации того, что существуют разнообразные научные методы в зависимости от географии и времени, кажется, что почти все может различаться между научными сообществами. Во времени и пространстве может не быть ничего постоянного или фиксированного в научных сообществах, их теориях или их методах.
Утверждение здесь состоит в том, что, поскольку ни методы, ни почти что-либо еще не могут обосновать паттерны изменений на уровне мозаики научных сообществ, у нас не может быть ни общей теории научных изменений, ни общих ответов на общие вопросы, которые мы могли бы задать об этом. Поэтому те, кто выдвигает этот аргумент, избегают любого общего подхода к науке и вместо этого сосредотачиваются на ответах на конкретные вопросы о науке: вопросы об уникальности и сложности конкретных научных сообществ или переходах в определенные времена и места. Часто эти исторические отчеты будут сообщаться в виде сфокусированного рассказа или повествование , дающее изложение конкретного исторического эпизода без опоры на какую-либо общую теорию научных изменений.
Аргумент от социального конструирования : Хотя исторические нарративы могут избежать ссылки на общую теорию научных изменений или полагаться на нее, они не могут избежать опоры на какие-то общие теории. Даже самые сфокусированные исторические нарративы обращаются к общим теориям, чтобы разобраться в причинах, следствиях или отношениях внутри этих эпизодов. Историки признают, что королева Елизавета I глубоко заботилась о Марии, королеве Шотландии. Традиционное объяснение этому состоит в том, что они были двоюродными братьями. Ясно, что это объяснение основано на неявном предположении, например, что «двоюродные братья обычно заботятся друг о друге», или «родственники обычно заботятся друг о друге», или даже «двоюродные братья в елизаветинской Англии заботились друг о друге» и т. д. фактическое предположение, мы можем оценить, что это общее предложение . Такие общие положения являются неотъемлемой частью любого нарратива.
Для многих современных историков строение и динамику научной мозаики можно объяснить, обратившись к общим теориям социологии и антропологии. Другими словами, модели и закономерности, необходимые для создания таких общих теорий, можно обнаружить в том, как ведут себя сообщества и как люди относятся к этим сообществам. Поскольку существуют веские аргументы в пользу того, почему в научных изменениях отсутствуют эти закономерности, и поскольку не существует общепринятой общей теории, которая выявляла бы и объясняла их, многие философы и историки науки рассматривают динамику научных теорий и методов как социальные конструкции и, таким образом, лучше всего объясняются лучшие общие теории социологии и антропологии. Таким образом, аргумент из «социального конструирования» немного более тонок, чем аргументы, которые были до него. Он утверждает, что конкретные изменения в науке могут быть лучше всего объясняется с помощью общих теорий из таких наук, как социология и антропология, , а не общих теорий научных изменений, которые обычно не в состоянии уловить нюансы истории. Короче говоря, многие философы и историки сомневаются в перспективах общей теории научных изменений.
Но что, если бы существовала общая теория, предлагающая опровержения всем четырем ранее упомянутым аргументам в пользу партикуляризма? Что, если бы существовала общая теория научных изменений, которая могла бы учесть нюансы и сложности историко-географических контекстов, а также сумела бы распознать и сформулировать постоянные черты в исторической динамике научной мозаики?
Оставшаяся часть этой главы посвящена представлению общей теории научных изменений, которая предлагает четыре закона , которые, можно сказать, управляют изменениями в научной мозаике любого сообщества. Эта общая теория стала центральным элементом новой эмпирической науки под названием наукономия , где она в настоящее время считается лучшим доступным описанием процесса научных изменений. Однако заметьте, что с точки зрения более широкого сообщества историков, философов и социологов науки эта теория в настоящее время не принята, а лишь отвергается.0101 преследовал . В процессе объяснения этой новой общей теории научных изменений мы постараемся продемонстрировать, как эта общая теория опровергает все основные аргументы, используемые в поддержку партикуляризма. Надеюсь, к концу главы станет ясно, почему стоит развивать и уточнять эту теорию и, возможно, даже почему мы можем ответить «да» на вопрос «может ли существовать общая теория научных изменений?». ”
Метод Занятость
Для начала давайте проведем мысленный эксперимент, основанный на истории испытаний медицинских препаратов. Предположим, что вы и группа других ученых хотите определить, может ли определенное лекарство облегчить засыпание людям, страдающим бессонницей. Давайте назовем лекарство, которое вы хотите протестировать, Falazleep . Что вы в конечном итоге делаете, так это смотрите, является ли теория «Фалазлип помогает людям с бессонницей заснуть» приемлемой для научного сообщества или нет.
Один из самых простых способов увидеть, может ли Falazleep помочь людям легче заснуть, — это просто дать правильную дозу Falazleep людям, страдающим от бессонница . Если некоторые из этих людей сообщают, что стали легче засыпать, то для научного сообщества кажется разумным принять теорию о том, что Falazleep терапевтически эффективен , то есть, что он работает, по крайней мере, в определенных случаях. То, что мы сформулировали здесь, является очень простой версией гипотетико-дедуктивного (ГД) метода: чтобы принять эту причинно-следственную связь между Фалазпипом и сном, вы должны подтвердить предсказание вашей теории , что Фалазлип действительно поможет людям, страдающим бессонницей, заснуть.
Вы и ваши сверстники даете группе страдающих бессонницей Falazleep и, действительно, многие из них действительно легче засыпают. Подтвердив предсказание вашей теории, вы и научное сообщество принимаете теорию о том, что Фалазлип помогает людям с бессонницей заснуть.
Несколько лет спустя вас и ваших коллег попросили испытать новый препарат Falazleep Z . Тем не менее, научное сообщество пришло к выводу, что другие факторы, такие как физические упражнения, диета, уровень стресса и т. д., на самом деле могли быть причиной более легкого сна в вашем предыдущем испытании.0101, а не сам Фалазлип. То есть вы и научное сообщество теперь принимаете теорию неучтенных эффектов , в которой говорится, что «на результат медицинского исследования допинг-контроля могут влиять и другие факторы, кроме лекарства». Зная то, что вы знаете сейчас, можете ли вы и ваши коллеги протестировать Falazleep Z так же, как вы тестировали оригинальный Falazleep? Нет!
Почему бы и нет? Потому что теперь вы и остальная часть научного сообщества признаете, что ваш более ранний тест — простое введение Фалазлипа страдающим бессонницей — даже не начал различать эффекты Фалазлипа и другие изменения в жизни испытуемых. Чтобы результаты вашего нового теста были приняты, вы должны оправдать новое ожидание научного сообщества: найти способ отличить эффекты Фалазлипа Z от других вариаций в жизни испытуемых.
Итак, вы и ваши коллеги берете большую группу страдающих бессонницей и делите их на две группы, каждую из которых вы изучаете на протяжении всего испытания. Однако только одна группа — так называемая «активная группа» — фактически получает Фалазлип Z. Другая группа, которую мы назовем «контрольной группой», не получает лекарств. В конце испытания, если улучшение в активной группе с Falazleep Z будет значительно больше, чем улучшение в контрольной группе, то, возможно, научное сообщество признает, что Falazleep Z терапевтически эффективен. Это особенно вероятно, потому что экспериментальная установка, которую сегодня называют «контролируемым испытанием», учитывает ранее неучтенные эффекты, такие как естественные способности организма к исцелению, улучшение погоды, диета и так далее.
Проходит еще несколько лет, и вас и ваших коллег просят испытать еще один препарат, Falazleep Zz . Но в то же время было обнаружено, что участники испытаний медицинских препаратов иногда могут показывать явные признаки улучшения просто потому, что они верят в то, что они получают лекарства, даже если им дают только подделку или заменитель (конфеты, физиологический раствор, сахар). таблетки и др.). Другими словами, научное сообщество приняло теорию о том, что вера в эффективном лечении может действительно оказывать благотворное воздействие, называемое эффектом плацебо . Возможно, некоторая эффективность испытания Falazleep Z, проведенного несколько лет назад, была связана с тем, что некоторые участники активной группы верили , что получают эффективное лекарство… независимо от того, было ли это лекарство эффективным или нет!
Итак, в вашем испытании Фалазлипа Зз теперь вам нужно учитывать этот недавно обнаруженный эффект плацебо. С этой целью вы и ваши коллеги решаете дать и ваша активная группа и ваша контрольная группа таблетки. Однако вы даете Falazleep Zz только активной группе, а контрольной группе даете сахарные пилюли, то есть плацебо . Важно отметить, что только вы (исследователи) знаете, какая из двух групп на самом деле получает Фалазлип Зз. Поскольку обе группы получают таблетки, но ни одна из групп не знает, получают ли они настоящее лекарство, эта экспериментальная установка называется слепым испытанием . Теперь предположим, что улучшение состояния больных в активной группе заметно больше, чем у больных в контрольной группе. В результате научное сообщество признает, что Falazleep Zz терапевтически эффективен.
Проходит еще несколько лет, и вы и ваша группа тестируете новый препарат FASTazleep . Со времени ваших последних испытаний с Falazleep Zz научное сообщество обнаружило, что исследователи, раздающие эти таблетки контрольной и активной группам, могут давать тонкие, непреднамеренные сигналы о том, какие таблетки настоящие, а какие поддельные. Неудивительно, что это явление, называемое предвзятостью экспериментатора , побуждает испытуемых в активной группе, которые уловили эти сигналы, улучшаться, независимо от эффективности лекарства. Поскольку вы и ваши коллеги принимаете эту теорию предвзятости экспериментатора, вы знаете, что научное сообщество ожидает появления новой теории, объясняющей эту предвзятость. Следовательно, вы создаете схему, в которой ни те, кто принимает таблетки, ни те, кто их получает, на самом деле не знают, кто получает FASTazleep, а кто — плацебо. Другими словами, вы выполняете то, что в настоящее время называется двойное слепое исследование .
Надеюсь, этот повторяющийся пример не заставил вас «FASTazleep»! Повторение было преднамеренным, оно должно было помочь прояснить закономерность, обнаруженную не только в фактической истории испытаний лекарств, но и в применении новых методов в науке в целом. Как вы, возможно, заметили, когда научное сообщество приняло новую теорию — скажем, существование эффекта плацебо — их неявные ожидания относительно того, что сделает новую теорию приемлемой , также изменен. Помните, мы назвали эти неявные ожидания и требования научного сообщества их методом . Таким образом, мы можем заключить, что изменения в наших критериях оценки теории, т. е. в наших методах, были обусловлены изменениями в наших принятых теориях: закон научных изменений , который мы назвали законом использования метода. Согласно закону использования метода, метод становится применимым только тогда, когда его можно вывести из некоторого подмножества других используемых методов и общепринятых теорий того времени:0003
Этот закон фиксирует закономерность, которая снова и снова возникает в истории науки, когда сообщество начинает использовать новый метод. В самом деле, кажется, что он успешно описывает механизм как незначительных изменений в используемых методах, таких как любой из приведенных выше примеров испытаний медицинских препаратов, так и даже более существенных изменений в используемом методе, таких как переход от аристотелевско-средневековых (AM ) к гипотетико-дедуктивному (ГД) методу. Важно отметить, что третий закон описывает не только что новые методы формируются новыми теориями, но как эти методы формируются этими теориями. Как видно из формулировки закона, новый метод применяется только в том случае, если этот метод является дедуктивным следствием , т. е. если он логически следует из каких-то других теорий и методов, составляющих часть мозаики этого научного сообщества.
Теперь, когда мы знаем механизм перехода от одного метода к другому, мы можем понять , почему методы изменчивы. В главе 3 мы предоставили исторический аргумент в пользу тезиса о динамическом методе, показывающий, как методы оценки теории различались в разные исторические периоды. Теперь у нас есть дополнительный – теоретический – аргумент в пользу тезиса о динамическом методе. С одной стороны, из третьего закона мы знаем, что применяемые нами методы являются дедуктивными следствиями принятых нами теорий. С другой стороны, как фаллибилисты, мы понимаем, что наши эмпирические теории могут меняться со временем. Из этих двух посылок следует, что все методы, предполагающие хотя бы одну эмпирическую теорию, в принципе изменчивы.
Этот закон также помогает нам пролить свет на то, какие особенности исторической мозаики привели к использованию определенных методов в определенное время. Рассмотрим, например, предположения, лежащие в основе гипотетико-дедуктивного метода . Можно с уверенностью сказать, что метод HD является дедуктивным следствием очень конкретных предположений о мире.
Одним из таких предположений является идея сложности , согласно которой мир, каким он предстает в наблюдениях, является продуктом какого-то более фундаментального внутреннего механизма. Это предположение было молчаливо или явно принято с начала 18 века. Именно из-за этого предположения мы допускаем гипотезы о существовании ненаблюдаемых сущностей, таких как элементарные частицы, волны, силы и т. д. Причина, по которой мы допускаем такие гипотезы, заключается в том, что мы допускаем возможность того, что могут существовать сущности и отношения, которые не наблюдается непосредственно. Другими словами, мы считаем, что в мире есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Мы не потерпели бы никаких гипотез о ненаблюдаемом, если бы считали, что мир состоит только из непосредственно наблюдаемых сущностей, свойств, отношений и т. д.
Второе предположение, лежащее в основе метода HD, состоит в том, что любому явлению можно дать множество различных апостериорных объяснений, которые одинаково точны. Мы уже были свидетелями этого явления. Вспомним, например, разные теории, пытающиеся объяснить свободное падение, от аристотелевской «спуска к центру вселенной» до общерелятивистской «движения по инерции в искривленном пространстве-времени». Но поскольку объяснение явления можно легко придумать постфактум, как мы узнаем, хорошо ли оно? Именно здесь на сцену выходит требование подтвержденных новых предсказаний. Это способ ученых гарантировать, что они не в конечном итоге примут бессмысленные объяснения, а только те, которым удалось предсказать что-то, что до сих пор не наблюдалось. Способность теории предсказывать то, что ранее не наблюдалось, высоко ценится именно из-за риска апостериорных объяснений. В самом деле, в новых предсказаниях не было бы необходимости, если бы не было риска сфабрикованных постфактум пояснения.
Короче говоря, так же, как и методы тестирования на наркотики, метод HD также формируется нашими знаниями о мире.
Важно понимать, что метод HD также является изменчивым из-за того, что допущения, на которых он основан, — предположения о сложности и апостериорных объяснениях — сами по себе изменчивы.
То же самое можно сказать и о аристотелевско-средневековом методе – он также был сформирован теориями, принятыми в то время. Одним из предположений, лежащих в основе метода AM, является идея о том, что каждая естественная вещь имеет свои природа , необходимое (субстанциональное) качество, делающее вещь такой, какая она есть. Например, что делает желудь желудем, так это его способность вырасти в дуб. Точно так же природа львенка заключается в его способности вырасти в полноценного льва. Наконец, согласно этому способу мышления, субстанциальным качеством человека является способность разума.
Второе предположение, лежащее в основе метода АП, состоит в том, что опытный человек может интуитивно понять природу вещей. В двух словах, идея заключалась в том, что вы лучше понимаете вещь по мере того, как приобретаете больше опыта. Рассмотрим пчеловода, который провел всю жизнь среди пчел. Предполагалось, что этот пчеловод имеет все возможности для того, чтобы информировать нас о характере пчел. То же самое относится и к опытному учителю, который, посвятив годы обучению студентов, кое-что знает о природе человеческого разума.
Требования метода AM дедуктивно следуют из этих предположений. Аристотелевско-средневековые ученые не ожидали бы интуитивных истин, постигаемых опытным человеком, если бы они не верили, что природа вещи может быть постигнута интуитивно опытными людьми, или если бы они подвергали сомнению само существование природы вещи.
Мы снова видим, как метод оценки теории сообщества формируется теориями, принятыми этим сообществом.
Важно понимать, что метод может состоять из критериев трех разных типов – критерии приемлемости , критерии демаркации и критерии совместимости . До сих пор, когда мы говорили о методах, мы сосредоточились на критериях приемки . Это критерии, которые определяют, является ли теория приемлемой или неприемлемой. Однако есть по крайней мере еще два типа критериев. Демаркация c критерии определяют, является ли теория научной или ненаучной, а критерии совместимости определяют, совместимы или несовместимы две теории в данной мозаике.
Поскольку третий закон научных изменений применим ко всем методам, он в равной степени применим ко всем трем типам критериев. Хотя до сих пор наши исторические примеры касались изменений критериев приемлемости, третий закон также объясняет, как со временем меняются критерии демаркации и критерии совместимости. Ниже мы обсудим некоторые примеры различных критериев совместимости и то, как они формируются общепринятыми теориями. Что касается различных критериев демаркации, мы обсудим их в главе 69.0003
Чтобы еще раз подчеркнуть сделанное ранее замечание, мы утверждаем, что один и тот же механизм применения метода работает в любой исторический период, в любом научном сообществе. В науке методы и любые содержащиеся в них критерии всегда используются одинаково: наши знания о мире формируют наши ожидания относительно новых теорий. Но это не единственная трансисторическая черта научных мозаик и их динамики. Закон применения метода — лишь один из 90 101 четырех 90 102 законов, которые вместе составляют общую теорию научных изменений. Давайте рассмотрим оставшиеся три закона по очереди.
Принятие теории
Как мы только что видели, метод мозаики сильно зависит от принятых теорий, и методы часто меняются, когда принимаются новые теории. Но как научное сообщество принимает эти новые теории? Как и в случае с применением методов, в истории науки, по-видимому, существует одинаковая универсальная закономерность всякий раз, когда новые теории складываются в мозаику.
Заметили вы это или нет, мы привели вам множество примеров механизма принятия теории в действии. Мы видели, как волновая теория света Френеля была принята ок. 1820 г., как была принята общая теория относительности Эйнштейна ок. 1920, и как другие теории, такие как лунная теория Майера и закон обратных квадратов Кулона, были приняты соответствующими научными сообществами. В главе 3 мы также рассмотрели случай с Галилеем, который представлял собой сценарий, при котором научное сообщество не приняло предложенную новую теорию. Итак, что же не было случаем в сценарии Галилея, что было случаем во всех других сценариях, которые мы только что упомянули? В случае с Галилеем его гелиоцентрическая теория не удовлетворяла методу того времени. Любая другая теория, которая стал принятым , удовлетворял ли метод их соответствующих сообществ во время оценки.
Действительно, во всех рассмотренных нами ситуациях, когда новая конкурирующая теория в конечном итоге принимается в виде мозаики, теория принимается только в том случае, если она каким-то образом соответствует требованиям и метода научного сообщества. Возможно, несколько упрощая этот вывод: теория принимается только тогда, когда научное сообщество считает ее приемлемой! Одна из наших более ранних версий закона принятия теории на самом деле была очень похожа на это понимание, говоря, что для того, чтобы быть принятой в мозаику, теория оценивается методом, который фактически применялся в то время. На какое-то время это помогло, но мы пришли к выводу, что это всего лишь говорит нам о том, что для того, чтобы быть принятой, теория должна быть оценивает , но не говорит нам об условиях, которые фактически приводят к его приемке . По этой причине мы переформулировали закон таким образом, который, хотя и менее изящно, четко связывает оценку теории с помощью метода с возможными результатами оценки:
Итак, если теория удовлетворяет используемому методу мозаики, она принимается. Если теория не удовлетворяет используемому методу — если она не соответствует скрытым ожиданиям этого сообщества — она просто останется неприемлемой и не станет частью мозаики. Если неясно, удовлетворен метод или нет («оценка неубедительна»), закон просто описывает два логически возможных исхода (принято или не принято). Однако наиболее важными для наших целей являются два четко очерченных сценария: когда теория оценивается методом того времени, удовлетворение этим методом всегда ведет к принятию теории, а неудовлетворенность методом всегда ведет к тому, что теория остаются непринятыми.
Важно помнить, что не существует ни одного универсального научного метода, который использовался бы на протяжении всей истории, поэтому требования, которым должна удовлетворять теория, чтобы быть принятой, будут зависеть от метода данного конкретного сообщества в данное конкретное время. Да, это означает, что теория, оцениваемая методом одной мозаики, может быть принята, а теория, оцениваемая методом другой мозаики, может остаться неприемлемой. Но методы не используются волей-неволей, и их требования не выбираются случайно! Несмотря на то, что меняются как теории, так и методы , эти изменения, кажется, следуют стабильной схеме, которую мы уловили в двух законах, которые мы обсуждали до сих пор. Захватывающее разнообразие и разнообразие в науке не являются признаком скрытого анархизма или иррациональности, а, по-видимому, являются результатом стабильных, предсказуемых законов научных изменений, проявляющихся в богатой истории человеческих открытий и творчества.
Законы применения метода и принятия теории – это законы, которые сосредоточены на том, как элементы мозаики изменить и как новые элементы входят в мозаику. Но хотя изменения могут быть неизбежны, мы также знаем, что наука часто демонстрирует периоды относительной стабильности. Итак, существует ли стандартный способ поведения теорий и методов, когда не рассматриваются новые элементы?
Научная инерция
Когда Исаак Ньютон представил свои законы движения в своем труде 1687 года « Philosophiæ Naturalis Principia Mathematica » («Математические принципы натуральной философии»), его очевидное внимание было сосредоточено на динамике движущихся тел и их влиянии друг на друга. Но он понял, что даже объекты, которые не взаимодействуют заметно друг с другом, также являются частью его физической системы и, следовательно, должны быть описаны. Таким образом, первый закон Ньютона о физических объектах отвечает на вопрос: что происходит, когда что-то , а не ? Его ответ заключался в том, что такой объект в основном продолжает делать то, что он делал : если он двигался, он продолжает двигаться с той же скоростью по прямой линии. Если он был в покое, он остается в покое. Он назвал этот закон своим законом инерции — латинское слово инерция означает «бездействие».
Что происходит, когда элементы нашей мозаики не «действуют»? Если не принимается новая теория или не используется новый метод, как ведут себя существующие элементы мозаики? Кажется, что элементы научной мозаики сохраняют свое место в этой мозаике : то есть, если теория была принята, эта теория продолжает приниматься; если метод применялся, он продолжает применяться. Из-за этого случайного сходства между первым законом движения Ньютона и историческим поведением элементов научной мозаики во времена относительной стабильности мы назвали этот закон научных изменений законом научной инерции . В точной формулировке закон научной инерции гласит, что элемент мозаики остается в мозаике до тех пор, пока не будет заменен другими элементами:
Есть два основных следствия этого закона, которые мы должны раскрыть.
Во-первых, напомним, что если теория представляет собой мозаику, то это принятая теория, а если метод является частью мозаики, это используемый метод . То есть, если элемент является частью научной мозаики, он уже «проверен» сообществом. Таким образом, научная инерция влечет за собой то, что эти же самые теории никогда не переоцениваются методом, равно как и требования этих методов не пересматриваются.0101 повторно выведено . Включение того или иного элемента в мозаику происходит раз (для теорий — с механизмом принятия теории; для методов — применение метода) и остается частью мозаики до тех пор, пока не будет заменен другим элементом.
Во-вторых, замена необходима для правильного понимания этого закона. Элемент никогда не «выпадает» из мозаики просто так; его нужно чем-то заменить. Это наиболее ясно в случае теорий, поскольку даже отрицание принятой теории само по себе является теорией и может быть принято только в соответствии с методом того времени. Например, предположим, что принятая научным сообществом теория меняется с «Луна сделана из сыра» на «Луна , а не из сыра». Является ли это примером теории, просто исчезающей из мозаики? Нет. Отрицание теории остается теорией! Предположительно теория «Луна , а не сделана из сыра» удовлетворяла методу того времени и была принята как лучшее доступное описание материального состава Луны, тем самым заменив более раннюю теорию сыра.
Как выглядит научная инерция в реальном мире? Сегодня в биологии общепринятая теория эволюции известна как современный синтез ; он был принят с середины двадцатого века. Две центральные подтеории современного синтеза: «эволюция является результатом изменений частоты генов в популяциях организмов» и «популяции адаптируются к окружающей среде путем естественного отбора». В течение последних 30 лет или около того даже решительные сторонники современного синтеза начали соглашаться с тем, что эти две подтеории неадекватны и что современный синтез с трудом объясняет хорошо известные биологические явления (такие как эпигенетика, построение ниши, и фенотипическая пластичность). Однако, несмотря на эту неудовлетворенность зданием, современный синтез остается общепринятой теорией в современной биологии . Почему? Это потому, что ни одна конкурирующая теория еще не удовлетворила метод биологического сообщества в соответствии с законом принятия теории. Пока не будет предложена новая теория, удовлетворяющая методу биологического сообщества — и, следовательно, заменит современный синтез — современный синтез останется «наилучшей доступной» теорией эволюции.
Совместимость
Четвертый и последний закон научных изменений описывает научную мозаику в любой момент времени и известен как закон совместимости . Закон совместимости гласит, что в любой момент времени элементы научной мозаики совместимы друг с другом:
Если в одной и той же мозаике могут существовать два или более элемента, мы говорим, что они совместимы друг с другом. Если два или более элемента не могут существовать в одной и той же мозаике, мы говорим, что эти элементы несовместимы . Этот закон просто указывает, что в любой научной мозаике все элементы – теории и методы – признаны совместимыми.
Понятие совместимости не следует путать с логическим понятием непротиворечивости. Две теории называются логически непротиворечивыми , когда между ними нет противоречия. Совместимость — это способность теорий сосуществовать в мозаике сообщества независимо от их взаимной согласованности или несовместимости. Таким образом, две логически несовместимые теории, в принципе, могут быть, тем не менее, совместимы в мозаике сообщества. Другими словами, совместимость на относительное понятие: одна и та же пара теорий может быть совместима в одной мозаике и несовместима в другой.
Что, в конечном счете, решает, какие теории и методы совместимы друг с другом? Другими словами, где мы можем найти неявные требования (т. е. ожидания , критерии ), которые научное сообщество могло бы иметь для того, что совместимо, а что нет? Вы догадались: метод времени. Таким образом, то, что совместимо в мозаике, определяется (и является частью) методом времени, в частности его критерии совместимости . Как и любые другие критерии, критерии совместимости также могут различаться в разных сообществах и периодах времени. Таким образом, пара теорий может считаться совместимой в одной мозаике, но несовместимой в другой, в зависимости от критериев совместимости каждой мозаики.
Но как применяются эти критерии совместимости? Они применяются так же, как любой другой метод: согласно закону использования метода, каждый критерий является дедуктивным следствием других принятых теорий и используемых методов. Давайте рассмотрим несколько примеров различных критериев совместимости и то, как они применяются.
Вспомним, что в формальных науках мы можем претендовать на абсолютное знание, потому что любое формальное суждение является просто определением или следует из определений. Сообщества формальных наук, таким образом, будут использовать инфаллибилистский метод и считать теорию приемлемой только в том случае, если она доказательно верна. Мы также знаем из логического закона непротиворечия, что противоречащие утверждения не могут быть истинными одновременно. Поскольку общепринятые положения в формальных науках считаются демонстративно истинными, из этого дедуктивно следует, что две противоречащие друг другу теории не могут быть одновременно приняты в мозаике одного и того же сообщества формальной науки, поскольку только одна из них может быть демонстративно истинной. Это объясняет, почему официальные научные сообщества обычно нетерпимы к несоответствиям. Если мы предположим, что современное формальное научное сообщество признает, что их теории абсолютно верны, то дедуктивно следует, что в мозаике этого формального научного сообщества все логически несовместимые теории также обязательно несовместимы. Таким образом, это сообщество будет нетерпимы к несоответствиям , т. е. для этого сообщества несовместимые теории были бы несовместимы:
Таким образом, это основной аспект критериев совместимости метода этого сообщества. Если бы это научное сообщество приняло новую теорию, которая была бы несовместимой с любыми более ранними теориями, эти более ранние теории считались бы несовместимыми и, следовательно, были бы исключены из мозаики.
Но существуют ли сообщества, терпимые к в сторону несоответствий? То есть всегда ли несоответствие влечет за собой несовместимость ? Короткий ответ — нет». Давайте рассмотрим мозаику эмпирической науки, такой как современная физика. Современное физическое сообщество принимает как квантовую механику, так и общую теорию относительности как часть своей мозаики. Квантовая механика имеет дело в основном с невероятно маленькими объектами, такими как элементы стандартной модели (кварки, лептоны и бозоны), в то время как общая теория относительности имеет дело с невероятно крупными объектами и высокоэнергетическими взаимодействиями, такими как искривление пространства массивными объектами и скоростями. приближается к скорости света. Но, что интересно, эти две теории несовместимы друг с другом, когда дело доходит до их интерпретации объекта, принадлежащего обеим их областям, например сингулярности внутри черной дыры. Он принадлежит к обеим областям, потому что сингулярности невероятно малы и поэтому должны быть охвачены квантовой физикой, но они также имеют невероятно большую массу и, следовательно, должны быть охвачены общей теорией относительности. Когда две теории одновременно применяются к сингулярностям, несоответствие между ними становится очевидным. И тем не менее эти две противоречивые теории одновременно принимаются и в наши дни и поэтому считаются совместим с , несмотря на это несоответствие. Почему это может быть так?
Помните, что современное сообщество физиков (как и все сообщества эмпирических наук) является фаллибилистом, поэтому оно готово принять теории, которые далеко не доказуемо верны. Это сообщество довольствуется тем, что принимает наилучшие доступные приближения. (Оглянитесь на главу 2, если вам нужно освежить в памяти, почему!) Кроме того, это эмпирическое научное сообщество также признает, что противоречивые утверждения могут быть одновременно и приблизительно (или квази-) верно. Если теории не могут быть абсолютно истинными, то по крайней мере возможно две явно несовместимые теории тем не менее могут считаться — при определенных обстоятельствах — совместимыми. В этом случае физики осознают, что у них есть две невероятно успешные теории, которые независимо друг от друга удовлетворяют используемому методу HD, но что эти две теории фокусируются на разных масштабах физической вселенной: крошечном и массивном соответственно. Их фаллибилизм и две отдельные области, выделенные каждой отраслью физики, приводят нас к заключению, что физики0101 терпимо к несоответствиям :
Естественно, эмпирическое научное сообщество не обязательно должно быть терпимо к всем несоответствиям. Например, он может ограничить свою терпимость к непоследовательности только принятием противоречивых теорий, принадлежащих к двум достаточно разным областям. Например, эмпирическое научное сообщество может терпимо относиться к несоответствиям между двумя общепринятыми теориями, когда каждая из этих теорий имеет дело с очень разным масштабом. В качестве альтернативы он может быть терпим только к несоответствиям между принятой теорией и некоторыми доступными данными, полученными в экспериментах и наблюдениях. В любом случае, он не должен быть толерантным к все возможных несоответствия, чтобы квалифицировать их как устойчивые к несоответствиям.
Четыре закона научных изменений
Теперь мы познакомили вас со всеми четырьмя законами научных изменений. Но мы знакомили вас с ними не по порядку номеров! Типичный порядок законов таков:
Научная инерция была удостоена чести быть первым законом , как своего рода дань уважения законам движения Ньютона (как объяснялось выше). Закон совместимости получил название нулевой закон именно потому, что это «статический» закон, описывающий состояние мозаики во время и между переходами. Для целей этого учебника важно выучить числа каждого соответствующего закона, так как числа будут действовать как полезная стенография в дальнейшем. Например, мы можем просто сослаться на «третий закон» вместо того, чтобы писать о «законе применения метода».
Вместе эти четыре закона научных изменений составляют общую теорию научных изменений, которую мы будем использовать для объяснения и понимания эпизодов из истории науки, а также некоторых философских тем, таких как научный прогресс (глава 5) и т. д. называется проблемой демаркации (глава 6). Законы служат аксиомами в аксиоматико-дедуктивной системе, и совместное рассмотрение некоторых законов помогает нам пролить еще больше света на процесс научных изменений, чем если бы мы рассматривали только законы по отдельности. В аксиоматико-дедуктивной системе предложения, выведенные из аксиом, называются теоремы . В настоящее время из законов научных изменений выведено более двадцати теорем, но мы кратко рассмотрим только три.
Некоторые теоремы
Мы говорили о том, как принимаются теории, но можем ли мы более подробно рассказать о том, как они отвергаются? Если мы посмотрим на первый и нулевой законы вместе, мы сможем вывести теорему об отказе от теории . По первому закону принятая теория остается принятой до тех пор, пока ее не заменят другие теории. По нулевому закону элементы научной мозаики всегда совместимы друг с другом. Таким образом, если недавно принятая теория несовместима с какими-либо ранее принятыми теориями, эти более старые теории покидают мозаику и становятся несовместимыми.0101 отвергнуты и заменены новой теорией. Таким образом сохраняется совместимость (по нулевому закону) и происходит замена ранее принятых теорий новой теорией (по первому закону).
Как оцениваются новые теории? В частности, возможно ли вообще оценивать теорию в отрыве от других теорий? Долгое время философы считали, что задача оценки теории состоит в том, чтобы взять теорию и определить, является ли она абсолютно истинной или ложной. Если теория проходит оценку, то она считается абсолютно верной; в противном случае это считается ложным. В этом суть концепции абсолютная оценка теории , в соответствии с которой можно оценить отдельную теорию, не сравнивая ее с какой-либо другой теорией. Однако эта концепция абсолютной оценки имела бы смысл только в том случае, если бы мы верили, что существует такая вещь, как абсолютная уверенность. Что происходит с понятием оценки теории, когда мы признаем, что все эмпирические теории ошибочны? Когда философы осознали, что ни одна эмпирическая теория не может быть абсолютно истинной, они пришли к выводу, что лучшее, что мы можем сделать, — это0101 сравнить конкурирующих теорий с целью установить, какая из конкурирующих теорий лучше . Таким образом, они пришли к тому, что можно назвать концепцией сравнительной теории и оценки . С этой точки зрения на оценку теории любой случай оценки теории является попыткой сравнить теорию с ее доступными конкурентами, и поэтому оценка теории никогда не бывает абсолютной. Другими словами, согласно оценке сравнительной теории, не существует такой вещи, как оценка отдельной теории, независимой от других теорий.
В последние десятилетия постепенно выяснилось, что, хотя вся оценка теории является сравнительной, она также обязательно контекстуальная , поскольку она в решающей степени зависит от содержания мозаики, в которой происходит оценка. В частности, многие философы и историки в наши дни признают, что результат оценки теории будет зависеть от конкретного метода, используемого сообществом, проводящим оценку. Таким образом, вполне возможно, что при сравнении двух конкурирующих теорий одно сообщество может предпочесть одну теорию, а другое — другую, в зависимости от применяемых ими соответствующих методов. Мы можем назвать этот вид оценка контекстуальной теории . Важно отметить, что именно такой взгляд на оценку теории следует из законов научных изменений.
Принимая во внимание первый и второй законы, мы можем вывести теорему контекстуальной оценки . По первому закону теория, которая уже находится в мозаике, остается в мозаике до тех пор, пока она не заменяется другими теориями. Это означает, что как только теория принимается в мозаику, больше не ожидается, что она будет удовлетворять каким-либо требованиям, чтобы остаться в мозаике. Согласно второму закону теория оценивается методом, применявшимся во время оценки. Другими словами, оценка имеет место, когда члены сообщества пытаются сложить теорию в мозаику. Таким образом, оценка теории представляет собой оценку предлагаемых модификация мозаики методом, применявшимся в то время. Другими словами, оценка теории контекстуальна, поскольку она происходит в конкретном историческом/географическом контексте методом этого конкретного научного сообщества .
Что происходит, когда две несовместимые теории одновременно удовлетворяют методу, используемому сообществом? По второму закону мы знаем, что если теория удовлетворяет методу того времени, она будет принята. Однако из нулевого закона мы знаем, что все элементы мозаики совместимы друг с другом. Итак, если две несовместимые теории одновременно удовлетворяют одному и тому же используемому методу, для сохранения совместимости сама мозаика расщепляется : у вас будет одна полностью совместимая мозаика, содержащая одну принятую теорию, и вторая полностью совместимая мозаика, содержащая другую. Это известно как мозаичная теорема расщепления .
В истории науки есть много примеров мозаичного раскола, самый известный из которых произошел между ньютоновской и картезианской мозаиками на рубеже 18-го века. До этого момента научное сообщество по всей Европе использовало аристотелевско-средневековый метод. Вы помните, что критерии приемлемости метода AM требовали, чтобы теория была интуитивно понятна опытному человеку. Обширная аксиоматико-дедуктивная система физических теорем Исаака Ньютона была выведена из его трех простых законов движения и его закона всемирного тяготения. Не менее впечатляющая аксиоматико-дедуктивная система Рене Декарта (несовместимая с системой Ньютона) была аналогичным образом выведена из набора интуитивно очевидных аксиом, таких как «Материя есть протяженность». Столкнувшись с этими двумя впечатляюще всеобъемлющими наборами теорий, научное сообщество обнаружило, что и удовлетворяли своему (расплывчатому) критерию приемлемости AM как «интуитивности»: обе системы начинали с легко усваиваемых аксиом и правильно вывели из них множество теорем, касающихся различных аспектов физического мира. В результате обе теории были приняты, но сама мозаика разделилась на две части: одну ньютоновскую, одну картезианскую.
Но какие исторические факторы решают, кто станет ньютонианцем, а кто картезианцем? Теорема мозаичного расщепления говорит нам, что при данных обстоятельствах раскол произойдет. Однако в нем не сказано, какая часть ранее единого сообщества примет ньютонианство, а какая — картезианство. С точки зрения законов научных изменений ничто не определяет, какое из двух новых сообществ что примет. Разумно предположить, что в этом процессе играют роль различные социокультурные факторы. Некоторые социологические объяснения указывают на тот факт, что Франция, родина Декарта, и Британия, родина Ньютона, были соперничающими нациями, прославляющими и одобряющими открытия и достижения своего народа в первую очередь. Другие объяснения, указывающие на богословские различия между мозаиками Франции и Британии до 1700 года, когда католицизм был принят в первом, а англиканство — во втором. Имейте в виду, что в Европе раннего Нового времени богословские и натурфилософские положения, как правило, были частью одной и той же мозаики и должны были быть совместимы друг с другом. В таком случае принятие картезианства и ньютонианства во Франции и на континенте соответственно представляло собой расширение, а не начало мозаичного раскола. У нас будет возможность взглянуть на эти две мозаики (и выяснить, почему именно они были несовместимы) в главах истории этого учебника.
Резюме
Может ли существовать общая теория научных изменений? Чтобы начать отвечать на вопрос, мы сначала провели различие между общими и частными вопросами, а также между общими и частными теориями. Далее мы выяснили, что универсалы отвечают на этот вопрос «да», а частники отвечают «нет». Затем мы представили четыре аргумента, используемых в поддержку партикуляризма. Однако мы продолжили аргументировать в пользу обобщения и представили четыре законы научных изменений как многообещающий кандидат на создание общей теории научных изменений. В качестве обзора давайте посмотрим, как мы можем ответить на четыре основных аргумента в пользу партикуляризма с помощью законов научных изменений.
Плохая репутация : Хотя плохая работа общих теорий научных изменений в прошлом действительно является аргументом против универсализма, это не исключает возможности создания новой теории, которая извлекла уроки из прошлых ошибок. Законы научных изменений серьезно относятся к истории, контексту и изменениям и, кажется, преуспевают там, где другие теории потерпели неудачу. По крайней мере, претендент!
Ничего постоянного (включая научный метод) : Комбинируя второй и третий аргументы, специалисты отмечают, что стабильность и закономерности являются краеугольным камнем для ответов на общие вопросы с помощью общих теорий, а у «науки», похоже, их нет. Без фиксированного метода и с уникальным историческим контекстом перспектива обоснования общей теории кажется почти невозможной. Однако законы научных изменений не основаны на каком-то внеисторическом элементе мозаики. Скорее, они признают, что способ изменения науки , закономерности научных изменений остаются неизменными на протяжении всей истории. Четыре закона представляют собой описания стабильного процесса, посредством которого теории и методы изменяются во времени. Кроме того, законы в их нынешнем виде не игнорируют своеобразие и особенности тех или иных исторических периодов. Законы скорее включают их в трансисторическую динамику науки (см.0102).
Социальная конструкция: В отсутствие общей теории научных изменений некоторые историки пытались объяснить отдельные научные изменения с помощью теорий социологии и антропологии. Но мы надеемся, что наше изложение законов, по крайней мере, помогло продемонстрировать, что процесс научных изменений имеет свои уникальные закономерности , которые заслуживают изучения и описания на их собственных условиях. В самом деле, законы показывают, что не только можно задавать общие вопросы о науке, но, по-видимому, можно найти и общие ответы. Использование общих теорий из родственной дисциплины может быть полезным, но зачем придерживаться более расплывчатых теорий, которые труднее применить, когда у вас под рукой есть более конкретные теории?
Хотя партикуляризм остается в настоящее время принятой позицией в этом споре, он явно неоправдан, так как все его основные аргументы ошибочны: учебник. Как фаллибилисты, мы понимаем, что законы научных изменений несовершенны и, вероятно, будут усовершенствованы. Но мы уверены, что законы научных изменений в их нынешнем виде являются, по крайней мере, ценным инструментом для анализа иногда чрезвычайно сложной истории науки.
Центр права, науки и инноваций
Юридический центр права, науки и инноваций АГУ: развитие науки и технологий, права и политики на протяжении более 30 лет
Поскольку наука и технологии играют центральную роль в нашей жизни, экономике и правовой системе, Центр права, науки и Инновация занимает уникальное положение как новатор в области преподавания и применения науки, технологий и права. Инновационные проекты и программы LSI, от робототехники до генетики, от нейробиологии до нанотехнологий, постоянно развиваются для решения сложных вопросов управления и политики с помощью передовых учебных программ, практического опыта, конференций и семинаров, исследовательских проектов и стипендий.
Раздаточный материал для студентов LSI
«Мягкое право» Управление искусственным интеллектом (ИИ)
Этот проект, который стал возможен благодаря гранту Фонда Чарльза Коха, собирает ведущих ученых в области права, управления и ИИ для исследования использования «мягкого права» управления для ИИ как альтернатива устаревшим нормативно-правовым базам, которые часто препятствуют инновациям. Благодаря стипендиям, экспертным семинарам и привлечению общественности проект позволит политикам в США и других странах внедрить механизмы управления, которые стимулируют, а не препятствуют инновациям в технологии искусственного интеллекта, при этом развеивая опасения, основанные на неправильном восприятии общественности, и предотвращая законные риски.
Узнайте больше о проекте
Центр умных городов и регионов
Миссия Центра умных городов и регионов (CSCR) заключается в продвижении городских и региональных инноваций для создания более инклюзивных, динамичных, устойчивых и устойчивых сообществ. Мы сотрудничаем с исследователями, политиками, планировщиками, предпринимателями, промышленностью и общественностью, чтобы повысить способность городов и регионов ответственно использовать новые технологические инфраструктуры и повышать качество жизни.
Узнать больше
Центр права, науки и инноваций является признанным лидером в решении чрезвычайных юридических и нормативных вопросов, вызванных быстрым развитием науки и техники. Закон ASU был первым в стране, кто создал центр, посвященный темам, которые теперь ежедневно попадают в заголовки.
Миссия LSI состоит в том, чтобы использовать закон для внедрения инноваций на благо общества. Содействуя междисциплинарным усилиям студентов, преподавателей, специалистов, политиков и представителей отрасли, центр решает общие проблемы и темы управления новыми технологиями, такие как:
- Блокчейн и криптовалюты
- Искусственный интеллект и закон
- Биоэтика
- Международная координация
- Конфиденциальность и безопасность
- Шагая в ногу с наукой
- Большие данные, аналитика и Интернет вещей
- Улучшение человека
- Мягкое право/стандарты
- Технологии и доступ к правосудию
- Человеческие отношения и технологии
- Технологическая безработица
- Принцип предосторожности
- Устойчивое развитие технологий
- Регулирование и возмещение
Сеть LSI
LSI была построена на основе надежной сети ученых, политиков, профессионалов и представителей промышленности и продолжает в ней участвовать. Студенты и выпускники играют важную роль в проектах LSI и имеют возможность учиться и работать с междисциплинарными экспертами в интересующей их области.
Центр права, науки и инноваций
Джошуа Эбботт, директор центра
Гэри Э. Марчант, директор факультета
Элис Леглер, координатор программы
Исполнительный совет LSI
- Майкл Аркфельд
- Арни Калика
- Дэн Кристенсен
- Ларри Коэн
- Кирк Т. Хартли
- Джеймс (Джим) Хеннесси
- Джерард (Джерри) Льюис
- Кит Линдор
- Рассвет Маршан
- Роберт (Боб) Дж. Миллиган
- Роджер Н. Моррис
- Доктор Джордж Пост
- К Королевский
- Джон Шуфельдт
- Судья Рослин О. Сильвер
- Ивонн Стивенс
- Кори Тышка
Стажеры факультета
- Кеннет В. Эбботт
- Брейден Алленби
- Майкл Аркфельд
- Брэд Биддл
- Дэн Бодански
- Диана Боуман
- Карен Брэдшоу
- Сара Буэль
- Гай А. Кардино
- Энн Кавукян
- Адам Ходоров
- Ларри Коэн
- Роберт Кук-Диган
- Линда Дж. Демейн
- Ира Марк Эллман
- Марк Эспозито
- Дэвид В. Фейгал-младший
- Эллен Г. Фейгал
- Аарон Х. Феллмет
- Джоэл Гарро
- Дэвид Гартнер
- Скотт Гибсон
- Бетси Дж. Грей
- Мишель Л. Гросс
- Эндрю Халаби
- Тамара Эррера
- Джеймс Г. Ходж-младший
- Гленн Хуткер
- Джон Каппес
- Роджер Кляйн
- Орде Киттри
- Ретт Ларсон
- Элизабет Л. Леонард
- Эрик Луна
- Майлз В. Линк
- Кайпонанеа Т. Мацумура
- Эндрю Мейнард
- Эрик Менхус
- Катина Михаил
- Роберт Дж. Миллер
- Тревор Рид
- Джейсон Роберт
- Джонатан Роуз
- К Королевский
- Правило Трои
- Майкл Дж. Сакс
- Марк Санер
- Ник Швейцер
- Роберт Синглтон
- Энн М. Стэнтон
- Ивонн Стивенс
- Дуглас Дж. Сильвестр
- Венделл Уоллах
- Джеймс Вайнштейн
- Тайсон Винарски
- Лоуренс Х. Винер
- Джейми Уинтертон
- Розель Висслер
Научные сотрудники
Чтобы помочь преодолеть разрыв между быстро развивающимися технологиями и законами, правилами и политиками, которые их регулируют, центр привлекает к работе надежную сеть ученых, политиков, профессионалов и лидеров отрасли через наших волонтеров-исследователей. Программа. Научные сотрудники Центра вносят свой вклад в работу Центра различными способами. Несколько примеров включают в себя сотрудничество в предметных исследованиях, помощь в организации мероприятий Центра и помощь нашим студентам в налаживании контактов и профессиональных возможностях. Вклад каждого научного сотрудника ценен и уникален, основан на личных интересах и ресурсах, и каждый из них действует в течение двух лет с возможностью продления. Ниже приведен наш текущий список научных сотрудников.
- Радж Абхьянкер
- Арельяно Алексис
- Сара Арнольд
- Кейси Болл
- Джейми Болсон
- Калин Бенке
- Элизабет Бертрам
- Сэмюэл Блейк
- Бенджамин Брайс
- Джордан Баквальд
- Лорен Беркхарт
- Мишель Бурлин
- Дженнифер Чепмен
- Эрик Чен
- Даниэль Хронистер
- Роберт Кларк
- Кейси Клоуз
- Виктория Кук
- Рэйчел Кур
- Роберт Коппл
- Алисия Корбетт
- Джош Кови
- Майкл Кроуик
- Ребекка ДеВитт
- Майкл Донован
- Алек Эмери
- Александра Изуэль Эванс
- Лорен Феррини
- Дива Галан
- Ландин Гарретт
- Скотт Гибсон
- Киа Трава
- Челси Гулинсон
- Дерек Гамильтон
- Кэтрин Ханна
- Кори Харбисон
- Эшли Харди
- Тесса Хастед
- Росс Кадер
- Амена Хещин-Камель
- Лин Годе Киль
- Даниэль Коломиц
- Питер Кребил
- Ванесса Ланкастер
- Аманда Льюис
- Дэниел Либби
- Габриэль Абад Лим
- Рэйчел Линдор
- Келли Мандерс
- Ян Маклейн
- Роберт Макар
- Энтони Маренна
- Энтони Марино
- Натаниэль май
- Мейсон Маккарти
- Дэвид Медина
- Кортни Моран
- Май Моузун
- Дженнифер Мерфи
- Нил Маламут
- Робин Нагеле
- Ниша Нороян
- Джастин Паули
- Джошуа Рэйес
- Ребекка Рейбен
- Брайан Ричардсон
- К Королевский
- Сьюзан Руссо
- Хизер Сапп
- Даниэль Швиберт
- Кристин Шааф-Олсон
- Анжелика Симпсон
- Бриджит Смит
- Шона Стейн
- Лорен Стюарт
- Тэмми Тибодо
- Эндрю Тьери
- Люсиль Турнас
- Ханна Вайс
- Джонатон Уэбб
- Джон Вебстер
- Сара Веттер
- Ким Вайденар
- Рэйчел Белый Ястреб
- Грегори Уилмот
- Алан Витт
- Карен Вольгемут
Студенты Центра
3L
- Давид Карвальо
- Закари Купер
- Аша Девинени
- Кейли Хоффнер
- Имбирь Спринг
- Алек Тайра
2L
- Митчелл Анталис
- Мэдисон Будинич
- Алек Карден
- Рэйчел Хилл
- Тайлер Хьюз
- Джошуа Каланик
- Жасмин Камаль
- Александр Керл
- Тимми Ли
- Кристен Моррилл
- Мэтью Рут
- Сара Селварадж
- Остин Вейл
- Юйцин Сюй
1л
- Мэтью Адлер
- Эйвери Картрайт
- Алисия Курти
- Джордан ДеОрио
- Джон-Тайлер Яковетта
- Джон Клайвер
- Митчелл Лоулер
- Мэтью Лутц
- Ари Мелдрам
- Шейн Падилья
- Келси Вайнман
- Саванна Викс
Почетный
- Кен Эбботт
- Айра Эллман
- Майлз Линк
- Джонатан Роуз
- Энн Стэнтон
- Ларри Винер
Участие: присоединяйтесь к Совету сообщества LSI
LSI приглашает всех, кто заинтересован в более активном участии, развитии сотрудничества и партнерских отношений или просто в получении дополнительной информации о законных применениях новых технологий, присоединиться к Совету сообщества LSI. Совет собирается один раз в семестр, чтобы информировать членов о текущих проектах и темах, представляющих интерес, а также служить катализатором для новых идей и связей с сообществом. Чтобы присоединиться или получить дополнительную информацию, напишите по электронной почте [email protected].
Центр права, науки и инноваций служит ресурсом для поддержки и предоставления нашим студентам уникального контента, контактов, навыков и ресурсов для подготовки их к современной юридической практике. ASU Law предлагает более 50 курсов, связанных с юриспруденцией, наукой и технологиями , которые поддерживаются и преподаются нашими 50+ преподавателями . Программы и проекты включают ежегодные конференции, семинары и доклады, индивидуальные и групповые исследовательские мероприятия, научно-технические стажировки и клиническую работу.
Заявление на получение сертификата выпускника LST.
Сертификат в области права, науки и техники
Студенты JD могут дополнить и повысить свою степень с помощью сертификата в области права, науки и техники (LST). Программа сертификации включает в себя целенаправленную курсовую работу, наставничество и возможности внеклассного обучения для подготовки юристов 21 века. Обратите внимание, что этот сертификат доступен только для студентов JD, которые в настоящее время обучаются на юридическом факультете ASU.
В дополнение к общему сертификату LST учащиеся могут выбрать одну или несколько из следующих областей деятельности:
- Интеллектуальная собственность
- Науки о жизни
- Данные, конфиденциальность и безопасность
Для получения дополнительной информации о законе, Сертификат науки и техники, нажмите здесь .
Твиты пользователя ASU_LAS
Предыдущий Следующий
Премия Страуса для выдающихся студентов юридических факультетов
Каждый год выдающийся выпускник получает Премию Страуса за исключительную успеваемость, личные качества и вклад в деятельность Центра права, науки и инноваций. Премия была учреждена в память о профессоре Дэниеле Страузе, чья мудрость, остроумие и теплота способствовали образованию сотен студентов. Познакомьтесь с некоторыми из наших удивительно талантливых победителей.
Закон, наука и общество — Серия книг
Просмотреть все Серия книг
СЕРИЯ КНИГ
О серии
Традиционно роль права заключалась в реализации политических решений, касающихся отношений между наукой и обществом. Однако по мере углубления нашего понимания сложной динамики между правом, наукой и обществом эта инструментальная характеристика становится все более неадекватной, но пока у нас есть лишь ограниченное представление о том, что могло бы занять ее место. Короче говоря, есть потребность в новых исследованиях и исследованиях, и эта серия отвечает на эту потребность.
- Названия серий
- Авторов
15 названий серий
На странице
122448
Сортировка
Дата публикацииЗаголовок (по возрастанию)Заголовок (по убыванию)
Включить предстоящие заголовки
Дисплей
Право, экология и управление сложными системами: пример управления водными ресурсами
1-е издание
By Tiina Paloniitty
19 августа 2022 г.
В этой книге рассматривается роль права в адаптивном управлении социально-экологическими системами.
В последние годы наблюдается рост дискуссий об отношении между адаптивностью и правом, как будто после десятилетий беззаботности ученые-правоведы, наконец, начали понимать влияние …
Ветеринары зоопарка: управление больной планетой
1-е издание
By Irus Braverman
15 апреля 2022 г.
Несмотря на то, что они играют центральную роль в работе современных аккредитованных зоопарков и аквариумов, работа ветеринаров зоопарков редко подвергалась критическому анализу в социальных и гуманитарных науках. Основываясь на подробных интервью и наблюдениях ветеринаров зоопарков и аквариумов,…
Использование биоразнообразия в международном праве: генеалогия генетического золота
1-е издание
By Andreas Kotsakis
May 06, 2021
В этой книге представлена юридическая генеалогия биоразнообразия – его стратегического использования до и после принятия Конвенции о биологическом разнообразии 1993 года.
В этой истории «генетического золота» подробно рассказывается о том, как с помощью международного права идея биоразнообразия была использована для …
Теория и право сложности: картирование возникающей судебной практики
1-е издание
Отредактировано
Автор: Джейми Мюррей, Томас Уэбб, Стивен Уитли
3 декабря 2019 г.
В этом сборнике эссе рассматриваются различные способы применения выводов теории сложности в юриспруденции. Теория сложности — вариант теории систем — рассматривает право как возникающую, сложную, самоорганизующуюся систему, состоящую из интерактивной сети акторов и систем, которые действуют без…
Социально-правовое исследование взлома: взлом и переделка Право и технологии
1-е издание
Автор: Michael Anthony C. Dizon
21 марта 2019 г.
Отношения между хакерством и законом всегда были сложными и противоречивыми. В этой книге исследуются отношения и взаимодействия между хакерством и законом с целью понять, как хакеры влияют и находятся под влиянием законов и политики в области технологий. В нашей все более цифровой …
Право, технологии и общество: переосмысление нормативно-правовой среды
1-е издание
By Roger Brownsword
25 февраля 2019 г.
В этой книге рассматриваются последствия нормативного бремени, которое все больше ложится на технологическое управление, а не на нормы права. Если преступность находится под контролем, если здоровье и безопасность человека обеспечены, если окружающая среда защищена не правилами, а техническими мерами …
Генное редактирование, право и окружающая среда: жизнь за пределами человека
1-е издание
Отредактировано
By Irus Braverman
03 января 2019 г.
Такие технологии, как CRISPR и генные драйвы, открывают новую эру генной инженерии, в которой технические средства для модификации ДНК дешевле, быстрее, точнее, более широко доступны и с большим далеко идущие последствия, чем когда-либо прежде. Эти передовые технологии поднимают юридические, этические,. ..
Право, технологии и разрешение споров: приватизация принуждения
1-е издание
By Riikka Koulu
09 октября 2018 г.
Использование новых информационных и коммуникационных технологий как в судах, так и в частных службах онлайн-разрешения споров быстро меняет повседневное управление конфликтами. Тем не менее, последствия все более разрушительной роли технологий в разрешении споров по-прежнему в значительной
К Алексия Хервиг, Марта Симончини
15 июня 2018 г.
Катастрофы бросают серьезный вызов современному правопорядку: они требуют серьезного управления, но обычно на фоне массовых нарушений нормального функционирования государственной власти и общества. Когда речь идет о стихийных бедствиях, закон традиционно сосредотачивается на планировании на случай непредвиденных обстоятельств и восстановлении. Подробнее…
Детекция лжи и закон: пытки, технология и правда
1-е издание
Эндрю Балмер
29 мая 2018 г.
В этой книге представлен социологический анализ методов обнаружения лжи, который используется для более общего понимания лжи. Объединяя выводы из социологии, социальной истории, социально-правовых исследований и исследований науки и технологий (STS), он исследует, как пытки и технологии использовались для …
Биометрия, преступность и безопасность
1-е издание
Автор: Маркус Смит, Моник Манн, Грегор Урбас
16 февраля 2018 г.
В этой книге рассматривается использование биометрических данных, включая идентификацию по отпечаткам пальцев, ДНК-идентификацию и распознавание лиц, в системе уголовного правосудия: уравновешивание необходимости обеспечения защиты общества от вреда, такого как преступность и терроризм, с сохранением прав личности. Он предлагает…
Знания, технологии и право
1-е издание
Отредактировано
Автор: Эмили Клоатр, Мартин Пикерсгилл
3 марта 2016 г.
Отношения между знаниями, технологиями и правовыми процессами занимают центральное место в устройстве современного общества. Таким образом, они стали основой для целого ряда академических проектов в области междисциплинарных юридических исследований и социальных наук. Домены …
1-12 из 15
Программа обучения «Право, наука и технологии» Гарвардской школы права
Обзор
В связи с тем, что юриспруденция часто пытается догнать постоянно меняющиеся технологии, изучение того, как право взаимодействует с наукой и технологиями, сейчас важнее, чем когда-либо прежде. Предложения школы, связанные с наукой и технологиями, сгруппированы в четыре, часто пересекающихся кластера: право интеллектуальной собственности, право здравоохранения, интернет-право и технологии и гражданские свободы. Студент может захотеть широко изучить эту область, пройдя курсы из ряда этих областей. В качестве альтернативы учащийся может глубоко сосредоточиться на определенной области посредством занятий, семинаров, клиник и опыта за пределами классной комнаты.
Программа обучения в области права, науки и технологий направлена на то, чтобы научить студентов наилучшим образом использовать беспрецедентные ресурсы Гарварда в этой области и создать сообщество студентов и преподавателей, заинтересованных в пересечении права и технологий. Программа спонсирует предметные беседы и учебные группы, организует мероприятия для преподавателей и стипендиатов, чтобы они ответили на вопросы о возможностях карьеры, предоставляет рекомендации относительно множества возможностей в этой сфере в Гарварде и проводит общественные мероприятия для студентов и преподавателей, связанных с Программой.
Академические предложения
Последние предложения учебного года по юриспруденции, естественным наукам и технологиям см. в Каталоге курсов HLS .
Закон об интеллектуальной собственности
Интеллектуальная собственность — это совокупность законов, регулирующих права на идеи и информацию. Основные курсы в этой области включают авторское право и патенты. Студентам, интересующимся судебными разбирательствами в этой области, следует подумать о том, чтобы принять участие в судебных разбирательствах по авторским правам и товарным знакам, а также на семинаре по судебным разбирательствам в области патентов. Другие курсы в этой области включают товарные знаки и недобросовестную конкуренцию, закон о развлечениях и СМИ, а также музыку и цифровые медиа. Юридическая практика в этих областях все чаще требует знания законов других стран и сети многосторонних договоров, которые ограничивают свободу действий каждой страны, формируя свои собственные законы. Чтобы получить эти знания, студентам настоятельно рекомендуется пройти курсы по международной интеллектуальной собственности, а также курсы по международному и сравнительному праву, включая международное публичное право и международную торговлю.
Медико-санитарное право, биотехнология и биоэтика
Второй блок состоит из курсов, относящихся к медицинскому праву, биотехнологии и биоэтике. Введение в эту область предлагается в Законе о здравоохранении.
Студенты, заинтересованные в более продвинутой работе, могут выбрать один из множества курсов более высокого уровня, включая судебные разбирательства в отношении ответственности за производство лекарственных средств, семинар по законодательству и политике в области пищевых продуктов, закон о пищевых продуктах и лекарствах, глобальное влияние законодательства ЕС, семинар по законодательству о пищевых продуктах, инновации в Семинар «Медицинские технологии: право и политика» и семинар «Право и политика в области общественного здравоохранения». Кроме того, рассчитанный на год семинар по праву, политике, биоэтике и биотехнологии в области здравоохранения представляет собой идеальный опыт для студентов, интересующихся этой областью, поскольку на нем представлены доклады о незавершенных работах крупных ученых в области законодательства и политики в области здравоохранения, биоэтики и биотехнология. Студентам также предлагается рассмотреть Клинику законодательства и политики в области здравоохранения Центра инноваций в области законодательства и политики в области здравоохранения и Клинику политики в области пищевого права при Центре инноваций в области законодательства и политики в области здравоохранения (сосредоточив внимание на политике, а не предлагая прямые юридические услуги), каждый из который позволяет учащимся перенести навыки и идеи, которые они изучают в классе, в реальный мир. Патенты также рекомендуется для студентов, стремящихся специализироваться в области биотехнологии и фармацевтических инноваций.
Помимо занятий в классе, студентам, интересующимся медико-санитарным правом, также предлагается посетить различные лекции, организованные Центром Петри-Флома по политике, биотехнологии и биоэтике в области здравоохранения. Студентам, проявляющим академический интерес к медицинскому праву, также следует подумать о подаче заявки на получение статуса стипендиата в Центре Петри-Флома, который предоставляет студентам-юристам и аспирантам других факультетов университета интенсивное наставничество и финансирование для создания стипендиальных работ. Наконец, студенты, интересующиеся правом в области здравоохранения, должны рассмотреть совместную программу получения степени JD / MPH с Гарвардской школой общественного здравоохранения.
Интернет-право
Третий блок состоит из курсов, изучающих различные аспекты интернет-права. Курсы, предлагаемые в этой области, включают: использование технологий в городах, консультирование и правовая стратегия в цифровую эпоху, коммуникации и интернет-право и политика, а также технологии и неравенство. Студенты, интересующиеся цифровыми медиа, могут также рассмотреть такие предложения, как «Цифровое повествование и право», «Музыка и цифровые медиа» и «Двустороннее зеркало: медиа-изображение в 21 веке». Кроме того, клинические стажировки в полевых условиях доступны в Центре Беркмана по вопросам Интернета и общества через Cyberlaw Clinic.
Центр Беркмана также предоставляет широкий спектр возможностей для участия в исследовательских проектах, касающихся Интернета и общества, в качестве ассистента-исследователя. Кроме того, Berkman предлагает еженедельные мероприятия, которые студентам рекомендуется посещать, чтобы познакомиться с сообществом и узнать о передовых исследованиях в этой области.
Технологии и гражданские свободы
Меняющиеся технологии поднимают новые вопросы о том, как защитить гражданские свободы, особенно неприкосновенность частной жизни и свободу выражения мнений. Курсы в этой области включают цифровую конфиденциальность, сравнительную онлайн-конфиденциальность и границы киберправа: искусственный интеллект, автоматизация и информационная безопасность. Чтобы получить опыт в области технологий и гражданских свобод, студентам предлагается пройти курсы по конституционному праву, включая Первую поправку, уголовное судопроизводство и судебные разбирательства по гражданским правам.